Жизнь с истёкшим сроком годности

Мой сон был беспокойным. Почти всю ночь я неосознанно цеплялась за ускользающую тишину, вслушивалась в каждый шорох, заставляющий меня вздрагивать, словно я даже во сне продолжала ожидать нападение Пикового Короля. Я просыпалась от малейшего звука, как будто нервы обнажились до предела, превращая ночь в нескончаемую череду тревожных пробуждений. Лишь под утро мне удалось провалиться в тяжелый, короткий сон. Но едва удалось уснуть, как солнечные лучи уже прокрались сквозь наспех зашторенное окно, задевая потрепанное одеяло, пока не добрались до подушки, где замерли, едва коснувшись моей щеки, напоминая, что новый день уже здесь. Я зажмурилась, будто это могло прогнать мысли о сегодняшнем испытании, которые уже начали тесниться в голове, и глубоко вдохнула, перевернувшись на спину, устремляя взгляд в сероватый, с маленькими трещинами, потолок. Тяжёлое неприятное чувство накатывало, сдавливая грудь. Непроизвольно я задержала дыхание, будто пытаясь отсрочить неизбежное — шаг в новый день, который я хотела бы обойти стороной. Но реальность этого мира требовала действий. Я подтянула колени к груди, прежде чем медленно сесть на краю кровати. Затем медленно поднялась, чувствуя, как каждая клетка тела сопротивляется движению, будто каждый шаг требует усилия, превышающего мои силы и подошла к окну, опёрлась на подоконник и посмотрела вниз. Сегодняшний день был предрешён, его исход неясен, но именно это делало его ещё более мучительным. Игра. Место откуда никто не возвращается прежним, если возвращается вообще. Я крепче сжала пальцы на подоконнике. Игра. Это слово, казалось, жило собственной жизнью, резонировало в голове, заставляя сердце сжиматься от напряжения. Неужели я действительно согласилась идти с Нираги? С человеком, которому доверять равносильно приговору. Вся эта затея казалась нелепой, глупой и, откровенно говоря, самоубийственной. Даже само его имя вызывало неприятную дрожь. Он был всем тем, чего я старалась избегать в людях и едва ли мог внушить кому-то доверие, но обстоятельства сложились так, что именно он был тем, с кем мне предстояло идти на игру. Стоило только о нем подумать как в дверь гулко бабахнули. Нираги даже стучал как-то вызывающе: три быстрых, громких удара кулаком. — Эй! Слышу, ты уже проснулась, спящая красавица! Надеюсь, выспалась как следует? — издевательски спросил Нираги. — Детка, нам чертовски повезло! — добавил он, с преувеличенным энтузиазмом. Я вздрогнула, но быстро взяла себя в руки. — Да неужели? — Несколько секунд я просто смотрела на дверь, прежде чем ответить. — Игры отменены и нас отправят домой? С другой стороны послышался короткий смешок. Затем дверь чуть качнулась, словно Нираги опёрся на неё. — Домой? О, нет, милая. Дом это для нас слишком скучно. А вот дирижабль Трефового короля — совсем другое дело. Он совсем близко, — объявил Нираги, как будто это было лучшее, что могло случиться. — Чудесная новость, Нираги, — с сарказмом отозвалась я, чувствуя, как внутренний холод разливается по телу. — Всё, что ты видишь — это страх? Не надоело? А как же возможность? — Возможность умереть? — Ты всегда такая мрачная. Но это делает тебя интересной, — в его голосе звучала тягучая издёвка. — Ладно, собирайся. У нас впереди увлекательный день, — хмыкнул он, и я представила, как его губы растянулись в кривой ухмылке. Опершись на дверь спиной, я прикрыла глаза, едва дождавшись, пока Нираги замолчит. Дел впереди действительно было много. Вопрос только в том, доживу ли я до их завершения. Несколько минут за дверью не было слышно ни звука. Я подумала, что это хороший знак: возможно Нираги уже отошел, оставив меня хотя бы ненадолго в покое, а потому можно выйти и быстро проскользнуть в ванную комнату, избежав встречи с его язвительными комментариями и мучительным вниманием. Однако, стоило мне открыть дверь, я тут же врезалась в его тело: теплое, живое, слишком уверенное для человека, который еще вчера с трудом держался на ногах. — Опа, попалась, детка! — Нираги стоял, прислонившись плечом к стене рядом с дверью, лениво скрестив руки на груди. Мне пришлось сделать шаг назад, чтобы сфокусироваться на его лице. Было отчётливо видно, парень наслаждался каждой секундой нашего вынужденного взаимодействия. И выглядел он как-то слишком бодро и оживлённо для человека, который еще вчера весь день провёл в кровати в состоянии полутрупа, с трудом дыша и двигаясь. Но стоило мне заглянуть в его менее повреждённый неестественно блестящий глаз, в котором плескалась странная смесь эйфории и опасной решимости, как мне стало всё предельно ясно. Морфин. — Уйди с дороги, Нираги, — выдохнула я, резко оттолкнув ухмыляющегося парня. Он слегка раскачался, но уступать явно не собирался. И всё мне удалось протиснуться между ним и стеной коридора. Я забежала в ванную комнату и с громким щелчком заперла дверь, чувствуя, как ладони покрываются холодным потом. — Ты прям с утра в боевой готовности, — донёсся его голос. — Это даже мило, если подумать. Хотя, знаешь, нервничать с утра — плохая привычка, особенно если это может не очень хорошо отразиться на твоей способности играть. — Зато ты, Нираги, я смотрю уже принял все необходимые меры, нашёл себе идеальный способ справляться с любыми проблемами, — язвительно отозвалась я, склоняясь над раковиной. — Вчера ты едва мог поднять голову, а сегодня выглядишь так, будто готов бегать марафоны. — Ахахаха, кгх, кгх! Такой вот я — непредсказуемый, — За дверью раздался его смех — сухой, короткий, с кашляющим срывом. — Да, детка, морфин. А ты что ожидала? Зато он работает. — Это всё, что ты можешь? Подсадить себя на очередную дозу? — Ну, а, что ты хотела? Я должен быть в форме. У нас сегодня не тот случай, чтобы я позволил себе быть слабым звеном. Так или иначе мне недолго осталось, и тебе это хорошо известно. Но знаешь, что самое смешное? — Он замолчал, будто давая мне возможность самой додумать ответ. — Я всё ещё хочу выжить. И морфин — единственное, что держит меня на ногах, детка. Хотя тебе, наверное, плевать. Или ты предпочла бы, чтобы я валялся здесь, бесполезный и бессильный? Может, ты бы тогда почувствовала себя лучше? — Ты не понимаешь… — начала я, но он перебил: — Нет, это ты не понимаешь, — его голос стал жёстче. — Думаешь, я не вижу, как ты на меня смотришь? Как будто меня уже нет. Но я все ещё здесь и, черт возьми, я бы не хотел, чтобы меня завалил какой-то мудак из карточной колоды. Его слова ударили сильнее, чем я ожидала. Я открыла рот, чтобы ответить, но ничего не смогла сказать. В глазах защипало, я оперлась руками по обе стороны от раковины и зажмурилась, пытаясь не поддаться этому ощущению внезапно нахлынувшей жалости. В словах, которые он бросал, чтобы задеть меня, звучало нечто большее, чем обычное стремление к доминированию. Это было отчаяние. Мой взгляд скользнул по собственным рукам, сжимающим край раковины, а мысли возвращались к его перекошенному лицу, его глазу, которому было больно даже смотреть, его телу, изувеченному настолько, что он не мог нормально двигаться без морфина. И всё же он стоял. Упрямо, ожесточённо, наперекор всему. Морфин, злость, ненависть к миру — всё это держало его на ногах. Я вдруг подумала: а сколько усилий ему это стоило? Сколько боли он подавил в себе ради того, чтобы просто вот так привалиться к дверному косяку и позволить себе ухмылку? Ненавистный, нежеланный укол жалости был слишком острый, чтобы его игнорировать. Этот человек — он был чудовищем. Сколько плохого он сделал мне и другим, сколько боли и страданий причинил, сколько разрушил. Но сейчас я видела в нем что-то другое. Он был на грани. Изорванный, сломанный, сгоревший почти дотла, но он цеплялся за жизнь с такой силой, что это потрясало. Его слова, его насмешки — это была его броня. Единственное, что у него осталось. Я вдруг поняла, что за всем этим хищным высокомерием скрывалась слабость. Страшная, всепоглощающая. Он знал, что умирает. И, возможно, именно это заставляло его держаться ещё сильнее, быть ещё злее и резче, как зверь, загнанный в угол. Я закрыла глаза, с трудом сдерживая ком в горле. Жалость казалась предательством. Как я могла её чувствовать к нему, после всего, что он сделал? Как вообще можно чувствовать жалость к тому, кого ненавидишь? Жалость и ненависть боролись во мне, сталкивались, как две волны, делая всё происходящее ещё более невыносимым. Нираги был человеком, который принёс в этот и без того страшный мир столько боли, что я мечтала никогда больше его не видеть. Склонив голову, я начала размышлять, стоит ли идти на игру с ним или попыться сбежать когда он отвлечётся и отправиться на игру самостоятельно, а может… Может стоит сначала найти Усаги, Арису и Чишию с Куиной, и тогда вместе с ними решить что делать дальше. Просто… Нет, ничего не просто. Как я ни старалась обмануть эту мысль, но Нираги прав. Чертовски прав. Его слова продолжали звучать в моей голове, несмотря на мои попытки их заглушить. Без знаний правил второго этапа любая стратегия была бесполезной, а все пути выглядели как тупики. Все мои попытки строить планы и надежды о том, чтобы спокойно прожить ещё один день, вдруг показались мне невероятно жалкими и до смешного иллюзорными. Мысли кружились в голове, каждая следующая угрожала свести меня с ума больше предыдущей. Я вскинула голову и посмотрела на свое отражение. Лицо с бледными щеками и потускневшими глазами смотрело на меня с немым укором. Я сжала руки по бокам раковины, держась за неё как за спасательный круг, понимая, что не могу бороться в одиночку. Даже если я ненавижу и одновременно жалею этого человека за дверью. — Детка, выходи уже, рамен остынет, — раздался с кухни нетерпеливый голос, пробившийся сквозь пелену моих мыслей. — И да, спокойно, не буду приставать, твой боевой настрой еще пригодится на игре. — Рамен…? — выходя из ванной, машинально повторила я, непроизвольно моргнув, словно очнувшись от затянувшейся задумчивости. — Остынет? Словно это вообще имело какое-то значение в нынешней ситуации. Нираги сидел за столом, откинувшись на скрипучий стул, и лениво вертел в руках палочки. На столе перед ним стояли две миски с раменом. Пар над ними уже почти исчез, но запах горячего пряного бульона всё ещё витал в воздухе. — Ну наконец-то, — бросил он, не глядя на меня. — Что ты там так долго делала, разрабатывала новый способ умывания? — Не думала, что тебя это так волнует. Так, ты что, серьезно заварил рамен? — переспросила я, словно этот простой факт не укладывался у меня в голове. — Ещё как серьёзно. Я сегодня весь из себя душка. Но, уж, извини, принцесса, более разнообразного меню у меня под рукой не было, — хохотнул Нираги, пододвигая вторую миску чуть ближе ко мне. — Садись и ешь, пока не передумал быть щедрым, — Он небрежно указал на стул напротив. — И давай без церемоний, ладно? Это не романтический завтрак, если ты вдруг подумала. — Даже в голову не приходило, — тихо бросила я, садясь напротив и с лёгким недоверием разглядывая рамен. Всё выглядело… нормально. На удивление нормально для такого человека, как Нираги. — Спасибо, — выдохнула я сдержанно. Аккуратно взяв свои палочки, я захватила немного лапши, слабо улыбнувшись тому, как нелепо всё это выглядело: мы, сидящие за столом, будто обычные люди, делящие утреннюю трапезу, в мире, где вся обычность давно исчезла, либо и вовсе не существовала. — Знаешь, это странно, — Я всё-таки не выдержала. — Забота. От тебя. Нираги вскинул голову, его ухмылка стала шире. — Забота? — Он усмехнулся, с явно преувеличенным удивлением. — Не льсти себе, детка, на самом деле я просто не хочу, чтобы ты сдохла до начала игры, — рассмеялся парень, хрипло и коротко. — Мило, — бросила я с легким раздражением, не отрывая взгляда от своей миски. — Ладно, — протянул он, откидываясь на спинку стула. — Не парься. Еда — это просто еда, принцесса. Или тебе и тут нужно искать скрытые смыслы? Я не ответила, стараясь сосредоточиться на еде. Мы оба замолчали. Лишь иногда послышалось, как его ложка скребёт по дну миски. Периодически я чувствовала на себе его острый взгляд. — Так что, принцесса, впечатлила тебя моя забота? — вдруг проговорил Нираги. — Типа, кто бы мог подумать, что я способен хотя бы на это? — Есть немного, — честно призналась я, избегая встречаться с ним взглядом. — От тебя это… неожиданно. — И ты думаешь, я сейчас сделаю что-то подлое? — спросил он, приподняв бровь. — С тобой всегда стоит думать о худшем, — заметила я спокойно. — А что? Я, по-твоему, не могу быть хорошим? — Можешь. Но это подозрительно. Нираги хмыкнул, накручивая лапшу на палочки. — Логично. Но знаешь, не всё же время быть злодеем. Иногда надо быть… — он сделал вид, что задумался. — …добрым злодеем. — Это как? — Ну, например, когда ты спас человека только для того, чтобы использовать его позже, — уточнил он, ни на секунду не теряя насмешливого тона. — Согласись, звучит жизненно. — В твоей жизни, может быть, — фыркнула я, снова принимаясь за еду. — Ладно, не обижайся, — продолжил Нираги чуть тише. — Нам ещё выживать. Вместе, если ты не забыла. На некоторое время мы снова замолчали. Лишь тихий шум ветра за окнами и звук, с которым лапша падала обратно в бульон, заполняли тишину. — Ты ведь этого не делал раньше, правда? — внезапно спросила я. — Чего? — он посмотрел на меня искоса. — Не заботился о ком-то, — пояснила я. Он усмехнулся, но в его взгляде промелькнуло что-то едва заметное, как будто мой вопрос задел невидимую грань. — Угадала, — сказал он наконец, опираясь локтем о стол. — Раньше я заботился только о себе. Да и то не слишком успешно, как видишь. — Тогда почему сейчас? — спросила я, пытаясь разобраться в его мотивах. — А как думаешь? — парень слегка подался вперёд, его взгляд стал серьёзным, почти пронзительным. — Потому что я устал быть один. Эти слова прозвучали неожиданно искренне. — Ну, или просто потому, что я не хочу жрать один, — тут же добавил он, и на его лице снова появилась ухмылка. — Звучит более правдоподобно. — Правдоподобие — это не всегда правда, — бросил Нираги, вставая из-за стола. — Пора идти, детка.

***

Мы вышли на улицу. Несмотря на то, что утро обещало жаркий день, сейчас небо неожиданно заволокло густыми облаками. За эти дни, проведённые мною в этом мире, Токио изменился ещё больше и стал напоминать джунгли, в которых бетонные скелеты зданий сплелись с буйной растительностью. Пробиваясь к свету, из асфальта проросли деревья, создавая странные узоры из корней и трещин, лианы свисали с искорёженных остовов машин, которые стояли, как забытые игрушки в гигантской песочнице, а улицы, когда-то оживленные, превратились в заросшие тропы. Природа буквально пожирала бетон, будто мстя за все те годы, что люди доминировали здесь. Почти всю дорогу до игровой арены Трефового Короля мы шли молча. Тяжёлый кашель Нираги периодически разрывал возникшую между нами тишину. Звук был влажным, болезненным. Я смотрела на него украдкой и внутри меня опять боролись чувство ненависти и странного, непрошеного сострадания. Нираги был чудовищем, человеком, которого я должна ненавидеть… но смотреть на него сейчас, покалеченного, кашляющего кровью, было невыносимо тяжело. «Ты ненавидишь его» — напоминала я себе. — «Он заслужил всё это. Его страдания — это расплата». Но мысли о том, что сделало его таким, не отпускали. — Всё нормально? — вырвалось у меня, когда Нираги в очередной раз остановился, чтобы сплюнуть кровь. — А что, ты волнуешься? — Он обернулся, с кривой ухмылкой, вытирая кровь с губ. — Нет, — солгала я, отводя взгляд. — Ну вот и славно, — буркнул он. — Можешь и не стараться. Я не умер ещё. — Ты ведь не всегда был таким, — внезапно произнесла я, сама не веря своей смелости. — Каким? — резко спросил он, приподнимая одну бровь, ожидая, чтобы я закончила мысль. — Таким, — повторила я, избегая его взгляда. — Таким, каким ты стал сейчас. Его лицо на мгновение застыло, но затем он презрительно усмехнулся. — А ты думаешь, у нас тут есть выбор, кем быть? — его голос стал колким. — Думаешь, этот мир оставляет место для сентиментальности? — Это ты сам решил, что не оставляет. — Почти так, дорогуша. Но ты же понимаешь, что выжить хотят все, независимо от мира, в котором находятся, — сказал Нираги, не оборачиваясь ко мне. — А тут особенно. Когда начнётся игра, всем плевать будет, кто ты. Добрая, злая, милая… Твоя голова — их билет домой. — Я знаю, — тихо ответила я. — Я не такая наивная, как ты думаешь. — Да ну? — он резко остановился, обернувшись так, что я едва не врезалась в него. — Ты можешь говорить, что хочешь. Но такие, как ты, долго не протянут. Знаешь почему? Я молчала, злясь на себя за то, что позволила ему поставить меня в положение защищающегося. — Потому что вас уничтожат ваши же иллюзии, — Нираги усмехнулся, но его улыбка больше походила на болезненный оскал. — Надежда, сострадание… Вот это всё. Убей это внутри себя. Или тебя убьют другие. Я не знала, что ответить. Его слова звучали слишком резонно, чтобы просто отбросить их как издёвку. Но они оставляли после себя горькое послевкусие. Как можно было так легко отказаться от своей человечности? — Всё равно выживает сильнейший, — констатировал парень. — Или хитрейший, — поправила я, стараясь отвлечься от страха перед тем, что ждёт впереди. — В любом случае, ты должна быть сильной, иначе тебя просто раздавят. — А что если я хочу просто… остаться человеком? — Человеком? Забудь, — хмыкнул Нираги. — Люди здесь умирают. Выживают только те, кто забывает о том, что они люди. Нираги шёл чуть впереди, и периодически тяжело и надрывно кашлял. — Не тормози, — бросил он через плечо, немного хромая, но я заметила, как он постоянно осматривался, не оставляя ничего без внимания. — Если я дохлый могу идти, то ты и подавно. — Мог бы сказать спасибо, — заметила я, ускоряя шаг. — Спасибо? — Он остановился, повернувшись ко мне. — А за что? За компанию? Или за то, что ты смотришь на меня, как на чумного? — Я не… — Да брось, — перебил он. — Ты думаешь, я не вижу, как ты меня ненавидишь? — Это не совсем так, — сказала я после короткой паузы. Он фыркнул. — Знаешь, даже если бы это было так, я бы понял. Никаких обид, принцесса. Я сам себя ненавижу. — Игра в этот раз будет на берегу моря… — задумчиво произнес Нираги, внезапно меняя тему. — Первый раз. — Видимо это порт… — ответила я, стараясь сосредоточиться на его словах, а не на тяжести, что сжимала грудь. — Странное место для игры. Порт встретил нас ржавым, заросшим металлическим лабиринтом. Огромные, разрисованные граффити контейнеры, до дыр разъеденные ржавчиной, громоздились друг на друге неровными рядами, обнажая остатки гниющих ящиков и металлических деталей, с некоторых свисали сломанные цепи. Подъёмные краны, словно металлические скелеты, застыли в вечном ожидании. Бетонный пирс, местами заросший травой был покрыт глубокими трещинами. Ветер носил обрывки бумаги и редкий песок. Пыль и соль летели в лицо, а вдалеке слышался гул волн. Где-то вдали висел порванный трос, покачиваясь под ветром, словно гигантский маятник. — Неплохо. Прямо-таки романтика, — сказал Нираги, оглядываясь. — Хоть сейчас снимай фильм. — Не тот жанр, — ответила я, чувствуя как по спине пробежал холодок страха. — Да ну? А какой? — Ужасы, — тихо сказала я, глядя на дирижабль, который огромной черной тенью, завис прямо над портом. Нираги рассмеялся, громко и вызывающе, как будто ему было всё равно. — Ладно, принцесса, держись. Тебе же нравится быть героиней, да? — А тебе нравится быть мудаком? — не сдержалась я. — Ещё как, — сказал он, резко повернувшись и делая решительный шаг вперёд. — А теперь пошли. По мере нашего приближения, равномерное гудение мотора эхом отзывалось в моём теле. Я подняла голову, сердце сжалось от ужаса. Огромный серебристый дирижабль казался монстром, высматривающим свою жертву. Мы встали у входа на игровую арену, которая, судя по всему, находилась в центре замкнутого пространства, окруженного складскими контейнерами. — Ну, привет, Трефовый Король, — сказал Нираги, прищурившись. — Готова, детка? — ухмыльнулся он и нагло подмигнул. — Нет, — честно ответила я, не отводя взгляда от громоздкой конструкции. Но отступать было некуда. Нираги продолжал что-то говорить, но слова тонули в звуке моего собственного пульса. Все мои чувства будто обострились — прохладный ветер с моря резал кожу, запах гнили щипал нос. Я знала, что назад дороги нет. Впереди нас ждала только игра. — Нервничаешь? — заметив моё замешательство, спросил Нираги, пристально глядя на меня. — Немного, — ответила я слишком быстро, чтобы это звучало убедительно. — Зря. Нервничать можно, когда начнётся настоящий ад. А сейчас… — он глухо хмыкнул. — Наслаждайся. Ты ещё успеешь обосраться от страха. — Ты всегда так философствуешь перед началом игр? — спросила я, не в силах скрыть нервозности в голосе. — Слушай, принцесса, может, тебе не нравится моя компания, но без меня ты тут точно не выживешь, — Нираги усмехнулся, но его голос стал жёстче. — Так что заткнись и следуй за мной. Или не следуй, если хочешь пойти в мясорубку одна. Я не против. Я сжала зубы, подавляя желание ответить что-то едкое. Вместо этого огляделась, пытаясь отвлечься от его слов. Игра «Осмос». Сложность Король Треф — гласила надпись на входе. Рядом с входной дверью стоял белый стол на котором вместо привычных телефонов, лежали пять металлических браслетов. Они напоминали наручники — не столько из-за формы, сколько из-за самого ощущения, которое вызывали: к ним не хотелось прикасаться. Лист бумаги рядом, был аккуратно согнут и содержал короткое, почти дружелюбное сообщение: просьбу надеть браслеты и пройти внутрь. — «Осмос»… — почти беззвучно прошептала я, пытаясь выудить из этого незнакомого слова, хоть крупицу смысла, содержащую предварительную информацию о характере игры, до того момента когда мы наденем браслеты и откроем дверь. Это слово звучало странно, но почему-то настойчиво цеплялось за подсознание, заставляя додумывать самое худшее. — Чего ты там бормочешь, а, детка? С металлом разговариваешь? — поинтересовался Нираги, не спуская с меня пристальный взгляд неповреждённого глаза. Он всегда умел смотреть так, чтобы у человека подкосились колени. — Уж не передумала ли ты, а? — Что такое «Осмос», а, Нираги? — я нарочно проигнорировала его колкое замечание, с трудом заставив себя ответить ровным голосом. — А что тебе это даст, если узнаешь, а? Типа, знание — сила? Пытаешься понять игру до ее начала? — хмыкнул Нираги, шагнув вперёд. — Ладно, просветлю. «Осмос», — он слегка растянул слово, словно пробуя его на вкус, — это то, чем люди и так занимаются всю жизнь, детка. Взаимодействие. Обмен. Или, если угодно, борьба. Но в этой игре именно это будет определять, кто выживет, а кто нет. Эта игра проверит, насколько ты готова отдать, чтобы выжить. Или отобрать. Потому что кто-то всегда платит — как в жизни. Только разница в том, что здесь за ошибки платят кровью. — Черт… — процедила я сквозь зубы. Весьма иронично было слышать о взаимодействии — от человека, который был самой опасной частью в любой ситуации, в которой оказывался. Нираги, этот ходячий хаос, был, последним человеком, с которым я хотела бы оказаться в одной команде. Он не был союзником, никогда им не был. Он был хищником. Он наблюдал, выжидал, а потом разрывал других на куски, если это было в его интересах. В памяти мгновенно всплыл недавний эпизод, который я отчаянно хотела забыть: тогда в прошлой игре, «взаимодействие» с другими игроками свелось к чистой жестокости. Я смотрела на Нираги, его ухмылку, этот безразличный взгляд, и внутри всё кричало: «Он опасен!». Опасен настолько, что даже стоять рядом с ним казалось безумием. Нираги никогда не играл по правилам, и именно это делало его опасным. Его опасность витала в воздухе, как запах озона перед бурей — она чувствовалась на уровне инстинктов, даже если была невидима. И всё же, я здесь, рядом с ним, почти готова идти на игру. Я могла отказаться. Могла развернуться и уйти прямо сейчас. Но страх перед неизведанным оказался сильнее. Не то чтобы я доверяла Нираги, — нет, скорее наоборот. Я знала, на что он способен, — жестокость, хаос, полное отсутствие моральных границ. Но в этом мире у меня не было ни права на ошибку, ни времени на сомнения. Незнание правил, отсутствие ясности — всё это могло обернуться тем, что мне просто прожжет голову лазер за малейшее промедление. А ещё… несмотря на его садистскую натуру и непредсказуемость, он знал, как выживать. Нираги — тот человек, который как будто родился для этих игр. Он понимал их логику, видел слабые места, будто для него все эти смертельные ловушки были очередной площадкой для развлечений. Пока правила второго этапа остаются неизвестными, пока опасность не очерчена, мы должны играть на одной стороне. Хотя бы на то время пока нас объединяли общие цели: узнать новые правила и выжить. Как бы я ни ненавидела зависеть от Нираги, именно с ним у меня был шанс. Шанс выбраться из ловушки. Да, с ним это будет похоже на хождение по краю пропасти, но кто сказал, что здесь есть безопасный путь? Меня бросало в дрожь от того как он превращает, и без того жестокие игры в насилие и наслаждается этим, но в конце концов, мы оба оказались в одном положении. К тому же командный формат предстоящей игры хоть немного снижал риск. Правила трефовой игры заставят Нираги сотрудничать и пока наши цели совпадают, я — не жертва, а… партнёр. Пусть и временный. Поэтому сейчас, в этот момент, я могла лишь подавить страх и сосредоточиться на том, что действительно важно. — Молчишь… Боишься сделать выбор? Или просто боишься увидеть, какой он будет? — Просто думаю… — попыталась уйти от прямого ответа, но Нираги был слишком хорош в том, чтобы выдернуть из людей их истинные эмоции. Ответ был простым. Да, я боялась. И больше всего я боялась себя. Боялась, что окажусь слабой. Что буду цепляться за иллюзии до самого конца. Или наоборот — что однажды зайду слишком далеко, как и он. Что однажды стану такой же, как Нираги. Я могла пытаться держаться своих принципов, но я уже знала — рано или поздно снова придётся выбирать между жизнью и смертью. Я глядела на браслет в своей руке, и он уже не казался просто куском металла. Он был символом выбора. Того самого выбора, о котором говорит Нираги, выбор, который определит, кем я выйду из этой игры — или останусь ли живой вообще. — Ну, детка, что застыла? Надевай браслет, — с показной легкостью произнёс Нираги, но в голосе проскользнула едва уловимая нота нетерпения. — Или тебе помочь? — Только после тебя, — выдавила я, держа браслет так, будто это была змея, готовая укусить. — Хм, как скажешь, — Нираги взял один из браслетов, без колебаний одним движением застегнул его на запястье, с явной насмешкой наблюдая за моей реакцией и демонстративно показал руку. — Ну вот, я готов. Твоя очередь. Я всё еще медлила, почти до боли в пальцах сжимая браслет, холодный металл которого казался обжигающе горячим. Это был символ контроля, невидимых оков, которые мы надевали на себя добровольно. Но луч лазера не оставлял шанса на трусость или колебания. Закрыв глаза на долю секунды, я почувствовала как браслет обвил запястье, затем раздался мягкий щелчок механизма. Теперь неважно, что будет дальше — этот шаг уже невозможно было отменить. — Идём? — я вопросительно посмотрела в сторону Нираги, который уже успел устроиться возле одного из металлических контейнеров, лениво привалившись к нему спиной. Он выглядел так, будто ему было абсолютно всё равно, где он находится и что предстоит делать. — Куда, детка? — его голос звучал почти сонно. — Туда, Нираги, — с раздражением я указала рукой на дверь, не совсем понимая, что происходит. — Или ты уже забыл зачем мы вообще пришли и надели эти чертовы браслеты, а? — Успокойся, детка, нас все равно сейчас не впустят. — Это еще почему? — разозлилась я на этот театр. Его спокойствие наждачной бумагой резало мои нервы. — Дверь не откроется. Как насчёт прочитать, что на ней написано, а? — ответил он, явно наслаждаясь моей растерянностью. Я подошла ко входу, но только моя рука зависла над металлической ручкой складских ворот, как взгляд наткнулся на еще один листок бумаги, прикреплённый к двери: «До тех пор пока 5 игроков не наденут браслеты, эти ворота не откроются. Лимит: 5 игроков. — Что ещё за чертовщина… — насторожилась я.— Ты это знал? — я повернулась к нему, чувствуя, как внутри закипает злость. — Разумеется. — он небрежно отмахнулся. — Теперь присоединяйся, у нас есть время отдохнуть. — Тогда почему ничего не сказал? — А зачем? — Затем чтобы не спешить надевать эти браслеты заранее. А теперь мы вынуждены сидеть тут и ждать. А… А если никто больше не придет? — почти в отчаянии проговорила я. — А если, а если… — передразнил меня Нираги. —- Расслабься. Сидим и ждем шоу. Все равно браслет уже на руке, деваться некуда. — Ты всегда так говоришь, будто тебе всё равно, — бросила я. — Неужели ты думаешь, что я здесь ради удовольствия? Хотя… — Нираги криво ухмыльнулся, — возможно, и ради него тоже. — Но разве тебе не страшно? Хотя бы немного? Он поднял на меня взгляд, полный откровенной насмешки. — Страшно? Мне? — Он расхохотался. — Слушай, я давно понял: страх — это роскошь. Он не поможет, а только помешает делать выбор. А здесь — только выбор и имеет значение. Запомни это, если хочешь продержаться. — Ты просто не можешь позволить себе бояться, да? — Я уже не сдерживала сарказма в голосе. — А ты можешь? — усмехнулся парень. — Значит, ты ещё не поняла, куда мы попали. Я резко отвела взгляд и растерянно опустилась на бетонную поверхность. Всё, что я могла сделать, — это сесть подальше от него. Чтобы не видеть эту его мерзкую усмешку, я откинула голову назад и уставилась в небо, где мутное солнце скрывалось за тонкой дымкой облаков, словно оно и вовсе не горело желанием наблюдать за нами. Игра еще не началась, а я уже чувствовала себя психологически раздавленной. Внутри всё сжалось в тугой комок — страх, тревога и беспомощность. Я ненавидела это состояние. Это было не просто ожидание, это была пытка, ментальная ловушка, оставляющая слишком много времени на мысли. Но сейчас, с этим чёртовым браслетом на руке, ожидание стало особенно невыносимым. Оно растягивало нервы до предела, словно тонкую нить, готовую вот-вот порваться. Каждая секунда тянулась бесконечно, каждая мысль уводила в худшие сценарии. Однако мучительное ожидание не прошло зря. Я не могу сказать сколько времени точно миновало, может быть, пятнадцать минут, а может, целый час, когда издалека донёсся глухой гул мотора, приближающейся машины. Слегка вытянув шею, я осторожно выглянула из-за угла контейнера, не сводя глаз с автомобиля, который остановился всего в нескольких метрах. Я напряжённо всматривалась в фигуры за мутным стеклом. Первым я узнала шофёра. Это был Татта Кодай — механик с Пляжа. Мы никогда не пересекались близко, но он всегда казался мне неплохим парнем, добродушным и безобидным, хотя немного наивным и беспечным, словно не до конца понимал, что за мир его окружает. Когда следующими после Татты из салона вышли Арису и Усаги, я почувствовала облегчение. Они живы. Я была безумно рада видеть этих ребят, но… где Куина и Чишия? А я совершенно точно видела их на перекрёстке до того, как появился Король Пик. Мой разум отчаянно цеплялся за возможные объяснения, но в груди холодом разливалась тяжёлое предчувствие. Неужели… Нет, я не могла позволить себе думать об этом. Я стиснула зубы, пытаясь не поддаваться нахлынувшим чувствам и не допускать даже мысли о таком исходе, однако губы предательски задрожали. — Сиди тихо и не высовывайся, — шикнула я Нираги, который сидел, расслабленно откинувшись на стенку контейнера, и не дождавшись ответа, вышла из-за укрытия. Усаги заметила меня первой. — Эрин…? — ошеломлённо проговорила девушка, обернувшись на мои шаги. Долю секунды мы стояли, уставившись друг на друга, после чего одновременно сорвались с места, в порыве эмоций обнимая друг друга сильно, почти отчаянно. — Я… я видела вас, там, — я едва выговаривала слова, пытаясь сдержать навернувшиеся на глаза слёзы. —… на перекрестке вместе с Куиной и Чишией. Пока этот Король Пик не начал… — последнее слово мне так и не удалось сказать, воспоминания о том ужасе, сдавили горло, больше не давая просочиться ни одному слову. Арису, стоявший рядом, мягко положил руку мне на плечо. — Это было адом, — тихо добавил он. — Когда началась стрельба, все превратилось в хаос. Все побежали в разные стороны, кто куда. Мы пытались найти друг друга, но…наши пути разминулись. Я так рад, что с тобой всё в порядке. Правда. Мы переживали когда… — он замялся, лицо помрачнело.— ты решила остаться с этим… — Какое трогательное воссоединение! Прямо душещипательно, у меня аж слеза навернулась, — проскрипел за нашими спинами саркастический голос. — Давно не виделись. Мы резко обернулись. Шаркающей походкой из-за угла ржавого контейнера появился Нираги, с усмешкой разглядывая нас. — Простите, что прерываю вашу драму, но, может, вернёмся к делу? Мы тут вообще-то игру начать собираемся и уже заждались. — Нираги?!. — изумлённо выдохнула Усаги, делая шаг назад, глядя на него так, будто увидела призрака. — Ты?! — Арису развернулся, его лицо исказилось смесью недоумения и отвращения. Татта лишь молча смотрел, но его осуждающий взгляд был красноречивее любых слов. — Ох, ну и рожи у вас, — захохотал Нираги. — Пугаете меня. Выглядите даже хуже, чем я! — Ты зачем его сюда притащила? — холодно спросил Арису. — Что он здесь делает? — Понятное дело — играть собрался, — ухмыльнулся Нираги, обводя нас взглядом. — Вот и вся благодарность? А ведь я здесь, чтобы помочь вам. — Ты пришла с ним? Ты что, спятила? — не выдержала Усаги, впиваясь в меня взглядом. — Хоть понимаешь, на что он способен? Ты решила довериться ему? После всего, что он сделал? Эрин, ты знаешь, чем это может кончиться. Сердце сжалось. Как объяснить им, что это не доверие? Что это было отчаяние, страх перед вчерашним ужасом. — Я знаю! — выпалила я, чувствуя, как в груди нарастает волна отчаяния. — Но у меня не было выбора. Вы не понимаете, каково это — быть одной, когда тебя могут убить в любой момент! Мы договорились идти вместе на игру, чтобы узнать правила второго этапа, понять что нас ждет дальше. Я просто… я не знала, что делать. Вчерашний день ещё стоял перед глазами. Король Пик — с его ледяным спокойствием, с садистской улыбкой, почти любуясь, как его жертвы падали одна за другой, превратил город в поле для охоты. Его пустой, бездушный взгляд, с которым он выстреливал, не дрогнув ни единой мышцей лица, был куда страшнее любого крика. Тогда я была на грани. Страх, который сковывал мои движения, и пустота внутри меня — всё это слилось в одно. Я боялась остаться один на один с этим кошмаром. Боялась так сильно, что даже присутствие Нираги — человека с мрачной душой и извращенной жестокостью — казалось спасением. Я смотрела на своих товарищей по несчастью, но натыкалась лишь на тяжелые, осуждающие, полные колючего непонимания, взгляды, которые заставляли меня чувствовать не просто виноватой, а настоящим предателем. Я понимала, что их неприязнь обоснована, но от этого было не легче. — Эрин, ты… ты серьёзно собралась сейчас с ним играть? — раздраженно спросила Усаги. Скрестив руки на груди она смерила меня долгим, убийственно яростным взглядом. — Если он будет с нами, о победе можно забыть. Это же чистое самоубийство! Думаешь, он вдруг станет командным игроком? — Вот именно! — подал голос Татта и резко развернулся, явно намереваясь вернуться к машине. Усаги молча отвернулась. За горло схватила паника, подкатил ком — горький, колючий, глаза начали жечь слёзы: неужели они сейчас уйдут? — И я не собираюсь рисковать из-за этого… маньяка. Поехали отсюда, поищем другую площадку, — отрезал Арису. Он развернулся, бросив через плечо: — Ты с нами? Виновато посмотрев на тех, кого мне так хотелось назвать друзьями, я лишь сжала губы в ответ, чувствуя, как отчаяние растекается холодом по телу. Я подняла левую руку — браслет тускло поблёскивал на запястье — символ того, что для меня дороги назад уже нет. — Вот черт… — сдавленно прошептал ошеломлённый Арису. — Дело дрянь… — Ой, кажется, у нас тут патовая ситуация, — с фальшивым удивлением вклинился Нираги. — похоже мы не можем снять эти браслеты, пока игра не будет пройдена. На его лице расплылась привычная издевательская усмешка, когда он лениво поднял руку, демонстрируя свой собственный браслет. — Так что, похоже, волею судьбы мы теперь в одной команде. Союзники, так сказать. Миленько, правда? — Заткнись, урод! Как только у тебя хватает наглости говорить о «союзниках»? После того, что ты сделал? — не выдержала Усаги. Она шагнула вперёд так резко, что я невольно вздрогнула. Её руки дрожали, до побеления костяшек сжимаясь кулаки. — Хватит издеваться над нами! Ты ублюдок, который только и умеет, что смотреть, как люди гибнут! — Ну-ну, чего так грубо? Или ты собираешься врезать по лицу инвалиду? Могу подставить правую щёку. Будь добра — поаккуратнее, я всё-таки хрупкий, — продолжал глумиться Нираги, тем самым лишь усугубляя моё положение. — Если не хочешь брать меня в команду, то свалить отсюда подальше должны именно вы! Правда, придётся оставить её, — он кивнул в мою сторону. — Что скажешь, а, Усаги? Нираги склонил голову, дразняще усмехаясь. — Хватит! — резко оборвал его Арису, решительным шагом, подходя к белому столику. — Мы не можем терять время на споры. Если мы хотим выжить, нам нужно двигаться дальше, как бы там ни было. Игра есть игра. Мы начнём и закончим её. Вместе. С этими словами он защелкнул браслет на своем запястье. Я перевела взгляд на Усаги и Татту. Усаги стояла неподвижно, словно статуя, её лицо казалось напряжённым, как будто она мысленно перебирала все возможные сценарии, каждый из которых ей не нравился. В её взгляде плескалось сомнение, страх и что-то похожее на внутреннюю борьбу. Татта стоял рядом, его плечи опустились, а взгляд метался от меня к Нираги. Он словно не мог заставить себя сделать выбор. Я отвернулась, не в силах выдержать их взгляд, и когда Арису поравнялся со мной, я лишь смогла шепнуть ему короткое, но наполненное бескрайней благодарностью «спасибо». Через несколько секунд ещё два браслета защёлкнулись на запястьях Усаги и Татты, я почувствовала, как волна вины обрушилась на меня с новой силой. Они не хотели этого — я видела это по их лицам. Я словно сознательно заставила их идти на риск ради меня, не оставив им выбора. — Постарайся не стать для нас обузой, — раздраженно бросил Татта, проходя мимо Нираги. Нираги приостановился и вскинул брови, будто обдумывая услышанное, а затем усмехнулся: — Это ты о себе, что ли? Хотя ладно, продолжай самоутверждаться. Смешно смотреть. — Да ты… — Татта дернулся, желая сказать в ответ что-то дерзкое, но я вовремя схватила его за локоть, мягко, но настойчиво: — Пожалуйста… Не надо. Не сейчас. Пусть хотя бы на время игры мы забудем о перепалках и будем действовать как одна команда ради общей цели.Даже если этого никто из нас не хочет. — Ладно… Ты права… — глубоко вздохнул Татта, скосив презрительный взгляд в сторону Нираги, который нагло улыбнулся в ответ. Мы подошли к массивным решетчатым воротам, которые с громким лязгом начали открываться сами по себе, их металлические прутья медленно поползли в стороны, приглашая нас войти. В этот момент раздался голос, звучавший откуда-то сверху: — Регистрация завершена. Игра начинается. — Но прежде, чем вы войдете, вам необходимо оставить все металлические предметы, — добавил тот же голос. Татта снял с шеи коллар, и я заметила, как он разглядывает вещь перед тем, как бережно положить ее на тот самый белый стол. Нираги пришлось вынуть не только весь пирсинг, но и пистолет из кармана. — Мд-а, как-то я уже разочарован, игра ещё не началась, а меня уже обирают до нитки, — с притворным сожалением протянул Нираги, с явной неохотой кладя пистолет на стол, как будто прощался с частью самого себя. — Отбирают смертельное оружие… Видимо старое доброе насилие в этой игре не приветствуется …Это же как раз добавило бы… хм, колорит. Скучно. Жужжание невидимой лазерной нити за нашими спинами дало знать о том, что пути назад больше нет. Только победа. Мы вошли в коридор, состоящий из огромных складских контейнеров, стоящих друг напротив друга. Внутри всё выглядело ещё более давящим, чем снаружи. Проходы между контейнерами были узкими, стены из ржавого металла отбрасывали длинные тени, заставляя нервно оглядываться. Когда коридор наконец закончился, перед нами раскинулась огромная площадка, хаотично заставленная такими же контейнерами. Мы остановились, беспокойно озираясь, и стараясь понять, куда двигаться, как вдруг экран на одной из портовых вышек вспыхнул ярким светом. — Встречайте! — над площадкой разнесся, полный наигранного энтузиазма, женский голос: — На поле выходит команда Короля Треф!