Как дышит лес

Чувство детской обиды Сайно оставил именно там, где ему и положено было оставаться — в детстве, когда его приучили, что стеклянная бутылка будет лучшей доступной игрушкой в песках. Но, кажется, сейчас оно настигло его абсолютно внезапно. Посреди тёмной улицы со списком нацарапанных от руки лекарств. За эту долгую ночь он дождался от Тигнари всего пары слов. В первый раз — когда они меняли мотоцикл на машину на юго-западе города, Тигнари осторожно потянул носом целебный свежий воздух подворотни и спросил, в порядке ли Коллеи. Сайно сказал, что в порядке. Тигнари кивнул. Во второй раз он поинтересовался, долго ли ещё ехать. В третий — безопасно ли дойти до аптеки. Сайно был на сто процентов уверен, что хвоста за ними не будет, и ещё на двадцать процентов сверху — что убраться из Каира всё равно придётся как можно быстрее. Но в первую же ночь, когда он сгрузил измотанного и хромающего Тигнари на порог и передал в объятия Коллеи, об этом не могло быть и речи. Тигнари нужен был отдых и, кажется, немного времени — расставить всё по местам, понять, как с Сайно теперь разговаривать. После ссоры из-за рюкзака Сайно не рискнул бы соваться к нему со своим «мне жаль твою ногу, но если за нами явятся — ногой не отделаешься». Хотя, видит бог или кто там вместо него, больше всего Сайно хотелось остаться в кровати с Тигнари до следующего спокойного рассвета. Не спать, но слушать, как спит он — ловить мерное дыхание и ровный сердечный ритм, зарываться пальцами в мех хвоста, понимать, что для них, конкретных их двоих, которые почему-то существовали вместе в одной вселенной — ничего не изменилось и не перестало иметь значения. Вместо этого Сайно оставил Тигнари. Дал им с Коллеи возможность перевести дух и отправился по строительным лабиринтам в поисках аптеки. Он привык к одиночеству, переносил его легче вынужденной компании — но сейчас, когда сердце рассчитывало не на него, оно резало острее. Может, именно поэтому за первым же поворотом Сайно обнаружил палец на кнопке вызова, а голову — забитой бесконечными вопросами. Одна проблема у них была позади, другая была в процессе разрешения, сейчас стоило хоть немного узнать о третьей. Дэхья подняла не сразу. — Не по плану, — отметила первым же делом, не здороваясь. — Что-то случилось? Сайно вздохнул. С прошлого их звонка едва прошла пара часов; вряд ли Дэхья успела узнать что-то толковое, зато у него как будто закончилась целая жизнь. — Тигнари со мной. — Лисичка? — тон у Дэхьи мигом преобразился, заиграл нотками плохо скрываемого облегчения. — Радуешь меня на ночь глядя, надо же! Как он? В порядке? Дай мне поговорить, я… — Тише, — попросил Сайно усмешкой. Гравий мерно хрустел под ногами, вокруг как назло не было видно ни одного неонового медицинского креста. — Он в порядке, Дэхья, я оставил его отдыхать. Ушиблена нога, лёгкий шок, но нет ничего, что не поправит хорошая мазь. Он… — Сайно заколебался, новый удар сердца разогнал по кончикам пальцев приятное тепло, — он молодец. Как всегда. — Тогда какого хрена ты тут со мной? Идиот, это ему надо говорить! Сайно подавил новый смешок. Дэхья не сказала бы ему ничего, что он не знал — не чувствовал — сам, но порой вела себя как мать, отдавшая ребёнка в руки плохому воспитателю в детском саду. — Даже будь у меня джинн, одно моё присутствие не поставит его на ноги. Пока я найду тут аптеку, как раз успею узнать, как у вас дела. Дэхья вздохнула: она явно хотела знать подробности, но это Сайно мог пересказать и позже. На фоне послышался тихий звук молнии и треск брезента, будто она выбиралась из палатки наружу. — Проклятье, так не люблю, когда ты прав… ладно, — новый вздох, новая смена тона. Дэхья заговорила тише и серьёзнее. — Девочка у нас, я приставила охрану, спит в своей старой палатке. Деревенские… по-моему, не хотели её отдавать. Аль-Хайтам пытается разговорить старосту, но мы до сих пор не понимаем, что это за хрень. Они как будто решили её спрятать, а я даже не догадываюсь, зачем. Не нравится мне это. — А что сама девочка? — Нахида, — Дэхья чему-то горько усмехнулась, — её зовут Нахида. Кандакия с ней говорила, но в таком состоянии от неё ничего не добьёшься. Большие перепуганные глаза, как у долбаного зайца, и сплошная тишина. Сайно, если ты скажешь её допрашивать — не обижайся, я тебя нахрен пошлю. Впереди как будто мелькнула аптечная вывеска. Сайно остановился на обочине, огляделся по сторонам — проверить, не скрывают ли тени вежливую ухмылочку фокусника, который явился за своим мотоциклом, — и зашагал быстрее. — Вот какого ты обо мне мнения, — проворчал он для галочки. — Нет, пусть отдохнёт. Придёт в себя — тогда можно поговорить. Вы не докладывали Сехти? — Ты сказал не докладывать — я не докладывала. Дэхья красноречиво замолчала, и в воздухе повисло не менее красноречивое «…хотя мне бы очень хотелось узнать, почему». Сайно бы тоже много чего хотелось узнать — начиная с того, что объединяло эту девочку с Арлекино, и заканчивая тем, что на самом деле искал аль-Акара. Если Сайно был прав в своих догадках о том, что Сехти снарядил целую экспедицию ради одного кусочка большого пазла… и если на одной Индонезии поиски не заканчивались… Рано или поздно им с французами придётся столкнуться снова. — Отправь ему самый обычный отчёт, — распорядился Сайно наконец. — Прибыли на место, нашли пустой лагерь, пока ничего необычного. С этой девочкой что-то не так, и я не хочу о ней сообщать, пока мы не поймём, что именно. Попробуйте растормошить её и осмотреть пещеру, как и собирались — может, что-то прояснится. К тому времени я успею вас нагнать. Дэхья снова помолчала. Когда динамик ожил, голос у неё звучал так, будто каждое слово могло взорвать ящик тротила: — Сайно… как раз об этом я хотела поговорить, — снова молчание. — Нам нужен Тигнари. Что-то в груди взметнулось едким всплеском. Сайно даже не отличил, что это страх. — Исключено. — Чего я ещё ждала, но ты послушай! Мы ищем что-то магическое, мы знаем, что Нахида сюда подвязана — думай что хочешь, но если какой-то обвал похоронил целый лагерь, а на ребёнке ни царапины, с ребёнком и правда что-то не так. Никто, кроме Тигнари, не поможет нам понять, что именно. Проклятье, никто из нас даже с детьми не умеет нормально разговаривать! Тигнари… — Дэхья, — голос Сайно скрежетал сталью, — я никуда его не потащу. Ему нужен отдых в безопасности, а не наши проблемы на девятом кругу ада. — Ему не будет большей безопасности, чем с теми, кто может за ним присмотреть, — ощетинилась Дэхья. — Ты уверен, что лучше его защитишь, если будешь на другом конце света? Один раз уже сработало, да? Сайно стиснул зубы. Аптека оказалась всего в пяти минутах ходьбы, и он уже жалел, что не перетерпел эти пять минут одиночества, а решил забить себе голову новыми моральными дилеммами. А Дэхья неумолимо продолжала: — Уверен, что, если дать лисичке выбор, он скажет: «Да, без проблем, уматывай в свои джунгли, я тебе ужин приготовлю, как вернёшься. Ах да, если вернёшься вообще»? Сайно, ты же знаешь его лучше меня, но даже я понимаю, что теперь его не затормозишь. У лисички боевой характер. Не останешься с ним — он рванёт за тобой. Первой мыслью Сайно стало угрюмое: «Пусть только попробует». Второй — тоненький голосок чего-то, что у нормальных людей шло в комплекте с совестью, твердивший: «Именно поэтому мы с ним разошлись». — Я, — вздохнул Сайно наконец, — не могу ни о чём его просить. Дэхья, мы влипли во что-то серьёзное, и в этот раз у меня нет ни одной чёртовой гарантии, что я закрою его от пули и выживу. — Ни у кого из нас, — цокнула Дэхья. — Я не говорю тащить лисичку за шкирку в огонь. Я про то, что когда он увяжется за тобой — а он увяжется, помяни моё слово, — мы сумеем и дело ему найти, и защитить его лучше, чем он защитит себя сам. Сайно знал, что Тигнари на такое скажет, почти слышал его скептический голос, сдобренный поднятой бровью: «Инструментом я уже был, ключом тоже, за меня успели поторговаться, теперь хочешь сделать из меня няньку?» Но ещё Сайно знал, что теперь права была Дэхья. Тигнари поворчит — а потом сам спросит, где его пистолет, и оставить его здесь, самому улетев рисковать жизнью, будет лучшим сценарием под их новую ссору. Новых ссор Сайно не хотел. Но и новых травм для того, кто натерпелся в первый и последний раз — тоже. — По крайней мере, — позвала Дэхья на удивление мягко, — пообещай, что оставишь право решать кому-то другому. Лисичка всегда знает, что на кону. Он это право заслужил. Сайно так и не нашёл в себе сил ответить ей полноценно. Круглосуточная аптека выросла перед ним ярко освещённым фасадом, и оставаясь перед ней единственным прохожим посреди ночи, он чувствовал себя лёгкой мишенью для любой слежки. Ему давно пора было идти назад, но без разговора с кем-то, кто мог бы вежливо вернуть его голову на место, Сайно вряд ли переступил бы порог. За это он был Дэхье благодарен. За правду, которая не приходилась ему по душе… что ж. Они попрощались, и пять минут спустя Сайно уже возвращался к дому с пакетом лекарств. В голову лезло всё больше вопросов, но едва ли половина из них касалась дела, к которому ему придётся лететь через полпланеты. Настоящей загадкой оставалось то, что говорить и как поступать, и оно требовало ответов примерно… сейчас. Встреча с Тигнари после ссоры виделась Сайно много раз, но главным образом в ночных кошмарах — посреди гробницы Дешрета, в отсветах магического огня и со свистом когтей, который вырывал из сна. Сайно никогда не думал, какой эта встреча будет на самом деле; знал, что должен извиниться, но терялся в том, что делать дальше. Их проблема — проблема валука шуна, который не мог остаться в одиночестве, и генерала-осла, который каждый день в новой опасности приближал его к этому одиночеству, — останется, и даже сотня извинений не изведёт её до нуля. Единственным, что Сайно мог сделать прямо сейчас, была простая человеческая забота. Уж заботиться о раненых он умел. Когда он запер за собой дверь, в гостиной ещё горел свет, но дом был погружён в тишину. Сайно прокрался в комнату, ожидая застать её спящей, но на деле спала только Коллеи — свернулась среди подушек на диване, прикрытая пушистым хвостом вместо одеяла. Тигнари сидел рядом с какой-то книгой в руках. Уши знакомо дёрнулись на бесшумные шаги, он поднял голову и приложил к слабой улыбке палец: потише. Глаза светились радостью пополам с сонливостью, но он явно не собирался спать, пока Сайно не вернётся. Сердце кольнуло — Сайно так и не понял, чем. После безумного вечера одно присутствие Тигнари давало ему то самое спокойствие, которое он всю жизнь упорно искал в одиночестве у потухшего лагерного костра. — Я принёс… — начал он шёпотом, но Тигнари помотал головой. — Давай не здесь, разбудим Коллеи. Помоги подняться. Сайно протянул ему руку, и Тигнари, сморщившись в сторону от кольнувшей боли, скользнул с дивана. Боевой характер, говорила Дэхья; Сайно едва удержался от того, чтобы мрачно цокнуть языком. Тигнари был из тех, кто даже раненым поползёт в жерло вулкана, уверяя, что всё в порядке и ему вовсе не досталось — и это ему Дэхья намеревалась дать выбор? Чтобы он на ушибленной ноге, в шине и бинтах, размахивал перед Арлекино пистолетом? Если бы решал Сайно, Тигнари уехал бы отсюда прямиком в больницу. Но, возвращаясь к дому по тёмным проулкам, он дал себе слово, что решать за него больше не будет. Поддерживая Тигнари за плечо, Сайно довёл его до дальней спальни, и тот с явным облегчением повалился на кровать. Сайно встал над ним нелепой статуей, прошелестел пакетом — толком им не удалось поговорить, а сейчас Тигнари явно больше волновала нога, чем всё, что Сайно мог бы ему сказать. Начиная с: — Ты позволишь?.. Может, ты и врач, но в травмах у меня опыта явно больше твоего. Тигнари обежал бегло-проникновенным взглядом его открытые руки. Считал шрамы, понял Сайно с невесёлой усмешкой. Искал новые. — Прошу, — вздохнул Тигнари наконец, вытягивая ногу по скомканному одеялу. И тут же въедливо прибавил: — Для справки, она почти не болит. Просто за вечер ей досталось. Сайно уселся в изножье кровати и потянулся к лекарствам. Тигнари заказал обезболивающее, новый рулон эластичных бинтов, заживляющую мазь и почему-то пачку аскорбиновой кислоты — на вопрос лишь пожал плечами и сказал, что «вкусная». Пока Сайно разматывал старый бинт, чтобы посмотреть на ушиб, он уже вскрыл блистер и принялся жевать. — Ты и правда… — начал Сайно осторожно, — сам прыгнул из окна? Не лучшее, с чего стоило бы заворачивать к Серьёзному Разговору, но лицо Тигнари расцвело невинной улыбкой. В безопасности он явно чувствовал себя спокойнее. — Спрашиваешь, не уронили ли меня в процессе пытки?.. Нет. Я пытался сбежать в первый же вечер, и получилось немного по-идиотски, — Тигнари подумал, сжевав таблетку, и прибавил виновато: — Тогда я вообще не знал, стоит ли на тебя рассчитывать. Думал… что лучше сам. Один раз ведь получилось, самоуверенности до потолка… Простое «Но я же пришёл» застряло у Сайно в глотке. Чего он не ждал от Тигнари, так это вины в голосе в первые же мгновения наедине — раз уж на то пошло, чувствовать её полагалось Сайно. Он и чувствовал. С выражением были проблемы. — Нари, — начал медленно, — ты… ты продержался отлично. Лучше, чем кто угодно мог от тебя требовать, лучше, чем думал я сам. Уж точно лучше, чем они от тебя ожидали. Прости, что не явился раньше, я вылетел сразу, как получил звонок, и мог разве что… надеяться, что ты жив, — Тигнари приподнял бровь, будто спрашивая: «Ну как, оправдал надежды?» Сайно вздохнул. — Я бы ни за что тебя там не оставил. И сейчас… рад, что ты цел. Тигнари на такую ужасную отповедь только с улыбкой махнул хвостом: — А я рад, что ты не успел посадить на себя новые шрамы. Квиты, получается. Они замолчали. Сайно избавился от бинтов, прошёлся пальцами по голени, лёгкими нажимами пытаясь понять, насколько серьёзный ушиб. Тигнари наблюдал за ним пытливым экзаменатором, только рот изредка морщился от боли, а хвост подрагивал, выдавая нетерпение. Сайно слишком многое должен был ему сказать и ещё больше — спросить. Та его часть, которая всё ещё обдумывала новости от Дэхьи где-то на периферии мозга, требовала вызнать у Тигнари всё, что он успел понять за двое суток; а та часть, которая Тигнари любила — хотела оставить его в покое. Дать ему ночь отдыха перед тем, как Сайно придётся вернуться к опасностям его другой, повседневной жизни. — Ну, доктор? — позвал Тигнари, когда ему надоело спокойно лежать. Честное слово, врачи — худшие пациенты. — Как оно? — Для того, кто упал с третьего этажа, тебе удивительно повезло. Люди ломают ноги, просто неудачно встав с кровати. — Пустяки. Мне и похуже доставалось. «Как и мне», — сказал бы Сайно, вздумай Тигнари устроить из этого соревнование. В ближайшую неделю, если не больше, он не встанет на эту ногу твёрдо, но всё в движениях, в жестах и взгляде выдавало, что даже полное её отсутствие Тигнари бы не остановило. Он и правда совершенно не рвался отдыхать. — Я, кстати… — Тигнари тревожно прикусил губу, — я всё ещё не поблагодарил тебя за спасение. По-человечески. Так что… спасибо. Сайно взялся за мазь. Благодарности никогда не грели его как следует: в основном та его часть, что бралась анализировать ошибки, говорила о том, что благодарить бы и вовсе не пришлось, достань ему дара предвидения, — но Тигнари одним словом наклеил на его лицо слабую улыбку. — Не за что. Я же сказал, что пришёл бы за тобой в любом случае, — Сайно потёр ладони, избегая смотреть прямо в глаза. — А твоя жизнь всё ещё ценнее моей. Тигнари коротко выдохнул, пряча за этим выдохом бессильное сомнение. Если бы он не ёрзал, изо всех сил притворяясь, что не хочет спать, наверняка нашёл бы в себе силы ещё и поспорить. — Я не уверен, что на этот раз их интересовала моя ценность, — глухо пробормотал в потолок. — Лини сказал, что… — Нари, пожалуйста. Не сегодня и не сейчас, — тот вызывающе хмыкнул, и Сайно смог лишь головой покачать: он неисправим. — Тебе нужен отдых. Я закончу с ногой, ты выспишься и… — И проснусь в пустой постели, потому что ты меня вытащил, поставил галочку и вернулся к своим смертельно важным делам? Сайно поднял взгляд, позабыв о том, что мазь сейчас бесцельно впитается в ладони. Тигнари полусидел на локтях, смотрел на него прямо, именно так, как смотрел в большинстве случаев — с сердито сведёнными бровями и наклоном головы. — Как долго, — его голос вдруг упал до отчаянного шёпота, — мы ещё будем откладывать этот разговор? Почти физически ощущалось, как на каждом слове нож скрёб по чужим рёбрам, пытаясь добраться до самого сердца. Тигнари выглядел так, будто вся боль, обида и напряжение последних дней взаперти и последних недель в одиночестве вылились на него разом ведром ледяной воды. Он ждал этого разговора, понял Сайно. Пока сам он прокручивал в голове только его необходимость. И в результате абсолютно не знал, с чего начать. — Нари, — собственный тон показался ломким, близкое имя на губах отдалось болью в глотке, — ты правда хочешь решить это сейчас? — Пока ты не удрал куда-нибудь снова — да, хочу. Сайно помедлил. Сгусток под рёбрами собрался в киноплёнку воспоминаний о последнем вечере, когда они сидели так близко, друг напротив друга, не помня себя от злости. Собрался в громкое «Во что ты опять пытаешься превратить мою жизнь?» и язвительное «Что ж, значит, мы можем закончить кое-что другое». Собрался в пылающий лес в чужих глазах, которые теперь смотрели в упор и ждали слов, которых у Сайно не было. Когда он заговорил, голос упал едва не до шёпота: — Нари. В тот вечер я… я не сказал ничего, чего хотел бы не говорить. Тигнари едко усмехнулся: — Ясно. — Но это не отменяет того, что я неправ. Что я многого не понимаю. Я слишком… носился за твоей безопасностью, забывая о том, что тебе нужна была не она. Тебе нужен был человек, которому ты можешь её доверить, — Тигнари наблюдал за ним, больше не делая попыток вмешаться, а Сайно наконец поймал те слова, которые две долгие недели не могли внятно оформиться в голове. — Я не имею никакого права, оставаясь за тебя спокойным, не давать в обмен того же. И должен за это извинения. Между ними повисла тишина, но Сайно она не казалась испепеляющей и напряжённой — как в вечер их ссоры, когда рвануть могло в любой момент. Градус снизился, стало теплее. Тигнари тихо переставлял детали в голове. — Это не избавит от нашей проблемы, — указал он вдруг мягкой, извинительной улыбкой, — но и я должен перед тобой извиниться. Я воспринял всё в штыки, считай, поставил тебе ультиматум, а такие вещи… ну, не решаются они одним днём. И сейчас не решатся. Мне тогда стоило это понять, дать нам больше времени. Я просто… просто хочу знать, что ты тоже в порядке, — пальцы Тигнари дрогнули по одеялу. — Где-то там, на своей тупой опасной работе. Хотя бы живой. Сайно глупо кивнул, снова растеряв все нужные слова. Тигнари, простой и одновременно сложный, похожий на небо в фейерверках, когда спокойную ночь может в секунду разорвать залпами, а потом снова выровнять и засиять звёздами — Тигнари был тем единственным, кого Сайно готов был простить без извинений. Лишь бы приняли его. — Моя «тупая опасная работа» снова подставила тебя под пули, — Сайно покачал головой, Тигнари пфыкнул. — Ты заслужил знать, что происходит. Всегда заслуживал. — А помогать заслужил? Сайно отвёл взгляд. В голове эхом размножился голос Дэхьи: «По крайней мере, пообещай, что оставишь право решать кому-то другому. Лисичка всегда знает, что на кону». Тигнари не просто знал, а только что вывалился из этого котла, буквально и фигурально. И всё равно рвался в бой, лишь бы не оставлять Сайно в собственных проблемах. Риск был для него языком явно понятнее вынужденного одиночества. И Сайно должен был уважать право говорить с собой на этом языке. Компромисс — кажется, так оно называлось у нормальных людей. — Завтра, — попросил он шёпотом, — пожалуйста, мы поговорим об этом завтра. Если захочешь. Тигнари нерешительно усмехнулся: — Не категорическое «нет» — уже славно. Но, Сайно, до завтра я не передумаю. В глубине души Сайно знал, что так будет, но смиряться всё ещё не хотел. Как быстро менялся контекст его желаний: год назад новость о том, что к нему отправится валука шуна, вызывала настоящую ярость от того, что кто-то осмелился вмешаться в его дела. Сейчас он чувствовал лишь тревогу за то, что не сумеет этого валука шуна должным образом защитить. — Значит, — тихо поинтересовался он, — сейчас всё хорошо? Мы… — Всё ни разу не хорошо. Ты забыл про мою ногу, она от того, что на неё смотришь, не исцелится. Сайно поджал губы, и Тигнари, не удержавшись, глухо фыркнул смешком в отворот головы. Его такого безумно хотелось поцеловать — забрать эту улыбку себе, поймать живой лес в глазах за мгновение до того, как веки закроются. Чувствовать тепло и знать, что оно не пропадёт просто так. По этому теплу за тысячи километров от Каира, греясь только о костёр у очередных руин, Сайно скучал как никогда. — Иногда ты такой… — Тигнари откинул голову назад, вздрогнув, когда руки в холодной мази осторожно коснулись его открытой голени. Длинно выдохнул и пробормотал в потолок: — Такой дурак. Люблю тебя за это. Сайно поймал себя на том, что улыбается. Конечно, они ничего не решили и не изменили, но пока готовы были друг друга слушать — наверное, этого было достаточно. На сегодняшнюю ночь уж точно. Когда на голень легли свежие бинты, Тигнари окончательно бросил попытки играть в человека, полного энергии, и вытянулся в горе подушек. Глаза у него всё ещё были открыты, но дыхание замедлялось, а в глубине зелёной радужки поселилась усталость. Сайно сместился ближе к изголовью, поддел кончик хвоста: — Готово. Постарайся в ближайшую неделю ниоткуда не падать. — Только если не затащишь меня в пещеру с водопадом, — пробурчал тот. Повернулся боком, разглядывая Сайно из-под полуприкрытых век. — Ты ведь… ты не уйдёшь с самого утра? В его голосе было столько замаскированной надежды, что Сайно, даже если бы собирался, в секунду переменил бы планы. — Нет. Нам правда стоит кое о чём поговорить. И… — он помрачнел: обозначать сейчас не хотелось, Сайно обещал себе, что не станет тормошить Тигнари раньше, чем тот восстановит хотя бы часть сил. — И нам лучше уехать отсюда. Подальше от Каира, пока нас не нашли. — Ты знаешь, чего они хотели, правда? Знаешь, зачем я им понадобился. — Знаю, — кивнул Сайно, не кривя душой. — Но это ждёт до завтра. Сейчас тебе надо отдохнуть. — Отдохну, если отдохнёшь ты. Тигнари протянул ему руку, требовательно изогнув бровь, подвинулся, давая место — и Сайно позволил собственной усталости взять верх. Он лёг рядом, стараясь практически не двигаться, чтобы не тревожить ногу, но Тигнари выразительно цокнул и вытянул хвост прямо по его телу. В груди потеплело. Сайно повернулся, глядя в глаза тому, кто подозрительно хорошо умещался в его объятия — так, как было целый год и как он не рассчитывал ещё сутки назад. — Нари, — позвал он одними губами, — можно я… Взгляд Тигнари сверкнул чистой радостью. — Не спрашивай, а поцелуй уже. Сайно позволил себе лёгкую усмешку: как с ним было просто, когда он знал, чего хочет. А затем тело само потянулось вперёд, губы коснулись губ, и любые другие мысли напрочь выбросило из головы. Впервые за долгое время он засыпал без кошмаров.

***

Следующее утро Сайно, натасканный командными сборами на самых разных задниках, с чистой совестью назвал бы военным советом. Ему не хватало Дэхьи, которая катала бы по столу маркеры, и аль-Хайтама, который сначала молча выслушает сводку, а потом поминутно распишет, где из них кто неправ — вместо них у Сайно был Тигнари, дохромавший до кухни как раз под порцию яичницы, и была Коллеи, которая закопалась в углу с ноутбуком. Но, в отличие от аль-Хайтама, когда Сайно вздумал спросить, почему она встала так рано, та посмотрела на него как на чумного и сказала только: — У меня летняя сессия, а я третьи сутки даже не прикасалась к проверочным. Зачёты сами себя не сдадут. Говорить при ней Сайно не хотелось — но Тигнари не оставил ему ни единой возможности. Перемена случилась так быстро, что Сайно не успел её толком проконтролировать: только что Тигнари сидел за столом в позе раненого бойца, собирая вилкой остатки яичницы и копаясь в телефоне, а спустя секунду обронил в натянутую тишину кухни: — Так… гугл говорит, что в Непале с пару тысяч храмов, захоронений и пещер, которые можно классифицировать как «тайник для древнего сокровища». У нас есть что-то, что сузит поиск? Если до этого Сайно внимательно смотрел на новую порцию яиц, то теперь им светило только пригореть. Тигнари отложил вилку, подвинул ему телефон: — На, взгляни. Или ты точнее знаешь, что они ищут? Коллеи подняла голову от ноутбука, Тигнари сидел с таким простым лицом, будто у него был открыт не браузер, а калькулятор с примером в стиле «два плюс два». Сайно смерил взглядом их обоих, гадая, что за неуёмная энергия толкает Тигнари с разгона в пекло без единой попытки в отдых. Отсутствие опыта? — Сомневаюсь, — вздохнул Сайно, принимая правила игры, — что сокровища, для которых требуется древняя карта с подпольного аукциона, найдутся в гугле. А затем он выложил всё. Начиная с полной биографии Раваны Сехти и их встречи в Париже — заканчивая успехами поисков Дэхьи в Индонезии по горячим следам. Он пересказывал сухой сводкой, с минимумом эмоций — чтобы не давать Тигнари ни единого повода их приплести. Чтобы весь рассказ не звучал ни как «ты бы там пригодился», ни как «только не вздумай туда лезть». Тигнари слушал не в пример внимательно, почти с академическим терпением. Наверное, думал Сайно, усмехаясь украдкой, это был первый раз, когда он честно и без прикрас вообще делился тем, что делал в своё отсутствие. Даже карту его шрамов Тигнари знал неточно — Сайно говорил ему место, но уходил от прямых расспросов. Первое негласное условие их ночного разговора. «Просто хочу знать, что ты тоже в порядке». — Аль-Акара, значит… — пробормотал Тигнари, когда повисшее молчание дало знать, что Сайно закончил. Забытая яичница шипела на сковороде, Тигнари думал. — Знаешь его? — Через рукопожатие. Маме он нравился, кажется, они даже работали в одной группе в… Альпах? Или в Карпатах? Не думаю, что сейчас это важно, — его плечи пробрало лёгкой дрожью, — раз уж он погиб. Я не знал, что у него была дочь. Сайно знал — просто не мог поверить, что её взяли на раскопки. Наверное, Тигнари, полдетства проведший в палатках археологов, не видел в этом ничего такого, если раскопки для него были аккуратной рутиной с совками и лопатками, но у Сайно за этим стояли автоматные очереди, блеск когтей и опасная магия. Светлой и радужной археологии для него не существовало как понятия. — Выходит, на неё меня и хотели обменять? — бормотал Тигнари дальше. Как фиксация факта, не требовавшая ответа. — Ну, могу сказать, что это не по плану. Они точно не рассчитывали, что вы найдёте ребёнка. Он, в свою очередь, пересказал Сайно всё, что разведал из разговоров с Лини и своего неудавшегося побега. Про карту, про условия, про странную магию, которую чувствовал от Арлекино: «Не знаю, Сайно, она непохожа на что-то, что я улавливал раньше. От посоха, или от храмов, или… от тебя. Это другое. Не могу объяснить разницу, она просто есть». Сайно на это нахмурился: если бы магия хранилась в её обугленной руке, то была бы сродни артефакту, которые Тигнари отличал куда увереннее. Но раз это что-то им неизвестное… и раз Арлекино не воспользовалась этим, чтобы остановить их побег… значит, сохранить козырь в рукаве было для неё ценнее, чем удержать Тигнари при себе. Зато теперь Сайно знал, что… — Вот в Лини точно ничего нет, — Тигнари рассеянно поддел вилкой кусок белка и поднял на Сайно смеющиеся глаза. — Он самый обычный человек. Прости. Тот лишь с бессильным свистом выпустил воздух. Значит, его обвели вокруг пальца дешёвые фокусы и чрезмерная самоуверенность — если бы Сайно не успел возненавидеть Лини за солидный список причин, то нашёл бы в себе место на скупое восхищение. Мало кто мог потягаться с ним голыми руками, и мало кому хватило бы на это смелости. — Я бы не ждал две недели, если бы почувствовал магию, — продолжил Тигнари ты-правда-мне-не-веришь-тоном, скрывая смешки. — А ты тут же записал его в джинны… — В трикстеры, — поправил Сайно машинально. Тигнари отмахнулся и беззвучно затрясся с новой силой, наверняка как следует развеселённый мыслью, что генерала так легко обмануть. Коллеи в углу кухни кашлянула, привлекая внимание. Сайно не мог сказать, сколько из всего потока информации она поняла и понимала ли вообще, но взгляд поверх крышки ноутбука сверкал точь-в-точь как у Тигнари. Такой взгляд не обещал Сайно ничего хорошего. — Так, — поинтересовалась Коллеи тихо, — какой план? …вот теперь Сайно был безоговорочно уверен, что его без собственного ведома притащили на военный совет. Даже атмосфера в маленькой кухоньке переменилась, и запах яичницы больше не казался запахом каирской квартиры в дни его отпуска — теперь это был запах костровых завтраков в пустынях и лесах. Теперь от Сайно ждали действий толковее разговоров за столом. Тех действий, после которых кому-то обычно доставалось. — Я, — начал Сайно медленно, — не видел Арлекино много лет. Был уверен, что она мертва. Но она вернулась — изменилась, пусть и не сильно, и ты, — кивок на Тигнари, — сказал, что чувствуешь от неё магию. — Так точно, генерал, — пробормотал Тигнари в тарелку. Сайно даже не поджал губы — следующее, что он собирался сказать, ставило крест на всём, что он отстаивал целый год. — Значит, сможешь почувствовать её и в Нахиде. В повисшей паузе Коллеи запоздало схватила воздух губами. Тигнари выпрямился на стуле, забив нервно дёрнувшийся хвост себе под ноги, повёл ушами — верный знак я-правильно-услышал-выражения, которое тут же прорезалось на лице. — Я правильно услышал? — поинтересовался Тигнари тоном, по которому невозможно угадать эмоцию. — Ты хочешь взять меня с собой? Сайно мученически скривился: — Не хочу. — Не хотел бы — не предлагал. — Моя бы воля, я бы предложил только больницу, — отрезал Сайно, раздражаясь. Тигнари приподнял бровь, будто напоминая, что ещё пара таких реплик — и они окажутся на пороге новой ссоры. Сайно сжал зубы, сосчитал пару нервных вдохов. — Ты можешь помочь, а можешь прибавить забот. Я не хотел бы тащить тебя на другой конец света и полностью здоровым, а с твоей ногой — тем более, потому что у меня нет больше тех гарантий, что были тогда. Но… в этот раз тебе выбирать. Тигнари замер с приоткрытым ртом, медленно переваривая всё, что проглотили его уши. Сайно опустил взгляд: у Тигнари не было с собой вещей, кроме тех, в которых он три дня назад вышел из дома, и сейчас бинты прятались под потёртыми домашними штанами. Но сам факт, что они там были… — На каких условиях? — вдруг очнулся Тигнари. — Прости? — Dios, Сайно, — его глаза на миг закатились, — я тебя знаю. У тебя ничего не бывает просто так. Ты возьмёшь меня с собой — значит, чего-то от меня ждёшь, верно? Ложиться спать в десять, не гулять допоздна, не обыгрывать Кавеха в карты, я не знаю… — Не нарываться на неприятности и слушаться приказов будет достаточно. Сайно не планировал впускать в голос фирменный командирский тон, но по губам Тигнари лишь скользнула усмешка: — Снова приказы? Сердце у Сайно упало. Да он даже не собирался подумать для приличия, пока сам Сайно до конца не верил, что они обсуждают это всерьёз. — Возвращаешься со мной — значит, возвращаешься в команду, — его взгляд скользнул за окно. Поднималось солнце, и для разговора, который вёлся на этой кухне, картина там была почти утопическая. — Джинна больше нет. Я буду защищать тебя с тем, что есть — и велика вероятность, что защищать ценой собственной жизни. Если ты готов мириться с таким положением дел… — в горле пересохло, Сайно с усилием закончил: — …то я готов тебя взять. Каждая клеточка в одеревенелом теле орала, что нет, нихрена он не готов. И не будет готов — предлагать такому, как Тигнари, который почти не видел другой жизни, снова ей рисковать. Мало того что не остановить и не уберечь его от опасности, так ещё и прихватить с собой, когда в неё придётся сунуться самому. Год Сайно прожил с мыслью, что не допустит этого, даже если разверзнутся пески пустыни и дух царя Дешрета снизойдёт к нему с таким приказом самолично. Но по взгляду Тигнари, по чётко проступившим скулам, по вздёрнутому подбородку и поджатым губам Сайно видел, что и царя Дешрета он пошлёт по лестнице испанских ругательств. Тигнари приподнялся на подлокотниках. Выпрямился, пустил хвост по ногам, открывая и закрывая рот так, будто у него не стыковались картины мира. — А если… — начал было он, но тут в углу кухни что-то хлопнуло. Коллеи вскочила, удерживая в руках закрытый ноутбук. — Всё это здорово, но мне что прикажете делать? Ждать вас обоих — вдруг вернётесь? Тигнари обернулся к ней, моментально переключив лицо в спектр извинительных выражений. — Коллеи… — Что — Коллеи? — распалилась та не хуже Тигнари. — Меня вы явно с собой не берёте. Я третий день не могу сдать один зачёт. На следующей неделе у меня консультация с неврологом, помнишь? А сколько мне жить с мыслью, что вас обоих могут убить — неделю, месяц, до конца жизни? Тигнари сделал мелкий шаг назад, враз потеряв собственный запал. Сайно телом чувствовал, как у него сжалось сердце: себе такого выбора из двух зол он не хотел. Даром что стоял перед ним вплотную. — Коллеи, хватит, — попросил Сайно стоически. Ущипнул себя за переносицу, борясь с желанием просто выйти за дверь: привычка говорила, что его это не касается, но… чёрт возьми. Он почти выкрал у Коллеи единственного, кого она считала семьёй, пора было взять ответственность. — Послушай меня. Я бы не допустил даже мысли взять с собой гражданского… — Вот спасибо, — буркнул Тигнари в сторону. — …если бы не считал, что могу его защитить. Я могу сделать это и по-другому, я сделаю это для тебя — перевезу подальше от Каира, укрою в безопасном месте, которое не отследят. Но я не могу его запереть. Коллеи прерывисто выдохнула. Короткая вспышка гнева утомила её, она опустила ноутбук, вернулась в кресло. Тигнари с очевидной тревогой переминался с больной ноги на здоровую — но не рисковал подойти ближе. Пробормотал лишь бессвязное: — Коллеи… mi tesoro, пожалуйста… — Оставь, — вяло отмахнулась та. — Я просто… почему Нари можно решать самому, а мне нет?.. — Тигнари открыл было рот. — Не надо, я понимаю, почему. Не держите меня совсем уж за ребёнка, ладно? Обняв себя руками, она подогнула колени и уткнулась в них подбородком. Тигнари переглянулся с Сайно, на его лице отпечаталась тень самой настоящей боли. А потом он тихо спросил: — Сайно… с моей помощью… есть хоть какая-то вероятность, что вы разберётесь с этим делом быстрее? Сайно кривовато улыбнулся: — В прошлый раз консультант по магии неплохо ускорил процесс. — Консультант по магии… — Тигнари выдохнул, покачал головой. — Ладно, я был штуками и похуже. Инструментом, например, — он задумался ещё на пару долгих секунд. — А если я откажусь? Если не поеду? Взгляд Коллеи блеснул, Сайно скупо пожал плечами: — Тогда я перевезу вас обоих в Порт-Саид. Он недалеко, там осталась хорошая квартира, отследить вас никто не сможет. И… да, есть смысл авансом попросить Дэхью отправить сюда пару ребят. От всего не защитят, но среагируют быстрее, чем смогу я. Тигнари опустил уши. Сайно готов был поклясться, что услышал в этом жесте одно громкое «то есть ты не останешься в любом случае». — Я… — Тигнари осёкся. — Нет. Dios, это неправильно. Я её не оставлю. — Но ты хочешь поехать, — Коллеи чуть подняла голову, поблёскивая глазами из-под выцветшей зелёной чёлки. Улыбнулась, пряча за движением губ обиженную кривизну, и повторила громче: — Хочешь, Нари, я же вижу. Тебе мешает только моя болезнь. — Не говори та… — Мешает, — отмела Коллеи на выдохе, — и ты вбил себе в голову, что за мной нужно постоянно присматривать. Но у меня не было осложнений после операции, я хорошо себя чувствую, а вот ты… тебе так жить тяжело, — она выпрямилась, выглядя так, будто собралась прыгать с парашютом в кишащее акулами море. — Езжай. Я… если Сайно обещает, что присмотрит за тобой, я поверю. Сайно бросил на неё оценивающий взгляд, но Коллеи была серьёзна как никогда. То ли сыграло время, которое они провели здесь вдвоём, то ли она прониклась к Тигнари — Сайно не знал и вряд ли удостоился бы чести узнать. Ему достаточно было этого сурового взгляда, так напоминавшего взгляд самого Тигнари. Взгляда, который говорил: «Если с ним что-то случится, я тебя найду, а вот твоему трупу того же не гарантирую». Тигнари остро выдохнул: — Ты… боже, Коллеи. Ты уверена, что справишься? — Нет, так что езжай, пока я не передумала. А вы, господин аль-Харад… — Я присмотрю за ним, пока он тоже на этот счёт не передумает. Даю слово. Коллеи бледно кивнула. По кухне сквозило зыбкое недоверие, будто всех троих сделали элементами сюрреалистичной картины, и ни один до конца не отдавал реальности полный отчёт: Сайно терялся, пытаясь понять, в какой момент позволил Тигнари отправиться с ним; Коллеи хмурилась, удивляясь самой себе; Тигнари замер между ними нервным медиатором с подрагивающим хвостом. Он же стал первым, кто стряхнул с себя оцепенение. Пробормотал тихо: — Что ж… если так… что дальше? Сайно обвёл взглядом кухню, с которой им в ближайшие пару часов предстояло убраться, уничтожив все следы пребывания. Он действительно на это пойдёт. Проклятье. — Соберите вещи. Коллеи, надень какую-нибудь кепку, спрячь волосы, Тигнари… — тот выразительно вильнул хвостом и царапнул ногой по плитке. Сайно вздохнул. — Я просто заберу вашу одежду из квартиры. Нам нужен автобус до Порт-Саида, чем раньше — тем лучше. Сутки на отдых, и завтра вечером вылетаем в Индонезию. Тигнари молча кивнул, за ним после секундного колебания кивнула Коллеи. Когда Сайно уже покидал кухню, чувствуя, как по венам растекается нервоз предстоящих перебежек, в спину ему прилетело безвинным: — Кстати, Сайно! — тот скосил взгляд: Тигнари сложил руки на груди, улыбаясь ему, как самой яркой радуге в дождливый день. — Просто предупреждаю. Я потребую себе пистолет.