Strike Witches: Легенды из параллельного мира

      Пролетали последние майские дни, готовясь уступить место долгожданному лету. Всё это время держалась хорошая и солнечная погода, но этим утром всё было совсем иначе. Небо заволокли серые тучи, изливающие слёзы дождя, а по улице носился прохладный ветер. В такую мерзкую погоду надо бы сидеть в тёплом помещении с кружечкой ароматного чая в руках, чего cейчас очень хотелось Пьеру, но запланированная на сегодня совместная с подполковником Вильке поездка к генералу Галланд по вопросам «перевода» в особое истребительное звено «нового бойца» вынуждала оказаться на улице. Клостерман, прикрывая лицо воротником кожанки от дождевых капель, бежал по бетонному покрытию, стараясь оббегать наиболее видимые лужи, чтобы не дай бог не промочить насквозь обувь. Этот кросс закончился, когда французский пилот забежал под крепкую крышу гаражного помещения базы 501-го, где ему и удалось скрыться от непогоды. Стянув с рук перчатки, Пьер снял фуражку с головы и пригладил слегка промокшие волосы, после, снова надев военный головной убор, сдвинулся с места, натягивая перчатки обратно на ладони. В большом гараже стоял солидный автопарк: десяток грузовиков, в основном британнские «Матадоры» и несколько либерионских «GMC» по прозвищу «Джимми», парочка ярко-красных пожарных машин, рядом с которыми ютились несколько джипов, карлсландский внедорожник «Kübelwagen», а чуть в стороне от всей этой техники вальяжно красовался чёрный «Мерседес», возле которого Пьер заметил подполковника Вильке и сержанта Бишоп, беседующих между собой. Обе ведьмы были одеты, соответствии с погодой, в хорошие пальто. Голову Минны венчала авиационная пилотка, а у Линнет в руках был закрытый зонт. — Здравия желаю, — поздоровался Пьер с ведьмами, — Извините за небольшую задержку. — Здравствуйте, — поздоровалась с летчиком Линнет. — Здравствуйте, майор, — поздоровалась с мужчиной Минна, — ничего страшного, мы не настолько спешим, чтобы волноваться из-за пары минут опоздания.       Подполковник кивнула головой в сторону «Мерседеса», приглашая Пьера и Линнет подойти к нему ближе. — Поедем на нём, в такую погоду он будет получше внедорожника, — сказала Минна, подходя к автомобилю, — Майор, у вас права есть? — Да, у меня есть водительское разрешение. — Тогда садитесь за руль, — Минна протянула французу ключи, — Линнет, ты садись рядом, будешь показывать майору дорогу. — Хорошо, — ответила британнка.        Пьер, как ему и сказали, сел на место водителя. Линнет села на переднее пассажирское сиденье, а Минна расположилась посередине на задних. Клостерман вставил ключ зажигания и повернул его, заводя мотор автомобиля. — Все готовы? — спросил пилот, бросая взгляд на Минну и Линнет, попутно включая дворники. — Да, — сказала Вильке. — Да, я готова, — ответила Бишоп. — Тогда поехали.       Сняв автомобиль с ручного тормоза и переключив передачу, Пьер отжал сцепление и надавил на педаль газа, приводя «Мерседес» в движение. Вскоре машина пересекла пролив между островом, на котором располагалась база 501-го, и большой землёй, и оказавшись на хорошей дороге, французский пилот смог разогнать двигатель посильнее. «Мерседес» бодро мчался по трассе, изящно входя в повороты. Дождевые капли стучали по чёрному корпусу и стеклу, но в салоне этого почти не было слышно, ведь работавшее радио, на котором в этот самый момент транслировалась песня молодой галлийской певицы Элеоноры Гассион, заглушало звуки дождя. Клостерман подметил, что девушка на радио пела очень красиво и неожиданно ему показалось, что он уже даже слышал транслируемую песню раньше; прислушавшись получше он понял, что это действительно было так, он уже слышал эту песню в своём мире в исполнение Эдит Пиаф, многие песни которой крутились на радиоканалах оккупированной, а чуть позже и освобождённой Франции, принося певице славу не только среди соотечественников, но и даже среди немцев и англичан.

Иди, Милорд, сюда, за стол скорей садись,

Наплюй на холода, поговорим за жизнь. Давай, налью тебе весёлого вина! За новый штрих в судьбе ты пей его до дна. Портовых девок ты не видел никогда? Ну, что, сбылись мечты?

Зажглась твоя звезда? Вы были так горды, как будто вы король, Взирая с высоты, играли в жизни роль. Ваш шёлковый платок вам ветер растрепал, Был с вами – ангелок…  Достойная похвал… Но осмелела я и положила глаз,

И вдруг рука моя дотронулась до вас…

      Пьер даже и не заметил, как начал постукивать пальцами о руль в такт музыке, однако для себя он подметил, что всё же женственный голос Пиаф был немного привычнее молодого голоса Элеоноры Гассион; но даже так Клостерман снова вспомнил приятные моменты из своего прошлого, когда он в один из вечеров сорок четвертого года вместе с товарищами из эскадры отмечал освобождение Парижа, а по радио передавалась та самая песня. Вдруг голос начал затихать, а на его место пришли помехи. Пьер ненадолго отвлёкся от дороги и, немного поправив частоту радио, вернул песне прежнюю красоту. Линнет тоже нашла звучащую композицию довольно приятной и бодрой, и, не сводя взгляда с радио, она вслушивалась в каждое слово; а вот подполковник Минна не разделяла положительного настроя Клостермана и Бишоп в отношении песни. Так же вслушиваясь в музыку и слова подполковник слегка хмурилась, иногда прикрывая глаза и покачивая головой, ей эта композиция казалась чересчур нахальной и какой-то пошлой. И вот когда песня закончилась и на место музыке и голосу Гассион пришли голоса дикторов, которые сразу же принялись обсуждать и хвалить прозвучавшее произведение, она решила высказаться. — Неужели к этому всё идёт? — сказала девушка, обратив на себя внимание спутников, — Не подумайте, я не порицаю, нет, она поёт действительно хорошо, я просто… Слушаю и поражаюсь насколько же разным стал взгляд на музыкальные нравы. Пока одни поют о искренней любви и верности, стремясь стать маяками надежды и вселить веру в сердца, другие... — Мина тихо вздохнула, — О таком поют на рынках или в каком-нибудь заведение. Такое искусство, как по мне, не может остаться в сердце, оно даёт лишь мимолётное удовольствие, не более. — Поверьте, подполковник, эта певица переживёт себя, её будут помнить и после смерти, — ответил Клостерман, поворачивая руль вправо. — Это в Вас говорит снисходительность майор, — ответила Минна после небольшой паузы, не разделяя столь хвалебного мнения Пьера о будущем исполнительницы.       Дикторы закончили обсуждать композицию и объявили о том, что сейчас будет исполнена следующая, и музыка вновь пришла на смену их голосам. Пьер на замечание Минны лишь улыбнулся и через мгновение поразил подполковника и сержанта своим ответом. — Во мне говорит любовь к Парижу, — сказал француз; оторвавшись наконец-то от дороги, он посмотрел на Минну и Линнет, что глядели на него удивлёнными глазами; Пьер улыбнулся шире и снова сосредоточил взор на дороге, добавив, — и давно, подполковник.       Линнет улыбнулась и тихо посмеялась. Минна хмыкнула и отклонилась на спинку сиденья, сложив руки в замок на груди. Обе ведьмы поняли, что Пьер уже был знаком с подобным творчеством и возможно, куда глубже них. Из радио послышались слова песни, наполняя затихший салон «Мерседеса» и вновь заглушая звук дождя. Путь у них предстоял ещё неблизкий, поэтому пока отвлечём внимание от них и вернёмся на базу 501-го крыла.       Раз уж Герхарду в отличие от Клостермана не нужно было никуда ехать, даже несмотря на то, что решаемые на встрече вопросы касались лично его, что означало, что он мог поспать чуть дольше, но даже так встал немец буквально менее чем через час, после того как Пьер с ведьмами покинули базу. Спускаясь по лестнице, Герхард потянулся и по очереди протёр ладонью оба глаза. Он прошёл на кухню и решил заварить себе кофе. Зевнув, пилот открыл банку с растворимым кофе, насыпая пару ложек содержимого в чашку, попутно ставя на плиту чайник. Пока вода в чайнике закипала, Баркхорн принялся изучать кухню в поисках того, чем можно было бы подсластить будущий напиток. К его радости, в одном из шкафчиков нашлась банка сахара и баночка растворимого молока. И минут через пять, ну может чуть больше или меньше, Герхард уже наслаждался вкусом горячего кофе. Медленно попивая напиток, немец прошел к столу, намереваясь сесть, но, заметив на его поверхности листок бумаги с текстом и взяв тот в руку, всё так же стоя принялся изучать содержимое текста. На листке, на немецком было написано обращение от Пьера, в котором французский лётчик сообщал Герхарду, что он уехал по решению вопроса по переводу Баркхорна в крыло и будет отсутствовать в течение дня. Герхард усмехнулся, подмечая в записке несколько орфографических ошибок. Дочитав текст, он положил листок обратно на стол и поправив накинутый на плечи английский китель, подошёл к окну. Дождевые капли громко постукивали по карнизу и стёклам. Сделав очередной глоток кофе, Герхард задумался о том, а что собственно делать в этот день? Да, конечно, война тут идёт, но, исходя из её характера, боевых вылетов могло не быть иногда даже неделями, что, конечно, радовало в том плане, что жизнью придется рисковать в разы реже, но с другой стороны боевой вылет это порой чуть ли не единственное развлечение в будние дни солдата. Немец вновь вспомнил своих друзей и опечаленно вздохнул: будь он сейчас в родном мире, то скорее всего уже включился бы в какой-нибудь досуг своих товарищей, может быть Хартманн опять бы кинул в Ралла снежок, а после того, как Буби увернётся от ответного белоснежного снаряда, произойдёт официальное объявление снежной битвы, к которой постепенно подключатся и другие пилоты. Вспоминая это, Герхард тихо посмеялся. — Может, вернуться к чтению? На чём я там в прошлый раз остановился, — Герхард попытался вспомнить, но быстро отбросил эти мысли как и идею о возвращении к чтению, по крайней мере пока.       После ещё пары глотков кофе закончился. Герхард покрутил в руках пустую чашку, рассматривая её пустое дно, на котором остались остатки кофейной гущи, затем вернулся на кухню и решил сразу помыть чашку. По окончанию этой процедуры он поставил кружку сушиться, а сам сел за стол. Закинув ногу на ногу, он достал из кармана пачку, вынимая оттуда сигарету, а после закуривая от спички. — Думаю Пьер, не возразит, если я покурю внутри в такую погоду, — сказал через зубы Герхард, делая следом затяжку, стряхивая пепел на листок с запиской от Клостермана, — Вот сиди тут и чахни, хоть бы радио послушать, если бы оно было, — высказался немец, осматривая бегло помещение, — Интересно, хватит ли с двух жалований денег на небольшое радио? Или то, более высокое жалование, которое выбила подполковник, для всех членов этого звена поддержки, на самом деле окажется просто пшиком?       Всё остальное время, пока горела сигарета, Герхард не произнес ни слова. Сделав последнюю затяжку, Баркхорн затушил окурок о подошву своей обуви, после бросив окурок рядом с пеплом, сложил листок и поднявшись со стула, выбросил «конверт» в мусорное ведро. — Хотелось бы посмотреть на то, что эти авиатехники сделали в итоге с моим самолётом, — изъявил Герхард своё желание, вновь садясь на стул, — надеюсь, тот парнишка донёс до всех, чтобы к надписям не прикасались, а то платить ведь за ошибку ему, — вздохнув, Герхард посмотрел в окно, дождь на улице всё ещё шёл и, казалось, даже стал ещё сильнее, — Хотя пока на улице такая погода, эх, если бы было хоть чем-то скрыть тело от этого ливня.       Взгляд пилота упал на дверь в кладовое помещение. Несколько секунд посверлив дверь взглядом, Баркхорн поднялся со стула и с мыслями о том, что там может оказаться что-то подходящее, вошёл в кладовую. Нащупав рукой возле входа переключатель, Герхард включил внутри свет. Помещение не было сильно захламлено, но вещей там было много: на стеллажах стояли различные коробки, в которых были рабочие инструменты, детали или какие-то предметы, банки с краской, на полу несколько ящиков, а рядом вёдра и парочка швабр. — Ай, чёрт! — выдал Баркхорн, когда ногой зацепил какой-то предмет, от чего по кладовой прокатился неприятный шум, — Ах, здесь явно надо будет прибраться, — добавил он, поднимая предмет, коим оказалась пустая металлическая банка, и осматривая кладовую.       Поставив пустую банку на один из стеллажей, немец краем глаза заметил на одной из стопок ящиков некий тёмно-зелёный объект, сложенный в несколько раз, подобно скатерти или одеялу. Взяв его в руки и немного развернув Герхард понял что это был брезент из прорезиненной ткани. — А вот, думаю, это может сойти, — сказал пилот, осматривая находку, — и дыр нет, так что добежать до ангара и не промокнуть получится.       Покинув кладовую, Герхард расправил брезент получше и, накинув его на себя сверху, вышел на улицу. Придерживая расправленный брезент над своей головой, немец бегом направился к главному ангару. Брезент ожидания оправдал и до заветного укрытия Баркхорн добежал сухим, разве что ноги слегка промокли. Герхард опустил брезент и сложив тот в два раза, бросил его на крыло своего «Мессершмитта». Он бросил взгляд на фюзеляж истребителя. Надпись с именем жены была на месте, что не могло не радовать немца, но он всё же решил обойти самолет, дабы убедиться, что надпись на противоположном борту так же осталась, и его опасения вновь не оправдались: вторая надпись так же была на месте. Герхард с облегчением выдохнул и вновь начал обходить истребитель, рассматривая его новый камуфляж. Его «Стодевятый» теперь был окрашен в стандартный небесный камуфляж люфтваффе, с его корпуса исчезли старые знаки обозначения: эмблема 52-й эскадры и две свастики на хвосте, а на замену немецким балкенкройцам пришли кресты ВВС Карлсланда, более тонкие и расположенные наискось. Удовлетворительно покачав головой, Герхард сделал несколько шагов назад, осматривая истребитель во всю длину. Вдруг позади послышались шаги и голоса. Обернувшись Баркхорн увидел двух авиатехников, примерно одного с ним возраста, что спускались по ступенькам к установкам со штурмовыми модулями. Проводив их немного взглядом, немец вернул глаза к самолету, задумавшись о том, что делать дальше. Авиатехники тем временем приступили к проверке модулей, иногда перебрасываясь словами, чем нарушали устоявшееся у Баркхорна мысленное спокойствие, однако сам немец не посчитал это неприятным, наоборот именно в этот момент его посетила мысль, что стоит всё же отойти от «Месершмита» и подойти к мужчинам. — Здравствуйте, господа, — поздоровался с авиатехниками Герхард. — Здравствуйте, господин капитан. — Доброе утро.       Наступила тишина, пока Герхард пытался сообразить, что он мог бы сказать. Поначалу в голову пришла мысль предложить свою помощь, но Баркхорн быстро отогнал её, понимая, что не обладая знанием того как устроен «Штурмовой модуль» он будет только больше мешаться, а молчание тем временем затягивалось, отчего становилось неловко. — Господа, я бы хотел спросить, не подскажете, есть ли на данной базе какие-нибудь спортивные помещения? — спросил у авиатехников Герхард после долгой паузы, — А то понимаете хотел с утра пробежаться, но вот погода… — Баркхорн посмотрел в сторону главного выхода из ангара, — а нарушать целостность тренировок нет никакого желания.       Выслушав пилота, авиатехники переглянулись. — Ну, вообще спортзал здесь есть, — ответил один из них, — На третьем или пятом? — спросил он у своего коллеги. — На втором, аккурат над ванными помещениями, — ответил второй. — Ах, да, вечно забываю, — первый авиатехник покачал головой и посмотрел снова на Герхарда, — Если соберётесь, то Вам сейчас подняться на второй этаж, и пойти надо ммм… В левое крыло, — авиатехник указал рукой в соответствующем направлении, — Если что, можете сориентироваться по одному из планов. — Главный вопрос: пустят ли Вас туда, господин капитан? — сказал второй мужчина, — Лично нас никого не пускают, согласно правилам, насчёт Вас уж не знаю. — Вот сейчас и выясню, — ответил Герхард, — спасибо господа, удачной работы.       Авиатехники кивнули в знак благодарности и вернулись к работе. Герхард плутал по замку не долго. План базы, что висел на лестничном проходе каждого этажа, помог довольно быстро найти дорогу до цели. И вот пилот стоял возле двухстворчатой двери, что была в самом конце коридора. Открыв двери, он оказался в просторном помещении, с высокими потолками. Пол из светлых досок был покрыт спортивной разметкой, а по центру, через огромное окно, открывался вид на морскую гладь. Герхард присвистнул, закрывая за собой дверь. — Неплохое место, — заключил он, делая круговой оборот во время ходьбы.       Осмотревшись и изучив помещение получше, Герхард наметил себе план небольшой тренировки. Сняв китель, рубашку и галстук, что были затем аккуратно сложены в кипу на скамье, и оставив на теле сверху лишь белую майку, пилот приступил к разминке. Махи руками, наклоны головой, поворот туловищем, в каждом из этих движений воплощалась крепкая натура мужского тела, которое у Баркхорна действительно было хорошим. Не как у профессиональных спортсменов, чьё богатырское телосложение будет видно отовсюду, конечно, а в целом умеренное, которое при желании будет даже легко скрыть, но в нужный час способное стать щитом как для себя, так и для тех, кому понадобится опереться на крепкое мужское плечо. Герхард заканчивал разминку, собираясь было уже перейти к небольшому тренировочному «забегу» по «окружности» спортзала, как вдруг его одиночество было нарушено неожиданно появившимися в зале ведьмами. — Ну Труде! Я не хочу! Не хочу! Не хочу! Не хочу! — А ну прекращай сейчас же Хартманн!       Как уже можно было догадаться в зал вошли Гертруда и Эрика, вернее будет сказать вошла только Гертруда, которая буквально тащила за собой белокурую ведьму, что отчаянно сопротивлялась этому походу. — Не хочу! — вновь заявила Хартманн, хватаясь за дверную раму свободной рукой и упираясь ногами.       Гертруда попыталась было перехватиться, но лишь выпустила из хватки руку Эрики, не потеряв чуть её саму. Хартманн же схватилась обеими руками за дверной проём, вновь прикладывая усилия, чтобы вырваться. — Заходи кому говорю! — прорычала Гертруда, сбрасывая с плеча сумку с одеждой, обхватывая Хартманн за талию и оттаскивая её от двери. — Отпусти, отпусти, отпусти! — повторяла Эрика, дергая руками и ногами в попытках вырваться из хватки Баркхорн. — Прекрати сейчас же! — потребовала Гертруда, которой эти телодвижения были совсем не в радость.       Герхард ещё какое-то время наблюдал за борьбой между двумя ведьмами, которые в пылу противостояния его даже не замечали. Понимая однако, что это может продолжаться до тех пор, пока одна из девушек наконец-то не возьмёт своё, а ни Гертруда ни Эрика уступать пока не собирались, он решил вмешаться и положить конец женскому сражению. — Кхм-кхм! — покашлял громко пилот, чтобы привлечь внимание ведьм, — Доброе утро, фройляйн, — поздоровался пилот, как только обе ведьмы посмотрели на него, укрощая свои словесно-двигательные споры. — О! Герхард, привет! — поздоровалась с мужчиной Хартманн, немного приободрённая неожиданным для себя фактом его присутствия. — Чт…?! — лицо Гертруды изобразило непонимание, а щеки слегка покраснели от растерянности, — А Вы что тут делаете?! — Да вот, — Герхард развёл руками, — пришёл сюда позаниматься, пока на улице такая погода, не хочется нарушать регулярность утренних занятий, даже в моём положении, — объяснил мужчина, упирая руки о пояс.       Гертруда немного приободрилась и медленно кивнула пилоту, а вот Эрика наоборот пришла в недовольство, надув губы. — Ну блин, так и знала, что у нас теперь тут будет два солдата Карлсланда, помешанных на дисциплине и тренировках, — пробубнила девушка. — Эй, ты чего там бубнишь?! — возмутилась Труде, услышав урывками слова Эрики. — Ничего, — ответила лишь Эрика.       Баркхорн посмотрела на Хартманн и скрипнула зубами. — Так разрешите поинтересоваться, уважаемые фройляйн, — привлек немец вновь внимание ведьм, — я надеюсь, вы будете не против, если я тоже тут позанимаюсь? — Эээ… Ну, как бы не должно быть положено по правилам… — ответила немного растерявшаяся Баркхорн. — Ой, да ладно тебе, Труде! Как меня с собой тащить на тренировки, так ты из кожи вон лезешь, а как с родной душой заниматься, то в отказ идёшь? — Аэаэаэ?! Думай, что говоришь Хартманн! — возмутилась Гертруда, сильно краснея, — И вообще, — девушка отпустила подругу и подняла с полу сумку, — Бери и иди переодевайся, старший лейтенант! — приказала она, отдав Эрике сумку.       Хартманн обречённо простонала, когда ей всучили сумку, но делать было уже нечего, под суровым взглядом Гертруды она поплелась к раздевалке. — Ну так что, я могу тут расположиться? — повторно поинтересовался мужчина у своей тёзки, когда та направилась за Хартманн. — Ну, ладно, можете тут заниматься, я…мы…ничего не имеем против, — ответила Гертруда, а после скрываясь в раздевалке.       Приняв согласие со стороны ведьм, Герхард вернулся к разминке. После ещё нескольких поворотов туловища и короткой растяжки рук пилот перешёл к забегу по залу. Лёгким разминочным бегом он успел пробежать почти три круга, прежде чем дверь из раздевалки со скрипом открылась, привлекая его внимание. Две ведьмы стояли перед ним в спортивной одежде: чёрный китель Эрики заменил серый топ, что покрывал её небольшую грудь, но не скрывал женской талии и живота, а вот заместо как правило всегда видных трусиков теперь бёдра покрывали чёрные шорты, которые, как показалось Герхарду, были уж слишком обтягивающими. Торс Баркхорн же наоборот был покрыт длинной майкой, более тёмного цвета чем топ Хартманн, а вот её тёмно-зелёные шорты показались немцу уж чересчур короткими. Всё это зрелище смутило немца.       «Боже мой… Я не понимаю, это просто на этих девушках всё так смотрится или тут вся женская мода столь вызывающая?» — подумал про себя пилот, отводя на время взгляд от ведьм. — Так Хартманн, сейчас разминаемся, потом пробегаем десять кругов, а дальше уже перейдём к полноценным упражнениям, поняла? — расписала Гертруду подруге план тренировки. — Уууууйххх…поняла… — Говори увереннее! Ты солдат Карлсланда, тебе не пристало мямлить! — Ооох… Да поняла я. — Аааах, — Гертруда тяжело вздохнула, в этот момент замечая, что на неё и Эрику вновь смотрит Герхард, — В чём дело? — А? Нет-нет, всё в порядке, — ответил Герхард, быстро мотая головой, — Не буду вам мешать.       Баркхорн вновь сдвинулся с места, продолжив свой забег. Он то и дело на протяжении всей остальной тренировки бросал в сторону ведьм взгляд, наблюдая за их упражнениями и в какой-то момент пилоту даже стало немного жалко старшего лейтенанта Хартманн. Разминка может и прошла ещё для неё более-менее, но вот затем, когда ведьмы перешли к бегу, а после и полноценным упражнениям, блондинка, то и дело подгоняемая своей суровой подругой, что не давала ей спуску, раскисла по новой. Вместе пилот и девушки встретились уже возле турников, когда немец решил присоединиться к ведьмам в данном упражнении. Первой на перекладине повисла Баркхорн, довольно ловко выполняя два десятка подтягиваний, по десять на каждую руку, чем, надо сказать, поразила однофамильца. — Теперь ты, Хартманн, — сказала она, спускаясь с турника на пол.       Эрика посмотрела на турник, а потом на подругу. Она совсем не горела желанием проходить это упражнение, но под настойчивым взглядом Гертруды, девушка смирилась с данной необходимостью. Ухватившись за перекладину, Хартманн повисла и после секундной паузы приступила к упражнению. По напряжению мышц лица и недовольным пыхтениям было понятно, что Эрике это всё дается намного сложнее и с меньшей охотой чем Гертруде, но она с относительной легкостью сделала первые подтягивания; но вот потом, когда дошло до седьмого и восьмого раза, силы начали покидать девушку, ну или она уже просто не хотела продолжать. — Давай Хартманн! Нууу! — подбадривала её Гертруда, но… — Ннгхааах! — так и не закончив десятое движение, Хартманн обессилено повисла на руках, — Всё, не могу больше! Не могу! — заявила девушка в отчаянии. — Ааах, ладно спускайся, — разрешила Баркхорн.       Хартманн тут же отпустила перекладину, спрыгивая вниз, но встав на ноги, она покачнулась и почти сразу же села на пол, упираясь спиной о стенку. — Ооууухх… Это просто кошмааааар… У меня руки болят… — простонала устало Эрика. — Если бы ты не увиливала от регулярных тренировок, то смогла бы выполнить больше и не страдала бы сейчас от усталости, — ответила Баркхорн, — ничего, наверстаешь упущенное, старший лейтенант Хартманн. — Мнгх, в следующий раз дверь на ключ закрою изнутри. — Если найдёшь его в своём бардаке, — парировала Гертруда.       Эрика надула губы и посмотрела на подругу, и тут же ведьмы услышали тихий мужской смех. — Над чем Вы смеётесь? — спросила Баркхорн, переводя взгляд на пилота. — Да нет, я просто… — немец приложил сжатый кулак к губам, прокашлялся, а после посмотрел на Эрику, — Просто Вы, старший лейтенант, напомнили мне моего товарища, он тоже никогда не был в восторге от тренировочных занятий, — пояснил Баркхорн, — Вы даже чем-то внешне на него похожи, — подметил он следом. — Небось Вы его тоже гоняете на тренировках, как Труде меня, — высказалась Эрика с обидой в голосе. — Да нет, Эриха гоняют больше наши старшие командиры, всё никак не смирившиеся с его немного бунтарской и непокорной натурой, а я-то уже давно привык к его расслабленной манере поведения в небоевой обстановке, — ответил Герхард, усмехаясь и добавляя, — Знаете, только сейчас вспомнил, что фамилия-то у него тоже Хартманн, да и имя у него по сути просто мужской аналог Вашего, старший лейтенант.       Эрика посмеялась. — Если он не относится с излишним фанатизмом к службе, то человек точно хороший, — сказала блондинка. — Ты просто не исправима, Хартманн, — подметила недовольная Труде. — Думаю Вы бы с ним поладили, старший лейтенант, хотя все же я не стал бы желать своему товарищу оказаться в вашем мире следом за мной, — сказал Герхард. — Вот и хорошо если так и будет, нам тут и одной Эрики хватает с подобным отношением к службе, — Хартманн в ответ показала Труде язык, пока та на нее не смотрела, — Но я на Вашем месте по возможности попыталась бы повлиять на столь неподобающее поведение у солдата, соблюдение дисциплины это залог безопасности и эффективности каждого бойца.       Эрика дразнясь корчила лицо имитируя официальную манеру Гертруду, но стоило Баркхорн посмотреть в её сторону, как блондинка тут же приобрела прежнее выражение лица. — Так-то оно может и так, — согласился Герхард с девушкой подходя к турнику, — но знаете, когда подразделение, в котором ты служишь, вынуждено в одиночку противостоять на огромной линии фронта противнику что превосходит тебя в два, а то и в три раза, и неизвестно что будет с тобой не то что завтра, а в ближайшие часы, то такие вещи отходят на второй план, — немец подпрыгнул и схватившись за перекладину турника подтянулся, выпрямляя ноги, — Да и потом опыт всё же не растеряешь, а в боях Эрик всегда выкладывается не хуже остальных, а в верности Фатерланду и идейности он превзойдет даже самых вымуштрованных бойцов.       Закончив свой небольшой монолог Герхард приступил к исполнению упражнения. — Вот видишь, — обратилась Эрика к подруге, — Могла бы тоже укротить свой дисциплинарный гений, что я сражаюсь плохо, что ли? — Да с тобой по другому нельзя, ты и с таким-то подходом почти забыла о дисциплине и порядке, страшно представить, что будет при более мягком к тебе отношении? Доиграешься ведь, Хартманн, и в тяжёлый момент твоя легкомысленность сыграет с тобой злую шутку! — Иэээххх… Кто о чём, а ты всё о своем…       Так, слово за слово, действие за действием, утренняя тренировка подошла к концу. — Герхард, — окликнула немца Эрика. — Да? — пилот посмотрел на подошедших к нему девушек. — Мы сейчас после занятий в столовую собираемся, не желаешь составить нам компанию? — Хартманн, правила запрещают нам близко контактировать с персоналом базы и другими людьми, а мы и так уже нарушили протокол.       Услышав от Гертруды эту фразу, лётчик ощутил себя некомфортно, будто бы эти правила воспринимали его как прокажённого, от которого надо держаться подальше для сохранения собственного здоровья. — Ой, да ладно тебе, Труде, Минна всё равно в отъезде, да и потом она сама дала нам добро на чуть более тесные отношения с членами звена поддержки, и я не думаю, что приглашение с нами позавтракать является чем-то уж таким непозволительным, — ответила ей Эрика, а затем вновь обратилась к немцу, — Ну так что? — Ну, честно, я даже не знаю, — сказал Баркхорн, застёгивая последние пуговицы на кителе и поправляя галстук, — Вы уверены, что никто не будет против?       Эрика ничего не говоря посмотрела на Гертруду. Баркхорн вздохнула и направилась к выходу. — Меня не волнует, если Минна по этому поводу потом вызовет кого-то на ковёр, выговор будет сделан вам обоим, — ответила Труде. — Вот и чудно, приму это за да, — Эрика улыбнулась и бодрым шагом направилась к выходу из спортзала, — Идём, ну чего ты? — обратилась она к Герхарду.       Немецкий пилот лишь кивнул, нагоняя девушек. — И всё-таки, Хартманн, мне кажется, что нарушать подобным образом приказ Минны, даже с учётом некоторых послаблений, довольно опрометчивый поступок, — вновь высказалась подруге Баркхорн, когда вся троица уже шла по коридору. — Успокойся, Труди, все будет нормально, не переживай, Минна ни о чём не узнает, — блондинка посмотрела на подругу, — если конечно кое-кто не станет ей об этом докладывать, — Эрика улыбнулась и хитро сощурила глаза. — Чт?! За кого ты меня принимаешь?! — возмутилась капитан, поняв на что был намёк Эрики. — За человека помешанного на правилах и дисциплине, — честно ответила Эрика, тут же срываясь с места, расправив в сторону руки подобно крыльям самолёта. — Поме-Помешанную?! Да ты…! Эй, стой я не договорила! — Договоришь за чашечкой чая! — покричала Хартманн, ускоряя бег. — Тц! Она просто неисправима… — процедила Баркхорн, возобновляя шаг.       Шедший позади девушек Герхард так и не решился вступить в очередной разговор между ведьмами, однако произошедшая ситуация заставила его улыбнуться. Вся эта относительно беззаботная обстановка, что царила на базе 501-го и между девушками, заставила его на мгновение усомниться, а точно ли он находится на военном объекте, а вокруг него представители вооружённых сил?       «Ах, как бы хотелось поскорее увидеть такую беззаботность у нас и сменить форму на обычную одежду», — подумал про себя немец, нагоняя ведьм. — Всем доброе утро! — радостно возвестила Эрика заходя в столовую, махая присутствующим рукой.       В столовой собралось всё 501-е, даже обычно ещё спящая в это время Саня, которая в силу отсутствия необходимости вылетать в ночные патрули (которые назначались в чётком соответствии с погодой), смогла выспаться за прошедшую ночь. В ответ на слова Эрики со стороны сидящих посыпались ответные приветствия в её адрес и адрес подошедшей Гертруды, но вот неожиданное появление за ними Герхарда резко изменило ситуацию. — Доброе утрой, фройляйн, — поздоровался Герхард с присутствующими. — Ну привет, Баркхорн-два, — поздоровалась с ним Шарли, удивлённая его появлением. — Здравствуйте, — поздоровалась тихонько Саня. — Хмф, доброе утро, — поздоровалась Перрин, отводя надменный взор.       Получив приветствие от всех остальных ведьм (за исключением Франчески) немец прошёл за стол вместе со своими местными соотечественницами. Сел Герхард напротив них же, рядом с Эйлой, возле которой сидела Саня. Герхард сложил руки на столе, задумываясь про себя, а можно ли ему заглянуть на кухню и взять что-то перекусить? И как бы об этом повежливее спросить у ведьм? Но спасение пришло самым неожиданным образом, когда перед ним оказалась тарелка с горячей кашей, а рядом с ней необходимые приборы. Удивлённый немец повернулся и увидел, что рядом стоит мужчина в поварской униформе, на вид ему было лет тридцать с чем-то. — Приятного аппетита, сэр, — сказал мужчина, кладя также пару кусков хлеба рядом с пилотом. — Большое спасибо, — ответил ему Герхард. Повар ему в ответ улыбнулся, отчего его усы немного поднялись, а после вернулся на кухню. Проводив того взглядом, немец посмотрел на ведьм, — Приятного аппетита, фройляйн.       В ответ последовали аналогичные пожелания от ведьм, за исключением всё той же Франчески, что ещё смотрела на немца с ревностью и недовольством, так и не забыв пока тот случай. Герхард поймал этот взгляд на себе, но сделал вид, что не заметил. Повар тем временем заканчивал дела на кухне. Он вынес завтракающим по чашке ароматного чая, но Герхард от него отказался, всё же он уже пил с утра кофе и не видел резона употреблять по прошествии столь короткого времени ещё и чай. После того, как повар закончил разносить весь завтрак, он покинул помещение. Все понемногу приступали к трапезе, которая прошла почти в тишине. — Слушай, Герхард, а могу я задать тебе один… деликатный, скажем так, вопрос? — обратилась Шарлотта к капитану, доев кашу и взяв в руку чашку. — Смотря что Вы хотите спросить, старший лейтенант, — ответил немец, смотря на либерионку. — Хотелось бы узнать твоё мнение о том, что происходит в вашем мире, — сказала Шарли, — Понимаешь ли, Пьер уже успел рассказать нам о том, что у вас творится, но хотелось бы узнать что ты обо всём этом думаешь, ты же, как я поняла, с Пьером был по разные стороны конфликта?       Герхард изменился в лице от растерянности. Нет, он, конечно, предполагал, что такой вопрос ему задать здесь могут, но он не мог подумать, что задан он будет в такой обстановке и так скоро. — Шарли, мне кажется, что на этот вопрос отвечать господину Баркхорну будет не очень удобно, — высказалась Саня. — Нет-нет, всё в порядке, правда, я просто не думал, что меня спросят об этом так скоро, — немец провёл кончиком языка по верхней губе и сел поудобнее на стуле, — И что же вам рассказал герр Клостерман? — спросил он у ведьм, прежде чем дать свой ответ. — Пьер говорил, что у вас там тоже идёт крупная война, но вместо неуроев у вас там сражаются люди, — сказала отстранённо Луккини, не смотря на Баркхорна. — Ну да, так и есть, уже почти пять лет мир пылает в огне большой войны между двумя военными блоками, но мне хотелось услышать бы подробности, которые могли бы отразить отношение Клостермана к конфликту. — Ну, он говорил, что войну развязала тираническая клика Германии, это, выходит, нечто подобное нашему Карлсланду, и твоя родина, — сказала Эрика, получая в ответ кивок от Герхарда, — Потом он говорил о том, что Германия оккупировала его родину — Францию, после чего он и пошёл сражаться, говорил потом о войне уже на два фронта, и что на настоящий момент коалиции удалось окончательно взять инициативу в свои руки, это если вкратце. — Понятно, ну в целом так я и думал, чего ещё ожидать от представителя союзников, отстаивать идеалы своей стороны это естественно, — Герхард замолчал, пытаясь придумать как бы ответить; ох как сейчас не хватало Хартманна, тот бы уже давно произнес здесь славную патриотическую речёвку, полную ещё не померкнувшего идеализма, что уставшему за годы войны Герхарду уже было бы проблематично сделать, — Но я даже не знаю, стоит ли вам что-то говорить, если вы знаете самое необходимое: в конце концов то, что происходит у нас в мире, это не ваши проблемы, — попытался было Герхард уйти от ответа. — Ну нет, раз уж вы с Пьером в нашу борьбу вливаетесь, то хотелось бы и нам тоже знать, чем живут наши гости, да и хотелось бы послушать отличный от мнения Пьера взгляд, — возразила Шарли. — Ну ладно, так… Как бы вам всё обрисовать, — Герхард ненадолго замолчал, — Пьер же говорил вам что-то о Вельткриге? — Вельткриг? — переспросила Шарли. — Вельткриг с карсландского переводится как Великая война, — ответила Труде. — Это которая была двадцать лет назад? — уточнила Йегер, получая в ответ от сидящих рядом карлсландок одобрительные кивки головой. — Да, я об этом, но у вас, как мне уже сказал Клостерман, это была война с неуроями, у нас же страны так же воевали друг с другом, как и в данный момент, — ответил немец. — Так у вас ещё и не одна война между людьми за последние пятьдесят лет была? — подключилась в разговор Эйла. — Ну да… — ответил Баркхорн, складывая сжатые в кулак ладони на стол, — Так вот когда начался Вельткриг, все думали, что он положит конец всем войнам на земле, решив окончательно все вопросы между странами, но, как оказалось, он лишь засеял семена новых разногласий, которые и привели к войне, участником которой я и являюсь. — Боже, и чего ваши правители опять-то не поделили, раз в столь короткий период разразилось две войны? — спросила Перрин. — Ну как вам сказать, видите ли, после окончания Вельткрига пали четыре империи и возникли новые страны, а победившая сторона начала диктовать проигравшим свои условия и делала она это очень жёстко, например мой Фатерланд был обвинён во всех смертных грехах, как главный агрессор, хотя наши противники хотели этой войны наверное даже ещё больше, желая отомстить и взять реванш за прошлые поражения и не желая терять своего влияния; но историю, как говорится, пишут победители, поэтому на мою страну наложили огромные репарации и сковывающие договоры, оторвали земли и просто растоптали её гордость, в итоге Германия, ставшая бичом человечества, погрузилась в бедность и политическую нестабильность. Я был совсем юный тогда, но прекрасно помню, насколько нелёгкое это было время. Надо ли говорить, что народ моей страны был взбешён подобным унижением, поэтому когда у нас появились люди, которые сказали, что вернут нам прежнюю славу и достойную жизнь, народ Германии их поддержал, сытый по горло беспорядками, слабостью и бедственной жизнью, так Фатерланд и возглавила национал-социалистическая партия во главе с фюрером. — Фюрер, а это кто? — спросила Луккини, так же заинтересовавшаяся рассказом немца. — Как же это на английском, — Герхард задумался, — ах, да вождь, ну или лидер, проще говоря, глава государства. — Пилот начал похлопывать ладонями по карманам кителя, — Секунду, где-то у меня тут был партийный билет.       Найдя наконец-то свои документы, мужчина достал из нагрудного кармана красную книжечку с «золотым» орлом на обложке. — Вот, посмотрите, — немец протянул Эрике открытый партийный билет, на первой странице которого был фотографический портрет Адольфа Гитлера, — Вот человек, что изображен на обложке, и есть наш фюрер. — Адольф Гитлер, фюрер германской нации, — прочитала Хартманн, заглядывая в партийный билет, а после передавая его Шарли. — Бе, что-то этот дядька мне доверия не внушает, — подметила Луккини, смотря на фотографию.       Партийный билет пошел гулять дальше по рукам ведьм. — Взгляд у него злой, — подметила Саня, смотря на фотографию. — Согласна с Саней, — сказала Эйла, закрывая книжечку и протягивая ту Герхарду. — Видимо, это его Пьер назвал «помешанной австрийской собакой»? — спросила Шарлотта.       Герхард тихо посмеялся, забирая свой партийный билет у Эйлы и убирая назад в карман. — Подобные «награды» от врагов не редкость, все никак не забудут, что Германия отказалась плясать под их дудку на передовой защиты их Версальско-Вашингтонской системы от угрозы большевизма. — Что за Версальско-Вашингтонская система? — спросила у Герхарда Эйла. — Система мирового порядка, установленная победителями Вельткрига, коими являются Франция, Соединённое королевство и Соединённые Штаты, а название получила по названию города Версаль, где был заключён мирный договор, окончивший Вельткриг, и столицы Штатов. — Франция и Соединённые штаты — это выходят наши Галлия и Либерион? — спросила Шарли. — Да, а Соединённое королевство это ваша Британния; у нас её тоже так называют, но не на официальном уровне, — пояснил мужчина. — А вот Вы говорили о угрозе большевизма, а что это такое вообще — большевизм? — спросила Саня. — Большевизмом у нас в Европе называют политическую систему, установившуюся в России на осколках павшей империи. — Россия, это у вас так называют Оруссию? — Да, но сами большевики свою страну называют Советским Союзом, — пояснил Герхард, — Не смогу вам, правда, ответить, что у них там конкретно построено, ибо я совсем не разбираюсь в их коммунистических классовых теориях и диктатуре рабочего класса или как они там это называют… — Это выходит, что у вас мир на какие-то системы поделён? — уточнила Гертруда. — Да, на три системы: большевизм, капитализм и национал-социализм и его союзники, — Баркхорн усмехнулся, — Самое забавное в этом то, что капиталисты и большевики друг друга терпеть не могут, но против Германии и наших союзников они смогли сплотиться единым фронтом. Уверен, если бы не мы, они бы сами утопили мир в крови друг друга.       Ведьмы конечно усмешки Герхарда не оценили, они не могли поверить, что у войны, о которой Пьер говорил так негативно, но не наполняя такими политическими подробностями, причиной была разница каких-то идей и систем. — Не вижу в этом ничего смешного, — подметила Перрин, — У вас воюют столько лет, просто потому что кто-то кого-то обидел и потому что у кого-то разница во взглядах, неслыханная глупость. — Ну всё не так просто, видите ли каждый народ хочет гордо заявлять о своём «Я» и мы, немцы, не исключение, но наши враги посчитали, что раз они победили тогда в восемнадцатом году, то они могут сделать из нас послушных собак, и им, конечно, не понравилось, что мы гордо расправили свои плечи. — Но неужели нельзя было договорится мирно? Почему твоё государство сразу же пошло войной на другие страны? — спросила Луккини, сложив руки в замок на груди и наклонив слегка голову. — А мы и пытались решить всё миром, но они вынудили нас защищаться, что Германия и делает уже который год, а порой лучшая защита это когда вы наносите удар первым, — пояснил Баркхорн, делая глубокий вдох, — Ну, надеюсь, я ответил на ваш вопрос? — Ну в целом да, хотя должна признаться, я думала, что ты будешь куда более красноречив в своих речах, — призналась Шарли. — Хе-хе, я просто никогда не умел особо произносить такие патриотично-политические вещи, тут вам надо с моим другом больше разговаривать; а я же солдат, что генералы мне прикажут то я и должен исполнить, не задавая вопросов. — Герхард снова посмеялся, а вместе с ним посмеялись и ведьмы, это обстоятельство было им знакомо. — Ну раз я ответил на ваш вопрос, может, вы тоже поделитесь со мной какой-нибудь информацией о вашем мире? — Ох, ну тут можно рассказать очень много! — заявила Шарлотта. — Тогда мы с Труде начнем! — резко вызвалась Эрика. — Меня в это не впутывай, Хартманн! — Хорошо, я начну, а Труде меня поддержит. — Хартманн!       По столовой прокатился женский смех, смешанный с одним мужским голосом. Когда Эрика начала рассказ, она в первую очередь, конечно же, начала с разговоров о Карлсланде, посчитав, что немцу будет интересно услышать информацию о стране, что в какой-то степени является и его родиной. Гертруда, поначалу отказавшаяся участвовать в диалоге, всё же присоединилась к Эрике, постепенно включаясь в разговор, неожиданно ставший для неё приятным, хоть она и сохраняла личину прежней безэмоциональности. За Труде подключились и другие ведьмы, а разговор, поначалу, направленный на то, чтобы познакомить немецкого пилота с их миром, перетёк в то, что ведьмы стали делиться с немцем фактами и о себе, рассказывая истории о службе, что быстро переросло в ностальгию по прошлому.       Ну, а мы пока вернёмся к Пьеру и его спутницам. Уже днём, ближе к обеду, они прибыли на специализированный аэродром в районе Дувра, где генерал Галланд курировала и занималась подготовкой новых отрядов ведьм, а так же под её надзором проводили тестирования новинок магического вооружения. К сожалению, в рассчитанное время прибыть делегаты из 501-го не смогли, опоздав ровно на двадцать три минуты, из-за того, что в пути возникло непредвиденное препятствие в виде гражданского грузовика, у которого в дороге спустило колесо. К счастью пятидесятилетнего водителя, у него была запаска, а проезжавшие рядом Пьер и ведьмы не то что не отказались, но и сами предложили помощь. После этой небольшой задержки, Клостерман попытался нагнать упущенное время, что частично сделать получилось, но все же полностью избежать опоздания не вышло. Троица вышла из машины и поспешила войти внутрь главного строения. Поднимаясь по парадной лестнице быстрым шагом, шедшая впереди Минна машинально совершила воинское приветствие в отношении двух солдат, стоящих на посту возле входа, идущий за ней Пьер сделал то же самое, а вот Линнет с ними просто поздоровалась, следом быстро забегая внутрь за подполковником и майором. В входном помещении за письменным столом, в компании ещё нескольких постовых, стоящих в стороне, сидела женщина, на вид лет тридцати, в женской вариации униформы ВВС Карлсланда, и что-то заполняла в большой книге. Подполковник Вильке тут же подошла к столу, привлекая внимание сотрудницы базы стуком подошв обуви. — Здравствуйте, назовите себя, подразделение и какова цель вашего визита? — тут же спросила сидящая, откладывая в сторону ручку и поднимая на пришедших глаза. — Подполковник Минна-Дитлинда Вильке, 501-е объединённое истребительное крыло, — представилась старшая ведьма, — со мной майор Пьер Клостерман и сержант Линнета Бишоп, — представила она своих спутников, — У нас была назначена встреча с генералом Галланд, — после того как Вильке назвала цель визита, сидящая вернулась к книге в поисках соответствующей записи, — к сожалению мы немного опоздали, возникли непредвиденные обстоятельства в дороге, — прибавила Минна, когда женщина опустила глаза к книжным страницам. — Не переживайте, генерал Галланд сама пока отсутствует на месте, — успокоила женщина ведьму, перелистывая очередную страницу, — Ага, вот, нашла, — она взяла ручку, делая на специальном поле отметку, после развернула книгу к Минне и протянула ручку ей, — Прошу, поставьте подпись здесь, — сказала женщина указывая пальцем на свободное место.       Подполковник без долгих раздумий взяла ручку, оставляя на бумаге свою роспись. Женщина повернула книгу к себе, приняла ручку обратно и поднялась со стула. — Прошу за мной.       В сопровождении сотрудницы базы пилот и ведьмы поднялись на этаж выше и по коридорам, левая сторона которых была усеяна большими окнами, что выходили на взлётно-посадочную полосу и ангары, дошли до кабинета генерала Адольфины Галланд. Женщина открыла дверь и прошла внутрь первой. — Прошу, заходите, — сказала она группе, — вы можете подождать здесь, генерал скоро подойдёт. — Спасибо, — поблагодарила Минна сотрудницу, заходя в кабинет.       Женщина кивнула подполковнику и когда все трое делегатов вошли в кабинет, она простилась с ними коротким поклоном и поспешно покинула кабинет, быстро устремившись по коридору в сторону своего рабочего места. Пока троица ожидала владелицу, они пытались занять себя осмотром помещения. И если Линнет решила заняться изучением книг, стоящих на полках длинного книжного шкафа у правой стены, а Минна просто смотрела в одно из двух окон, наблюдая за происходящим на улице, Пьер сосредоточил свое внимание на большом портрете, что висел над рабочим столом, между двух окон. На портрете был изображен мужчина солидного возраста в торжественном одеянии, на фоне белокаменных колон некоего дворцового помещения. Надпись на золотой табличке внизу гласила: «Его величество Император Карлсланда Фридрих Четвертый». — Значит это и есть ваш император? — спросил Пьер, не сводя глаз с картины.       Минна привлеченная вопросом французского пилота, подошла к нему и так же посмотрела на изображение монарха. — Да, Его величество Фридрих Четвертый, ныне правящий кайзер Карлсланда, — подтвердила Минна. — Хорош, хорош… — повторил Клостерман несколько раз, — Намного лучше этой визжащей бестии…       Минна ненадолго пришла в ступор, не понимая, о ком говорит Пьер, но, вспомнив один из рассказов пилота о родном мире, поняла, что под «визжащей бестией» он имел в виду фюрера Германии, которого никогда не вспоминал добрым словом по понятным для себя причинам. — Так полагаю, это можно принять за комплимент в отношении императора? — послышался позади новый голос.       Майор и подполковник одновременно вздрогнули от неожиданности. Обернувшись, они увидели, что перед дверью стоит высокая брюнетка в тёмно-коричневой кожанке с белой меховой подкладкой и оторочками, в районе шеи куртка была раскрыта, открывая взору воротник серой плотной рубашки, под которым виднелся металлический наградной крест. На шее была накинута лямка, держащая лежащий на груди круглый металлический цилиндр оптического прицела снайперской винтовки. Ноги у девушки были покрыты чёрными штанами с двумя странными вырезами на бедрах, где обычно бывают карманы, а голову венчала офицерская фуражка. Брюнетка, держа руки в замке под грудью, делая медленные шаги в своих высоких сапогах, направилась к Клостерману и Вильке. — А «визжащая бестия» это Вы про кого? — спросила вошедшая, сверкнув улыбкой своих изящных губ, бросая на француза взгляд серых очей. — Я…я… — Пьер растерялся от столь неожиданного вопроса. — Майор имел в виду одного политика из галлийского правительства, генерал Галланд, — пришла Минна мужчине на помощь. — Политика… Что, настолько плохо говорит, раз удостоился от Вас такого прозвища? — спросила Галланд следом. — Нет, генерал, говорит он, может, и неплохо, но вот голос у него довольно мерзкий и уши режет, особенно когда повышает голос, — ответил Пьер и, неловко улыбнувшись, добавил, — Да и на фоне кайзера Карлсланда он ещё и выглядит замухрышкой.       Галланд улыбнулась и посмеялась. — Да, не каждого политика судьба одарит хорошим голосом и уж тем более внешностью, — девушка протянула Пьеру руку, — Адольфина Галланд, — представилась она, — а Вы тот самый майор Пьер Клостерман из нового звена при 501-м крыле? — Именно так, генерал, — ответил Пьер, пожимая женскую руку, — очень приятно познакомиться. — Мне тоже, майор, — Галланд отпустила руку Пьера и посмотрела на Минну, — Настоящего красавца подобрала, Минна, он сердца твоих подчинённых ещё не украл? — Галланд игриво улыбнулась, чем слегка смутила майора и Минну. — Да бросьте, генерал, господин Клостерман в первую очередь интересен нашему крылу, как хороший лётчик и не более, — ответила Минна, — ни он девочек, ни девочки его не рассматривают как объект страсти, Вы знаете, какие у нас правила. — Знаю, знаю, Минна, — Галланд понимающе покивала головой, — я же просто шучу, я ни в коем случае не ставлю под сомнение твои способности в выборе людей.       Эта беседа вызвала у Пьера искреннее удивление, не тем фактом, что перед ним стояла ведьма, впервые за долгое время покрывшая ноги и бёдра чем-то, что не только скрывает нижнее бельё, но ещё и плотнее колготок, и не тем фактом, что Галланд была столь молодой для генеральского звания, а то с какой лёгкостью Адольфина общалась с ними, за годы службы он не припоминал столь добродушного генерала. — Здравствуйте, — послышался сбоку голос Линнет, которая наконец-то решилась подать голос, когда в разговоре офицеров возникла пауза.       Глаза Адольфины округлились, когда она услышала новый голос. Повернув голову и посмотрев на девушку, она улыбнулась. — Здравствуй, — поздоровалась Галланд с ней, а после посмотрела на Минну. — Сержант Линнета Бишоп, — представила подполковник подчинённую.       Лицо Галланд сразу же изменилось, когда она услышала имя и фамилию девушки. — Бишоп? Ах, так это та самая, младшая дочка Минни Бишоп и стало быть младшая сестра Вильмы Бишоп из отряда острова Уайт? — Да, именно так, генерал, — ответила Минна с улыбкой.       Адольфина подошла к Линнет и протянула девочке руку. — Рада встрече с вами, сержант Бишоп, наконец-то я смогла познакомиться с ещё одной наследницей легендарной Британнской ведьмы.       Линнет смутилась от такой любезности со стороны генерала. — И я тоже рада, генерал, — ответила британнка, протягивая и пожимая руку Адольфины в ответ. — Я слышала много хорошего о твоей старшей сестре, уверена и ты нисколько ей не уступаешь.       Линнет смутилась ещё сильнее, а с её губ пропала прежняя улыбка, и Галланд, заметив это, отпустила руку девочки. — Вы… Вы преувеличиваете генерал, — ответила Линн слегка дрожащим голосом, — я…я и в подметки не гожусь своей сестре и тем более матушке, — закончив, она сжала левую ладонь в кулак и приложила ту к груди, берясь за запястье правой ладонью.       Адольфина посмотрела на Линнет удивлёнными глазами, но через секунду её губы вновь озарила улыбка, а ещё через мгновение генерал начала смеяться. — Ха-ха-ха! Такая милая, когда робеет! — Галланд встала рядом с Линнет, приобняла девушку за плечо, слегка прижав к себе, — Она мне нравится, Минна! — Галланд подняла собранную в кулак правую ладонь с оттопыренным вверх большим пальцем, — Так что, ты уж позаботься о ней, и обязательно приезжай с ней, когда одержим победу, хочу посмотреть, чего добьётся милашка Линн!       Линнет вздрогнула, её глаза округлились, а румянец стал куда ярче; прижав ладони к груди, она посмотрела на Галланд взволнованным взглядом. — Обязательно, генерал, — ответила Минна, немного смущённая её поведением, — но пожалуйста, перестаньте смущать мою подчинённую.       Галланд посмотрела на Линнет и, поймав растерянный взгляд юной ведьмы, она ей подмигнула. Британночка снова вздрогнула и сжалась посильнее; Галланд, заметив это, лишь тихо посмеялась и, похлопав аккуратно Линнет по плечу, отошла в сторону стола, снимая по пути фуражку с головы. — Как скажешь Минна, — Галланд отодвинула стул от стола, — Итак, что ты хотела со мной обсудить насчёт нового звена при крыле? — спросила Адольфина, садясь за стол и кладя на его поверхность головной убор.        Вильке вытащила из-под плеча папку и, взяв её в обе руки, посмотрела на генерала. — Как я и говорила, мне хотелось бы попросить Вас, генерал, о помощи с переводом в особое истребительное звено, под командованием майора Клостермана, нового пилота, — Минна протянула Адольфине папку, — вот небольшое досье на новобранца.       Адольфина слегка приподнялась, чтобы принять папку. — Давай посмотрим, что у тебя тут за боец, — сказала Галланд, открывая папку.       В кабинете наступила тишина, пока генерал изучала досье на кандидата. Здесь было, правда, одно «но»… Официально это досье было не на Герхарда Баркхорна, а на Герхарда Овербека, капитана 32-й эскадрильи Люфтваффе. — 32-я? — Галланд подняла глаза на офицеров, — Разве она не была уничтожена в полном составе накануне? — Именно так, генерал, но Вы же в курсе, что на протяжении последних дней велись активные поиски выживших пилотов из состава эскадрильи? — Адольфина в ответ лишь кивнула, — Поиски хотели было прекратить за отсутствием результатов и признать пилотов погибшими, но буквально несколько дней назад нашему крылу, — Минна посмотрела на Пьера, — вернее, майору Клостерману и трём моим подчинённым, удалось найти капитана Овербека, которому в свою очередь удалось уйти от неуроя, но из-за неполадок с истребителем ему пришлось совершить аварийную посадку в глуши. Через несколько дней он смог восстановить связь и послать сигнал о помощи, который был пойман нами, после чего я приняла решение послать на его поиски группу, и эти поиски оказались успешными, — пояснила Минна, делая вдох и продолжая. — И пользуясь тем обстоятельством, что капитан Овербек сейчас, если можно так выразиться, свободен, я решила, что он может стать хорошим пополнением для новоформируемого звена, поэтому сейчас я и стою здесь, чтобы заполучить его для себя, — окончила Минна, передавая право слова Адольфине.       На самом деле капитан Герхард Овербек действительно погиб в бою, как и остальные пилоты 32-й эскадры. Его самолёт был буквально испепелён красным лучом неуроя, который не оставил от капитана ровным счётом ничего. Отряд ведьм, высланный эскадрилье на помощь, к величайшему сожалению не успел подойти вовремя и спасти пилотов. Но именно в этой трагедии Минна увидела шанс дать капитану Баркхорну хорошее алиби. Изучая последние хроники о погибших и пропавших пилотах, она подметила, что Овербек, обладающий тем же званием, что и Баркхорн, являющийся его тёзкой по имени, у которого не было близких родственников, а так же имевший поразительное сходство во внешности с немецким пилотом, был идеальной кандидатурой для прикрытия попаданца. Конечно, идеальной с учётом того, что никому не придёт в голову вдруг копаться в истории чудом выжившего пилота или искать офицера, который курировал или работал с членами уничтоженного отряда, и к счастью подполковника Вильке, так и было. — Ты ведь уже сообщила командованию о том, что вам удалось отыскать выжившего из 32-й эскадры? — спросила Галланд, отрываясь от документов и опуская папку вниз. — Конечно, в первый же день, как его отыскали, — ответила Минна. — И что они сказали? Сама понимаешь, что моя помощь тебе может быть сложнее или легче в зависимости от этих слов. — Ну если говорить честно… — Минна искусно сыграла неловкость, — Скажем так, они пустили дело на самотёк. — Галланд вопросительно подняла бровь. — Они мне, конечно, выразили благодарность, но, похоже, они уже сами-то не особо заинтересованы в нахождении, как казалось, потерянного пилота, я буквально от каждого второго слышала фразу: «Подполковник, сейчас очень много более важных дел, поэтому можете пока придержать пилота при своем крыле», что уж говорить о том, что мои просьбы о переводе капитана Овербека в 501-е встречали либо отказ, либо всё так же меня просили с этим подождать. — Минна вздохнула. — Центральное командование при любой возможности пытается урезать у моего крыла финансирование и не особо уже горит желанием помогать подразделению, с тех пор как сэр Даудинг ушел в отставку, поэтому я и решила обратиться к вам, генерал; всё-таки капитан Овербек наш соотечественник и через наш штаб будет решить этот вопрос легче, но я всё же боюсь, что мне могут ответить отказом и у нас проблем сейчас и так много, и мало кого интересует мой проект.       Адольфина понимающе кивнула и снова вернулась к изучению папки. Проверив ещё пару страниц, она сделала глубокий вдох и, закрыв папку, отложила ту в сторону. — Что же, думаю я могу тебе с этим помочь, Минна, но ты уверена, что Овербек вам подойдёт? Может, подыскать лучшую кандидатуру? — Позвольте, я возьму здесь слово, генерал? — резко подключился в разговор Пьер. — Ну говорите, майор, — одобрительно ответила Адольфина после недолгого молчания. — Я более чем уверен, что капитан Овербек подойдет 501-му, как новый член звена поддержки, — Пьер расправил плечи, тихо прокашлялся и продолжил, — Я думаю Вы понимаете, что найти свободных пилотов сейчас не так и легко, а командиры действующих эскадрилий будут драться за каждого своего бойца, в этом плане капитан показался мне и подполковнику перспективной кандидатурой, и пока подполковник пыталась решить вопрос с переводом капитана под моё командование, а его истребитель мы отправили на ремонт, я решил проверить кандидата и организовал для него несколько тренировочных вылетов и боев с участием ведьм, дав ему под управление свой «Спитфайр», и должен сказать, капитан Овербек показал себя достойно, видно сразу, что он настоящий профессионал, быстро адаптировавшийся к взаимодействию с ведьмами, так что моё личное мнение говорит, что он как никто другой подойдёт для истребительного звена при 501-м, плюсом он и сам изъявил желание присоединиться к крылу, чтобы продолжить борьбу с нашим врагом; на этом у меня всё, генерал.       В ответ Пьеру брюнетка лишь кивнула головой. Доводы майора Клостермана она посчитала хорошими. В кабинете опять воцарилась тишина, пока Галланд, уйдя в раздумья взвешивала всю полученную информацию и что можно было бы сделать, чтобы помочь подполковнику Вильке с этим вопросом. — Что же, у меня есть возможное решение твоего вопроса, Минна, — наконец-то произнесла Адольфина, усаживаясь на кресле поудобнее, — Если маршал Геринг согласится и даст разрешение, я смогу достать для тебя официальное распоряжение от командования Люфтваффе о переводе капитана Овербека в 501-е, с ним ты уже сможешь решить все вопросы с британнским командованием и своими кураторами и я думаю, они точно одобрят этот перевод, увидев прямую санкцию от нашего штаба. — Благодарю Вас, генерал, — поблагодарила Минна брюнетку. — Благодарить пока не за что, Минна, — Адольфина улыбнулась, — сначала я должна решить твою проблему, а я повторюсь: не факт, что это получится, но я постараюсь. — За это и благодарю Вас, — Вильке улыбнулась в ответ, — если на этом всё, разрешите идти? — Если у тебя ко мне больше ничего нет, то ты и твои люди могут свободны.       Минна кивнула и, приложив руку к голове в знак прощания с генералом, развернулась к двери. — Майор, Линнет, идёмте.       Пьер также произвел воинский салют в знак прощания с Адольфиной, а Линнет ограничилась лишь кивком головы и небольшим поклоном. — Сержант Бишоп, — окликнула Галланд британнскую ведьму, когда та направилась за старшими офицерами.       Вся троица остановилась и посмотрела на Адольфину. — Я буду следить за твоими успехами, так что постарайся изо всех сил, — Галланд улыбнулась и снова подмигнула юной ведьме. — Д-д… Да! — лишь смогла произнести Линн, поклонившись ещё сильнее, после чего девочка первой выпорхнула из кабинета.       Клостерман и Вильке посмотрел на Галланд. Улыбка у Адольфины стала шире, она про себя посмеялась, показывая лёгкими махами правой ладони, что офицеры могут идти. Майор и подполковник переглянулись, а после, снова посмотрев на генерала, кивнули той в знак прощания и покинули кабинет. За дверью послышались постепенно отдаляющиеся шаги. Вскоре троица из 501-го покинула базу. Галланд сама видела в окно, как они садились в чёрный «Мерседес» и как тот, выехав за охраняемую территорию через КПП, набрал скорость и скрылся за ближайшим поворотом. Когда машина исчезла из поля зрения, Адольфина вернулась за стол и снова взялась за изучение папки, предоставленной ей Минной. Вновь пролистав страницы и бегло изучив дело на «капитана Овербека», она взяла трубку с телефонного аппарата на столе и, набрав с небольшого листочка номер, приложилась ухом к телефону, ожидая пока на том конце возьмут трубку. — Штаб верховного командования? Говорит генерал Адольфина Галланд, — представилась она, — соедините, пожалуйста, с генерал-фельдмаршалом Герингом.