Как дышит лес

Никогда в жизни Дэхья не пила кофе так быстро. Её чашка опустела в секунду, она соскочила с кухонной стойки, чувствуя, что от недавней сонливости не осталось и следа. Вот только работу выполнил не кофеин, а осознание, что они умудрились, даже ничего толком не делая, вляпаться в неприятности с утра пораньше. Дэхья отправила Шохрэ обыскивать первый этаж, Кавеха — второй, сама поднялась на третий. Тут спален было немного, половина дверей была заперта, за второй половиной пылились старые хозяйские вещи. Дэхья методично перерыла комнаты, не особо церемонясь с сумками, заглядывая под каждую кровать и распахивая каждый шкаф. Снизу она слышала скрипы, стук и бегущие ноги. В голове гудело. Просрать двенадцатилетнюю малявку в пустой закрытой комнате. Достойный Оскара, мать его, детектив. За пять минут они перевернули с ног на голову весь дом. Нахида как сквозь землю провалилась — и Дэхья начинала чувствовать за это персональную вину. Да, её не назначали в личную охрану, да, Сайно снял с неё ответственность за команду, как только его нога ступила в палаточный лагерь в Индонезии, но господи блять боже — Сайно свалил на экскурсию, в его отсутствие Дэхья руководила по умолчанию. Чихая от количества пыли, которую ей пришлось переворошить, она в молчании вернулась на кухню. Жаль было убивать надежду в больших глазах Тигнари, но Дэхья лишь покачала головой: — Ни следа, лисичка, прости. Нам придётся… Не договорив, она потянулась к рации. Нам придётся ему сказать. Дэхья не знала, какая у них была фора, если Нахида просто-напросто ушла из дома или её выкрали бесшумные джафнийские ниндзя — но Сайно стоило поставить в известность. Из вежливости. Дэхья переключила канал и бросила в микрофон: — Сайно, приём. У нас проблемы. Тигнари поднялся со стула, будто хотел уловить среди помех каждое слово — хотя, видит бог, длины его ушей хватало, чтобы услышать и крысу на соседней улице. Это Дэхью и напрягало больше всего: Тигнари пытался говорить с Нахидой дольше и упорнее всех, он знал, что вся их команда на зачёте по бебиситтингу получила бы F с жирным минусом без права на пересдачу. В этом доме скрипело и шаталось всё, что вообще могло скрипеть и шататься — и Тигнари попросту не услышал? Да чёрта с два. Если Нахида не вылетела в окно, она должна была быть… — Я даже покурить не успел, — ожил в рации голос Сайно. — Что у вас там? Дэхья переглянулась с Тигнари. — Нахида пропала. В доме её нет. Слава всем богам, подумалось ей, что рация устроена иначе, чем мобильный телефон. Если в момент, когда у них обоих каналы были переключены на приём, Сайно глухо матерился куда-то в толпу туристов, Дэхья никогда об этом не узнает. Всего лишь поймёт по мрачному тону: — Потрясающе. И как давно? Дэхья прикинула в уме: с полчаса назад она заносила в комнату стакан воды, Нахида крепко спала в своих одеялах и плевать хотела на тридцатиградусную жару и парилку в комнате. Тигнари спустился с новостями минут семь назад, и ещё пять минут они потратили на обыск дома. — Тридцать пять — сорок минут, максимум. Она знала, о чём Сайно сейчас думает. Нахиду могли выкрасть у них из-под носа — и тогда они не команда хороших наёмников, а сборище неудачников, которым нужно проверить зрение и уровень айкью. Либо Нахида могла уйти сама — и тогда она прямо сейчас была на улице. Одна плохо соображающая девочка, въехавшая в страну по фальшивому паспорту, в толпе празднующих незнакомцев. — Мне на ум, — заговорил Сайно наконец, — приходит только одно место, куда она могла самостоятельно пойти. Я останусь здесь, Башар, Фахим и Набил вернутся по потоку туристов, прочешут толпу. Возьми пару людей, и двигайтесь к храму. Девочку нужно найти. Сейчас Дэхья была благодарна ему за отсутствие взбучки или сотрясание воздуха, но Дэхья из будущего уже слышала невнятные ругательства и видела сжатые кулаки. У них попросту не было времени на выяснение отношений. — Поняла, — Дэхья сунула рацию на пояс, скосила взгляд: на кухню за время их разговора вернулись Кавех с Шохрэ, качая головами, и Дэхья щёлкнула пальцами. — Шохрэ, пойдёшь со мной. Возьми ещё кого-нибудь, кого первым найдёшь, Рашида, например… Кавех — оставайся здесь, просто на всякий пожарный. Лисичка… — Тигнари сложил руки на груди, явно готовый к тому, что сейчас его отправят отдыхать. Дэхья помедлила, понимая, что Сайно будет не в восторге. — Насколько близко мы должны быть к Нахиде, чтобы ты почувствовал от неё магию? Тигнари удивлённо сморгнул. — В такой толпе сложно сказать. Метров пять?.. У неё даже не магия, а… — Хорошо, значит, идёшь рядом со мной. Если заболит нога, скажешь, — а вот теперь не в восторге будет Кандакия. — Держим связь, оружие не показываем. Нам просто нужно найти и вернуть домой сбежавшего ребёнка. Они оставили Кавеха на кухне — дальше бормотать что-то про вечеринки, на которые сбегают нормальные дети, — и Дэхья без долгих сборов вывела Тигнари наружу. Шохрэ с Рашидом и почему-то аль-Хайтамом (Дэхья решила, что ничего не спрашивать безопаснее) шли сразу за ними, но, едва распахнув ворота с территории, Дэхья поняла, что «сразу за ними» быстро растворится в толпе. Сегодня народу было ещё больше. Празднующие пёстрым ковром текли по широкой улице, детей несли на плечах, кто-то не то пел, не то молился. При мысли о том, что где-то среди потока людей лавирует растерянная двенадцатилетка, Дэхье стало откровенно не по себе, и очнулась она, только когда Тигнари тронул её кончиком хвоста. — Я не смогу идти так быстро, — предупредил он тоном, по которому без слов было ясно: он ждал, что сейчас Дэхья передумает и отправит его назад. Но Дэхья лишь усмехнулась: — Я взяла тебя не затем, чтобы быстро, а чтобы ты что-то почувствовал, — губы Тигнари сложились в беззвучное «магический компас». — Держи меня за руку, а то искать сразу две иголки в стоге сена… Тигнари ухватился, и они нырнули в толпу. Если до этого Дэхье было сносно жарко, то теперь стало до смешного невыносимо. Она чувствовала себя сельдью в бочке: людские тела немедленно сдавили её со всех сторон, подхватили в свой поток и понесли по течению главной улицы. Только цепкая хватка Тигнари давала понять, что он ещё где-то рядом, но едва ли Дэхья попадала в давку похуже со времён… да не было у неё таких дерьмовых времён. Хотя ей казалось, что подростки на концерте чувствуют себя примерно так же. Дэхья вытягивала шею, пользуясь тем, что по местным меркам она была на полголовы выше среднего, но с тем же успехом могла искать в толпе мышь. Нахида была ребёнком, а не жирафом, и с Дэхьи тут спрос был небольшой — веди лисичку вперёд и жди, пока он что-нибудь почувствует. Всего через пару минут рация захрипела голосом Шохрэ: — Дэхья, Сайно, я поднялась повыше, но пока ничего. Дэхья вывернула шею, чтобы найти глазами Тигнари: тот в молчании хромал за ней, придерживаясь степенного ритма движения толпы, и в ответ на её взгляд покачал головой. — У нас тоже ничего. До храма было ещё две запруженных улицы, но Дэхья почти чувствовала, как бесполезны здесь все, кроме Тигнари. Она злилась на себя так, будто в её патрульную смену из-под носа утащили весь контрабандный груз: с какой стати они все так легко поверили, что если ребёнок спит тридцатый час — он будет спать и тридцать первый, и тридцать второй? В Нахиде была магия, и магия пока ещё им неизвестная. Они на полчаса оставили её без присмотра, и вот пожалуйста. Мать из Дэхьи получилась бы никудышная. Хорошо, что её жизнь не особо располагала к декретным отпускам. — Ещё кое-что, — снова позвала Шохрэ, но на этот раз её голос даже сквозь белый шум отдавал лёгкой тревогой. — На крышах люди. По двое через одну на каждой стороне улицы, кажется, с оружием. Дэхья задрала голову. На солнце и в движении ей было сложно что-то разглядеть, но, кажется, вдалеке, ближе к окружению храма, на плоских крышах и правда что-то шевелилось. — Подтверждаю, — включился Рашид, — снизу не особо видно, но на крышах точно патруль. — Полиция? — хмуро предположил голос аль-Хайтама. Шохрэ помедлила. — Знаешь, я готова поклясться, что на них не полицейская форма. Скорее военная. И кожа… только если в охрану фестиваля набрали исключительно белых. Даже в общей тишине на канале можно было услышать, как толпе под ноги дружно попадала пара-тройка сердец. Дэхье моментально стало на пару градусов холоднее, и пальцы Тигнари, сжимавшие её руку, ощутимо дрогнули напряжением. Голос Сайно показался скрежетом ножа по стеклу: — Найдите девочку как можно быстрее. Хайтам, свяжись с Кавехом — в этот дом возвращаться нельзя, пусть уводит оттуда людей по запасным маршрутам. Я иду к вам. Тигнари вдруг оказался вплотную к Дэхье — надрывно дышащий, бледный что сама смерть. Он отобрал у неё рацию раньше, чем Дэхья сумела хотя бы открыть рот, и выпалил: — Думаешь, это французы? Дэхья видела его взгляд: пронизанный тонкими ветвями-иголками страха, мечущийся по толпе в безнадёжных поисках угрозы. Проклятье, она взяла Тигнари туда, где самой большой опасностью должны были быть какие-нибудь глотатели огня, а не швырятели пистолетными пулями. — Думаю, — мрачно отозвался Сайно после недолгого молчания, — что мы в полной заднице, если они. Дэхья невольно ускорила шаг, и Тигнари сморщился, но поспешил за ней. Характер не давал ему жаловаться, а сердце у Дэхьи уже наращивало темп до предательски адреналинового. Простое отношение к жизни говорило ей, что люди на крышах могли оказаться туристами — сам факт того, что они на крышах, ещё не давал права в чём-то их подозревать. Но логика и шестое, седьмое, десятое чувство — они кричали, что одна случайно выпущенная в толпу пуля спровоцирует давку. Для того, чтобы убить их, не придётся даже целиться в конкретную голову. Они протискивались сквозь людской поток так быстро, как только позволял общий темп и хромота Тигнари; Дэхья лишь уловила, как он пробормотал: — Нахида уже может быть у них. Арлекино она нужна живой, они не станут стрелять. — Если и у них, то ждут только нас, и тогда стрелять уже можно, — откликнулась Дэхья сквозь зубы. Она протащила Тигнари вбок, где по стороне улицы тянулись торговые лотки, не глядя сорвала со стола первый попавшийся платок и сунула ему в руки. — На, повяжи на голову. Твои уши нужно спрятать. Продавец что-то закричал им в спины, однако они уже нырнули обратно в толпу. Чем ближе было к храму, тем громче становилось вокруг — бой барабанов слышался яснее, где-то впереди мелодично звенел колокол. Дэхья даже могла уловить запах дыма из курильниц, которые процессия несла прямо на руках. Она шла низко пригнув голову, чувствуя, что выделяется среди людей не хуже красной сигнальной ракеты с подписью «Стрелять сюда». А затем они свернули, следуя за потоком, и оказались прямо перед воротами в храм — и в самом сердце фестиваля. То, что Дэхья считала толпой до этого, оказалось маленьким ручейком, впадающим в огромное море. Люди стекались к храму со всех сторон, улица была забита так, что яблоку негде упасть, а площадь у многочисленных колонн превратилась в маленькую Индию. Дым из курильниц чадил прямо по головам, барабанщики в красных набедренных повязках задавали воинственный ритм, людской ковёр тут и там пронзали церемониальные копья. А поверх этого ковра, как лодки по течению, плыла фестивальная процессия. Дэхья не слишком вникала в энциклопедию аль-Хайтама за вчерашним ужином, а её сердце быстро колотилось в ожидании неприятностей, но даже так она на мгновение замешкалась, чтобы осознать, на что смотрит. По толпе медленно несли огромных искусственных лошадей — те перебирали механическими ногами в такт движению, их сбруя была украшена золотом, ловившим отблески огня, и каждая упряжь тащила за собой самый настоящий трон. На один из них водрузили гигантскую статую, укутанную шелками и цветами — бог Сканда, по всей видимости. — А выглядит всё-таки золотой, — пробормотала Дэхья, на секунду забывшись. И в тот же момент Тигнари рядом с ней дёрнулся, как ужаленный. — Чувствую. Вон там. Он указал рукой прямо на процессию. Они с Дэхьей переглянулись — та только и успела бросить в рацию, где они сейчас, а затем Тигнари с удивительной скоростью припустил вперёд. Дэхья невежливо расталкивала толпу локтями, даже не заботясь об извинениях, едва не снесла с ног какую-то европейку в ярко-розовом сари — глаза искали на уровне пояса седую макушку. Но когда Тигнари воскликнул: — Вижу её! — то указал намного выше, чем Дэхья ожидала. А затем увидела и она. Нахида сидела на плечах у барабанщика, который сунул палочки под мышку и поднимал её к процессии со статуей так, будто та была его родной дочерью. Она выглядела целой и невредимой, но даже с расстояния Дэхья различила недоумённо нахмуренные брови и то, как её губы складывались в простые слова: «Не то. Опять не то». С крыш её наверняка заметили. И если это правда была нихрена не полиция, у них с Тигнари оставались считанные минуты до того, как всё вокруг скатится в полный хаос. Дэхья вырвалась чуть вперёд, замахала руками, тщетно пытаясь привлечь внимание. Нахида соскользнула с плеч барабанщика, на мгновение толпа закрыла её, а затем она показалась снова — лавировала между людьми, как забытый воздушный змей, в противоположную от Дэхьи сторону. К воротам храма. Они с Тигнари нагнали её одновременно. Дэхья схватила Нахиду за руку, Тигнари рухнул перед ней на колени. На мгновение Дэхья испугалась, что с его ноги на сегодня хватит, но когда Тигнари поднял голову, на его лице светилась слабая докторская улыбка. И прежде чем Дэхья рявкнула бы что-то невразумительное, он потянулся к Нахиде с вежливым: — Ну ты нас и напугала! — Дэхья открыла было рот, но так и осталась стоять. Пусть, ему лучше знать. — Давай вернёмся домой? Ты больше суток ничего не ела, у нас есть карри и яблочный сок. Хочешь сока? Нахида медленно переводила взгляд с его лица на Дэхью. Дэхье досталась пустота, но на Тигнари она смотрела внимательнее; на лбу смешной складкой залегло узнавание. — Лисица, — сказала она тихо. И замотала головой. — Нет, домой рано. Нужно… найти источник. Понять. Дэхья не стала дожидаться, пока они с Тигнари достигнут консенсуса. Подняла рацию: — Сайно, можешь нас найти? Мы у северного входа в храм, девочка с нами. Пора уходить. — Понял, — тут же откликнулся тот, — найду. Стойте там. — Источник, — настаивала Нахида. Тигнари, удивительно терпеливый для знания о том, что в них могут начать стрелять, как-то по-отечески вздохнул: — Да, я знаю. Но сейчас нам туда нельзя. Плохие люди. Едва ли Нахида его поняла. Из взгляда стёрлось узнавание и внимание к разговору, она медленно повернула голову туда, где от них удалялась процессия на лошадях, а затем — туда, где блестели золотом храмовые ворота. Дэхья скрежетнула зубами, готовая непедагогично подхватить девчонку на руки и свалить отсюда куда подальше, но едва она сделала к ней осторожный шаг… Нахида просто-напросто дала дёру. Прямо к храму. — Да мать твою! — выругалась Дэхья. Белые волосы Нахиды тут же растворились в толпе, Дэхья беспомощно повернулась к Тигнари. Бросила: — Жди Сайно. Я за… Сайно показался рядом раньше, чем она успела закончить — вынырнул откуда-то слева, запыхавшийся, пропотевший и недовольный. — Вы опять её потеряли? — и, спустя секунду сообразив, к кому его «вы» вообще относится, повернулся к Тигнари. — А ты почему здесь? — Захотелось приобщиться к празднику, — пробормотал Тигнари мелкой дрожью, кое-как поднимаясь на ноги. Дэхья с Сайно без единого слова в четыре руки помогли ему восстановить равновесие. — Нахида… На лицо Сайно набежала незаметная тень. — Мне стоило сразу догадаться. Идём, я знаю, где она будет. Он подхватил Тигнари под плечо: тот поморщился, но возражать не стал. Дэхья осталась прикрывать тылы, как никогда надеясь, что на самом деле не от чего. Втроём они торопливым шагом миновали первые ряды колонн и наконец оказались под арочным сводом храмовых ворот. На ходу Сайно командовал в рацию: — Убирайтесь из толпы через людные улицы, но подальше от дороги к храму, адрес вы знаете. Шохрэ, оставайся на месте. Следи за передвижением на крышах, если заметишь что-то подозрительное — сообщи и уходи оттуда. Через храм он вёл так уверенно, будто втайне от всех служил здесь главным пуджари. Может, в другое время Дэхья была бы рада погулять по широким залам — кажется, Кандасвами был единственным местом во всей Джафне, где можно было дышать приятной прохладой, — но сейчас их интересовало не это. Пока статуя местного божества курсировала по центру города, в храме было не так многолюдно, как Дэхья ожидала поначалу, и чем дальше они шли по сводчатым коридорам и колоннадам — тем сильнее редела толпа. А когда Сайно вывел их из-под крыши в небольшой внутренний двор, там и вовсе никого не было. Кроме Нахиды. Она сидела в окружении раскидистых пальм, повернувшись к ним спиной и задумчиво глядя куда-то себе под ноги. Дэхья различила зеркало пруда, блестевшее полуденными лучами солнца, снова почти неосознанно прибавила шаг. На этот раз она просто закинет девочку себе на плечо, и неважно, пусть хоть… Тигнари вдруг пошатнулся. — Стало сильнее, — выдохнул, едва не обмякнув в хватке Сайно, — намного сильнее. На мгновение Дэхье показалось, что она сама почувствовала… что-то. Будто сам воздух, сухой и жаркий, переменился и стал легче, будто в пальмах зашептал тихий ветер, будто весь мир замедлял свой ход, пока Нахида вглядывалась в поверхность пруда. «В первый раз Кандасвами разнесли до последнего камня, остался только пруд в сожжённом саду. Есть основания полагать, что первая версия храма была предназначена какому-то другому богу». Слова аль-Хайтама откликнулись эхом в голове, и тело, готовое было рвануть за Нахидой, враз успокоилось и отпустило напряжение в мышцах. Дэхья осталась стоять, нутром чуя, что ни ей, ни Сайно, ни Тигнари, ни долбанным французам — никому сейчас нельзя вмешиваться в… что бы тут ни происходило. В полной тишине Нахида медленно опустила ладони в пруд. Тигнари тихо охнул, его хвост вытянулся, платок сорвался с головы, открывая уши. Взгляд Сайно заведённым волчком метался от него к Нахиде, будто он не понимал, за кого здесь волноваться сильнее. Его губы выдавили лишь короткое: — Не мешайте. Но никто и так не двигался с места. Нахида болтала руками в пруду, как если бы хотела распугать там всех рыб — а затем вдруг поднялась. Пальцы, которые пару долгих мгновений назад были пустыми, теперь сжимали что-то… Дэхья подавила удивлённый вздох. Нахида вытянула из пруда перо. Сделанное из изумрудов и бронзы, в точности как пропавший цветок, который Дэхья лично сунула ей в руки и больше никогда не видела. Она понятия, нахрен, не имела, кто забыл целое состояние в пруду древнего храма, но что-то в голове, что ещё могло поднимать из мёртвых логику, шепнуло: нет, дорогуша. Его там никогда и не было. Девчонка его создала. Тигнари повело в сторону; лицо Нахиды, когда она наконец повернулась к ним, будто разгладилось от всех переживаний и светилось спокойной улыбкой. Мягкий разлёт бровей, бездонные зелёные глаза — она будто враз стала старше на десяток лет, и её голос зазвучал тихо и умиротворённо. — Источник, — просто сказала Нахида. А затем перо сломалось в её руках. В эту секунду время будто растянулось в одну большую бесконечность. Дэхья как в замедленной съёмке видела изумрудные осколки и бронзовые завитки — как они безвольно падали сквозь пальцы Нахиды, но за мгновение до земли попросту растворялись в воздухе. Двор будто наполнило теплом, но не той гадской сухой жарой со всего города — чем-то гораздо легче и приятнее. Чувством, которое испытываешь во сне, когда летишь. И за ту же секунду всё пропало. Руки Нахиды были пусты, на губах замерла расслабленная улыбка. Тигнари с трудом выпрямился, выглядя так, будто его внутренний магический компас рухнул ему тяжестью наковальни прямо на голову. Дэхья стояла неподвижно, медленно осознавая, что на самом деле не спит. Даже Сайно сбросил оцепенение, подхватив Тигнари под руку. Нахида взглянула на них — с узнаванием, спокойствием во взгляде. Сказала чисто и чётко: — Кажется, теперь я понимаю немного больше. А потом её глаза закрылись, и она плавно, как лист, осела на землю. На этот раз Дэхья и правда бросилась к ней — на чистых инстинктах, не задумываясь. Приятное чувство прошло, реальность навалилась сухой тяжестью, мозг как будто заново оценил реальность: привет, вы посреди древнего храма, и, возможно, у вас на хвосте парочка проблем. Давай не будем стоять столбом, окей? Дэхья припала к Нахиде, отвернула её голову к себе и с удивлением отметила, что это не обморок. Глаза были плотно закрыты, дыхание было мерным и глубоким, сердце билось спокойно, как у… — Она опять заснула, — убито сообщила Дэхья. — Ну, класс. Всё ещё помогая Тигнари стоять на ногах, Сайно подковылял к ней. Вздохнул: — Можешь её понести? Нам нужно убираться отсюда. Могла ли Дэхья понести двенадцатилетнюю пушинку? Пять минут назад именно это она и планировала сделать. Она кивнула, подхватила Нахиду на руки, неприятно сознавая, что в случае опасности стрелять больше не сможет. И малодушно понадеялась, что, если французам Нахида правда нужна живой, её не пристрелят за компанию. А вопросы о том, что за нахрен здесь случился, можно задать и позже. Но Дэхья медленно начинала понимать, куда всё-таки пропал драгоценный цветок из лагеря в Индонезии и почему именно после этого Нахида решила заговорить. Догадки вертелись в голове разрозненным, нудно жужжащим пчелиным роем, и сейчас Дэхье стоило отмахнуться от них, пока жалами её не выбили из колеи. Их с Сайно рации вдруг синхронно зашуршали. И голос Шохрэ, помноженный на два, загремел во внутреннем дворе: — Сайно, на крышах движение. По-моему, они перебираются к храму, вас могут обнаружить. Дэхья чертыхнулась. Сколько у них было времени? — Проклятье… — Сайно быстро оглянулся по сторонам. — Шохрэ, уходи оттуда, мы выберемся. Здесь должен быть другой выход. Проверим заднюю часть храма и постараемся смешаться с… Именно в этот момент по ним начали стрелять. Первая пуля едва не угодила Сайно в левый ботинок, и он на чистых инстинктах отпрыгнул в сторону, волоча за собой Тигнари. Из тени дверей, откуда они пришли, медленно выступили три пистолетных дула и три одинаковых силуэта, и по эху от выстрела заплясал глубокий мужской голос: — Отдайте девочку, и никто не пострадает. Это единственное предупреждение. Он говорил на английском с адским французским акцентом, но лицо закрывала маска заправского спецназовца. Все трое были высокими, разодетыми в хаки с нашивками в виде двух скрещённых мечей — полк специальных сил Шри-Ланки, как же. Неудивительно, что их пропустили так далеко, если играть в местных военных. Дэхья скрипнула зубами, мешком перебрасывая Нахиду за плечо так, чтобы второй рукой держать пистолет. Они с Сайно, не сговариваясь, встали почти спиной к спине, Сайно заслонил Тигнари. Адреналин танцевал у Дэхьи по каждому мелкому капилляру, цепляя на губы смешливую ухмылку: — А дерьма поесть не хотите? Они не будут стрелять на поражение, зазвенел голосок в голове, побоятся задеть Нахиду. Но, господи блять боже, хотя бы раз в месяц в Дэхью тыкали чем-то огнестрельным. Уж кто-кто, а она тренировала такие ситуации даже чаще нужного. И она знала, как всё выглядит сейчас. У неё на руках самое ценное, что нужно защищать, плюс гражданский с хромой ногой; за спиной открытый выход, где лабиринт храмовых залов даст необходимое укрытие. С Нахидой Дэхья не могла стрелять первой. Но она могла предсказать до секунды, когда выстрелит Сайно. И он выстрелил. Фальшивые спецназовцы укрылись по створкам дверей, из которых пришли, и Дэхья выиграла миллисекунду, чтобы втащить Нахиду за колонну по периметру внутреннего двора. Тигнари выпрямился за следующей, его уши были прижаты к голове, хвост дыбился, глаза безумно сверкали тем самым почему-все-вокруг-опять-стреляют-выражением. Сайно выпустил в двери короткую очередь для прикрытия и отскочил назад, под навес. — Быстро, пошли! Тигнари не нужно было повторять дважды. Он сорвался с места так, будто пули лечили от хромоты, Дэхья припустила следом, слыша за спиной новые выстрелы. Они выскочили в зал в южной части храма и понеслись по коридорам откровенно наугад; одна из пуль ещё успела чиркнуть мимо Дэхьи, снеся кусок у колонны, но затем они скрылись из виду. Послышался быстрый топот тяжёлых ботинок: Сайно был сразу за ними. Дэхья чувствовала себя загнанным в клетку зверем. Зал за залом она не видела ничего, кроме коридорных ответвлений, статуй и редких ошарашенных туристов. Тигнари хромал рядом, но даже боком и в готовности стрелять по малейшему шороху Дэхья видела, каких усилий ему стоило переставлять ноги и как характерно он морщился на каждом шагу. Она бы и его подхватила на руки, если бы могла, но квоту уже превысили — а Сайно был занят тем, что ловил потенциальные пули за них. В очередном пустом зале рация ожила снова. — Дэхья, это Шохрэ. Они отрезали главный вход, оцепляют южный. Вы не выйдете через те двери, они отгоняют гражданских и закрывают турникеты. Дэхья затормозила так резко, что едва не опрокинулась вместе с Нахидой прямо на зад. Рядом остановился Тигнари, спустя мгновение в зал ворвался Сайно. Его растрёпанные волосы показались Дэхье белым флагом капитуляции, и на адреналине она едва не рассмеялась. — Что такое? — Они оцепили храм, — хрипнул Тигнари на остатках воздуха в лёгких. — Загоняют нас в ловушку. Сайно скептически хлопнул магазином, пересчитывая патроны. Постучал по рации: — Шохрэ, сколько ты видишь снаружи? — Человек десять. Все в форме. Взгляд Сайно помрачнел ещё сильнее, чем мог бы. Дэхья видела желваки на его скулах, чувствовала, как в мозгу шевелится это категоричное: да уж, дерьмово. Двое более-менее умеющих держать в руках пистолет против тринадцати спецназовцев в замкнутом помещении. Конечно, они могли вытащить всю команду на улицу и поиграть в перестрелку, но посреди фестиваля? В толпе, полной гражданских? И на чью сторону встанет полиция, когда прибудет — на сторону военных, пусть и в фальшивой форме, или тех, на кого эти военные покажут пальцем и заорут: «Террористы»? — Мы можем… — начал было Сайно, но тут рация ожила снова — голосом аль-Хайтама. — Может, это и индуистский храм, но это всё ещё храм. На Шри-Ланке двадцать лет шла гражданская война, в столице постоянные вооружённые протесты, здесь не может быть только двух выходов. Должен быть какой-то, чтобы безопасно эвакуировать беженцев и священников. И в идеале он поведёт за черты города. Дэхья нервно выпустила воздух: — И как нам его, по-твоему, искать? Тыкать каждую статую, вдруг сработает? А ребята с пистолетами вежливо подождут? Аль-Хайтам не успел предложить новую ценную идею — Сайно медленно щёлкнул пальцами. Его лицо Дэхью напрягало: такое лицо с нахмуренными бровями и приоткрытым ртом значило, что ценная идея есть у него. И она никому не понравится. — Нам не нужно искать выход, — сказал Сайно тихо. — Достаточно найти пуджари. Он поделится. Да. Не понравится. Тигнари подавился пустотой в лёгких, Дэхья приподняла бровь: — Класс. Добавлю в резюме строчку, что угрожала священнику. Но по правде говоря, ей было плевать — если засчитывать монахов, такая строчка там уже была. Её просто выводила из себя мысль, что они угодили не в обычную перестрелку, а в перестрелку с двумя гражданскими, один из которых не прихватил на прогулку собственный пистолет, а вторая не проснётся, даже если в ход пойдут гранаты. В остальном… да, если придётся угрожать, она в секунду прострелит этому священнику колено. Замолит как-нибудь при случае. — В случае опасности пуджари укрываются в гарбха-грихе, — аль-Хайтам говорил с паузами, будто гуглил прямо на ходу. — Это должно быть сердце храма, и вход прихожанам, даже военным, туда запрещён. Вас не достанут. — Сердце храма… — пробормотала Дэхья, — северная часть. Нам придётся вернуться через внутренний двор. Сайно щелчком вернул магазин в паз. Кивнул им: — Я отвлеку тех, что уже внутри. Вы за пуджари, — Тигнари открыл было рот, но Дэхья уже схватила его за руку. Прости, лисичка, приказы не обсуждаются. — Как выясните, где проход… — Рация, — быстро кивнула Дэхья. И, на мгновение помедлив, бросила уже за спину: — Удачи. Она готова была поклясться, что в топоте ботинок потонуло его тихое: «Вам тоже». Затем они разделились, и Дэхья выбросила из головы всё, кроме примерной планировки храма — и того факта, что теперь ей стоило позаботиться сразу о двоих. В её представлении, они оказались где-то в юго-западной башне. Они с Тигнари ощутимо сбавили темп — отчасти потому, что Тигнари был близок к болезненным слезам, отчасти потому, что Дэхья хотела слышать обстановку вокруг. Редкие прихожане спешили в противоположную от них сторону, к южному выходу, и Дэхья не могла винить их за полные страха глаза: она с девчонкой на плече, пистолетом в руке и валука шуна рядом представляла собой то самое зрелище, которое будет хорошей причиной оцепить храм. Им никто не собирался мешать, и это уже радовало. Круговой дорогой через пустые залы они вернулись к внутреннему двору. Где-то вдалеке слышались одиночные выстрелы, и на каждом таком Тигнари вздрагивал всем телом, а Дэхья мелко бормотала: — Спокойно, лисичка, он выберется. Нам нужно позаботиться о том, чтобы вообще было куда. Однако она знала, о чём Тигнари думал. Теперь каждая пуля для Сайно будет смертельной. И лисичка, в отличие от Дэхьи, Кавеха, Шохрэ, кого угодно из команды — он с этой мыслью не смирится никогда, не перешагнёт её и не сможет волноваться о себе вперёд кого-то другого. Наёмником ему не быть — и слава богу, раз уж на то пошло. Они прошли двор насквозь — к этому моменту там было пусто, только пальмы тихо покачивались в такт ветру. Дэхья мельком глянула в пруд, но и он был спокойным ровным зеркалом, без следа загадочных источников и каких-нибудь других драгоценностей на тысячи долларов. Как бы Нахида это ни сделала, фокус был хорош. Вот бы она ещё прожила достаточно, чтобы рассказать его секрет. В северной части храма никого не осталось. Знаком показав Тигнари, что идти нужно как можно тише, Дэхья повела его сквозь колонны мандалы к притвору, и они ступили туда, куда любому посетителю путь был закрыт. В сердце храма. Гарбха-гриха не запиралась: сложно было запереть то, в чём не предусмотрены двери. Дэхья подозревала, что сердце храма и не должно было работать как укрытие, скорее как то единственное место, где пуджари готовы были встречать смерть со своими молитвами. Вход обрамляли монументальные колонны и барельефы — божества, слоны, носороги и индийская вязь, такие детальные, что аль-Хайтам наверняка завис бы на пару-тройку часов. Дэхья же попросту прошла мимо. На такой огромный храм пришлось всего трое священников. Они стояли на коленях на круглом возвышении у пьедестала, и на звук шагов ни один не повернул головы. По крошечной комнате метр на метр разносился стройный шёпот, и Дэхья хмыкнула: ну, конечно. Молитва. В иной ситуации даже её нулевой религиозности хватило бы такта их не прерывать, но… — Эй, — Дэхья постучала по арочному косяку дулом пистолета, и глухое эхо разнеслось по… чем у них считалась гарбха-гриха? Капеллой? Часовней? Пуджари не повернули головы, и Дэхья со вздохом шагнула внутрь. — Ребята, жаль вас отвлекать, но у нас есть маленькое дельце. Боковым зрением она поймала лицо Тигнари: тот выглядел так, будто рефлексом на аморальные поступки у него была тошнота. Дэхья заставила себя сосредоточиться на дуле пистолета, ткнула им в ближайшего пуджари — слегка, чтобы тот лишь почувствовал. Если придётся стрелять, она выстрелит, но пока тени маленькой комнатки скрывали их от случайного взгляда, лучше было не выдавать своё местоположение. — У нас на руках ребёнок, — членораздельно заговорила Дэхья. Она не знала ни сингальского, ни тамильского, и пришлось уповать на то, что бывшая колония британской короны хоть чему-то у тех научилась. — Нам нужен выход в обход оцепления. Ноль реакции. Тигнари пробормотал: — Может, они не говорят по-английски? — Но язык пистолетов все должны понимать. Делай, или буду стрелять, тут даже говорить не надо. Тот пуджари, в которого Дэхья невежливо тыкала пистолетом, вдруг поднялся. Она скользяще отступила на шаг, продолжая целиться в грудь, свела брови: чувство дерьмовое, но что взять с наёмницы. Пуджари оказался лысым мужчиной, борода которого давно поседела, лицо было испещрено глубокими морщинами, а взгляд казался суровее Сайно. И он, в отличие от большинства гражданских, в которых Дэхья когда-либо целилась, смотрел не на дуло пистолета — а в её глаза. — Мы говорим по-английски, — тихо, спокойно произнёс пуджари. Дэхье почему-то сделалось неуютно. — Но в храмы не приходят с оружием. — Вы же в курсе, чей это храм? По-моему, он был бы как раз не против. Пуджари удержал вздох. Нахида на плече у Дэхьи сонно завозилась, и та перехватила её поудобнее, чтобы не соскользнула. Вот это картина её ждёт, если сейчас она решит проснуться — просто сказка. — Можете стрелять, — взгляд пуджари упёрся в Тигнари, и старческие морщины обточили что-то похожее на… сожаление? Дэхья успела запутаться. — Даже пуджания нария не даёт честным людям повода… — Подождите. Голос врезал Дэхье прямо по уху, и она, ожидавшая чего угодно кроме этого, мимолётно вздрогнула. Нахида проснулась. Она соскочила на пол, огляделась по сторонам и глубоко, с полной ясностью в глазах вдохнула спёртый воздух маленькой комнаты. Казалось, её не смущал ни пистолет, который Дэхья тут же отвела себе за спину, ни обстановка, в которой они находились, ни пуджари, смотревший на неё с лёгкой усталостью в глазах. Нахида шагнула к нему, протянула руку и коснулась края белого дхоти. На губы легла та самая улыбка, которой она улыбалась, стоя у пруда, но в голосе сквозило что-то… Дэхья не могла понять. Двенадцатилетняя девочка не должна была так звучать. — Вы мудры, — заметила Нахида вежливо, — но знаний вам недостаточно. Позвольте мне… Она прикрыла глаза и заговорила снова. Но на этот раз Дэхья не знала языка. Она не знала многих языков, это её не уязвляло, но побывала в стольких странах, что могла угадать только по звучанию. А звучание этого языка — ровное и мелодичное, будто перезвон колокольчиков в траве, капли дождя в тропическом лесу и шёпот ветра в кронах деревьев каким-то образом слились в слова… это звучание Дэхья слышала впервые. И не понимала в упор. Зато понимал пуджари. Его брови поднимались всё выше, глаза изумлённо округлились; теперь он смотрел на Нахиду не с усталостью, а с явным уважением. И что-то во всём том, как он себя вёл, во взгляде и чертах лица подсказывало, что его уважение заслужить сложнее, чем без снаряжения вскарабкаться на Эверест. А Нахида заслужила. Когда её голос умолк и рассеялся по гарбха-грихе звенящим эхом, пуджари прикусил губу. А затем вдруг, к вящему удивлению Дэхьи, опустил голову в поклоне. — Я покажу вам выход, — сказал он изменившимся тоном — глубже, почтительнее. — Но вы должны оставить оружие. И поклясться сохранить всё случившееся в тайне. Теперь Дэхья запуталась окончательно. Да что за нахрен тут происходит? — Оставить… здесь? — Прямо здесь, — кивнул пуджари. — Госпожа, проход построили для того, чтобы по нему могли уйти от войны, а не нести её с собой. Глаза у Дэхьи, уже не пытаясь скрываться, полезли на лоб. Она скосила взгляд на Тигнари, поинтересовалась краешком губ: — Ты хоть что-нибудь понимаешь? — но тот помотал головой. Дэхья почти медитативно выпустила воздух. Ладно. Не понимать чего-то в её работе — нормальная практика, главное сейчас было свалить отсюда. — Показывайте свой проход. Обещаю, что о нём никто больше не узнает. — Кроме Сайно, — напомнил Тигнари шёпотом. Дэхья хотела бы подхватить Нахиду, но та отступила к Тигнари, и тот в растерянности позволил ей вцепиться в свой хвост. Теперь девочка напоминала, как ни удивительно, девочку, и иногда Дэхья даже завидовала детям: как легко у них всё получается, только потому что им ещё пару-тройку лет нельзя покупать алкоголь. Право погладить хвост у Тигнари Дэхье пришлось выторговывать чуть ли не шантажом, а тут — надо же. Пуджари отступил на шаг, за ним поднялись остальные. Скрепя сердце Дэхья оставила свой единственный пистолет прямо на пьедестале — потом, вздохнув, высунула из-за пояса свой любимый нож. Их провели к левой колонне, пуджари пошарил рукой по барельефному барабану и утопил внутрь неприметный завиток. Круглое возвышение в центре зала, на котором пуджари молились, задрожало и раскрылось, как цветок. Звук был таким, будто весь храм сейчас рухнет им на головы, а в воздух поднялось столько пыли, что Дэхья совсем непочтительно чихнула. Но пыль рассеялась — и она наконец увидела каменную винтовую лестницу, которая уводила в черноту. Дэхья осторожно подошла к первым ступеням и заглянула внутрь. Её фонарик остался в доме — Дэхья думала, что идёт искать ребёнка, а не лазить по тайным проходам, — а лестница казалась надёжной, но невероятно древней. — Вы уверены, что там безопасно? — В последний раз им пользовались шестнадцать лет назад, — пуджари беспечно пожал плечами. — Вероятно, там могут быть пауки. Ответом на её вопрос это не было, но сейчас Дэхье приходилось довольствоваться малым. Главное — выбраться. — А ведёт он?.. — На юг. Вы выйдете у монастыря Арул Ашрам, неподалёку от парка. — Хорошо, — Дэхья в последний раз оглянулась на свой пистолет. Ей оставалось только надеяться, что в монастыре стрелять ни в кого не придётся. — Лисичка, ты лучше видишь в темноте, иди вперёд. Я прикрою Нахиду с тыла. Сайно, — она постучала по рации, — как обстановка? Несколько щемяще долгих секунд в рации не слышалось ничего, кроме шуршания. Затем голос Сайно прорвался в тишину: — Я убрал двоих, третий серьёзно ранен. Порядок, — он звучал так, будто проделывал такие фокусы каждый день, и Дэхья не могла винить Тигнари за мелкую дрожь по хвосту в ответ на «убрал». Он никогда не привыкнет. — Вы нашли выход? — Прямо сейчас на него смотрю. Он в гарбха-грихе, нас… — Дэхья заколебалась, глядя на Нахиду под хвостом у Тигнари. Кажется, у неё снова начинали слипаться глаза. — …пропустили. Ждём только тебя. Сайно отозвался коротким согласием, и всё стихло. Дэхья могла отправить Тигнари вперёд, но ей не хотелось оставлять их одних, да и Тигнари с места не сдвинется, пока не пересчитает на Сайно все синяки. Они ждали в неловкой тишине — безоружная наёмница, пустынная лисица, девочка-полиглот и три пуджари одного храма, в который нога Дэхьи больше не ступит. Кажется, это был шестьдесят пятый пункт в её списке достопримечательностей, где она успела наворотить дел. В тот момент, когда Дэхья уже собиралась начать разговор о погоде, снаружи послышались быстрые, тяжёлые шаги. Сайно влетел в гарбха-гриху запыхавшимся вихрем; в его волосах застряло что-то похожее на куски колонны, но в остальном он был цел и невредим. Тигнари тихо выдохнул в сторону своё облегчение. Беглым взглядом Сайно оценил обстановку, но утруждаться комментариями не стал. Его глаза горели желанием, с которым Дэхья была солидарна, — свалить отсюда нахрен. — Что с Нахидой? «У неё таланты к языкам и потрясающий дар убеждения упрямых священников. А в целом всё как обычно, нихрена не понятно». — Долгая история, — извернулась Дэхья вздохом. — Оставь пистолет, иначе нас выставят за другую дверь. Губы Сайно выразительно поджались. Сложно было сказать, к чему он питает меньше уважения — к собственным голым рукам или к требованиям религиозников, — но спорить он, к очередному удивлению Дэхьи, не стал. Его молчаливая покладистость казалась дурным знаком. Сайно передал Тигнари свой фонарик, походя шепнув что-то похожее на «рад, что ты в порядке». Они повели Нахиду вперёд, как заботливые родители на утреннике, и Дэхья, фыркнув себе под нос, в последний раз обернулась к пуджари. — Спасибо. За… Она неопределённо махнула рукой, понадеявшись только на то, что её голос звучал достаточно искренно. Пуджари пугающе синхронно поклонились ей, и тот, которого она чуть не пристрелила, вытянул ладони вперёд. Хоть это Дэхья поняла: индуистский жест, какая-то из мудр, означавшая гарантию безопасности и защиты. — Ступайте, — кивнул пуджари, — но, пожалуйста, не возвращайтесь… с дурными намерениями. — О, не волнуйтесь. Мы постараемся не возвращаться в принципе. Дэхья почему-то чувствовала себя обязанной что-то добавить — хотя бы спросить, что такого Нахида им сказала, что подействовало лучше дула пистолета у груди. Но что-то ей подсказывало, что в ответ она услышит не менее загадочное «пусть какая-то там мудрость сама наставит вас» — так что она попросту ушла. Круг медленно сомкнулся над её головой. Фонарного луча Тигнари было достаточно, чтобы осветить дно, открывавшееся в комнатку едва ли шире гарбха-грихи. В ней даже имелся собственный пьедестал — тоже пустой. Вот сейчас, когда на них давила толща земли, Дэхья с удовольствием послушала бы кого-нибудь вроде аль-Хайтама, чтобы отвлечь себя сухой энциклопедией. Пыли и древностей она не боялась по долгу профессии, но такие места, имевшие для кого-то явный религиозный смысл, на неё давили. Будто шептали по тёмным углам: а знаешь, всё, во что люди верят, на самом деле существует. Прояви-ка побольше уважения, дорогуша. Они спустились. Нахида вяло перебрала ногами по последним ступеням и, устало вздохнув, осела на самой нижней. Её глаза закрывались, будто одним разговором за мгновения ясного сознания она осталась совсем без сил. И Дэхья как могла сигнализировала Сайно: не трогай её, не тормоши, пусть спит дальше. С него бы сталось, а обсудить случившееся они могли и без Нахиды. В небольшой передышке на глубине закрытого колодца Тигнари нарушил молчание первым: — Там, наверху, он назвал меня… пуджания нария. Это ещё что? Сайно приподнял бровь; Дэхья пожала плечами. — Как выберемся, спросишь у аль-Хайтама. Не ругательство, надеюсь. — Нет, — послышалось вдруг сонное, — это «священная лисица». Но когда Тигнари повёл фонариком обратно к Нахиде, она уже безнадёжно спала. Только эхо разнесло её тихий голос по комнатке и заплясало в долгом узком коридоре, который обещал вывести их подальше от неприятностей. Или добавить новых — если не очень повезёт.