Без зла в душе

      В глубоком отчаянии Агафья шла, не разбирая дороги - перед собой она буквально ничего и никого не видела. Время от времени нечаянно задевала прохожих, и те с удивлением смотрели на неё. Что случилось с этой иностранкой, что она идёт, словно сомнамбула? С самого же первого дня пребывания в Японии девушка чувствовала себя не в своей тарелке. Бывают люди, которые приедут в чужую страну с другим менталитетом и чувствуют себя там, как рыба в воде. Агафья точно не из их числа - она начала тосковать по России сразу же, как только села в самолёт до Токио. А сейчас оказалась в такой ситуации, что и врагу не пожелаешь. Сазуоки уволит русскую хостесс, как только узнает о её беременности. Статус королевы клуба, которой начальник мог бы сделать поблажку, по факту она утратила сразу же; как только не смогла петь, а также искренне, от души улыбаться клиентам и смешить их. И что же ей теперь делать? Аборт? Если Агафья совершит этот страшный грех детоубийства, кровь убитого ребёнка навсегда останется на её руках. Да ещё и сама может на всю жизнь остаться бесплодной. Если она оставит малыша - окажется на улице, без денег, без крыши над головой, а долги её семьи будет практически нереально погасить.       Когда девушка, наконец, остановилась – обнаружила, что ноги привели её с торца удивительно красивого и величавого храма с белыми стенами, изящно очерченными обрамлениями цвета кофе, и зелёными куполами. Судя по крестам на куполах и крыше – это христианская церковь. Эта мысль напомнила Агафье о том, что часто говорила ей бабушка, когда водила её в церковь:       - Если однажды ты окажешься в безнадёжном положении, то тебе всегда помогут в православном храме. Господь никогда не прогонит тебя. Даже самого закоренелого грешника, пришедшего к Нему, Он примет с распростёртыми объятиями.       А вот православная ли эта церковь? Бабушка Глаша привила внукам не только любовь к Богу, но и хорошие знания по истории. Историю открытия самых разных православных русских церквей и вообще о многих православных реликвиях бабушка умела рассказывать не менее увлекательно, чем Ишимова¹. Агафье особенно запала в душу история открытия Кафедрального Воскресенского Собора в Токио, на церемонию освящения которого собирался сам Николай Второй, тогда ещё цесаревич, однако не попал на неё из-за инцидента с японским городовым.       Обойдя храм сбоку, девушка вышла к его открытым воротам, и ей стало легче. Фраза на арке «Слава в вышних Богу», написанная по-русски, не оставляла никаких сомнений – это был именно тот самый православный Воскресенский Собор, о котором ей с братьями рассказывала бабушка.       Агафья вошла в церковь, и словно в маленьком кусочке России оказалась. Много икон, расписанных в старом славянском стиле, запах ладана, воска и огоньки свечей напомнили ей о родной стране. Девушка прослезилась и перекрестилась. Взгляд упал на большую икону над алтарём. На ней изображён Иисус Христос, восседающий на троне, справа от него стоит Богородица, а слева - Иоанн Предтеча. Агафья прикрыла голову капюшоном и, встав на колени, тихо заплакала:       - Боже, что мне делать? Помоги мне, молю тебя! Поруганная, я ношу дитя насилия! Слёзы капали ей на колени и она раз за разом повторяла:       - Боже, буди милостив ко мне, грешной!       Это был тот самый миг, когда девушка была на грани отчаяния. Если она потеряет надежду, то всё пропало. А бабушка всегда предупреждала, что нельзя впадать в отчаяние, что бы ни произошло. Вот и Агафья, ощущая себя буквально в полушаге от этого греховного состояния, из последних сил умоляла Господа помочь ей. Когда она смотрела сквозь слёзы на изображение Спасителя, ей казалось, что образ стал ещё более живым. Девушка полностью погрузилась в молитву и не сразу заметила, как к ней подошёл местный священник.       - Вам помочь? - внезапно услышала она рядом мужской голос .       Агафья обернулась. Пожилой японский священник смотрел на прихожанку с тёплой улыбкой, от какой на душе становилось уютно. Она встала и всхлипнула:       - Да, отче. Мне так плохо!       Тот, кивнув, помог девушке встать, отвёл её в сторонку на скамейку и, когда они сели, спросил:       - Что случилось?       Агафья знала, что священник никогда не расскажет, что ему поведал прихожанин. Девушка рассказала ему вкратце о себе, о бедах своей русской семьи, причины приезда сюда, о своей работе и о том, что с ней сделали якудза. Называть имя насильника не стала. Батюшка слушал её и словно вместе с ней переживал всю эту боль, весь этот ужас. Он прикрыл рукой глаза, словно сам вот-вот расплачется, а Агафья продолжала рассказывать, что с ней стряслось.       - И вот теперь я ношу ребёнка! Плод насилия! - закончила она рассказ, приложив руку к своему животу.       Священник посмотрел на прихожанку серьёзно и, собравшись с мыслями, ответил:       - Ребёнок, каким бы образом он ни был зачат, невинен. Он не отвечает ни за ваши грехи, ни за грехи того, кто надругался над вами. Понимаю, что у вас сложная ситуация.       - И что же мне делать? - с безутешной болью спросила Агафья.       - Не теряйте надежды. Да, вам тяжело. И это не последнее ваше испытание. Христу было ещё тяжелее, когда он взял на себя грехи людского рода. Его матери было ещё больнее. Если вы понесли после той ужасной ночи, то тут уже ничего не поделаешь. Всё, что я могу вам сказать, так это родить дитя, быть ему матерью и воспитать.       - Но меня выгонят с работы, отнимут дом. Где я буду жить? На что я буду его кормить?       - Вы можете прийти сюда, здесь вам всегда помогут. Не отчаивайтесь. Верьте, что всё будет хорошо.       - Но я не люблю этого ребёнка! Он для меня чужой! - настаивала она.       - Не говорите так! Грех так говорить! Это дитя - часть вас, даже зачатый в результате насилия. Он не может быть вам чужим. Это сейчас вы говорите, что не любите его; а когда этот ребёнок родится, и вы возьмёте его на руки - поймёте, что готовы жизнь свою за него отдать. Мать - это имя ангела на устах и в сердцах всех детей.       Эти слова заставили Агафью задуматься. Она не была уверена, что сможет полюбить ребёнка от насильника. Однако понимала, что этот японский батюшка вполне может оказаться прав. Даже такие обстоятельства не исключают ситуацию; когда стоит матери только взять на руки новорождённого младенца, как, вопреки всем её мучениям, она уже жизнь свою не может себе представить без своего малыша. Девушка кивнула, но больше ничего не сказала. Внезапно Агафья заметила, что нательный крестик, который священнослужитель держал в руках, очень похож на тот, который она потеряла. И, приглядевшись, убедилась, что это он и есть.       - Откуда у вас этот крестик? - спросила с удивлением девушка.       - Его сюда принёс один человек.       Агафья уточнила:       - С повязкой на глазу и в кожаной змеиной куртке?       - Да.       Удивительно! Мадзима приходил сюда. Принёс её крестик. Интересно, зачем?       - И что он говорил? - спросила она насторожённо.       - Ну, сказал, что девушка, носившая этот крестик, погибла. Просил помолиться за неё, но имени не назвал.       - Эта девушка - я! - с досадой воскликнула Агафья. - Я та погибшая девушка, чей крест он принёс сюда! Я жива! Видите? Живая!       Священник кивнул и отдал ей крестик. Та тут же его надела.       - Помните мои слова! - напомнил ей священник. - Не наказывайте ни себя, ни своего нерождённого ребёнка за то, в чём нет ни вашей, ни его вины. Держитесь подальше от неприятностей и не пускайте в свою душу ненависть и отчаяние. Они просто разрушат вас изнутри.       - И как мне тогда жить? Я не могу вернуться домой с таким позором. А если и вернусь - ни я, ни мои родители не смогут прокормить ещё одного ребёнка.       - Не отчаивайтесь! Не опускайте руки! Многие женщины в Японии даже не знают, что такое декретный отпуск, и государство не снабжает их пособиями. И, тем не менее - они как-то справляются. Справитесь и вы.       «Легко ему так говорить. Японки здесь у себя дома, у них здесь родственники и друзья; а я здесь - одна за границей и рассчитывать мне не на кого»,- с болью подумала девушка обо всех тех проблемах с ребёнком, которые её ждут на чужбине. Увы, этот священник ничем ей помочь не сможет. Ему, японцу, не понять чувств русского человека. О, если бы здесь был русский батюшка, он бы ей точно помог! Агафья поклонилась священнослужителю и направилась к выходу.       - И главное - вы должны простить того, кто с вами это сделал! - сказал тот ей вслед. - Иначе ненависть вас погубит.       Прихожанка остановилась. Эти слова больно саднили её израненное сердце. Простить отморозков, которые мало того, что катком прошлись по жизни и психике невинной девушки, да ещё и оставили ей живое напоминание об этом?! Как же всё просто звучит на словах!       - А вы бы простили, окажись на моём месте? - оглянулась с обидой Агафья.       - Я не призываю вас сразу же простить своих обидчиков. Просто попытайтесь постепенно, со временем отпустить от сердца вашу боль и ненависть к ним. Если вы простите их, то и Бог простит вас. Иисус простил своих мучителей, которые Его пытали и распинали. Научитесь жить без зла в душе, и вы увидите, как прекрасен мир.       Больше ей не о чем было говорить с этим японским священником. Что ж, когда-нибудь Агафья простит Мадзиму и его босса Симано. Но в любом случае это произойдёт не сегодня, не завтра и не послезавтра. На такое прощение понадобятся месяцы, если не годы. И всё же, когда девушка покидала церковь, боль уже не так тяготила душу. А свет в конце туннеля виделся уже не слабеньким, едва теплящимся лучиком надежды. Теперь он заиграл ярким, тёплым и живым огоньком. Сегодня Агафья искренне, на своём опыте убедилась, что в церкви действительно можно найти утешение. Даже в такой, казалось бы, совсем безнадёжной ситуации. «Всякого приходящего ко Мне, Я не прогоню прочь...!» - вспомнила она слова из Нового Завета. Но при этом девушка не строила иллюзий и была готова к любым трудностям на пути к этому самому огоньку. Сейчас лучше отправиться домой и подумать о будущем.

***

      Атенаис читала заключение гинеколога без всякого удивления. Она вернула его Агафье и сказала простым разговорным тоном:       - Значит, отправим тебя на аборт, и проблема будет решена.       - Я не буду делать аборт, - покачала Агафья головой.       - Ты серьёзно? - воскликнула француженка. - Ты понимаешь, что Сазуоки тебя уволит?       - Понимаю, - спокойно ответила она. - Но аборт не решит мою проблему. Это страшный грех.       - Не будь такой сентиментальной, Агафья. Этот ребёнок будет тебе мешать.       - Нет, аборт я не буду делать. К тому же есть риск, что в будущем я вообще не смогу иметь детей.       - Ой, не говори ерунды! Сейчас медицина на месте не стоит. Любое бесплодие можно вылечить. Ну, на крайний случай можно воспользоваться услугами суррогатной матери или усыновить.       Агафья не хотела больше ничего слышать об этом:       - Атенаис, я уже всё решила! Я буду рожать!       Француженка стала ходить по комнате, сложив руки на груди. Она остановилась и воскликнула:       - И что ты будешь делать с этим ребёнком? У тебя здесь нет прописки. И срок действия визы через десять месяцев истечёт. Сазуоки будет в бешенстве, когда узнает о твоём положении. Он тоже, будь уверена, отправит тебя на аборт.       - Тогда я уволюсь! - твердила свое Агафья.       - Ты с ума сошла! - ухватилась Атенаис за голову.       - Успокойся. Это мои проблемы. и в них я тебя втягивать не буду.       Атенаис вздохнула, отряхнула руки и сказала равнодушным тоном:       - Ну, я тебя предупредила. Ты сама себе хозяйка!       Она подошла к двери, собираясь уйти, но Агафья её окликнула:       - Не забудь, что ты мне обещала.       - Я помню. И я сдержу своё слово, - заверила её Атенаис и ушла.       Агафья снова осталась одна. Самое время подумать о будущем. Если её уволят из «Континента», то она будет опозорена и работать хостесс больше не сможет. Да и беременность не позволит. Ну, в Токио можно найти работу, это всё-таки огромный город, к тому же столица. А пока беременность не станет заметной или же пока Сазуоки сам не узнает - Агафья по-прежнему будет работать в «Континенте». Девушка подошла к зеркалу. Она часто после насилия стала смотреть на себя. Однако ничего нового в своём отражении она не видела. Агафья приложила руку к своему животу. Срок беременности ещё очень маленький, но через несколько месяцев животик округлится, и она будет ощущать каждое движение своего малыша. В зеркале отразилась коробка с подарком от Мадзимы. Девушка оглянулась, подошла к столу и взяла её. Почему она просто не выбросит эту коробку? Обычно от всего, что хоть как-то напоминает о любом обидчике, практически всегда стремятся избавиться. Но Агафья сколько раз ни собиралась - в самый последний момент её что-то удерживало. Внезапно девушку осенила мысль о том, что когда она станет матерью, её малыш подрастёт и рано или поздно начнёт интересоваться, кто его отец. Вот тогда она и покажет ребёнку фото того, кто зачал его. А пока лучше просто спрятать эту коробку и поменьше на неё смотреть.

***

      Агафья работала, как и раньше, но уже без былого энтузиазма. Атенаис не заводила разговор о её беременности, чему та была рада. Агафья старалась вести себя так, словно никакой беременности и нет. Но это длилось ровно до тех пор, пока её клиенты не начинали курить или заказывать что-нибудь из еды. Токсикоз не заставлял себя долго ждать, и Агафье ничего не оставалось, как терпеть. Леденцы не всегда помогали, но хуже было, когда клиенты хотели угостить русскую хостесс. Отказываться нельзя. Агафья принимала угощение, но ела совсем чуть-чуть. Однако и даже это чуть-чуть сразу просилось обратно. Приходилось прикладывать много усилий, чтобы держаться достойно. Так миновала неделя. Никто не замечал, что Агафья изменилась, кроме Эммы, которая уже начала присматриваться к ней. Атенаис во время перерыва как-то тихо шепнула русской подруге:       - Эмма начала тебя подозревать в интересном положении. Ты будь осторожнее!       - Я готова ко всему, - равнодушно ответила девушка.       - Лучше бы ты сама ушла, пока не разразился скандал.       - Я думала об этом. Но мне осталась неделя до зарплаты. Как только Сазуоки мне заплатит, я сразу уйду.       - И кем ты будешь работать после увольнения?       - У меня есть время, чтобы найти новое место.       - Агафья, Сазуоки тебя зовёт, - подошла к ним Нана.       Агафья напряглась, но, стараясь держаться уверенно, пошла в офис начальника. Она вошла и поприветствовала его, как полагается. Однако Ясумо был не один. С ним рядом стояла очень довольная Эмма, а сам Сазуоки сидел за столом и держал в руках какой-то документ. Вид у начальника был сердитый. Как только девушка его поприветствовала, он сурово ей сказал:       - Агафья-сан, вы меня очень, очень сильно огорчили!       - Чем я вас огорчила? - изумилась она.       - Ты забыла о главных правилах, о которых я говорил? - перешёл он на резкий тон.       - Нет, Сазуоки-сан.       Он положил документ на стол, и Агафья увидела, что это её заключение по беременности. Хэлл выпятила гордо грудь. Нетрудно было догадаться, что это она настучала на неё.       - И как ты тогда объяснишь мне вот это? - едва держал себя в руках Ясумо.       Агафья не знала, что ему ответить. Сказать честно, что её изнасиловали? Он вряд ли поверит. А если и поверит, то отправит в полицию. Но попробовать стоит, да и врать она не умела.       - Меня изнасиловали, Сазуоки-сан, - стыдно стало Агафье. Эмма уставилась на неё, будто впервые видит, а Сазуоки встал со своего места:       - Изнасиловали? Кто?       Агафья решила соврать:       - Я не знаю. Я его не видела. Он меня схватил и утащил в тёмную аллею, где и надругался.       - Она врёт, - влезла Хэлл в разговор. - Она может всякого наговорить.       - А я могу сказать, что ты залезла в мою сумку и обвинить тебя в воровстве, - огрызнулась ей Агафья.       - Эмма, выйди из кабинета, - прогнал её Ясумо.       Американка самодовольно хмыкнула и направилась к двери, смерив Агафью довольным злорадным взглядом.       - А я считаю, что она просто вступила в отношения с якудзой, - решила вставить своё слово Хэлл перед уходом. - Я ведь вам говорила, что видела, как Горо Мадзима выходил из её квартиры.       - Я сказал выйти из моего кабинета! - прикрикнул Сазуоки и обратился к Агафье, когда американка вышла. - И как ты предлагаешь поступить? Ты же знаешь, что беременность в этой профессии запрещена.       Начальник перешёл на «ты». Всегда с ней говорил на «вы», а теперь на «ты». Внешне Агафья сохраняла спокойствие, но в душе ей было очень тяжело. Новую работу девушка ещё не нашла, и теперь это усугубляло её и без того трудное положение. Она посмотрела на Ясумо и, собравшись с духом, сказала:       - Сазуоки-сан, я знаю это правило, но прошу и меня понять. Моей вины в беременности нет. И аборт я сделать не могу, так как потом у меня не будет вообще детей. Да и не хочу я этого делать.       - И что мне с тобой делать? - ухватился он за голову. - Нельзя беременной тут работать!       - Сазуоки-сан, прошу вас, позвольте мне доработать эту неделю. Я найду другую работу за это время.       - Нет! - стукнул он по столу. - Агафья-сан, я тебя так ценил! Ты была самой лучшей хостесс! А теперь моя лучшая хостесс в положении!       Он глубоко вздохнул, налил себе виски и, стукнув кулаком по столу, твёрдо сказал:       - Я ни для кого не делаю исключений из правил...       - Для Эммы вы делаете исключение. Она крутит шашни с вашими клиентами! - дерзко ответила Агафья.       - Эмма у меня работает дольше тебя, и только благодаря ей я смог прославить свой клуб. А ты продержалась в зените славы очень мало. Чувствуешь разницу? Поэтому с сегодняшнего дня ты уволена! Собирай свои вещи и покинь квартиру.       Агафья понимала, что теперь работать в «Континенте» ей в любом случае осталось недолго. Но всё же надеялась, что за её прошлые успехи и заслуги Сазуоки позволит ей доработать этот месяц. Надо попросить его о снисхождении.       - Сазуоки-сан, - вежливо сказала она. - Позвольте мне доработать последнюю неделю. Я за это время получу зарплату и найду новую работу.       - Нет! - жёстко ответил Ясумо. - Ты покинешь квартиру немедленно, и зарплаты я тебе не дам!       - Заплатите хотя бы за те дни, которые я отработала, - умоляла его девушка.       - Нет! Ты не получишь ни йены! Я по твоей милости лишаюсь дохода! Это будет компенсацией!       Это было уже за гранью добра и зла. Мало того, что её выгоняют на улицу за то, в чём однозначно её вины нет; да ещё и отказываются платить за отработанные ею дни.       - Это незаконно! - яростно произнесла Агафья. - Получается, я все эти дни работала бесплатно?       - Я тебе всё сказал! А будешь права качать - только себе хуже сделаешь!       - Но мне нужны эти деньги! Мне же не на что будет жить!       Однако Ясумо оставался неумолим. Просто отмахнулся от неё, словно от назойливой мухи. Да, положение у Агафьи оказалось куда сквернее, чем она думала. Ничего не оставалось, как сделать всё, что требовал Сазуоки. Глубоко подавленная такой вопиющей несправедливостью со стороны начальника, девушка медленно направилась к двери.       - Ключи от квартиры оставишь у Мидори, - распорядился тот.       Агафья остановилась. Сазуоки вполне может обо всём рассказать её родителям, и для них это будет страшным ударом.       - Сазуоки-сан, - обречённым голосом произнесла теперь уже бывшая хостесс, не поворачиваясь к мужчине. - Сделайте тогда для меня самое малое - просто ничего не говорите моим родителям. Раз уж вы не хотите проявить милосердие ко мне, то пожалейте хотя бы моих родных.       Ясумо задумался и угрюмо кивнул:       - Хорошо. Я ничего им не скажу. А теперь уходи. Девушка тяжело вздохнула и покинула кабинет Ясумо Сазуоки. Зря Агафья рассчитывала на справедливость и понимание со стороны этого человека - для владельца хостесс-клуба она теперь не больше, чем отработанный материал. Когда Агафья зашла в гримёрную, чтобы переодеться, туда тут же пришла взволнованная Атенаис:       - Что случилось? О чём вы говорили?       - Он меня уволил и потребовал освободить квартиру, - подавленно ответила Агафья, переодеваясь в обычную одежду.       - И не дал тебе доработать этот месяц?       - Не дал. И платить он мне тоже не намерен за отработанные дни.       - Ничего себе! Я с ним поговорю!       - Тогда он выгонит тебя следом за мной! - сказала Агафья таким тоном, что подруга тут же передумала.       - Но как он узнал? - не унималась француженка.       - У Эммы спроси. Она любит лазить по чужим сумкам.       - Эмма? Опять эта американская потаскуха!       - Она своего добилась. Можно её поздравить.       - Агафья...       Агафья не стала её слушать и вышла. Атенаис поспешила следом за ней:       - Но где ты будешь жить? И на что?       - Что-нибудь придумаю, - ответила она.       У выхода стояла довольная Эмма вместе с другими хостесс. Все, кроме этой американки, были потрясены случившимся, но никто ничего не говорил. Агафья с осуждением посмотрела на Хэлл.       - Я тебе говорила, что со мной лучше дружить, чем враждовать! - слащавым голосом произнесла Эмма.       - С тобой лучше вообще не связываться, - спокойно ответила Агафья. - А то, что ты по чужим сумкам шаришь... Есть такое животное - крыса называется. Вот это ты и есть.       Улыбку американской хостесс как ветром сдуло. Хэлл зарычала, грозясь вцепиться Агафье в волосы:       - Да я тебя сейчас...!       - А ну прекратить! - накричал на них Сазуоки. - Оставьте её! Пусть идёт! А ты, Эмма, долго не радуйся! Ты у меня тоже на грани увольнения за свою привычку рыться в чужих вещах.       Агафья посмотрела обречённо на Ясумо и, ничего не сказав на прощание, открыла дверь и вышла на улицу.       - Подожди, - выбежала за ней следом Атенаис. - Если ты сейчас пойдёшь за вещами, то дождись меня. Я приду, как только закончу с работой, и мы что-нибудь придумаем.       - А что мы сможем придумать? Сазуоки вряд ли позволит мне у тебя пожить. Он пригрозит тебе той участью, что постигла меня.       - Но, Агафья...       Русская подруга улыбнулась ей сквозь накатившие слёзы:       - Будь осторожна, моя дорогая. Эмма наверняка попытается и от тебя также избавиться.       Агафья ушла. В это заведение она больше никогда не вернётся. Даже если у неё голос полностью восстановится, и Сазуоки сам попросит вернуться. До своего жилья Агафья шла, не оборачиваясь. Слёзы душили девушку, но та не давала им волю. Поплачет потом, когда рядом никого не будет. А сейчас нужно забрать свои вещи и навсегда покинуть уютное жильё. Да и в конце концов, Агафья давно уже была готова к тому, что рано или поздно такое случится.

***

      Вещей у неё было весьма немного. За все эти полгода жизни в Японии, Агафья не купила себе никакой обновки. Даже нижнее бельё ей не удалось найти. Продавец в магазине женского белья сказала, что нужный ей размер можно пошить только на заказ. Агафья высылала родителям денег побольше и просила их купить для нее бельё в родном Владивостоке, а потом переслать ей. Все расходы девушка оплачивала сама. Тогда она могла себе это позволить, а теперь, когда оказалась на улице, надо срочно придумать, где ей жить, работать и чем питаться. Хорошо, что у Агафьи есть деньги на первое время. Она собрала все свои вещи и оставила ключ Мидори Хитоси. Та не спросила, почему девушка съезжает. Вот и хорошо. Это одна из приятных черт у японцев - они никогда не лезут в чужие дела. Но перед тем, как уйти, Агафья спросила у старой японки:       - Скажите, где можно снять недорого самое скромное жильё?       Но Мидори ничего не ответила, и вовсе отвернулась от неё. Повторять свой вопрос не стала. Сазуоки, наверное, позвонил Хитоси и обо всём рассказал. Агафья с пониманием отнеслась и к этому. Она не забыла, что в Японии совсем другой менталитет. У них не принято помогать нуждающемуся. Считается, что если никто тебя о помощи не просил, то её нечего предлагать; а нуждающийся, даже если ему будет совсем плохо, помощи этой не попросит потому, что этим он может кого-то потревожить или обидеть. Однако привыкнуть к этой особенности местного менталитета девушка так и не смогла. Помнится, Мадзима лежал избитый недалеко от её уже бывшей квартиры. Все люди, что находились рядом, проходили мимо, и только Агафья ему помогла. Вероятно, Горо и отблагодарил её не потому, что ему нужна была помощь, о которой он не просил; а потому, что она - иностранка и не знает, как нужно поступить. Осознание того, что ей никто не поможет, даже если она будет умирать, причиняло ещё большую боль и безысходность. Тот священник, что подошёл к ней, когда она в отчаянии пришла в собор, попытался ей помочь. Конечно, тут напрашивается притча о милосердном самаритянине. Он не мог не помочь. К нему идти за помощью? Чем он ей поможет? Но батюшка сказал, что в соборе ей помогут. Значит, туда надо идти.       Погода на улице портится. Начинается дождь. Агафья не стала доставать зонтик и просто накинула на голову капюшон. В соборе, когда она вошла, горели свечи. У алтаря стоял пономарь и быстро читал молитвы. Прихожан среди японцев было очень мало. Сюда ходят в основном верующие иммигранты из России, Украины, Беларуси, Сербии и других православных стран, но и их здесь не всегда встретишь. Девушка увидела того самого священника, с которым недавно встретилась. Он принимал исповедь у прихожанина. Как только исповедь закончилась, Агафья подошла к нему, поклонилась и сказала:       - Здравствуйте, отче. Мне снова нужна помощь.       Тот внимательно посмотрел на прихожанку, давая понять, что слушает её. Девушка рассказала священнослужителю, что у неё теперь нет ни жилья, ни работы, и идти ей некуда. Тот задумался и какое-то время ничего не говорил. Затем посмотрел на Агафью серьёзно и ответил:       - Есть одно место, где вы сможете пожить какое-то время; но оно вам вряд ли понравится. Вы знаете район Санья?       - Нет.       - Это гетто для стариков и бездомных. Это всё, что я могу вам предложить. Там вы найдёте без проблем и жильё, и какую-то работу. Он находится на севере от Асакусы, буквально в десяти минутах ходьбы от телевизионной Токийской Башни. Спросите там, куда вам податься.       Агафья не знала, что это за гетто такое; но раз там можно найти и жильё, и работу, - значит это именно то, что ей сейчас нужно. И, поблагодарив батюшку, она отправилась в метро.

***

      Девушка была поражена, когда нашла район Санья. Улицы были, конечно, ухоженными, и мусор нигде не валялся; но её поразило, что живут здесь одинокие старики и бомжи. Странный и грустный вид. Когда Агафья и Атенаис в свободное время ходили на экскурсии, в их туристической брошюре ничего не говорилось об этом районе. Глядя на то, как здесь живут одинокие, никому ненужные старики и нищие, стало ясно, почему туристов сюда не водят. Агафья никогда не питала иллюзий о какой бы то ни было стране. Ей идеализировали Японию, говорили, как там всё благополучно, но она никогда этому не верила. Даже у такой продвинутой страны оказалась обратная сторона медали. Тут также распространена преступность и нищета, и девушку поражало то, что никому до этого нет никакого дела. Эти несчастные люди ни у кого не просят помощи, и им никто не предлагает её. На появление в этом районе молодой иностранки местные жители отреагировали с удивлением. Молодёжь здесь практически не бывает. И где тут искать жильё и работу? Агафья медленно шла, чувствуя, как за ней наблюдают. Она быстро нашла бизнес-отель, который предлагал снять по низкой цене комнату. Агафья посмотрела. Самый дешёвый номер - только комната и санузел. Самый дорогой номер стоимостью две с половиной тысячи йен - комната, санузел и даже кухня. Это ей подойдёт.       Девушка подошла к ресепшену, чтобы оплатить дорогой номер. Старушка, что приняла у неё плату, дала ей ключи и проводила удивлённым взглядом. Агафья чувствовала себя всё более неловко, но ничего не могла поделать. Она заплатила сразу за месяц. На жизнь ей оставалось немного. Надо срочно искать работу. Сам номер, хоть район и считался трущобами, был очень уютный. Везде было чисто и аккуратно. В этом деле японцы молодцы - даже в таких условиях они следят за чистотой. За окном сгущались сумерки. Скоро наступит ночь. Теперь у Агафьи есть временное жильё, это немного утешало. Жаль, что обставлена комната не совсем так, как хотелось. Спать тут придётся на циновке на полу, как обычно спят японцы. Телевизор старый, работает с помехами; но это не страшно - девушка всё равно его особо не смотрит. Ванна - ещё меньше, чем в квартире, с которой Агафья сегодня съехала. В такую она даже сесть не сможет. Но оно и к лучшему - в её положении нельзя принимать горячую ванну, только душ. Холодильник тоже маленький, но тут вообще пустяк - Агафья ещё долго не сможет себе позволить покупать столько продуктов, сколько покупала раньше. Одним словом - здесь её практически всё устраивало. Вот только девушку не покидало стойкое, гнетущее ощущение, что это ещё далеко не конец её злоключений. Пока Агафья не родит, ей позволят здесь жить. Как только появится малыш - придётся искать более комфортное жильё. Местные жители не потерпят постоянный плач младенца. Однако до родов у неё ещё есть время, чтобы заработать на аренду самой маленькой квартиры, где можно жить с ребёнком. Об этом Агафья подумает позже, а сейчас нужно найти работу.       Разложив свои вещи в номере, девушка вернулась на ресепшен. Старушка там сидела и вязала. Агафья подошла к ней, улыбнулась, низко поклонилась и вежливо обратилась:       - Простите, пожалуйста, что я вас отвлекаю, но можно мне вам задать вопрос?       Старушка отвлеклась от вязания, внимательно посмотрела на неё и, улыбнувшись, кивнула:       - Я вас слушаю.       - Мне неловко вас об этом спрашивать, но скажите, пожалуйста, нужна ли здесь работница? Я имею в виду в самом районе.       Старушка задумалась, поправила очки и ответила:       - Ну, вообще-то работа здесь есть, только вряд ли она вам подойдёт. Уборщица требуется.       - Я согласна, - сразу ответила Агафья.       - Но зарплата небольшая. Просто вы такая молодая и полны сил, а пришли жить в такой район.       Агафья продолжала улыбаться, хоть ей было совсем не до этого:       - Мне просто больше некуда податься.       - О, ну тогда понятно! - улыбнулась старушка в ответ. - В этом районе можно запросто затеряться. Вы ведь иностранка. Скажу вам, что туристы сюда не ходят. Если кому-нибудь захотелось для кого-то исчезнуть - он приходит сюда, где его никто искать не станет.       «В странное место меня отправил этот японский батюшка. Говорил, что поможет, а на деле отправил туда, где можно навсегда затеряться», - с досадой подумала она.       - Я согласна работать уборщицей и готова приступить к работе хоть сейчас, - держалась Агафья молодцом.       Старушка с улыбкой кивнула и сказала:       - Тогда пойдёмте. Я вам всё покажу.       Агафья последовала за ней.       - Меня зовут Марика, - представилась старушка. - А вас как зовут?       - Агафья Графская.       - Агафья? О, трудное имя! Вы ведь иностранка.       - Да. Я из России. Приятно с вами познакомиться, Марика-сан.       - Мне тоже очень приятно. Теперь мне не будет скучно.       Старая Марика показала, где хранится всё необходимое для уборки и сказала:       - Уборка проводится утром и вечером. Иногда за дополнительную плату наши постояльцы просят убрать их номер. Я бы и сама продолжала убирать, но у меня то поясница разболится, то ноги еле ходят. Сижу себе здесь и вяжу. Мне моей пенсии вполне достаточно, а это лишь мелкая подработка.       Они вернулись назад к ресепшену. Агафья низко ей поклонилась и сказала:       - Спасибо вам огромное. Вечером я непременно приступлю к работе. Если же вам вдруг понадобится какая-либо помощь, то я вам помогу с большим удовольствием. Можете ко мне обращаться в любое время.       Марика ласково посмотрела на Агафью и сказала:       - Вы очень добрая девушка. Благодарю вас.       Она села на своё место и продолжила вязать. Агафья вернулась в свой номер. Пока что всё складывалось неплохо. Но заработка уборщицы ей на жизнь не хватит. Беременной нужно не только чем-то питаться, но и оплачивать врача, покупать необходимые витамины. Необходимо найти вторую работу. Про родителей девушка пока не думала - им она недавно отправила хорошую сумму денег. Сейчас нужно подумать о себе. В таком районе ей вряд ли удастся найти достойную работу. Нужно будет искать её в другом месте и как-то совмещать. Но об этом ей мешало думать урчание в желудке. Хорошо, что токсикоз пока о себе не напоминает. Раз она здесь надолго, то надо купить какой-нибудь недорогой еды.       Когда женщина в положении, она не должна заботиться о своей фигуре, но и часто баловать себя вредной едой тоже нельзя. Многие беременные женщины жалуются, что их тянет то на чипсы с газировкой, то на фаст-фуд. У Агафьи такого не было. Ей часто хотелось мороженого и йогуртов, но чаще её тянуло на овощи и фрукты. Здесь, к сожалению, это дорогое удовольствие, зато морепродуктов много. Девушка с удовольствием бы сейчас съела маленький бутерброд с сыром; но в Японии сыр считается новым продуктом, и готовить его так, как в России или Европе, не умеют. Агафья представила себе свежий пшеничный хлебушек с намазанным плавленным сыром, а сверху укроп и ломтик колбасы из индейки. Такого удовольствия она тут не встретит, даже если упорно будет искать. Делать домашний сыр её научила бабушка, но для этого нужно свежее непастеризованное молоко и молочная сыворотка. Агафья с огорчением вздохнула. То, что старики и нищие смотрели на неё, как на диковинку, уже не нервировало. Со временем они к ней привыкнут и не будут так глазеть. Она быстро нашла продуктовый магазин. Хорошо, что в Японии можно без опасений покупать уже готовую еду в упаковке, недорогую и свежую. Самая дешёвая еда, а скорее - самая полезная закуска, которую здесь продавали, был онигири. Агафья взяла сразу несколько штук и других дешёвых продуктов, которые не требовалось долго готовить. Возвращаясь в отель, она увидела недалеко от него сидящего на картоне нищего. Мужчина был таким тощим, что одежда на нём мешком висела. Агафья достала из сумки пару онигири и маленький сет с роллами и протянула ему. Тот с непониманием уставился на незнакомку, а потом на предложенную ему еду. Не сказав ни слова, нищий выхватил еду из рук девушки и с жадностью принялся есть. Агафья грустно улыбнулась. Жаль ей было этого японца.              Вернувшись в номер, Агафья перекусила парой онигири, запила их апельсиновым соком и напряжённо задумалась. Она должна как можно раньше, в кровь из носу, как говорят русские, найти ещё одну, уже хорошо оплачиваемую работу, иначе у родителей снова возникнут проблемы с оплатой долгов. Те деньги, что она будет получать в качестве уборщицы в отеле, пойдут на оплату жилья и покупку дешёвых продуктов. Другой заработок должен помочь ей обеспечить денежный перевод родителям в Россию, а также оплату гинеколога и покупку нужных медикаментов. Просить помощи не у кого. Грузить Атенаис своими проблемами она не будет - у той своих неприятностей хватает.       Раньше голос Агафьи собирал в «Континенте» много слушателей. Сазуоки за её мини-концерты получал большие деньги, а сама девушка довольствовалась своей стабильной заработной платой и мелкими отчислениями за выступления. Почему бы не попробовать петь на улице за добровольные пожертвования? Но... Это здесь законно? Агафья не знала всех местных юридических тонкостей. Но подозревала, что скорее всего либо полиция привлечёт за это к соответствующей ответственности, либо якудза отнимут все заработанные деньги. Да и от травмы девушка ещё не оправилась, чтобы хотя бы отчасти восстановить именно то, что тогда придавало её голосу то самое очарование, которое собирало всех этих слушателей в хостесс-клубе. Так что, этот вариант пока отпадает. Завтра после утренней уборки она пройдётся по улицам Саньи, а также соседним районам и поищет там вторую работу. Только шансов у неё немного. Агафья - иностранка, а их неохотно берут на работу.

***

      Наутро Агафья, надев простенькую одежду, отправилась выполнять свои обязанности. Марика отвлеклась от вязания и теперь читала книгу. Девушка тщательно вытирала пыль и разводы везде, где можно - даже входные двери и дверные ручки. Она не знала, как японцы проводят уборку; но твёрдо знала, что чистоту они любят и наводят её максимально по возможности. Отель был небольшой, но Агафья быстро уставала. Сказывалась её беременность и стресс. Марика с одобрением кивала каждый раз, когда ловила на себе случайный взгляд девушки. Агафья прониклась симпатией к этой старой японке. «Может, со временем мне удастся с ней подружиться?» - понадеялась она. Постояльцы отеля, в основном мужчины, постепенно возвращались в свои номера. Каждому старичку девушка кланялась с улыбкой - так она хотела расположить к себе этих людей. Нет, дело не в деньгах. В России зарабатывать на стариках считается позором, и Агафья не знала, как дело обстояло здесь. Просто эти люди могли ей что-нибудь подсказать в случае некоторых возможных затруднений. Тактику завоевания доверия местных жителей девушка придумала ещё на улице, когда возвращалась из магазина в отель.       Первый рабочий день Агафьи закончился, и она вернулась в свой номер. Постояльцы отеля уже разошлись по своим комнатам. Стены были тонкие, и Агафья ожидала услышать каждый звук, исходящий из соседнего номера. Но стояла тишина, если не считать шум города. Девушка расстелила себе матрас, постелила постель, но спать ложиться не торопилась - всё равно в последнее время бессонница стала её постоянным спутником. Агафья легла на постель, погрузившись в свои думы. Столько событий скопом навалилось, что просто голова болела. Лежать на циновке было не очень удобно, однако выбирать не приходилось. Девушка думала о родном доме. С родными она не разговаривала с самого своего отъезда в Токио. Звонить туда дорого, можно только письмо отправить. Так Агафья и поддерживала с ними связь: перевела им деньги, отправила письмо - и на этом всё. Шокировать родителей новостями о беременности, тем более - об изнасиловании, ставшем тому причиной, пока вряд ли стоит. Да и судя по всему - хорошую сумму денег в следующий раз Агафья получит ещё нескоро. Значит, времени обдумать, как в следующем письме объяснить родным, почему она теперь зарабатывает гораздо меньше, у девушки пока достаточно. И всё равно домой тянуло так сильно, что Агафья плакала от тоски. Чтобы не забыть родной язык, она часто наизусть рассказывала какие-нибудь стихи. А на этот раз тихая декламация поэмы М.Ю. Лермонтова «Бородино» помогла ещё и немного успокоиться.       Как там Атенаис? Эмма же теперь как пить дать на неё переключится. Для американки Агафья и Атенаис - две главные кости в горле. От русской конкурентки Хэлл уже избавилась, теперь очередь француженки. Хотя... В принципе для таких, как Эмма Хэлл, кость в горле - это вообще любой, кто хоть чем-то лучше неё. Интересно, сможет ли Эмма исполнить свою идею фикс? Ещё как сможет. Эта белокурая бестия - просто бесовское искушение, перед которым наверняка мало, кто устоит. Да вот только якудза, который попадёт под чары американской хостесс, потом быстро её бросит. Для семейного быта Хэлл не подходит, у неё на лбу написано: «Ищу деньги и возможности». Такую трудно представить верной, любящей женой, и тем более - добросовестной, любящей матерью. Агафья хмыкнула. Судьба этой беспринципной американки бывшую хостесс ничуть не волновала. Зла она ей не желает, её жизнь потом накажет. «Ни один нераскаянный грех не останется безнаказанным!» - тихо произнесла Агафья на родном языке и не заметила, как заснула.       Но спала девушка плохо. Беременность постоянно напоминала о себе, и она часто просыпалась из-за болей в пояснице.       Утром Агафья быстренько перекусила онигири, запила соком и вперёд работать. Старики, что покидали свои номера, всё ещё с неодобрением смотрели на молодую иностранку. Агафья старалась приветствовать их с большим почтением, но пока это не было взаимно. Марика только пожелала ей доброго утра и куда-то ушла. Когда с уборкой было закончено, девушка направилась в свой номер, чтобы переодеться. Из соседнего номера вышел старый, но крепкий мужчина.       - Здравствуйте, - поклонилась ему Агафья.       - Вы здесь давно работаете? - спросил он вместо приветствия.       - Со вчерашнего вечера, господин, - вежливо ответила она.       - Тогда уберите в моей комнате. Плачу тысячу йен.       Агафья кивнула. Старик сел в прихожей на стул, взял мангу и стал читать. Девушка вернулась в чулан, взяла всё необходимое для уборки и принялась за дело. Пахло в номере не очень хорошо. Видно, что обитатель страдает частым газообразованием. Агафья первым делом открыла окно, чтобы проветрить. Номер небольшой, много времени уборка не займёт. Девушка вымыла окна, протёрла везде пыль, все вещи аккуратно сложила и вышла.       - Всё готово, господин, - сообщила она старому японцу.       Тот протянул ей купюру в тысячу йен и зашёл в свой номер проверить уборку.       - Почему вы не поменяли постельное бельё? - спросил тот недовольным тоном.       - Господин, вы мне не говорили поменять постель, - невинно ответила она.       - Вот теперь говорю. Вот вам сто йен. Постирайте его в прачечной. Она здесь, на первом этаже, - протянул старик ей монету в сто йен.       Агафья ничего не ответила. Она взяла монету, собрала всю грязную постель и вместе с ней пошла в прачечную. Тут располагалось несколько больших стиральных машин. Закидываешь в одну из них бельё, засыпаешь стиральный порошок, кидаешь монету в сто йен в специальное для этого отверстие и стираешь. Всё довольно просто. Однако девушка быстро уставала. Пока грязное бельё стиралось, она постелила чистое. Потом сушка белья и глажка. И за всё это только тысяча йен. Немного, но уже хорошо. Старик остался доволен. После утренних хлопот Агафье никуда не хотелось идти, но она себя заставила. Как и следовало ожидать, найти ещё одну работу в этом районе не удалось. Из-за постоянного чувства усталости девушка вернулась в отель. Марика снова сидела на ресепшене и вязала.       - Вам понравилась прогулка, Агафи-сан? - спросила она.       - Агафья! - с улыбкой поправила её девушка. - Я не гулять ходила, Марика-сан. Мне нужна ещё одна работа.       - О, вы не сердитесь, пожалуйста, что я ваше имя неправильно назвала. Тяжело мне его произносить, - засмущалась милая старушка. - Но вы сказали, что вам нужна ещё одна работа? Вы могли бы работать сиделкой для неходячей старухи?       - Могла бы, конечно.       - Оклад будет повыше, но работа сложная. Нужно наводить порядок в доме, приготовить поесть, помыть и привести в порядок бедняжку. Утром пришли, а вечером вернулись домой.       - Интересно, - обрадовалась Агафья. - Далеко она живёт?       - Я вам напишу номер телефона. Позвоните им в районе 20.00 и скажите, что от меня. Думаю, они вас с радостью примут.       Марика оторвала листочек из блокнота и написала номер телефона и имя.       - Спросите Наоко Акияму, - добавила она.       Агафья взяла и несколько раз низко поклонилась старой японке, каждый раз говоря, как она ей благодарна.       - Не надо меня благодарить, - снисходительно на неё смотрела Марика. - Я всего лишь дала вам номер телефона и не ручаюсь, что вас туда примут. Вы уж не расстраивайтесь, но иностранцу у нас очень сложно устроиться на какую-нибудь приличную, хорошо оплачиваемую работу. На такую и японца-то не каждого берут.       - Всё равно я вам очень благодарна! - продолжала благодарить её Агафья. - Одним этим вы мне уже помогли! Старушка с улыбкой кивнула, и Агафья вернулась в свой номер. Ей оставалось ждать наступления вечера, чтобы позвонить по нужному номеру. Было маловероятно, что её возьмут на эту работу, но девушка верила в лучшее. В ожидании вечера Агафья тихо репетировала речь, чтобы можно было убедить Акияму взять её на работу. А потом она задумалась, как отблагодарить Марику за её помощь. Дарить дорогие подарки малознакомым людям у японцев не принято. Друзьям и коллегам дарят что-то простенькое. Дорогие подарки дарят обычно самым близким. Но у Агафьи не было лишних денег, и она не знала, что можно дарить, а что нельзя. Девушка могла бы что-нибудь испечь и угостить Марику. Можно испечь блины, но нужна начинка. В Японии не продают ни сметану, ни сгущённое молоко. Тогда может, шарлотку? Но для этого нужен миксер, да и шуметь здесь нельзя. Не видела она в продаже и изюм, чтобы испечь сдобные булочки. Вот он - главный минус жизни в Японии - стены очень тонкие, и на любой шум твой сосед начнёт жаловаться. Агафья проверила свой кошелёк. На жизнь пока хватает, но Марику надо отблагодарить. «Если Акияма пригласит меня на собеседование, то на обратном пути я куплю что-нибудь для Марики», - решила девушка.       Вечером Агафья нашла телефонную будку и позвонила по данному ей номеру. Воспользоваться телефоном в отеле она не решилась.       Трубку взяла женщина:       - Моси-моси².       - Здравствуйте, могу я поговорить с Наоко Акияма?       - Я вас слушаю.       - Я слышала, что вы ищете сиделку для пожилой женщины.       - Да. Вы из агентства?       - Эээ... Нет. Мне просто сказали. Марика-сан из района Санья.       - Простите, но мы не берём сиделку с улицы.       Трубку повесили. Агафья шла по пешеходной линии в сторону Саньи и опять думала, как ей быть. Конечно, вряд ли бы её взяли. Японцы не такие легкомысленные, чтобы принимать на работу человека, в котором они не уверены. Для этого здесь обращаются в соответствующие агентства, где им подберут хорошего работника. Но девушка не теряла надежды. «Стучите, и отворят вам», - гласит библейская мудрость. А не попробовать ли ей устроиться в само это агентство? Можно, да только и тут шансы невелики. Где же ей ещё искать работу? Снова просить помощи у Марики? А может, лучше попробовать разместить объявление? Неплохая мысль. Но кем Агафья пойдёт работать? Можно предложить свои услуги репетитора по русскому, английскому и французскому языку. Или помощника повара в русский ресторан. Да, точно! Надо только правильно составить объявление и разместить его в людном месте. И по дороге в отель девушка купила немного бумаги и чёрный фломастер, а ещё - недорогое пирожное с вишней в знак благодарности для Марики. В номере Агафье будет, чем заняться.       - Как ваши успехи, Агафи-сан? - обратилась старая японка к девушке, снова неправильно произнеся её имя.       - Меня не взяли, - с досадой ответила Агафья. - Но я не унываю. У меня ещё есть идеи для поиска работы.       - Вот вы молодец! Не унываете.       Девушка подошла к старушке и протянула ей коробочку с пирожным:       - Это вам, Марика-сан. Спасибо вам большое!       Та с удивлением взяла подарок и как-то вяло поблагодарила Агафью. Но девушку это не расстроило - они же знакомы только сутки. Попытку подружиться с Марикой Агафья уже сделала, а дальше будет видно. Сейчас у неё другие заботы.