Another story of Star Galaxy

      Женщина брела по полю. Прохладный ветер развевал подол накидки, а она все сильнее в неё куталась. Женщина-тогрута шла и смотрела на звёзды. Какой-то частью себя думая о том, что всё потеряла. Любимого человека, единственную дочь. Такая потеря каждый день откликалась эхом в пустоши этой души. Асока Тано, бывший джедай, но выживший. Приказ 66 застал её во время возвращения с Мандалора. И то, как она выжила, лишь чудо, но все поверили в её смерть.       Асока Тано лишь надеялась, что еще никто не коснулся её дочери. Но когда она пришла, то увидела лишь пустоту. А затем она увидела списки погибших. Ну, себя естественно, не заметить трудно. Энакин… Асока прижала руку ко рту, не выпуская крик, что начал рваться наружу. Гвендолин… Такая маленькая, ни в чем не повинная… Тогрута тогда ушла, захлёбываясь слезами. Она не смогла, не успела, потеряла! Терять детей… Ох, это так больно, что не представить.       Может, разум и говорил выжившей: «Она умерла! Смирись!», но сердце твердило иначе. Стучало быстрее от бессмысленной и неразумной надежды. Но люди знали, люди говорили, сплетни ползли по галактике и опутывали её своей липкой паутиной. «Вы слышали? … Вы слышали?» – повторяли они. «Скайуокеры», – шептали они. Асока каждый раз поджимала губы и проносилась мимо говорящих. Пыталась скрыть свои глаза, полные слёз, натягивая капюшон до глаз. Но от правды не убежишь. Женщина зашла в бистро перекусить, и дальше в путь.       Еду готовили, а тогрута скрылась в уборной, всячески пытаясь оттереть с рук грязь. И конечно же, там были те самые девушки, что вечно пудрили свои носики, но на самом деле обсуждали всё, что видели. И тему джедаев не смогли обойти их длинные языки.       – Ох, так жалко детей Скайуокера, – произносила твилечка с апельсиновой кожей.       – И не говори! Особенно младшенькую жалко, – отвечала ей соплеменница с лимонно-желтой кожей.       – Я слышала, старшие исчезли. А что с другой стало?       – Об этом говорит весь Корусант, и ты до сих пор не слышала?       – Говори скорее!       – Говорят, её убил Кэд Бейн. Как-никак по приказу Императора. Кто ещё мог желать малышке смерти? Говорят, Бейн её пристрелил, а говорят, что она оступилась с высоты и разбилась!       – Как жалко…       Дальше Тано уже не слышала. Это не отменяло того, что Гвендолин умерла… Она повторяла это себе чуть ли не каждый день. И отчаянно желала однажды узнать, что это не правда. Каким-то уголком своего сердца женщина продолжала верить в обратное. Но тем не менее, каким стало её существование? Пустым, наверное. И что оставалось, кроме как существовать? Асока пыталась заполнить свою жизнь, помогая другим. Её имя теперь в мире было как «Фалкрам». Женщина помогала Альянсу повстанцев свергнуть империю, помогала всем, кто нуждался. Иногда в чужих детях она видела свою дочку.       Асока давно не связывалась с альянсом. После событий на Малакоре возвращаться не хотелось. Она вспоминала тот бой, когда раскрылась правда… Как бы там ни было, она была жива. Тогрута сидела в поле. Ветер колыхал сухую траву, сопровождая всё тихим шестом. Женщина водила рукой по черной земле. Маленькие зеленые росточки, пробивавшиеся сквозь черноту, говорили о том, что близится теплая пора, когда они дадут урожай.       Тано размышляла. Больше всего она верила в то, что дочь жива. И с ужасом вспоминала событие многолетней давности. Когда она чуть было не потеряла надежду в первый раз…

***

      Жизнь Асоки Тано сильно переменилась. По сути своей её жизнь — это череда сплошных перемен, к которым она едва успевала адаптироваться. Ученичество закончилось, практически не начинаясь, когда её объявили предательницей. Ложь! Асока никогда бы так не поступила, а все в это поверили. Все, конечно, кроме Энакина. Только мысли о нём и спасали.       Как бы объяснить всю эту сложную ситуацию взаимоотношений в семье Скайуокеров? Однажды Энакин так влюбился, что от любви потерял голову и совершал больше ошибок, чем это было возможно. Открылась завеса, что была на его браке с Падме. Он увидел её однажды и, будучи юным и глупым, подумал, что полюбил. Много лет так думал. Орден очень не хотел идти на уступки, но благо Сила решила этот спор известием о наследнике. И тогда допустили одно такое исключение.       Но время прошло, и Энакин, как и Падме, были солидарны во мнении: между ними нет любви. Они взрослые люди и сами разумно пришли к этому выводу: без скандалов, без ругательств. Они всё те же друзья. Вот только теперь с двумя детьми. Но заявлять о публичном расторжении брака не стали. Изменился только статус в личных документах, но больше ничего. Падме в меру своей строгой натуры никому не дарила своё сердце, просто не хотела.       А вот Энакин… Энакин познал чистое чувство. Такое сильное, что он сначала сомневался в его реальности. Асока питала к нему ту же любовь, что и он. Этот вихрь страсти смог обернуться в огонь, греющий их семейный очаг. Спросите, а как это приняла Амидала? Что ж, она была совершенно спокойна, только обрадовалась, что, если кому и досталась любовь Энакина, так это Асоке. Они были подругами, таковыми и остались. Но теракт в Совете оставил на всём черную тень.       Но более того было, что совету знать нельзя было.       Это слишком сильно задело Энакина. Асока скрывалась, пыталась спастись от необоснованных обвинений. Но его беспокоило то, как это скажется на НИХ. О да, несомненно… И больше всего Энакин и Асока боялись потерять друг друга. Конечно, виноватого нашли, это была подруга Асоки. После этого девушка меньше всего хотела оставаться в этом месте. Она уходила от всего, возможно, и от Скайуокера. Она шла по площади Храма, а он догонял её.       – Асока! – звал он её. – Постой! Давай поговорим!       Тано остановилась и повернулась к нему.       – Зачем? Зачем ты так поступаешь?       – А разве у меня есть выбор? – отвечала она. – Я не хочу, чтобы наш с тобой ребёнок оказался в этом месте. Я не хочу, чтобы однажды её обвиняли так же! Тем более эта угроза для тебя!       – Я прекрасно это понимаю! Но сейчас ты словно отворачиваешься от меня. Не спеши, давай решим, что же делать! – Энакин не хотел отпускать возлюбленную.       – И что же делать? Я не хочу, чтобы ты разрывался между всеми этими мирами, частью которых ты стал!       – И ты хочешь уничтожить мой мир, оставив меня? И не думай! Ты такая же бесценная часть моего мира! Семья! И ты будешь со мной!       Асока заплакала и прижалась к нему. А Энакин уже думал, как поступить. То, что Асока ушла из Ордена, давало право на жизнь ребёнку. Но как же? Энакин придумал следующее: сейчас Асока поживёт с ними. Все эти побеги, предательства очень негативно отразились на здоровье тогруты. А в его семейной квартире ей помогут. А главное, Асока сможет проводить время с близнецами, которых она очень сильно любила. Разумеется, появление милой Гвендолин не могло не сблизить двух любящих. Гвен появилась на свет раньше срока, была очень болезненной. Тано тогда переменилась кардинально. Такая бесбашенная и неугомонная стала очень щепетильной в отношении ребенка. Максимальная чистота, абсолютное внимание ребенку.       Она переехала в небольшую квартиру неподалеку, так как в квартире сенатора не бывает тихо. И обязательно что-то случится, стоит малышке заснуть. Но возможно, уж лучше шум, чем что-то бы случилось. Обычный день.       Этим днём Гвендолин была не капризна. Она достаточно окрепла, чтобы болезни отступили, и с каждым днём ей становилось лучше. Асока не прекращала улыбаться. Сегодня должен прийти Энакин, они снова будут вместе, а Падме с детьми проведут приём. Но жизнь джедая непредсказуема. Асока ждала, ждала, но Энакин всё не приходил. Её уже раздирало любопытство: что именно случилось. Голова медленно опускалась на бок, девушка засыпала. Ночью у малышки был приступ активности, и это изрядно вымотало её мать. Голова склонялась, ресницы слипались. Гвенни мирно спала в колыбельке. Тано старалась не спать, но силы её покидали. Тогрута резко вздрагивала, когда касалась подбородком плеча. Но как не пыталась, всё равно придремала.       Женщина так глубоко провалилась в сон, что предчувствие её не тревожило. Казалось, что может произойти? В этот момент мать не видела, как на пороге их квартиры появилась фигура, замотанная черными тканями, лицо скрыло черной маской. Фигура тенью шмыгнула в комнату, задерживаясь у колыбельки. Тень наклонилась к малышке. Чёрные руки скользнули вниз, беря на руки ребёнка. Фигура скрыла её под плащом и мгновенно скрылась из квартиры.       Асока снова резко дёрнулась, слегка взбадриваясь. Девушка проморгалась и протёрла глаза рукой. Она уже даже чувствовала, что Энакин рядом, ведь сердце начало петь. Тогрута повернулась к колыбельке, собираясь взять на руки дочь. Но какая странность, её нет там. Тано схватила одеялко и откинула его в сторону. К горлу подкатил ком страха, аналогичный тому, что возникает, когда мы чего-то очень боимся. По телу пробежала дрожь, а на глаза набежали слёзы. Асока оглядывалась, судорожно бегая глазами по всем вещам комнаты. Но дочери и след простыл. Украли…       Асока рухнула на колени и закричала. Она тянулась дрожащими пальцами к коммуникатору и всё пыталась набрать Скайуокера, но руки так дрожали... Глаза мгновенно утонули в море слез. Девушка сидела на полу в истерике, не в состоянии сдвинуться с места. Энакин задерживался после трудного дня в Ордене. Задание выдалось сложным, и он провел лишнее время в госпитале. Это задержало его ненадолго, но он ни секунды не медля отправился к любимой. С ним шел Оби-Ван. Друг Энакина, конечно же, всё знал и хотел впервые увидеть малышку. Они задержались у входа, слегка отряхиваясь от пыли.       – Я надеюсь, твоя вторая дочь будет поспокойнее, – произносил Оби-Ван.       – Не переживай, – отвечал Скайуокер. – С ней не соскучишься!       Джедаи рассмеялись, но их прервал женский крик. Они удивлённо переглянулись и прислушались к крику. Кто кричал, что случилось?       – Асока! – воскликнул юноша и кинулся в квартиру.       Джедай распахнул дверь и прошёл в комнату. Асока сидела на полу и заливалась слезами. Он подскочил к ней и обнял.       – Её нет! – кричала она. – Пропала! Украли!       Энакин огляделся и наткнулся взглядом на пустую колыбель. Скайуокер прижимал к себе возлюбленную и гладил её по голове. Даже не верилось, что такое произошло. Тут в комнату вбежал Кеноби. Он недоуменно смотрел на развернувшуюся перед ним картину.       – Я на секунду прикрыла глаза! Я виновата! Она слишком маленькая! Они убьют её! – кричала Асока, захлёбываясь слезами.       Скайуокер поднял её на ноги и взял за плечи. Сам он в минуту почувствовал, как баланс его мира начал нарушаться. Его маленькую любимую девочку похитили. А это мог быть кто угодно! Он сжал плечи Асоки, пытаясь привести её в чувство.       – Асока! Смотри на меня! – попытался он её успокоить и дернул за плечи. – С ней всё хорошо! Я найду её!       Тано рыдала, не останавливаясь, на ногах почти не стояла.       – Оби-Ван, отвези её к Падме! – приказал Энакин и мгновенно выскочил из дома.       Кто-то проник в дом его семьи, пока Асока придремала. Кто-то похитил его сокровище. Его дочь, его маленькую копию. Зачем? Было ли это обычное похищение или это заказ? Если это заказ, кто заказчик? Кто-то из врагов Энакина, который как-то об этом узнал? Или этот заказ был сделан случайно, чтобы вырастить из его дочери машину-убийцу? Но тот, кто это сделал, очень ловок. В поле Силы Энакин ощущал связь с дочерью. Он чувствовал её. Он шёл за тенью!       Оби-Ван поддерживал Асоку, привез, как велел Энакин, к Падме. Эта квартира была в светлых тонах, гостиная с маленьким фонтанчиком в ней, стража у посадочной платформы. Казалось, пока они добрались, Асока немного успокоилась, во всяком случае затихла. Люк и Лея сидели на диванчике у фонтана и читали книгу. А Падме сидела рядом и читала документы, пытаясь разобраться с числами. Когда на платформе появился спидер Кеноби, Падме отложила кипу бумаг и удивленно посмотрела на гостей. Сегодня день, который Энакин проводит с Асокой, что случилось?       – Асока! – вскочила та, увидев слёзы на щеках тогруты. – Что произошло?       Тано снова начала плакать, буквально захлебываться своим горем.       – Гвендолин пропала, – ответил Оби-Ван, усаживая Асоку в кресло.       Люк и Лея подскочили к тогруте, но Падме попросила их уйти. Асока плакала, не могла произнести ни слова. Служанка принесла ей немного воды.       – Её украли, – сдавлено произнесла та. – Я придремала на секунду, а когда… Её не было!       Асока подскочила к Падме, та взяла её под локти. Её руки дрожали, Падме ощущала это. Руки тогруты были холодными. Женщина смотрела в глаза подруги и видела в них бездонный колодец боли, они уже словно опухли, а слезы шли бесконечным потоком. Думать о негативном исходе просто ужасно, но никто и не думал. Все были уверены, что Энакин найдёт малышку. Падме переживала за дочь своего бывшего мужа, переживала за подругу. Но что ей сказать? Как утешить, когда её собственные дети в безопасности и наблюдают за всем из комнаты? Как отреагирует Асока? Её горе столь велико, что её разум, обречённый болью и страхом, скажет что-то, о чём она пожалеет. Что, если она обидит Асоку? Что сказать?       – Она же маленькая, такая маленькая! – произносила Асока с новым всхлипом. – Она наверняка плачет! Она голодная, она не может быть вдали от меня!       Хватка Асоки ослабла, а ноги её подкосились. Она теряла сознание, измождённая истерикой. Амидала едва успела её подхватить и усадить в кресло. Подбежал встревоженный Оби-Ван и тут же шмыгнул на кухню просить служанок приготовить успокаивающий отвар. То, что Асока уснула, отнюдь не значило, что она успокоилась. Даже сквозь сон по её щекам стекали слёзы. Падме сидела рядом, прижимая подругу к себе, а с другой стороны умостились Лея и Люк. Им уже по семь лет, не маленькие, и прекрасно понимают, в каком жестоком мире они живут. По щекам сестры стекали слезинки, а брат лишь бодро тормошил её, произнося губами «все будет хорошо».       Энакин выскочил из квартиры и бросился по улице. Его маяк, компас и путеводитель, маленькая синяя точка в поле Силы. В ушах Скайуокера звенел крик Асоки, который сменялся плачем дочки. Тень передвигалась быстро. Кто бы или что бы это ни было, выполнял он определённо самый высокий приказ. Энакин гнался через толпу, расталкивая всех на пути. Среди множества фигур всегда заметишь ту, которая особенно быстро пытается скрыться именно от тебя. Фигура в плаще, фигура, которую окутывал плач. Она добежала до парковки, где быстро вскочила в спидер и погнала прочь. И спидер не самый обычный, а с яркой оранжевой полоской по бокам. Он принадлежал клану верных Сидиусу, а значит, малышка вполне могла быть случайно выбрана. Цель – взрастить будущего ситха, чье сердце будет пропитано ненавистью.       Энакин знал одно: что бы не случилось, как бы не сложилась дальнейшая жизнь, он никогда бы не хотел и не допустил того, чтобы кто-то из его детей стал ситхом. Особенно Гвендолин. Не подумайте, что Скайуокер больше любил младшую дочь, нет-нет, вот разве что его младшенькая была гораздо более одарена Силой и представляла для врага более желанную мишень. И Сидиус вполне мог разузнать её тайну и пожелать себе могущественного подчинённого. То, чего Энакин надеялся избежать.       Что же делать? Спидер уносится в космос, а нужного транспорта нет. Маленькая голубая точка Силы отдалялась, но отнюдь не переставала сиять для отца яркой звездой. Он теряет время. Куда увозят таких детей? Какое место ситхи используют, о котором знают джедаи? Место, о котором не думают. Энакин перебирал в своей голове всё, что когда-либо случалось, и вспомнил.       История повторяется…       Это было много лет назад, когда Асока только стала его ученицей, ситхи украли голокрон и похитили парочку детей для своих зловещих испытаний! И нашли их на… Мустафар! Разумеется! Скайуокер бросился назад в толпу. Люди ворчали и криали вслед, когда джедай сбивал их, толкал. Но Энакину всё равно! Он мчал за дочерью!       Она родилась раньше своего срока, и виной этому стал Энакин. Он тогда был на задании и едва не погиб. Это было в день рождения Люка и Леи. Он так хотел скорее домой, что напортачил. Естественно, когда об этом узнали, то начали тревожиться. Асока в принципе себя в основном чувствовала неважно. Это было продиктовано событиями, предшествовавшими всему. Теракт в Храме, предательство подруги… Асоке было трудно это пережить. И вот эти новости, ну, сами понимаете. Так что Энакин, когда возвращался, то уже сломя голову летел в больницу.       Гвендолин была очень слабой, её долго выхаживали. Асока всё время была на нервах. И вот только всё начало становиться хорошо, Гвен стало лучше, как и Асоке, как вдруг это! От этой мысли было невыносимо! Эти воспоминания ужасно терзали юношу в пути. Скайуокер так и слышал крик своей дочери, сердце разрывалось! И увидев перед собой Мустафар, Энакин чувствовал, что легче не становилось. В голову лезли другие мысли: а если они ей что-то сделали, ранили, убили? Здесь всегда находятся различные пристанища ситхов. Здесь слишком жарко для малышки. Энакин летел, даже не смотря на сканер, он прекрасно знал, где его дочь! Чувствовал!       Он буквально с ноги вышиб стальные двери лаборатории. За ними в колыбельках лежали ещё дети. А над Гвендолин уже нависла чья-то длинная фигура. Был ли это Дуку или Сидиус, неважно, Энакин с яростью кинулся на него. Он боялся, боялся потерять всех своих детей! Он боролся за одну из них сейчас! Ситх был опытен, искры от скрещивания мечей летели в разные стороны. Ситх сражался и совершенно не переживал за детей, был риск, что он убьёт их. Зала была наполнена детскими криками. Они сражались долго, Энакин яростно бил. Он даже не замечал, как вырос страх, когда он летел, он не видел, как сейчас его глаза застилала пелена ярости. Он ощутил эту мощь, попросту забивая до смерти ситха. Естественно, в бою была задета панель управления, и база медленно падала в лавовую реку. Джедай как мог схватил всех троих, что тут были, и поспешил к платформе и кораблю. Дети плакали, Энакин не знал, как их утихомирить.       Он взял на руки свою дочь. В этот миг словно упал камень с плеч. Он слегка покачал её и обнял, максимально аккуратно и крепко. Гвенни увидела отца: он смотрел в её бездонные синие глаза, а она улыбнулась ему. Слезы перестали течь ручьём. Однако куда других? Те кричали во всю.       – Оби-Ван, – вызвал Скайуокер.       – Да, – ответил тот. – Ты нашел её? Прошло почти два дня!       – Гвенни у меня, она в порядке, – ответил юноша. – Но я нашел ещё двоих, ситхи их похитили. Я сообщу Ордену!       – Не торопись с этим, – остановил его Оби-Ван. – Встретимся на посадочной платформе в космопорте!       Энакин всю поездку думал, как поступить. Гвен не должна находиться постоянно вдали: он уввидел, к чему это привело. Но эта квартира Падме... И как объяснить это все, когда будут проходить какие-то мероприятия? Возможно, это и не лучшая идея, но возможно, стоит сказать, что из всех найденных детей Энакин решил оставить одну. Орден не воспротивится, а Асока? Но скорее всего, это единственное решение. Так Скайуокер и рассказал всё Оби-Вану. Он забрал двух других детей, а Энакин поспешил домой.       Прошло уже три дня. Асока сидела на диване в зале, с одной стороны сидела Падме и обнимала подругу за плечи, с другой сидели дети. Люк положил голову ей на плечо и держал за руку сестру, которая положила голову тогруте на колени. Тано ощущала себя здесь как в родной семье, здесь никто не был ей чужим. Но едва ли не ежечасно по щеке стекала новая слезинка, обновляя уже испарившуюся дорожку. Здесь все были унылыми, казалось, все погрузились в скорбь, так что здесь присутствовала тишина. Шум приближающегося спидера всех словно из транса вывел. Асока тут же подскочила, слегка пошатываясь от долгого сидения. Все подняли голову и повставали, медленно подходя к платформе. В кабине сидел пилот.       – Энакин, – прошептала Асока, вырываясь из объятий Падме насовсем, когда Энакин начал вылезать.       Его плечи и руки были скрыты мантией, а лицо несколько угрюмым. Асока начала чувствовать, как ком страха подкатывал все ближе к горлу. Энакин увидел её и сразу двинулся к ней. Он остановился в шаге от неё и смотрел в глаза. Тано начала снова всхлипывать. Скайуокер не тянул эту паузу. Он скинул капюшон, и накидка вообще с него спала. Он стоял потрёпанный, побитый, с выступающим синяком на щеке, на руках держал маленькое тельце. Асока замерла.       Юноша протянул ей малышку, и Асока буквально сразу залилась слезами счастья. Она взяла на руки дочь. Плач смешался со смехом, девушка сильнее прижимала её к себе, наслаждаясь ощущением, как девочка начала слегка ворочаться. Люк и Лея подбежали к тогруте, пытаясь разглядеть на её руках сестру. Асока продолжала смеяться. Тем не менее, Энакину надо было сказать свой план. От этого его лицо стало малость мрачнее. Тано наконец смогла справиться с потоком эмоций, она спокойно стояла, не отрывая глаз от личика дочери.       – Эту историю нельзя просто так замять, – произнёс Энакин. – Вместе с Гвенни я нашёл ещё двоих детей. Оби-Ван расскажет о них, но скрыть, что я сорвался «случайно» не выйдет.       – Что? – удивилась Асока.       – К чему ты клонишь? – спросила его Падме.       – К тому, что я хочу, чтобы Гвендолин всегда была здесь, где для неё меньше всего угроз, – продолжал Энакин.       – Но как мы это объясним тогда? – спросила Тано.       – Мы можем сказать сейчас, что Гвен была среди тех детей, что я нашёл, – говорил Энакин.       – Как оно на самом деле и есть, –констатировала факт Падме.       – Верно, но можно сказать, что эту девочку я решил «удочерить», и правда не вскроется!       Как бы больно ни было, но все приняли это решение. И больше вроде ничего не изменилось. Гвендолин росла, проявляя свою яркую личность. Ценность детства для родителей огромна! Девочка росла и уже не нуждалась в ежесекундном присутствии матери. Асока раздражалась от мысли, как она живёт, считай, за чужой счет. И было еще одно неприятное задание. Ситхи… Их число росло, и они тайком начинали выслеживать джедаев. Асока чувствовала себя мишенью и была вынуждена отправляться в долгие путешествия, чтобы либо находить врагов, либо сбивать их с толку. То, что она ушла из Ордена, развязало ей руки. Девушка шпионила за сепаратистами, а иногда работала с детьми при Храме и, что не менее важно, проводила время с доченькой.

***

      Женщина продолжала плестись по ночному полю. Небо всё сильнее засыпалось звёздами, а тонкая красная полоска у горизонта указывала, что солнце недавно зашло. Она брела практически бездумно. Её не покидали воспоминания, которые менялись перед глазами, как слайды из прошлого. Тогрута остановилась у огромного валуна, который наряду с другими обрамлял берег неглубокой речушки, что приятно журчала. Тано забралась на один из них и села, скрещивая ноги. Она смотрела на ту бледнеющую розовую полосу. На небе уже появилась луна, роняя свой свет на камни и воду.       Ветер шелестел, шуршал сухой травой, временами поднимая сухие листочки вверх, а они рассыпались на ветру. Вода приятно журчала, а в небе иногда то падали звёзды, то пролетали корабли на субсветовой скорости. Женщина тоскливо посмотрела вдаль и тяжело вздохнула. Уже прошло четыре года, как не стало всех самых близких. Падме, Энакин… Гвендолин…       По щеке стекала одинокая слеза.       Внезапно ветер поднялся сильнее прежнего. Он обдувал Асоку, трепал края мантии. Ей казалось, что что-то надвигается. С новым потоком ветра пришла волна распускавшихся цветов. Сейчас определённо не была пора для них, что-то заставило их сделать это раньше. Все поле было укрыто розовыми цветами. Ветер, казалось, их сдувал, и лепестки отрывались от стебельков. Ветерок пронёс вокруг Асоки уйму лепестков и цветочков, буквально с головой накрывая женщину. И тут ветер стих. Лепестки развеялись по земле, припадая к ней и словно меняя цвет на фиолетовый. Она подняла голову в направлении, откуда их принесло.       Её монтралл коснулся звук скрипки. Такой неожиданный, приятный. А за ним голос произнёс несколько слов: «Где же ты? В моих мечтах! Я исчезаю! Исчезаешь ты! Меркнет свет мой в этой тьме». Голос... Он такой нежный, девичий, мелодичный, как у соловья. За ним прозвучал еще фрагмент мелодии на скрипке, что словно эхом раскатывался по сознанию. А затем последовали новые слова: «Где ты ни была, если ты когда-то не погибла, прошу, услышь эту песнь! Услышь её, услышь меня, найди меня! Я скучаю, я жду, мамочка моя…»       – Гвендолин… – прошептала женщина.       Несомненно! Она выжила!       Но почему она слышит это только сейчас?... Последний день весны...Тот самый день!       Она ждёт, чтобы её нашли! И Асока найдет её, во что бы то ни стало!