Главная ошибка

Варежка шла по школьному коридору, широко расправив плечи и чувствуя, что наконец-то может вдохнуть полной грудью. Здание показалось непривычно просторным и светлым, а знакомые укромные уголки альче теперь едва ли замечала. Из школы больше не хотелось сбежать, а настроение было отличным, несмотря на промозглую слякоть за окном, оставшуюся от недавно растаявшего снега, который теперь присыпали сверху новые сверкающие снежинки. Очнуться от лëгких мыслей Варежке помогла Бабочка, встряхнувшая еë за плечо: — Чего такая рассеянная? — Всë никак не могу поверить, что это не сон… — Чего ж ты такая недоверчивая, — подруга ткнула Варежку в бок. — Уже больше суток прошло с тех пор, как все перед тобой извинились. Поверь и радуйся! — Я радуюсь, просто… — она взглянула на улыбчивую Бабочку и махнула рукой. — Неважно. В любом случае, я очень рада, что ты на меня всего день обижалась. Одной терпеть было бы совсем сложно. — Для этого и нужны друзья, — Бабочка подмигнула. — Ты не переживай, меня сложно обидеть, так что вряд ли я сделаю это снова. Но согласись, кому понравится получать дома нагоняй из-за чужой болтливости? — Я не поэтому рассказала, — пристыженно возразила Варежка. — Я из-за совести. А секреты хранить я умею, правда! Только если они безобидные. — Какой избирательный сейф из тебя получается, — хихикнула Бабочка и, хлопнув подругу по плечу, махнула рукой. — Классный час уже через минуту начнëтся, пора идти. До встречи! — Пока, — Варежка проводила еë взглядом и поспешила в кабинет Зеркала, ставший за это время очень родным. Переступая через порог, она не испытала той тревоги, что раньше сковывала дыхание. Сердце едва не вылетело из груди от радости, когда все три Клюквы и Стрела, заметив еë, приветственно махнули руками, несмотря на то, что подобное случалось перед каждым уроком. «Бабочка права, пора бы уже в это поверить», — подумала Варежка, здороваясь в ответ, и села возле Свежей Клюквы, сохранившей для неë место. — Ребята, у меня для вас прекрасная новость! — вдохновенно разведя руками, объявило Зеркало, едва отзвучал звонок. — Справедливости ради, для большинства из вас она не будет чем-то примечательным, но я, как учитель музыки, очень ей радо. Итак, наконец-то мы начинаем подготовку к новогоднему концерту! На несколько мгновений воцарилась тишина, постепенно перешедшая в оживлëнный гомон учеников, в большинстве нерешительных, но отчасти и крайне впечатлëнных. Варежка относилась ко второй категории, поэтому, нетерпеливо вскочив с места, подбежала к Зеркалу, чтобы не перекрикивать класс, и спросила: — Я же смогу поиграть там на гитаре? — Если хочешь, то без проблем, — пожал плечами учитель, ободряюще улыбнувшись. — Только, говоря точнее, это будет не просто концерт, а небольшой мюзикл. Каждый из тех, кто играет, будет исполнять какую-нибудь роль. Не переживай, они небольшие, в каждой, если я верно помню, где-то по две-три песни. Не успела альче кивнуть, как две Клюквы со Стрелой тоже подскочили к нему, и Варежке пришлось отступить. Краем глаза она заметила, что на месте осталась сидеть Кислая Клюква, которая представляла собой наименее популярную категорию учеников — тех, в ком новость не вызвала никакого отклика. До конца урока успели определиться с выступающими и обсудить ещë несколько менее значительных новостей: периодические попытки Красной и Свежей Клюкв путать учителей, представляясь именами друг друга, чересчур пессимистичное сочинение Кислой Клюквы, вызвавшее беспокойство у учителя литературы, а также неосторожное поведение Стрелы, недавно чуть не упавшей с лестницы из-за того, что споткнулась на бегу. Когда все встали с мест, чтобы разойтись по домам, в класс вошла Каменная Змея. Зеркало встретило еë приветливой улыбкой и новостью о том, что сегодня у него на повестке новый сорт чая на основе экстракта отборных мухоморов, которым оно готово поделиться. — Это я точно пить не буду, — Змея строго нахмурилась. — И тебе не советую. Прибереги свой… сногсшибательный чай до праздников. — Ты как всегда сама серьëзность, — вздохнул учитель. — Надеюсь, хоть насчëт идеи с мюзиклом ничего негативного не скажешь? — Я даже помогу его организовать, зная твою несерьëзность. — Отлично! — Зеркало просияло. — Тогда можно не переживать, что из-за меня с Варежкой что-то снова может приключиться. — Она решила выступить? — Что-то не так? — Это радует, — Змея на мгновение слабо улыбнулась. — Значит, извинения помогли восстановить еë доверие к миру. Надеюсь, еë мягкость не создаст помехи в виде боязни сцены и прочих неприятностей. — За месяц успеем поработать и над этим, — махнуло рукой Зеркало. — Хорошо бы завтра провести первую репетицию.

***

Варежка помогала Варне готовить ужин, очищая мокрую, тщательно вымытую картошку от кожуры. Сама волшебница заканчивала катать шарики котлет из фарша и мелких хлебных кусков, сдобренных тëртым луком. Когда последний ком был уложен на сковороду, она вымыла руки, зажгла средний огонь и бросила строгий взгляд на часы. — Опять где-то ходит… — Варна сложила руки на груди и подошла к окну. — Может, он тебе что-то говорил? — Он сегодня домой не заходил, — отрывисто отозвалась Варежка, ближе склонившись к картошке. — А не сегодня? — волшебница требовательно повернулась к ней и, подойдя почти вплотную, ухватила за подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. — Не думай, что сможешь обмануть меня. — Не сегодня… говорил, — нехотя созналась альче, отложив нож, и сжала ладонями колени для уверенности. — Но просил тебе не рассказывать. А раз он меня создал, я в первую очередь буду слушать его. Л-ладно? — под конец голос предательски дрогнул. — Я должна это знать, — Варна отпустила еë подбородок и, вздохнув, села на соседний стул. — Он мой сын, понимаешь? Неизвестно, куда может привести его несознательность и отсутствие жизненного опыта. Поэтому я должна знать о нëм всë, чтобы можно было помочь и что-то исправить. — Но он очень просил молчать… — Варежка нерешительно запустила руку в волосы. — Если я скажу, то стану предателем. — Пока он, может, этого не понимает, но в будущем обязательно скажет тебе «спасибо» за это. — Да? — Варежка с удивлением моргнула и, с минуту молча глядя на Варну, спросила: — Ты уверена? — Абсолютно. — Ну… Раз ты так говоришь… — Варежка нервно сглотнула и бросила взгляд на дверь в надежде, что сейчас она откроется, избавив еë от мучительного выбора, но та осталась недвижимой. — Тогда… Мне просто нужно сказать, куда он уходит? Варна молча кивнула, глядя на альче с необычным для неë волнением, которое передалось и Варежке, сильнее вжавшейся в спинку стула. Фиолетовые глаза забегали по комнате, а после короткого отрывистого вздоха уткнулись в пол. — Он… Он сказал, что ходит в библиотеку, потому что там сидит читательский кружок. Но его туда не берут. Наверное, он просто наблюдает за ними, или что-то в этом духе. А ещë ему звонил один альче, но Ростислав сказал, что ненавидит его. — А когда он несколько дней ходил мрачным? — едва Варежка замолчала, Варна атаковала еë новым вопросом, сильнее наклонившись в сторону альче. — Это из-за меня, — Варежка застыдилась, оправляя выпавшую из-за уха прядь. — В его классе все узнали, что он создал меня вместо Меча, поэтому и смеялись. Я правда хотела ему помочь, но, кажется, так ничего полезного и не сделала… Только предложила у взрослых совета спросить, но он сказал, что это дурацкая идея. Прости, что я тогда не смогла его ободрить. — Всë… нормально, — Варна ответила медленно, машинально кивнула и встала в дежурную позу, расправив плечи. — Спасибо за ответ. Можешь идти. — А можно… Можно ты тоже кое-что расскажешь? — Варежка увидела внешнее спокойствие Варны и почувствовала меньше страха, который раньше, с тех самых пор, когда волшебница впервые сделала ей выговор по поводу пустой болтовни, всегда мешал задавать лишние, не бытовые вопросы. Когда ответа не последовало, альче нерешительно добавила: — С тобой всë в порядке? — Что, прости? — Варна резко повернула к ней голову с выпавшей из плотно собранной косы тонкой прядью, которую, вопреки обыкновению, не поправила, обделив вниманием. — Тебе что-то нужно? — Раз я рассказала тебе что-то важное, может, ты тоже? — Что ты имеешь в виду? — рассеянно отозвалась Варна, сосредоточившая всë внимание на тëмной улице, проглядывавшей сквозь свет лампы, отражающейся в оконном стекле. — Ты так никогда и не рассказывала, почему вы живëте только вдвоëм. Варну тряхнуло, как от ледяного порыва ветра, и она повернулась к Варежке, медленно, как больной с недавно затянувшимися ранами, способными открыться при любой неосторожности. Губы волшебницы несколько раз судорожно разомкнулись, тут же смыкаясь обратно, а взгляд то решительно обращался на альче, то подавленно притягивался к полу. — П-прости! — Варежка тут же затараторила извинения, испуганно глядя на Варну, и вскочила со стула. — Я лучше пойду в комнату. — Стой, — наконец смогла произнести волшебница, преграждая ей путь. — Я решила. Ты теперь тоже член семьи, так что заслуживаешь это знать. Варежка села обратно и, затаив дыхание, устремила взгляд на Варну, бросив все силы на запоминание: альче понимала, что больше эту историю не услышит, возможно, никогда…

***

…– Мам, они опять выиграли! Сосредоточившаяся на вязании Варна почувствовала, как еë требовательно подëргали за рукав, а после прижались к ней всем телом. Подняв взгляд, она обнаружила Ростислава, обиженно надувшего щëки. Повернув голову, она увидела позади хихикающую Книгу и Кактуса, невозмутимо перемешивающего колоду. — У Ключа у меня получается выиграть! А они, значит, жульничают, — заявил Ростислав и, победно вздëрнул нос, когда Варна встала с кресла, мягко оттеснила сына от себя и подошла к альче. — Слава, поиграй пока на улице. Только по лужам не ходи. Едва услышав начало фразы, Ростислав метнулся ко входной двери, и предупреждение матери потонуло в шорохе куртки, которую он поспешно натянул и довольно выскочил на свежий воздух под серым небом, готовящимся к скорому продолжению бури. — Итак, господа, — Варна строго оглядела альче, один из которых закатил глаза, а вторая театрально приложила руки к груди, воскликнув: — Сударыня, ну что же Вы нас так сразу обвиняете? Я требую судебного процесса и лучшего адвоката нам с Кактусом в помощь! — Не ëрничай, — одëрнула еë Варна и перевела взгляд на второго собеседника. — Кактус, тебе совсем не стыдно обыгрывать пятилетнего ребëнка? — Не вижу смысла обманывать его, — фыркнул тот. — Пусть осознаëт, что ему ещë учиться и учиться. — Ну хоть время от времени можно дать ему выиграть, чтобы не расстраивался? Иначе совсем отобьëшь у него желание чем-либо заниматься. — С такими просьбами к своему Ключу иди, — фыркнул Кактус, накидывая капюшон на зелëные дреды. — Он со своей вежливостью скоро сделает из Славы легкомысленного простачка, который будет думать, что умнее всех в мире. Махнув на него рукой, Варна повернулась обратно к Книге. — Ладно он, но ты-то чего? — Он так забавно морщится, когда проигрывает, — альче изобразила Ростислава и засмеялась. — К тому же, понимаешь, я на таком уровне мастерства, что физически не могу проиграть. Варна тяжело вздохнула, глядя на Книгу, с наигранно умным видом поправляющую очки, и, услышав, как по окнам забарабанил дождь, магией распахнула дверь, крикнув: — Слава, живо домой! — Может, вы ещë о чëм-то поболтаете? — протянул мальчик, продолжая носиться под освежающими каплями. — Если не придëшь, касторкой тебя напоим, чтоб не заболел, — пригрозил Кактус. Ростислав недовольно засопел и как можно медленнее зашагал к дому. Молния, разорвавшая небо где-то совсем рядом, заставила его ускориться и, не разуваясь, влететь внутрь, чтобы подбежать к матери и обхватить еë ноги. Варна закрыла дверь едва заметным движением головы, руками обхватив Ростислава за плечи, и, волшебством стащив с него ботинки, перенесла их на коврик в прихожей. Кактус молча встал с дивана и, взяв из-под раковины тряпку, нагнулся, чтобы протереть следы от лужной грязи, оставшейся на полу. Книга взглянула на мальчика, вздрогнувшего, когда гром сотряс оконные стëкла, и улыбнулась: — Кажется, боги опять что-то не поделили. Наверное, кто-нибудь дал им в подношение только одну вкусную конфету, и теперь они решают, кому она достанется. Ростислав, заметно расслабившись, повернул к ней голову и спросил: — А они видят, куда бьют? Папа с Ключом же ушли в горы, а там до молнии близко… — Не переживай, боги горы не трогают, — заверила его Книга. Ростислав отошëл от матери и сел на диван возле неë. — Раз там буря, а ещë и молнии сверкают, это, наверное, Огонь и Вода дерутся. А если они гору Земли разнесут, то богиня их всех так глубоко зароет, что они ещë полвека не выберутся. Ростислав заулыбался, глядя в окно, и кивнул: — Значит, всë будет хорошо! — Всë будет просто замечательно, — Книга шутливо ткнула его в бок. — Они вернутся с кучей красивых камушков и интересных историй. Кактус, не обращая внимания на разговорившихся сожителей, подошëл к Варне, помрачневшей и замершей на месте. — Ты в порядке? — он посмотрел на еë беспокойно сжатые губы и, получив в ответ отрицательное покачивание головой, непривычным жестом положил руку ей на плечо. — Они уже много раз бывали в походах. Пора бы привыкнуть. — У меня никогда не было такого чувства… — Варна тяжело вздохнула и накрыла руку Кактуса своей. — Даже в первые разы это был просто страх, беспокойство перед чем-то новым. А сейчас это очень, очень нехорошее предчувствие… — Там, где они ходят, бурю не обещали, — Кактус взглянул за окно, где верхушки елей гнулись под резкими порывами разыгравшегося ветра. — Уже половина времени прошла, они должны вернуться через пару дней. Успокойся. — Не могу, — Варна упрямо помотала головой. — Что-то точно не так… За окном снова сверкнула молния, и в тот же миг за спиной раздалось сдавленное шипение Кактуса и вскрик Книги. Варна в страхе обернулась. Ростислав испуганно подбежал к матери, а оба альче, схватившись за сердце, упали на пол. — Что с вами?! — Варна, не обратив внимание на сына, бросилась к телефону. — Я вызову скорую! — Не… не надо… — отрывисто пробормотал Кактус. — Кажется… Сеня умер. Трубка выпала из руки, а веки Варны распахнулись от шока, и волшебнице показалось, что больше нечем дышать; в глазах зарябило, и она рухнула на колени, не сводя взгляда с альче. Предупреждающая боль отступила, и теперь их ноги начали растворяться в воздухе. Небытие поднималось всë выше, заглатывая щиколотки, колени, бëдра… — Мне очень жаль, — Кактус перевëл взгляд с Варны на Ростислава. — Вы тут… вы тут живите. Пожалуйста… — Ключ ещë может вернуться, — Книга, отойдя от шока, попыталась улыбнуться. — Вы замечательные люди. Я уверена, всë у вас будет хорошо. Даже без нас с Сеней… Еë слова растворились в небытии вслед за лохматой головой. Вместо Кактуса тоже осталась только пустота. Абсолютное ничего. — Мам… — срывающимся голосом прошептал Ростислав, — они… вернутся? Варна не ответила. Испуганно всхлипнув, сын подбежал к ней и вцепился в руку. Мать резко вздрогнула и вдохнула так, будто только что вынырнула со дна. Она обратила на Ростислава стеклянный взгляд и, смотря куда-то мимо сына, севшим, глухим голосом ответила: — Нет…

***

Варежка, сжав дрогнувшие губы, посмотрела на Варну, которая низко опустила голову, но не проронила ни одной слезинки и не позволила голосу, становившемуся всë тише, дрогнуть ни на секунду. — Прости, пожалуйста… — пробормотала альче, осторожно встав со стула, и медленно приблизилась к Варне. Та вдруг вскинула голову и неожиданно резко, так, что сердце Варежки пропустило удар, приказала: — Не надо. Просто уйди. Варежка судорожно кивнула и поспешила исчезнуть в комнате, плотно затворив дверь. Варна немного посидела, а после подошла к раковине и умыла лицо ледяной водой, а затем подставила под струю руки и держала их так, пока зубы не сжались от боли. Закрыв кран, она потëрла виски и обернулась на незаконченный ужин, которым тут же занялась. Через полчаса наружная дверь скрипнула, и в дом, подгоняемый настойчивым потоком ветра и снежинками, крутящимися в нëм, вошëл Ростислав. Он почувствовал на себе пристальный взгляд матери, каким она обычно встречала его в таких ситуациях и к которому уже успел выработать иммунитет, поэтому поспешно разделся, не глядя на неë, и хотел уйти в комнату, но Варна остановила его: — Иди за мной. Сейчас же. Напрягшись сильнее, чем раньше, Ростислав нехотя подчинился и прошëл в комнату матери, которая, войдя следом, закрыла за собой дверь и бросила на сына тяжëлый взгляд. — Теперь-то что не так?! — взвыл Ростислав, гневно разведя руками. — Тебе дневник показать? Ни одного замечания. Оставь меня в покое, сколько можно! — Не повышай голос, — Варна магией заставила сына опуститься на кровать и встала напротив. — Сейчас я буду говорить, а ты — слушать, понял? — Поджав губы, Ростислав кивнул, но в знак протеста отвернулся к стене. — Ты всë равно не выйдешь отсюда, пока не выслушаешь меня. — Мне же лучше, в школу не пойду. — Так же, как и в библиотеку, — Варна выдержала паузу, пристально оглядывая сына, — Очень жаль, из-за этого ведь не выйдет следить за читательским кружком. Ростислав резко развернулся к ней и впился в мать испуганным гневным взглядом, сжав в ладонях покрывало. Его щëки покраснели, а дыхание стало тяжëлым, и глаза потерянно забегали по комнате, а тело дрогнуло. Наконец он выкрикнул: — Кто тебе рассказал?! Алан?! Я его убью! — Не смей говорить такое! — Он заслужил! — Ростислав вскочил с кровати и стиснул кулаки, но замер, услышав голос матери: — Мне рассказала Варежка. Маг вздрогнул, как подстреленный олень, и отшатнулся от Варны, ударившись о стену, беспорядочно пробормотав: — Нет… Я же просил… Она не могла… — Я знаю, что просил, — Варна нахмурилась, еë голос стал твëрже, и она сделала шаг к сыну. — Так же, как и убедил в том, что обращаться за помощью к старшим — плохо. Объясни, ты намеренно хочешь испортить ей жизнь своим примером? — При чëм здесь это?! — Ростислав прижался к стене всей спиной и вызывающе вскинул голову. — Заставляешь еë идти по твоим стопам, хотя сам прекрасно знаешь, что живëшь далеко не лучшим образом, — холодно отчеканила Варна. — Ты это мне назло делаешь, опять пытаешься доказать что-то? Понимаешь, что от этого не только твоë самолюбие, но и чужая судьба зависит?! — Здесь только ты ничего не понимаешь! — маг оттолкнулся от стены и дëрнулся к матери, но та перехватила его и обездвижила, ледяным взглядом смотря в лицо. — Варежка такая белая-пушистая, а я тварь конченая, да?! Так и знал, что тебе на меня плевать! — Если бы мне было плевать, я бы давно перестала тратить силы на твоë воспитание. От неестественно спокойного тона матери по спине пробежали мурашки, которые тут же исчезли из-за жара сердца, распалëнного злостью. — Ты не воспитываешь, а просто говоришь, какой я придурок! Я тебе нужен был только, чтобы у нас появилась альче, да?! Ты нашла себе послушного ребëнка, из которого можно сделать что хочешь, и теперь меня можно на свалку?! — Во имя богов, с чего ты это взял?! — не выдержав, Варна магией встряхнула Ростислава и пригвоздила к стене. — Потому что ты меня обвиняешь вместо того, чтобы помочь! — от крика голос Ростислава стал хриплым, но маг не обратил на это внимания, продолжая так же громко: — Чуть что с Варежкой, ты к ней бежишь, а если у меня что-то случилось, ты орëшь и требуешь от меня быть нормальным! Может, мне вообще уйти?! — Перестань! — Варна подошла к нему вплотную и, обхватив раскрасневшееся лицо за щëки прохладными ладонями, сделала глубокий вдох и сказала чуть спокойнее: — Я никуда тебя не отпущу. — Конечно не отпустишь, — Ростислав презрительно фыркнул, с ненавистью глядя на мать. — Потому что если я сдохну, то Варежка тоже! От гнева сила его магии усилилась, и он смог вырваться из тисков матери, едва не сбив еë с ног. Прежде, чем она опомнилась, он выскочил в кухню и схватил нож, оставшийся на столе, после чего стал бешено озираться, переводя взгляд с матери на закрытую дверь его комнаты. Побледневшая Варна выбежала за ним и магией выбила из его руки нож, подскочила к сыну и обхватила руками, крепко прижимая к себе. Ростислав почувствовал, как невидимые оковы снова стеснили его, и поморщился от резкой боли, полоснувшей висок, как бывало всегда после приступов. — Кого ты хотел убить? — прошептала Варна, не в силах сохранять твëрдость голоса. — Не знаю, — едва слышно отозвался Ростислав, больше не чувствуя сил, чтобы сопротивляться. — Может даже себя. Назло, чтоб ты одна осталась. — Как давно ты пил таблетки? — Варна спросила тут же, едва сын закончил предложение, чтобы не дать тишине посеять внутри тяжëлые переживания, которые, возможно, не получится держать в себе. — Слышишь? Отвечай. — …Не помню, — нехотя отозвался Ростислав. — Пусти, выпью сейчас. — Ты знаешь, что без них опасно, — Варна поджала губы и, не спуская с него взгляд ни на секунду, прервала магию. — Такими темпами я снова отправлю тебя под надзор. — Я успокаивался без них. Меня Варежка отвлекала, — Ростислав дрожащей рукой нащупал в шкафчике упаковки. — До этого дня. — Они тебе ещë нужны, не делай так больше, — немного расслабившись, Варна подошла ближе к сыну. — В школу пойдëшь? — Пойду. Но без неë, — он бросил резкий взгляд на свою комнату. — Иначе я еë придушу. И скажи ей, чтобы затыкалась возле меня. Сволочь болтливая. — Если бы ты вëл себя спокойно, мы бы уже давно перешли к твоим проблемам, — Варна строго сложила руки на груди. — Ты не поранился ножом? — Я не буду тебе отвечать, — проглотив таблетки, Ростислав раздражëнно забросил пачки обратно в шкаф и захлопнул дверцу. — Ты отнимала у меня нож, потому что боялась потерять Варежку, не меня. — Это не так, и ты это знаешь, — Варна уязвлëнно поджала губы, еë щëки яростно покраснели. — Перестань говорить чушь! — Ты выглядишь жалко, — стиснув зубы, Ростислав резко отвернулся и исчез в комнате.

***

С самого утра Ростислав не сказал Варежке ни слова и даже не взглянул на неë, словно она вдруг перестала существовать. Варна перед уходом без лишних объяснений попросила дождаться вечера, а день провести самостоятельно. Грустить было некогда: Ростислав действовал отрывисто и быстро, так что собрался намного скорее, чем обычно, и Варежке едва не пришлось идти в школу самостоятельно, чего ей очень не хотелось: сумрачный лес не располагал к одиночным прогулкам. Еë голова теперь была занята только странной обидой создателя, причину которой она старательно пыталась угадать, так что не обратила никакого внимания на взбудораженное настроение всей школы, гомонящей сегодня сильнее, чем обычно. Глядя себе под ноги, Варежка машинально заглянула в начало дневника, где были записаны номера кабинетов, и направилась к классу, как вдруг кто-то схватил еë за плечо. — Полигон с другой стороны. — Краем глаза альче заметила рыжие растрëпаные пряди Бабочки. — Прогулять, что ли, хотела? Непонимающе взглянув на смеющуюся подругу, Варежка наконец вынырнула из размышлений и огляделась. «Стихии.!» — то и дело доносилось со всех сторон. Старшеклассники окружили учителей, умоляя пустить их поглядеть на младших, а сами семиклассники чуть ли не сияли от радостного предвкушения. Глаза Варежки распахнулись шире от осознания, и тяжëлые мысли тут же отошли на второй план, уступив место радости: — День стихий?! Уже сегодня?! — С добрым утром, потеряшка, — хмыкнула Бабочка, шутливо ткнув Варежку в лоб. — Вот весело было бы, если б я тебя не нашла. Без стихии бы осталась! — Неправда, не пугай! — Варежка ткнула еë в ответ. — Она бы всë равно появилась. Просто я бы чуть позже узнала о том, что у меня за стихия. — Как скажешь, — Бабочка примирительно выставила руки перед собой. — Пойдëм? Подруги направились к полигону, но вскоре, не сговариваясь, сорвались на бег, смеясь. — Как думаешь, какая будет у тебя? — Варежка повернула голову к подруге, едва не врезавшись в других школьников. — Надеюсь, что огонь, — Бабочка мечтательно улыбнулась. — Мне кажется, он лëгкий и красивый. А ты что хочешь? — Не знаю… — Варежка задумчиво поджала губы. — Наверное, что-нибудь, чем легче будет управлять. Не хочу получать плохие оценки и расстраивать своих. — Что, разве не хочешь стихию как у твоих старших знакомых? — А? — Варежка растерянно уставилась на неë. — Нас же могут взять те, кто нас знает. Забыла? — Кажется, прослушала… — Варежка потупила взгляд, вспомнив первый урок магии, на котором она впервые увиделась с Зеркалом. Вдруг перед альче резко выскочил кто-то, и они, не успев среагировать, врезались в чужой крепкий бок. — Виноват. — Услышав знакомый голос, Варежка задрала голову и увидела, как Конь, не глядя на неë, устремился дальше по коридору, догоняя кого-то. — Ну стойте, чего вы! — Я приду позже, — бросила Варежка и поспешила вслед за знакомым, махнув подруге рукой. Завернув за угол, она увидела, как Конь схватил Очков за шиворот и прижал их к стене. Те раздражëнно нахмурились, сложив руки на груди: — Зачем ты к нам пристал? Мы никуда не пойдëм. Нас раздражают эти идиотские восторги. — Ну давайте, пожалуйста! Может, хотя бы чужие улыбки заставят вас вылезти из-под своей бесчувственной обëртки? — Ты ходишь по тонкому льду, завтра контрольная. — Так я же о вас забочусь! — Конь резко выдохнул и взмахнул руками в направлении небес. — Нельзя всю жизнь ходить колючими и холодными! — Нам не нужна забота, — Очки грубо отпихнули его, но Конь только поморщился и, не ослабляя бдительности, обхватил их руками, не давая уйти. — Мы сами по себе. — Так нельзя! — воскликнул Конь. Он выглядел необычайно раздражëнным, так, что даже его щëки пылко раскраснелись, и Варежке невольно захотелось отступить. Сделав шаг назад, она почувствовала, как врезалась в кого-то, и испуганно обернулась. За ней стояло несколько широкоплечих альче. Их взгляды были серьëзными, но добродушными. Один из них быстро оглядел семиклассницу и спросил: — Та самая Варежка, значит? — получив в ответ кивок, он торопливо шепнул: — Топай пока на полигон, я передам Коню, что ты его искала. Варежка не решилась рассуждать и спорить в угоду разыгравшемуся любопытству, так что поспешила к Бабочке. За спиной ещë какое-то время были слышны голоса: — Вы обещали перестать драться! — Мы не дрались! Просто объясните этим мелким, что… Шум толпы заглушил звуки ссоры, и Варежка, коротко вздохнув, ускорила шаг. Внутри полигона стоял такой гомон, что не было слышно даже собственных мыслей. Варежка увидела в центре все седьмые классы, стоящие тремя организованными толпами, по буквам, возле своих руководителей. У стен рассредоточились старшеклассники, в основном из десятого, с добродушными усмешками поглядывая на младших. На некоторых лицах был интерес, но не такой яркий, как у тех, кто готовился обрести магию. Одни из старших негромко болтали с товарищами, другие готовились к урокам, а некоторые дремали, сидя на полу. Между ними стояло несколько учителей, терпеливо ожидающих начала. Варежка пробралась к строю, во главе которого стояло Зеркало, и едва успела с ним поздороваться, как прозвенел звонок. Вся школа тут же погрузилась в гробовую тишину, так резко и напряжëнно, как не делала никогда в обычные дни. Варежка невольно вытянулась по струнке, плотнее втиснувшись в строй, и краем глаза заметила, как на полигон тихо пробрался Конь, выглядевший не слишком довольным, вместе со своими товарищами, среди которых не было Очков. В центр тем временем вышел директор и кратко ввëл учеников в курс дела. Возле него на парте лежало три артефакта — амулета, — красный, жëлтый и голубой, указывающих на стихии огня, земли и воды соответственно. Нужно было коснуться каждого по очереди, пока кто-то из них не загорится и пробуждëнная стихия не вырвется из руки ученика. Заметив всеобщее нетерпение, директор поспешно закончил объяснение и огласил первое имя альче из класса «А». Оно, слегка дрожа, вышло из шеренги и несмело приблизилось к парте. Получив одобрительный кивок, оно вытянуло вперëд руку и коротко коснулось красного артефакта, словно боясь обжечься. Покачав головой, директор взял его руку в свою и поднëс туда снова, заставив подождать чуть дольше. Артефакт остался равнодушным, и ученик перенëс ладонь, задрожавшую сильнее, к следующему. Когда тот снова оставил альче без ответа, оно вздохнуло и, тревожно сжавшись, обратилось к последнему. Пальцы легли на гладкую поверхность амулета, и через пару мгновений тот вдруг засиял голубоватым свечением, а руку альче, ошарашенно распахнувшего глаза, обволокли капли воды, продержавшиеся там не слишком долго и вскоре осыпавшиеся на пол. Старшеклассники, подавая пример младшим, зааплодировали, и ученик, воодушевлëнный всеобщей поддержкой, отправился обратно, заворожëнно улыбаясь. Варежка вздрогнула, услышав, что еë имя оказалось следующим, и почувствовала, что будто приросла к полу. Одноклассники помогли сдвинуться с места, подтолкнув в спину, и альче на негнущихся ватных ногах, не помня себя, добралась до артефактов. Они блестели одинаково равнодушно, от чего становилось только тревожнее. «Я же ничего не смогу испортить здесь, правильно?..» — обнадëжив себя этой мыслью, Варежка осторожно поднесла руку к первому из амулетов и боязливо прикоснулась к его поверхности, выравнивая разыгравшийся ритм сердца. Когда ничего не случилось, она хотела перейти к следующему, жëлтому, но вдруг замерла, ощутив внутри стремительно разливающееся по телу тепло. Через мгновение еë руку объяли языки пламени, от которых исходил жар и яркое свечение. Вспышка прекратилась так же быстро, как и началась, так что Варежка осознала, что произошло, только услышав аплодисменты от других школьников. Неконтролируемая улыбка расползлась по еë лицу, и альче, радостная, поспешила обратно. Ей казалось, что она до сих пор ощущает ласковые покалывания огненных языков на ладони. Варежка не заметила, как пролетела остальная часть урока: она никак не могла насмотреться на стихии, вырывавшиеся из рук новоиспечённых магов, и когда список подошëл к концу, ей было немного жаль. Ученики и учителя стали расходиться, как вдруг кто-то тронул еë за плечо. Обернувшись, она увидела Коня, который, как ни в чëм не бывало, добродушно улыбнулся: — Поздравляю, теперь ты тоже колдунья! — Спасибо! — Варежка восторженно улыбнулась ему в ответ. — Огонь такой красивый и тëплый, ты не представляешь! Или представляешь?.. — она с надеждой взглянула на десятиклассника, но тот только вздохнул: — Прости, у меня земля. Но я правда был бы рад учить тебя! Кстати говоря, зачем ты меня искала? — Как раз хотела спросить про стихию. Ладно, надеюсь, меня возьмëт кто-нибудь хороший. — Если бы Очки не были такими бесчувственными, они бы тебя взяли, — Конь резко вздохнул. — Знаешь, они первоклассные маги! Жаль, общаться ни с кем не хотят… — Но с тобой же общаются, — взглянув в задумчивые глаза Коня, Варежка ободряюще улыбнулась: — Думаю, что с твоей добротой ты сможешь когда-нибудь научить их быть такими же хорошими! — Сдаваться не в моих правилах, не переживай, — собеседник бодро усмехнулся. — Но то, что они со мной общаются, в большей степени заслуга обстоятельств. По правде говоря, не думаю, что действительно значу для них что-то… — его лицо помрачнело, но через мгновение он спохватился и нарочито энергично продолжил: — Знаешь, не переживай! У одного моего товарища по команде огонь, и я думаю, что, если у него нет других планов, я смело смогу доверить тебя ему. Что скажешь? — Было бы замечательно, наверное… — Варежка задумчиво оглядела Коня, настороженная странной сменой настроения, но не стала ничего говорить об этом. — Спасибо тебе огромное! — Не за что. Ну, а теперь на уроки, — Конь потрепал еë по голове и, махнув рукой, выскочил в коридор.

***

Когда по дому разнëсся скрип распахнувшейся двери, Варежка радостно выбежала из комнаты с криками: — Ростислав! У меня огонь! Я теперь могу колдовать! — Мне какая разница?! — рявкнул маг, дико сверкнув глазами. — Я теперь не член этой семьи. — Что? — Варежка оторопела и замерла, удивлëнно глядя на создателя. — О чëм ты говоришь? — Не притворяйся, ты всë прекрасно понимаешь! — Ростислав, не разуваясь, стал угрожающе наступать на неë. — Ты не такая глупая, как мне казалось. Что, решила отомстить мне за то, что я тебя считаю ненужным барахлом? — Я п-правда ничего кроме дружбы не хотела, — Варежка выставила перед собой руки и попятилась назад. — Не ври! — Ростислав взмахнул рукой, крикнув так громко, что казалось, все стëкла должны были треснуть, и отбросил Варежку к стене. — Ты забрала последнее, что у меня было! — Варежка, дрожа, вжала голову в плечи. Маг навис над ней, сверкая обезумевшими глазами: — Решила подмазаться к Варне, доказать, что лучше меня, да?! Разрушить нашу семью?! Выгнать меня?! — он на мгновение замолчал, и вдруг резко наклонился к Варежке. — Это моя мать, ясно?! В глаза смотри, слышишь?! На меня смотри! — Варежка, едва дыша, открыла зажмуренные от ужаса глаза. — Тебя вообще в этом мире быть не должно! Как ты посмела портить мне жизнь, тварь?! Я тебя так ненавижу!.. — он скрипнул зубами. — Мечтала о дружбе?! Можешь забыть о ней раз и навсегда! И дорогу сюда забудь, тебя существовать не должно! Бесполезная ошибка! Он закончил кричать и теперь стоял, жадно глотая ртом воздух. Варежку сковал страх: казалось, одно неверное движение — и Ростислав окончательно сойдëт с ума. Она совсем не дышала, и сердце будто бы перестало биться, а тело стало ледяным. Вдруг маг резко развернулся и выбежал из дома на заснеженную улицу, оглушительно хлопнув дверью. Варежка сползла по стене, невидящим взглядом смотря перед собой. Из еë глаз потекли слëзы. Она сидела так около получаса, когда в еë опустевшую голову начали возвращаться мысли: «Я… я правда разрушила их семью?..» Ей не хотелось в это верить, но воспоминания убеждали в обратном: в сравнении с Ростиславом она получала львиную долю доброты от Варны, которая много раз ругала его из-за альче. В том числе и вчера, когда сквозь стену слышалась ругань и, хоть слова почти не запомнились, можно было точно сказать: по отношениям семьи прошла толстая трещина. «И виной этому я», — смысл слов не сразу дошëл до Варежки, так что пришлось повторять еë снова и снова, без остановки, в течение тягучих минут, счëт которым давно потерялся. — Я разрушила их жизнь… — прошептала она, и в этот момент в голове что-то переключилось, открывая настоящую картину. Всë шло не так с самого появления, ведь ждали совсем не еë. Так с чего бы окружающим быть счастливыми? Почему она решила, что впишется сюда, а не сломает всë окончательно? Но что делать?.. Варежка усилием воли остановила слëзы, полившиеся снова, и приказала себе думать. «Думай быстрее, ты уже достаточно отравила их жизнь, — Варежка потянула себя за волосы в надежде, что от боли станет думать быстрее. — Всë просто и ясно, как в школе: с ошибкой хорошего результата не выйдет. Ошибку нужно исправить. Нет, не исправить: на это не осталось времени…» — Убрать, — хриплым от слëз голосом сказала Варежка и вздрогнула, то ли от того, как резко звук прорезал кромешную тишину, то ли от значения до боли простого слова. С минуту она просидела, вслушиваясь в эхо решения, отзвучавшего в еë голове, и, уткнувшись носом в колени, заплакала снова, уже в полный голос. Облегчения со слезами не приходило. Казалось, с каждой каплей пустота внутри становится всë больше и страшнее. В конце концов Варежке стало так плохо, что слëзы больше не могли вырваться наружу. Она медленно встала и сделала несколько вдохов. — Убрать — значит, что я должна исчезнуть, — механическим, бесчувственным голосом проговорила она и крепко стиснула кулаки, так, что ногти до крови впились в кожу. — Я убегу. Прямо сейчас. Только… — еë голос дрогнул, — только сделаю одну вещь на прощание… …“Нужно поговорить с Варежкой, — Ростислав тяжело вздохнул, сжав одной рукой локоть второй, и замедлил шаг, оказавшись у калитки. — Я слишком переборщил. Эти идиотские приступы… Я не должен был этого говорить, она была в ужасе… Варна права, и мне надоело, что они мной управляют!» Горло пересохло от волнения, а щëки пылали от стыда, и холод почти не чувствовался, несмотря на разыгравшийся мороз. Открыв дверь, Ростислав осторожно позвал: — Варежка? Тишина. Совершенная. Всхлипы, скрип пола — ничего нет. Напряжённая мысль промелькнула в голове: «Не умеет она так тихо сидеть». Разувшись, Ростислав направился в своб комнату, но вдруг на глаза ему попалась бумажка, лежащая по центру стола. Взяв еë в руки, маг прочëл: «Простите, пожалуйста, что я появилась и всë вам испортила. Простите, что я не Стальной Меч. И простите, что я не сразу поняла, что мне здесь не рады. Я ушла, и теперь у вас всë будет хорошо. Надеюсь, на следующий год у вас появится Меч. Спасибо за всë». Сердце Ростислава рухнуло куда-то в бездну, лишив возможности дышать. И дом рухнул, и весь мир тоже, и дышать уже было нечем — ничего больше не существовало. Почувствовав влагу на своей щеке, маг пришëл в себя и, скомкав записку, изо всех сил отбросил еë в самый дальний угол. Молниеносно обувшись, он выбежал из дома и врезался в Варну. — Куда собрался? — мать, придя в себя, схватила сына за плечи, не позволяя двинуться. — Опять в библиотеку?! — Варежка… — он хотел договорить, но голос не слушался. — Снова ругались? — Варна устало вздохнула. — Варежка сбежала! — собрав все силы, отчаянно выкрикнул Ростислав. Руки Варны безжизненно опали, она обескураженно посмотрела на него, но уже в следующее мгновение поспешно спросила: — Куда? Как давно? — Не знаю. Я накричал на неë днëм и ушëл, а когда вернулся… там… была записка. Нужно срочно бежать за ней! — Я позвоню в полицию и прочешу лес. — Я буду там же, — маг взмыл в воздух и стремительно полетел в сторону тëмных верхушек деревьев, протяжно скрипевших, словно стая чëрных воронов.