Жизнь с истёкшим сроком годности

— Им что, не по нраву быть мертвыми?

— Да, есть такие мрачные личности…

Нас было пятеро, и на игру мы ехали в полнейшем молчании; никто не проронил ни слова, лишь парень, сидящий рядом со мной, периодически тяжело вздыхал, потирая руки. Чтобы отвлечься от тягостных мыслей о предстоящей игре, я прижалась лбом к холодному окну машины, пытаясь разглядеть местность и понять, в какой части города мы находимся, однако из-за быстрой скорости и отсутствия на улицах света фонарей, кроме стремительно мелькающих, чёрных силуэтов деревьев, почти ничего рассмотреть не удавалось. Внезапно Касуми резко затормозила, и мы все дружно ткнулись в передние сиденья. Я с непониманием посмотрела в водительское зеркало, пытаясь увидеть ее лицо, но зеркало заведомо было развернуто так, что ничего рассмотреть не удавалось, как ни старайся. Какого черта она творит? Просто нервничает перед игрой или что?.. Я вышла из машины и осмотрелась. «Пики или трефы», — подумала я, увидев парк аттракционов, свет от которого, тусклый, блеклый и какой-то призрачный, слабо пробивался сквозь ветви деревьев. Но если выбирать, то такой расклад являлся для меня уж точно лучше, нежели червы или бубны. На улице ощущался прохладный воздух и дул ветер, но что-то мне подсказывало, что сегодня будет жарко. Я бросила мимолетный взгляд на Касуми, которая только что вышла из машины, хлопнув дверью сильнее, чем это было необходимо. Она смотрела в сторону парка, и от меня не скрылось напряжение, возникшее на её красивом лице, которое она все же старалась утаить под невозмутимом видом. Наканэ решительным шагом направилась к воротам парка, и мы дружно последовали вслед за ней. Пройдя через железные ворота парка, наша группа пересекла лазерные линии, и это означало, что пути назад не было. Ранее шумный, многолюдный и весёлый парк встретил нас непривычной, неслыханной тишиной, что звенела в ушах, изредка прерываемая шелестом листвы и поскрипыванием стволов деревьев, а также звуком наших шагов и неспокойного дыхания. Меня снова охватило то самое чувство отчаяния, которое оказалось страшнее и глубже, чем любые другие эмоции и ощущения. Два белых столика, замаскированных под будку с мороженным и будку с сахарной ватой, скромно расположились возле деревьев, а ветер периодически трепал оборванную гирлянду, которая когда-то служила ярким украшением, привлекая внимание детей к сладостям. На одном из столиков лежали телефоны с запиской «По одному на каждого игрока», а на втором — обручи с пояснением, что их надо надеть на голову, а также цветные браслеты, похожие на увеличеннные в размере детские часы, на циферблате которых светились четыре улыбающиеся рожицы. Я, сглотнув, защелкнула обруч вокруг головы, прекрасно догадываясь, для чего он служит. Напротив прохода к аттракционам стояла огромная ржавая арка, обрамленная сдувшимися сморщенными воздушными шариками, на которой располагалось чучело клоуна, когда-то бывшего полноценной игрушкой, приглашающей детей, а также их родителей, принять участие во всеобщем веселье. Сейчас же у клоуна отсутствовал один глаз, другой — болтался на пружине, а некогда улыбающийся рот, теперь исказившись, корчился в гримасе; руки клоуна, которые раньше двигались в плавных зазывающих движениях, сейчас, неестественно повиснув, замерли. Когда телефоны просканировали лица и высветилась надпись о завершении регистрации, уродливый клоун внезапно ожил и со страшным скрипом попытался приподнять одну руку в знак приветствия, и из его искаженного рта раздался клокочущий звук давно испорченных динамиков. И этот голос начал рассказывать о правилах, которые были до боли просты.

Здравствуйте, дорогие посетители! Приветствуем вас в этом парке веселья и ужасов! Наша сегодняшняя особенная программа развлечений называется «Смертельные аттракционы».

Количество участников: двадцать три игрока.

Сложность: восьмерка пик.

Задание: пройти четыре любых аттракциона.

Отведенное время: один час.

Правила:

Выбрав аттракцион, вы должны приложить браслет к экрану, расположенному на столбах, находящихся при входе на аттракцион. Как только браслет будет зарегистрирован на конкретном аттракционе, вы будете обязаны его пройти. В против случае обруч на вашей голове сожмется и вы умрете. На каждом аттракционе находится финальные чек-пойнты в виде экранов со штрихкодами, к которым вы должны приложить браслет. В противном случае аттракцион не будет считаться пройденным.

Надеемся: вы насладитесь игрой и получите удовольствие!

Зловеще добулькал клоун и отключился. Услышав, что пройти надо всего четыре аттракциона, мне стало спокойнее. Как только телефоны пропиликали о начале игры и пошел отсчёт времени, тусклый свет резко вспыхнул жуткими яркими огнями, отнюдь не сулящими веселых развлечений; раздался скрежет, и, словно запущенные одной невидимой рукой, одновременно все аттракционы пришли в действие. Включилась диссонирующая музыка, сопровождающаяся гомерическим зловещим хохотом. Подойдя поближе к аттракционам, меня охватил леденящий душу ужас. При ближайшем рассмотрении это были не совсем аттракционы, а испорченные, поврежденные, неисправные, представляющие собой смертельную опасность механизмы, живущие своей жизнью. Ко мне постепенно начало приходить осознание того, что за этими броскими красками и слепящим глаза светом скрывается нечто гораздо более жуткое, чем любая комната страха, и этот парк аттракционов станет местом, откуда далеко не все смогут выбраться живыми. Смотря на эти безумные аттракционы, я понимала, что одного часа будет мало и действовать надо быстро. Металлический скрежет и стук работающих аттракционов вибрацией разносился по всему парку, забираясь под кожу и оседая внутри меня безотчетным страхом, который я уже не могла просто отключить. Как бы я хотела, чтобы это были трефы. Наверное, Чишия был прав в своём утверждении, что я просто слабая и всегда ищу помощи других. Внезапно все аттракционы замерли, прервав мои размышления, словно включились, только лишь для того чтобы продемонстрировать свою мощь. Я подошла к конструкции, чем-то напоминающей длинное гимнастическое бревно, окруженное с двух сторон палками с лезвиями. «Смертельный маятник», — прочитала название. Пока я раздумывала, пытаясь представить, как работает этот аттракцион, впереди меня прошел человек и, глядя на моё смятение, хохотнул: — Чего стоишь? Испугалась? Он даже не работает! И, приложив часы к экрану на столбике, уверенно ступил на бревно, сделав несколько шагов, повернулся ко мне с улыбкой, раскинув руки, и сказал: — Смотри! Ну? Что я говорил? Он же не… — но договорить он не успел, так как аттракцион внезапно заработал и палки с лезвиями закачались в хаотичном порядке и с разной амплитудой, изрезав самонадеянного парня на куски. Во все стороны брызнула кровь. Аттракцион остановился. Не в силах пошевелиться от ужаса произошедшего, я лишь беззвучно открывала рот, онемев от сдавливающего горло страха. Ноги хотели поскорее убраться отсюда, но я не могла сдвинуться с места, словно приросла к земле. Когда шок прошел, я осознала, что парень, который сейчас умер прямо на моих глазах, подарил мне преимущество. Посколько игра была задумана так, что аттракцион для прохождения выбирался «вслепую», так как заранее никак нельзя было понять, какой именно сюрприз таит в себе каждый механизм, но с уверенностью можно было сказать, что, как минимум, неприятный. И сейчас, когда я наглядно поняла принцип работы этого аттракциона, уходить было бы глупо, хотя и очень хотелось убежать. Я подобрала несколько камней и бросила на бревно. Датчики, установленные на палках, засекли движение — и маятник пришел в действие. После внимательного наблюдения за маятниками, расстояния между которыми были задуманы так, чтобы создать неритмичное движение, мне удалось вычислить закономерность: каждый последующий маятник двигался с задержкой в две секунды. Приложив браслет к экрану, как тот мужчина, отгоняя мешающий сосредоточиться страх, я вступила на бревно и начала передвигаться с предельной осторожностью, приказывая мозгу совершать лишь осмысленные движения и контролировать конечности, ибо любая ошибка грозила мучительной смертью. Экран финального чек-пойнта обнаружился в середине дороги; я приложила к нему часы — и одна из четырех улыбающихся рожиц окрасилась в зелёный цвет, что означало, что первый аттракцион пройден. Однако мне пришлось дойти до конца бревна, так как маятники не остановились, а продолжали движение. Проходя мимо очередного аттракциона я услышала звук, по характеру которого уже знала, что произошло, но почему-то все равно повернула голову в слабой надежде, что ошибаюсь. Слева от себя я увидела проколотого насквозь кольями парня из нашей группы, который сидел рядом со мной в машине и тяжело вздыхал, видимо, предчувствовав свою смерть. В этом мире крови было так много, что я уже привыкла. И вот сейчас я не могла оторвать взгляд, глядя на то, как она распространяется по телу парня и окрашивает все вокруг в свой ядовитый красный цвет. Главное — не войти во вкус. Этот мир сводит меня с ума. Я резко отвернулась, пытаясь скинуть с себя это страшное наваждение. Следующий аттракцион, к которому я подошла, выглядел совсем безобидно, и это пугало. Передо мной расстилалась безмятежная гладь озера, и на его поверхности, слегка покачиваясь, лежали небольшие металлические платформы. Первая платформа находилась у самого берега, а на самой последней, десятой, — виднелся зелененький экран финального чек-пойнта. Я на глаз оценила расстояния между плитами. Оно было совсем небольшими — хватило бы и небольших прыжков. Надо же. Я, не задумываясь, провела часами по красному экранчику регистрации и вскочила на первую платформу, которая лишь слегка качнулась. Озеро по-прежнему было спокойное, и, чтобы добраться до десятой платформы, мне требовалось каких-то пять-шесть минут. Я прыгнула на вторую платформу, потом на третью и вдруг почувствовала, что мне становится жарко, но это был не жар моего тела от разгоряченных мышц; жар шел от воды. Послышалось бульканье — я опустила глаза вниз и остолбенела… Вода в озере закипала и шла пузырями. И это означало, что один лишь промах — и я сварюсь заживо. От осознания этого коленки предательски затряслись, и если на первые три платформы я прыгала не задумываясь, то сейчас мне было страшно оторвать от нее ноги. Я долго прикидывала перед тем, как сделать очередной прыжок, оттолкнувшись. И в ту же секунду платформа, с которой я прыгала, сделала оборот вокруг своей оси и я едва не попала ногой в кипящую воду. С четвертой платформы задача усложнилась: теперь я даже не знала, как мне встать на ноги, чтобы сохранить равновесие, потому что платформа начинала крутиться внезапно. Распластавшись на ней, я стала отсчитывать промежутки между вращениями и количество самих вращений платформы. Как и с маятником, закономерность все-таки выяснилась, платформа делала четыре оборота через каждые двадцать пять секунд. Запрыгнув на пятую платформу, я снова начала вычислять время и количество оборотов. Пятая платформа делала пять оборотов каждые двадцать секунд. Шестая и седьмая плиты по шесть и семь оборотов через каждые пятнадцать и десять секунд соответственно. С восьмой платформы цикличность повторялась. Так я достигла финального чек-пойнта и, приложив часы к экрану, получила вторую улыбающуюся рожицу, окрашенную в зеленый цвет. Обратный путь пришлось проделать таким же способом, и, когда я, наконец, оказалась на некачающейся и не поворачивающейся поверхности, я просто легла и не двигалась несколько минут. Оставалось пройти еще два аттракциона, а силы уже были практически на исходе. Нетвердой походкой на ещё трясущихся ногах я побрела к следующему испытанию. Я разглядывала карусель и не сразу увидела то, что заставило покрыться мурашками все мое тело. За последние полчаса я увидела столько крови, что начинало казаться, будто красный — единственный существующий в природе цвет. С пробитой головой и изуродованным лицом под кабинками карусели лежала девушка, вероятно, этими же кабинками и сбитая. Но как? Я с усилием пыталась переключить своё внимание с мёртвой девушки и сконцентрироваться на поиске экранчика с финальным чек-пойнтом. Когда глаза наконец-то выхватили зеленый свет, я приложила часы к столбику регистрации и осторожно подошла к стоящей неподвижно карусели. Некогда цветные и яркие кабинки карусели, выполненные в виде корзин воздушных шаров, сейчас выглядели блекло и мрачно; ржавчина разъела все части, и металл начал осыпаться. — Бесконечная карусель «Ураган», — прочитала название и мысленно усмехнулась. Может когда-то она и была ураганом, но сейчас стояла неподвижно. Зелёный экранчик финального чек-пойнта находился посередине, на основной трубе карусели, к которой крепились все остальные части. Я сделала шаг между кабинками, как вдруг раздался страшный скрежет и что-то сильно ударило меня в спину. Я упала на землю прямо под кабинки, которые неожиданно начали вращаться с бешенной скоростью. Мне повезло, что я не приподняла голову, как та девушка, иначе ее снесло бы за секунды. Я выкатилась из-под вращающихся кабинок, не дающих ни малейшего шанса попасть к центральной трубе и приложить часы к чек-пойнту. Посколько я уже зарегистрировалась на этот аттракцион, мне необходимо было его пройти, иначе… Я прикоснулась к металлическому обручу на голове. Не с первой попытки, но мне удалось ухватиться за дверь кабинки, и я буквально ввалилась в нее. В этот момент крутящаяся на неимоверной скорости кабинка начала наклоняться. Я схватилась за металлический поручень, ища ремень безопасности, но его, конечно же, не было. До побеления пальцев я цеплялась за поручень, пытаясь не вывалиться, а вокруг все мелькало, сливаясь в смазанный рисунок. Меня начало тошнить, и я почувствовала, что ещё немного — и потеряю сознание. Внезапно скорость карусели начала снижаться, и наклон кабинки выровнялся. Я, отпустив поручень, попыталась приподняться, но несмотря на то что карусель практически остановилась, в моих глазах ещё все продолжало крутиться. Не вылезая из кабинки, я протянула запястье с часами к экранчику финального чек-пойнта на центральном столбе. Только на моих часах третья рожица окрасилась в зелёный цвет, как вдруг механизм карусели резко пришёл в реверсивное движение, качнув кабинку с такой силой, что я не удержалась и выпала из нее прямо на бетонную основу. Я оказалась в крайне неудачном месте — прямо внутри карусели, около центрального столба. Я вжалась в столб, с ужасом смотря на вращающиеся вокруг меня кабинки, догадываясь, что они размажут меня моментально, если сделаю хоть один шаг, и поняла, что, пока они не остановятся, я неизвестно сколько времени проведу в этой ловушке. По сравнению с этой каруселью, все предыдущие аттракционы выглядели детской забавой. Но времени ждать не было: оставался ещё один аттракцион, и мне следовало поторопиться в поисках вариантов, как выбраться из этой ловушки. Вариант нашелся всего один, он же был и единственным. Обхватив столб, я полезла наверх и, взобравшись на самую верхушку карусели, изо всех сил ухватилась за одну из вращающихся металлических труб, удерживающих кабинки. Обхатив трубу руками и ногами и пытаясь не улететь от дикой скорости, сосредоточившись только на спуске, я начала медленно продвигаться вниз, сползая в кабинку. А вот и поручень, дотянувшись до которого, я буквально рухнула в кабинку, и, пока она не начала наклоняться под углом, мне оставался последний шаг — выпрыгнуть из нее. Но сделать это и не сломать голову об бетон возможным не представлялось. Карусель все продолжала вращаться, сводя меня с ума, но я все же успела заметить, что на небольшом участке бетона еще осталось толстое резиновое покрытие, которое как раз было предназначено для непредвиденных ситуаций, чтобы смягчить удар. Кабинка уже начала наклоняться, и надо было быстро рассчитать момент прыжка с учетом энергии ускорения, чтобы не попасть мимо. Карусель сделала ещё пару оборотов, прежде чем я решилась открыть дверцу и, зажмурившись, выпрыгнуть. Голова и бóльшая часть тела не пострадали, а вот с ногами я слегка промахнулась, и они, проехавшись по шершавому бетону, больно ударились об твёрдую поверхность. Но это было сущим пустяком по сравнению с тем, что могло бы произойти. Осталось последнее испытание на прочность моего уже вконец измученного тела. В качестве следующей пытки я выбрала скалодром, который с виду выглядел, как обычный, и даже имел верхний страховочный трос, но я уже знала, что подвох обязательно обнаружится в процессе, когда уже зарегистрируюсь на прохождение именно этого задания и отказаться будет нельзя. Я приложила браслет к регистрационному экранчику, пристегнула страховку и осторожно полезла наверх, с каждым новым метром ожидая неприятного сюрприза, который, конечно же, появился, в то время когда я подбиралась к середине. Выступы и зацепы, имитирующие искусственные камни, вдруг начали нагреваться и обжигать ладони. Камни накалялись с разной скоростью и разной степенью интенсивности, что настолько затрудняло задачу добраться до верха, делая ее практически невозможной. Задерживаться на камнях было невыносимо больно, пальцы жгло, а ладони горели так, что я несколько раз сорвалась вниз, не переставая удивляться, что страховочной трос ещё цел, а не порвался где-то на середине, тем самым позволяя мне возможность навсегда закончить эти пытки. Каждый раз я начинала взбираться с новой отправной точки и наконец-таки смогла найти тот один единственный путь, где камни не были столь нагретыми. Добравшись доверху, я приложила часы к экранчику и, получив последнюю зеленую рожицу, спустилась вниз. Когда я уперлась ногами в твердую поверхность, вздох облегчения вырвался из моей груди, и я в полном изнеможении, тяжело дыша, привалилась к какому-то забору, практически не чувствуя своего измученного ноющего тела. Сегодня я справилась с игрой. До конца отведённого времени оставалось еще пятнадцать минут. По привычке я подняла глаза к небу. Оно было черным, без единой звезды. Пару раз я услышала дикие вопли, наполненные ужасом и страданиями; они принадлежали тем игрокам, которые уже никогда не смогут покинуть этот парк смертельных развлечений. Внезапно мой взгляд выхватил черную фигуру, взбирающуюся на неподвижное колесо обозрения, которому именно сегодня, как никогда раньше, подходило его официальное название, а именно «Чёртово колесо». Я смотрела наверх и не понимала, куда и зачем лезет эта сумасшедшая, если есть варианты попроще. Это была Касуми Наканэ, и она лезла на самое маленькое колесо обозрения, высота которого была примерно с четырнадцатиэтажный дом. Я с интересом и недоумением смотрела наверх. Надо же было выбрать именно этот аттракцион. Хотя, судя по всему, проблем Касуми не испытывала. Очень резво и умело она добралась доверху, задержалась там на несколько секунд, видимо, регистрируя финальный чек-пойнт, и начала уже спускаться, как раздался жуткий скрежет, разнесшийся по всему парку, вызывая ледяные мурашки по всей коже: «чёртово колесо» резко дёрнулось и замерло. Я не отводила от него глаз и не могла поверить в кошмар произошедшего. Касуми, не ожидая такого движения, не удержавшись, упала с металлической трубы и повисла в воздухе, застряв между решетками. — О, черт… нет! — в отчаянии воскликнула я. Я с ужасом взирала на беспомощно висящую в воздухе девушку. — Держись и не двигайся! — прокричала я так, точно находилась на другом конце мира. Я подбежала к колесу и, пристегнув к себе цепи с карабинами, вскинула глаза наверх. От одной только мысли, на какую высоту мне придётся залезть, внутренности начали закручиваться в узел. Я взбиралась выше и выше по металлической конструкции, с каждым движением холодея от ужаса. Быстро не получалось: каждый шаг приходилось фиксировать карабином. Я сжала губы, боясь вздохнуть и не смея даже глянуть вниз. Вдруг снова раздался страшный скрежет — и колесо, внезапно включившись на пару секунд, резко дернулось и замерло, подбросив меня в сторону боком прямо на развороченный кусок металлической пластины, огибающей корзину для пассажиров. Острая боль пронзила все тело, голубая футболка очень быстро начала окрашиваться в уже такой привычный мне бордово-красный оттенок. Че-е-ерт, как не вовремя. Я подняла глаза. Касуми продолжала висеть, уже даже не пытаясь что-то предпринять. Мне до нее оставалось совсем немного: один пролет — и я на месте. Увидев меня, девушка подняла голову. Ее красивое лицо было искажено болью, нечеловеческим страхом, а в глазах плескалось удивление. Закрепившись в самой верхней пассажирской корзине, я отстегнула цепь от ремня безопасности и кинула ее Касуми, которая успела ухватиться за неё двумя руками. А теперь предстояло самое сложное. Я, перегнувшись через покачивающуюся корзину, начала тащить цепь вверх вместе с ней. Пальцы начали дрожать от напряжения, а, горящие от трения, ладони соскальзывали с цепи, которая врезалась в и без того поврежденную сегодняшними испытаниями кожу рук. «Еще немного…» — подбадривала я саму себя. Мышцы горели; пот, стекающий со лба, разъедал глаза. Я, стиснув зубы, резким движением затащила Наканэ наверх. Кабинка затряслась, будто хотела выкинуть меня, а подножка больно ударила по ногам, и я упала на сиденье. Сведя ноги вместе, опустив руки вниз, я обняла колени и так и осталась сидеть, дрожа и задыхаясь. — Спасибо, — раздался голос Касуми, которая уже залезла в кабинку, — но ты не обязана была это делать. Я в непонимании подняла на нее глаза. — Ч-то? Скажи ещё, что ты сожалеешь… Наканэ мотнула головой, доставая из кармана штанов сигарету. — Нет, конечно, — усмехнулась она, поднося зажигалку и жадно закуривая. — Но я теперь твой должник, — сделав пару затяжек, боевик протянула мне сигарету: — Будешь? — Последняя, — пояснила она. — Не-а, — я покачала головой. — Уже бросила и не хочу начинать снова. — Не понимаю, зачем отказывать себе в удовольствиях, если каждый день жизни в этом мире, как последний, — пожала плечами Касуми, с наслаждением затягиваясь. Ее взгляд был устремлен куда-то вдаль, а голос звучал отстранено: — Сначало не думаешь ни о чем, и все идёт правильно, а потом внезапно приходит страх, дикий, парализующий, и осознание того, что есть риск погибнуть прямо сейчас, и все, что остается, — висеть мешком, ожидая смерти. Я смотрела на эту красивую и, действительно, сильную девушку, и видела как этот ужасный мир ломает людей и понимала, что если когда-нибудь я смогу вернуться к своей прежний жизни, то уже не прежним человеком.

Игра окончена! Поздравляем!

Запиликал телефон и в ту же секунду полетел вниз и упал, разлетевшись вдребезги, а вместе с ним и два смертельных обруча с наших голов.

***

Первым, кого я увидела, вернувшись в отель, была Куина, которая, привалившись спиной к стене, стояла прямо около двери моего номера, и по ее выражению лица было видно, что ждёт она меня давно и с тревогой. — Что-то ты дол… — она вдруг замолчала, уставившись на мою уже насквозь пропитанную кровью футболку. Мы зашли в номер. — Это была восьмерка пик, и, если я когда-нибудь выберусь из этого мира, то близко не подойду к аттракционам, — еле шевеля губами, проговорила я. — А бонусом мне пришлось лезть на колесо обозрения и спасать подружку Нираги. Там и напоролась на железку. — Дай посмотрю, — Куина аккуратно приподняла ткань футболки, которая уже начала приклеиваться к ране. — Ау-у, больно, — я инстинктивно согнулась от боли, пронзившей мое тело насквозь, что начала пульсацией расходиться по всем участкам кожи. — Пойдём, — твёрдо сказала девушка, беря меня под руку. — Я не могу никуда идти, — ответила я, высвободившись из-под руки Куины, и отошла в сторону кровати с ощущением, что ещё немного — и упаду. Все, что мне сейчас хотелось и я могла, — это только лечь и не двигаться. — Чишия должен осмотреть твою рану. — Чишия? Оу, ну нет, — я чувствовала себя паршиво и наверняка не менее ужасно выглядела, и предстать перед блондином в таком виде мне совершенно не хотелось. Куина снова схватила меня под руку. — Прекрати! — Куине уже удалось вытолкать меня из номера. — У тебя серьезная потеря крови. — Я не пойду, — сказала я, остановившись. — Куина, вся в порядке, мне надо только выспаться. Но девушка, не слушая, поволочила меня к Чишии, бормоча себе под нос что-то про заражение крови и ненормальную идиотку. — Куи-ина! — я семенила вслед за ней, вся трясясь, сама не понимая от чего: то ли от пульсирующей боли в боку, то ли от мыслей о том, какая у блондина будет реакция, когда мы с Куиной посреди ночи ворвемся к нему в номер. — Может, мне всё-таки пойти к Ан? — У тебе не настолько все плохо, чтобы идти на осмотр к судмедэксперту, — засмеялась девушка, крепко держа меня за руку. — К Ан обычно попадают посмертно. — Но, по крайней мере, она разбирается в ранах, — попыталась возразить я. — Чишия не меньше нее знает что делать, — быстро говорила Куина. — С чего ты взяла? — Он же хирург в Токийск… — и она внезапно осеклась, поняв, что сболтнула лишнего. Я резко остановилась. — Что-о? Что ты сказала, Куина? Хирург?! Где? В Токийской больнице?! Если мне когда-нибудь кто-то скажет, что этот мир тесен, я рассмеюсь ему в лицо. Я работала в соседнем здании при Токийской больнице, и мы ни разу не встретились! А ведь увидев его хоть однажды, я бы не забыла никогда… эти волосы. Куина смотрела на меня едва ли не испуганно. — Чишия просил меня не распространяться о месте его работы. — Но ты меня сейчас тащишь к нему, а значит, я так или иначе узнаю об этом. — О месте работы, а не о профессии, — разозлилась Куина то ли на себя, за то, что проговорилась, о чем не следовало, то ли на меня, за то, что такая непонятливая. — Ты чем слушаешь? Но я ее уже ничем не слушала: в голове звенела только одна единственная мысль, которая разом вытеснила все остальные мысли: «Чишия — врач, Чишия — хирург». И самое главное — он работает по соседству со мной! А также теперь я совершенно искренне не понимала, как Чишия, имея ту самую профессию, придающую жизни глубокий и захватывающий смысл, когда от него зависит чужая, спасая жизни других людей, не чувствовал при этом ценность своей собственной. Этот противоречие никак не желало уложиться в моей голове. А Чишию в качестве врача я, наверное, могла себе представить в самую последнюю очередь, но в то же самое время не могла не признать, что эта героическая, на мой взгляд, специальность придавала его уму научный оттенок и особый шарм. Я дёрнула Куину за локоть, тем самым попросив остановиться. — Куина, восприми мои слова серьёзно, — начала уговаривать девушку. — Я не хочу идти к Чишии, каким бы отличным специалистом он ни был. Он не из тех людей, которые жаждут помочь, — я вспомнила, с какой неохотой он согласился проводить меня к торговому центру, — а я не из тех людей, которые привыкли наступать на свою гордость. — Какая гордость? — изумилась Куина. — Ты же кровью истекаешь. Умереть от своей гордости хочешь? — Прошу тебя, пожалуйста, проводи меня к Ризуне, либо я сама к ней пойду, — и не дожидаясь ответа Куины, я пошла по направлению к лифту. — Вот же упрямая! — с негодованием воскликнула Куина, но все же поспешила за мной. К сожалению, Ан не оказалось в номере, и я, несмотря на то что передвигаться стало уже тяжело и боль в боку из пульсирующей превращалась в жгуче-колющую, настояла, чтобы Куина проводила меня в лабораторию, где судмедэксперт проводила свои исследования, но и там ее не оказалось, зато посреди стола лежал оставленный вскрытый труп мужчины. Закрыв рот рукой и борясь с поступающей тошнотой, я рывком выбралась из комнаты и привалилась к стене. — Только время потеряли из-за твоего упрямства, — качая головой, злилась Куина, беря меня за локоть Я, опустив голову, побрела с ней, наблюдая, как неравномерно переступают мои ноги. Казалось, мы шли целую вечность, и мне уже было все равно куда, лишь бы по-быстрее дойти. Куина ногой распахнула дверь, гостеприимно втолкнув меня в комнату Чишии, который, к счастью, не спал, а просто лежал на кровати, закинув руки за голову и слушал музыку. Его спокойствие было нарушено, и парень, повернув голову в нашу сторону, неспешно поднялся и вытащил наушники. Ввалившись, я высвободила локоть из цепкой хватки Куины и ошарашенно моргнула. По выражению лица Шунтаро я видела, что он хотел сказать что-то язвительное, но, взглянув на мою насквозь пропитанную кровью футболку, проглотил уже готовую сорваться с языка колкую фразу, так и оставив свое недовольство невысказанным и без лишних церемоний указывая рукой на свою кровать, откуда только что встал сам, и приказал: — Ложись, — после чего скрылся в соседней комнате. Я с трудом опустилась на кровать, толком не понимая, как правильно надо лечь; бок жгло нещадно. Чишия появился с пакетами из той самой аптеки, где он мне помогал собирать медикаменты для обоженной ноги Чотты. Я смотрела на эти пакеты, вспоминая, как умело, тщательно и со знанием он подбирал всё необходимое, и мысленно хлопала себя рукой по лбу. Конечно же он врач, мне следовало догадаться об этом ещё тогда. — Я же сказал лечь, — требовательный голос, не терпящий возражений, вытащил меня из воспоминаний. — Да, уже ложусь, — виновато проговорила я, принимая горизонтальное положение, при этом стискивая зубы, чтобы не начать стонать от пульсирующей боли. — Она спасала Касуми, которая застряла на колесе обозрения, — словно оправдывая перед Чишией мою травму, пояснила Куина. — Как глупо, — после нескольких секунд молчания последовал ответ, и в ту же секунду я вздрогнула от внезапного прикосновения его холодных пальцев к своей горящей коже. Эту колкость я не хотела оставлять без внимания. — Что именно глупо, Чишия? — спросила я, скривившись от боли. — Крайне глупо рисковать жизнью ради кого-то, — невозмутимо ответил он, разрезая мою окровавленную футоболку. Я скосила глаза, пытаясь увидеть, в каком состоянии рана и что с ней будет делать Чишия. — Отвернись, — потребовал блондин. Я повиновалась, и в следующее мгновение моей жгучей раны коснулась ледяная марля, пропитанная антисептическим раствором, и я, едва не взвыв от боли, чуть не прокусила себе губу. — Этот попавший в беду «кто-то» такой же человек как и я, и ты, и равносильно убийству знать, что мог спасти человека и не сделал этого, — говорила я, понимая, что Чишия вряд ли захочет вникнуть в суть того, что я пытаюсь до него донести, но я не могла промолчать. — И при этом времени думать, что ты рискуешь своей жизнью, нет, потому что есть только цель — спасти другого человека от беды. И мысли заняты только этим, а когда все закончено и нет опасности, только тогда осознаешь, что это был риск. Понимаешь? Но мой простой вопрос так и повис в воздухе. — Ответить не хочешь? — съехидничала я, прекрасно зная, что зря спрашивала. — Поверхностная резаная рана с повреждением среднего сосуда, — раздался равнодушный голос. — Ничего серьёзного. Голос звучал настолько безразлично, что мне показалось, что Чишия был в какой-то степени разочарован такими маленькими масштабами моей раны и, возможно, даже считал, что Куина зря его побеспокоила посреди ночи, притащив меня с таким-то пустяком. Но одно стало понятно точно: на сочувствие можно не рассчитывать. В действительности, может, и не было ничего серьезного, только от боли, которую я сейчас испытывала, немело все тело вплоть до головы. Я снова слегка скосила глаза, чтобы ещё раз попытаться посмотреть на рану и постараться понять, действительно ли там ничего серьёзного и всё остальное мне только кажется. — Я же попросил отвернуться, — в голосе Чишии звучали слегка уловимые нотки раздражения, говорящие мне о том, что ему начинало надоедать мое непослушание. Он снова прикоснулся к ране, и боль горячей волной взметнулась от бока до шеи, становясь практически нетерпимой. Всё тело жгло и плыло от боли, которая въелась в меня до мозга костей, и сквозь мутнеющее сознание я услышала голос Чишии: — Кто-то из твоих погибших друзей сегодня прибыл на Пляж. Мне показалось, что я брежу. — Ч-что ты сказ-зал? — меня знобило, и губы не слушались — говорить было трудно. — Один из твоих друзей появился сегодня тут, — не поднимая головы и не отвлекаясь от моего бока, повторил Чишия. — Но кто? — моему удивлению не было предела, и я на секунду, забыв про боль, чуть приподнялась. Парень не собирался удовлетворять мое любопытство, и вместо ответа на вопрос я ощутила на своем плече сильный и уверенный нажим его холодной ладони, вернувший меня на место и означающий, что мне надо лежать и не двигаться. — Тот, который нажал кнопку в игре «Догонялки», — послышался голос, сжалившейся надо мной Куины. «Арису! — промелькнуло в голове, дыхание перехватило. — Господи, Арису, ты жив! Но как? Это невероятно! Почему не вернулся тогда в магазин?». — Привстань, — потребовал голос, и я машинально подчинилась, не переставая думать об услышанном. Вопросы, которые я хотела задать Арису, накапливались со страшной скоростью. Я даже не все из них была в состоянии запомнить. Мысли о приходе на Пляж Арису настолько поглотили меня, что я даже не обратила внимание, что Чишия уже закончил. — Готово. — Оу! Уже? Это было действительно быстро. Должна признать, что доктор Чишия работал умело, хотя и казалось, что он делает все до невозможности неспешно, но с момента моего появления у него в номере вплоть до наматывания последнего бинта прошло не более десяти минут. И теперь Чишия выжидающе смотрел на меня, и весь его вид говорил мне о том, что он желает поскорее в остаться в одиночестве. — Спасибо большое за помощь, — процедила я сквозь зубы, едва шевеля ногами по направлению к двери. — Я тебя провожу, — вызвалась Куина и вышла вслед за мной, аккуратно прикрыв за нами дверь.