(not)Solo

      

Говорят, что взмах крохотного крыла бабочки может вызвать тайфун, падение листа на землю отражается на звездах, легкая рябь на воде вызывает цунами, и в то же время ураганы и стихийные бедствия приближаются к нам так медленно, что когда мы обнаруживаем их, бывает слишком поздно.

      

Возможно, в тот раз именно так и случилось, но точно сказать трудно: любой заметит, что идет дождь или начался торнадо, но никто не сможет отыскать ответственную за него бабочку или упавший лист…

      

С чего все началось? Порою понять невозможно. Обычно так все и происходит…

      

Врата — туннель, соединяющий другое измерение с нашим привычным миром, и место обитания различных созданий, далёкий от всякой человечности, называемый «подземельем».

      

Никто не знал, из-за чего появились первые врата десять лет назад. Они просто возникли из воздуха, а за ними появились и другие по всему миру. По закону, которому подчиняется все живое, вслед за вратами стали пробуждаться и «охотники», благодаря толчку неизвестной энергии, что вмешалась в давно выверенную цепочку ДНК, вынуждая эволюционировать. Именно охотникам суждено побеждать чудовищ или быть ими убитыми при менее удачных раскладах — сильный пожирает слабого, ничего нового, естественный отбор в действии… и это понять и принять оказалось проще, чем все остальное, но… может, так и должно быть?

      

Не всегда стоит искать объяснение, либо смысл случившегося. Некоторые вещи лучше принимать, как данность, какими бы фантастическими они ни казались. Ведь искать так называемую «правду» себе дороже. Как известно, любопытство сгубило не одну кошку — так… к чему испытывать судьбу?

      

_____________________________________________________

      

Говорят, что выход есть всегда. Умная фраза. Нарочито правильная. Да, конечно, выход есть всегда. Теоретически. Вот только цена этого выхода может быть настолько высока, что вот это «есть всегда» приравнивается к отсутствию выхода. Если у человека есть совесть и принципы. Если человек не законченный гедонист. Иногда выхода нет. И это надо признать, отбросив в сторону все необыкновенно тошнотворно-красиво написанные теории. И осознание этого душит. Становится клеткой, в которой пол — это разбитые стекла, а каркас — раскалённый металл. И ты танцуешь на этих стёклах, как проклятый. И знаешь, что этот танец — это всё, что тебе остаётся.

И если приходится сотрудничать с дьяволом, то потому, что иногда только он один открыт для сотрудничества.

             

— прошлое —

             Ким Со-Хи всей душой ненавидела это место.        Приторный аромат дешевых женских духов, казалось, пропитал все в этой комнате, въедаясь в слизистую носа, разъедая ее изнутри. Он буквально иссушал глотку, в желании хотя бы водой попытаться сбить эту дешевую сладость, которая уже начала пропитывать одежду Ким. Аромат духов виртуозно смешивался с запахом такого же дешевого табака и пота. Этот причудливый коктейль запахов отбивал всякое желание задерживаться в этой комнате надолго. Казалось даже, что если бы тут вдруг объявились бы мухи, то каждый черный волосок на их маленьком хитиновом тельце подрагивал бы в волнах экстаза от этой вони.        Взгляд Со-Хи невольно задержался на стеклянной пепельнице, что стояла на небольшом столе. В ней еще дымилась тонкая длинная сигарета, испачканная алой губной помадой. Рядом стояла початая бутылка вина. Привычно…              — Эй, чертова бездельница! — прокуренный голос женщины идеально вписался в окружающую обстановку. — Принеси мне полотенце!        Ее спина была мокрой от пота. Сама же женщина вытянула ногу вперед и стянула с нее драный черный чулок. Алая блузка чуть сползла, обнажая острое плечо со следами чьих-то пальцев, что отпечатались на коже синяками. Красная помада мелькнула точкой на ее переднем зубе, впрочем, она и на губах выглядела дешево и вульгарно. Лоб буквально лоснился от жира.        Жуткое зрелище…        И эта женщина ее мать… Честно? Со-Хи сама бы не хотела верить в это, но реальность изменить сложно — родителей не выбирают.        Благо, внешне Со-Хи была на мать совсем не похожа, ведь, будь иначе, это стало бы лишним напоминанием о родстве для обеих. Нет, девушка и правда разительно отличалась. Конечно, об осанке какой-нибудь там особы из семьи снобов и богатеев и речи быть не могло, хотя фигура и была точёной, а сама она довольно хрупкой. Ростом не слишком высокая, но маленькой тоже не назвать. Белоснежные, словно первый снег, волосы локонами спадали на плечи, обрамляя тонкие черты лица, и ниже, достигая своими концами поясницу — Со-Хи почти всегда стягивала их в высокий прямой хвост, позволяя чрезмерно длинной челке скрывать половину лица, конца щекоча подбородок. Черты лица, как уже говорилось, тонкие, кожа бледная, миндалевидные светло-серые глаза. Со-Хи и правда была самой настоящей красавицей, но это ровным счётом ничего не значило, ведь происхождение и способности все равно оставались во главу угла, обгоняя по своей значимости в глазах окружающих все остальное.        Кто такая вообще Ким Со-Хи? Вообще девушка всегда держалась подальше от суеверий, глупых верований и прочего, предпочитая твёрдо и прочно стоять обеими ногами на земле, что было сложнее, чем могло показаться, особенно после открытия первых врат. Но была одна вещь, вера в которую у неё сохранилась, несмотря на всю ту острозаточенную «приземленность», что та в себе любовно взрастила. Во что же она верила? В то, что человек рождался либо под счастливой звездой, либо нет, и это преследовало его до конца дней.        Со-Хи родилась на два месяца раньше срока, не весила и килограмма. Надежды на то, что девочка выживет, не было — даже ее мать не верила, хотя эта женщина верила лишь в зелёные хрустящие бумажки и ни во что более. Но совсем ещё юная, едва родившаяся, Ким боролась за свою жизнь, и с того момента ей предстояло бороться за нее и впредь.        На самом выживании сразу после рождения ничего не закончилось. Мать, зарабатывавшая тем, что продавала своё тело, хотела мальчика и именно ради этого устремления не пыталась избавиться от ребёнка до его рождения — сын должен был помогать, стать опорой. Но родилась девочка. Роды проходили тяжело и раньше условленного срока, а закончилось все тем, что новоявленная мать узнала о том, что родившаяся дочь будет ее первым и последним ребёнком, больше родить не сможет. Так девочка, что отчаянно боролась за свою жизнь, стала огромнейшим разочарованием для своей матери, едва появившись на свет. За это в награду ей досталась совершенно неограниченная нелюбовь матери.        Это и было в ее понимании — «родиться под несчастливой звездой». Со-Хи верила, что ее звезда самая, что ни на есть, несчастливая.        Хотя, когда она была ещё ребёнком, в ней было много надежд, амбиций и желаний. Была уверенность, что все получится, ведь Со-Хи знала главный закон: тот, кто учится и следует правилам, добивается поставленных целей. Но, оказалось, в реальном мире он не работал. Недостаточно… хорошо учиться и следовать правилам.        Она все ещё помнила… помнила больно жалящие в детстве слова других детей, которых встречала на детских площадках: они вторили своим родителям, называя Со-Хи грязной и дочерью главной шлюхи Пусана. Сама она уже тогда прекрасно знала значение слова «шлюха», в отличие от других детей… из более достойных семей. Те даже не подозревали, что значило то, что вылетало из их ртов, но это и не имело значения. Им достаточно было знать, что их слова задевали тогда ещё совсем маленькую девочку, ведь именно этого они и добивались… причинить боль…       

«— Не трогайте меня!

      

Звонкий крик Со-Хи прорезал всю площадку перед школой. А сама девушка в это время закрывала голову руками, пытаясь защититься от ударов.

      

И ведь знала же, что крики и просьбы не помогут, но все равно кричала. И ничего удивительного, что в ответ раздался лишь многоголосый гогот.

      

Ее грубо толкнули, и девушка упала прямо в здоровенную лужу — хохот стал ещё громче.

      

Толпа, не теряя времени, обступила лужу со всех сторон, мешая девушке подняться. А если Со-Хи и пыталась, то при каждой такой попытке встать кто-то из компании ногой толкал её обратно.

      

— Хватит! Перестаньте! — снова взмолилась Со-Хи. — Пожалуйста, хватит! — но в ответ снова громкий гогот.

      

— Знай свое место, сучка, — буквально выплюнул один из ребят, сочащихся презрением, и пнул Со-Хи ботинком в грудь. — Или твоя мамаша так и не объяснила, где твоё место?

      

Со-Хи понимала, что от неё отстанут, что оставят её в покое, только если она перестанет сопротивляться. Это виделось шансом, в который она вцепилась.

      

Со-Хи тихо всхлипнула, но не пошевелилась, не встала. И даже не попыталась остановить ребят, которые под собственный смех напоследок выпотрошили содержимое рюкзака девушки в ту же лужу. А после… после они все же ушли, обсуждая результаты бейсбольного матча, совершенно потеряв интерес к Со-Хи, будто той и не было никогда.

      

Наверху нависло свинцовое осеннее небо, не обещавшее ничего, кроме дождя, а внизу — огромная лужа: холодная, противная, грязная.

      

Со-Хи почувствовала, как вода медленно забирается за шиворот, и поежился, но не столько от холода, сколько от отвращения к самой себе. Тошнота подступила — рождаясь в ногах, волной поднималась выше, своей едкостью щекоча корень языка, заставляя сглатывать снова и снова… снова и снова, лишь притупить это мерзкое ощущение. Со-Хи сжала кулаки до побелевших костяшек.

      

За что? За что ей это?..

      

Девушка убрала со лба прядь мокрых волос, размазав по лицу грязную воду из лужи, и посмотрела вверх. Честно? В груди все сжалось от мысли, что под этим хмурым небом её одноклассники сейчас смеются и болтают с друзьями по дороге из школы. Может, они даже пойдут в зал с игровыми автоматами. И только Со-Хи в луже: одинокая, нелепая, жалкая и никому не нужная.

      

Сил подняться не было — тело будто бы пропиталось усталостью, смешанной со слабостью.

      

А нужно ли вставать? Вдруг её место как раз в этой луже?..

      

Но Со-Хи все равно встала на колени и принялась вылавливать из серо-коричневой жижи тетради и учебники. Они были мокрыми, грязными — одним словом, безнадёжно испорчены.

      

Со-Хи не хотела плакать, но снова не получилось сдержаться. Хорошо хоть, что удалось не разрыдаться при всех — прогресс, но слишком жалкий, чтобы вносить его в список своих немногочисленных достижений. А ведь Со-Хи каждый раз обещала себе сносить все унижения с достоинством, но предательские слёзы все равно обжигающими кожу каплями лились без разрешения.»

       Школа? Это короткое и вместе с тем, довольно простое слово, которое совсем не раздражает слух — просто слово и ничего больше.        На самом деле, школа, где училась Со-Хи, мало чем отличалась от других таких же, которые в своё время отстроили специально для детей из малоимущих семей. Само здание расположилось на окраинах города. Здесь не было поблизости того частокола серых безликих домов — их с достоинством заменял заброшенный пустырь. Единственными достопримечательностями был высокий серый забор, да высохшее безжизненное дерево. Сам дом явно старый, высотой в четыре этажа. Он, как еж, был утыкан антеннами и проводами, похожий на облезлую новогоднюю елку, которую обрядили мусором, а в довершение всему еще и выкинули на помойку степенно догнивать свой век. Побелка уже почти вся осыпалась. А стены покрылись трещинами, как лицо какой-нибудь обезображенной злобой старухи, испещренное морщинами. Неподалеку мусорные баки, еще и собачья будка рядом — правда, следов собаки не было: видимо, она оказалась не столь стойкой в борьбе с быстротечностью времени, как этот дом. Фасад же был гол и мрачен, каким ему, собственно, и полагалось быть. Табличка «Добро Пожаловать» на дверях и вовсе почти стерлась, что, впрочем, наверное и к лучшему. Гости тут все равно явление явно не частое, местным ученикам «добро пожаловать» без надобности. Со-Хи и раньше замечала взгляды, которые прохожие бросали на форму. Эту школу не любили. Вслух в этом вряд ли кто-либо признался, но горожане предпочли бы не жить рядом с таким местом, предпочли бы, чтобы его и вовсе рядом не было, как и детей, что там учились. Сами ученики свою школу могли сравнить только с джунглями. Там были и свои вожаки, правила написаны не для них, они сами писали их для других. Низшие по статусу животные, их обычно почти никто не трогал, на них вообще мало обращали внимание. Счастливцы. Самые легкие жертвы, как известно, мелкие звери. Так и в школе. Вожаки никогда не упускали момента показать свою власть над слабейшими. И… Так случилось, что Со-Хи была мелким зверем.        Дома должна была быть передышка, но… её не было.       

«— Вы слышали, что говорят о Син?

      

— Ты о До-Хён «Апельсин»? Неужели опять полила свои сиськи апельсиновым соком?

      

Со-Хи как раз проходила мимо двери, услышав разговор, явно не предназначенный для чужих ушей, как она считала. Девушка с самого детства слышала много таких разговоров — живя в борделе, где собственная мать была кем-то вроде «хозяйки», сложно было обойтись без них. К тому же, если бы кого-то заботило то, что ей хотелось слышать, а что не хотелось слышать, то Со-Хи бы даже не знала, что До-Хён получила свое прозвище не только за то, что любила апельсины, но еще и за то, что любила, когда мужчины слизывают с ее тела апельсиновый сок. Но Со Ын-Соль, чей бюст по словам многих — воплощение блаженства, рассказала про это еще полгода назад или около того. И если верить ей, то До-Хён известна тем, что любила вкусные игры и могла рассмешить любого, а еще мечтала стать актрисой. Честно? Со-Хи не видела в этих «вкусных играх» ничего веселого или достойного. А еще… еще глупо мечтать стать актрисой, живя в бедном районе Пусана и работая здесь — это девушка тоже хорошо усвоила буквально с самого детства. У многих здесь были свои мечты и цели, но мало кто их достигал.

      

Потрепанная временем тяжелая швабра в хрупких руках Со-Хи с громким шлепком опустилась на дощатый пол.

      

Мать девушки, к слову, покинула «Дом» до вечера. И наказала к ее приходу убрать все за клиентами. По словам женщины, ее дочь должна приносить хоть какую-то пользу, раз большую часть своего времени она занималась глупостями со своими мечтами стать охотницей, хотя даже не пробудилась, чтобы заняться чем-то подобным. Так что для Со-Хи это был самый обычный день, мало чем отличающийся от многих других — к примеру, прямо сейчас она продолжала отмывать пол от чьей-то блевотины, мусора, уличной грязи и мерзких белесых пятен. А так… Уборка, готовка, тренировки и, конечно же, подслушанные разговоры девушек о курьёзных случаях на «работе»: например, До-Хён и ее вкусные игры, во время которых один из клиентов чуть не подавился, был и мужчина, который попросил отшлепать его, как плохого мальчика, хотя когда только вошел в заведение, строил из себя большого босса. В общем, самый обычный день.

      

Со-Хи как раз только вынесла мусор и собиралась возвращаться обратно, как практически на ступеньках у самого входа столкнулась с мужчиной.

      

Конечно, девушка узнала его. Это был… К сожалению, имена, как правило, не звучали внутри «Дома». Поэтому как раз его имени она не знала, но это не помешало узнать его самого. Этот мужчина был довольно частым клиентом — заходил пару раз в неделю. Хотя случалось и чаще. Ын-Соль в свое время это объяснила так: «Иногда ему просто припекает». И учитывая, что это уже третий приход этого мужчины на этой неделе, то ему опять что-то и как-то «припекло».

      

— Кого я вижу… — проговорил он. — Красотка Со-Хи вся в заботах?

      

— Всего лишь помогаю матери… — голос совсем ещё юной девушки звучал тихо, а после сказанного она и вовсе опустила взгляд.

      

Она не любила разговаривать с клиентами. Наоборот, всячески пыталась отдалиться от всего того, что происходило в этих стенах. Вот только сделать подобное не всегда получалось…

      

Мужчина шагнул вперед, сократив расстояние между ними. А в следующее мгновение его пальцы — с массивным перстнем на указательном пальце — сжали подбородок девушки, вынуждая ее поднять взгляд. Сама она напряглась.

      

— Чиста, как первый снег у подножья храма, — проговорил мужчина, склонившись, оказываясь еще ближе. — Интересно, какую цену заломит твоя мамаша за тебя…

      

Пальцы сдавили острый подбородок девчушки сильнее. Но та все равно не отвела взгляд. Казалось, она даже старалась не моргать, из-за чего меж бровей появилась морщинка.

      

— Она та еще алчная сука… — продолжал мужчина. — Хотя, думаю, хватит и пятидесяти тысяч вон. Что думаешь?

      

Сейчас Со-Хи больше походила на загнанного в западню крохотного зверька. Но не перепуганного вусмерть зайца, у которого все тело от дрожи ходило ходуном… нет. Скорее, того зверька, который будет кусаться и царапаться до последнего, даже зная, что это его никак не спасет.

      

Хотелось сбежать. Ударить между ног — «именно туда больнее всего», как говорила Ын-Соль — и сбежать. Можно было даже с силой наступить на ногу или ударить по коленке. Неизвестно, к чему бы привели эти путанные и хаотичные мысли, что носились в голове девушки, подобно рою растревоженных ос, как вдруг…

      

Дверь распахнулась. Из дома выглянула До-Хён.

      

— О! Заглядываете к нам все чаще и чаще! — улыбнулась она. — Это не может не радовать.

      

Мужчина тем временем выпустил подбородок Со-Хи из капкана своих цепких пальцев, концентрируя внимание на До-Хён. Юная Ким же едва слышно облегченно выдохнула.»

       Только… что толку сейчас это вспоминать?        Женщина неожиданно швырнула в нее скрученным чулком, возвращая тем самым дочь в реальность, из которой та бы с радостью сбежала. «Снаряд» девушка поймала буквально у своего лица, сжимая его в кулак с такой силой, что костяшки пальцев побелели.              — Так и знала, что эти твои глупости ни к чему хорошему не приведут. Последние мозги растеряла, что ли? — гаркнула женщина. — Ты вообще меня слышала? Я велела принести полотенце, черт тебя дери! Так что давай! Шевели своей тощей задницей! — она стянула и второй чулок. — Я, между прочим, работала всю ночь, пока ты дурью маялась! Так ты относишься к своей матери, неблагодарная тварь? — откинулась на спинку стула. — Надо было избавиться от тебя, когда ты еще была у меня в брюхе. Тогда бы мне уж точно не пришлось пахать за двоих…        Со-Хи ненавидела это место. И ждала… Чего ждала? Возможности. Когда ей уже не придется чувствовать эту удушающую какофонию запахов и видеть эту женщину, которая когда-то родила ее на свет лишь для того, чтобы получить несколько вон в будущем, когда продаст невинность дочери первому же клиенту. Отец? Возможно, он бы спас Со-Хи из этого ада, но, похоже, даже ее мать не знала, кто же это был и где он сейчас, да и не горела желанием выяснять.        И… возможность появилась. Причём, тогда, когда Со-Хи меньше всего на это рассчитывала. Да, она прекрасно помнила тот момент, перевернувший всю ее жизнь, разделивший ее на «до» и «после»… Помнила холод сферы под ладонями, которая будто бы впитала в себя морозность и влажность воздуха за окном — погода тогда стояла не лучшая, но она в тот момент волновала девушку меньше всего. Помнила, как собственный носик улавливал аромат озона — именно так, наверное, и пахла мана. Помнила, как пальцы, что лежали на сфере, как и ладони, подрагивали от волнения и неверия, а ещё… ещё страха, что ее внезапное пробуждение, в качестве охотника, было чем-то хрупким, готовым разлететься на мириады микрочастиц от любого неаккуратного движения. Помнила, как после светло-серые глаза скользили по строчкам собственной лицензии охотника E-ранга, жадно вчитываясь в каждое слово. Помнила, как сердце отчаянно трепыхалось о чугунные ребра, в то время как ноги становились слабыми, почти ватными. Помнила, что прочитала лицензию трижды прежде, чем прижать ее к груди. Именно после этого момента внутри появились первые ростки надежды на то, что все ещё может измениться, что все может стать хоть немного лучше. От одного этого что-то внутри ощутимо потряхивало от волнения, смешанного с нетерпением, превращая Со-Хи в сжатую до звучного металлического звона пружину. Теперь у неё был шанс на достойную жизнь, на светлое будущее. И упускать его Со-Хи была не намерена.        Со-Хи принесла полотенце, как и велела мать.              — Я… я через час…        Заветное слово «уезжаю» никак не слетало с языка. И вроде Со-Хи была не из робкого десятка, но не… с матерью. Так и не рассказала ей ни о чем. Наверное, девушку можно понять. Ведь для ее матери деньги были всем. И девушка уверена, что если бы той, кто произвела ее на свет, предложили много денег за нее, то она бы и дочь продала, не задумываясь, что, собственно, и планировала сделать.              — Я…        Со-Хи неловко и даже как-то растерянно топталась на месте, протягивая полотенце. В ее голосе полностью отсутствовала какая-либо уверенность — казалось, девушка и вовсе с трудом подбирала слова, словно бы опасаясь сказать что-то не то и получить за это, хотя она попросту не знала, как подвести все к тому, что ей уже пора. На мать она вообще не смотрела, останавливаясь взглядом то на бутылке, то на дешевом абажуре лампы с барахолки.              — Что ты там мямлишь, а? — женщина перебила ее на полуслове, так и не дав договорить. — Лучше бы пацана родила, чес-слово! Уж он-то точно ловчее языком бы ворочал. Да и толку от него было бы больше… — выхватила полотенце.        Со-Хи опустила голову, уставившись взглядом в пол.        Ей нужно было собраться. И снова попробовать попрощаться уже. Но собственный язык, словно бы назло, совершенно отказывался подчиняться. Девушка все продолжала отчаянно скрести зубами нижнюю губу. В какой-то момент она даже почувствовала привкус металла на кончике языка. Однако даже так… не вышло выдавить из себя не единого звука.              — Проваливай отсюда! — гаркнула мать, швырнув в дочь полотенце. — Я собираюсь поспать. И надеюсь, тебе хватит мозгов не будить меня до вечера.        Это и вернуло Со-Хи в реальность. Полотенце стало черной стеной, что скрыла за собой эту ненавистную комнату перед глазами девушки. И несмотря на запах пота и дешевого парфюма, идущего от шершавой чуть влажной ткани, она издала едва слышный вздох облегчения, хотя бы от того, что не видела мать. Именно поэтому она не стала стягивать с головы полотенце — вышла из комнаты вместе с ним.        Может, к черту это прощание? Все равно она больше не планировала сюда когда-либо возвращаться, да и семьей их назвать было сложно…                   

— настоящее —

             С утра в выходной Со-Хи не смел звонить никто. Вот вообще никто. Ни одна живая душа.        Все те, кому казалось, будто они её знали, полагали, что по утрам в выходные та отсыпалась, ибо свято верили, что такая, как она, всю ночь накануне просто обязана была развлекаться — ведь незамужним девушкам её возраста, не обременённым детьми, положено развлекаться, когда выдаётся возможность. Даже смешно. Те же, кто на самом деле знал ее — а таких, надо сказать, было немного, ведь чтобы пересчитать хватило бы и пальцев одной руки — были уверены, что та, как «правильная-во-всех-отношениях-девочка» легла спать а десять вечера и проспала вплоть до утра. И те, и другие были неправы, конечно же, хотя осуждать их за это было глупо, тем более, если последние и были неправы, то лишь отчасти. Она действительно хотела лечь спать пораньше, но в итоге опять засиделась за разбором того весьма скудного охотничьего снаряжения, которое у неё было — нужно было понять, что ещё способно послужить, а что пора выбрасывать в утиль.        А телефон все надрывался, настойчиво пытаясь разбудить девушку, что вчера так и не дошла до кровати, уснув прямо на полу со своим «рюкзаком-для-подземелий». И, честно говоря, сначала Со-Хи вообще не хотелось отвечать на звонок. По её скромному мнению, никаких хороших новостей звонок, раздавшийся в выходной с утра, не сулил. Скорее всего, какие-нибудь пустяки: реклама товаров по телефону или же просто кто-то ошибся номером. Выждав пока телефон прозвонит пять раз, словно бы проверяя настойчивость будущего собеседника, Со-Хи все же ответила на звонок.              — Здравствуйте! — вещал бодрый женский, явно подкованный в ораторском искусстве, голос. — Это стоматологическая клиника «Веста»! У вас есть уникальная возможность проверить…        Как и следовало ожидать. Никаких хороших новостей звонок, раздавшийся в выходной с утра, не сулил. А ещё говорят, что утро понедельника обычно тяжёлое, но на поверку утро субботы не сильно от него отличалось. Со-Хи даже дослушивать не стала — ей совершенно не сдались уникальные возможности что-то там проверить в стоматологической клинике: благо, хоть с зубами проблем не было.        Девушка, протяжно и сладко зевнув, посмотрела на часы на экране мобильного — было двенадцать часов утра. Поздновато, обычно она просыпалась раньше. Но все равно захотелось подняться, как-то доковылять до кровати и со стоном упасть на подушку, для верности накрываясь одеялом с головой, стараясь забыть, что почти все и без того скудное снаряжение пришло в негодность, кроме одного знатно пошарпанного ножа — его хватит только на один поход, а значит, что надо покупать новое, что не приносило вообще никакой радости, учитывая, что скоро конец месяца и ей нужно будет платить за квартиру. В детстве вообще как-то легче верилось в то, что одеяло — универсальное средство защиты, и стоит укрыться им, то никакие «подкроватные монстры» ни за что не доберутся. Может, с монстрами такое и правда срабатывало, но с реальными проблемами одеяло никак не могло помочь, сколько под ним не прячься. Честно? Со-Хи с удовольствием сейчас сама бы добровольно отдалась на съедение какому-нибудь монстру, однако, видимо, они сами сбегали в ужасе, стоило ребенку хоть немного повзрослеть. Даже жаль. А отдаваться на съедение монстру из подземелья — нет уж.        Так что, пришлось брать себя в руки и подниматься, хотелось того или нет — сегодня ещё было много дел, пусть по календарю и значился выходной. Через час, к примеру, должна была встретиться с Сон Джин-Ву и отрядом, куда он ее протащил.        Первым пунктом в плане дальнейших действий значился душ. И именно туда девушка и направилась, взъерошивая на ходу свои волосы и все еще немного сонно щурясь, будто бы не проснулась до конца.              Да, съехать от матери тогда все-таки вышло. И… каков же итог? Со-Хи перебралась в Сеул, захватив с собой не только один единственный чемодан, куда и поместились все пожитки, собранные за двадцать лет жизни в Пусане, но и свои мечты и цели, которые лишь окрепли после получения лицензии охотника. В общем и целом, собственное будущее казалось девушке вполне себе светлым. А что? Получила шанс построить новую жизнь, которая будет принадлежать лишь самой Со-Хи, и уже будет не важно, чья она дочь. Несмотря ни на что, все же стала охотницей, чем можно и нужно гордиться — да, по рангу слабейшая, но это ее ничуть не пугало. Получила долгожданную свободу от деспотичной, меркантильной матери, что продавала себя за деньги в попытке урвать ещё немного хрустящих зеленой бумагой купюр. Переехала в самую столицу Южной Кореи без посторонней помощи. Да что там… пусть места в общежитии не было, нашла однокомнатную квартиру, которую снимала — да, она мала, имелись тараканы, свет работал с перебоями, а в душе не всегда была горячая вода, но все же!… да и тараканов всегда можно вытравить. Пусть все было и не так идеально, как виделось изначально, но все равно… Со-Хи двигалась в верном направлении. До абсолютного счастья, когда воплотит свои мечты в реальность, достигнет поставленных целей, было рукой подать… по крайней мере, так ей казалось.        Вот только реальность так и не совпала с мечтами даже с натяжкой. Ведь помимо свободы нужны были деньги, чтобы на что-то снимать ту самую квартиру, плюс, еда и другие потребности. Со-Хи, в общем-то, и раньше понимала важность денег и необходимость их зарабатывать, но лишь сейчас столкнулась с настоящей реальностью, что жестоко и с неким неучтенным цинизмом отхлестала её по щекам, приводя в чувства. Работа. Ее попросту не было. Естественно, как и любая провинциальная мечтательница, прибыв в Сеул, Со-Хи стала обивать пороги некоторых фирм, однако чуда не произошло. Нигде и никому не был нужна та, которая закончила школу, но высшего образования так и не получила, даже в качестве курьера или уборщика. Да и если бы девушка закончила университет, то ничего бы не изменилось. Состав работников в таких вот корпорациях уже давно укомплектован — никому не нужны незнакомцы с улицы. Так что, как оказалось, реальная жизнь отличается от фильмов, где все кажется таким простым и радужным — не то, чтобы Со-Хи и раньше об этом не догадывалась, просто надежда на лучшее все равно тлела где-то глубоко внутри. Вот в мелких фирмах и конторах дела обстояли уже лучше. Со-Хи успела побывать курьером, разгружала вещи на складах, попытала счастье в кафе, в качестве официантки, и даже раздавала флаеры, зазывая к какой-то доморощенной гадалке, от которой за милю несло чем-то спиртным и ещё чем-то таким, от чего аж зубы сводило, да только это не шибко помогло. Последняя надежда была на объявление о том, что в один из пунктов выдачи интернет-заказов был нужен работник. Однако когда Со-Хи пришла, оказалось, что объявление было не актуально, ибо уже нашли того, кого искали. Второй был не нужен даже на полставки. Казалось бы, будучи охотницей, заработать денег не так уж и сложно — зарабатывают они много, плюс деньги с продажи всего того, что можно было найти в подземельях. Так-то оно так, вот только… у Со-Хи Е-ранг. И вроде даже такие охотники необходимы на «рейдах», в качестве тех же носильщиков. Хотя, конечно, заработать достаточно все равно не выйдет — заплатят лишь за посильное участие, на добычу ресурсов же при этом прав нет, а не будет ресурсов, продавать будет тоже нечего. И ладно бы только это… Что ещё? С незнакомым охотником Е-ранга не так-то легко идут на контакт и доверяют что-то там нести. Так что, ситуация патовая, как ни посмотри.        Как уже говорилось ранее, Со-Хи всегда держалась подальше от суеверий, глупых верований и прочего, предпочитая твёрдо и прочно стоять обеими ногами на земле — мечты были её собственным личным исключением, стоявшим особняком. И эта острозаточенная «приземленность», которую той в себе пришлось взрастить, была единственным, за что, по её мнению, и стоило держаться. Но учитывая всю её полосу неудач… Может, её просто проклял кто? А что? Она сама не особо верила во все это, но, казалось, что ещё чуть-чуть и проникнется каким-то особым мрачным мистицизмом.        Однако именно в тот момент, когда Со-Хи уже хотела отчаяться, она и познакомилась Сон Джин-Ву. Встреча с ним не должна была попасть в раздел «значимые» или «хоть сколько-нибудь запоминающиеся» — обычное столкновение в оружейном магазине. Не было ничего особенного, из ряда вон выбивающегося. По сути, подобное даже встречей назвать было нельзя. Столкновение. Случайное столкновение, не более того. Оно не должно было запомниться или врезаться в память. С чего бы? Однако Ким соврала бы, если бы сказала, что не вспомнила обо всем на следующий день, чем не ограничилось. Прошла почти неделя, пять дней, а он все ещё помнила. Точнее, и не забывала. Воспоминания с той встречи остались в голове где-то на периферии, ловко балансируя на границе между «полностью вычеркнуться из памяти» и, наоборот, «въесться в подкорку так, что не выкорчевать», словно мираж, появляющийся перед глазами, когда на то не было ни повода, ни желания. И это привело ко второй встрече, все такой же случайной, а вторая к третьей, уже совсем не случайной. Результатом же оказалось то, что Джин-Ву стал ее единственным другом, причём, лучшим. Именно благодаря ему, Со-Хи, наконец, начали звать в рейды. Да, добычи для продажи почти не было, зато наскребалось хоть немного денег на оплату квартиры и еды, что уже неплохо.        Зайдя в душевую кабину, включила воду, повернув кран до упора. Обжигающие своим холодом струи тут же окутали ее с ног до головы. По телу пробежала череда хаотичных мурашек. Со-Хи поморщилась и закрыла глаза, откинув голову назад. Какая-никакая, но вода приносила облегчение. Она могла сделать воду погорячее, чтобы повалил пар, согреться и почувствовать себя немного уютнее, но почему-то не стала этого делать. Сейчас нужно было именно взбодриться, а холодная вода для этого подходила лучше всего.        Что значит «быть успешной к двадцати трём годам»? Вопрос сложный и простой одновременно. Сложность в том, что у каждого свои критерии успеха. Простота? Есть ещё и общие «показатели», по которым как-то легче измерить собственную успешность. Кто цепляется за самореализацию, кто-то за деньги, кто-то за семью… вариантов много, но успех вроде как скрывался именно в достижениях. И с этим у Ким было как-то сложно.        Если верить интернету, численность населения Земли оценивается в примерно восемь миллиардов и девять миллионов человек, а конкретно в Южной Корее проживает пятьдесят один миллион шестьсот двадцать восемь тысяч сто семнадцать постоянных жителей. Со-Хи, даже став охотницей, ничем не отличалась от прочих, не выделялась, порою ей казалось, что она и вовсе была лишь одной из цифр из тех пятидесяти одного миллиона шестьсот двадцати восьми тысяч с «копейками», не более, и нет, не в начале и не в конце, затерялась где-то в середине, став просто частью статистики, что ее вполне устраивало… наверное?        Немного приободрившись, вылезла из полупрозрачной душевой кабины. Быстро отряхнулась, как это делают кошки. Взяв полотенце, она вытерлась насухо, одновременно немного разогревая свою кожу мягкой тканью. Взгляд скользнул по зеркалу, выхватывая там отражение самой себя…        Что тут скажешь? Со-Хи явно не вписывалась в такое понятие, как успешный человек. Но она привыкла. Привыкла ведь, правда? Точнее, ей пока просто удавалось оправдывать все тем, что это лишь начало, что ещё есть время все изменить.        …не выдержав, накинула на плечи полотенце, скрывая их.        Готова к выходу, к слову, Со-Хи была уже минут через тридцать. Белоснежные волосы были туго стянуты на затылке, собранные в высокий хвост — чёлку на время вылазок в подземелья всегда убирала, чтобы не мешалась. Голубая футболка чистая и выглаженная, как и чёрная толстовка, впрочем, по виду все равно было заметно, что уже пора купить что-то новое, но собственная стесненность в средствах не позволяла ничего подобного. Джинсы тоже явно знали лучшие времена. Рюкзак. Из косметики ничего — в подземелье она ни к чему.        Однако… выходить почему-то не спешила.        И ведь понимала, что надо. В конце концов, не на прогулку собралась, а в подземелье, где надеялась заработать нужную сумму для оплаты квартиры. Да и с Джин-Ву обо всем уже договорились: подвести его никак нельзя. Вот только… внутри что-то словно зудело — странное ощущение. Выходить из дома не хотелось совершенно, казалось, что если сделает это, обязательно случится что-то плохое. Даже вдруг почему-то вспомнился фильм «Пункт Назначения», где люди чудом выжили в катастрофе, но спустя пару месяцев стали загадочно умирать в том же порядке, в котором должны были погибнуть в катастрофе. Ее ждёт что-то такое, если выйдет из дома? Нет, это слишком абсурдно даже по меркам Ким.        Со-Хи затянула хвост потуже, поправила в очередной раз футболку, одернула толстовку, чтобы не топорщилась на спине. Но все равно не спешила выходить, будто специально находя поводы задержаться здесь, подольше не выходить из дома.              — И что только за глупость в голову лезет?.. — со вздохом.        И…        Подхватив рюкзак со всем нужным направилась к выходу, ведь время уже поджимало. А что до предчувствий… Со-Хи в них никогда особо не верила, так что не стоило и начинать, верно?       

***

             Изначально планировалась самая обычная вылазка в подземелье D-ранга. Так что конкретно для Со-Хи не ожидалось ничего неожиданного или из ряда вон выходящего, все вполне вписывалось в категорию «привычное» — если так, конечно, можно было сказать про поход, где с ее рангом легко можно было расстаться с жизнью. Со-Хи бы назвала подобное «затишьем». Так что, это затишье даже комфортно для неё. Только вот… девушка забыла, что затишье — всегда лишь короткая передышка перед бурей.        И эта самая «буря» случилась. Неожиданности, нарушающие привычный уклад, происходят не случайно… Не по случайности. Не по ошибке. Тут не бывает осечек. В каждом из наших поступков, от обыденного до возвышенного: когда переходим улицу, во время работы, секса или чего-то ещё… любое решение способно изменить привычный курс, запустить цепочку событий, которую не просчитать, не предугадать.        Так вот…        Что там было? Точно. Совершенно обычная вылазка, ничего из ряда вон выходящего и все в таком духе. Но… Тут как раз подойдёт ещё одно весьма жизненное высказывание, которое бьет не в бровь, а в глаз. Какое? «То, чего меньше всего ждёшь, имеет все шансы произойти в самый неожиданный и неподходящий момент» — иначе говоря, судьба любит… сюрпризы.        Так все и случилось. Просто в какой-то момент, когда босс оказался убит, они с отрядом вышли к каким-то огромным дверям, которых там быть никак не могло.        Бывают такие моменты, когда, сделав что-то, приходит понимание того, что вернуться обратно и все переиграть нельзя, уже не получится — такие моменты называются «точками невозврата». Если подумать, многое в жизни можно исправить: извиниться перед другом или возлюбленным и продолжить жить, словно ничего не было, переписать заваленный тест, склеить треснутую вазу, пришить оторванную пуговицу. Но иногда… случается такое, что дороги назад просто нет. Остаётся лишь шагать вперёд, деля свою жизнь на «до» и «после», на прошедшее и будущее.        Тогда ещё Со-Хи, как, собственно, и Джин-Ву, и подумать не могла, что скрывавшееся за этими огромными дверями и было той самой точкой невозврата…