Жизнь с истёкшим сроком годности

У кого-то понедельник начинается в субботу, а мой сегодняшний завтрак начался почти в обед. Я даже не помнила, как вчера оказалась в своем номере и как провалилась в сон. Казалось лишь только на мгновение прикрыла глаза, а уже проснулась, но выспавшейся или хотя бы отдохнувшей я себя не чувствовала от слова совсем. О том, что я жива, напоминала только боль в боку. В голове постепенно начали оживать события вчерашнего дня. Я коснулась через бинты ноющей раны и тяжело вздохнула. Но, по крайней мере, теперь у меня есть убедительная причина и восемь дней, в течение которых ни один Шляпник не заставит меня снова пойти на игру.

***

Я села за уже привычный мне столик — вечно пустующий, находящийся подальше от эпицентра этого неуместного веселья, которое больше похоже на надрывную истерику, — и, чуть приподняв голову, окинула взглядом присутствующих, ожидая найти среди них Арису и надеясь, что поблизости не маячит Нираги. На данный момент у меня не было никаких сил противостоять ему, поэтому оставалось только заметить его первой и сразу же скрыться. За эти несколько дней моего пребывания на Пляже я еще ни разу не выходила завтракать так поздно и вот сейчас, осматриваясь по сторонам, ощущала гнетущую и тягостную атмосферу, царившую в воздухе. Все, кто вчера участвовал в играх и остался жив, также, как и я, только сейчас смогли выползти из своих комнат, и по их лицам было заметно, что вчерашние игры не прошли бесследно. Со всех сторон я видела лишь хмурые, потерянные физиономии, пустые взгляды застывших глаз с отчётливым следом пережитых потрясений. Но я была уверена, что уже завтра эти же люди будут снова мелькать в потоке безудержного веселья, поддерживая атмосферу вечного праздника, забываясь в этом душном угаре и не желая осознавать то, что это всего лишь временный разрыв с реальностью и очередной прыжок в никуда. У этих всех людей имелась просто фантастическая способность к самообману, отрицанию очевидного и саморазрушению. Глядя на них, я не переставала задаваться вопросом: что чувствовали все эти люди в те моменты, когда смерть подбиралась настолько близко, что игнорировать или отрицать ее присутствие не представлялось возможным? Откинувшись на спинку стула и вытянув ноги, я задумчиво, теребя пальцами губы, уставилась на застывшее серое небо, по которому не ползло ни облачка. Что же будут делать все эти люди, оставшись без идеальной утопии, построенной на картах, подобно карточному домику, готовому развалиться от малейшего дуновения ветра, и иделогии, держащейся лишь на этих картонках, которые я собиралась украсть. Выкрасть карты, разрушив эту утопию, уйти… А что дальше? Предполагаю, что это лишь часть плана. Уже неплохо зная Чишию, можно сказать, что наверняка у него имеется и следующая часть. Так что совсем скоро этот праздник иллюзий должен закончиться. Я его закончу. — Кофе ещё теплый и вполне неплохой, — прямо над моим ухом раздался негромкий женский голос. Касуми поставила на стол два стаканчика с кофе и, не дожидаясь приглашения, села напротив меня, скрестив ноги и достав из кармана чёрной ветровки пачку сигарет. — Спасибо за кофе, — я с трудом смогла разлепить пересохшие губы с надеждой, что моя благодарность не прозвучала слишком сухо. Я снова начала крутить головой, оглядываясь по сторонам, желая удостовериться, нет ли поблизости Нираги, и переживая за то, что опять останусь без кофе. — Так и не надумала отбросить свои никому ненужные препятствия на пути к удовольствиям и позволить себе покурить? — смеясь, спросила Касуми, протягивая мне открытую пачку сигарет. — Неа, легкие мне еще понадобятся, — ответила я словами Чишии. — Например, вчера пригодились как никогда раньше. — К Ан ходила? — поинтересовалась Касуми, указывая взглядом на мой перебинтованный бок. — Н… Да, к ней, — я вовремя сообразила, что боевику совершенно не следует знать, что вместо Ан я ходила к Чишии. — Сожалею, что так произошло, — поджав губы, покачала головой девушка. — Ты отличный напарник; я, признаться честно, даже не ожидала, да и игру ты прошла быстро. — Неужели ты думала, что я оставила бы тебя там висеть, даже не попытавшись помочь? — я с искренним удивлением взглянула на Касуми. — Обычно каждый действует сам за себя и не будет рисковать ради кого-то. Более того, — девушка сделала паузу, затягиваясь, — все пытаются выжить за счет других. Поэтому твои действия были столь непривычны для меня. В играх каких мастей ты уже участвовала? — выпустив облако дыма, поинтересовалась она. — Всех, кроме червей, к счастью, но если уж делать вынужденный выбор, то предпочту трефы, — ответила я. — А Шляпник определил для тебя бубны. Ты вчера играла как бубновый игрок. Упоминание Шляпника заставило меня поморщиться. — Не подумай, что я горжусь этим, так что не обижусь, если его величество передумает. — Тебе, я смотрю, он совсем не по нраву, — ухмыльнулась Наканэ, с хитрым прищуром глядя на меня. — У него не получилось обратить меня в свою веру насчет теории возвращения в реальный мир и заставить принять его идеологию. Девушка довольно улыбнулась: — Определенно ты мне нравишься, — и слегка сдвинув брови к переносице, сказала: — Если бы ты не ошивалась постоянно с этим Чишией, я бы поговорила с Агуни и предложила тебе присоединиться к боевикам. Я, скривив губы, исподлобья посмотрела на Касуми. — Прямо в лапы к вашему Нираги. Спасибо, но нет уж, обойдусь. — Кстати, о Нираги, — вздохнула боевик, и ее голос приобрел оттенок грусти. — Все, что ты сейчас имеешь несчастье наблюдать касаемо Сугу, это отголоски его неблагополучного детства. — Ты давно с ним знакома? — я удивленно подняла брови. — Достаточно давно, еще с младшей школы. Поэтому наблюдала его деформацию из нормального человека в… — Касуми сделала паузу, подбирая слова, — в то, что ты сейчас видишь. — А он когда-то был нормальным человеком? Я по-удобнее откинулась на спинку стула и пристально посмотрела на Наканэ. — Более чем. Ты же не думаешь, — невесело усмехнулась девушка, — что люди рождаются такими мудаками. И обрати внимание на тот факт, что на отлично закончивший школу мальчик не продолжил учиться дальше, а стал тем, кем стал. Наверняка имел на судьбу обиду. — Признаться честно, — сказала я, — мне в голову не приходило задуматься о том, что его поведение чем-то обоснованно. — А зря… В детстве Сугуру был жертвой жестокого школьного издевательства, — Касуми достала вторую сигарету и дрогнувшей рукой лишь со второго раза смогла ее зажечь. — Поначалу ему как-то удавалось справляться с насмешками на каждом углу. Но вскоре ситуация стала совсем непоправимой. Одноклассники его ненавидели, постоянно унижали. Однажды они сделали из него живую бейсбольную мишень и получали «очки», попадая по разным частям тела. Порой дети бывают ещё более жестоки, чем взрослые. — До него медленно доходило, что он был очень несчастным человеком, — продолжала свой рассказ Касуми. — Даже осознания этого он избегал как можно дольше, стараяясь подавить проблему, которая в итоге взорвалась в других направлениях. — Теперь же он не желает видеть границ дозволенного и лишь жаждет испытывать удовлетворение от всего, к чему прикасается, будь то винтовка, бутылка или женщина. — Боевик выпустила огромное облако дыма вместе с тяжелым вздохом. «Ну конечно, каждый тиран в душе — обиженный ребёнок, не так ли?» — подумала я с лёгким сарказмом, но, видя взгляд Наканэ, я поежилась. Признаться честно, мне было неприятно слышать то, что она рассказывала. Потому что тема буллинга, к сожалению, была мне знакома. К счастью, не на собственном опыте, но я ни один раз становилась молчаливым свидетелем таких ситуаций, когда мои школьные друзья, выбрав себе жертву, издевались над ней, а я никогда ни пыталась встать на защиту тех, кого обижали, ни отговорить тех, кто обижал, соблюдая безопасный нейтралитет. И сейчас я почувствовала, как меня ощутимо царапнула совесть от понимания того, что не только действие, но и бездействие в определённых ситуациях является плохим поступком, ведь вполне возможно, если бы я не промолчала или после не прошла с безразличием мимо, то на одного «Нираги» в мире стало бы меньше, а непокалеченной души на одну больше. — Если он тебе действительно нравится, то придётся приложить немало усилий, чтобы привести его в нормальное состояние, — глядя прямо мне в глаза, произнесла Касуми последнюю фразу. Услышав это, я едва успела удержать мою падающую челюсть. — Но с чего ты взяла, что он мне вообще нравится, Касуми?! — я была уже готова серьёзно возмутиться, отрицая очевидное. — Он вломился ко мне в номер и попытался изнасиловать, и ему бы это удалось, если бы не вовремя пришедшая Куина. Боевик вытащила сигарету изо рта, выпустила поток дыма, улыбнулась своей очаровательной улыбкой и, слегка придвинувшись ко мне, сказала: — Ты реагируешь на него не так, как это делают остальные, даже когда пытаешься от него отбиться, словно делаешь это нехотя. Лишь потому, что тебе сказали, что это Нираги и с ним так надо себя вести. Даже сейчас, когда ты горячо пытаешься убедить меня в том, что я не права, смятение на твоём лице говорит об обратном. — Ты ошибаешься, — коротко ответила я. Я могла злиться сколько угодно на слова Касуми, но сама с собой я всегда старалась быть честной, и ситуация была такова: Да, я поддалась импульсу, которому абсолютно точно должна была сопротивляться, но ни один парень не вытворял со мной подобное, так же, как и никто никогда не смел целовать меня подобным образом. И несмотря на абсурдность случившегося, я ни разу ни останавливала себя в фантазиях, в своих мыслях, где никто не мог мне запретить представлять вещи, за которые я сама себя потом казнила. Это было неправильным, но оно же так и манило. Но это всё вовсе не означало, что я собираюсь рассеивать мрак жизни Нираги, даже зная, что он в смятении, что он несчастен, ему не хватает любви к себе, сочувствия к другим, может, недостает еще немного мозгов, чтобы понять, что его память о прошлых событиях, которые он так бережно продолжает нести в себе, затемняет его существование и что ему не хватает чуть больше смелости, чтобы отбросить их. В конце концов, Нираги реализовал свою свободу выбора, сам превратившись в того, кого презирал. «Нет» — я мысленно покачала головой. Касуми слишком его жалеет, ведь абсолютно безнадёжно искать в человеке свет, если в нем уже давно поселилась тьма и этот человек сам не желает проделать огромную работу над собой. Нет, нет, нет, я не собираюсь связываться с этим человеком. — Это место, идеальная утопия, очень заразно своей аморальностью. Я всего лишь поддалась наваждению, которое абсолютно ничего не значит, — собравшись с мыслями, я сформулировала свой ответ, ощущая, как на мои щеки наползает алая краска от одного лишь воспоминания того момента, когда мозг пытался заставить меня прислушаться к здравому смыслу, задавая вопросы, на которые моему телу, желающему лишь продолжения, не нужны были никакие ответы. — Хорошо, — согласилась со мной Касуми, и я уловила в её голосе хоть и замаскированные, но всё же ощутимые нотки разочарования. — Ты можешь говорить, что не согласна, но факты так или иначе остаются с тобой. Я просто сочла необходимым тебе рассказать. Отчасти ради самого Нираги в надежде изменить твоё мнение о нем и в какой-то степени оправдать его поведение. Он и так видит в жизни только черное… — девушка поджала губы, и по ее лицу было видно, что она совершенно искренне его жалеет, — и на самом деле нуждается в человеке, который смог бы вытащить его из этого ада, из этой бездны, в которой он погряз, хотя и отказывается признавать это, боясь даже перед самим собой потерять этот образ себя, который он создал. Слова Касуми меня полностью смутили. Мне никогда не приходилось задаваться подобными вопросами. Для меня злодеи всегда оставались злодеями без права оправдания, как в большинстве фильмов. А ведь если задуматься, то и сам Номер один ничем не лучше Сугуру. Я, поморщилась, вспомнив яму с трупами. И трупами эти люди стали всего лишь потому, что… не угодили Такеру. Это и есть тот самый двойной стандарт, который оправдывает преступления, но прежде чем упрекать кого-то в жестокости по отношению к кому-то, необходимо сначала задуматься о том, чем занимается лидер всего общества. — А почему ты не станешь для него таким человеком? — внезапно спросила я Касуми, и, наверное, этот вопрос был очень прямолинеен, но любопытство взяло надо мной верх. — Я слишком много о нем знаю, так же, как и он обо мне. Он стыдится своего детства, а я лишь напоминание о нём как человек из его прошлой жизни, о которой он хочет забыть, — ответила девушка. — И между вами… — я не успела договорить, а девушка уже отрицателно помотала головой. — С трудом верится, — действительно удивилась я. — Если бы я была парнем, то вряд ли смогла бы оставить такую девушку, как ты, без внимания. Наканэ улыбнулась. — О! Мне пора идти, — сказала она, вскинув руку и глядя на часы. — Сейчас должен прийти Шляпник, принять карты у игроков, которые вчера были на играх. И ещё… — произнесла Касуми, вставая со стула, — не пойми меня неправильно, я лишь предположила, что между тобой и Сугу может что-то быть. — Да всё в порядке, — и в последний момент я окликнула уходящую девушку: — Касуми, подожди. — Да? — она удивлённо вскинула свою изящную бровь. — Я бы хотела попросить тебя кое о чем, — нервно прикусывая нижнюю губу, сказала я. — Не могла бы ты поговорить насчёт меня со Шляпником, когда будешь отдавать ему карту. Он обещал поднять мне ранг, если я проявлю себя в играх. А ты же осталась мною довольна, не так ли? — я хитро улыбнулась. — Да не вопрос, конечно, — кивнула Касуми. — И ещё… Это касается Нираги. Я понимаю, что просить его больше не появляться в моем номере бесполезно, поэтому я бы хотела, чтобы ты поговорила со Шляпником о моем переселении в другой номер. Это мне даже важнее, чем чёртов ранг. Глаза девушки совсем потемнели. Она колебалась, и я понимала, что моя просьба совсем не совпадает с её видением ситуации относительно меня и Нираги, но тем не менее я решила, что абсолютно точно не собираюсь связываться с этим человеком. — Хорошо, — сдалась девушка. — Как я уже говорила, я твой должник, а ходить в долгах я не люблю.

***

Как только Касуми скрылась из виду, я, залпом допив оставшийся кофе, поднялась из-за стола и поспешно направилась в отель, горя желанием отыскать Арису и наконец-то задать ему весь тот миллион вопросов, уже еле умещающийся в моей голове. В фойе отеля я увидела Шляпника, который с чувством собственной важности, заметным аж издалека, направлялся в конференц-зал, чтобы принять вчерашнюю добычу в виде карт, от армии своих пешек. Он снова был в этом халате, всё продолжающем мне напоминать одеяние фокусника, из рукавов которого того и гляди выстрелит хлопушка цветных гирлянд, а из-под полы выбегут зайцы. — Привет! — сказала я, вынырнув из-за угла и вставая прямо перед его носом. Шляпник, никак не ожидая моего столь внезапного появления, сначала отшатнулся, но потом быстро вернулся на место, поняв, что это всего лишь я. — Вот так встреча! — нарочито восторженным тоном воскликнул Шляпник, придав себе величественный вид, приподнял бровь и произнес: — Я слышал: ты вчера была на игре. «Вот ублюдок», — подумала я, даря ему самую очаровательную улыбку из своего арсенала. — Да, была. — Я надеюсь: ты смогла показать свои способности? — с подчеркнутым дружелюбием спросил Шляпник, наклоняясь ко мне, словно школьный учитель к нерадивой ученице. — Конечно, Такеру, я очень старалась добыть для тебя карту и при этом не сдохнуть, — ответила я, ни в чем не уступая ему по актёрским способностям. — И я надеюсь, что ты сможешь сдержать свое обещание. — Вот и молодец. Я рад, что ты оказалась такой понятливой, — сказал глава Пляжа с неискренней улыбкой. — А насчет обещания, — Такеру картинно поднес руки ко рту, спустив их на подбородок, а его лоб прорезала хмурая линия, словно ему требовалось время для размышления, — я узнаю подробности от руководителя твоей группы и тогда решу. — Я с нетерпением буду ждать твоего решения, Такеру, — произнесла я со всей учтивостью и добавила: — И надеюсь, что ты меня не разочаруешь. Глядя в спину удаляющемуся Шляпнику, голову, словно шальная пуля, пронзила мысль, взволновавшая меня своей смелостью и в то же время безрассудностью, и, завладев сознанием, начала диктовать мне дальнейшие действия. Я почти бегом добралась до лифта и нажала кнопку самого последнего этажа. Оказавшись на нужном этаже, я начала воровато оглядываться по сторонам, всё никак не решаясь войти. Убедившись, что никого нет, я, глубоко вздохнув, открыла дверь в номер Шляпника. Сердце билось так, что ещё немного — и готово было выскочить из груди. В голове не переставая крутились хороводом вопросы: «А что, если меня кто-то заметил? А если сам Шляпник уже возвращается, пока я тут стою?» Захотелось выбежать из номера прямо сейчас, но я постаралась отогнать этот страх и начала осматриваться, думая, с какой комнаты начать поиск. Номер Шляпника, как, в принципе, и любой другой номер такого уровня, выглядел до неприличия роскошно: кованые решетки с позолотой, мраморные колонны и массивная мебель из натурального дерева. В Президентских номерах мне бывать ещё не доводилось, поэтому я все разглядывала так, словно находилась на экскурсии во дворце. Но на подробное ознакомление времени не было: я все же не за этим пришла. Номер состоял из трех комнат, а это значительно осложняло мой поиск. Поиск сейфа с картами. Мне хотелось увидеть своими глазами, убедиться в существовании этого сейфа, чтобы знать, что он действительно есть, а не выдуман Чишией, чтобы заманить меня в ловушку с целью использования в своих интересах. Я начала с комнаты, которая по обстановке чем-то напоминала конференц-зал, разве что размером поменьше. Но с ней закончила очень быстро, потому что слой вековой пыли говорил о том, что этой комнатой давно никто не пользовался. Но на всякий случай я проверила все шкафы и ящики, которые оказались абсолютно пусты, даже пыталась отодвинуть шкафы, но они оказались встроены в стену. Со спальней я тоже управилась быстро, так как основное место занимала огромнейшая кровать, пара тумбочек, массивный комод и шкаф. Вот в шкафу пришлось немного повозиться. Я открыла дверцы и чуть не подавилась от смеха: столько одежды мракобесных расцветок в одном месте мне ещё не попадалось. И, кстати, никаких шляп в его гардеробе не наблюдалось. Я перебирала бесконечные вешалки с халатами, пытаясь добраться до стены. Но ничего, и близко напоминающее сейф, не нашлось. Настала очередь гостиной. Я сразу бросилась отодвигать ковер в надежде, что под ним прячется люк или что-то подобное. Но нет. Только зря пыль подняла. Далее еще один шкаф. Я распахнула резные дверцы. С брезгливостью подняв ворох пляжных шорт и нижнего белья, я наконец-то обнаружила сейф. И почему мне сразу не пришло в голову посмотреть в этом шкафу. Ведь в каждом отеле сейфы именно там и находятся, а я же сразу пошла по сложному пути, впрочем, как всегда. Уже собираясь уходить, я подошла к двери и замерла, услышав чьи-то приближающиеся шаги. Зажмурившись, я с ужасом представила, что сейчас будет: в голове сразу всплыла яма с трупами, и я уже отчетливо видела там и себя. Мое сердце подпрыгнуло к горлу, а желудок рухнул вниз. Не успев придумать ничего другого, я забежала в спальню, в последнюю секунду успев влезть под кровать Шляпника и замереть. «Фу-у-у», — пронеслось в голове. Я поморщилась от отвращения, увидев, куда влезла. Лучше бы я спряталась в шкафу. Под кроватью валялось несколько смятых бумажных салфеток — даже знать не хочу, почему они тут, — пыльные серые стринги, которые когда-то были чёрными и вряд ли принадлежат хозяину номера, хотя чем черт не шутит; пара палочек для чистки ушей и несколько зубочисток, и все это покрыто клубками пыли. Неимоверно сильно захотелось как можно быстрее выбраться из этой помойки. Шляпник быстрыми и, как мне слышалось, нервными шагами зашел в гостиную. Я услышала звон стакана, который он задел бутылкой, звук наливаемого виски и расслабленный вздох. Неужели Шляпник частенько ищет спокойствие на дне бутылки… И тут сердце замерло: Такеру зашёл в спальню. Сердце колотилось в груди, я едва могла дышать. Мороз продрал по спине, а руки и ноги покрылись мурашками. Я отчетливо могла разглядеть его волосатые щиколотки и ступни, облаченные в сланцы, остановившиеся у стены напротив кровати. Раздался какой-то шорох, и рядом с ногами Шляпника я увидела кусок картины, приставленной к стене. Такеру зачем-то снял со стены картину, и тут я услышала то, что заставило меня полностью обратиться в слух, превратившись в одно большое ухо. Звук кнопок, нажимаемых Шляпником, после которых раздался щелчок. Я замерла. Вот он — настоящий сейф с картами. И он имеет четырехзначный код. Всего четыре цифры, и наступит конец этой великой идеальной утопии. У меня аж руки затряслись от волнения, и я нервно зажала нижнюю губу между зубами, когда осознала, насколько приблизилась к цели, что решение находится на расстоянии вытянутой руки. Снова послышался щелчок; Шляпник закрыл сейф, поднял картину и повесил на стену. Постоял несколько секунд и, пробурчав себе под нос что-то нечленораздельное, направился в гостиную. Я снова услышала плеск виски, наливаемого в стакан, который, судя по звуку, Такеру опрокинул в себя залпом; шум его быстрых шагов и захлопывающейся двери. Подождав несколько секунд, я вылезла из-под кровати, стряхивая с себя валики пыли на пол, которые потом всё-таки пришлось подобрать и выкинуть в унитаз, чтобы не оставлять улики. Я подошла к картине, на которой был изображён… олень. И кому пришло в голову повесить на стену это уродство. Аккуратно приподняв, я сняла ее с гвоздика. Как и ожидалось, за картиной обнаружилась ниша, в которую был встроен сейф. Я набрала наугад четыре цифры, но раздался писк и замигала красная лампочка. Я внимательно пригляделась к кнопкам; некоторые из них были заметно стерты. Но лишь три кнопки отличались от других. Это означало, что из четырех цифр одна повторялась. Я начала прикидывать количество возможных комбинаций, но с повторяющейся цифрой задача усложнялась. Я провела пальцами по кнопкам, стараясь представить, что я — Шляпник, и снова попыталась ввести код. Опять раздался писк, и замигала красная кнопка. Времени оставаться, прикидывая код, не было: Шляпник мог вернуться в любой момент. Я повесила картину на место. Осторожно открыв дверь, я высунула голову в коридор и огляделась. В холле не было ни души. Я сорвалась с места и побежала к лифту, и только когда оказалась на пятом этаже, сумела наконец отдышаться. Подходя к двери своего номера, в середине коридора я увидела знакомую всклокоченную прическу. — Арису! — заорала я, бросившись к нему. — Арису, господи, как же я рада, что ты жив! — Привет… — сказал потрясенный парень, снимая с моих волос клочок сбившейся пыли. — Была у подруги, помогала ей искать заколку для волос, — быстро прокомментировала я его находку. Лицо Арису выглядело мрачным, а взгляд сквозил недоверием, как будто ещё не так давно мы не преодолевали вместе трудности, не жили в одном месте, не завтракали за одним столом, вслух размышляя, как выживать дальше. — Уже друзьями тут обзавелась, я смотрю. — Взгляд Арису стал недовольным. — Ты теперь из этих, да? — он кивком головы указал на верхние этажы, подразумевая под «этими» Шляпника и его подчинённых. Я даже слегка опешила от его холодного приветствия, такого взгляда и предположения. Совсем не такой встречи я ожидала. Передо мной стоял уже не тот наивный и дружелюбный Арису, которого я знала раньше. Сейчас парень выглядел чужим и отстранённым. Я взглянула прямо ему в глаза и сразу заметила, что в них больше не отражалась та беспечность и поразительная отрешенность от мира, которую я наблюдала во время нашей первой встречи на пустынном перекрестке Шибуя. Я подняла руку с браслетом, показав свой номер, который был едва ли не последним в очереди, и жестко сказала: — Прежде чем делать выводы, сперва разберись в ситуации и убедись, что она именно такова, какой кажется, — и, развернувшись, быстрым шагом пошла к своему номеру. Арису настиг меня, когда мои пальцы уже коснулись ручки двери. — Прости… — выдохнул парень. — Я просто не ожидал тебя тут увидеть. — Я тоже не ожидала увидеть тебя тут… И очень обрадовалась когда увидела тебя живого, целого и невредимого. — Я открыла дверь в номер, жестом приглашая Арису зайти. Поскольку комната была маленькой, в ней не было достаточно много места, чтобы принять гостей, поэтому я села кровать, а Арису расположился в кресле и бросил на меня выжидающий взгляд. Я молчала. — Как ты тут оказалась? — наконец задал мне вопрос Арису. Я закусила губу и отвела взгляд. Сейчас ведь он опять меня неправильно поймёт. — Чишия привёл… — Чишия? — удивленно поднял брови Арису. Я глубоко и шумно выдохнула. — Тот самый блондин, с которым, по твоим словам, я провела ночь. Арису сплел пальцы, расположив локти на коленях расставленных ног, и опустил голову вниз. — Я же попросил избегать его… И тут настала моя очередь возмутиться. — А ты почему не вернулся в магазин в тот вечер? Почему?! Оставил меня совершенно одну, ты даже не… Арису поднял голову, прервал меня, вставая с кресла: — Ты даже представить себе не можешь, что я тогда пережил. Они все умерли ради того, чтобы я жил. Я с грустью посмотрела на Арису и вздохнула. — Выйдя после той игры, я думал, что умру, я хотел этого, — продолжил Арису. — И я жив лишь благодаря Усаги. — Усаги? — Та девушка, скалолазка, которая нажала вторую кнопку в игре «Догонялки». Она, кстати, тоже тут со мной. — Да, вспомнила! В памяти всплыл эпизод, как я путалась в ногах женщины водящей и когда до конца игры оставалось лишь несколько секунд, разбилось окно и появилась та самая девушка, ставшая нашим спасением. — Что ж, Арису, ты попал в надёжные руки, — сказала я с легкой улыбкой. — А вот ты, судя по всему, нет, — с задумчивым лицом Арису обернулся ко мне. Я с удивлением взглянула на него, при этом прекрасно понимая о чем, а точнее о ком речь. — Я имею ввиду этого парня, Чи… как там ты его назвала? — Чишия. — На твоём месте ему бы я стал доверять в последнюю очередь. — А я ему и не доверяю, — заверила я парня. — У тебя с ним уже что-то было? — в его голосе сквозило раздражение, а за ним чувствовалось беспокойство. — Арису, прекрати, — я легонько толкнула парня в плечо. — Оставь при себе свои пошлые мысли, ты неисправим. — Тогда зачем он привел тебя сюда? — озадаченно спросил Арису, просверливая меня взглядом. Я неопределенно пожала плечами. — Глядя на него, как себя ведет, как смотрит, как разговаривает, он не будет делать что-то просто так. Он присутствовал, когда меня и Усаги привели к Шляпнику. И знаешь, что я тебе хочу сказать, — Арису понизил тон. — Не хотел бы я стать его врагом. Я подошла к окну и, плавно отодвинув занавеску в сторону, взглянула вниз. К счастью, вид из моих окон скрывал большую часть всей ежедневной вакханалии, но небольшую сцену я всё же успела увидеть. Черноволосый парень, подойдя к одной из девушек, сидящих возле бассейна, грубо схватил ее за локоть и притянул к себе. Девушка с испугом сделала попытку вырваться, но получила удар в плечо. А парень, высунув язык и кривляясь, что-то говорил ей прямо в лицо. После чего девушка встала и, едва сдерживая слезы, пошла вслед за ним. Это был Нираги, и ему срочно нужна была женщина. Я громко вздохнула и, сжав губы, задернула занавески, отойдя от окна. — Арису… — начала я, серьёзно глядя на парня. — Ты прав. Чишия привел меня не просто так. У нас есть план, — я сделала паузу, в последние секунды все еще думая, рассказыаать ему или нет. Но так или иначе, он был единственным человеком во всем Пограничье, которому я могла доверять. Арису глядел на меня с неподдельным удивлением. — Серьёзно, — кивнула я, уловив сомнения в его взгляде. — Мы хотим украсть все карты и покинуть Пляж. — Но… — Это не так безумно, как звучит. Уже все продумано. И это единственный шанс выбраться отсюда. Если вкратце, то военные скоро свергнут Шляпника или он не вернётся со следующей игры, и тогда настанет хаос. — Разве это ещё не хаос то, что тут творится сейчас? — Будет ещё хуже, поверь… — Какая твоя роль в этом плане? — настороженно поинтересовался Арису. Я самодовольно улыбнулась: — Главная, я полагаю. И, взглянув в его удивленные глаза, сказала: — Выкрасть карты! Мои слова произвели впечатление на Арису, но не такое, как я ожидала и какого мне бы хотелось. — Я не верю, что этот парень так просто дал бы тебе такое преимущество, — скептически заметил Арису, внимательно наблюдая за моей реакцией. — Его план только кажется простым… А, кстати, у него есть оружие? — Не должно быть… Оружие только у боевиков. — Не нравится мне это всё… Выглядит слишком просто, — нахмурился парень, скрещивая руки на груди. Только что Арису своими подозрениями умудрился посеять во мне зерно сомнения относительно плана. Действительно, зная Чишию, план выглядел слишком легко и просто. Я нервно зажевала нижнюю губу, и ко мне пришла очередная шальная мысль. — Я проверю Чишию… Ты спустись вниз, в холл, и посмотри списки, узнай, когда у него будет игра. Он давно не принимал участие, и ему точно скоро надо. — Я только вчера вернулась с игры и могу вызвать подозрения, если буду разглядывать списки, — пояснила я Арису, чтобы он невзначай не подумал, что я собираюсь его подставить. — Ты хочешь об…? — Ага, — подтвердила я его догадку. — Пока он будет на игре, я обыщу его номер, может, наткнусь на что-то интересное. Арису хлопнул себя по лбу и провел ладонью вниз по лицу: — Это же большой риск! Кажется, что моя идея не показалась ему привлекательной. Я хотела ему сказать, что пятнадцать минут назад я рисковала гораздо больше, но решила промолчать. Всё-таки даже случайно узнай об этом Шляпник, и моим местом дальнейшего пребывания станет та самая куча с трупами. — Не переживай, я буду аккуратна, он не заметит, да и времени будет предостаточно, чтобы не оставить за собой улик. — Хорошо, — чуть помедлив, согласился со мной Арису. — Я сейчас зайду за Усаги — она меня ждёт — посмотрю списки и приду. Ты тут будешь? — Да, не планирую пока выходить: рана заныла опять — хочу лечь. Арису посмотрел сначала на мой профессионально перемотанный бок, а потом на меня, и по его глазам я видела, что он хочет что-то мне сказать или спросить, но решил промолчать и, лишь уже стоя в дверном проеме, приоткрыв дверь, сказал: — Береги себя. Я лишь растерянно кивнула. Перед тем как Арису подошел к двери, мне показалось, что я уловила чьи-то быстро удаляющиеся шаги, но вполне возможно, это была просто галлюцинация, преследующая меня после номера Шляпника. Но неприятное чувство всё же затаилось в душе. Кажется, у меня начала подниматься температура. Я прилегла на кровать в надежде, что начавшаяся пульсирующая боль отступит, ощущая, что меня словно придавил весь мир, навалившись сверху. Меня уже начало уносить в бред. Преследовала духота; мешались волосы, противно лезущие в лицо; темнота в закрытых глаза крутилась, тряслась; что-то бесконечно мелькало и душило. Сквозь все это, словно откуда-то издалека, я услышала, что дверь в комнату открылась. А вот глаза не открывались совсем. Даже если это опять Нираги, то вряд ли в таком своем состоянии я ему пригожусь. Хотя нет, это должно быть Арису, но что-то он слишком быстро. — Эй, ты как? Надо мной нависло лицо Куины. Я с трудом разлепила веки, и это стоило мне неимоверных усилий, потолок зашатался и сделал попытку на меня упасть, но потом снова вернулся в исходное состояние. — Не очень, — только и смогла проговорить я. Но по моему виду было и так понятно, что не очень хорошо. — Да тут дышать нечем, — укоризненно покачала головой Куина и открыла окно, впустив поток свежего воздуха. Голове действительно полегчало, словно с нее сняли меховую шапку, а вот бок простреливало знатно. — Давай я посмотрю, как у тебя там рана поживает, — девушка коснулась пальцами бинтов. — По ощущениям хреново поживает, — ответила я, пытаясь приподняться. Куина размотала бинты и зашуршала пакетами, которые принесла с собой. Пакетами, взятыми Чишией из той самой аптеки. Она очень деловито и уверенно начала проводить обработку раны, и это сразу же навело меня на вопрос: — Где ты научилась оказывать медицинскую помощь? Куина вздрогнула и, как мне показалось, испуганно посмотрела на меня: — Чишия мне подробно рассказал, что делать с твоей раной. — Ах, Чишия рассказал, а сам прийти и пролить свет своего медицинского знания на мою рану он значит не захотел. Что ж… Ну тогда передай ему от меня спасибо и скажи, что он полн… Я запнулась, решив в итоге не договаривать. — Что ещё кроме «спасибо» ты ему хотела передать? — хихикнула Куина. — Да нет, ничего больше, этого хватит. Боль в ране потихоньку унималась, а голова начала проясняться, и в ней снова всплывали волнующие меня вопросы. Интересно, расскажет ли мне Куина о своём участии в плане, если я спрошу? Вряд ли она скажет, что это не моё дело. Моё любопытство разгоралось все сильнее и никак не желало остывать. — Куина… — робко начала я. — Я бы хотела кое-что спросить. — Да, спрашивай, конечно, — отозвалась девушка, продолжая аккуратно обрабатывать рану и кожу вокруг нее. — Мой вопрос касается плана Чишии… Руки Куины на секунду замерли. И эта резкая пауза в движениях девушки заставила меня насторожиться. Несмотря на то что я не видела её лицо, склоненное над моей раной, я была уверена, что оно стало напряженным. — Да? — Какая твоя роль в этом плане? Куина улыбнулась и подняла голову. Видимо, она ожидала совсем другого вопроса, поэтому сейчас вздохнула с облегчением и ее пальцы снова плавно заскользили по моей коже. — Помогать тебе с кражей карт. — Как именно? — У Чишии есть три рации. Я и Чишия будем стоять в разных точках отеля, чтобы сообщать тебе, если кто-то пойдет по направлению к номеру Шляпника. Этот простой и понятный ответ смог рассеять мои сомнения. — Готово, — сказала Куина, выпрямляясь. Я глянула на свой бок. Теперь вместо огромной намотки бинта рану прикрывал неплотно прижатый кусок марли, обклееный пластырем. — Стяжку я оставила под легким бинтом, ране надо дать доступ к воздуху. Постарайся сегодня не мочить. И вообще твой бинт был весь в пыли, — возмутилась Куина. — Ты где лазила? — Потеряла резинку для волос, думала она под кроватью, — я старалась сохранить дыхание ровным. — И она действительно там и оказалась. Кажется, я звучала правдоподобно, но сердце при этом застучало в разы сильнее. — Ложись, отдохни пока, — заботливо произнесла Куина. — А лучше всего поспи. — Спасибо тебе большое, — растрогавшись от такой заботы, в порыве чувств я обняла Куину. — Да что ты, не за что, — смеясь ответила Куина, но от меня не ускользнуло то, что сейчас она была более холодна и напряжена, и смех ее звучал как-то неестественно, как будто что-то произошло еще со вчерашнего вечера и это заставило ее держаться со мной более отстраненно. — Я ещё зайду к тебе попозже, — сказала Куина, открывая дверь и… чуть ли не лбом сталкиваясь с заходившим в этот момент в мой номер Арису.