Старшая Кровь бывает горячей

Страх свернулся в животе. Цири не видела корень этого чувства, знала лишь, что почему-то боялась рассказать Геральту о своём решении. Почему? Он всегда поддерживал её. Любые её глупые, опасные, безумные затеи. Но в этот раз ей казалось, она наступает на те же грабли, чего Геральт не всегда оценивал, ведь Цири быстро училась, многое схватывала на лету – так говорили её учителя, в том числе отец. И дядюшка Весемир. Цири прижала к груди медальон: грязный, засаленный, но столь дорогой юному сердцу. Девушка привела Кэльпи к стойлу, где та познакомилась с очередной Плотвой, почесала животное за ушами: Кэльпи нравилось. «Ничего, ничего, скоро вернусь к тебе, — приговаривала Цири, — обойдём ещё каждую скалу Ард-Скеллига и каждый холмик Туссента. И в Ковир ещё надо наведаться, — Цири обняла крепкую, переливающуюся бликами шею. — А пока отдыхай». — Быстро ты, — послышался голос Геральта снаружи. Она обернулась, приветствуя. — Ты тоже поухаживать пришёл? — Нет, я на заказ, и нужно наведать нового делового партнёра. — Ты уже придумал, что будешь делать с женщинами? — Цири выглянула из-за лошади, любопытно моргая. Геральт, тем временем, укреплял вязь поводов. — Пока идея организовать театр кажется единственным решением. Ну, и официантки да корчмари – дело, в общем, нужное. Только вот, как Лютик будет вести дела с Новиграда, не имею ни малейшего понятия. Оба замолчали. Цири насыпала проса в ведро, поднесла лошади, после – подошла к ведьмаку. Узел страха стал туже. — Я согласилась путешествовать с ним. Ведьмак не взглянул на неё, продолжая беспристрастно снаряжать Плотву. Цири знала: он слушает очень внимательно. — Мы отправляемся на закате. — Выходит, на зиму не останешься? — Выходит, нет. Я знаю, ты просил в письме. Геральт оставил стремя, повернулся к дочери с лёгкой улыбкой, предложил кулак: — Молодец, Цири. Страх в миг отпустил, и она улыбнулась в ответ, ярче и решительнее. Стукнула кулаком о его кулак. — Я боялась, ты не одобришь. — Я ведь говорил, что бы ты ни делала – справишься. Мне одобрять точно не нужно. Выпьем, в дорогу? Цири охотно закивала. В этот раз, ведьмаки предпочли вино в тёплой столовой имения. Регис, Астрид с матушкой и Марленой присоединились к ним, преподнеся к столу тающее во рту жаркое, и ведьмачка позволила себе задержаться подольше. Аваллак'х, как та гордо заявляла, может подождать. Геральт оценил настрой дочери, Вампир похвалил за действенность: пусть разговор с эльфом принял весьма неожиданный поворот, начало новых, гораздо более равных отношений было положено. Девушка в какой-то момент разговорилась с Астрид. Юная островитянка успела положить глаз на молодого поэта, и, очевидно, впечатлила различными историями из её островной жизни и планах на будущее. Тонкая творческая душа не выдержала такого напора и поэт сбежал, оставив Астрид гадать, где же в Туссенте теперь искать мужчин под стать. «Я даже не успела ему пометать топоры предложить, — негодовала она, — а этот… павлин вислоухий, хвост-то поджал, и удрапал». Цири хихикала, напрочь забыв о договорённости со Знающим. В какой-то момент, Варнава присоединился к компании, принеся миску с растворённой в воде содой и разнообразными щёточками. Геральт пригласил ведьмачку вычистить отобранный медальон, и вскоре, серебристая цепочка сомкнулась вокруг её шеи. Ощетинившийся волк прекрасно дополнял её образ. Солнце довольно скоро спряталось за туссентскими полями, и обитатели имения разошлись, желая Цири удачи в Пути. Они прошли с Геральтом в конюшню, готовые отправляться: сытые и довольные. — И всё же, — продолжил Геральт чуть серьёзнее, — что тебя заставило поверить ему? По твоим словам, кроме так называемого желания помочь, конкретные причины он ни то скрыл, ни то не знает сам. Ведьмачка чуть нахмурилась, прикусила щёку. — Новизна, наверное. Геральт вопросительно взглянул на неё. — Его слова… я никогда не видела, чтобы он тужился над словами. И он никогда не говорил «я не знаю», что очевидно, на то он и Знающий. Он попросил прощения за ту женщину в лаборатории. Он ответил на некоторые вопросы, над которыми я гадала пару-тройку лет. Может, это очередная обманка, может, он использует правду против меня. Но тогда я просто сбегу. Я всегда сбегала. Он улыбнулся уголком губ. — Это правда. Что ж, — ведьмак запрыгнул на Плотву, — на турнирные поля? Залезай, мне по пути. Цири умостилась позади него, и Плотва, подгоняемая вожжами, понеслась.

***

Цель. Объект достижения и причина, объясняющая последующие действия. Цель, в каком-то смысле, – это желание. Было бы логичным заявить, что его целью являлось желание? И если его желание включало обучение, помощь, и просто совместное времяпрепровождение – можно ли заключить, что его целью являлась Ласточка? Креван прислушался к чему-то внутреннему, что всё ещё протестовало его заключениям. Ласточка не являлась его целью, но чем тогда? Как обусловить неестественное, неостановимое желание? Скачки подходили к концу, участники закрывали последний круг. Человек, на которого мысленно поставил Креван, пришёл вторым. «Заррраза!» — послышался разочарованный мужской голос, и солидный прихожанин раздосадовано хлестнул эльфа по плечу, развернулся к нему, негодуя на «криворукого» всадника, что пришёл последним. — Ты посмотри на него, — возмущался тот, — никакого навыка, никакой грации! Только деньги выбросил, тьфу! Милсдарь, вы тоже, гляжу, не в настроении – ваш каким пришёл? — Вторым, — ответил эльф. — К счастью, я ни на кого не ставил. Знающий закрыл уши капюшоном, и люди относились к нему с меньшими подозрениями. — Ой, зря, так бы вы хоть что-то да вернули себе. Этот идиот прибыль в трубу мне вылил, ох, женушка не обрадуется. — Ваша жена не любит скачки? — Кревану, на самом деле, было всё равно, но часы без дела навеяли скуку. — Ой, ей всё кажется, бесполезное это дело, так ещё и затратное. И она, впрочем-то, права, только вот, нравится мне на скакунов глядеть. Азарт, понимаете? Вот и хожу раз в месяцок, не отказываться же от приятного. Цветы ей куплю. — И она вас так просто простит? — Нет, конечно, но мне скачки нравятся, ей – цветы. Приятное надо женушкам делать, вы как считаете? — Не знаю, господин, у меня нет жены. — С такими чертами, нет жены? — незнакомец рассмеялся, похлопал Знающего по спине. — Дамы-то, видно, увивают за вами! Вон как те красотки на вас смотрят, заглядываются! Дама сердца-то у вас хоть есть? — Нет, а должна быть? — Странный вы, милсдарь. Может, коль начнёте приятное даме делать, так появится, а там и женушкой станет. — Благодарю за совет, как появится – обязательно подарю ей цветы. — Правильно-правильно, дамы – они цветы очень любят. Ну, бывайте, милсдарь, — мужчина с хрипом встал, вновь похлопал Кревана по плечу, и удалился. Разговор быстро вылетел из головы, оставив, зачем-то, вывод: даме сердца нужно делать приятно. Кревану показалось это неуместным: его дама сердца давно умерла, и всё же, мысль, о которой он ведал с юношеского возраста, не хотела покидать разум. Он встал, спустился с трибуны, краем глаза заметил знакомые фигуры. Ласточка с Белым Волком медленно подошли, ведя за собой плотву. Ведьмак кивнул Знающему в знак приветствия, но, обнявшись с Цири, остался чуть поодаль. Девушка нехотя выпустила отца из объятий, стукнулась кулаком, и с важным видом подошла к эльфу. — Мы поужинали без тебя, прости. Голоден? — Я догадался. Да, голоден, но с радостью приму твою помощь в выборе блюда в ближайшей корчме. Gwynbleidd, присоединишься? Геральт, собиравшийся было взобраться на Плотву, повернулся к нему. — Тебе от меня что-то нужно? — Желаю уверить тебя в безопасности Зираэль. — Я уверен в её безопасности, мне не нужны твои утешения. Он ловко оседлал кобылку и, подмигнув Цири, ускакал на юг. Ведьмачка коротко помахала вслед, и повлекла за собой в корчму. Несмотря на то, что Белый Волк ушёл не оглядываясь, в какой-то момент Креван почувствовал на себе пристальный, цепкий взгляд. Маринованное в вине мясо эльф нашёл слегка суховатым, а вишнёвый соус слишком густым, однако, голод притупил привередливый вкус. За всё время Цири произнесла всего несколько слов, озадаченно осматривая снятый с шеи медальон. Даже яблочный сидр в её кружке оставался почти не тронутым. Прожевав очередной кусок мяса, эльф пригубил вина, и всё же обратился к вернувшейся подопечной: — Что терзает тебя, Зираэль? Она поджала угол губ, размышляя, поведать ли ему тяжелые думы. Нерешительно произнесла: — Ты помнишь, что сказала мне Пряха перед смертью? — Что тебя кто-то должен настигнуть. Цири смолчала, и Аваллак‘х продолжил за неё: — Боишься, что кто-то позарится на твою Силу? — Да. Снова. И у меня даже есть представления о том, кто это может быть. — Поделишься? Она вновь замолчала, зафиксировала медальон в пальцах, внимательно вглядываясь в ощерившуюся пасть. Дядюшка Весемир первым предложил перестать прятаться и дать бой Эредину и его всадникам, что бы он посоветовал сейчас? Выследить потенциальных врагов, или подождать их атаки? Что, если Аваллак‘х всё же заинтересован в том, чтобы захватить её, сделать его узницей, вновь? — К чему эти риторические вопросы, Аваллак‘х? Уж об этом ты должен всё знать, поэтому ты и должен делиться, — Цири внимательно всмотрелась в его глаза, прикрыв лицо скрещенными ладонями, с которых свисал ощерившийся волк. Пронизывающий взгляд изумрудных глаз намекал, что она не примет уклончивых ответов. Вновь попробовав вино, эльф отодвинул явства, вернул ведьмачке безразличный взгляд. — Моё знание подсказывает, что грядёт ещё одна охота, с целью заполучить Ген Лары. Однако, AenElle – не единственные представители охотников, они обретут нового и могущественного союзника. Я не участвую в данной миссии, однако, если мне предстоит вновь бороться на твоей стороне – ты можешь на меня рассчитывать, Зираэль. — Спасибо. Выходит, твой народ никак не успокоится? Кто поспособствует им, император Эмгыр? — Нет. Союзник не происходит из этого или моего мира. Но видение расплывчато. — Лжешь, Аваллак‘х. Твои ведения всегда точны и безошибочны. — Это верно, Зираэль. Но я не лгу, а Знание, в котором не уверен – предпочитаю не признавать, как истинное. Поэтому я не ошибаюсь. Цири промолчала, вернула медальон на шею, и подождала, пока эльф закончит трапезу. Затем, расплатившись, они ушли.