Серые слёзы. Серая кровь

«Всякому пьянчуге известно, что самое неприятное после буйной попойки — это похмелье. Но неприятно вдвойне, если в этой попойке ты даже не участвовал…» © Один мудрый мудрец Дес очнулся среди груды пьяных тел перед пабом, в который вчера заходил со светлым чувством хорошенько надраться. Голова гудела, будто кто-то сунул ее в колокол и хорошенько по нему вдарил. Внутренности скрутились, казалось, во все морские узлы, которые только существовали в мире, содержимое желудка (если там что-то еще осталось, кроме алкоголя) рвалось наружу… Хозяин паба милостиво выплеснул на Деса и еще нескольких пьянчуг ведро не совсем чистой воды, и со всех сторон послышались мученические стоны. — Что тут вчера произошло? — прохрипел Дес, пытаясь собрать мысли в кучку. Пока собирались только глаза, но он не оставлял попыток. Хозяин усмехнулся: — Вчера ты устроил тут такое представление, которому аплодировали даже самые заядлые пьянчуги Урубаена. Правда, вы обвалили мне стену, но ты так милостиво оплатил все это, что я не держу зла. Зато теперь могу всем хвастаться, что именно у меня пил знаменитый Рори. Может даже, в память об этом, и стену чинить не стану… Дес, проклиная все на свете, поднялся, принял кружку у благодарного хозяина и поплелся куда глаза глядят. Значит, Талика вчера развлекалась, а ему страдать?! Все утро ушло на то, чтобы прийти в себя, но после кружки славного мятного пива он, наконец, перестал задумываться о тайнах мироздания, и мысли его вошли в привычный ритм «как бы не сдохнуть сегодня». И, увы, в этот момент он вспомнил, что дал Талике обещание. Рискованное, глупое, немного наивное, как она сама, но дал, и теперь придется его выполнять. Впрочем, это не так уж и плохо — хоть как-то разбавит нудную скукотищу, что царит в этом прогнившем городе. Еще полдня он потратил, чтобы найти в самых злачных местах Гайлса Полпальца, его старого знакомого, который вечно шарился по всяким притонам, как скользкий угорь. Гайлс ему не обрадовался и выразил свое недовольство попыткой пырнуть его каким-то ржавым огрызком в ребро, но Дес резво увернулся, подставил подножку и хорошенько отпинал нахала. — Ну вот, старина, теперь-то и поговорить можно. Ты мне тут не балуй, потому что я после попойки, а ты сам знаешь, какой я злой бываю. Гайлс что-то прорычал. — Значит так. Заткнись и слушай. Три дня назад какого-то парня сцапали шавки Гальба. Молодого, в лохмотьях. Мне надо знать, где он. — Когда? — Вчера! — рявкнул Дес, приправляя свои аргументы смачным пинком. Через пару часов этот пес принес ему все сведения, а за это время Дес успел поразвлечься и завести пару интересных знакомств с, например, пронырливым взломщиком и карманником Коти, который за золотые монеты готов был и мать родную продать (он предлагал, но Дес отказался). Лицо у него было острое и хитрое, совершенно не располагающее к доверию, потому Дес окончательно убедился, что это именно тот, кто ему нужен. — Значит, палаты дознавателя, а? — протянул Коти, послушав гундосый голос Гайлса. — Ну хорошо хоть, что не в тюрягу, оттуда никого не вытащить. Там пропащее место. Значит, не могут докумекать, варденский это говнюк или просто местный дурак. — Ты, Коти, много не трещи. Лучше по делу. Как его вытащить? — А ты что, к варденам присосался? — сощурил глаза Гайлс. Дес вытащил нож и приставил к его горлу. — Заткнись и вали, умник, пока остальные пальцы тебе не отхватил! В остальном беседа протекала крайне продуктивно в приятной атмосфере полупреступной забегаловки, под пьяные крики и вопли и шебуршания о том, какой особняк можно сегодня обнести. И вот Дес ловит себя на мысли, что сейчас полночь, и он взбирается на стену палат дознавателя, а вверху где-то висит Коти и говорит, что если Дес не заплатит ему тех денег, что обещал, то он, Коти, кое-кому выколет глаза. Впрочем, Дес прекрасно знал, что неизвестно еще, куда жизнь повернет, и иметь в друзьях взломщика-карманника крайне полезно, а потому честно намеревался ему заплатить. Руки соскальзывали с мокрых камней, Дес тихенько матерился. Ветер завывал, и порой было совершенно непонятно, куда ставить эти чертовы ноги. Куда его затащил этот мелкий аферист? — Давай, — прошептали сверху. — Тащи свою задницу сюда. И тень исчезла. Куда он делся? Правду народ говорит — не доверяй таким жуликам! Но забравшись чуть выше Дес понял, что Коти вскрыл окно и пробрался внутрь. И Дес нырнул в проем. В помещении пахло сыростью, но, по крайней мере, не дул такой противный завывающий ветер. Впереди маячила тень Коти, а из-под двери виднелась полоска света. И тут слева раздался громогласный храп. Дес замер. Коти замер. — Ты привел нас в спальню дознавателя?! — прошипел Дес. Вор самодовольно хмыкнул. — Но так же веселее, не? Дес не мог не согласиться, и душу его охватил тот странный азарт, который появлялся всякий раз, когда они с бандой отправлялись на какое-то рисковое дело, перед которым делали ставки, кто именно не вернется. Обычно все ставили, что сдохнет Дес, потому что он всегда лез куда не надо, и куда надо, и вообще везде. И что с ним стало? Посмотрите на него. Еще пузо отрастить, и вообще станет почтенным отцом семейства… Коти увлеченно лазил по шкатулкам и ящикам. Дес, как наемник с ловкими руками, тоже принялся выворачивать все, что попадалось: от дознавателя на всю комнату несло таким алкогольным духом, что сразу становилось понятно — не проснется, даже если ему отрежут ногу. Наконец, со сборами добровольных пожертвований (он же не возражал, значит, все добровольно) было покончено, и Коти шмыгнул к двери. Замер. Прислушался, втянул воздух, будто пес на охоте, и осторожно достал отмычки. Дес, как истинный лентяй, так и не научился вскрывать замки — он предпочитал выбивать дверь, оставляя после себя разрушения как сувениры. Что-то хрустнуло, что-то щелкнуло, и вот дверь открыта. Коти высунул голову, и Дес почувствовал, как его обдало ментальной волной. Так малец умеет это делать? Голова немедленно загудела, но Дес выставил защиту, и хоть порой и накатывали приступы боли, он сумел уберечь свои мысли. Зато вор поднялся и объявил, что на этаже никого. Они находились на втором, а на третьем держали пленника. В отличие от темниц, в палатах пытали сначала наверху, где был широкие окна, хоть и с решетками, чтобы потом, когда несчастного спустят в катакомбы без окон и с одной дверью, отчаяние накрыло его с головой. К счастью, варденский шпион пока проходил лишь первую часть пытки, потому Дес и Коти тихо открыли дверь и вышли в коридор. Узкий и длинный — тут негде спрятаться, потому вор то и дело расширял разум, проверяя, нет ли стражи. Дес каждый раз скрипел зубами от боли, но что-то сделала с ним эта Йо-Йо, что-то сделала — теперь было не так больно, как раньше. Наконец, они добрались до винтовой лестницы, прокрались наверх. Вдоль коридора пошире шли четыре двери, и заканчивался он еще одной дверью, и двое стражников ходили из одного конца в другой оказываясь постоянно друг напротив друга. — Отлично, — прошипел Дес, вытаскивая кинжал, но Коти его остановил. Он был вором, в конце концов. — Погоди кровь лить, — шикнул он и достал маленький футлярчик, в котором лежала трубочка, несколько игл и крохотный флакон с зеленоватой жидкостью. — Это что еще за детские побрякушки? — Это ты, Дес, побрякушка. А эта штука называется «Оса». И Коти достал две иглы, обмакнул во флакон, и одну из них вставил в трубочку. И когда стражники поравнялись и разошлись, оказавшись друг к другу спиной, он приложил трубочку к губам и внезапно дунул. Что-то свистнуло прямо рядом с Десом, и тот стражник, что был к ним лицом, приложил руку к шее, вытащил иглу, но, не успев сказать ни слова, вдруг рухнул. Второй обернулся и помчался к товарищу. — Тал? Тал, что с тобой? Пока он тряс товарища и восклицал, Коти зарядил вторую иглу и «плюнул» еще раз. Второй стражник получил свою порцию и тоже упал. — Сдохли? — Куда там. Я же вор, а не убийца. Это паралитический яд. Очень редкий и дорогой, знаешь ли. — Намек понял. А теперь — долго еще трещать будем? Коти хмыкнул и выскочил в коридор. За решетчатым окном коридора прогрохотал колокол. — До смены караула час. Так что шевелись! — шикнул Дес. Коти подскочил к первой двери и заглянул в крохотное окошко, потом кинулся ко второй, и, наконец, у третьей остановился и прильнул к замку. Поковырялся там, что-то пощелкал, и хоп, дверь открыта. На соломенном тюфяке, скрючившись, лежал молодой, но потрепанный парень. Дес подскочил к нему и хорошенько тряхнул. Не до церемоний сейчас! Парень завопил и придался к стенке, но Дес грязной ручищей зажал ему рот. — Заткнись, болван, если жить хочешь. Пленник показал, что больше кричать не намерен, и Дес убрал руку. — Вы кто? Новые мучители? — Ага, измучим тебя своей мерзкой компанией, — хмыкнул Дес. — Поднимайся, доходяга. Тебя как звать-то? — Манлей. Манлей оказался отнюдь не доходягой, когда встал в полный рост. Выше Деса и мускулистей щупленького Коти. Вор присвистнул: — Херовый из тебя шпион, если тебя за милю видать! — Заткнулись все и уходим. Вы бы еще тут выпить сели за дружбу, — рявкнул Дес, разворачиваясь к двери. И тут-то они услышали крики со стороны лестницы. — Мать его за ногу! Бежим! И они побежали к той, пятой двери. — Мать его, заперта! Коти подскочил, возясь с отмычками, Манлей судорожно глотнул, а Дес ощутил, как закипает кровь, как бурлит, пузырится внутри, как прожигает тело… Началось, началось! А то крались в тени, словно псы трусливые! — Никак! — взвыл Коти, и Дес отшвырнул его, вставил саблю между дверью и косяком и хорошенько надавил. В конце коридора показались люди. Коти затрясся и крикнув «звиняйте», выпрыгнул в окно. Манлей вскрикнул, стража бежала, Дес еще раз надавил на саблю, и послышался звон — сломался-таки замок, а вместе с ним и клинок, и осталась в руке Деса лишь гарда. Он потянул на себя дверь, впихнув обомлевшего Манлея, захлопнул и засунул в ручку остатки клинка. С той стороны кто-то дернул, послышались крики. — Живо, живо! — рявкнул Дес. Впереди лестница для черни, деревянная, хлипкая, шатается под ногами. Дес ступает осторожно, но она скрипит, а Манлей сдуру бухает, и доска под ним проваливается. Манлей вопит — ногу разодрало, Дес его вытаскивает, и они вместе бегут. Манлей спотыкается и катится один пролет, Дес подскакивает, поднимает. Болван! Наконец, добираются до пролета второго этажа, но там уже скрипит дверь, которую отпирают с другой стороны. Дес кидается к окну — под ним, как и договаривались, телега с соломой. За шкирку хватает Манлея и почти швыряет, а потом прыгает сам. Солома колючая, жесткая, и что-то больно впилось в бок, но Дес не обращает внимания, выбирается, вытаскивает парня. — Нога… — Потом скулить будешь, — рявкает Дес и бежит дальше. Скорей, скорей, по грязным улицам, пока их не заметили, пока не поймали. Ну и сопляка же нашел им Хальфред! Видно, никого поумнее в Урубаене не осталось, или этот старый хорек не захотел рисковать более умелыми людьми. Наконец, они среди черни, утопают по колено в грязи, а Дес потерялся, ищет, ищет, да не находит, и сзади уже слышны крики: «Лови, лови!» Ночные улицы свободны, преследователи быстро догоняют, скорей, скорей, кровь прожигает разум, заставляет сердце рваться на куски… — Что же теперь делать? — жалобно пропищал Манлей, но Дес махнул на него рукой. Есть! Вот оно! Мальчишка, грязный и сопливый, как и все местные, держал две больших крышки для бочки. Дес вытащил серебряк и кинул мелкому, тот бросил свой груз и тут же исчез. — На вот, — Дес сунул Манлею одну крышку, оглядываясь на все более громкие голоса. — И что мне с этим делать? — Садись. Манлей вскинул бровь, но Дес наорал, что нет времени, и пихнул Манлея к сточной канаве. — Нечистоты? — Вся жизнь — поток дерьма, так что не помрешь, если разок в нем искупаешься, — философски произнес Дес, ударил Манлея по плечу, отчего тот упал и еле успел подставить деревянную крышку. Вторым же пинком Дес отправил его в долгое путешествие. Стража уже нагнала их, и Дес, тоже вскочив на крышку, помчался вниз. Сзади послышался разочарованный вопль стражников, и Дес расхохотался. Грязные трущобы — то место, куда стекалось все дерьмо с зажиточных кварталов. Только у богатых убирали золотари, бедняки же купались в реках из нечистот. Хорошо хоть какой-то гений придумал канавы, которые опоясывали весь город и выплескивали всю мерзость за пределы города. — Там же решетки! — вопил Манлей.Он несся впереди, грязь из-под его крышки брызгала на лицо, и Дес повязал шарф, все еще безумно хохоча. — Да, решетки, и мы разобьемся насмерть! — кровь разыгралась, забурлила, и казалось, будто он сейчас взлетит, и даже отвратный запах не мог все испортить. — Нам всем суждено сдохнуть, так чего скулить! Он ухватил по дороге палку и ловко маневрировал, объезжая все собачьи (и не только) трупы, приближаясь к стоку за город, и Манлей тщетно пытался слезть, но Дес каждый раз огревал его палкой, и вот уже видна городская стена, она все ближе, и решетки ближе… И на всей безумной скорости они выскочили из стока за пределы города…Решетку убрали, чтобы трупы тоже выплывали. Ощущение полета захватило разум, и было лишь крутящее чувство в животе, будто все там превращалось в камень. Манлей орал от ужаса, Дес орал от восторга. И через мгновение они плюхнулись в маленькую запруду, куда и стекались все нечистоты города. Мерзкий запах забился в ноздри. — Мать его, мать его! — орал Манлей, выбираясь из запруды. — Я весь в дерьме! — Ну, ты и так в дерьме был. Зато теперь на свободе, — пожал плечами Дес и снова расхохотался. — Зато ты видел их лица?! Ахаха! Вот это глаза они вытаращили! Вот это мы прокатились с ветерком! — Ты больной на голову! — А ты — воняющий сноб. Так что я бы тебе советовал убраться отсюда, да поскорее, пока эти не хватились. «Дес? Дес, нас вывозят. Встретимся позади кожевенных мастерских». Голос Талики будто прорезал тьму, и Дес передернулся: — Ладно, ханжа, прощай и больше ищейкам Гальба не попадайся. А я пошел. Есть дела и поважнее. *** Раззак наседал, девчонка куда-то провалилась, бледный от ужаса Джо Рид мелькает где-то позади, а Дес… Дес матерится. Левое плечо почти не болит, но это сейчас, от азарта, а потом… Отразить удар, полоснуть… Дрянная сабелька, которую он выменял на украденные драгоценности, звенит и трещит по швам. Дес дышит тяжело, хрипло. Это оттого, что долго не было сражений. Раззак клокочет, отступает, и Дес на мгновение прислушивается, как там девчонка. Но он не чувствует ее! Не чувствует совсем! Неужели Видение? В такой момент?! Раззак снова нападает, но что-то разрывается внутри у Деса, и дышать становится так легко и свободно, и руки будто наполняются силой, ноги становятся быстрее, тело — ловчее… Дес отражает удар вправо и хохочет, отшвыривает руку раззака и возвращает обратно, полоснув по хитину. Однако, твари это не причиняет никакого вреда. Дерьмовая сабля. Проклятье! — Мы оба умрем тут, ты же понимаешь? — хрипло каркает Дес. — Не будет победителя, да вообще никого не останется. А если я помру раньше, мелочь тебя добьет. — Много болтаешшь, человечишшка, — сипит раззак, но замирает. Его не достать. Никак. Такой же быстрый, как Синге, хорошо хоть, Дес знаком со стилем боя. Раззаку нужна девчонка. Единственные способ достать его — подставить ее под удар.Дес колеблется. Что, если не выйдет? Она умрет. Но если не попытаться, умрут все. И Дес… он вроде как дергается, вроде как левое плечо у него прострелило, и он хватается за него. И раззак верит! Мгновенно кидается к яме, куда провалилась девчонка, будто летит, и Дес быстро выбрасывает руку и вспарывает твари брюхо — та теряет равновесие, падает на дно. Дес мгновенно спрыгивает, становясь между раззаком и ней… которая почему-то скрючилась у стены и сжалась в комочек. И он по-прежнему ее не чувствует, но сейчас не время об этом думать… — Говорил же, тварь… Мы оба сдохнем тут. Раззак поднимается, зажимает брюхо, и кровь его, синяя, капает на камни, переливается в неровном мерцании костра, едва попадавшего сюда. Не так уж сильно его сабелька вспорола, но все же счет теперь равен. Но раззак сдаваться не собирался. Он сжал тонкий меч и пригнулся, присел в боевую стойку. И тут Дес крикнул: — Она — единственное, что осталось от Синге! И раззак замер. Проклокотал, наклонил голову. — Единсственное? И как жже? — Он учил ее. Она — его единственная ученица! Скажи ему, … И тут Дес вдруг осознал кое-что. Что-то жуткое, пробирающее до костей. Что-то невозможное. Он не помнит ее имя. Он не помнит, как ее зовут, самого важного человека в его жизни!За его спиной послышалось глухое рычание. Дес похолодел. Да что с ней творится? Что творится с ним?! — Он учил ее сражаться, он заботился о ней! Дес судорожно пытался вспомнить, как ее зовут. Как же, как же? Он ударился головой, пока падал? Съел что-то? Кто-то его проклял? — Она была ему дорога! — Ученица? — прошипел раззак, опуская меч. Он замер. Прислушался, принюхался. И ударить бы его сейчас, да только есть шанс, что они все разойдутся. Зачем-то Синге был нужен этому убийце, раз тот остановился. — Как ее ззовут? Она ссама не можжет говорить за ссебя? — Она… ее зовут… — вспоминай, вспоминай! — Талика! Ха! Талерика! Ее зовут Талерика! — Дес? — ее тихий хриплый голос разрезал тьму и его сердце. Полный ужаса. Отчаяния. — Что происходит? Он бросил на нее короткий взгляд — в мерцании далекого костра она казалась какой-то искаженной, странной, но все же жалобное, испуганное выражение он видел прекрасно. — Талика… — Это правда? — перебил его раззак. — Правда, что Ссиинне тебя учил? Она перевела на него непонимающий взгляд, будто не слышала, о чем шел разговор, будто ее тут и не было, и в голове ее Дес чувствовал туман, непроглядный и вязкий. «Тэлли, не время глупить, иначе эта тварь нас на куски изорвет и сожрет. Ответь ему!» — Правда. — И ччемужже он тебя науччил? Сиинне был тенью и ссмертью. Ты тожже тень и ссмерть? Она растерялась, пытаясь собрать себя, как разбитую хрустальную вазу, она искала его, Деса, помощи, но он и сам ляпнул нечто, разозлившее раззака, потому тоже растерялся. И тогда Талика решила говорить правду. — Нет. Я —жизнь и свет. Раззак удовлетворенно проклокотал. — Правильно, ччто ты не ссолгала. Ессли бы так, приконччил на мессте, а ты — не хочешшь умирать, так, жизнь и ссвет? Она мотнула головой, громко сглотнув. — У меня ессть к тебе предложение, ученица Ссиинне. Предложжение, которое ссохранит жизнь тебе и этим человечишшкам. У Деса пересохло горло, и он сжал саблю. Предложение? Интересно, какое? Чтобы она, как жрецы Хеогринда, отрубила себе руку и подарила ему? Чтобы ушла с ним? Или еще какие зверства? — Я слушаю тебя, — Талика тоже в ужасе, ее пробивает холодный пот. В этот момент они двое стали одним, их мысли перемешались, потому что цель у них была одна — выжить. Выиграть эту безумную схватку с чудовищем. И Дес знал, что, если у Талики потребуют чего-то невозможного, он будет защищать ее, сдохнет, но спасет, и оттого где-то внутри скручивается водоворот, огромный и всепожирающий, и мышцы наливаются тяжестью. — Отдай мне ссвою тень. Талика даже рот открыла от удивления. — Тень? Но зачем тебе моя тень? — Это не твое дело, девччонка. Мне она нужжна. Ссиинне обещщал ссвою, но он умер раньшше меня, и его тень усскользнула в вечную тьму. Ты должжна умереть поссле меня, и тогда я усспею поймать ее. И тут у Талики в голове возник вопрос, о котором даже Дес не подумал. Никто бы, кроме Йоль не подумал об этом, но откуда-то она появилась в голове Талерики. Или… она всегда там была, только пряталась хорошо? — Если я умру раньше, кто понесет мою клятву вместо меня? — Умная девччонка… Понессет твой первый учченик. Талика передернулась и взглянула на Деса. «Что ты думаешь?» «Что я думаю?! Мать его за ногу, это лучшая сделка за всю мою жизнь! Мы не сдохнем в обмен на то, что ты пообещаешь отдать ему пустоту!» «Ну не знаю… Все-таки в нашем мире магия может творить многое…» «Раззаки магией не владеют, — отрезал Дес. — Так что соглашайся, пока эта тварь не передумала и не сожрала нас, и валим отсюда поскорее!» С одной стороны, он радовался, что они не умрут. Конечно, его жизнь ничего не стоила, как и жизнь этого мелкого сопляка, но вот Талика… Талика способна на многое. Талика однажды изменит мир. И… Талика — его дочь. — Я согласна. Я отдам тебе свою тень после смерти. — Отлично, ссолнце и жизнь, отлично! Твоя тень теперь моя, а ессли ты умрешь раньшше, то тень твоего первого ученика, а ессли и он умрет раньшше, то тень его ученика и так до бесконечноссти… — раззак присел на ногах-лапах, будто поклонился, а затем резко развернулся и прыгнул так высоко, что мгновенно выбрался из ямы, но Талика побежала вслед и крикнула: — Погоди! Кто заказал мое убийство? Это был Муртаг? Раззак обернулся, и на фоне прекрасного звездного неба его черный скрюченный силуэт, подсвеченный неровными бликами костра, выглядел особенно уродливо. — Я ссвоих клиентов не ссдаю, но сскажу только, что сс шавками Гальбаториксса не ссвязываюссь… И с этими словами он исчез.