Главная ошибка

— Варежка, тебя сегодня ждать? Обернувшись на голос учителя, альче было улыбнулась, но оборвала себя, задумавшись: «Мне нужно переписать задание пять раз, а полвечера уйдëт уже только на то, чтобы решить эту физику… Если бы не переписывать, успела бы». Невольно вздохнув, Варежка наконец ответила: — Сегодня тоже не смогу, простите… Но завтра получится, я уверена! — Запал поутих? — Зеркало понимающе улыбнулось. — Поначалу так бывает. Главное — найти в себе силы и продолжить, а дальше старания вознаградятся. — Нет, я правда очень хочу! Просто… На этой неделе дел больше, чем на прошлой. — Что ж, бывает, — учитель кивнул. — Тогда надеюсь, что завтра у тебя и правда освободится время. О, Зме… Каменная Змея! Доброе утро. Тебе чай налить? — У нас есть дела поважнее, — одëрнула его Змея, державшая в руках высокую стопку документов, и остановилась возле парочки. — Не забывайте, что Вы учитель, а не просто музыкант, и обязаны следить за жизнью школы. — Мне кажется, я вполне в неë интегрировано, — усмехнулось Зеркало, указав взглядом на ученицу. — Здравствуй, — Змея приветственно кивнула Варежке и обвела еë пристальным взглядом. Ученица осторожно кивнула в ответ, предчувствуя что-то нехорошее. — Вы с Бабочкой вчера, если верить другим очевидцам, были возле школы в то время, когда кто-то разбил окно. Внутри альче всë застыло и похолодело; мысли в голове запрыгали как бешеные, и на мгновение даже забылось, как дышать. Варежка попыталась спрятать напуганный взгляд, уткнув его в пол, и нервно сжала край формы. Змея тем временем продолжила: — Вы не видели никого подозрительного? Или, может, догадываетесь, кто мог это сделать? — Нет! — вырвалось у альче, и она поспешила добавить: — Я имею в виду… Нет, мы никого не видели. — Хорошо, — отозвалась Змея, не сводя с ученицы взгляда ещë около минуты, а после удовлетворëнно поправила очки. — В таком случае, иди на урок. А Вы, Треугольное Зеркало, пойдëте со мной, помогать разбираться. Учитель вздохнул, но послушно направился вслед за коллегой, на ходу бросив: — Удачного дня и до завтра! Варежка ничего не ответила и, когда альче скрылись за углом, осторожно дотронулась до щëк. «Не горят. Пронесло… — она судорожно выдохнула. — Еле придумала, что сказать. Но если в следующий раз не придумаю? Вдруг Каменная Змея всë поняла? Остался целый урок, она может прийти и перед всем классом…» — Я же говорила: забудь, — раздался над ухом голос. — Ну раскроют и раскроют. Позлятся и простят. — Тогда со мной точно никто не станет дружить, — Варежка с мольбой повернулась к Бабочке. — Давай вместе пойдëм и сознаемся? Я так не могу, каждую секунду чего-то жду! — Я не хочу добровольно подставляться, — возразила подруга. — Но ты можешь сознаться сама. — Но если я скажу, что разбила я одна, я тоже совру. — Почему тебе так нужно обо всëм переживать? — Бабочка вздохнула. — Потому что… Потому что мне неприятно, когда… Неприятно делать плохие вещи, — задумчиво отозвалась Варежка. — А разве не будет плохой вещью то, что ты доставишь своей семье проблемы в виде штрафа? — Бабочка победно улыбнулась, глядя на растерянное лицо подруги и положила руку ей на плечо. — Я это к тому, что нужно ко всему относиться проще, не думаешь? Проблем в жизни полно, они будут при любом раскладе. Так что я не понимаю, зачем из-за них переживать. По крайней мере, так уж сильно. — Я… — Варежка запнулась и, чуть помолчав, уже тише закончила: — Я не знаю, но чувствую, что переживать правильнее, чем не переживать. — Так переживать тебе никто не запрещает, — усмехнулась Бабочка. — Ты только не рассказывай. Я думаю, что переживания рано или поздно рассеются, потому что когда-нибудь ты просто устанешь переживать. Надо только дождаться, поняла? — …Да, наверное, — Варежка неуверенно зарылась рукой в кудри. — Тогда… молчим? — Всë как и задумывали, — кивнула Бабочка и одобрительно хлопнула подругу по плечу. — Ладно, давай на уроки. Домой придëшь — сразу легче станет. Махнув рукой, Бабочка исчезла на лестнице, и Варежка, приобняв себя за локти, отправилась в класс.

***

«Осталось только дважды переписать, и всë», — Варежка победно положила перед собой тетрадь и, тряхнув уставшей рукой, снова взялась за ручку. — Долго сидеть собираешься? — недовольно спросил Ростислав, закрывая дочитанную книгу, и взглянул на часы. — Неважно, если ещë не закончила, делай на кухне. Стол нужен мне. — Ещë десять минут, — взмолилась Варежка, отодвигая чужую тетрадь так, чтобы Ростислав не смог еë разглядеть. — Мне чуть-чуть осталось. — Что я тебе говорил? Ты не должна мешать своему создателю, — требовательно заявил Ростислав, откладывая книгу, встал и направился к столу. — И вообще, чем ты занималась весь день? Раньше заканчивала вовремя. — Я… — Варежка закрыла тетрадь и спустила еë со стола на колени, прикрыв подписанную обложку руками. — Просто задания сложные. — Одни проблемы с тобой, — недовольно заметил Ростислав, магией отворачивая стул с Варежкой от стола. — Всë уходи. Деградируй дальше на кухне. — Пожалуйста, можно здесь? — альче умоляюще взглянула на него, обвив ногами ножки стула. — Я потом что хочешь сделаю, обещаю! — Мечом ты не станешь, — фыркнул Ростислав и, внимательно глядя на альче, махнул рукой, спихивая еë со стула. — А больше мне от тебя ничего не нужно. Ничего, на что ты была бы способна. — Ты, кажется, друзей хотел найти, — с готовностью отозвалась Варежка, опасливо косясь на дверь. — И хотел, чтобы я училась лучше. Давай я всю ночь буду готовиться к урокам? Ты только не выго… — Ещë раз повторяю, — Ростислав сел и отвернулся от Варежки; тетради вылетели из его рюкзака и приземлились на стол, — ты не сможешь ничего из этого. Поэтому не трать моë время. Или мне самому тебя выставить? Варежка помялась под взглядом создателя, удивлëнно вздëрнувшего бровь, и нерешительно мотнула головой. — Давай я посижу на кровати? Я буду тихо, правда! — Совсем обнаглела, — буркнул Ростислав, взмахивая рукой. Через мгновение дверь отворилась, и альче, сопровождаемая собственным рюкзаком, оказалась в кухне. Негромкий хлопок за спиной оповестил о том, что обратно пути нет. Подняв взгляд, Варежка встретилась взглядом с Варной и поëжилась. — Что опять случилось? — строго спросила волшебница, стоявшая у плиты. — Ничего, — подхватив рюкзак, альче поспешила к дивану и села так, чтобы голову полностью скрыла спинка. «Я не могу молчать! — она крепко зажмурилась и стиснула зубы. — Тем более под еë взглядом… И эти вопросы о том, как прошёл день, только мешают! — она бессильно выдохнула. — Нужно сознаться. Я не выдержу этой неизвестности, когда в любой момент могут обвинить! Прости, Бабочка». Ещë несколько минут Варежка нервно теребила угол тетради, но вскоре страх начал неприятно сводить живот, а руки — мелко трястись. «Чем больше я представляю, что меня ждёт, тем хуже», — решила она и, откинув кудрявую прядь с лица, встала на дрожащие ноги. Мелкими шагами, встревоженно бегая взглядом по комнате, альче приблизилась к Варне и стала молча наблюдать за ней. Волшебница заметила это почти сразу и спросила, помешивая суп: — Тебе что-то нужно? — Я… — голос дрогнул, отказываясь слушаться. Варна нахмурилась, накрыла кастрюлю крышкой и повернулась к Варежке, уперев руки в бока. — Живо рассказывай. — Просто… ну… Мы с Бабочкой… мы гуляли, — Варежка отступила на шаг, опустив голову так, что почти касалась подбородком груди. Чувствуя, как взгляд Варны пронизывает еë насквозь, Варежка ощутила, как что-то внутри лопнуло, и чувство страха отступило, сменившись безразличной усталостью. Больше словам ничто не мешало выбраться. — Мы играли в мяч, у нас был почти рекорд, и я думала только об этом. Вокруг везде было мокро, поэтому мы решили играть на школьном стадионе. — Там запрещено играть, — строго перебила еë Варна. — Там нет надлежащей защиты, она есть только в залах. — Мы… так и поняли, — Варежка сжала руки, царапая ногтями кожу, и, набрав в лёгкие побольше воздуха, выпалила: — Я слишком сильно отбила мяч, а Бабочка не поймала, и мы окно разбили, но нас никто не видел, потому что Бабочка помогла сбежать, и никто не знает, кто разбил окно, но я больше не могу молчать, прости! Воцарилась тишина, оглушившая обеих. С каждой секундой Варежка всë отчëтливее слышала нарастающий гул, возникший из неоткуда, и хотела закрыть уши, но боялась шевельнуться, чувствуя, как кожа покрывается мурашками от леденящего молчания Варны. В комнате становилось душно. — Ты… — тихо начала волшебница, магией заставляя Варежку взглянуть себе в глаза, — что сделала? — Разб-била… — ни тело, ни губы альче больше не слушались еë, дрожа в такт с ритмом обезумевшего сердца. Выдавив из себя остатки внезапно севшего голоса, Варежка полушëпотом закончила: — …окно. Через мгновение альче почувствовала, как невидимая рука крепко стиснула оба запястья и скрутила кожу на них до колющей боли. Яростный взгляд Варны прожигал насквозь, и Варежка, испуганно воскликнув, попыталась дëрнуться, но магия не позволила. — Смотри на меня и слушай, — процедила волшебница, заставляя альче придвинуться ближе. –Ты хоть понимаешь, что натворила?! — П-прости, — прошептала Варежка, еле вороча языком от страха. — Я не хотела… — Не оправдывай своë безрассудство! — Варежка почувствовала, как запястья заныли с новой силой, и слëзы выкатились из глаз. — И нечего рыдать, ты заслужила куда более суровое наказание. — Пожалуйста, отпусти… — Варежка закусила губу, умоляюще взглянув на волшебницу. Хватка ослабла, и альче, облегчëнно выдохнув, обхватила запястья, чувствуя, как холод пальцев приятно успокаивает горящую кожу, и прикрыла глаза, но через мгновение опомнилась и снова посмотрела на строгое лицо Варны. — С этого момента ты самостоятельно моешь всю посуду каждый день, пока я не решу иначе. Альче покорно кивнула, стирая со щëк мокрые дорожки, и тихо повторила: — Я правда не хотела… — Мне не нужны твои извинения, — холодно ответила Варна, хмурясь сильнее. — Прощение заслужишь своими действиями. А пока иди в комнату. — Ростислав меня выгнал… — едва слышно прошептала Варежка и испуганно сжалась. — Неправда! — донеслось из комнаты, и дверь отворилась. Варна тяжело вздохнула, стиснув губы в тонкую линию, и потребовала, из последних сил сохраняя спокойствие: — Чтобы никого из вас не было слышно и видно до завтрашнего утра, ясно? Альче кивнула и прошмыгнула в комнату, услышав вдогонку: — Варежка, к гитаре больше не прикоснëшься, даже думать не смей. Судорожно вздохнув, Варежка затворила дверь, а после молча села возле неë на пол, уткнув лицо в колени. Неровные вздохи постепенно становились громче, словно жалуясь на уставшие нервы. К горлу снова подступил ком, но едва Варежка ощутила это, как еë уединение нарушил голос Ростислава: — Твоë нытьë мешает учиться. — Мне, между прочим, больно! — обиженно воскликнула Варежка, вскинув голову. — Я и так знаю, что ты меня ненавидишь, так что можешь не напоминать об этом! Ростислав замер, затем медленно отложил ручку и повернулся к альче. Под его негодующим взглядом она стыдливо отвела свой и пробормотала: — Извини, пожалуйста. Я всë неправильно сказала. После недолгого молчания она услышала тихое: — …Иди к окну и приложи руку к стеклу. Когда Варежка удивлëнно подняла взгляд на создателя, он снова сидел спиной к ней. Она послушно встала и, едва кожа коснулась холодной поверхности, похожей на лëд, как остатки боли стали утихать. Альче повернулась к Ростиславу, но тот только сильнее нагнулся над тетрадью. — Спасибо. — Это был единственный способ прекратить твоë нытьë, — фыркнул он. — Нечего на меня пялиться, мешаешь.

***

— Болтушка ты, — с лёгким упрëком шепнула Бабочка и, покинув директорский кабинет, вздохнула. — Я не могла по-другому, это было бы неправильно, — пробормотала Варежка, пристыженно потирая локоть. — Прости. Ничего не сказав, Бабочка крепче взялась за лямки рюкзака и ушла прочь. Оставшись одна, альче мрачно опустила голову и вжалась в отдалëнный угол, до которого едва доставал свет ламп. Услышав скрип двери, она осторожно посмотрела на вышедшее оттуда Зеркало. Учитель бросил в еë сторону короткий взгляд и, на мгновение задержав его на альче, молча исчез на лестнице. Варежка удручëнно прикрыла веки и обхватила локти руками. Урок должен был кончиться только через десять минут, поэтому по коридорам разливалась умиротворяющая тишина, мягко обволакивающая альче, потерянно смотрящую себе под ноги. Осенний полумрак серого неба за окном оглядывал еë, сочувственно роняя дождевые капли на гладкую поверхность стекла. Вслед за завыванием ветра в голове протяжно зазвучала тоскливая мысль: «Как же не хватает гитары…» На лестнице послышались шаги, и Варежка сильнее вжалась в стену, стараясь не привлекать лишнего внимания. Эхо стихло, и коридор снова замолчал, но ненадолго. Вскоре шаги возобновились, медленно и осторожно, словно учëный пытался подобраться к зверьку, боясь его спугнуть. Варежка осторожно подняла взгляд и увидела возле себя Очков. Встретившись с ней глазами, они ускорили шаг и, встав рядом, тихо спросили: — Ты переживаешь из-за того, что доставила семье проблемы, или из-за того, что они с тобой сделали, когда узнали? Варежка затаила дыхание и медленно повернула голову в сторону собеседников, а затем прерывающимся голосом ответила: — Из-за всего. — Уточни, — потребовали Очки, пристально глядя на неë. — Тебя били? Запугивали? — П-почему вы спрашиваете? — Варежка сделала шаг назад, но собеседники схватили еë за руку. — Вы меня пугаете… — Тебе запретили говорить? — Очки нагнулись к ней почти вплотную. — Не слушай их, если расскажешь правду, ничего плохого не… Рядом послышался громкий бег, и через мгновение Очки оказались в хватке Коня. — Вы зачем бедного ребëнка мучаете?! — возмутился он, встряхивая их, как нашкодившего кота. — Вышли они в туалет, как же. — Ей помощь нужна, — холодно возразили Очки и снова взглянули на Варежку так, что она вздрогнула от гнева, сосредоточившегося в их глазах. — На тех ублюдков, к которым она попала, нужно натравить полицию. — Не слушай их, — заметив, как побледнела семиклассница, попросил Конь, зажимая Очкам рот. — У них… свои тараканы. Варежка нерешительно кивнула, но осталась стоять у стены, отодвинувшись от собеседников чуть дальше. Очки попробовали продолжить говорить, но Конь ущипнул их и прижал руку ко рту сильнее, а после повернулся к Варежке и ободояюще улыбнулся: — Если отбросить их глупости, ты ведь из-за окна грустишь? Да, это, конечно, неприятно, но всë-таки не убивайся слишком сильно. Я тоже разбивал. Кажется, даже то же, что и ты, — он усмехнулся удивлëнному взгляду Варежки и продолжил: — Да, я тогда на спор пенальти бил с друзьями. Но из-за окна закончить так и не удалось… А ты почему? Варежка тяжело вздохнула и стыдливо отвела взгляд, но, чувствуя, как любопытная пара глаз всë ещë выжидательно смотрит на неë, сдалась: — Мне хотелось веселиться с кем-то, как делают остальные. Я чувствовала, что это опасно, но… — она замялась, сжав в руке край формы. — Вы сейчас скажете, что я дура, но я забыла об опасности, когда поняла, что наконец-то смогу провести время с другом. — Почему ты думаешь, что мы… — Конь покосился на Очков и исправился: — …что я буду тебя осуждать? Может, это и было безрассудно, но нельзя же всю жизнь о каждом шаге думать! — Лучше вообще никогда не думать, как ты, да? — фыркнули Очки, высвободившись из хватки одноклассника, и пристально взглянули на Варежку. — Почему тебе было одиноко? Дома игнорируют? — Нет, просто… — Варежка поджала губы и выпалила, глядя Коню в глаза: — Просто со мной никто не хотел общаться, и это было несправедливо! Даже после того, как я им домашку делать стала, они почти не общаются со мной на переменах! Может, я что-то делаю не так? — она умоляюще сложила перед собой руки и уставилась на Очков: — Я же всë делаю как вы… — Подожди-ка, — альче нахмурились, переглянувшись с Конëм. — Ты пытаешься завести друзей, выполняя за них работу? — Да, поэтому и спрашиваю, в чëм ошиблась. Мне все говорили, что нужно быть доброй, чтобы подружиться, но что-то не получается, — Варежка потëрла затылок и, заметив неодобрение во взгляде обоих собеседников, удивлëнно моргнула. — Я что-то не то сказала? — Это не дружба, — Конь покачал головой и потрепал еë по голове; от неожиданности Варежка вздрогнула, но слегка улыбнулась. — Понимаешь, в дружбе все помогают товарищам равноценно и не ради чего-то, а потому что им нравится проводить время вместе. Они друг к другу привязаны, то есть не ждут ничего взамен, когда помогают, а просто хотят доставить радость. — Но вы с Очками… — Он нам не друг, — отрезали альче. — Мы связаны… другого рода обязательствами, назовëм это так. — Назовите как есть! — возмутился Конь. — В таком случае, мы жертва, а он паразит, — Очки фыркнули и поспешно продолжили, перебивая возмущение одноклассника: — Возвращаясь к сути, Варежка, прекращай всë это. Тебя используют, дружбу так не заведëшь. — Много ли вы сами о дружбе знаете, — Конь пихнул их в бок и повернулся к Варежке. — Но здесь они, на удивление, правы. За исключением того, что «используют» — слишком громкое слово. Твои одноклассники, скорее всего, сами не понимают, что это плохо, так же как и ты. — И… что делать? — погрустневшая Варежка задумчиво зарылась рукой в волосы. — Поставить их перед фактом, что на таких условиях ты им больше помогать не будешь, — заявили Очки. Варежка обречëнно вздохнула, и Конь поспешил добавить: — Ты не должна делать это сразу. К тому же, можно сказать обо всëм мягче. Осмысли всë за выходные, в понедельник поговоришь с ними. А мы пока пойдëм, — с нажимом закончил он, глядя на Очков, схватил их за плечи и подтолкнул к лестнице. — А то все уже думают, что они там утопились. Очки, закатив глаза, подчинились. Когда Варежка исчезла из поля зрения Коня, он остановился на полпути наверх и преградил одноклассникам дорогу, широко улыбаясь: — Неужели у вас есть сердце? — Не поверишь, оно есть у большинства представителей класса животных, — фыркнули Очки и, отпихнув его с дороги, двинулись выше. — Ты же биологию сдавать собирался. — Нет, стоять! — глаза Коня озорно сверкнули, и он ухватил одноклассников за шиворот, заставив пошатнуться. — Вы же о ней беспокоитесь, да? — Нет, — холодно отозвались Очки, поворачивая к нему безучастное лицо. — Почему тогда пошли за ней? И ещë допрашивали? — Слушай, — Очки спустились, встав на ту же ступеньку, что и одноклассник, и грозно нагнулись к его лицу, — не делай вид, что знаешь нас. Во всём мире есть только двое таких магов, и ты никогда не будешь в их числе. Конь уязвлëнно поджал губы и, отвернувшись, с явной обидой в голосе пробормотал: — Не считаю, что заслужил такого отношения. После того, что я… — Мы сделали для тебя намного больше. Альче перевëл взгляд на собеседников и долго стоял неподвижно, смотря им в глаза, и вдруг резкими шагами взбежал по лестнице. Очки, безразлично поведя плечами, тоже стали подниматься.

***

«Спокойно, нужно просто зайти в класс и сказать всем правду. В этом нет ничего плохого, они поймут», — мысли в голове Варежки звучали неуверенно, а сама она стояла, уцепившись за ручку двери как за спасительную соломинку. Вдруг изнутри послышались шаги, и альче отшатнулась как раз вовремя: из кабинета выглянула Красная Клюква, которая, заметив одноклассницу, освободила проход и требовательно махнула рукой. Варежка, судорожно вздохнув, вцепилась в край формы и шагнула внутрь. Дверь за ней сразу захлопнулась, и альче окружили еë со всех сторон: — Ты сделала наше задание? — Я тебя всë утро ждал! Дашь списать на самостоятельной! — Ты же не забыла про учебники? — Нет, конечно нет, — Варежка выставила перед собой руки, пытаясь разжать плотное кольцо, окружившее еë, но одноклассники как назло обступили еë плотнее. — Может, я сначала пойду за парту, а потом… — Ты и так шла слишком долго, отдавай тетрадки! — Хорошо, только… — Варежка покачнулась; перед глазами забегали чëрные точки. — Мне очень душно, можете разойтись? В ответ альче ничего не сказали, но продолжали неотрывно следить за ней, не сдвинувшись ни на миллиметр. Постепенно Варежка заметила, как рты некоторых шевелятся, но из-за нарастающего гула в ушах не могла расслышать, что именно они говорили. Сосредоточившись, она смогла прочесть: «Слабачка», — а когда снова обвела взглядом всë кольцо, заметила, что теперь каждый синхронно шевелил губами. Она сжала зубы и зажмурилась, зарывшись в волосы руками. Дыхание сбилось от напряжения, но несколько вздохов помогли его восстановить, и едва сердце забилось реже, Варежка собрала все силы и воскликнула: — Я больше не хочу вам помогать! Она боялась открыть глаза, но ответная тишина с каждой секундой пугала всë сильнее, и наконец альче осмелилась сделать это. Одноклассники расступились в две колонны по бокам от Варежки, перед которой теперь стояли Зеркало и Змея. — Простите… — Варежка нерешительно попятилась, глядя на их строгие лица. — Я всë объясню. — Сначала теряешься, обманываешь меня, затем бьëшь окна, а теперь отказываешься помогать? — Змея сложила руки на груди; еë очки холодно сверкнули в свете лампы. — В нашей школе хулиганов терпеть долго не будут. Варежка испуганно распахнула глаза и перевела взгляд на Зеркало. — Гитара не для таких, как ты, — учитель покачал головой и отвернулся. — У музыкантов должно быть сердце, а без него только инструмент испортишь. Услышав сзади смех, Варежка резко обернулась и увидела в дверном проëме хохочущего Коня и ухмыляющихся Очков, которые удовлетворëнно отметили: — Сработало. Наконец-то мы больше не увидим еë. — Видела бы ты своë лицо, — сквозь смех пробормотал Конь. — Такая доверчивая! Варежка в ужасе завертела головой, но со всех сторон на неë смотрели только враждебные лица. Картинка перед глазами поплыла от слëз и духоты, и альче медленно осела на пол. Она видела, как вокруг снова образуется кольцо, и, закрыв лицо руками, согнулась в позу эмбриона, тяжело дыша. — Варежка! — кто-то тряхнул еë за плечо. — Уйдите! — Открой глаза! — Нет! Замолчите! Ненадолго всë словно замерло, как вдруг земля вокруг Варежки сотряслась, и она распахнула глаза. Перед ними стояла абсолютная темнота, из которой доносилось чьë-то дыхание, перебиваемое еë, шумным и учащëнным. Неуверенно подвигав ладонями, она нащупала простыню, и вскоре смогла различить перед собой лицо Ростислава. — Ещë и поспать не даëшь, — фыркнул он, отпустив еë плечи, перелетел через бортик и приземлился на пол. — До будильника только три часа, так что не вздумай пить снотворное, иначе не проснëшься вовремя. Засыпай сама. — Хорошо, — пробормотала Варежка, осторожно кладя голову обратно на подушку. — Спасибо, что разбудил. — Ты орала на весь дом, — недовольно отозвался Ростислав. — Спи уже. — Спокойной ночи, — Варежка вздохнула, сама не осознав, тяжело или с облегчением, и закрыла глаза, повернувшись на другой бок.

***

С самого утра внутри Варежки всë трепетало, как под напряжением. Она не помнила, как собиралась в школу, как проходила через лес и шла по сонным улицам сумрачного города — всë это было как в тумане. Очнулась альче только когда обнаружила себя перед дверью класса. «Совсем как во сне, — Варежка тревожно поджала губы, и вдруг еë пробил холодный пот от свежих воспоминаний. — Нельзя медлить, вдруг это был знак!» Рванув на себя дверь, она вбежала в класс и огляделась. Учительский стол пустовал, а одноклассники, расположившиеся группками среди парт, удивлëнно обернулись на Варежку. — Что-то случи… — Подождите! — она перебила Клюкву и поспешно встала у доски. — Сначала скажу я. Альче удивлëнно переглянулись и затихли, выжидательно глядя на Варежку. Сглотнув ком, вставший в горле от страха, она глубоко вздохнула и заговорила: — Я помню, в субботу вы опять просили помочь вам с заданием. Я всë сделала, но больше не буду. Я знаю, что дружба так не работает, хотя раньше как и вы думала, что всë правильно. Кто-то из класса замахал руками, другие активно что-то зашептали, но Варежка, зажмурившись для храбрости и лучшей концентрации, продолжила громче вопреки их голосам, боясь повторения сна: — То, что я делаю за вас задания, не поможет нам подружиться, потому что заставить кого-то привязаться к тебе нельзя. Я правда хочу, чтобы вы со мной общались, но вы же делаете это нехотя, а это неправильно. Поэтому так дальше нельзя, и, начиная с сегодняшнего дня, я не буду писать за вас уроки, ладно? Немного помолчав, она осторожно приоткрыла глаза и в ужасе отшатнулась назад: перед ней стояла Каменная Змея, переводя взгляд с класса на Варежку. — Открой рюкзак, — строго потребовала учительница и выжидательно сложила руки на груди. — Я… Я пошутила, — отозвалась Варежка и почувствовала, как по щекам разлился румянец, не такой сильный, как прежде, но всë ещë заметный. — Ты ждëшь, пока я сделаю это самостоятельно? Ученица пристыженно опустила голову и, сняв рюкзак, продемонстрировала Змее его содержимое. Та, выхватив оттуда тетради, скользнула взглядом по именам и повернулась к классу: — Хозяева этих вещей будут беседовать со мной после урока. Тем, кто делал подобное раньше, но смог избежать разоблачения сейчас, советую признаться добровольно. Варежка боялась поднять взгляд и, кое-как добравшись до своей парты, обречëнно уронила на неë голову. До звонка в классе не раздалось ни звука, а на уроке все вели себя послушнее обычного, но по их лицам можно было сказать, что никто не слышит ни слова, произнесëнного Змеëй. Варежка взглянула на их рассеянность лишь мельком, все сорок минут стараясь нагнуться как можно ниже, чтобы скрыться за учебником. Каждой клеткой своего тела альче ощущала ненависть, исходящую от одноклассников, и к концу урока чувствовала себя жертвой лавины, умирающей от холода и нехватки воздуха. День тянулся невыносимо медленно, и с каждой его секундой школа всë больше ощущалась тюрьмой, из которой на свободу можно выйти только посмертно. Но когда альче, облегчëнно выдохнув вместе с последним звонком, поспешила за курткой, еë схватили за плечо. Обернувшись, она увидела за собой хмурую Стрелу. Одна из Клюкв выросла перед Варежкой, слишком уставшей, чтобы определить, какая именно, и твëрдым полушëпотом потребовала: — Весь класс хочет с тобой поговорить. У школы, в переулке. Если не придëшь — тебе же хуже будет. — Может, здесь? — Варежка попыталась отступить в бок, но Стрела сжала пальцы сильнее. — Чтобы на нас ещë больше шишек из-за тебя свалилось? — фыркнула Клюква. — Пойдëм, без глупостей. Варежка обречëнно поплелась за ней, чувствуя, что Стрела не сводит с неë цепкого взгляда. От усталости, смешанной со страхом, руки не слушались, и надеть куртку стало почти невыполнимой задачей, но наконец она вышла на улицу вместе с толпой одноклассников и поëжилась. Казалось, одежды на Варежке нет вовсе, и она уже не понимала, от чего всë внутри дрожит: от холода, или от тревоги. Как в тумане она дошла до подворотни, где класс тут же преградил ей путь к отступлению, и прислонилась к тупиковой стене. Альче хотелось объясниться и попросить прощения, но в опустошëнной голове не нашлось ни одного слова. Но одна из Клюкв избавила всех от тягостного молчания: — Зачем ты нас подставила?! Сама ко всем лезла, говорила, что помочь хочешь, а теперь оказывается, что это мы тебя заставляли! Варежка, ничего не ответив, опустила взгляд, пытаясь сдержать подкатившие к горлу слëзы. Клюква тем временем продолжала: — Ты с самого начала была странной, но мы тебя не трогали, даже поговорить пытались. Ты сама от нас убежала, а потом решила отомстить, да? Из зависти, что ты не такая? — Я просто хотела подружиться, — ответила Варежка, едва сдерживаясь, чтобы не взорваться фейерверком эмоций. — Когда мы с тобой сидели, я говорила об этом. — Сидела ты со мной, — из толпы выбралась Свежая Клюква и нерешительно добавила: — Это правда, ты надеялась, что мы будем общаться. Но при всëм этом я видела, как тебе не нравилось помогать. — Что?! — изо рта Варежки вырвался крик, и она плотно сжала губы, озлобленно глядя на Клюкву. — Например, когда Стрела попросила тебя помочь, — собеседница вызывающе наклонилась вперëд, уперев руки в бока. — Она уже забыла, — фыркнула стоящая рядом Клюква, и толпа насмешливо оскалилась. Варежка шагнула навстречу классу и воскликнула: — Почему вы во всëм вините меня?! Если я и делала что-то не так, то только потому, что мне было трудно, труднее, чем всем вам! Я не виновата, что у меня странное имя! И всë, что случилось, случилось только из-за вас и ваших глупых шуток! А Клюква, — Варежка обвела взглядом всех троих, — могла бы понять меня, раз знала, что я получилась по ошибке, но вместо этого высмеяла перед всеми! Она замолчала, тяжело дыша, но не успела снова собраться с мыслями: почти вплотную к ней подошла Красная Клюква, до этих пор стоявшая возле Стрелы. — Я сделала это не просто так, ты заслужила месть. — Из-за того, что я не такая, как вы?! — Это здесь вообще роли не играло! — вспылила Клюква. — Думаешь, вся такая бедная, несчастная? Сама во всëм виновата! Если бы вела себя нормально, никто бы с тобой враждовать не хотел! Варежка возмущëнно открыла рот, но от удивления не смогла ничего ответить. Свежая Клюква, воспользовавшись моментом, заметила: — Она обычно так много болтает, что никого вокруг не слышит. Наверное, сама себя убедила, что мы плохие. — Тогда объявим ей бойкот, раз ей собеседники не нужны, — фыркнула Кислая Клюква. Варежка почувствовала, как что-то внутри с треском лопнуло. Всë перед глазами заволокла красноватая пелена, и она, стиснув зубы, рванулась в толпу вслед за собственным кулаком…

***

По притихшему дому эхом разнëсся скрип входной двери. Варежка поджала разбитую губу и заползла под одеяло. Отсюда не было слышно, что происходит в коридоре, но шаги Ростислава, отправившегося навстречу матери, альче разобрала. Тревога восприняла их как сигнал к действию, и всë внутри выжидательно сжалось. Когда дверь с шумом распахнулась, знаменуя начало бури, Варежка прижала края одеяла руками и ногами, затаив дыхание. — Живо вылезай! — требовательно выкрикнула Варна, и магия резко вырвала альче из укрытия, спустив на пол. — Тебе до этого проблем мало было?! Что ты опять устроила?! — Меня несправедливо обвиняли! — отчаянно воскликнула Варежка, глядя Варне в глаза. — Я не хотела, но больше не смогла терпеть! — Ты и с нами так поступишь, чуть что не по-твоему будет? — прошипела Варна, приклоняя альче к полу. — Нет, я случайно! Прости! — Подожди! Варежка почувствовала, как давление магии ослабло, и смогла приподнять голову. В проëме стоял Ростислав, сосредоточенно глядя на неë. — Не вмешивайся, — потребовала Варна, и магия надавила на Варежку с новой силой. — Это моя альче, и я сам буду с ней разбираться, — упрямо возразил маг, очертив в воздухе несколько символов решительными жестами. — Я лучше знаю, как поступить. — Она не виновата, эти твари сами к ней лезли! — Это она тебе сказала? И ты веришь? Варежка почувствовала, что магия больше не сдерживает еë, и осела на пол, обхватив голову руками. — Она ещë не научилась врать. — Кто знает, — Варна пронзила альче ледяным взглядом и снова взглянула на сына, — чему ещë она успела научиться. И главное, откуда? — Это всë Алан, натравил Клюкву, — Ростислав скрипнул зубами. — Ей пришлось драться, я уверен. Она плакала, когда я пришëл. Варна задумчиво перевела взгляд на альче и, молча осмотрев еë, спросила: — Значит, сожалеешь? — Да! — из груди Варежки вырвался всхлип. — Я не поняла, как это вышло! Я не знала, что делаю, но они не слушали и говорили, как будто я во всëм виновата. А на самом деле всë случайно было, я только дружить хотела! — Остановись и расскажи всë нормально, — Варна опустилась на колени возле альче и требовательно положила руку ей на плечо. — Давай, я жду. Ростислав сделал шаг в их сторону, но из кухни донëсся звонок. Закатив глаза, он поспешил взять трубку, но меньше чем через минуту заглянул обратно: — Это Змея. Варна, подойди. Волшебница поднялась и направилась к телефону, по пути бросив: — Успокой еë пока. Ростислав прикрыл за ней дверь и сел на пол недалеко от альче. Он молча наблюдал за тем, как беззвучно дëргаются еë плечи, а после, нервно зашевелив пальцами, помогая себе говорить, пробормотал: — Я тебе верю, потому что знаю, какой Алан козëл. Так что нечего реветь, перестань уже. — Правда веришь? — хрипло спросила Варежка, осторожно отрывая лицо от ладоней. — Глухая что ли? — фыркнул маг. Услышав новый всхлип со стороны альче, он нехотя исправился: — Правда верю, только успокойся наконец. Варежка затихла и, когда слëзы перестали течь, подняла голову. — Ты хоть что-то с ранами делала? — Ростислав обвëл синяки и несколько царапин взглядом. — Или мозгов не хватило? — Я устала… — пробормотала Варежка. — Пойдëм, — приказал Ростислав, поднимаясь. Варна оглянулась на детей, тихо пробиравшихся к ванной, и вернулась к разговору: — Она ничего мне не рассказывала. — Я тоже мало что знала об этом до сегодняшнего дня, поэтому считаю необходимым встретиться с Вами и обсудить всë, что касается Варежки. — О сегодняшнем инциденте Вам тоже известно? — Несколько магов звонили в школу по этому поводу. Я сожалею, что не уследила за ситуацией и надеюсь, что завтра вечером мы сможем найти решение проблемы. — Я смогу быть в школе не раньше шести. — В таком случае, жду Вас в шесть. Всего хорошего. — До свидания, — Варна повесила трубку и задумчиво взглянула на Варежку, уже успевшую промыть разбитую губу. — В таком виде ты в школу не пойдëшь. — То есть, я могу… — альче не договорила, с недоверчивым счастьем глядя в глаза волшебнице. — Да, при условии, что проведëшь в доме генеральную уборку. Нечего сидеть без дела. — Конечно! — Варежка облегчëнно выдохнула и хотела улыбнуться, но только поморщилась: разбитая губа не позволила.

***

Очки ворвались в кабинет в сопровождении Коня, огляделись и, нигде не найдя никого кроме Зеркала и Змеи, раздражëнно выдохнули. — Всë в порядке? — учительница вскинула бровь, пристально глядя на Очков. Конь тоже посмотрел на них и, вздохнув, кивнул: — Они просто… переживают. Я за ними прослежу. — Может, лучше оставить их снаружи? — предложила Змея. — Я позвала вас, чтобы решить проблему, а не усугубить еë лишними ссорами. — Мы хотим еë видеть, — процедили Очки, не спуская глаз с двери. — Насилием не решить ничего, — заметило Зеркало. — Может, вам и правда лучше подождать за дверью? Конь наверняка всë расскажет. — Мы хотим лично с ней объясниться, — лицо Очков угрожающе помрачнело. — Возможно, стоит сначала выслушать еë, не думаете? Мне кажется, вы достаточно сознательные, чтобы не делать того, о чëм потом можете пожалеть. — Хватит, мы не можем пускать всë на самотëк, — Змея решительно указала на дверь. — Идите, успокойтесь. — А как же информация, которую… — Конь знает не меньше вашего. — Но вы нас позвали! — Я надеялась, вы будете спокойнее. — Давайте, я потом всë расскажу, — Конь обхватил Очков за плечи и потянул к выходу, не обращая внимания на попытки одноклассников выбраться. Оказавшись в коридоре, пленники сложили руки на груди и, подчинившись, угрюмо проследовали за альче. — Сходите пока на полигон, поколдуйте, успокойтесь, — Конь подтолкнул их к переходу и, пропустив мимо ушей нелестные слова в свой адрес, направился обратно. Вскоре после того, как Очки исчезли за поворотом, в конце коридора, возле лестницы, показалась Варна. Она огляделась в поисках нужной таблички на двери и вошла. — Здравствуйте. Прошу прощения за опоздание, меня задержали на работе, — волшебница оглядела присутствующих и остановила вопросительный взгляд на Коне. — Я приглядывал за Варежкой и хочу рассказать несколько важных вещей, — объяснился альче. — Итак, не будем терять время и начнëм, — объявила Змея. — Для начала, расскажем друг другу всë, что нам известно о проблемах Варежки. Присутствующие нерешительно переглянулись, и Змея, вздохнув, заговорила первой…