Жизнь с истёкшим сроком годности

Слово «доверие» — означает «до веры»,

то есть то, что что предшествует вере.

Может, именно поэтому тебе так не хватает веры:

ты просто не знаешь, откуда ее взять.

Но войти через закрытую дверь нельзя,

а значит, нужно открыть ее.

Доверие и есть тот самый ключ

к закрытой двери — к вере.

Каждому человеку, которому ты

даришь доверие, ты даешь в руки нож.

Им он может тебя защитить или уничтожить.

***

— Привет… — произнес Арису, с удивлением оборачиваясь вслед Куине. — О! Привет! — быстро ответила она и добавила. — Я тороплюсь, ещё увидимся! — Когда вы уже успели познакомиться? — увлекшись своими мыслями, спросила я с некоторой заминкой. — Еще вчера около бассейна пообщались. — Ааа, так вот, она и есть моя подруга, о которой я тебе говорила, — сказала я. — Правда, сейчас с ней что-то происходит, но она не хочет мне говорить что именно. — Тогда стоит задуматься, — начал размышлять Арису, будучи настроенным весьма скептически, — подруга ли она тебе. К тому же, как я понял, она дружит с этим… Чи… — Чишией, — напомнила ему я. — Ну вот… — Ну что «вот»? Это ещё ничего не значит. Арису, я тебя не узнаю! — воскликнула я с искренним недоумением. — Ты разве не понимаешь, что Куина тоже хочет вернуться в реальный мир, как и ты, как и я? А только действуя сообща, мы сможем добиться того, что в одиночку невозможно. — Ты заговорила ну в точности как Шляпник, — мрачно взглянул на меня Арису. — Видимо, пребывание здесь не проходит для тебя бесследно, — начал иронизировать он. После слов Арису я сама себе удивилась: дословно процитировала речь человека под Номером Один, однако, как бы мне того не хотелось, я должна была признать, что это неоспоримая правда. — Это очевидная вещь, Арису, и никакой Шляпник здесь не причем, — неожиданно жестко ответила я, поздно сообразив, какой у меня получился недовольный тон. — А я знаю и другую очевидную вещь, — парировал он. — Доверяй, но знай кому доверять, называется. Чувства Арису мне были вполне понятны: этот мир уже успел выбить из него всю наивность, и теперь парень шел дальше так, словно находился на минном поле. — Именно это мы и сделаем, разве нет? — сказала я, желая прекратить начинающийся спор. — Когда Чишия идет на игру? — Завтра вечером. Вздох облегчения случайно вырвался из груди. — Хорошо, что не сегодня, а то… — я запнулась, вовремя сообразив, что чуть не сказала о том, о чем Арису знать не обязательно. … два обыска за один день — это перебор. — А то что? — начал допытываться до меня парень, уловив запинку. — А то, что сегодня я не готова: плохо себя чувствую, бок разболелся, — быстро добавила я и невольно отвела взгляд в сторону. — Ну да, конечно, — голос Арису смягчился. — Тебе надо отдохнуть. Разговор с Арису оставил двойственные чувства. Иногда бывает чертовски сложно найти правильный путь, когда по дороге встают разного рода преграды, такие как беспокоящийся внутренний голос, советы других людей и различного рода сомнения относительно того, кому теперь доверять, стоит ли вообще это делать и как не ошибиться в своём выборе. Но на данный момент эти мысли подвергали мой мозг серьезной перегрузке, и я временно отложила эти размышления на потом, решив сходить в комнату отдыха и выбрать новую книгу.

***

— Шляпник тебя переселил на этаж выше, рядом с номером твоей дредастой подружки, — раздался голос Касуми у меня в номере, но это было настолько рано, что я просто была не в состоянии продрать глаза, а лишь пробурчала что-то невнятное. Вчера я взяла новую книгу, и после зыбкого слога британского автора японского происхождения Кадзуо Исигуро теперь мой сон украл австриец Густав Майнринк, и я, кажется, уснула, встречая рассвет. — Ладно, спи, — с пониманием проговорила девушка. — Вижу, что ты провела бурно сегодняшнюю ночь. «Это вы проводите бурно, а я всего лишь с книгой», — подумала я, но вслух сказать не получилось. — И ещё, браслет с твоим новым номером на тумбочке. Я пошла, — сказала девушка, направляясь к двери. — Спасибо, — только и смогла сказать я, снова проваливаясь в сон. Но насладиться продолжением сна все же не удалось: стоило лишь начать снова засыпать, как дверь распахнулась, и я услышала бодрый голос влетающий в мой номер Куины: — Что-о? Ещё спишь?! — Уже нет, что ты… — с трудом подавив зевок, проговорила я, по очереди отлепляя веки от глаз. — Вот и отлично! Поздравляю с новым рангом, — сказала Куина, крутя мой новый браслет. — К черту ранг, есть новости получше, — проговорила я, вставая с кровати и потягиваясь, поймав на себе любопытный взгляд девушки. — Аттракцион невиданной щедрости от Шляпника, — я победно взглянула на Куину. — Теперь моя комната находится рядом с твоей. — Смотри случайно не сообщи об этом Нираги, — весьма сухо «поздравила» меня она. — Нет конечно, — заверила я Куину, моментально улавливая ее настроение и заметив сквозивший в её тоне сарказм. Да что произошло? Хотя Куина и старалась вести со мной как обычно, но в ее взгляде, манерах, голосе чувствовалась некая отчужденность. — Куина, — я со всей серьёзностью взглянула на девушку. — Что-то случилось, о чем я не знаю? Куина вернула своему лицу непринужденное выражение. — Нет, с чего ты взяла? — Со вчерашего дня ты выглядишь так, как будто тебя что-то беспокоит, но ты не хочешь, чтобы я об этом знала, — я честно выложила девушке свои подозрения. — Нет, — покачала головой она, — все нормально, всё, как всегда. Но мое внутреннее чутье упрямо подсказывало мне, что не все. — Куина, — я взяла девушку за руку, решив, что это будет последняя попытка узнать в чем дело. — Если ты считаешь, что я сделала или сказала нечто такое, что, на твой взгляд, мне не следовало бы, скажи об этом прямо. — Ты просто не выспалась, — с улыбкой проговорила Куина, делая все возможное, чтобы избежать зрительного контакта со мной. — И тебе многое кажется. Давай я осмотрю твою рану, — Куина перевела разговор в другое русло. — Хорошо, надеюсь, что это действительно так, — со вздохом сдалась я, поворачиваясь к ней травмированным боком. — О, уже намного лучше выглядит, — неловко, но ободряюще, пробормотала Куина, отклеив пластырь. — Я рада, — мои уголки губ дернулись в виде короткой улыбки. Она молча колдовала над моей раной, разговор больше не клеился, да мы и не пытались заговорить. Между нами возникло ощутимое напряжение; я не знала что сказать, а она, пожалуй, и не поняла бы меня. К тому же моя голова и без этого была забита куда более насущными делами, такими как предстоящий обыск в номере Чишии. Поэтому в какой-то степени я вздохнула с облегчением, когда Куина, закончив процедуру и довольно сухо попрощавшись, покинула мой номер.

***

Весь день я не знала куда себя деть и кое-как дожила до вечера, провалявшись в кровати, попытавшись занять себя, чтобы время прошло быстрее, листая книгу и периодически ловя себя на мысли, что просто смотрю на буквы, а мои мысли находятся далеко от сюжета. Но этот июньский день, как назло, тянулся невероятно долго. Я всё посматривала на часы, но от этого только ещё сильнее казалось, что время идёт слишком медленно. Ожидание было для меня наиболее трудно переживаемым состоянием. Мысли о предстоящем маневре захватывали все сознание, я уже не могла думать ни о чем другом, мне становилось не по себе, а внутри все клокотало. И дело не в том, что меня преследовала совесть, вторгаясь в план и грозя пальцем, нет, вовсе не это. Я боялась найти что-либо, что даст мне доказательства обмана Чишии. Ведь, как говорится, ищущий всегда находит, и мне чертовски хотелось, чтобы это утверждение было мной опровергнуто. Отложив книгу до более стабильного настроя на чтение, я подошла к окну и, отдернув штору, начала всматриваться в происходящее на улице. День медленно клонился к закату, и солнце ещё не спряталось за горизонтом, продолжая освещать этот одичавший мир последними на сегодня скупыми лучами. Вид из окон моего нового номера теперь полностью открывался на бассейн, давая возможность наблюдать за поведением людей в условиях повышенной плотности индивидов на квадратный метр пространства и их реакциями друг на друга. Подперев кулаком подбородок, я уставилась вниз и начала разглядывать толпу, чтобы хоть как-то отвлечься и протянуть время. Ничего не осознающие люди в своей плохо загримированной пустоте, прикрывая ее громкими вечеринками и праздными разговорами, всё больше беспокоились о пустяках и всё меньше придавали значение реальному положению дел. Прав был Чишия: все эти люди — всего лишь маски, утратившие личностную индивидуальность. А вот и Нираги, он уже пристал к очередной девчонке, которая не желает с ним идти и сопротивляется, пока еще не зная, что выбора у нее нет. На внешний вид Нираги являлся для меня весьма симпатичным парнем, жаль только, что как личность он был абсолютно непривлекателен. Было бы в нем хоть что-то адекватное. Касуми утверждает, что оно есть, только глубоко скрыто, спрятано, но… Мои мысли были прерваны множеством возгласов и шумом моторов отъезжающих на игру машин. Пора. Достав из шкафа бандану вместо испорченной кепки, я повернулась к зеркалу и встретилась взглядом с каким-то чужим отражением, по недоразумению оказавшимся моим. Я вздохнула, скривив губы в скептической усмешке. Сколько мне ещё понадобится времени, чтобы принять новую себя в этом страшном мире? Завязав низкий хвост и прикрыв светлую голову темной банданой, я вышла из комнаты.

***

Я поднялась на нужный этаж, вышла из лифта, соблюдая осторожность, сначала выглянула в коридор из-за угла и, убедившись, что он пуст, подошла к двери с номером 709. Открывать комнату Чишии мне, наверное, было едва ли не страшнее, чем хоромы Шляпника. Природу этого страха я не понимала, зато сердце колотилось по большей части где-то в горле, мешая рациональным мыслям, а руки охватывал легкий тремор. «Ещё не поздно отказаться от этой затеи… Развернуться и уйти…» — думала я, но навязчивая мысль, поселившаяся в голове, не давала покоя. Затея с кражей карт — опасное мероприятия, и мне надо было хоть каким-то образом проверить Чишию. Я протянула руку к двери и с осторожностью открыла ее. Если в номере Шляпника я действовала быстро и методично, то сейчас не знала за что браться в первую очередь и понятия не имела, что именно хочу найти, или, скорее всего, наоборот: я не хотела находить ничего, что могло бы навести меня на мысли об обмане со стороны Чишии. И это, конечно, усложняло задачу и в разы усиливало панику в голове. Еще раз осмотревшись, я рискнула открыть дверь и, оказавшись внутри, окинула беглым взглядом номер, сразу направляясь в спальню. Начитавшись большого количество книг, включая детективы, я считала, что обычно в спальнях и прячется все самое интересное. Но не в данном случае, не у Чишии. Более убранной и просто звенящей своим минимализмом комнаты я в жизни не видела. Я начала осмотр со шкафа. Но никаких скелетов там не оказалось, даже вещей не было, абсолютно ничего, шкаф был пуст. Подробно осмотрев шкаф, тумбочки, стол с ящиками, наконец дошла до идеально застеленной кровати, которую я осматривала с особой осторожностью, словно боясь наткнуться на то, о чем я предпочитала не знать. Но ничего такого, что могло бы меня огорчить, я не нашла. Единственные вещи, которые мне попались, — пакеты с лекарствами и уже знакомый мне не понаслышке плеер-шокер. Также я заглянула под кровать, сильно надеясь, что не увижу там ничего и близко похожего на то, что мне попалось под королевским ложе Шляпника. Но мои опасения были совершенно напрасны: под кроватью Чишии не было даже клочка пыли. С ванной комнатой и санузлом я разобралась еще быстрее. Единственное, что привлекло мое внимание, — это шампунь, которым Шунтаро мыл свои обесцвеченные волосы. Я автоматически взяла флакон в руки и, прочитав состав шампуня, сделала вывод, что если Чишия и дальше продолжит им пользоваться, то вскоре вполне может стать моим постоянным клиентом. Зато запах этого дерьма был просто замечательным, видимо, только лишь по нему и был выбран данный шампунь. Я мысленно улыбнулась своей профдеформации и вышла из ванной. Пока всё складывалось как нельзя лучше. Наступила очередь гостиной. Я обшарила каждый угол комнаты, даже проверила стены за картинами. Но ровным счетом ничего не нашлось. Остался лишь ещё один шкаф. Последнее не исследованное мною место. Я распахнула дверцы. Там, как ни странно, находилась одежда, как единственный признак того, что здесь все-таки обитает человек. В отличие от шмоток Шляпника, одежду Чишии мне нравилось трогать. Я перекладывала его аккуратно сложенную одежду: черные спортивные штаны, в похожих он был в день нашего знакомства на игре «Догонялки», белые футболки, черные футболки, пляжные шорты и… моё лицо вспыхнуло, когда я дотронулась до его нижнего белья. До этого момента я старалась подавлять любые смелые мысли в отношении Шунтаро, но сейчас, держа в руках такую интимную вещь, они очень некстати, против моей воли потекли в определённом направлении, заставляя фантазию разыграться не на шутку. С трудом прекратив поток этих мыслей, заставив щеки перестать пылать, а приятное покалывание внизу живота исчезнуть, я продолжила обыск. Хотя мне спокойнее было думать, что это вовсе не обыск, а всего лишь осмотр, но характер моих действий от этого ничуть не менялся. А вот и белые толстовки. Все одинаковые и такие белые, как будто ещё не ношенные. «Надо же, непривычно иррационально для Чишии носить белые вещи, будучи участником кровавых игр, — подумалось мне. — Хм. Неужели тоже профдеформация? Хотя, насколько мне известно, в силу специфики своей специальности хирурги носят светло-зеленую или синюю униформу». Внезапно моя рука наткнулась на какой-то предмет. Я вынула его из-под одежды, пытаясь определить, что это такое. С виду это было похоже на… водяной пистолет, обклеенный изолентой с фольгой. Рядом с ним лежали три рации, про которые говорила Куина. Глядя на эту находку, я не сдержала непроизвольный нервный смешок, что вырвался изо рта. Три рации и водяной пистолет. Стоили ли они того, что я сейчас делаю? Определено нет. Совсем не в моих привычках вести себя так, как только что. Дурацкая затея. «Просто ошибка, — подумала я с бессильным облегчением. — Мне абсолютно точно не стоило сюда приходить». Совесть начала угрожающе давить на нервы, и мне стало стыдно и неловко, что я, находясь под влиянием ставшего слишком мнительным Арису, позволила себе усомниться в правдивости слов Чишии и Куины и решила проверять таким нечестным способом человека, котор… Но завершить свою мысль я не успела. В тот момент, когда я укладывала на место последнюю толстовку, дверь распахнулась, и я увидела Чишию, который молча взирал на меня с каменным выражением лица. Я застыла на месте под его внимательным взглядом, ощущая каждый свой нерв, чувствуя, как сердце гулко стукнуло о рёбра. Уровень напряжения в комнате внезапно зашкалил; казалось, что сам воздух был наэлектризован. Все, что я смогла, — это сделать пару глотков воздуха, не зная, как ему всё объяснить и при этом не выглядеть сумасшедшей. Я даже открыла рот, но слова застряли в горле, так и не прорвавшись наружу. В моем гениальном плане выискался один, но существенный изъян: я совершенно не учла, что особенностью Шунтаро было умение просчитывать все на шаг вперед. Чишия же просто размазывал меня взглядом, видимо, ожидая каких-либо объяснений и продолжал молчать. Хотя я не уверена, что смогла бы его расслышать из-за грохота собственного сердца, стук которого гулом отдавался в ушах. Ногти мучительно впились в дверцу шкафа, в голове судорожно заметались оправдания, одно другого глупее, и ни одного толкового не находилось. Какое-то время я молча стояла, содрогаясь от собственной дурости, после чего произнесла: — У меня фетиш на белые толстовки, если ты ещё не понял. Виновато улыбаясь, я попыталась все обратить в шутку и в тоже время отчётливо понимала, что в данной ситуации, к тому же с Чишией, такое не прокатит. Но Шунтаро метнул на меня такой взгляд, после которого я решила, что впредь буду открывать рот только в тот момент, когда в голове появится хоть одна умная мысль. — Могу тебе подарить, если настолько нужно, — стальным голосом сказал Чишия, на ходу снимая с себя толстовку и кидая ее в меня, попав прямо в лицо. Я машинально обхватила ее руками, не убирая от лица, и сразу же почувствовала тот самый тонкий, еле уловимый аромат, принадлежащий только ему. Чишия уже стоял близко передо мной, и вид его обнажённой груди не давал собраться с мыслями. Кроме его крепкого тела, мое внимание привлек шрам, проходивший светлой слегка выпуклой полосой прямо возле его сердца. Интересно, какая история у этого шрама: след от раны, едва не ставшей смертельной, или операция, вследствие какой-то проблемы с сердцем? Внезапно я осознала, что слишком долго смотрю туда, куда в данной ситуации смотреть не следует, и перевела взгляд на его безэмоциональное лицо, пугающее больше разгневанного. Все внутри меня сжалось от понимания, что он не просто умело скрывает свои эмоции, а у него действительно их нет. Я бы предпочла видеть его злым, нежели настолько безразличным, как сейчас. Такой его взгляд рождал в моей душе огромное количество эмоций и растущую убежденность в том, что лишь конченный дурак выберет Чишию в свои враги. И этим дураком в данный момент была я. — Что ж, — нарушил молчание Шунтаро, убирая руки в карманы. — Я впечатлен. — Чем же? — промямлила я, не сводя глаз с его обнажённой груди. — Твоей неосторожностью и легкомыслием. «Почему он не уехал на игру, а, Арису?! — мысленно возопила я. — Ты куда смотрел когда проверял списки?!» Или… Арису просто подставил меня. От этой мысли внутри меня всё скрутилось в тугой комок и заныло. Единственный человек, которому я считала возможным доверять, внезапно стал предателем. — Почему ты не уехал на игру? — тихо спросила я, даже не надеясь на ответ. — Я играл вчера. — Вчера… — эхом отозвалась я, чувствуя, что впадаю в ступор. — Но списки… — Я поменял списки, узнав о твоих чýдных намерениях. Его ответ очень быстро сложил кусочки пазла в моей голове, и я готова была расплакаться от облегчения, что Арису тут не причем. Я даже устыдилась своих мыслей относительно него. Ведь сейчас я была ничуть не менее недоверчивой, чем он, и более того настроенной враждебно. Удаляющиеся от моего номера шаги мне не показались. Эти шаги, вне всякого сомнения, принадлежали Куине, и ее внезапная перемена в настроении теперь мне тоже стала ясна. — Подслушивать чужие разговоры не слишком достойное занятие, — стараясь, чтобы голос не дрогнул, произнесла я. Моя фраза была больше адресована Куине, которой здесь не было. С другой стороны, вряд ли бы я поступила иначе, в конце концов, не стоит забывать, в каком мире мы живём. — Обыскивать чужой номер считаешь достойнее? — скептически усмехнулся Чишия. Я промолчала, так как не было нужды отвечать, ибо ответ был известен нам обоим. — Рекомендую воздержаться от столь опрометчивых поступков, — добавил он, и легкая ухмылка скривила его губы. — И в следующий раз предупреждай заранее о своем визите. Его тон был предостерегающим, но звучал как угроза. Сказав это, Чишия послал мне последний ледяной взгляд, потеряв ко мне всякий интерес, развернулся и вышел в коридор, оставив меня одну в своем номере. «Как бы эта ошибка не стоила мне дорого…» — думала я, выходя из комнаты Чишии и прижимая к груди толстовку, как утешительный приз в проигранной игре. Я не могла оставить ситуацию как есть из-за опасений, что только что сделала Чишию своим врагом, но было еще что-то, увеличивающее тревогу: некое опустошающее чувство потери, которое я никак не могла понять. Я сочла нужным сразу же пойти и поговорить с Шунтаро, совершенно открыто признав допущенную ошибку, честно объяснить, какими мыслями я руководствовалась, и постараться исправить сложившуюся ситуацию. Чишия сидел на крыше и, казалось, застыл в своей излюбленной позе — обхватив двумя руками согнутое колено. Вид у него был задумчивый и сосредоточенный. Я сделала несколько робких шагов к нему, и, несмотря на то что я села недалеко, сейчас казалось, что расстояние до звезд гораздо меньше, чем дистанция между нами. — Шунтаро… — тихо позвала я его, специально сделав акцент на имени. Он неторопливо повернул голову. Его глаза были серьёзные и жесткие, и они уже не смотрели так же, как раньше, его взгляд больше не удерживал меня, я видела лишь только пропасть, разделяющую нас. Потому что сейчас Чишия смотрел не на меня, а сквозь меня. Я протянула ему толстовку. Взяв ее, он лишь молча кивнул и сразу отвернулся, показывая всем своим видом, что сейчас я должна упасть на колени и умолять его о прощении. Я всегда старалась не убегать от признания допущенных ошибок. Успех в комнате Шляпника вскружил мне голову, и я возомнила себя Мисс Марпл, не меньше, и острое чувство досады захлестнуло меня: я ведь сама, своими же руками все испортила, но и Чишия сейчас вел себя слишком надменно и пренебрежительно, в разы преувеличивая значимость моего поступка. Нарочно или нет, я не понимала. — Твой план… — произнесла я и замялась, смотря то на небо, то на Чишию, — показался мне, — от нервов я начала кусать нижнюю губу, — немного странным. Я подумала, что ты что-то скрываешь и хочешь меня обмануть. Поэтому сделала… то, что сделала. И теперь ты думаешь обо мне, черт возьми, самое худшее?! Повернувшись в мою сторону, Чишия одними лишь губами тихо рассмеялся без грамма веселья, а его глаза продолжали сохранять лед. — Типично для людей. Люди никогда не доверяют друг другу, — сухо заметил он. — Такова человеческая сущность. — Мне действительно показалось, что ты что-то затеваешь. Я сожалею о том, что сделала, — виновато проговорила я. — Но всё же я бы очень хотела, чтобы ты смог доверять мне, — сказала я и тут же запнулась, мысленно радуясь, что свет луны не смог показать, как зарделось мое лицо в этот момент. — Мы смогли бы доверять друг другу, — тут же поправилась я. Чишия хмыкнул, и на его лице появился слабый намёк на улыбку. Я ждала ответа, но он молчал, глядя на меня то ли с удивлением, то ли с разочарованием. — Довольно занятно, — наконец произнес он. Увидев молчаливый вопрос в моих глазах, Чишия продолжил: — Сначала ты обыскиваешь мой номер, а потом предлагаешь взаимное доверие. Я молчала, полностью растерянная, не зная, что ответить на эти слова. Чишия прищурил глаза, пристально наблюдая за мной, и после воцарившиейся, как мне показалось, неимоверно долгой тишины, сказал: — И я предпочитаю не пользоваться таким критерием как «доверие». Я использую более точное понятие — «знание». — Но без доверия невозможно преодолеть неуверенность в общении, лишь оно позволит понять друг друга и избежать таких вот ситуаций, — произнесла я, сглотнув подступившей к горлу ком, и от волнения меня бросило в жар. — А что для тебя есть доверие? — задал неожиданный вопрос Чишия, и в его глазах вдруг возникло любопытство. — Слова? Поступки? Эмоции? Его вопрос заставил меня задуматься, ведь «доверие» — это одно из тех слов, которое люди часто слышат, употребляют и повторяют, зачастую не понимая его реальный смысл и значение. Я также оказалась не исключением. — Я задал сложный вопрос? — снисходительно глядя на меня и видя мое смятение, торопливо спросил Чишия, прежде чем понял, что я уже собираюсь ответить. — Доверие начинается с понимания кому и в чем можно доверять, а в чем нельзя, — совсем неуверенно начала я, пытаясь не обращать внимание на сквозивший в его вопросе скепсис. Но заслужив одобрительный кивок Чишии, продолжила уже более решительно. — Для меня доверие, — я задумалась, подбирая правильное слово и по привычке посмотрела на небо, которое сегодня как никогда густо было усыпано перемигивающимися звездами, — это безопасность. Если я доверяю, я перестаю контролировать и просто принимаю то, что происходит. Доверие появляется, когда исчезают сомнения. Чишия слушал внимательно, скользя по мне глазами, как по зеркалу, и я знала, что его сознание может вцепиться в любую, даже маловажную деталь. Но всё же, я считала, что нам обоим была присуща эта перекличка смыслов как сочетание его практичного разума и моих иррациональных чувств. — Но чтобы исчезли сомнения в других, надо доверять для начала себе, и это доверие начинается с честности перед собой, не так ли? — глядя на меня, с хитрым прищуром произнес Чишия. Я сомневалась, что он из собственного опыта знал о чем говорит, однако сейчас Шунтаро был чертовски прав, и его слова ощутимо ужалили меня своей истиной, будучи произнесенными словно приговор за мой проступок без права оправдания. Справившись с ненужным волнением, я произнесла: — Да, ты прав, я уже признала свою ошибку и хочу ее исправить, насколько это возможно, — и, выразительно взглянув на блондина, продолжила: — Мы ведь можем попробовать доверять друг другу. Глаза Чишии были обращены на меня на протяжении всех долгих минут, пока он обдумывал свой ответ. — Если ты хочешь моего доверия, начни с того, чтобы доверять мне. — Я бы очень этого хотела. — Ты хочешь довериться малознакомому человеку? — он говорил о себе, и его глаза иронично смеялись надо мной, но было в этом молчаливом смехе что-то тоскливое. — Тебе — да. Ответ соскользнул с моего языка так естественно, как будто я знала его еще до вопроса. — Несмотря на риск, неопределенность и отсутствие любых гарантий, что твое доверие оправдается? Ты всё ещё настаиваешь на доверии? Я кивнула. — Хорошо, — Чишия склонил голову на бок и продолжил. — В таком случае, доверишь ли ты мне свою жизнь? Это вопрос был задан таким будничным и непосредственным тоном, что у меня от удивления округлились глаза. Это он серьезно? — Прости, что? — совсем растерялась я, не зная как реагировать. Его вопрос смутил меня и поставил в тупик, заставив почувствовать неуютно. Я не понимала, шутит ли он или говорит серьезно, хотя стоило ожидать, что Чишия не будет мелочиться в достижении своих целей. — Доверишь ли ты мне свою жизнь? — с невозмутимым видом повторил Чишия, и его глаза заглядывали внутрь меня, будто пытаясь самостоятельно отыскать ответ, тем самым вызывая волну мурашек по всему телу. Я задумалась, медля с ответом, но всё же, несмотря на боязнь неизвестности, интерес взял свое, и я, посмотрев ему прямо в глаза, кивнула. — Тогда я предлагаю тебе игру. С момента попадания в этот мир слово «игра» приобрело для меня уже совсем другое от привычного значение. Страх, кровь, боль — теперь эти слова являлись для меня синонимами к слову «игра». — Игру? — эхом отозвалась я, полностью недоумевая. Мало ему тут игр, или они недостаточно изощрены на его специфический вкус? — Именно, — ответил Чишия, давая волю чертям в его глазах скакать как им вздумается, и сразу спросил: — Так что? Ты согласна? — А правила? — спросила я, прежде чем согласиться. — Правила только после согласия. Или ты мне уже не доверяешь? — его прищуренные глаза хитро блеснули. Блондин откровенно делал из меня все, что хотел, загоняя в ловушку моих же слов. Я молчала; в мыслях мелькали различные варианты развития событий, что же может прийти в голову Чишии. Несколько мгновений мы сверлили друг друга глазами, никто не хотел отводить взгляд первым. То, что изначально зародилось как тревога и отчаяние испарилось, и я с любопытством изучала его красивое лицо, желая понять, что за идеи поселились в его сумасшедшей голове и оправдывают ли они то, что он намеревается со мной сделать. Но и отступать я не собиралась, чувствуя, что оно того стоит. — Согласна, — почти прошептала я, даже не в силах предположить, что меня ожидает.