Академия "Утопия"

Тело сводило жёсткой судорогой, причиной которой являлся то ли холод, то ли боль. Больно-больно-больно-больно… Сонхва пытался подняться, но острая боль во всём теле заставила его вскрикнуть и упасть вновь на нечто холодное и вонючее. Всё было какое-то чёрное вокруг, протухшее, везде царил запах крови и внутренностей. Да, даже в небытие ему чудилось, что он чувствует вонючую плоть чужого или даже своего тела? И казалось, что в собственном животе поселился монстр, который рождал страшную, ни с чем не сравнимую боль. И эта боль сводила его с ума. Она пульсировала, росла, двоилась и множилась в нём, словно бесконечные отражения в зеркальном лабиринте сна. Она распускала острые лепестки по всему телу и доводила, казалось, до сумасшествия, паники. Хотя, скорее всего, это ему лишь чудилось. Сонхва уже не чувствовал своих пальцев, лишь слышал, как его зубы выбивают дробь. Кажется, в его рот что-то настойчиво пихали. — Так, выпей. Не брыкайся! Это поможет, не хило тебя так морозит. Но это хорошо, значит, всё работает! Билли, бляха, что ты там делаешь? Осторожно, не повреди ткани, у него не приживётся! Сонхва нахмурился, вновь теряя связь с реальностью. Сколько он пролежал в беспамятстве? Гул царил в его голове и был везде одновременно. Сонхва морщился, пытаясь разлепить глаза и прийти в себя. У него долго не получалось, он то и дело проваливался в пучину темноты. Наконец он словно проснулся, очнулся от долгого морока. Голова просто раскалывалась, ком подступал к горлу — его жутко тошнило. Руки затекли, но щека опиралась об что-то относительно мягкое. Сонхва предпринял вторую попытку подняться, и у него это наконец-то получилось. Перед глазами не так уж и кружилось. Но в затылке пульсировала тупая боль, и молодой человек, морщась, приложил к нему правую руку. Что-то лязгнуло в ответ, да и кисть было неудобно протянуть. Осознание стремглав пробилось сквозь пелену тумана. Сонхва открыл широко свои глаза, уставившись на длинную цепь между руками. И резко вспомнил, что произошло «до». Он в ужасе подорвался на ноги, игнорируя вертолёты в голове, и ошарашенно оглянулся по сторонам. Сонхва был в какой-то маленькой каморке, достаточно тёмной — лишь тусклый свет керосиновой лампы озарял какое-то подсобное помещение, где была одна низкая лежанка с вонючим покрывалом, на котором он и возлежал всё это время. Сонхва быстро осмотрел себя — на руках были оковы с цепью, относительно длинной, чтобы он в целом мог сделать движение руками. И такая же цепь внизу на ногах. Можно было делать мелкие и даже средние шаги. Но бежать — увы, это его ловушка не позволяла. Он аккуратно приподнял ткань уже растянутой, порванной водолазки, оглядывая своё тело. Пара крупных ссадин от удара щупальцев и осколков камней предстала перед взором, кожа в этом месте приобрела жутковатый иссиня-бордовый оттенок. А на множество царапин и мелких ранений на руках и ногах он попросту не обратил внимание. Неприятно поёжившись, Сонхва затянул наложенную повязку обратно и чуть выгнулся, проверяя реакцию тела. На удивление, рана не приносила сильных неудобств, она тянула и сильно зудела, но Пак спокойно мог терпеть эту боль и передвигаться. Были некоторые странности, пальцы на ногах и руках плохо двигались, шею неудобно было поворачивать, будто тело немного онемело. Сонхва подёргал звенья, и от скованности движений споткнулся, замахал в воздухе руками, силясь не упасть, но всё же плюхнулся неуклюже на кровать. Он нахмурился, вдруг прислушиваясь к странным ощущениям в своём теле. Было очень, очень странно. Тело готово было воспарить, да и чувствовалось оно очень лёгким. Но вместе с тем… тревога и мнительность накрыла с головой. «Уж не под действием наркоты я был, и это побочки выведения токсинов из организма?» Очевидно звук его цепей произвел хороший шум, потому что из другой комнаты, за дверью к нему кто-то воззвал: — Эй! Бровастый малыш, ты там очнулся наконец-то?! Вылезай давай! Мне нужна твоя помощь! Я очень, очень подустал! Сонхва замер, узнавая голос того рыжего пленного, который засунул ему в рот неизвестную срань. И если он так спокойно говорит, то что с остальными… Он побледнел. Сонхва тут же поднялся, быстро оглядывая комнатушку, больше похожую на подсобку. Ничего в ней не было, что послужило бы каким-то оружием. Поэтому единственное, что он схватил — керосиновую лампу и направился к двери, неудобно перебирая ногами — оковы на них сопровождали каждый шаг звякающим звуком. Подсобка вывела в то самое подвальное помещение, куда они в первый раз и зашли. Только теперь здесь был включен небольшой шумящий генератор, давая свет в погребе. И Пак Сонхва просто застыл в дверном проёме, в ужасе глядя на всё, что происходило. Вначале он увидел возле себя на какой-то каталке огромное тело со вскрытой грудиной, и с ужасом шарахнулся в сторону. Лица мёртвого мужчины Сонхва не узнал, просто уставившись на замызганный кровью пол. Точнее даже, на реки крови по всему помещению. Его собственные ноги чавкнули на какой-то жиже. Парень с отвращением отступил назад, поняв, что стал в лужу, образовавшуюся из стекающей крови по руке мёртвого. Глаза взметнулись к центру комнаты, ощущая чудовищный запах — лютую смесь медицинских препаратов, пота, крови, вскрытых органов и какой-то гнили. Запах, как в нелегальном морге. А посреди помещения царила какая-то вакханалия — словно оперировали нескольких человек впопыхах на этих четырёх каталках. У самой дальнего операционного стола стоял тот самый Сон Минги, склонив свою разноцветную голову. Длинные космы, выцветшие желто-оранжевыми пятнами, падали на лицо, но не скрывали жутких мешков под глазами. Мужчина был достаточно высокого роста, значительно крупнее обычного наёмника — не самый привычный образ для врача, как он себя назвал. Он был в некогда белой рубахе, теперь грязной до ужаса от крови. Рукава, закатанные до локтей, обнажали крепкие, сильные руки, которыми он зашивал простецкой иглой какую-то рану на теле полуобнажённой девушки. Февраль. Сонхва в ужасе выпятил глаза, вращая ими, как какой-то безумец. Он тут же опознал на ближайшей к нему каталке Ким Хонджуна. Рядом, параллельно с ним на каталке лежало тело неизвестного с обезображенным лицом — Пак понял, что не знает такого человека по габаритам тела. Но параллельно к Февраль лежал весь забинтованный Чхве Сан. — Сука!!! Тварь!!! Что ты с ними сделал?! — заорал Сонхва так, что слюна брызнула изо рта. Сон Минги аж сощурился от его ультразвука. — Надеюсь, это был твой недуг, а не истинное мнение, — вздохнул он. Парень тем временем с лампой наперевес метнулся к нему, с горящим от ужаса взором. Но на пути Сонхва моментально выросла гигантская фигура. Махина, а не человек — Пак ему даже до шеи не доставал. Парень резко затормозил, чуть не споткнувшись, когда ноги запутались в цепи на кандалах. Громила с зелёной головой уставился на него молча сверху вниз, сложив могучие руки на такой же могучей груди. Нижнюю часть его лица скрывала маска, а верхняя половина не выражала ровным счётом ничего. Он остановившимся взглядом смотрел на паренька, и его бесцветные глаза были мёртвыми, как у трупа. Неизвестный не моргнул ни разу. Сонхва на миг замер, растерявшись, не зная, что предпринять. Он уже вспомнил этого амбала и его нереальную силу, который чуть не сломал его шею, играючись. Глаза Сонхва лихорадочно забегали из стороны в сторону в поисках вариантов оружия. — Ох, малыш, не надо того, о чём ты сейчас там думаешь, — отозвался из-за стола рыжеволосый Минги, не поднимая головы. — Я скажу тебе просто. Тебе, ослабленному, сейчас никак не противостоять Билли. Поверь, он сломает тебе что-то в два счёта. Ты лучше успокойся и подумай трезво головой. Я же зачем-то тебя полностью не обездвижил. А почему? А потому, что мне нужна твоя помощь. Ты же тоже доктор у нас начинающий, вот и посмотрим. Сонхва развернул голову, нервно уставившись на говорившего. Он моргнул пару раз, силясь унять трясущиеся поджилки. Его бил озноб — неконтролируемый страх из-за происходящего временно взял над ним верх. Минги наконец-то приподнял голову, бросив на замершего Пака оценивающий взгляд. — Соберись, — спокойно сказал он ему. — Билли не тронет тебя, если ты не учудишь. И это не основная ведь твоя задача, как тебе кажется. Ты доктор, так позаботься о своих напарниках, которым нужна помощь врача. Я даю тебе это законное право — окажи им помощь. Иди сюда давай. И оцени происходящее сам. Сонхва сглотнул, но ему не нужно было повторять дважды. Он осторожно обогнул громилу и покосился на него, нервно следя за его действиями. Но некий Билли не выказывал никаких признаков агрессии, просто провожая пустым взглядом парня. Здоровенные руки так и остались сложенными на груди, бицепсы были такие огромные, что казались практически размером с туловища самого Пака. Сонхва же аккуратно поставил лампу на какой-то столик и пошагал мелкими неудобными шагами к столам. Он замер, уставившись первым делом на Ким Хонджуна. Тот лежал неподвижным на столе и связанным ремнями. На туловище и руке сооружена огромная шина, голова перемотана. И вообще, из всего этого сооружения беглым взглядом было тяжело определить степень его состояния. Пальцы Сонхва моментально потянулись к шее друга, проверяя пульс. Он был ровный. — Уфф! За него меньше всего беспокойся, — Минги исподлобья следил за его действиями. — Пара сломанных рёбер и вывих уже вправленный. По сравнению с другими — он самый большой счастливчик. Я латал его недолго. Белобрысый и девчонка вымотали мне все нервы. Сонхва моргнул пару раз — с ним что-то было не так, и он пока не понимал что. Словно сознание в нём самом на миг останавливалось, заедало, как старая кинопленка на дешёвой камере. Парень мотнул головой, а затем сделал несколько шагов вперёд, ближе к новым каталкам с двумя телами. Он в ужасе сглотнул, его глаза расширились в оцепенении. Сан выглядел жутко. Раздетый до пояса, но Сонхва не сразу понял, что тот полуобнажён — весь его торс и руки — сплошные кровоподтёки, ссадины, гематомы — без слёз не взглянешь. То ли его проехали бульдозером, то ли били большой толпой. Очевидно, было и полостное ранение — под диафрагмой, большей частью слева от срединной линии была наложена здоровенная повязка из медицинского пластыря. Что-то также было с лицом Сана, потому что оно практически всё было замотано бинтами, скрывая половину головы. Сонхва опознал его только по кусочку торчащей белой макушки да характерному удлинённому, немного квадратному подбородку из-под кокона перевязки. На руке в вене торчал катетер, с которого плавно возвышалась трубка, уходящая в уже пустой кровавый прозрачный пакет. Взгляд Сонхва взметнулся вбок, где Минги штопал медленно и размеренно рану на бедре Февраль. — Что ты с ними сделал?! — в ужасе просипел Сонхва, на ватных ногах приближаясь к девушке. Одна штанина была полностью срезана, обнажая ногу, на которой рыжий доктор штопал явно очень глубокую рваную рану. Сама Февраль была обнажена по пояс, и грудь частично скрывала перевязка вокруг туловища и плеча, под которой уже был виден наложенный шов. Только вот там был ранее прокол от зубов, а не здоровенный рваный рубец. — Что ты с ними сделал?! — второй раз прошипел Сонхва, но уже значительно злее, бешено раздувая ноздри. Он чертыхнулся, тут же грязно выругавшись. Но перед ним мгновенно выросла гигантская фигура верзилы. Сонхва машинально отшатнулся, в упор смотря на амбала, грозно раздувая ноздри. — Не тронь, Билли, у него просто шок после пробуждения, — Минги же был удивительно спокоен, словно ничего и не происходило, и он ведет светские беседы со своим студентом-помощником. — А ты, Сонхва, приди в себя быстрее. И эту парочку я не трогал. Им не посчастливилось повстречать в лесу группу отъявленных головорезов, охотников за головами. Они явно шли за мной, но повстречали ваших голубков. — Что? — Сонхва уставился на него во все глаза, всё ещё туго соображая. — Что произошло?! Ты кто такой вообще?! — Я? — Минги меланхолично пожал плечами. — Скромный учёный, по совместительству простой доктор, который оказал помощь твоим соратникам. Они положили четверых опасных и опытных ребят, а ведь сами такие молодые! Но, увы, для них тоже всё плачевно закончилось. В паренька… вроде Саном вы его называли… вот… Его хорошенько избили, очевидно, несколько человек, чтобы что-то узнать. Удары чёткие, возможно, держали. А затем выкололи глаз, — при этих словах Сонхва в ужасе развернулся, смотря на повязку на лице Сана. — Без глаза?! — воскликнул он сиплым голосом. — Угу, — спокойно кивнул Минги. — В него так же стреляли. Пришлось делать резекцию желудка. А резать и шить — это я хорошо умею, — отчего-то от тихо хохотнул, а затем слегка пробубнил себе под нос. — Принцип простой, остановить кровотечение, сшить повреждённые сосуды, да, сшить повреждение, кожу, обеззаразить всё по возможности, установить дренаж… гноя, к счастью, ещё не было… Пуля даже края раны сама прижгла, поэтому кровотечение было не настолько обильным. А как зовут девушку, я не слышал? — вдруг обыденным тоном спросил он, резко меняя интонацию. — Ф… Февраль… — Сонхва, затупив, ответил на автомате. — Угу. Странное имя, но не важно. Думаю, её пытали перед парнем. Потому что нож в бедро явно всадили медленно. Глубоко вошло, ещё явно и поковыряли — мышцы в говно. А ещё всадили второй нож под ключицу, где была свежая какая-то рана, чтобы её расковырять. Глаза Сонхва в ужасе расширились, он ошарашенно уставился на Февраль перед собой. — Нож из плеча был выдернут слишком резко, ухудшая рану, — продолжил Минги. — Случилось сильное кровотечение, из-за которого она чуть не померла. От острой массивной кровопотери, знаешь ли, люди быстро коньки могут отбросить. Голова ещё отчаянно кружилась, Сонхва слушал его как в тумане, но ноги сами поднесли его к каталке. Февраль лежала перед ним такая бледная, практически белая. Его глаза уставились на одну руку девушки, где ещё был закрученный катетер. — Как… — Сонхва нахмурился, его язык странно заплетался. — Как ты справился с их кровопотерей? Нужно было срочное переливание крови! — Ну, его и сделал, — спокойно ответил Минги. — Что… — Сонхва тут же развернулся, уставившись на Хонджуна и его перевязанную вену на сгибе локтя. — Да, верно, — тут же отозвался рыжий доктор. — У этого синенького взял для Сана, у них обоих третья группа крови, и этот мелкий относительно самый здоровый. — Ты перелил с него кровь?! — Ну знаешь ли, мой Билли мне ещё нужен в полной физической силе. Да и его кровь не подойдёт никому, она слишком… специфична, ибо чем я только его не напичкал. — Минги странно улыбнулся, коротко и как-то жутко, хотя его глаза оставались холодными и равнодушными. Сонхва в который раз сглотнул. Осознание происходящего никак не укладывалось в его чугунной голове. Он растерянно озирался по сторонам, силясь прийти в себя. Глаза вдруг остановились на малюсеньком столике-каталке возле лежака Февраль. Среди всех приборов лежала пластина с кровью и проступившим реагентом от сыворотки. — Это её, — тут же кивнул Минги, указывая головой на свою пациентку. — По рисунку комбинации — у Февраль вторая группа крови. — Сонхва зажмурился на секунду, он что-то совсем туго соображал, всё двоилось перед глазами, ноги не слушались. — У неё вторая… — машинально повторил он, а потом растерянно уставился на Минги перед собой, а потом повернулся на какой-то труп на четвертой каталке. — Это кто? — Это главарь тех бандитов, Рэндалл Боггс, — тут же ответил ему Минги, словно новости из газеты пересказывал. — Нет, ты явно про это думаешь, но у него четвёртая группа. Я его для других целей использовал. — Тогда… — из всей жести, из всего происходящего Сонхва почему-то уцепился именно за эту мысль. — Ты ей что перелил, если у неё было сильное кровотечение? Кровь Хонджуна для Сана, и она не подходит. У меня первая группа крови, и в целом она подходит всем, но на мне нет следов. Вторая группа была только у Ёсана, но это ведь… Где Ёсан?! — в ужасе воскликнул Сонхва, тут же вскидывая голову, впершись взглядом в мужчину напротив. — А слона-то мы и не заметили… — слабо усмехнулся тот, а затем кивнул головой вбок. И действительно, как он вначале мог не заметить? Ёсан без сознания находился у дальней стенки между столами у трубы, опираясь об неё спиной, и он явно был прикованный цепью — звенья так же свисали с какого-то ошейника на горле, окутывая туловище и переходя на поясницу. Руки были заведены назад, за толстую трубу, а на ногах были такие же оковы, как у самого Сонхва. Голова Ёсана упала набок, курчавые волосы практически закрывали лицо, было лишь заметно, что рот парня тоже заткнут каким-то кляпом. — Что с ним?! — в ужасе воскликнул Сонхва, дёргаясь вперёд, но зеленоволосый здоровяк предупредительно вырос перед глазами, заставляя молодого человека замереть на месте. — Тсс! Без резких движений, — спокойно предупредил его Минги, не прекращая своей работы. — С ним всё будет хорошо. Просто он сильно брыкался, когда очнулся, и Билли пришлось его вырубить. Ну а потом посадить на привязь, как бешеного пса, — мужчина невольно хохотнул себе под нос. — Что у него во рту?! — Сонхва неверяще вглядывался в лицо Ёсана. Ибо видел какой-то силиконовый кляп с огромным шариком с отверстиями во рту, с расширителем и закрепленный ремешками на голове парня. Такой кляп… какой обычно используют как секс-игрушки любители всяких садо-мазо игр. — Явно то, что ты подумал, — улыбнулся Минги. — Нашёл здесь от прежних хозяев, явно были какие-то весельчаки. Вот и пригодилось — эта псина кусачая пыталась нам куски мяса отгрызть при сопротивлении. Зубки у него неплохие. Но пока я сумел всадить ему лошадиную дозу успокоительного и снотворного, он знатно разошёлся в противных визгах. Пришлось надеть своеобразный намордник, чтобы ему неудобно было пасть открывать. Но ему идёт, неправда ли? — вновь хохотнул Сон Минги. Сонхва совершенно не разделял его веселья. Его глаза панически бегали по всему телу Ёсана, разглядывая. Первым делом он отметил повязку на сгибе локтя друга — рукав нателки разорвали, обнажая кожу до плеча. Взгляд Пака моментально метнулся к Февраль на столе, к её катетеру в вене, к пустым и грязным от крови прозрачным пакетом для капельниц. — Ты… Ты таки Ёсана кровь ей перелил?! — в ужасе воскликнул он, уставившись на мужчину во все глаза. — Ты серьёзно?! — Почему нет? — бровь Минги саркастически приподнялась. — Он оправится быстро. Стоит ему лишь выпить немного чужой крови. Но его организм и так слишком силён, он восстановится полностью уже к завтрашнему утру, вы и глазом не моргнёте. А подействует ли его кровь на девчонку — вот и узнаем. — Ты… — Сонхва остолбенел, невольно делая шаг назад. — Ты знаешь про него? Что он такое? Ты… ты кто вообще такой?! Минги поднял на него любопытный взгляд, рассматривая. Не злобно, не высокомерно, а как-то снисходительно. Словно учитель взирает на своего нерадивого ученика. — Я тот, кто сейчас может помочь твоим друзьям выжить. Остальное неважно, — мягко улыбнулся он. — Зачем? — недоуменно воскликнул Сонхва. От переизбытка чувств он дёрнулся, но цепи на руках и ногах не давали свободно двигаться — парень чуть не свалился, с трудом устояв. — Я серьёзно спрашиваю, ты кто вообще такой? Зачем ты всё это делаешь? Нам сказали, что заперли здесь какого-то полоумного учёного, который ответит на вопросы! — Вот оно что… — Минги слабо улыбнулся, но его глаза оставались равнодушно-холодными. — Я пытался это выяснить у вашего юного вампирёныша, но он больше был занят тем, чтобы бесполезно атаковать Билли, и я толком ничего не понял. Где вообще Уён? Почему он послал вас? — Ты хорошо знаешь Уёна? — вопросом на вопрос ответил Сонхва. — Что с ним случилось-то? Почему он поймал тебя? — Нет, нет, давай я вначале! — рыжеволосый доктор вскинул руку, прерывая его. — Пожалуйста, ответь на простой вопрос. И быстрее. Ибо Билли может ускорить твоё желание говорить. Амбал возле них характерно захрустел огромными кулаками, показывая, что он всегда готов к действиям. Сонхва глянул на него исподлобья, лишь вскинув бровь. Он не сомневался, что это махина с лёгкостью прибегнет к пыткам. В целом, и скрывать ему особо-то нечего было. — Мы наткнулись на Уёна нечаянно в шахтах, — сказал он, поворачивая голову к учёному. — Безрезультатно пытались выяснить, что с ним случилось. Почему он стал таким… видоизменившимся. — Что вы там делали в шахтах? — деловито переспросил Минги. — Хотели выйти через них в заброшенную и оцепленную зону к университету Кёнгу. Поискать там какие-то улики или зацепки, что произошло два года назад в том здании при взрыве. Ученый невольно скривился, приподнимая бровь. — Бессмысленно, — он пожал плечами. — Там всё зачистили за месяц, а то, что под обвалами в самом низу — до этого просто так никто не доберётся. — Так там что-то было? Ему ничего не ответили, лишь пожали вновь плечами. — Вот и Уён сказал, что это бесполезно, — продолжал Сонхва, неотрывно следя за действиями мужчины — рану на ноге Февраль тот действительно зашивал хорошо, добросовестно. — Почему он отправил вас сюда, а сам не пришёл? — спросил Минги, уже заканчивая и отрезая нить ножницами. — Есть одно объяснение — с ним что-то случилось. — Да, похоже, его ранило что-то или кто-то, — тут Сонхва слукавил, не вдаваясь в подробности сражения со странной тварью. — Он отказался идти с нами и вскоре скрылся. Но перед этим рассказал, как добраться до этого места, что оставил здесь какого-то учёного на привязи, что расскажет нам что-то о случившемся. Ну, вот собственно и всё, поэтому мы здесь… и… Он не договорил, так как в голове отчаянно всё закружилось и запульсировало странной протяжной болью. Сонхва невольно зажмурился, силясь унять тошноту. Его колотило и вращало, и чтобы не свалится на пол, он резко припал руками на стол, где лежала неподвижная Февраль. Послышался лязг, а потом звон — очевидно, следом упал какой-то инструмент. Но в голове ещё всё ходило ходуном. Пальцы рук и ног будто онемели. — Что со мной? — язык во рту плохо слушался, Сонхва всё кривился и жмурился, пытаясь прийти в себя. Он с трудом раскрыл глаза, смотря вперёд. Минги перед ним медленно двоился. — Ты что со мной сделал? Что ты в меня всунул? — Годы своей работы, — просто ответил ему мужчина, не спуская с него глаз. — Головокружение вначале — это первый побочный симптом. — Первый симптом? — сглотнул Сонхва, его пальцы с силой вжались в столешницу каталки. — А что будет потом? — Без понятия. На тебе вот и узнаю. Сонхва посмотрел на него изумлённо, переваривая эти слова. Ему не очень нравилось, как рассматривал его этот рыжеволосый учёный. Как-то неприлично изучающее, так пристально глядел то на дернувшийся под натянутой кожей кадык, то на образовавшуюся складку на лбу, то на ярко-малиновые угрюмые губы. Смотрел на его руки в царапинах и шрамах после стычки с монстром-кракеном в шахте. — Ты мог бы стать бриллиантом в итоге, — вдруг сказал ему Минги. — Кажется, я больше похож на подопытную крыску. Ведь таким я для тебя сейчас предстал? — хмыкнул ему в ответ Сонхва. — Давай узнаем, — Минги осторожно обошёл стол с девушкой, подходя вплотную к юному целителю. Сонхва напрягся, но не отстранился, чувствуя, как мужчина становится позади него совсем вплотную, чуть ли не соприкасаясь своей широкой грудью об его спину. Пак, в целом, был не мелкий, высокий, но по сравнению с широкоплечим и мощным человеком позади почувствовал себя худым мальчишкой. Крупная ладонь Минги осторожно легла поверх руки Сонхва, переплела пальцы, а потом потянула их вместе вперёд, заставляя уже парня положить ладонь поверх жутковато выглядящей раны Февраль на её плече. — Ты — Целитель, вот и сделай сейчас свою работу, — сказал доктор Сон, практически на ухо парню, нарочито игнорируя, как тот невольно напрягся от странной близости, как скривились его красивые губы, как напряглась длинная шея. — Попробуй над девчонкой. Давай! — Отойди, это… мешает, — сухо процедил сквозь зубы Сонхва. И на его удивление, мужчина позади медленно отошёл, чуть вбок, становясь у изголовья стола, пахом возле головы бесчувственной девушки. — Попробуй исцелить её, — спокойно повторил Минги, он слегка улыбался, но всё равно плохо скрывал дикую усталость на лице. Сонхва осталось лишь подчиниться. Да и то, этого он хотел и сам — сделать хоть что-то, чтобы его друзья точно не отправились к праотцам. Сонхва напрягся, стараясь ощутить в себе силу и выпустить её наружу, чтобы частички возвращали всё обратно, срастили повреждённые ткани насколько это было возможным, облегчили боль. Но вдруг произошло что-то из ряда вон выходящее. Сила не то, что появилась под его пальцами, а Сонхва вдруг почувствовал, как она невидимым потоком прошла по венам, как огромное цунами, которое стало практически видимой, осязаемой и очень тёплой волной. Сонхва словно печкой стал, излучая тепло. — Что это?! — его глаза медленно выпучились, таращась на свои пальцы. Он практически видел мерцающий свет и то, как края на ране Февраль меняли цвет на более здоровый, чуть затягиваясь. Слишком быстро, слишком. — Что… Что ты со мной сделал?! — Восхитительно! — Минги не смог сдержать торжествующей улыбки, глядя на девушку под собой. — Действия происходят мгновенно, тогда как среднему, обычному Целителю понадобится час, чтобы просто «заштопать» края раны не говоря о внутреннем повреждении! Давай, работай дальше! Посмотрим, что будет в итоге! — Что будет в итоге? — с сомнением переспросил Сонхва. Ощущения были странные, он чувствовал небывалую силу под собственными руками, но вместе с тем это словно вытягивало из него собственные соки. — Так что ты мне сунул в итоге? В чём эксперимент? — Мы называли это «усилитель», — Минги неожиданно и охотно ответил, жадно следя за работой молодого человека. Тот плавно вращал руками, разгоняя частички силы по туловищу девушки. — Один из основных проектов. Особое, выведенное вещество, химически созданное, которые в разы усиливало бы способности чувствительного к силе Рошеви. Программа подразумевала эксперименты именно на солдатах, воинах, делая их сильнее, быстрее, опаснее. Но для меня это всегда была ересь. Я никогда не видел будущего для наращивания военного потенциала. Я учёный, я доктор, в первую очередь. И меня всегда интересовало, как склеить разбитое, восстановить то, что восстановлению не подлежит. Помочь человеку обрести не физическую силу, а способность подарить жизнь, а и того интереснее — неуязвимость. Сонхва чуть повернул к нему голову, слушая этот странный пламенный опус. На мгновение на лице Минги проскользнула лёгкая безуминка, в его глазах горели возбуждение и азартное ликование. — Так это какой-то препарат-усилитель? — растерянно вопросил Сонхва. — Как это возможно? И как это влияет на людей в конечном счёте? Что потом? — Ох! — Минги расплылся в какой-то умилительной улыбке, устало глядя на него. — Знаешь, чем такие, как ты, отличаются от этих тупых военных? Они первым делом спрашивают «насколько возрастёт сила?» А такие докторишки юные, как ты, сразу уточняют «какие будут последствия»? И это немаловажный вопрос. Он говорит о том, что человек думает. Поэтому меня бесило, на что уходят многочисленные средства программы, что мы в итоге развиваем не то. Не на улучшение быстро изменяющейся жизни, а на способы нахождения её быстрее отнять. — Ты не ответил на мой вопрос, — прервал его Сонхва. — Я чувствую себя странно. Что в итоге? — Ты мой первый целитель, — в ответ ему равнодушно пожали плечами. Сонхва невольно прикусил губу от злости, от постоянной попытки этого человека увиливать увиливать от серьезных вопросов. — Что было с солдатами, на которых это тестировали? — переиначил он свой вопрос. Минги посмотрел на него с секунду, из-под прищура суженных глаз. Его лицо не покидала эта гадкая, лёгкая полуулыбка. — По-разному, — сказал он. — Всякое бывало… Сонхва скривился, прекрасно понимая, сколько всего кроется в этом уклончивом ответе. — Нас не так хорошо и спонсировали, — внезапно продолжал Минги, следя за двигающимися руками паренька. Он сам выглядел расслабленным и довольным собой. — Точнее, денег было не настолько много, а требовалось очень много. Я работал над временными усилителями, действие которых в итоге погашалось, и человек оставался самим собой. Но руководство требовало завершить проект и сделать действие препарата на постоянную основу. А с этим уже были проблемы. Менялся абсолютно компонент и дозировка. Это приводило к тому, что тело видоизменялось на клеточном уровне, происходили мутации. Либо при попытке продлить действие усилителя на гораздо больший срок, мы в итоге получали значительные побочки для организма, вызывая в нём иногда даже не обратимые последствия. Временные же несли в себе пока незначительные риски в виде ослабления организма. Сонхва замер, уставившись на него во все глаза. — И что со мной будет? Отрастёт второй язык или новое яичко, или остальные вообще отпадут? — с ироничной злобой спросил он. Минги наигранно добродушно рассмеялся. — Сомневаюсь, — хохотнул он. — У тебя временный усилитель. Он не успеет тебя сломать. Это как приём наркотиков в первые разы. Доза большая может быть губительна, но если пронесёт и отпустит, то от первого раза никто не скатится в могилу… если не начнёт всё заново, конечно. И я видоизменил немного структуру, у тебя новый вариант. Ещё ни на ком не опробованный. Это должно стать великолепным инструментом, только вот расходовать на каких-то бугаёв я его не хотел. Мне хотелось чего-то более… изысканного, элегантного для применения такой силы. — Это звучит так, словно ты мне таблетку от головы прописал, но это ведь неправда? — Сонхва чуть пошатнулся, ощущая себя очень странно, но устоял на ногах. Цепи с него никто не снимал, и было очень неудобно двигать руками с ограниченным расстоянием и свободой взмаха. — Какой вообще действующий элемент? Что это такое? — Ну, тут своими трудами я с тобой, уволь, делиться не буду, — ответил Минги. — В одном ты прав, это не обычная таблетка. Это годы и годы экспериментов. А ещё куча и куча бабла, ведь создание одной такой пилюли — баснословная сумма, которую просто так никто не даст. Судя по тому, что за мной послали — кто-то очень расстроился, что я тайком вынес наработки на лям зелени. Ещё и с формулой, которую кроме меня досконально никто не знает. — И ты спустил на рандомного парня нереально дорогостоящую вещь, ещё и секретную разработку?! — Сонхва глядел на него, как на сумасшедшего. Впрочем, это казалось недалеко от истины. — На ком-то же я должен проверять свои новые усилители? — Минги широко ухмыльнулся и стал похож скорее на зверя, нежели на человека. — А Целителей у меня не так много, раз-два и обчёлся. Поразительно, они достаточно редки, но не шибко ценятся. Разве это не моветон, не насмешка? Ты вот бинго — не только, Целитель, но и доктор на обучении. — Это же логично, — удивился Сонхва. — Как ни странно, но нет, — в ответ ему пожали плечами. — Не всегда так, Целители не стремятся выбирать путь врача, довольствуясь малым. По статистике, такие даже часто не в медицину идут, а работают в детских садах и начальных школах, просто исцеляя детей. Потенциал не так развивается. — И тебя это беспокоит? — в голосе Сонхва прозвучала скрытая ирония, но рыжий и бровью не повёл. — Ты паясничаешь, мой мальчик, но я хочу найти другие пути совершенствовать человечество. — Совершенствовать человечество? — скривился Сонхва. — Звучит даже дёшево и вульгарно. Играть с природой — всегда ходить по тонкому лезвию. Чон Уён вот тоже явно не ожидал, что с ним такое сотворят. Ты ведь знаешь, что с ним случилось? — Как быстро ты меняешь тему, — голос у Минги был спокойный и мог бы показаться умиротворяющим в иных обстоятельствах. Он не выдавал никакого удивления при упоминании этого имени. — Мальчишка — внезапный продукт хаоса. Это удручает и радует одновременно: когда ты отдаёшь все силы, делаешь расчёты, проводишь испытания, но потом случается непредвиденное обстоятельство, и рандомно выходит бриллиант. Потрясающе, но немного обидно. Особенно, что сила достаётся такой безрассудной горячей голове. Похоже, Уён сам не нашёл ещё свой путь. — Что? — мрачно переспросил Сонхва. — Ох… — Минги покачал головой. — Это тема не та. Сейчас не распыляйся. И думай над исцелением девчонки. Как ощущения? Сонхва перевёл взгляд вниз, смотря на полуобнажённую Февраль под собой. Он с удивлением увидел, что рубец на её плече уменьшился чуть ли не в два раза, края становились нежно-розовыми, хотя только пару минут назад были чёрно-багровыми. Сонхва уже давно понимал: то, что он сейчас делает, это совершенно неестественно, удивительно, немыслимо. Он чувствовал, практически осязал, как текла кровь по венам девушки, как билось сердце, как работали лёгкие. Сила в его руках — она была невероятна и огромна, и её мощь становилась всё более и более реальной. Сонхва повёл руками, распространяя свои частицы, и чувствовал, как под его ладонями стремительно срастались чужие ткани, возвращаясь в первоначальное состояние. Тогда он протянул руку дальше, накрывая зашитую рану на бедре, чувствуя разодранную мышцу, связки. И они поддались ему, затянулись энергией, теплом, которое исцеляло. Сила, которую он сейчас излучал, действительно была поразительна. — О, да! — тихо прошептал Минги, с восхищением смотря за работой молодого Целителя. Он явно был в восторге. — Исцеляющая регрессия в действии! Не останавливайся! Но с каждой секундой Сонхва чувствовал, как слабеет сам. Словно отдавал собственные соки, заставляя эту способность работать. — Что-то не так… — он нахмурился и чуть сощурился, силясь унять нарастающий туман в голове. — Это отбирает много сил, — Минги с трудом проковылял, припадая на какую-то трость. Сонхва даже не успел заметить, как он взял её, приставленную к операционному столу. Учёный на миг скривился, но быстро придал лицу невозмутимое выражение. — Действие всё же временное, поэтому не упусти шанса помочь своим друзьям. — Почему ты позволяешь это делать? — с сомнением вопросил Сонхва. — В чём смысл? Тратить эту способность на неизвестных студентов? — Ты же сам сказал, что ты моя подопытная крыска, — последовал смешок. — Испытания так и проводят. И вот твои напарника удачно ранены, чем бы не повод проверить на них? Сонхва становился немного заторможенным, чувствуя странную накатывающую усталость. Тёплая рука вдруг легла на его затылок, и он невольно вздрогнул от странного прикосновения. — Мне было так жаль тебя в детстве, что родители губят твой потенциал, — низкий голос Минги — голос словно у демона — раздался у него прямо над ухом. Кожу обожгло его дыханием. — Я видел, как ты исцелял какого-то мальчонку на кровати, будучи ещё сам щенком. Неумело, едва способный совладать с жалкими потугами своей Силы, но всё же затягивал раны после операции, желая облегчить боль ребёнка. И я так понимаю, тем несчастным был это голубоволосый сейчас на столе напротив? Тогда ты всё же хорошо постарался. — Тогда хорошо постарался хирург, что оперировал Хонджуна, — спокойно и устало парировал Сонхва. — Не прибедняйся. Послеоперационный уход тоже может быть очень важным, — Минги чуть отошёл, но для того, чтобы посмотреть за другое плечо парня. — И сейчас я дал тебе возможность увидеть, на что ты способен. Сила целителя хороша, и никто не понимает, насколько. Она обволакивает что-то, чтобы вернуть его в прежнее, полное состояние. Она отвергает, реверсирует и реконструирует явления, которые произошли, даже те явления, которых ты не наблюдал. — Звучит, как откат системы до изначального состояния, — протянул Сонхва. Края страшной раны на ноге Февраль срастались так быстро, что это было видно невооружённым глазом. Это даже пугало до чёртиков. — Это жутко, — всё-таки вслух произнес он. — Как много ты можешь создать… такого? — Ох, — Минги позади прыснул. — К сожалению, слишком мало. Слишком дорого, слишком сложно. Не думай пока об этом, продолжай. И я думаю, с девушкой всё будет хорошо. Пора переходить к главному пациенту, который действительно нуждается в быстром исцелении. Сан же, да? Такое простое имя, а всё время забываю…

…

Вначале ощущалось, что был только бесконечный космос мучений. Лишь огненная пытка — боль казалась бескрайней, она не имела ни начала, ни конца. Один безбрежный миг страдания. И рук не чувствовалось, она не могла пошевелить ни одним, словно бесследно исчезнувшим, пальцем. Но потом её тела коснулось странное тепло, и страдания словно стали отступать. Время несколько потерялось для неё — сколько прошло в итоге? Секунды или дни, недели или годы, но в конце концов время снова появилось. Одновременно произошли три вещи — они выросли одна из другой, и Февраль не поняла, что случилось вначале: время пошло, ослабло действие боли и беспамятства, или она стала сильнее. Власть над собственным телом возвращалась к ней постепенно, и благодаря этому девушка смогла почувствовать ход времени. Она поняла это, когда пошевелила пальцами на ногах и сжала руки в кулаки. А затем где-то как в тумане прозвучал незнакомый низкий голос. — Сонхва? Сонхва! Не отключайся. Ты усыпаешь. Борись, ты ещё не закончил. — Д-да… Сознание вернулось, Февраль мгновенно открыла глаза и изумлённо огляделась. Она точно не была в лесу. И лишь через секунду поняла, что смотрит в потолок того самого подвала в доме. Старая лампа над головой освещала полумрак помещения. В этом неярком свете она увидела пылинки в воздухе, что кружили, словно планеты в небесном танце. Перед лицом вдруг появилась гигантская фигура — здоровенный белый призрак с зелёным коротким ёжиком склонился над ней, тут же зажимая большой ладонью рот. Испуганный крик девушки моментально потонул в этой «пробке» — рука неизвестного была настолько огромной, что практически закрыла ей всё лицо. Февраль в ужасе дёрнулась, но ладонь на лице вдавила её голову обратно в твёрдую поверхность, на которой она лежала. — Что он делает?! Скажи ему прекратить!!! — тут же донёсся испуганный голос, в котором спустя мгновение Февраль распознала Сонхва. — Да, Билли, это же леди, веди себя культурнее. И посади её, введём в курс дела, раз она так быстро оклемалась. Февраль, ещё плохо соображающую, резко схватили за плечи и посадили на ягодицы, а потом как-то даже мягко приддержали за спину. Она в ужасе посмотрела на происходящее. На неизвестного мужчину возле неё на операционном столе. Настолько огромного, что он практически доставал до потолка. На Ёсана, прикованного у стены к какой-то трубе. На Хонджуна на одном из столов, неподвижном и связанном ремнями. На того самого пленного Минги, которым им уже явно не являлся. А теперь он сидел на стуле неподалёку, вальяжно раскинувшись и вытянувши вперёд перевязанную раненую ногу. А затем на Сонхва, вращающего руками над телом молодого мужчины на столе. — Сан! — в ужасе воскликнула Февраль, мгновенно спрыгивая на ноги. Её руку тут же обхватили огромные, мощные пальцы. Она в ужасе обернулась на неизвестного — этот здоровяк был настолько крупный, что её голова доходила ему только до груди. — Два метра двадцать, если ты думаешь о его росте, — раздался голос позади. — Он крепкий малый, видный. Но поверь, несмотря на габариты, уж слишком проворный. Февраль растерянно повернулась на говорящего, уставившись на его разноцветную огненную макушку. Теперь он не выглядел обдолбанным, но при этом казался не менее жутким. И дело было не в крепком телосложении, ни в пистолете, вальяжно лежащим в расслабленной хватке ладони. И даже не в удивительном спокойствии в такой ситуации. А в странной улыбке и изучающем взгляде, от которого становилось не по себе. Этот Минги говорил так монотонно, но с явной иронией, и Февраль всё равно становилось не по себе. Играющая на его губах ухмылка не предвещала ничего хорошего. Она снова вздрогнула, игнорируя хватку амбала на своей руке. Потому что помимо прочего в её поле зрения попало ещё одно тело — изуродованный труп на каталке неподалёку. Вместо лица было кровавое месиво, словно ещё и кожу сверху сняли. Но Февраль мгновенно узнала одежду и габариты — тот самый ублюдочный Рэндалл Боггс, коим он представился. Хоть одно в ней было хорошо, что часто давало преимущество перед другими студентами, — Бетраш умела быстро брать себя в руки и пытаться трезво мыслить, а не паниковать на ровном месте. — Что… что происходит? — выдавила она из себя. Говорить было так неудобно, кажется, в горле была пустыня — всё пересохло. — Хорошая девочка — сразу к делу, — Минги чуть поморщился, сильнее выпрямляя раненную ногу. Очевидно, это причиняло ему дикие неудобства и боль, но он словно игнорировал это состояние. Минги чуть размял затёкшую шею — выглядел он очень усталым, но это напускное спокойствие могло быть слишком обманчивым. По крайней мере, вспоротое тело того чокнутого бандита ничего хорошего не сулило, хотя она не шибко была расстроена этому факту. — Что ты на него всё смотришь? — от Минги не укрылся её нервный взгляд. — Это твой первый вопрос? — Что происходит? Это можно узнать? — Февраль быстро говорила, оглядываясь на громилу, который по-прежнему держал её выше локтя. На нём была чёрная маска, скрывающая всю нижнюю часть лица. Этот Билли, как его назвали, чуть склонил голову, смотря на неё в ответ мутными, выцветшими глазами. И Февраль чувствовала… ничего. Да, она не ощутила ничего. У него эмоций было как у деревянной зубочистки. Спокоен как танк, но как-то по-детски ждёт команды от главного. — Билли, отпусти её. Здоровяк подчинился, услышав голос сидящего мужчины — он отпустил руку девушки, но остался стоять рядом. — Давай я быстро введу в курс дела, чтобы ты быстрее соображала. — Минги не сдержался, слегка зевая. — Билли — мой любимый бугай и правая рука, подчищает за мной всякое говно. Вырубит в два счёта, так что бесполезно в этом узком помещении от него убегать. У твоего дружка Целителя не получилось, как и кучеряшки. Февраль невольно бросила взгляд на неподвижное тело Ёсана, который странно сидел на одной ноге, подогнув её под себя, а его голова покоилась на груди. — Что с ним? — нервно спросила она. — Просто вырубил, он вот не сумел быстро успокоиться, когда пришел в себя, — отмахнулся Минги, автоматом вращая в руке пистолет. Февраль невольно проследила за ним взглядом. Разумеется, это он тоже отметил. — Пушка для таких как вы, чтобы просто понимали, что и по вам пальну. Но ты же не собираешься нападать, не разобравшись? Мне кажется, ты иного склада, — лёгкая полуулыбка расползлась по его лицу. — Я помню, как мы лежали в лесу, — быстро продолжила Февраль, стараясь не отвлекаться, она явно нервничала, обдумывая, что вообще делать. — Да, и вам очень повезло, что мы тут же вас обнаружили с Билли и притащили сюда, — последовал ответ. — Пока Сонхва приходил в себя, прежде чем начать мне помогать, мне пришлось провести пару долгих часов в одиночку, оказывая вам двоим помощь, спасая, по сути, вам жизнь. Надеюсь, это ты учтёшь, прежде чем захочешь на меня напасть, как ваш прошлый знакомый. Глаза Февраль тут же впились в его лицо, жадно ища информацию. Но, похоже, пока до неё было далеко. — Про него потом, — отмахнулся Минги. — Мы же сейчас говорим про сейчас? Прости за мою тавтологию. Но так вот… пока я вас оперировал, остальные два красавца даже очнулись, и бедолаге Билли пришлось снова их вырубить. Я вколол им значительное количество успокоительного и снотворного, чтобы избежать шокового и буйного состояния. Поэтому их нервная система ещё несколько часов будет работать словно в замедленном режиме, но это быстро пройдёт. Зато пару часов будут очень спокойными. Впрочем, это явно касается коротышки. Второй симпатяжка оклемается быстрее, он уже потихоньку приходит в чувство. Неудивительно, учитывая его способности. — Откуда… — удивлённая Февраль не успела договорить, потому что её снова прервали. — Лучше посмотри, как там твой напарник. Вроде, уже неплохо. Февраль повернула голову, смотря на Сонхва, склонившегося над Саном. Она сделала шаг к ним, но опасливо застыла, потому что бледный здоровяк тут же пошёл за ней. Но вместе с тем она словно только сейчас заметила свой внешний вид. Одна штанина у неё попросту отсутствовала, она была оторвана и разорвана, обнажая ногу. А верха на девушке вообще не было, грудь едва прикрывала не шибко сильная повязка а-ля бандаж. Память быстро преподнесла картину недавнего произошедшего. Рука Февраль машинально взлетела к ключице, а голова посмотрела вниз, на бедро. У неё ведь были страшные раны от ножей! А сейчас там едва заметные алые рубцы. Плечо достаточно нормально двигалось, а на ногу можно было спокойно стать всем весом. — Как? — она изумлённо огладила свою кожу у шеи, не понимая. — Ох, я тебя, конечно, подлатал хорошо, но тебе стоит благодарить своего Целителя, он изрядно затянул твои раны. И да, можешь подойти. Билли, не трогай её, пусть посмотрит на работу напарника. И дай девушке что-то надеть поверх, не стоять же ей в неподобающем виде. Возможно, парням бы это понравилось, но не сейчас. Сейчас им это явно не интересно будет, не до того! — Минги ухмыльнулся, лениво откинулся на спинку скрипучего стула и не сводил с неё глаз — и Февраль внимательно смотрела в ответ, не в силах разорвать зрительного контакта. Она не могла толком считать его чувства. И в кои-то веки это напрягало. Безумен ли он или это такая актерская маска? Он был спокоен, но выжидательно наблюдал. Не проявлял никакой агрессии, а какую-то похотливую ересь нёс явно ради развлечения, но Февраль была уверена, что он бы с лёгкостью прикончил кого-то из них тут же в случае опасности, несмотря на то, что спасает. Казалось, этот человек просто… развлекается, что-то проверяет, потому что ему чертовски скучно. Февраль вздрогнула, чувствуя прикосновение. Громила над ней протянул ей какую-то кофту на молнии. Она молча взяла предложенную одежду, в её силах было только кивнуть якобы в знак благодарности. Вслух это сказать уж точно не получилось. Застёгивая бегунок, Февраль прислушалась к своим ощущениям, осторожно подойдя к столу к парням. Плечо двигалось чуть странно, но вполне нормально, не было никакой посторонней боли. Да и наступать на ногу было вполне обычно, лишь непонятная истома и натянутость в связках и мышце говорили о том, что явно было что-то не в порядке. Но все её мысли о своём состоянии быстро улетучились, когда она рассмотрела Сана на операционном столе. Сердце в ужасе сжалось, вспоминая, что с ним произошло. Он лежал полуобнажённый, с дренажом из заклеенной специальным пластырем раны. Не сложно было понять, что от пули. Всё его тело выглядело не лучшим образом — сплошные кровоподтёки и синяки. Но вот голова… Вся была замотана, как в кокон, до кончика носа, что видны были только приоткрытые губы и характерная чуть удлинённая челюсть. — Сан! — пальцы Февраль машинально потянулись к его плечу, но замерли, так и не дотронувшись. Она ж ещё была в своём уме, чтобы потревожить того, кто чуть не отправился на тот свет. — Как он?! — в ужасе спросила она, поднимая взор на уставшего Сонхва. Тот стоял какой-то совсем никакой, чуть покачиваясь, под глазами пролегли огромные тени. Молодые люди находились друг напротив друга, и лишь стол с бесчувственным телом разделял их. — Всё хорошо, он оправится, — глухо прошептал Сонхва, его руки медленно вращались над раной Сана, и Февраль даже видела лёгкое мерцание частиц силы под его ладонями. — А что с тобой? — она посмотрела на него во все глаза, не совсем осознавая, что вообще чувствовала. Целитель перед ней был словно печка — от него просто исходило колоссальное тепло, он был как радиатор какой-то, способный согреть всё вокруг. Февраль поёжилась, ощущая эту перемену и странный жар его тела. Это было… совсем не природного происхождения. Да и выглядел он так, словно сейчас потеряет сознание. Его глаза чуть закатывались, он был готов сомкнуть уставшие веки. — Сонхва?! — руки Февраль взлетели к нему, мягко обхватывая щёки, приподнимая его лицо, чтобы встретиться с ним глазами. — Ты как? Он даже не сопротивлялся, глянув на девушку перед собой. Он слегка покачнулся, но устоял на ногах, затем слабо улыбнулся. — Со мной всё будет в порядке, это не главное, — тонкие пальцы Сонхва на мгновение сжали запястье левой руки девушки, чуть похлопав. А затем он осторожно отпустил её ладонь, погладив Февраль по волосам. — Я рад, что ты очнулась, ты слишком много потеряла крови. Но и с Саном будет всё хорошо. Ну, внутренне всё будет хорошо, кроме физической привлекательности — глаза уже не те. Желудок я ему восстановил. — Что значит «восстановил»? — не поняла Февраль. — Разве так быстро это возможно? — она осеклась, всматриваясь на то, что происходило под его руками. Кровоподтёки Сана значительно светлели и словно рассасывались, медленно растворяясь на коже — это было видно невооружённым взглядом. Это было немыслимо. — Поразительно, неправда ли? Он великолепный Целитель, и может стать ещё лучше! Февраль вздрогнула, не привыкшая к этому низкому голосу незнакомца. Она повернулась на звук его голоса, впиваясь глазами в развалившегося на стуле высокого мужчину. Эта разноцветная голова, всех цветов жёлтого и оранжевого так странно смотрелась при таком томном лице. В его длинных пальцах была какая-то маленькая прозрачная коробка с голубыми пилюлями, которую он лениво вертел и любвеобильно рассматривал. — У тебя есть ещё? — вдруг глухо спросил Сонхва, смотря на него из-под тяжёлых век. — Да, всего две штучки. Это последние, — меланхолично ответил Минги, вглядываясь в содержимое в своей руке. — Последние, что пока существуют по новой формуле. И эти гораздо, гораздо мощнее той, что я тебе дал. Даже не знаю, что конкретно они способны в итоге сделать с человеком, поэтому применил пока дозу поменьше. — Что это? — с тревогой вопросила Февраль, попеременно переводя взгляд то с одного, то с другого. — Какой-то разработанный им усилитель способностей, что увеличивает силу частиц в организме, — кашлянув, тихо произнёс Сонхва. — Впихнул в меня помимо воли, я очнулся… Не знаю, каким я очнулся, кем очнулся, но моя способность исцелять пока что феноменальна. Я срастил тебе связку и порванные мышцы за пятнадцать минут. С Саном мучаюсь уже… не знаю сколько, больше получаса. — Что? — Февраль неверующе на него пялилась, пытаясь активно соображать. — Так на тебе опыты поставили, получается?! — Пф! — тут же надменно фыркнул Минги, закатив глаза. — Я думал, ты оценишь. Мне показалось, что такая поймёт, когда цель оправдывает средства. Это временный эффект, и благодаря ему твой Целитель подлатал всю команду, когда на восстановление некоторых из вас ушло бы пару месяцев! — Но что будет с Сонхва?! — с едва скрываемым возмущением воскликнула Февраль. — Он не умрёт уж точно, — отмахнулся Минги. — Это ещё более слабая версия препарата. Возможно, будет огромная слабость и истощение после, но он быстро восстановится. Я предполагаю так. — Предполагаешь? То есть, это не точно?! И в шутку проверяешь всё это на рандомной команде? Кто ты реально такой? Не зря Уён тебя тут приковал в подвале! — А что если они вообще за одно? — устало, тихо спросил Сонхва, покачиваясь над телом Сана, но работающих рук не убрал. — Что? — невольно переспросила Февраль. — Он нас сюда направил, может, для него? — Сонхва пожал плечами. — Ведь изначально он хотел тебя утащить, не пустить сюда. Не странно ли? — Вряд ли… — она нахмурилась и засомневалась, но зависла над этой мыслью. — Ох, пожалуйста, без теорий заговоров, — монотонно отозвался Минги. — Я сэкономлю вам время — мальчишка на меня таки напал и смог скрутить, мы не напарники. Он слишком силён. Да и застал врасплох, пока Билли отсутствовал, пока разбирался с теми, кто меня преследовал. Ведь практически все наработки со мной. Очевидно, это кое-кому не понравилось, что я прикарманил вещество, на которое ушли огромные деньги. Глаза Февраль нервно бегали, останавливаясь на жутко изуродованном теле напротив — только по форме и габаритам она узнавала того Рэнделла, того ублюдка. Сан в итоге хорошо по нему прошёлся, вонзив нож по самые мозги. Но то, что она сейчас видела — над мужчиной ещё явно «постарались» после смерти. Грудь была вспорота, на одной руке вскрыты вены. Лицо вообще обезображено, с него практически кожу сняли. Февраль не могла на это смотреть без отвращения, поэтому невольно опустила голову вниз, и взглядом уткнулась в обмотанное бинтами лицо Сана. Под ними виднелись характерные красные пятна — ткань пропиталась кровью. И это заставило Февраль сглотнуть в ужасе слюну, сжимаясь от внутренней боли за парня, которого сама потащила сюда. — Я не уверен насчёт глаза, восстановится ли он до конца, но мне кажется, что да, — вдруг выдал Сонхва над её ухом. Она ошарашенно вскинула к Целителю голову. — Ты смог ему глаз отрастить?! — растерянно воскликнула она. Ответом послужил смешок сбоку — Минги на стуле закряхтел тут же, невольно убаюкивая рукой больную ногу за бедро. — Я был бы в восторге от такой способности, но не сегодня, увы, — сказал он. — Я провёл дольше всего времени за пересадкой. А наш юный Сонхва довершил дело, своей силой восстанавливая новый глаз вашему напарнику. Да, это по сути новый материал для организма, но эта сила помогла срастить дополнительно глазные мышцы к склере, восстановить зрительный нерв. Если новый глаз приживётся — это будет успех! — Новый глаз? — на автомате переспросила Февраль. — Ну да. Не знаю, что у вас там произошло, но судя по отсутствующим двум глазам у ваших ребят, я подразумеваю, что эта была обоюдная перепалка, — улыбается Минги. — Оба выбрали вилку глаз! — он рассмеялся. Но, видя невозмутимое лицо девушки, решил со смешком уточнить. — Знаешь вообще шутку про вилку, моя красавица? — Нет, — сухо ответила она. — Ну, когда враг спрашивает: «Вилкой в глаз или в жопу раз?» Как видишь, эти двое выбрали вилку, сохранив свои жопы девственными, — хмыкнул Минги, а затем рассмеялся ещё больше, видя по-прежнему невозмутимое девичье лицо. — Что, несмешно? — Нет, — во второй раз сухо ответила Февраль. — Ой, всё! — со смешком отмахнулся от неё Минги. — Но так как Мистеру Рэнди второй целый глаз уже ни к чему, почему было бы не пристроить его ещё живому? — Что? — Февраль в ужасе смотрела в лицо Сана, словно могла увидеть через кровавую повязку. Она с трудом сдерживалась, подавляя это дикое желание проверить, но, разумеется, боялась потревожить эту конструкцию на лице мужчины. — Ему глаз пересадили?! — она осеклась, попеременно таращась то на раненого, то на безумного доктора. — Почему? И что было с этим Рэндаллом?! Его глаза были полны чёртовой Силы. Словно сосуд какой-то, как хранилище! — О! Так это вы заметили, — этот доктор Сон глядел на неё так самодовольно, что её руки дрожали в желании подбежать к нему и врезать. Разумеется, она этого не сделает, а он увлеченно продолжал: — Я могу вам кратко рассказать, что это за Рэндалл «Рэнди» Боггс. В своё время кое-кто свёл множество талантливых душ, как грёбаный селектор, чтобы на свет появились такие как Рэнди — отличные, крепкие Рошеви со склонностью к Силе. И он был одним из таких, очень живучим, но только вот беда — вдобавок он был просто конченным. Великого ума к отличному здоровью не прилагалось, лишь похоть да желание насилия. За склонность к последнему он так хорошо и поднялся в местной мафии. И именно на Рэндалле провели очень дорогостоящий эксперимент с глазами, и он увенчался триумфальным успехом. Они действительно стали Хранилищем, какое чёткое ты дала определение! — губы Минги едва заметно растянулись в довольной улыбке. — У них особая способность благодаря этому — возможность раньше времени чувствовать скрытую опасность, несколько искажать пространство и время для кого-то в его голове, как иллюзию тут же создавать, если словить чужой взгляд. Для противника время двигается просто медленнее, если он попадает в ловушку этих глаз, и атаки просто не успевают дойти до Рэндалла — он наносит удар первым. Так что его глаза были на вес золота, в них было вбухано нереальное количество денег. Так банально, что это всего лишь глаза. И так банально, что этот придурок потерял один из них в нелепой схватке с молодняком! Судьба всегда непредсказуема. Но не дать же было пропасть такому труду? А тут ещё подворачивается удобный сосуд для переноса великолепного глаза. Разве можно было не воспользоваться таким подарком фортуны? — Удобный сосуд?! — Февраль в ужасе переваривает всё сказанное. — Это так легко звучит для тебя? Всадить глаз того, кто тебя избил и выколол твой собственный?! Серьёзно?! — Ну, тут не место для брезгливости из-за личной неприязни, — по-отечески пожурил её Минги. — Новый глаз — это лучше, чем его отсутствие, ведь не правда ли? Да и я люблю экспериментировать. — Экспериментировать?! — Февраль с трудом сдерживает злобу в голосе. — Больной ты ублюдок! Люди для тебя расходный материал для проверки?! Скучно тебе было, а тут делегация свежих тел подошла? Какая удача! На Сонхва проверить странный препарат, Сану глаз приделать того мужлана? Что ещё? Её лёгкий срыв рыжеволосый Минги слушал спокойно, едва заметно улыбаясь. — Мне жаль, что такое тело как у Рэндалла пропадает, нельзя было терять его глаза, — просто сказал он. — Вот я и провёл эксперимент! Кстати, генофонд его тоже не хотел упускать, поэтому у вашего Сана теперь два члена. Не благодарите. Надеюсь, приживётся. — А? — Сонхва и Февраль одновременно повернули к нему голову, а потом так же быстро посмотрели друг на друга, выпятив глаза. — Я это не проверял, — тихо сказал Сонхва. Февраль в ужасе уставилась на него, а потом на пах Чхве Сана под ними. Её рука быстро оказался на поясе чужих брюк, и она приподняла ткань с силой, но максимально осторожно, чтобы заглянуть в трусы. Член у Сана оказался только один. В ту же секунду в этом погребе раздался громкий пронзительный смех — Минги на стуле схватился за живот, громко рыгоча. Его немой сотрудник, громила Билли лишь холодно скользнул по хозяину пустым взглядом. — Так это шуточки! — Февраль почувствовала себя полной дурой, словно пятилетний ребёнок, поверивший в шутку злого взрослого. От стресса и усталости её мозги будто плавились. — Идиот! — фыркнул тихо Сонхва, хмуря свои брови. — Как дети малые, ей-богу, купились, — усмехнулся Минги. — Какая прелесть! Ваши лица — на секунду они были прекрасны! Видите, как хорошо — шутки разряжают обстановку! Правда, я видимо был слишком громким. Кое-кто очнулся от моего громкого голоса. Правда, Билли? Проверь-ка! Февраль нервно оглянулась, чувствуя движение. Громила удивительно проворными и тихими шагами для своего массивного телосложения подошёл к Кан Ёсану у стены, протягивая руку. Тот явно понял, что его пробуждение рассекречено, но всё равно от злости зачем-то вдруг вскинул ногу, пиная подходящего к нему амбала в голень. Его удар был что комариный укус для такой махины. Зато этот некий Билли молча склонился к привязанному парню: последующий удар вышел не сильный — скорее шлепок, но достаточно мощный, чтобы Ёсан невольно завалился набок. Его руки больно вывернулись в цепях на трубе. Из-под кляпа во рту послышалось шипение и неразборчивые явно ругательства. — Нет, не надо! — нервно воскликнула Февраль, тут же быстро ковыляя к ним. Здоровый увалень мгновенно развернулся к ней, в его пустых глазах загорелась холодная злоба, отчего девушка в страхе застыла на месте. — Оставь, не трогай её, Билли, — спокойно молвил Минги, бросая на эту картину равнодушный взгляд. — Разреши ей его успокоить. Если у неё не получится в течение пару минут, выруби его. Февраль бросила на рыжеволосого доктора нервный взгляд. Он говорил так спокойно и обыденно, словно ничего из ряда вон выходящего не происходило. — Могу я… снять с него этот кляп? — посчитала нужным спросить она на всякий случай. — Пожалуйста, — Минги равнодушно махнул рукой, в которой всё ещё сжимал пистолет, словно игрушку какую-то, а не оружие. Февраль боязно обошла зеленоволосого истукана, как голема стоявшего над ней, не спуская с него глаз. Он ответил ей равнодушным, ничего не выражающим взглядом. Она же напряглась от того, что по-прежнему не чувствовала от него особо никаких эмоций. Словно робот над ней возвышался. Единственное, что она могла уловить — это едва различимое чувство восхищения и вслушивание в говор Минги. Диапазон чувств Билли был как у собаки, как у верного сторожевого пса — внимательно ждать его команды, а между делом просто восхищённо смотреть. Хотя по пустому взгляду это было не определить. Февраль скользнула мимо живой преграды, подходя и присаживаясь рядом с Ёсаном. До этого раненая нога несколько странно щёлкнула и стрельнула, но это чувство не вызвало прям боли, скорее, жуткий дискомфорт. «Обалдеть!» — невольно пронеслось в её голове. Ёсан тем временем сам приподнялся, закряхтев. Февраль мгновенно помогла ему, подтягивая за плечи. Взгляд её тут же приковался к странному кляпу во рту, огромному силиконовому шарику, который выглядел достаточно пошло. «Больной извращенец, явно же улыбался, когда ему это в рот пихал», — её пальцы быстро расстегнули завязки на ремешках, тут же вытаскивая этот агрегат изо рта парня — ниточки слюны потянулась за вынимаемым шариком. Ёсан глухо откашлялся и раздражённо задвигал языком. — Я вспорю тебе брюхо, вскрою горло! Дай только добраться до твоей блядской шеи! — тут же зашипел он, вскидывая лохматую голову. Его красивое андрогинное лицо исказила лютая гримаса злобы. — Жизнь ничему не учит, — вздохнул Минги, устало смотря на него исподлобья. Его слова для него были как тявканье маленькой собачки перед огромной псиной. — Билли, пожалуйста, поздоровайся ещё раз. — Что? Нет! — прежде чем Февраль это успела выкрикнуть, огромная лапища снова опустилась на лицо Кана, отвешивая приличную оплеуху. — Даже не думай, — Минги взвёл курок, видя, как чуть не дёрнулся с места Сонхва. А громила оттолкнул девушку, готовую машинально вцепиться в его здоровую руку. — Не трогай её! Не трогай! Я буду спокоен! — мгновенно воскликнул Ёсан, в ужасе видя, как горло Февраль обхватили толстые пальцы. — Я всё понял! Понял! Я буду спокоен, не трогайте никого! — Вот и славно, тогда Билли может отпустить девушку, — спокойным тоном сказал Минги. — Отпусти её, малыш. Наш нервный мальчик обещает быть хорошим. Февраль с облегчением вздохнула, когда её горло отпустили и появилась возможность нормально дышать. Она встретилась взглядом с испуганными глазами Кан Ёсана, которые быстро забегали по ней, осматривая повреждения на её теле. — Ты как? — тихо прошептал он ей перед лицом, и она почувствовала его нервное дыхание. — Со мной всё уже в порядке, — быстро сказала она ему, чтобы унять его беспокойство. Мягко улыбнулась, пытаясь придать лицу спокойствие. Эта фальшивая эмоция никак не помогла Ёсану, он лишь поджал в тонкую полоску губы, всматриваясь в неё хмурым взглядом. Понимая, что кроме храброй бравады ничего от неё не дождётся, он вскинул свою голову к Сон Минги, развалившемуся на стуле, и пристально посмотрел на него, о чём-то усиленно размышляя. — Почему мне кажется, что я тебя где-то видел? — наконец-то выдал он. — Он обмолвился, что тебя как-то знает, — отозвался из-за стола Сонхва, из-под полузакрытых век наблюдая за ними. Минги же лениво улыбнулся в очередной раз этой гадкой ухмылкой, когда остальные молчаливо хмурились. — Хорошо, что ты не помнишь, — сказал он. — Значит мои способности действовали. Но ты прав, ты видел меня, хотя мы не особо знакомы. Наш общий знакомый тебя скрывал, боялся, что я тебя убью. Помнишь же его? Классье? Февраль почувствовала, как парень рядом с ней вздрогнул и весь скукожился от этого имени. Его глаза расширились, он не мигая уставился на рыжего доктора. — Кто это? — тихо спросила она его на ухо. — Тот, кто меня превратил в кровососа, — сквозь зубы процедил Ёсан. Минги фыркнул. — Кровососа? Нравятся же вам эти романтичные определения — вампиризм! Звучит так красиво, гротескно, не то, что просто паразит-симбиот. — Откуда ты его знаешь? — перебил его Ёсан. — Этот ублюдок здесь?! В Файне?! — Нет, — Минги слабо покачал головой. — Был как-то, но давно нет… И я его первое творение, ты же — второе. В глазах Ёсана вспыхнуло дикое удивление, он по-мальчишески ошарашенно уставился на высокого мужчину перед ним. — Ты тоже пьёшь кровь? — Февраль была удивлена не меньше. — Приходится. Но то такое, дело привычки, — Минги равнодушно пожал плечами. — Люди же привыкают каждый день есть, вот и я привык с годами к этой неудобной потребности. Благо, Билли здоровый, его одним укусом просто так не свалишь с ног. Молодые люди смотрели на него, чуть разинув рот. — Если ты учёный, ты пытался выяснить, что это? Или знаешь? — Февраль задаёт вопрос первая, перерывая эту игру в гляделки. — Хм… — Минги протяжно вдохнул носом воздух, а потом невольно поморщился, смотря на раненую ногу. — Чёрт, больно, — тихо зашипел он, но потом его лоб и брови разгладились. — Примерно знаю… А как в итоге образовалось, тяжело сказать. Ты хоть знал, Ёсан-ни, сколько ему вообще было лет? Классье? — Нет, я не спрашивал, он ничего не рассказывал, — сухо отозвался Ёсан. Он нервничал, хотя старался сохранять невозмутимое выражение лица. — Дохуя ему было лет, дохуя, — Минги вовсе не заботился о чистоте речи. — Он ведь был один из тех, кто пережил столетнюю катастрофу, когда упал этот ёбаный метеорит. — Что? — Февраль нахмурилась, словно ослышалась. — Это как… Она тут же посмотрела на Ёсана, вспоминая, как тот говорил, что как-то не постарел за последние десять лет, как его укусили. — Я расскажу вам кратко маленькую историю, — ответил ей Минги, невольно переминаясь на ягодицах на стуле, несколько морщась от затёкшей позы. — Классье очнулся в руинах и пыли после катастрофы, сам не понимая, что произошло. Но со временем он понял, что с ним что-то не так. Раз вы в курсе про своего друга Ёсана, то знаете, что бывает, — он кивнул им головой, — тело постоянно требует новой крови, чтобы жить дальше. И только спустя время Классье, как кандидат медицинских наук, учёный, который не был признан при старой жизни, смог разобраться, что с ним произошло, долго изучая, применяя свои опыт и знания. Он заразился каким-то редким видом грибковой инфекции, мутировавшим от радиации грибом. Попавшие в его организм споры, в результате вдыхания и через кровь на ранах, вызвали необратимые изменения в человеческом организме. Дальше мы знаем, что в итоге произошло: появился новый вид, буквально видоизменённый человек, со слабостью, которую в итоге перевешивают преимущества. — Какие преимущества? — прошипел Ёсан, его крепкие руки напряглись за спиной, но оковы он всё же не в силах был разорвать. Это бесило его, как и слова этого странного безумца. — Быть одержимым жаждой? Думать об этом, чтобы не рехнуться? А в итоге ты говоришь, что я ещё грибом каким-то пророс? И когда мне ждать отростки в себе? Когда шапочка какая-то прорастёт? — ехидно язвил он. Минги и глазом не повёл, спокойно его рассматривая со стула. — Молодая кровь — всё ещё дурная голова, — едва заметно хмыкнул он. — За столько лет ничего в тебе не проросло, и уже не прорастёт. Как ни во мне, как ни в Классье. Но почему тебе так беспокоит эта зависимость? Это всего лишь привычка. Мы же ищем еду, питье? А потом каждый день ещё вынуждены опорожняться — какая некрасивая часть природного процесса, — мужчина снова хмыкнул. — И что? Почему новый вид голода тебя так раздражает? А о самом главном ты не думаешь — наши тела практически не стареют. Это ведь ты успел заметить, хоть и очень молод по нашим с Классье меркам? Февраль чувствовала, как Ёсан нервничает, не зная, что сказать. Его и раздражала вся эта ситуация, но и было интересно одновременно. — Я действительно вроде бы никак не изменился, — тихо сказал он. — А тебе тогда сколько лет? — вдруг вмешивался в разговор Сонхва, работая над телом Сана. — Ты ведь сказал, что помнишь меня, и участвовал в моей операции над глазами! — Верно, — кивнул Минги. — Я действительно был в твоём доме, богатых и чванливых Паков. Присматривал, кто там может быть интересненький, но увы. И да, когда меня обратил Классье, мне было всего двадцать пять. Сейчас мне, если не подводит память, — мужчина прикрыл один глаз, явно что-то подсчитывая. — Да, время быстро летит, мне уже шестьдесят два! — А? — и Ёсан, и Февраль одновременно издали лёгкий вздох изумления. Звучало как-то нереально, но рядом с ней был «вампирёныш», и она видела его воспоминания, поэтому девушка приняла на веру возможную правду. — Это что — бессмертие?! — воскликнула она. — Не сказал бы, — Минги покачал головой. — Я думаю, мутировавшее изменение и потребность в крови изменили структуру и генный код тела. Классье всё же старел, хоть ему было около ста сорока с копейками лет. И вскоре стали проявляться эти изменения. Мы рассчитали, что продолжительность жизни возросла в два с половиной раза. И это всё равно прорыв. Но фишки свои были. Тело не старело, но разум его в последние годы знатно увядал. Он становился достаточно…хм… безумен. «Тебе до этого недалеко», — чуть не сорвалось с языка Февраль, и, судя по ощущаемым эмоциям Ёсана, он также подумал примерно что-то такое. — Классье пытался разгадать свою природу, — спокойно продолжал Минги, впадая в собственные ностальгические думы. — Но у него так и не вышло. Он не сумел разгадать эту загадку. Проводимые им опыты не увенчались успехом. Чтобы он не выращивал, какие мутации — ничего не приживалось. В лучшем случае лечили человека от заражения, в худшем… искали нового подопытного. — И кто это делал? — тихо вопросила Февраль. — Отдельная группа, или это кем-то спонсировалось? Мафия, правительство? И то, и другое вместе? Или это богатый докторишка сам всё проворачивал? Минги широко ухмыльнулся, странно на неё пялясь. От его гадкой улыбки сводило в раздражении зубы. — Классье… был непростым человеком, — в очередной раз он уклонился от прямого ответа. — За такую огромную жизнь он много чего поведал. И много чего добился. Он был одним из глав местной, огромной мафии, тут ты угадала, чего уж. Глаза Февраль в ужасе раскрылись, но она не спрашивала, потому что Минги продолжал дальше: — Он делал много чего, что признали бы кощунственным в нормальном обществе. Старался придать своему существованию смысл — постоянно пытался что-то совершенствовать. Он не смог разгадать фишку своего организма и состояния, да и скрывал это от всех. Но также он не мог смириться ещё с одним: на старости лет, принимая, что всё-таки начинает взрослеть… да и вообще — при таком сроке жизни… становилось скучно. Скучно и одиноко. Классье начал мечтать о потомстве, только вот оно… не получалось ни простым путем, ни искусственным. Сколько бы он не пытался. У него за жизнь было шесть жён. По крайней мере, о которых я знал. Да и трахал он без презерватива всё, что перед глазами мелькало. Но увы… Даже искусственное оплодотворение не увенчалось успехом. А ему зачем-то хотелось продолжить свой «род», оставить таких, как он на планете, считая себя высшим видом. И он предположил способ, как заразить другого. У него не выходило долго, хоть он примерно не понял суть. Пока не появился я. Но даже после меня не получались «другие». Следующая попытка была через много, очень много лет. И вот, собственно, сидит, связанная перед моими глазами. Брови Ёсана странно дёрнулись. Он был растерян и не мог собраться с мыслями. — Так мне теперь тебя братишкой называть? — от неуверенности он язвил и паясничал. Но его глаза нервно бегали по лицу Минги. — Как хочешь, — спокойно ответил тот. — Но не думаю, что ты часто думал о нашем «папаше». Таких родителей не пожелаешь ни одному ребёнку, даже врагу. Горечь. Отвращение. Февраль ощущала эти яркие чувства, и это первые яркие эмоции, которые она вообще считала на этом искусственном, лживо весёлом лице Минги. Ёсан рядом всё больше и больше терялся. — Почему… — он попытался подобрать слова. — Почему я ничего не помню? Помню только мужчину, который мучил меня голодом, кусал, держал в подвале на привязи и не давал выйти. Скармливал мне собак и лабораторных мышек, которых я жрал пачками, а потом рыдал и блевал от отвращения и жалости что к ним, что к самому себе. Он хотел себе такого же? Сыночка?! И поэтому как скотину держал меня на привязи пару месяцев? Я света не видел! Я мочился там же под себя, от меня уже воняло мертвечиной! Да что он хотел?! Февраль в ужасе чувствовала все эмоции Ёсана. Она впервые ощущала эту боль в нём, страх и ужас от когда-то пережитого. Это было очень давно, но переломило что-то в парне, сделав огромную юношескую травму в нём и нежелание сближаться с кем-то ещё. — Я же говорю, никому не пожелаешь такого отца, — уголки губ Минги едва дёрнулись то ли в улыбке, то ли в унынии. — Он даже мне толком не объяснил, зачем тебя так мучить, когда я нечаянно узнал о тебе. Не удивлюсь, если бы ты стал новым подопытным, сынишкой для исследований. Ведь я тоже был бесплоден после своего изменения, и это расстраивало Классье. Как у тебя с этим дела, кстати? — Что? — Ёсан невольно удивился, а затем скривился так, будто его нос раздражали зловония. — Я всегда за защищённый секс. Я о таком не задумывался, не проверял… Точнее, я всегда даже боялся передать кому-то что-то «не то» от себя, — он поморщился от своего каламбура. — Поэтому от меня уж точно никто не залетел. Да и я никак не мог… заразить кого-то. — Ты не совсем знаешь как, — Минги уклончиво пожал плечами. — Это очень трудно на самом деле, даже у Классье за всю жизнь и то… вышло два раза. — Зачем ты вообще переливал Февраль кровь Ёсана? — тихо отозвался со своего места Сонхва. — Что?! — Ёсан и Февраль одновременно ошарашенно посмотрели на него, а потом на безумного доктора. — Ты что сделал?! — в ужасе воскликнул Ёсан. — Боже, выдели бы вы свои лица! — улыбнулся Минги. — У вас всего лишь одинаковая группа крови с резус-фактором. Просто было очень удобно. Процедура так легко не делается, иначе Классье наштопал бы войско своих вампирёнышей. Но, стоит отметить, наша кровь непроста. Она действительно помогла девушке выжить благодаря быстрой регенерации. О, да, мой милый Ёсан, мы действительно восстанавливаемся быстрее, — говорил он, видя вспыхивающее возмущение в глазах Кана. А затем со смешком указал на свою ногу. — Видишь мою голень? Там не было огромного куска с мышцами! Буйный Уёныш или как там его? Эта юная истеричка от злости оторвала мне шмат от тела, но нога уже практически заживает! У меня все заживает значительно быстрее, чем у любого другого человека. Этой способностью — в большей или меньшей степени — обладаем все мы. Именно благодаря ей Классье в своё время пережил новый вид чумы, бегство при первых гражданских войнах за власть после катастрофы. Я вот регенерирую значительно быстрее и лучше, чем остальные люди, с нервными окончаниями вышло медленнее, правда, но только и всего… В самом начале, перед укусом, я был ранен, и в результате у меня оказалась парализованной вся нижняя часть тела. Уже через месяц после обращения паралич полностью прошёл. — Да это меня не так волнует! Почему я вообще мало, что помню? Только как удирал канализацией почему-то, а потом уплыл как нелегал на судне, прячась в трюме как грязная крыса! — возмущался Ёсан. — Это хорошо, что не помнишь, значит, мои способности действуют до сих пор, — вдруг ответил ему Минги. — Я помог тебе сбежать и стёр память. Я помог потому… — он на миг зависнул, а потом хмыкнул. — Да не знаю сам почему! Не от доброты, а чтобы старику насолить. Я считаю, что в хаосе рождается прекрасное. И эта моя теория всегда оправдывается! — Что? Что ты несёшь? — не унимался Ёсан. — Что значит, стёр память? Это что вообще? И сейчас ты сбежал от Классье, как и я?! Мы уже поняли, что ты опальный. За тобой ведь охотятся, да? — Да, за мной охотятся, — согласно кивнул Минги, игнорируя первый насущный вопрос. — Но остальные. Они тоже идут следом, ведь свято место пусто не бывает, кресло в Семье занимают быстро. Хоть утрата одного из глав мафии значительно сказалась на Семье, что аж два года власть делили, сами воюя между собой. — Утрата одного из глав? — Ну да, Классье то уже два года как не стало. Крутой, всемогущий мужик позорно и нелепо погиб при том взрыве под университетом Кёнгу. — Что?! — что Февраль, что Ёсан удивлённо воскликнули, абсолютно синхронно. Вместо ответа они услышали внезапный звук — глухой удар — тело Пак Сонхва без чувств упало на пол. — Сонхва! — Февраль в ужасе кинулась к нему, игнорируя собственную ковыляющую ногу и громилу, который последовал за ней массивной глыбой. Она осторожно приподняла за голову Целителя — тот едва нахмурился, но глаз не открыл. Его губы чуть приоткрылись, дыхание было сбивчивым. — Сонхва! Сонхва! — звала она его, осторожно трепая по щекам. — Боги, что с ним?! Позади неё раздался тяжёлый звук — поднявшийся учёный с трудом опирался на одну ногу, бахая по полу тростью. — Переистощение как итог, — прозвучал над её головой низкий, чуть хрипловатый голос Минги. — Это слишком для его организма. Ему бы остановиться ещё минут двадцать назад, но наш отличник Пак Сонхва решил выжать из своей способности всё до максимума — ваш этот Сан практически в идеальном состоянии. В идеальном — это было, конечно, преувеличение. Но всё же он не врал. Страшные кровоподтёки и синяки исчезли, теперь туловище Сана выглядело вполне нормальным, лишь в ссадинах да с повязкой на голове и под грудью. — Прекрасно, великолепно! — в восторге пробубнил себе под нос Минги, одним рывком вытаскивая дренаж из его раны. От этого звука и картины Февраль в ужасе вздрогнула. — Ты…! Ещё же рано?! — В обычном случае ещё минимум день-два, а сейчас всё просто великолепно! — спокойно возразил рыжий доктор, наклеивая на маленький прокол в теле новый пластырь. — Думаю, швы вы уже сами как-то снимете на денёк второй. Хотя… Потрясающе! В них уже нет смысла — он всё срастил… — Минги потянулся за пинцетом и ножницами. — Посмотри Сонхва! — взмолилась Февраль, глядя, как мужчина быстро орудует медицинскими инструментами. — Меня пугает, что он потерял сознание после твоих экспериментов! — Я же сказал, истощение. Оставь панику. Он очнётся и восстановится через время, скорее всего будет чувствовать себя очень слабым. Для первого раза с ним не произойдёт никаких критических изменений. — Для первого раза? — Февраль медленно поднялась, невольно хватаясь за стрельнувшую ногу. Она подошла вплотную к рыжеволосому доктору, но здоровяк Билли мгновенно встал рядом, предупреждающе тихо зарычав — из-под маски послышался грозный медвежий рык. — Всё хорошо, Билли, — успокоил его Минги. — Ты расскажешь, что произошло там, в Кёнгу, ты знаешь? — быстро спросила Февраль. — Зачем тебе это? — Минги не повернул к ней головы, он быстро заканчивал свою работу со швами на Сане, и кожа на них была уже слегка розоватой. — Мне надо знать, что там произошло, чтобы не предотвратить подобного, — упрямо повторила Февраль. — Что случилось с Уёном? И кто в этом замешан? Если ты уже не с ними, то не поможешь нам хотя бы информацией, чтобы сами нашли виноватых? — Виноватых? — на лице Минги едва заметно пролегла странная тень. — Нет ни виноватых, ни безвинных. Весь мир — серый. Что касается вашего Уёна — ему просто не повезло нечаянно оказаться не в том месте, я так полагаю. И в этом ирония судьбы и огромный прогресс науки — он продукт великого хаоса. — Какая ересь! Да, мир никогда и не был чёрно-белым, да и вообще в пределах мира нет чёткого нравственного ориентира, позитивного или негативного. Но ты, вы, кто там вообще — не важно — вы не можете никакими благами оправдать опыты над людьми, ни каким сраным прогрессом! Минги едва заметно улыбнулся. — Избыток ума порождает догматизм, избыток чувств и эмоций порождает фанатизм, но и избыток одного — это недостаток второго, — загадочно сказал он. — Никто и не говорит о нравственности, всех интересуют свои интересы. И прежде, чем ты опять начнёшь прикрываться Добром и Справедливостью, нести Возмездие во имя Луны… знаешь, кстати, что такое аниме в прошлом? — вдруг с интересом спросил он, поворачивая к ней голову. — Нет, — сухо и быстро ответила Февраль. — Эх жаль, такая шутка пропала… Молодежь не учит историю прошлого… Впрочем, не важно. Ведь у тебя есть скрытые мотивы? Что ты ищешь в итоге? В этой «правде», так сказать? — Думаю, это ваша мафия помимо воли может удерживать множество людей, — сказала Февраль, по-своему интерпретируя информацию. — У меня пропал давно кое-кто, одна девушка. И я думаю, она может быть в плену у таких вот нехороших людей. — В плену? — зачем-то уточнил Минги. — А ты не думала, что она может быть заодно и работать на благо семьи? Деньги и власть — они развращают. Февраль силилась не прикусить губу. Конечно, она думала о таком. Но всё равно — не верила. Нет, Апрель она запомнила не такой. Не стала бы она, нет… — Знаешь, поискала бы, что такое аниме, что смотрели предки в прошлом, — продолжил Минги, смотря под повязку на лице Сана. — Я находил старое совсем, такое древнее — «Наруто» вот, например. Моя любимая история — трагедия семьи Учиха, судьба двух братьев Итачи и Саске. Показательная вещь, как можно лгать, чтобы спасти другого. Как можно ненавидеть, чтобы потом понять, что тебя оберегали. Или окажется на пути такой Орочимару как я — плевать на связи, лишь бы развивалась наука. — Да о чём ты вообще? — прервала его Февраль, не видя в этой россказни ничего путного. — Ты можешь предполагать, как я, но мне всё равно надо найти этого человека. — А если его вообще нет в живых, например? — тут же уточнил Минги. — Это ведь тоже вариант? Мафия — не простое место. Очень сложное. Особенно, для женщин. Они ломаются самыми первым. А те, что не ломаются — становятся одними из самых страшных чудовищ. — Если я не увижу кости собственными глазами, тогда нет смысла прекращать что-то узнавать, — Февраль подарила ему в ответ такую же язвительную полуулыбку. — Тебе не надоело со мной играться, со всеми нами? Просто скажи, можешь ли мне что-то подсказать, или будешь вопреки всему постоянно уходить от ответа. — Тогда опиши, кого ты ищешь. Имя? — А? — она невольно стушевалась, тут же услышав такой ответ. — Её звали Апрель. По крайней мере, для меня. Возможно, она рыжая, чуть старше меня. Очень… сообразительная, легко про всех всё узнаёт, в этом её талант. Расплывчато для начала, но возможно, кого-то может напомнить это описание. Минги вдруг странно засмеялся, словно прыснул со смеху от самой забавной шутки. Февраль в кои-то веки уличила от него новую эмоцию — иронию от происходящего. — Что смешного я сказала? — просто спросила она, сама странно раздражаясь от его напускного веселья. К тому же что он, что его безмолвный напарник — они смущали её своей нечитаемой картой эмоций. И если второй был просто заторможенный, как робот, как животное разумное… то Минги просто превосходно держал свои чувства под контролем, под напускной маской постоянной улыбчивости. Это напрягало, когда не понимаешь оппонента. — Мне понравился опус про легко всё узнаёт, — отозвался Минги. — И кое кого я припоминаю… Того, кто легко узнавал правду. — Что ты знаешь?! — Февраль почувствовала, как дыхание сбивается, она вся в предвкушении шагнула к нему на шаг ближе. — Что с этой женщиной? Кем она работала? Минги вдруг развернулся и сделал ответный шаг ближе, практически равняясь с ней, чуть ли не дыша в макушку. Он был высокий, чертовски высокий. — Милый ребёнок, ставший красивой девушкой, — он не спрашивал разрешения и просто взял её за шею на затылке, чуть притягивая её лицо к себе. Февраль не отступила, с вызовом смотря ему в глаза. Она чувствовала, как позади весь напрягается до селе молчавший Ёсан. Он оскалил зубы в тихой злобе, но выбраться не мог. Минги тем временем смотрел на неё изучающее, словно что-то разглядывал. Его голова чуть склонилась к ней, прямиком к лицу. — Знаешь, есть старая, очень старая поговорка. Меньше знаешь — крепче спишь, — тон его шелестящего голоса был властный и уверенный, Февраль чувствовала, как он касался губами её уха и оттого напряглась ещё сильнее. — Но без знаний ты — ничто. Разве не учёному как тебе не понимать, как интересно знать всё? — сухо парировала она, игнорируя странную близость. — Для некоторых знания в итоге становятся погибелью, не всем суждено быть главными героями, — прошептал он ей на ухо, крепче прижимая к себе. Со стороны их зажимания, наверное, смотрелись очень странно, до предела неправильно — слишком близко. Всё тело девушки ощутило неприятную дрожь. «Раздражает». Хотелось оттолкнуть, чтобы прекратил. Но вслух она об этом так и не сказала. Она смотрела в глаза этому психу, потому что ей очень интересно было узнать, что в итоге он знает. Его взгляд был тяжёлым, в нём легко было заметить насмешку. Ей казалось, будто что-то не так. — Знаешь, ведь у нас с Ёсаном похожие способности, — вдруг сказал Минги. — Сквозь кровь видеть чужие воспоминания. Я не удержался, пробуя на вкус каждого из вас. — Что?! — вспыхнула Февраль, и позади неё одновременно Ёсан в ужасе. — Не волнуйтесь, совсем чуть-чуть, чтобы мигом понять, не с мафией ли вы. И нет, всего лишь любознательные дети. Но как я говорил — я в восторге от хаоса. Хаос — это лестница наверх, к достижениям! Поэтому вы живы и я дам вам шанс надрать задницу плохишам. От скуки. — Ты… хочешь нам помочь? — Февраль едва отшатнулась, потому что мужчина склонился совсем близко, и это было уже похоже на стремящийся поцелуй. Она чуть не упала, но его широкая ладонь обхватила сильнее её затылок, придерживая от падения. — Ты дашь нам информацию? Ты будешь за нас? — Для начала — восстановитесь, — улыбнулся он ей, практически выдыхая в лицо. — Но вот сейчас кое-что расскажу. У меня всё же есть очень редкая способность, ценившаяся в семье. И одна девушка её очень ценила. Та, что ты так ищешь, но она не хотела бы, чтобы ты её нашла. Знаешь почему? И знаешь, почему сейчас я тебя спас? Потому что я и тебя вспомнил. Ведь это я стирал тебе память в детстве. — Что? — глаза Февраль широко раскрылись. — О чём ты?! Так ты знаешь Апрель?! Ты… Она не договорила, потому что вторая мужская ладонь стремглав накрыла её лицо. И Февраль запоздало почувствовала мощный поток чужой Силы в руке, обрушившейся, казалось, ей прямиком в мозг. — Засыпай, — последнее, что услышал её разум, а потом сознание мгновенно покинуло девушку. — Февраль! — в ужасе воскликнул Ёсан, нервно дёргаясь в путах цепей, видя, как девушка вдруг обмякла в руках рыжеволосого безумца в одночасье. — Что ты с ней сделал?! — Билли, отнеси её наверх, — Минги спокойно передал её тело громиле, тут же оказывающегося рядом. Тот подхватил бесчувственное женское тело как тряпичную куклу и пошёл быстрыми шагами наверх. — Нет! Нет! Какого чёрта?! Что ты делаешь?! — Ёсан брыкался, скалился, поевался от злобы, но не мог вырваться, разорвать оковы на руках. — Тише, мой мальчик, тише, — Минги проковылял к нему, чуть кривясь от боли, пока полностью не настиг его, уставившись на него сверху вниз. — Не напрягайся, ты практически восстановился. — Что ты с ней сделал?! — оскалился сквозь удлиняющиеся клыки Ёсан, готовый дотянуться и прогрызть живот этому надменному ублюдку. Но цепи не дали дотянуться — Минги явно понимал их длину. — Что ты с ней сделал?! — Ты про сейчас? — Минги был контрастно спокоен. — Сейчас я просто заставил её разум вырубиться, но ничего не стёр. Это всё она пусть помнит, но сестру нечего искать. — Так что-то знаешь про её сестру?! — Знаю. К сожалению. И только я и знал. Возможно, ещё один человек, я догадываюсь о нём. И лучше, чтобы другие не знали про эту связь. Всему свое время. — Тогда не твори свои странные эксперименты на Февраль! И ни на ком из нас! — зашипел Ёсан. — Ты мне другое скажи, — Минги смотрел на него как-то странно внимательно, протяжно долго. — Ты же понял, что будешь долго не меняться? Не боишься? — Боюсь чего?! — Одиночества. Того, что придёт тогда, когда постареют друзья, а ты не особо. Эта разница со временем будет очень ощутима, поверь. Ёсан нахмурился, поджимая губы, посмотрел на него зло, но ему не хотелось играть в эти игры. — Давай не будем говорить о морали сейчас, обсуждать судьбы, — фыркнул он. — Когда как не сейчас? — мягко улыбнулся Минги. — Может, я вдруг захотел о братике позаботиться? Не думал найти себе пару? Красивую девушку, что останется с тобой на долгие года? С такой же жаждой, да, но хоть будет понимать тебя и быть опорой? Если найдешь такую, не захочешь её «изменить»? — Я никого не собираюсь изменять! — холодно отрезал Ёсан. — Это за тебя могу сделать я. Сегодня у меня возникали мысли, как это в итоге провернул Классье. Вдруг я смогу сделать тебе такого же друга? Милую подружку? Ёсан вдруг почувствовал, как у него странно затряслись поджилки. На подкорке сознания он ошутил липкое чувство страха, не сразу улавливая эту мысль. — Ты ж ей только кровь мою перелил, и только всего, да? — тихо, в ужасе прошептал он, пялясь на высокую фигуру Минги над собой. В глазах этого чудовища были смешинки. Он улыбался ему мягко. Словно отец ребёнку. Длинные пальцы накрыли лицо Ёсана. — И тебе нужно ещё отдохнуть. Усни, — прозвучал над ним низкий, глухой баритон. И тьма накрыла его сознание, Ёсан больше ничего уже не помнил.