Разочарование

— Сара, а ты?..

— Это не Сара. Это Томоко. Номером ошибся?

— Ой, бля, реально. Я тебя записал «Сестра#2», поэтому спутал.

— Мило, что ты считаешь меня сестрой, хотя на деле я твоя троюродная тетя.

— Да кому какое дело… Короче, раз тебе позвонил, то у тебя и спрошу; не кажется ли тебе неуместным сочетание аксессуаров от Вивьен Вествуд с традиционной японской одеждой? А то я принарядился слегка, и что-то меня смущает.

— Разные стили, тебе нужно что-то попроще смиксовать, но задумка смелая.

Ее не было слишком долго. И на звонки Сара не отвечала уже час. Мегуми в который раз обошел школу и задний двор, безрезультатно выискивая девушку. Его на вид бесцельные хождения не остались незамеченными со стороны полицейских, поэтому стражи порядка настоятельно попросили парня покинуть территорию учебного заведения вместе с остальными школьниками перед оцеплением. В толпе разбредающихся кто куда подростков Мегуми выцепил Нобару, крепко схватив за руку до побелевшей кожи, и молча отвел ее в сторону парковки. — Пусти! Больно ведь, Фушигуро, — цыкнула на однокурсника Кугисаки. — Я тебе собачка что ли, чтоб так шпынять и тащить за собой? Топнув ногой, Нобара остановилась возле полицейской машины с выключенными мигалками. В отражении затемненного стекла автомобиля смутно виднелся профиль ее лица с нахмуренными бровями и складкой, что пролегла между ними. — Не время для препирательств. Рёги пропала, — с ходу выпалил Мегуми, бегло озираясь по сторонам. Ему очень не хотелось беседовать в присутствии посторонних. — Где ты ее видела в последний раз? Нобара удивленно проморгалась, будто не понимая о чем идет речь. — В библиотеке. Потом она пошла в секцию по занятию кэндо. Я думаю, что Сара вместе с ребятами выйдет. Нужно просто подождать, — пожала она плечами. — Наберись терпения, Фушигуро. — Я проверил спортзал — там Рёги не было, и телефон она не берет, — скрывая нарастающую тревогу, сказал Мегуми. — Ее нигде… нет. Задумавшись над возможными действиями Сары, Нобара не разделила в полной мере волнения парня. Подруга еще во время беседы в библиотеке дала ей понять, что намерена действовать, а не дожидаться знака свыше. В характере Сары было прыгнуть с места в карьер, а план, составленный совместно с Кугисаки, это только подтверждал. Он заключался в неожиданности. Даже в некой неординарности, но должен был сработать, если девушки смогут положиться друг на друга и действовать поодиночке, не давая сомнениям и опасениям взять верх. — Доверься ей. Ты будто нашу Сару не знаешь, — ответила Нобара, потирая горящее запястье со спиралеобразной меткой. — Я вот вообще за нее не переживаю, — в этих словах была доля неправды. Мегуми недоуменно посмотрел на девушку. Его бледное лицо выдавало волнение за Сару. Мечущийся взгляд не фокусировался ни на чем дольше нескольких секунд. — С чего это вдруг? — Это же Сара! Забей. Она знает, что делает. И мы тоже не должны сидеть, сложа руки. Ты вот меня от очень важной встречи сейчас отвлек, — нетерпеливо продолжила Нобара. — Я Миякаву в гости пригласила. — Ты хочешь, чтобы я просто взял и закрыл глаза на то, что Рёги не выходит на связь? — не унимался Мегуми, ощущая, что его сердцебиение ускорилось вместе с пульсом, который набатом бил по вискам, заглушая все мысли. — Да. И чтобы ты помог мне разговорить Миякаву, но не сразу. Нужно, чтобы она почувствовала себя в безопасности, находясь в нашей с тобой компании, а потом ты расскажешь ей всю правду. Думается мне, что тогда она и поведает все о Комнате, — разъяснила Нобара и тут же обернулась, пытаясь найти взглядом Сузуки. — Если тебя это утешит, то Сара обо всем знает. И если ее сейчас здесь нет, значит она действует по плану! — Вы и сговориться еще успели? — изогнул бровь Мегуми. — Да. Втроем мы не сработались, к сожалению. Несколько секунд Мегуми обдумывал слова однокурсницы, а после, смирившись со своим бессилием в сложившейся ситуации, решил довериться Нобаре. Но это не означало, что тревога покинула его сердце — наоборот, она только сильнее разрасталась, безвозвратно пустив корни. — Это еще не точно… — бесцветно произнес Мегуми. — Втроем… можем еще сработаться. — О, так ты в деле! И не будешь больше ходить особняком? — потешилась над ним Кугисаки. Она развернулась на пятках и направилась к проезжей части, чтобы пересечься с Миякавой. Эту особенную свидетельницу нельзя было упускать. Мегуми остался стоять, с прищуром смотря Кугисаки в спину, но, бросив напоследок задумчивый взгляд на лесную опушку, где часом ранее обнаружил сложенные в спираль кости и череп ребенка, поспешил догнать девушку. Несколько полицейских уже начали разматывать желто-черную ленту и огораживать вход в школу. По их мнению, все ученики успели покинуть здание. Куда же ты делась, Рёги? — Я нашел в лесу останки пропавшей младшеклассницы, — понизив голос, сообщил Мегуми. — Копы найдут их тоже. Сегодня или завтра, но после этого нам в школу точно законно не попасть до завершения их расследования. Нужно сообщить об этом Рёги… Как только появится возможность. Лицо Нобары отобразило ее сожаление: уголки губ опустились, блеск в карих глазах потух. Нечто подобное она и предвидела. — Ты заметил чего-нибудь странного? — Убийство явно ритуальное, не хочу вдаваться в подробности, — отрезал парень. — Слишком узнаваемый для человека почерк — совершено шаманом. Проклятие не стало бы так аккуратно выкладывать кост… В этой деревне точно засел отступник или заклинатель. — На комнатное проклятие ты и не думаешь? — невесело уточнила Нобара. — Нет. Если бы этот Акаони мог покидать свою территорию, то не стал бы ждать обращающихся к нему каждый год школьников. Проклятие действует по своему принципу и только в своем пространстве. Я не собираюсь подвергать это заключение сомнениям. Миякава прыгала с ноги на ногу, выискивая взглядом Нобару в толпе расходящихся по домам ребят. Ее ладони потели от приятного предвкушения. Раньше никто из одноклассников не приглашал девушку в гости, да и строгая мать не позволила бы Сузуки задерживаться допоздна вне дома. Неприятное стечение обстоятельств сыграло на руку для социализации Миякавы. — Мог ли заклинатель таким образом попытаться задобрить проклятие?.. Если, конечно, он в курсе о его существовании, — начала рассуждать Нобара. — И совершил то, что ты обнаружил, специально для Акаони. Вспомни слова учителя Годжо насчет сект и культов, которые поклоняются проклятиям. — Так ты на уроках не только в телефон пялишься, а еще и слушаешь? — съязвил Мегуми, тем самым компенсируя скопившуюся на душе агрессию на самого себя. — Не ты один тут умный и умелый оккультист, — отреагировала на его выпад Нобара. Мегуми шумно выдохнул воздух. — Извини, — слова дались ему с трудом. — Ты права. Проклятия, которых возвели в культ, всегда разумны, как наш Акаони, и очень скверно относятся к другим шаманам. Своих почитателей не трогают, а вот… — А вот таких неожиданных гостей, как я, стремятся поскорее уничтожить. Все реально смахивает на какую-то больную, но маленькую шизо-секту! — Нобара резко притормозила возле куста хосты с широкими листьями. — Ты подумай! Годами заклинатель мог подталкивать школьников, то есть жертв, к своему покровителю — Акаони. Три смерти в год, символы — да все на поверхности лежит. А тут, внезапно, какие-то левые оккультисты залетают, то есть мы, и выходят на проклятие. Логично, что оно обозлится на своего гада-последователя, раз тот не доглядел и врага привел. — А ритуальное убийство, совершенное на территории школы, могло быть своеобразным извинением, — завершил мысль Мегуми. Порой он забывал, что Нобара далеко не так ветрена и недалека, как могло казаться на первый взгляд после всех ее инфантильных чудачеств и несбыточных амбиций. — Эй! Кугисаки! Я тут, — крикнула Миякава, обращая на себя внимание, стоя на противоположной стороне дороги. Заметив идущего рядом с Нобарой Мегуми, Сузуки заметно стушевалась, сильнее сжав ручку кожаной школьной сумки. Недавняя недружелюбная нападка парня в ее сторону оставила не самое приятное и сгладимое впечатление. — Будь паинькой, Фушигуро, — шепотом попросила Нобара, и растянула губы, покрытые прозрачным блеском, в фальшивой улыбке. — Прости, что задержалась, Миякава! Не бойся, этот угрюмый парень мой друг. Он тебя больше не обидит, — бодро добавила она, перебегая навстречу Миякаве пустую проезжую часть. — Я с ним поговорила. Ему та-а-ак стыдно, что он напал на тебя с тупыми вопросами в коридоре. Ее слова Миякаву не впечатлили. Девушка недоверчиво проследила за тем, как Мегуми огляделся по сторонам, перед тем как перейти дорогу. — Что будем делать? Глянем фильмец, а потом поболтаем, или порубимся в настолки? У Танаки вроде была дженга, — затараторила Нобара, мысленно отвлекаясь от размышлений о проклятии и исчезновении Сары. Ей оставалось только ждать сигнала, если все, конечно, пойдет по плану. Мегуми, подойдя к девушкам, смерил однокурсницу недовольным взглядом, а Миякаву и вовсе проигнорировал. — Я… Даже не знаю. Давно не была в гостях. А Танака не будет против, что я пойду с вами? — смущенно спросила Миякава. — А его отец? Он же директор школы. Так неловко идти к нему в дом… Она заправила за уши выбившиеся из хвоста волосы. — Ты так много думаешь всякой чепухи, — отмахнулась Нобара. — Все нормально, расслабься. Будь папа Танаки против, я бы позвала тебя? Мегуми едва сдержался, чтобы не съязвить. Запреты точно не остановили бы Кугисаки от задуманного. — Мне кажется нет. Ты права, я надумываю. Часто я так делаю, плохая привычка, — нервно посмеиваясь, оправдалась Сузуки. Рёги тоже говорила, что порой надумывает себе всякого. — То-то же! Пошли, нечего под солнцем париться. И правда. Солнечные лучи нещадно нагревали и без того плавящийся асфальт, липший к подошве обуви подобно жвачке. Было душно, а пение цикад и прочих насекомых слилось в единый оркестр. Для жителей окруженной рисовыми полями деревни такая погода являлась привычной.

※ ※ ※

В полной темноте ничего не было видно, хоть глаза выколи. Глухое закрытое пространство не имело ни единого источника света и пропахло сыростью, смешанной с тошнотворной гнилостью плесени и человеческих испражнений. Помимо тихих рыданий, Сара слышала, как капли, вероятно стекающие по трубам, ритмично стучали о холодный кафель. Девушка щекой ощущала мороз пола, но не думала переворачиваться на спину. Силы возвращались к ней постепенно вместе со способностью мыслить. Придя в себя, Сара около получаса лежала в оцепенении без всякой возможности пошевелить даже пальцем. Она не могла вспомнить, как сюда попала, но чувство безысходности и страха заполнило её душу, вытеснив все остальные эмоции. Сердце забилось быстрее, когда Рин — такая же пленница, прижалась к стене, как будто надеясь слиться с ней, и задела ногой ведро. Оно звонко упало и покатилось в сторону Сары. — Твою мать! — дернулась Сара, когда металлический предмет ударился о ее босые ступни. Атрофированные мышцы болезненно отреагировали на резкое движение. — Кто здесь?! — всхлипывая, воскликнула Рин. Сара медленно повернула голову, разминая шею. Ее руки были плотно примотаны к туловищу изолентой. Затекшие и обледеневшие пальцы сжались с хрустом, но почему-то в них не почувствовался сгусток проклятой энергии, который Сара пропустила по телу. Страх нарастал вместе с осознанием, что проклятая энергия не слушается ее, а техника не работает по неизвестной причине. Быть такого не может, — считала всегда Сара. — Я узнала твой голос, Рин, — с трудом шевеля языком, ответила Сара. Во рту пересохло, слюны не было. — Это я. Рёги. Новенькая. — Слава богам! Я… Я… — Рин снова разрыдалась, раздражая этим встревоженную до ощутимой дрожи Сару. Плач девушки несколько отрезвил Сацуки, сменив ее растерянность злобой. На сердце вспыхнуло забытое ранее жгучее пламя, но не разгорелось сильнее, не позволяя тени прошлой себя вернуться и взять все в свои руки. — Не реви, — строго попросила шаманка. — Я же не реву. Но я в ужасе. Рин шумно сглатывала слезы, щиплющие мелкие царапины на лице. — Хорошо, не буду… Ах, — и разразилась очередным всхлипом. — Ты что-нибудь помнишь? — спросила Сара, туманно взывая и к своей памяти. Так. Она проследила за Тоичиро и Рин, подслушала их разговор, а после… Воспоминание отдалось резью в затылке, вырисовав перед глазами образ учителя Сё, тихо подкравшегося со спины. Чертов заклинатель! Как же умело он скрылся от молодых оккультистов, даже не смевших думать на его счет. — Я разговаривала с Тоичиро, нашим старостой, а потом мы услышали шум за дверью. Он… он… он ударил меня по голове, и я вырубилась. А потом очнулась тут… Мне так страшно, Рёги, что происходит? — сильнее расплакалась Рин. В ее голосе проскальзывали истерические и надрывные нотки. — Давно пришла в себя? — Сара прохрустела челюстью, широко открыв рот. Пересохшие губы потрескались, и с них пошла кровь. — Почти сразу! Это Тоичиро меня сюда приволок! Как он мог? — выкрикнула Рин. — Ну не кричи, прошу тебя. Голова раскалывается. Точно — это последствие воздействия техники учителя, отключившего сознание Сары. — С ним… учитель Сё был. Он меня связал! Что с нами будет, Рёги? Нас продадут в рабство или сдадут на органы?! — буйное воображение Рин позволило девушке представить самые мерзкие и аморальные картины. Как ее сначала возьмут силой, а после будут срезать заживо кожу кусками, либо сразу накачают снотворным, чтобы изъять для продажи на черном рынке органы; сердце, печень, легкие. Некстати вспомнилась и трагичная, безмерно жестокая история Дзюнко Фуруты. — Меня, значит, притащили позже, — прошептала сама себе Сара, напряженно хмуря брови. — Или раньше, раз Рин не видела. Хотя в ее-то состоянии… — Что ты там бормочешь? — Думаю, что мне делать, — не скрывая разочарования и раздражения, ответила Сара. — Не хочу тут всю вечность проторчать. Она прислонилась к стене и попыталась сесть. В области живота что-то тихо хрустнуло, и через ткань легкой форменной рубашки Сара почувствовала острый сгиб бумаги. Теперь стало ясно, почему ее проклятая энергия не поддавалась контролю. К телу Сары была приклеена печать, сковывающая потоки энергии. Оставалось лишь избавиться от нее, чтобы вернуть себе контроль над ситуацией. Кожа мурашками пошла. Из-за холода стучали зубы, не попадая друг на друга. Сара успела несколько раз прикусить кончик языка — не до крови, но все равно неприятно. — У тебя руки связаны, да? — спросила у Рин шаманка. — Мои вот к телу примотаны, но ноги свободны от пут. Я сейчас подойду к тебе. Только ты говори, чтобы я на звук ориентировалась. — Не подходи! — стыдливо запротестовала девушка. — Я тут давно сижу и… Как же неловко! Я… — Мне тоже проблеваться хочется, — призналась Сара, скосив взгляд. — Я не только блевала… — Поняла, тогда подойди ты, — острожно поторопила Рин Сара. — И главное, не поддавайся сейчас панике. Вместе мы сможем уйти, если будем слаженно действовать. — Ничего тупее я в жизни не слышала, — судя по звукам, Рин пыталась подняться на ноги. На ее разбитых открытых коленях медленно зацветали синяки, чего девушка не видела, но чувствовала. — Если будешь делать все, что я тебе скажу, то мы отсюда выберемся! — огрызнулась Сара, но в миг постаралась пристыдить себя за подобное общение с пребывающей в состоянии первобытного ужаса и незнания Рин. — Я со всем разберусь. Почему я вообще должна успокаивать тебя, Рин? Потому что завишу от твоей помощи? В каком же жалком я положении… — Мы не в кино, чтобы размениваться такими самонадеянными речами. Я так боялась, что меня однажды похитит какой-нибудь псих и утащит в свою комнату пыток! Страхи сбылись, какой ужас! Меньше надо было тру крайма смотреть перед сном. Нас теперь будут каждый день насиловать и мучить. Держать в подвале под домом, кормить объедками! — Скорее только второе — мучить, — мрачно утешила Сара. — Но я этого не допущу. — Заткнись, а! — Хорошо. Вернувшееся к Саре самообладание позволило слегка расслабиться. Повисшая тишина сбила Рин с толку. Она, трясясь от ужаса, застыла на месте, как слепой котенок. Взгляд не мог ни на чем сфокусироваться. Кромешная тьма прятала в себе очертание любого объекта. Под ее ногами что-то хлюпало, то ли натекшая из труб вода, то ли что похуже — желтоватое и пахучее. Ну давай, умоляй меня позвать тебя. Напуганная, потерянная… Хватит, Сацуки. — Не молчи, — проскулила Рин. — Мне страшно. — Хочешь услышать правду? Она тебе не понравится, — покачала головой Сара. Она поджала колени, чтобы опереться на ступни и подложить под бедра края юбки. — Мне и так ничего не нравится. Говори, что там у тебя на уме. Твое присутствие хотя бы не дает мне окончательно слететь с катушек. Сара прикинула, как лучше донести до школьницы информацию, не вдаваясь в подробности насчет оккультной стороны мира. Рин все равно ее не поймет. — Как скажешь, подруга по несчастью. В вашей школе уже как несколько лет ученики убивают себя при определенных обстоятельствах. Я из особого бюро расследований, и моя задача выяснить причину, — ложь не вышла складной. Рин, не веря, опустилась на корточки рядом с Сарой, но, потеряв равновесие, упала на пол. — И мне даже не семнадцать лет. Я совершеннолетняя, раз на правительство работаю, — данная деталь частично развеяла сомнение Рин, и даже прояснила для нее внешнее спокойствие Сары. — Твой учитель и этот староста ко всему причастны. — Это они всех убивали, ты хочешь сказать? — спросила Рин, обдавая шаманку неприятным запахом, исходящим из ее рта. Помимо этого тело Рин источало бьющий по ноздрям кислый пот. — Нет. Никто никого не убивал. Но ваш учитель организовал какую-то секту. Вступившие в нее ученики сами на себя руки накладывали. Возможно, они кому-то поклонялись, я не успела этого выяснить, — не любила Сара не-шаманам что-либо объяснять, потому что всегда приходилось выдумывать правдоподобную ложь. — Глупо попалась главному в этой заварушке, а ты просто узнала слишком много. — Не нужно было рассказывать Тоичиро про машину… Вчера учитель Сё Юми с автобусной остановки похитил! Он… он мог же ее… Если он сектант, а не псих-педофил. Какая же я глупая! Надо было сразу копам на него доложить, но я решила посоветоваться со старостой. Ответ Сара нашла не сразу. — Не вини себя. Рин вновь тихо заплакала, воображая в голове, что ее может ждать. Она не считала Сару своей возможной спасительницей. — Общупай меня. Кажется, мне что-то на живот нацепили. — Бомба! — вскрикнула Рин, отпозлая подальше. — Нет. Бумажка какая-то. Я ее чувствую. — У меня такой нет, — Рин принялась похлопывать связанными спереди руками по своему телу. Ей повезло больше — учитель Сё не видел в ней угрозы, поэтому обездвижил иначе, чем Сару. — Зато у меня есть, не медли, пожалуйста. Рин послушно начала водить ледяными руками по телу шаманки. Она прощупала ее плечи, задела грудь, а после дотронулась кончиками пальцев до старой печати, нанесенной на сухой папирус темными чернилами. Ногти Рин в панике сгрызла, поэтому на ее кутикулах багровела кровь. — Реально, бумажка какая-то. Обмотана изолентой… вокруг твоей талии. Не сорвать. — Попытайся надорвать ее, но так, чтобы это было незаметно, — в голосе Сары прозвучала нездорования напряженная нотка, а в голове начал созревать хитрый план. Бумага хрустнула. — Остановись, — попросила Сара, ощущая, что после повреждения печати по ее телу вновь разлился мощный поток проклятой энергии. — Спасибо тебе огромное. Проклятая энергия наполнила девушку силами, окончательно вернула уверенность, прогнав липкий страх. Окрепшее тело более точно просигнализировало о боли, всех ушибах, что получила Сара. Оказывается, ее левое запястье стягивала не только изолента. Электронные часы надавливали на вены, мешая кровотоку. Как удачно, что отдав Нобаре напульсник, девушка вернула любимый аксессуар на его привычное место. Высвобождаться Сара не спешила, решив застать врага врасплох. Принцип работы проклятой техники учителя Сё не был ей известен, но Сара намеревалась заранее заблокировать свое сознание от любого стороннего воздействия. — У меня на руке часы. Я сейчас перевернусь, а ты попробуй потыкать по ним. Они сенсорные, — отдала новую команду Сара. Уложившись на живот, она приподняла руки, чтобы Рин было удобнее сдвигать липкую ленту, отдирая ее от кожи. Воздействуя проклятой энергией, Сара нагрела запястья, тем самым упростив девушке задачу. Рин повернула на себя разбитый экран часов и зажала кнопку сбоку. Сенсорная панель ярко отобразила время, подсвечивая заплаканное и расцарапанное лицо Рин. 18:47. — Почти семь вечера, — дрожащими губами прошептала Рин. — Сигнал есть? — А он может быть? — Да, это эплвотч. Часы от телефона работают. С них даже звонить можно, если мобильник рядом. — Пишет, что телефон далеко, — полистав экран, грустно произнесла Рин. — Но… ловит вай-фай! Слабо, всего одна полоска! Где же мы? — В школе, — ответила Сара с недовольством. — Вай-фай директорский. Теперь веришь, что я из бюро? — Да, немного… Пароль только администрация и учителя знают. — Открой мессенджер и глянь в нем контакты. Если повезет, то современные технологии сыграют нам на руку. — Ты такая собранная и спокойная, — удивилась Рин, выискивая нужную иконку. Верно было подмечено. Уж теперь Сара могла за себя постоять. — Тебе так только кажется. Паника и ужас отступили, поэтому я заставляю себя мыслить холодной головой. — Ха-ха! А тут действительно холодно! Твои часы разбиты, поэтому я нормально вижу лишь верхнюю часть экрана. Тут только три важных контакта… «Запчасти», «Фэшн-дива» и «Фушигуми» с синим сердечком. Сара усмехнулась, вспомнив, как записала близнеца. Прозвища подруги и парня были более очевидными. — Открой «Фэшн-диву». — Угу… — Написать ей можешь? — нетерпеливо спросила Сара. — Только начертить что-то. Тут какое-то поле, как для рисования. На часах Сары был установлен только английский регистр. Несомненно Рин знала этот язык, но в стрессовом состоянии не смогла бы вспомнить нужных слов, и тем более верно начертить их по буквам на разбитом экране, царапавшем острым сколом подушечку указательного пальца. — Рисуй цифры. 00:00. Дрожащими пальцами Рин вывела на экране цифры и отправила сообщение. Прежде чем она успела увидеть две галочки, экран потух, разразив запястье вибрацией. — Они выключились! — всхлипнула Рин. — Я… я… — Они разрядились, — проскрежетала Сара, принимая прежнее положении. — Надеюсь, что сообщение дойдет. У Рин не было сил на расспросы. Дрожа, она прижалась к Саре, в поисках поддержки. Исходящий от девушки странный холод вовсе не оттолкнул ее, а наоборот ощутился как нечто обнадеживающее. Время тянулось бесконечно. Как медленная и широкая река без конца и края. В глубине подвала раздались тихие шаги, эхом отзываясь от стен. Глухие звуки приближались, и вместе с ними пришло предвкушение неизвестного. Девушки сильнее прижались друг к другу, и Рин прикусила губу, чтобы не закричать. Её глаза расширились от ужаса. Кто-то или что-то — угроза — находилось в этом жутком месте. Сара нахмурилась, в готовности сжимая кулаки. — Отползи обратно в свой угол и притворись, что потеряла сознание, — скомандовала Сара. — Быстро! Рин послушно закивала, и поспешила выполнить то, что ей сказали. Она неуклюже плюхнулась у стены и закрыла глаза. Притворяться даже не пришлось — неподготовленная психика не-шаманки защитила ее, погрузив в бессознательное состояние. Сара вновь легла на живот, пряча разорванную печать, и отвернула голову, чтобы скрыть лицо за волосами. Интересно, чем сейчас занят Мегуми? Места, поди, себе не находит… Давно ведь меня нет. Сердце Сары болезненно сжалось от мысли, что парень мог о ней беспокоиться. Дверь со скрипом отворилась. Закрытые веки Сары непроизвольно зажмурились еще сильнее, ведь пришедшие люди — отчетливо слышались две пары ног — включили свет. Каблуки мужской обуви звучали тише, чем цокот сандалий гэта. — Так-так, Сё, — протянул слегка насмешливый и молодой, но незнакомый Саре голос. — Ты меня в некотором роде подвел. — Господин, я почти завершил пятилетний цикл, как вы и просили! — непривычно встревоженным тоном ответил учитель. — Акаони достаточно насытился, чтобы сослужить вам хорошую службу. Сара всем телом сдерживала дрожь. Проклятая энергия незнакомца била ключом, и по силе была сравнима с тем, что девушка ощущала возле рассерженного Мирая или учителя Годжо на тренировках. — Мы ведь с тобой все четко и не раз проговаривали, — мужчина прошел в центр помещения и притворно вздохнул. — Акаони не должен был заключать клятву с шаманом. Это, знаешь, сравнимо с высокой кухней. Единожды попробовав деликатес, приготовленный шефом из мишленовского ресторана, обычная покупная еда покажется тебе пресной и заурядной. Акаони больше не примет не-шаманскую кровь. Цикл этого года обнулился. Цокот сандалий раздался прямо под ухом у Сары. Незнакомец смотрел на нее с высоты своего внушительного роста. — Но я задобрил Акаони, господин! — Ты не решился противостоять детишкам, когда они отправились искать Комнату, а трусливо пытался сгладить возможные последствия, чем привлек еще больше внимания и спутал мне все карты, — мужчина чуть наклонился к телу Сары, не понимая чувствует ли он остаточный след проклятой энергии или ее саму. Хитро улыбнувшись, он сделал правильный вывод. Решив позабавиться, говорить об этом Сё не стал. — Если цикл обнулился, то нужны еще три жертвы, — начал судорожно соображать учитель. — Я попрошу Тоичиро подговорить еще нескольких ребят… — Ты меня не расслышал? — разочарованно скривил губы мужчина в гэта. — Акаони вкусил кровь шамана. Теперь он не примет ничью более, кроме оккультной. Тебе нужны еще двое, чтобы завершить цикл этого года. — Это… это хорошие новости! Одна девчонка уже есть, осталось поймать черноволосого парня, чтобы… Прежде чем продолжить, человек в гэта вальяжно взмахнул рукой, создав ограничительный барьер, не пропускающий за свой предел ни единого звука. Из-за того, что Сара находилась в непосредственной близости к его границе, она ощутила давление, будто ее погрузили глубоко под воду. Барабанные перепонки напряглись настолько сильно, что лишь чудом не лопнули. — Нет! Не смей трогать потомка клана Зенин. Мальчик обладает уникальной техникой, и я не позволю тебе и на шаг к нему приблизиться! Ты и так подставил меня с Рёги, Сё, — продолжил незнакомец, убедившись, что их диалог не подслушивают. Сара нервно прикусила губу, ощутив на языке металлический привкус собственной крови. Древний оккультист и отличный стратег — Кэндзяку, хорошо помнил клятву, данную Ямато Рёги. Основатель клана палачей желал переродиться спустя тысячу лет в теле одного из своих потомков, что Кэндзяку пообещал исполнить. Сацуки Рёги очень удачно подвернулась ему под руку, но опрометчивость Сё все испортила. Кэндзяку был уверен, что так или иначе сможет переманить на свою сторону другого палача. Или… Столкнуться с Сацуки в иных обстоятельствах, чтобы совершить задуманное. — Но… Кроме Тоичиро в нашей школе нет больше шаманов, — до Сё начал доходить посыл слов Кэндзяку. Он хотел, чтобы Ацуши принес в жертву Акаони своего ученика. — Он так помогал мне, и я не смогу… Кэндзяку лениво закатил глаза. Пошарив рукой в карманах своего одеяния, он вытащил продолговатую белую кость — ребро. — А я не могу больше полагаться на тебя, Сё. Ты нарушил большую часть наших с тобой договоренностей, — проговорил Кэндзяку. — Но благодарю за заботу об Акаони. Он… Достаточно ранимый проклятый дух с особенными предпочтениями. Как ребенок, который отказывается есть полезную пищу после тарелки моти. — Господин, что вы… Кэндзяку грубо схватил мужчину за горло, и с неестественной для человека силой опустил перед собой на колени. Кровь с губы Сары обильно стекала на пол. Привыкшие к свету зрачки расширились от ужаса. Каждый вдох давался с трудом — Сара боялась издать лишнего звука. Давление резко усилилось, поэтому девушке пришлось рискнуть и направить проклятую энергию к голове, чтобы сберечь слух. Открыв рот Сё, Кэндязку начал пропихивать ему в горло древнюю кость, принадлежавшую шаману, жившему тысячу лет назад. Обстоятельства вынудили его возродить Рокеро Зенина раньше, чем полагалось… Несчастный, отчаянно цепляясь за подол буддийского одеяния мучителя, захлебывался в собственной слюне. Острая кость, царапая пищевод, проникала всё глубже. Сознание затуманилось, уступив место другой душе — более сильной. Сара ощутила, как совершенно незнакомая, зловещая энергия заполнила пространство. С колен поднялся кто-то другой: длинные тёмные волосы с зелёным оттенком рассыпались по его спине, а радужки глаз приобрели болотный цвет. Древний шаман выпрямился во весь рост, ослабив ворот туго застегнутой рубашки. Швы на пиджаке в области плеч затрещали из-за разницы в габаритах учителя и того, в кого его превратили, предав душу Ацуши Сё забвению. — Господин Зенин, — Кэндзяку, по традиции минувших лет, склонил голову в приветствии. — Как видите, я не забыл нашу клятву. Зенин откинул волосы назад, продемонстрировав смуглое лицо, покрытое глубокими шрамами. — Так значит, те видения будущего… — Правда, — самодовольно закончил за него шаман. — Добро пожаловать в две тысячи восемнадцатый год. Рокеро прохрустел суставами, разминая новообретенное тело, ничем не отличимое от изначального. С непривычки оно ощущалось ватным, как после пробуждения от долгого сна, коим и ощущалась тысяча лет, проведенная в проклятом предмете. — Ты изменился, ханец. Хоть стал похож на нормального человека, — заметил Рокеро, сравнивая нынешний внешний вид Кэндзяку с тем обликом, в котором древний оккультист предстал пред ним тысячу лет назад. — Должно быть, что и остальные перемены меня не разочаруют. — Как знать… — Кэндзяку пожал плечами. — Нам с вами следует о многом поговорить, но в более комфортном и располагающем к продуктивной беседе месте. — Соглашусь, — ухмыльнулся Рокеро. — Информация в памяти этого очкастого червя и выеденного яйца не стоит. Я первый, кто вернулся? Кэндзяку учтиво улыбнулся. — Не здесь, господин Зенин. Прошу за мной. Мне потребуется не только с вами пообщаться, но и попросить… об одной услуге. Вам она точно будет по силам. — Дай угадаю, ты хочешь, чтобы я доделал работу за этим жалким смертным? — усмехнулся Рокеро. — Зуб за зуб, я не из великой благодарности это сделаю. — Конечно. Рад, что могу на вас положиться. Рокеро бросил скучающий взгляд на плененных девушек. Уж кому, а ему точно хватит решимости завершить обнуленный цикл этого года, чтобы достаточно насытить для Кэндзяку Акаони, после чего своеобразная цена за его возвращение будет уплачена. Освободить душу от круговорота сансары было непросто, но Кэндзяку справился, а значит и Рокеро обязан отплатить ему той же же монетой. Шаман ценил в других людях честь. Вот только Рокеро не знал, что Кэндзяку на самом-то деле не требовалось идеальное завершение пятилетнего цикла. Древний оккультист возродил Зенина, желая привнести хаос — запутать следы, ведущие к правде. — Рёги, да вас как собак нерезанных стало, — зло проскрежетал Рокеро, закрывая за собой тяжелую дверь. Помещение вновь погрузилось во тьму, а барьер рассеялся. К Саре вернулся слух; вода продолжала капать с труб, а тихие болезненные всхлипы — на этот раз ее собственные — эхом отзывались от стен.

※ ※ ※

Башня разрушилась от одного единственного неверного движения, с грохотом развалившись на плоскую поверхность. Нобара с недовольством ударила рукой по деревянному столику, что стоял в гостиной комнате. Помимо небольших брусков дженги и пустых жестяных банок на нем валялись смятые цветастые упаковки из-под снэков и молодежные журналы. Сидевший на спинке дивана Танака захлопал в ладоши. — Ха-ха, ты снова проиграла! — с ехидцей пожурил девушку сын директора. — Хочешь взять реванш? — Неа… Время близилось к вечеру. Солнце за широким окном расплывалось в ярко-оранжевой палитре и постепенно клонилось к закату. Миякава совершенно не следила за временем, наслаждаясь приятной компанией новых знакомых, в отличие от Мегуми, который каждые десять минут проверял телефон и пытался дозвониться до Сары. Он писал ей во все социальные сети и мессенджеры, которыми они успели обменяться, и уже был готов звонить ее брату. Хотя стоило обратиться к Нитте и сообщить, что эта миссия оказалась не по зубам первогодкам. — Башня на тебе уже три раза рухнула, Кугисаки. У кого-то руки не из нужного места растут, — продолжил Танака, спрыгивая с дивана. — Зато я прирожденный мастер. Хочу потом на инженера поступить, чтобы строить громадные небоскребы. Дженга это всего лишь разминка. Он приблизился к столику, чтобы собрать бруски и бережно убрать их обратно в коробку со стертыми углами. — Просто у тебя игра тупая, для дрочеров-задротов, а не нормальных людей, — насупилась Нобара, не признавая поражения. — Верно говорю, Фушигуро? — Да мне без разницы, — выдохнул парень, отводя взгляд от коллекции построек Танаки из кубиков Лего, которую он выставил в гостиной. — Ты немного напряжен, Фушигуро, — несмело обратилась к нему Миякава. — Извини, — добавила она, прикусив губу. Мегуми успел переодеться из школьной формы в льняные штаны и светлую футболку, поэтому на его руках виднелись розовые пятна, похожие на аллергическую реакцию. Они были вызваны сильным стрессом, который не отпускал парня на протяжении всего дня. Кожный покров невыносимо зудел и чесался из-за эмотивной эритемы. — Я скоро вернусь, — ответил Мегуми, поднимаясь с кресла. Он вышел на задний двор, чтобы подышать свежим воздухом и еще раз набрать номер Сары. Беспокойное сердце все никак не унималось от тревоги, и громко билось о ребра. — Что с ним? — поинтересовалась Миякава, убедившись, что Мегуми задвинул за собой седзи. — У вашего друга что-то случилось? Танака покосился на Нобару, ожидая объяснения. Он и сам мог что-нибудь выдумать, но решил не лезть и не портить прикрытие оккультистам, ответственно отнесясь к их миссии и доверию, оказанному в его сторону. За пару дней общения с первогодками токийского оккультного колледжа парень много что понял и переосмыслил. Новые знания навсегда изменили представление Танаки о привычном мире, с чем ему еще предстояло смириться. — Как ты могла заметить… Здесь еще кое-кого не хватает, — собравшись с мыслями, начала Нобара. — Сар… Сацуки Рёги. — Новенькая хафу… Кстати, мне показалось, что вы с ней очень дружны, и явно знаете друг друга дольше, чем должны были бы, — поделилась любопытным наблюдением Сузуки. — Не смотри так сурово на меня, пожалуйста. Я вроде ничего такого не сказала. — Ты права, — натянуто улыбнулась Нобара. — Послушай, Миякава, я сейчас расскажу тебе немного странные и тревожные вещи, которые могут показаться глупостью, но прошу, отнесись к ним серьезно. — Не думаю, что мне уже хоть что-то покажется глупостью, — отведя взгляд, ответила школьница. Она положила ладонь на бедро, где зудела метка проклятия. — Вот и славно. Ты наверняка слышала о самоубийствах, которые трижды в год совершают в вашей школе. И… Ладно, скажу еще прямее, знаешь о Комнате, потому что и сама ходила туда. Миякава резко встала с дивана. Взглядом попыталась найти свою сумку, но потом вспомнила, что оставила ее в гэнкан рядом с обувью. — Время позднее. Мне пора, — дрожащим голосом проговорила девушка. — Засиделись мы… Мама точно меня убьет! — Стой! — выкрикнула Нобара. — Не ищите эту Комнату, очень вас прошу! Это не легенда, а правда. В это сложно поверить, но… — Я уже была там, — твердо произнесла Кугисаки. В доказательство правдивости своих слов, она сняла напульсник и показала запястье с отметиной. — И наша подруга могла пропасть из-за Комнаты. Миякава, прошу, поговори с нами. Глаза Миякавы заблестели от слез. Вернулся и Мегуми, мрачной тенью прислонившись к дверному косяку. — Это очень плохо. Очень-очень, — тихо проговорила Миякава. — Демон не исполняет желания, а просто врет! Иначе мама давно перестала бы относиться ко мне… так… Сгорая от стыда, Сузуки рассказала все. Начав с безобидных сплетен, странных смертей, баек старосты о Красной комнате, где обитает могущественный демон, способный исполнить любое желание, и заканчивая своим отчаянием. Рассказ о сталкере выдался непростым для девушки. Миякава часто умолкала, пыталась перевести тему, а под конец навзрыд расплакалась. Но вместе с этим она испытала облегчение. О ее боли узнали, поняли и разделили ее, утешив словесно и физически. Нобара крепко обняла отчаявшуюся девушку, прижала к себе и погладила по спине. — Отец точно со всем разберется! — уверил Танака. — Он и с твоей мамой поговорит, и этого придурка ебнутого поможет засадить за решетку! Миякава в ответ лишь кивала, чувствуя себя не одной в этом горе. К сожалению, ее рассказ дал шаманам только одну наводку — на старосту Тоичиро Шикаду, который по совместительству являлся главой секции кэндо, куда записалась Сара. Мегуми был готов единолично наведаться к нему в гости без приглашения. На телефон Нобары внезапно пришло сообщение. От Сары. 00:00. Все шло по плану. По крайней мере в этом уверилась Кугисаки, после убедив и побледневшего от неожиданности Мегуми, у которого перехватило дыхание. Им неоткуда было знать, что в игру Красной комнаты вступил невероятно опасный и непредсказуемый участник.

※ ※ ※

Тоичиро вывел Сару из подвала школы, крепко держа за плечо, и продолжил толкать ее перед собой к лестнице. Девушка смиренно не сопротивлялась, но ноги переставляла медленно, раздражая встревоженного старосту. Вместо учителя Сё приказ отвести новенькую к Акаони отдал сурового вида человек с шрамами на лице. Тоичиро был предупрежден, что однажды ему нужно будет послушаться мужчину с шрамом на голове, но он и не предполагал, что этот таинственный незнакомец окажется таким жутким на вид. — Быстрее, — поторопил Сару парень. Полночь уже наступила — Комната открылась, и Акаони ожидал новую жертву. Он хотел насытиться оккультной кровью, что на вкус для него была чуть ли не божественным нектаром. — Ты так торопишься к своей смерти? — усмехнулась Сара. — Хах, ну да. Самоубийство — осмысленное желание человека, вот ты к нему и… стремишься. — Что ты такое несешь, Рёги? — скривился Тоичиро, подталкивая девушку к началу очередного лестничного пролета. Он едва не споткнулся, не разглядев в темноте ступеньку. — Сначала школьники вскрывали вены на крыше, что можно было посчитать разовой случайностью, которая вдохновила депрессивных последователей, но потом, после опечатывания крыши, ребята начали убивать себя через повешение, доставляя этим еще больше проблем. Никто не уходил тихо… Суицидники хотели, чтобы о их смерти знали? Ведь можно было убить себя где-нибудь далеко в лесу или уехать ради этого подальше от маленькой деревни, где слухи разносятся со скоростью света. — Не пудри мне мозги. Ты уже знаешь о Комнате, Акаони и всем прочем, — недовольно ответил Тоичиро. — Но почему все умирали в школе? Все никак понять этого не могу, — Сара испытала нездоровое удовольствие от осознания, что ей удалось вывести старосту на диалог. — Из-за метки. Спираль, ты ее точно видела у своей рыжей подруги. В метку Акаони вложена его проклятая энергия, как говорил учитель Сё, и она стремится вернуться к своему хозяину. Смерть — высвобождение, поэтому она должна наступить на его территории, — Тоичиро не видел более причины чего-либо скрывать от Сары, все равно ей недолго осталось, а парень хладнокровным убийцей себя точно не считал. — Сама по себе энергия Акаони негативно сказывается на психике обычных людей; сводит с ума, начинаются кошмары, скверные мысли лезут в голову… Жуть. — И ты к этому готов? — усмехнулась Сара. — Судя по реакции Нобары, нас с тобой ждет физическое истощение, вместо морального. Даже не знаю, что хуже. Они поднялись на третий этаж. Сара остановилась. — Почему ты говоришь так, будто я тоже стану жертвой Акаони? — удивился Тоичиро. — Тот мужик сказал, что тобой одной духа задобрить надо. Сара решила, что Тоичиро имел в виду незнакомца в гэта. Она смело обернулась к парню и посмотрела ему в глаза. — Тебя надули. Акаони попробовал кровь таких, как мы с тобой. Если я стану второй жертвой, то ты должен будешь стать третьей, — сухо произнесла она. — Или почему еще твой учитель слинял? Чтобы не попасть под раздачу! Ты стал разменной монетой между ним и тем стремным чуваком! — Да быть не может! Толика сомнения зародилась в сердце парня. Учитель Сё действительно исчез, бросил его одного, убедив поверить совершенно незнакомому человеку. — Я не собираюсь играть с тобой в объяснялки, Тоичиро, — вздохнула Сара, сжигая изоленту синим пламенем. — Скажи мне, ты видишь во сне призраки тех, кому рассказал о Комнате? Все произошло в долю секунды. Их клинки ударились друг о друга — призванная Сарой катана и тренировочный меч старосты, который он носил в чехле у себя за спиной. Парировать атаку девушки у Тоичиро вышло мастерски, но он не ожидал той силы, что она вложила в удар. С улицы донесся шум. По всей видимости началась другая битва. Сара повернула голову, уловив знакомую проклятую энергию. Ее сердце пропустило удар. Не шторм и не пурга, а скорее пронзительный режущий щеки морозный ветер в канун Йоля. Именно так Сара могла охарактеризовать проклятую энергию Фушигуро Мегуми. Он пришел. Пришел за ней. Наполнившись решимостью, Сара изловчилась и подрезала выпад Тоичиро. — Видишь их все же! Тоичиро, сосредоточенный на движениях девушки, молчал. Да, видел. Видел всех ребят, кто узнал из его слов о могущественном духе, который способен исполнить любое желание взамен на кровь, скрепляющую их договор. Мертвые приходили к нему во снах и молча стояли, уперевшись тусклым взглядом ему в глаза. — И как тебе живется с этим грехом, убийца? — продолжила нагнетать Сара. Она умело наступала, вынуждая Тоичиро только защищаться. Лезвие катаны касалось его рук, ног, но не резало туловище. — Они заслужили этого! — в сердцах воскликнул Тоичиро. — Да? — протянула Сара с насмешливой улыбкой. — Чем же заслужил смерти одноклассник Танаки? Или та же безобидная Миякава? Лицо Тоичиро исказилось болью. Он терзал самого себя изнутри, но смолчал. Исповедь казалась ему проигрышным вариантом, самым последним. Взмахи мечей со свистом рассекали воздух. Лязг стали стал музыкой для ушей Сары. Она наслаждалась сражением, не допуская использования проклятой энергии, потому что ей хотелось победить честно и на равных. Рефлексы, отточенные годами практики в резиденции, не подводили палача Сару Рёги. Мысли Тоичиро душили его. Слова девушки так не вовремя нарушили внутреннее принятие своих действий, что пробудили загнанное на задворки души чувство вины. Действительно, он был самым настоящим убийцей. Не руками, но словами староста обрывал жизни подростков, которые стремились к исполнению своих самых заветных грез. Тоичиро вяло парировал удар, а после отбросил катану в сторону. Его воспитывали честным человеком, так что же пошло не так? И когда? Почему на его руках была кровь? — Последние два года именно я рассказывал ребятам о Комнате, — опустив взгляд, произнес Тоичиро. Рука Сары дрогнула, но она не отозвала оружие. — Первым трем искренне, ведь я не знал, что именно после посещения Комнаты совершали самоубийства… Учитель Сё сказал же мне… Что я особенный. И что мой долг — это приводить людей к покровителю таких особенных… Чтобы дух питал нас силой. А потом я понял, что все связано, — с трудом и комом в горле продолжил парень. — Учителю пришлось рассказать мне всю правду об оккультном мире, и тогда я понял, что дороги назад нет. Не могу сказать, что Сё запугивал меня, но у меня всегда было чувство, что перечить ему себе дороже. Сара не испытала к нему сочувствия. Незнание не спасало никого от ответственности. — Шоджи, Ясуши, Минори… Я помню их всех… Именно их образы мучают меня по ночам… Они были невинны. Ясуши хотел экзамены хорошо сдать, Минори, чтоб ее, новый айфон, а Шоджи, чтобы его больная бабушка вылечилась. После его смерти ее инфаркт схватил, господи… — судорожно выдохнув, Тоичиро упал перед Сарой на колени. — Господи, я… Я правда на тот момент не знал! Неуютно поежившись, Сара покосилась к окну. На заднем дворе школы шел бой, а она никак не могла помочь Мегуми сражаться с неизвестным противником — явно способным заклинателем. — Но в этом году я решил самых конченых к Акаони сослать! Озэму этот, над животными издевался! Глаза кошкам клеем заливал, лапы подпаливал, щенков в реке топил и хвосты с ушами им отрезал, пока живы были. Сдох и сдох! Туда ему и дорога, — гневно поведал Тоичиро. — Он еще фотки с ними по чатам разным рассылал. Анонимно, чтобы его никто не вычислил. Сара удивленно подняла брови. Подобного развития исповеди Тоичиро она не ожидала. — С чего ты решил, что можешь его судить? — вкрадчиво спросила Сара. — А ты как бы на моем месте поступила? Девушка не нашлась с ответом. На его месте она никогда не была, а сравнивать нехорошие выходки Сацуки с издевательствами Озэму ей не хотелось. — А в чем провинилась Миякава? — нетерпеливо задала вопрос Сара. Но Тоичиро молчал, пристыженно жуя губы. Сара устало вздохнула, лишнего времени не было. Она подошла к Тоичиро и занесла над его шеей клинок. — Пользуясь правами клана Рёги, я — Младшая кровь Сацуки Рёги, обвиняю тебя, Тоичиро Шикада, в пособничестве заклинателю Ацуши Сё во всех его злодеяниях против не-шаманов. Дарованной мне волей, от имени… наследника главы клана — Первого Клинка Госукэ Рёги, я лично приведу в исполнение твою казнь… — Сара осеклась, потупив взгляд. — Нет… Так нельзя. Она медленно опустила руки и отозвала катану, а после сложила пальцы в печати. — Расширение территории: Затмение.

по͡че́м̃у с͠т͋а͗ло та͝к͠ т͑и͞х̕о͠?̕

и͠ х̕олод͞но…̉

н͡о т̀ӑк͞ споко͝йно̚.

Мегуми остановился на пустом волейбольном поле, ощутив рядом с собой незнакомую проклятую энергию. Под ногами хрустнула листва, а края брюк испачкались в росе, выпавшей после полуночи. Прислушиваясь к чьим-то жалобным всхлипам, Мегуми на выдохе обернулся и увидел перед собой леденящее душу зрелище: незнакомый шаман тащил под руку Рин. Мужчина пытался увести её в сторону леса, но девушка упиралась. Послышался треск — сломался каблук её школьных туфелек. — Отпусти её, — злость охватила тело Фушигуро. — Немедленно! Помня наставления учителя Годжо, он, не мешкая, сложил печать. Из тени появился огромный черно-белый пёс, чей рык привлёк внимание незнакомца. Что это за человек? — подумалось Мегуми, прежде чем он поймал на себе взгляд таких же слегка раскосых, как и у него самого, глаз. Глубокие шрамы и ночные тени сделали лик мужчины ещё страшнее, и то, с какой легкостью тот держал хнычущую Рин под руку, заставило юношу сухо сглотнуть. Старший из Зенинов, притянув трепыхающееся тело к себе, заговорил. — Шикигами утратили былое величие, — произнес он, не впечатленный рычащей химерой. Рокеро резко и неестественно повернул шею девушки, и та, не успев издать крик, оказалась отброшена в сторону. Лишённая жизни Рин приземлилась на траву, покрытую росой. Химера, переняв гнев хозяина, стремительно понеслась навстречу противнику. Призванная незнакомцем свирепая белая гончая клацнула огромной челюстью прямо у морды шикигами Мегуми. Рычание и скулёж псов наполнили пространство. Фушигуро, с исказившимся от шока лицом, наблюдал за самодовольной ухмылкой старшего Зенина. Подобравшись на близкое расстояние, он прошёлся кулаком по скуле мужчины. Нельзя позволить ему сбежать! — решил юноша, притянув сплюнувшего кровь шамана за ворот рубашки на середину поля, подальше от леса. Правый бок заныл от контрудара локтем. Мегуми, прикусив губу, подметил — прежде его с такой силой била лишь Маки. — Нуэ! — вскричал он, сложив ладони в виде птичьих крыльев. — И это всё? — прохрипел Рокеро, выдерживая натиск противника, стараясь не обращать внимания на боль в мышцах, которые сводило от электрического тока. Мегуми потянулся в тень, намереваясь достать хранящийся в ней клинок, но Зенин, словно растворившись в пустоте, материализовался у него за спиной. Застигнутый врасплох грубой подсечкой юноша тихо выругался, отчаянно пытаясь дотянуться до своего оружия. Однако вид оказался заблокирован сотнями белых кроликов, а где-то позади раздался голос. — Отрадно видеть, как искусно ты владеешь шикигами, — сказал Рокеро с искренней похвалой. — Но полный потенциал техники ты ещё не раскрыл. Обескураженный Мегуми, озирающийся по сторонам, не был настроен на разговор. — Покажись уже, — процедил он сквозь зубы, как только рой кроликов исчез. Боль расцвела в области копчика. Новый удар отбросил Фушигуро к волейбольной сетке. Мегуми с трудом сохранил равновесие, дыхание его сбилось, а разум всё ещё не мог осознать, откуда бьет враг. Однако, прежде чем он успел что-то предпринять, Зенин заговорил, шагнув прямо из тени. — Техника Десяти теней — это не только дарованные нам шикигами, — терпеливо объяснил Рокеро, лениво разминая костяшки пальцев, собираясь сложить какую-то другую печать. — Ты забываешь, что главная суть нашей способности заключается в манипуляции тенью… А ты совершенно ею не пользуешься. Увидев, что химера больше не может противостоять белой гончей, Мегуми с досадой отозвал пса. На юношу обрушился град ударов, наносимых с разных сторон, поскольку Зенин свободно перемещался в тени. От мощной атаки кулаком в грудь Мегуми оказался отброшен в дерево за пределы волейбольной площадки. Ствол расцарапал футболку, и, казалось, на спине останутся кровоподтёки. Я облажался. Рин мертва, а мой уровень владения техникой даже близко не сравнится с его... Нет. Я не должен проиграть. Не сейчас... С трудом преодолевая одышку, Фушигуро поднялся на ноги, вытянул кулаки вперёд и медленно развёл их в стороны. — Фурубэ Юраюра.

Л͂ун̕а з͡ат̉м͞ил͊а С͡о͝л͝н͡ц͠е͞.͠

͝

То̕

̌

К͠э̒

̚

Дзин͞

͞Д̋з́ай͡

Дз͝эн͠

Тоичиро стоял по щиколотки в черной ледяной воде, пошедшей мелкой рябью от его суетливых движений. Парень оглядывался по сторонам, пытаясь зацепиться взглядом хоть за что-то, но кроме бесконечной водной глади, простирающейся в пустоту, и диска величественной и зловещей Луны, повисшей на темном небесном полотне, ничего не было видно. Искаженный свет Солнца отбрасывал на воду темно-фиолетовый инфернальный теневой отсвет, на котором контрастировали светлые блики. Было холодно, одиноко, но почему-то не страшно. У Тоичиро сложилось впечатление, что он достиг конца. Конца всего. Дошел до финальной точки без возможности вернуться туда, откуда он пришел. А откуда вообще он пришел? Пальцы рук подрагивали. Тоичиро безуспешно попытался унять дрожь. — В «Затмении» твоя воля к жизни будет понижаться, постарайся этому сопротивляться, — посоветовала Сара, воплощаясь в всполохе синих искр перед пораженным Тоичиро. — Нам нужно время — здесь оно есть. Поговорим. Под ее ногами начал клубиться багровый туман, застилая собой все вокруг. — Проясню. Мое расширение территории понижает волю к жизни того, кого я сюда привожу, чтобы сработало гарантированное попадание моей атаки. Не физической. Мы заключим пакт, условие которого буду диктовать я, — вкрадчиво произнесла Сара. Тоичиро только заметил, что ее одеяние сменилось. Вместо школьной формы владелица территории предстала перед ним в черном кимоно с красным поясом. В самом простом, без изысков и изящного орнамента на ткани — величие и превосходство девушки не нуждалось в очередном подтверждении. — За нарушением пакта следует смерть, поэтому я всегда очень тщательно обдумываю условия. Чем ниже твоя воля, тем больше я могу затребовать, Тоичиро, помни об этом. Парень послушно взял себя в руки и переключился с глубоких и философских мыслей, угнетающих сознание. К его несчастью учитель Сё не рассказал, что шаман, озвучивший условие работы своей техники и территории, получает преимущество в бою. — Ты поговорить хотела, — напомнил староста, уставившись на свои мокрые ботинки. — Верно. Тоичиро, почему ты отправил в Комнату Миякаву? В чем она провинилась? — голос Сары звучал спокойно. Он не отражался эхом и не был громким, отчего в нем прослеживались властные нотки. — Акаони желания не исполняет, его жертвы умирают из-за метки быстрее, чем последствия заведомо неисполнимой клятвы могут настичь его. Ты специально отправил ее к проклятию, чтобы убить. — Ей уже не помочь, — печально ответил парень. — Она и так с собой покончить хотела, а поход в Комнату дал ей призрачную надежду, что все наладится, и ускорил необратимый процесс. — Почему? — удивилась Сара. — Наши с братом родители в город давно на заработки свалили, в порту трудятся, нам деньги высылают. Живем бедно, поэтому брат физруком к нам в школу устроился, — начал издалека Тоичиро. — Я с ним никогда не ладил. Он странный, нелюдимый, все свободное время в компе сидит, заперевшись у себя в комнате. У меня как-то раз ноут перегрелся, а мы с друзьями договорились по сети поиграть… — Какое это имеет отношение к Миякаве? — прервала парня Сара. — Дослушай, Рёги… Я пошел в комнату брата и без спроса включил его компьютер. Любопытство верх взяло, и пока игра скачивалась, я пошарил у него в папках, — Тоичиро стиснул зубы. — Такое нашел там… Разные непристойные фотки девушек, ровесниц моих, не его! И среди них были снимки Миякавы… — Вот черт! — Ага. Я дождался брата, чтобы обо всем спросить, но он рассвирепел, побил меня так, что я пару дней отлеживался… Потом я копов вызвал, они забрали его комп на экспертизу, но ничего не нашли. Этот подонок стер все с жесткого диска и возненавидел меня сильнее прежднего! Сара разочарованно выдохнула. — Ты и не пытался помочь Миякаве. Сразу руки опустил. — Завали, Рёги! Я подросток, а не умный взрослый. — Это не оправдание, — грустно заметила Сара. — Ты мне не понравился, Тоичиро. Сам себя назвал судьей, бездействовал, когда нужно было сделать хоть что-то, слушался психа-оккультиста, вместо того, чтобы противостоять ему. Ты избрал пассивное послушание. — Не говори того, о чем не знаешь! — Возможно, тебя следовало бы казнить, но я хочу верить в то, что ты сможешь исправиться. Поэтому заключим пакт, — Сара произнесла твердо: — Тоичиро Шикада, ты зайдешь со мной в Красную комнату и загадаешь желание. Любое, никак не связанное со мной и каким-либо знакомым тебе человеком. А после навсегда покинешь деревню Гокай. В свою очередь я клянусь, что и пальцем тебя не трону. Кроваво-багровый туман заполонил собой все. «Затмение» рассеялось. Снаружи прошла от силы пара минут, но проведенное в заточении полной Луны время ощутилось для Тоичиро бесконечно долгим. Из него будто вытянули всю жизненную энергию и эмоционально опустошили, доведя до дрожи и помутнения сознания. Сара не протянула парню руки, чтобы помочь подняться. Не хотела и больше не могла. Три уверенных стука в дверь кабинета английского клуба. Комната впустила к Акаони пришедших старосту и решительного палача. На стене образовалась алая спираль, из которой полезло многоглазое проклятие с сочившимся гноем из слизистых частей несуразного тела. Тоичиро испытал не трепет, а ужас перед существом, которого до этого ни разу не видел, а лишь раболепно восхвалял. — Ч͓е͢гͅоͅ ты̞ же͇л̤аеш̫ь̣? — из ниоткуда спросил Акаони. Логика Тоичиро была проста. Он устал, не был готов нести ответственность за содеянное, а следовательно хотел выйти из игры со сложными правилами. — Я хочу, чтобы ты лишил меня проклятой техники и сделал обычным человеком! — твердо произнес Тоичиро. Сара с укором посмотрела на парня, подписавшего себе смертный приговор. Не стала чего-либо объяснять и прощаться, а просто едва заметно покачала головой. Иронично, что подстрекатель стал первым, кто задал действительно исполнимое проклятием желание. — Ака̌о͞ни͞ и͞сп͝о̕лни͡т͡ т͡в̕о̂ю͑ в͠ол͠ю.͞ Тоичиро умер быстро. Высеченная на затылке проклятая техника сгорела мгновенно и безболезненно. Его тело глухо шлепнулось на пол возле ног Сары. Она ничего не почувствовала. — Ч͓е͢гͅоͅ ты̞ же͇л̤аеш̫ь̣? Настала очередь Сары загадывать желание. — Перенеси метку Миякавы Сузуки на шамана по имени Госукэ Рёги, — сказала Сара. Они с Нобарой не были уверены, что не-шаман с меткой переживет какую-либо манипуляцию над ней из-за связи с проклятием, поэтому предварительно решили избавить Миякаву от спирали, прежде чем нанести решающий удар. Все было продумано с самого начала, а жизнь Сузуки стояла в приоритете. — Ака̌о͞ни͞ и͞сп͝о̕лни͡т͡ т͡в̕о̂ю͑ в͠ол͠ю.͞ Предплечье Сары окрасило спиральное клеймо, жгущее кожу, но через долю секунды исчезло вместе с проклятием. Все прошло по плану.

Резонанс!

— Фурубэ Юраюра. Рокеро напрягся. Он собирался прервать самоубийственный ритуал, как вдруг почувствовал, что уровень проклятой энергии в воздухе снизился. Ветер завывал, оплакивая проклятие. — Не ощущаю присутствия Акаони, — прошептал древний заклинатель. Треск стекла раздался откуда-то сверху. Оба Зенина подняли глаза, и старший из них едва успел уклониться от клинка Сары, который пролетел в сантиметре мимо его шеи. Мегуми наблюдал за происходящим, словно в замедленной съёмке: Сара, выпрыгнувшая из окна среди осколков, уже готовилась отрубить голову шамана… Из хобота призванного шикигами-слона полилось цунами, и Сара, сметённая сильным потоком воды, выпустила меч из рук и оказалась подле Мегуми. Девушка закашлялась, чувствуя, как влага оседает в лёгких, не позволяя нормально вздохнуть. — Твою мать, блять… — прохрипела Сара вслед убегающему в лес противнику. Силы покинули тело девушки. Ноги подкосились, и Сара упала на Мегуми. Фушигуро подхватил ее и заботливо уложил к себе на колени, чтобы сразу же крепко обнять и уткнуться носом в мокрую макушку. Он что-то неразборчиво шептал и целовал волосы девушки, ища в этих действиях успокоения. Сара слышала, как сердце Мегуми беспокойно стучало по грудной клетке. Он здесь, рядом, все закончилось. Ее сердце тоже билось громко и быстро, но не от тревоги и пережитого, а от трепета. От нежности, которую она чувствовала в жадных ласках; Мегуми прижимал ее к себе за талию и периодически гладил ладонью по ней, впивался пальцами в чувствительную кожу, как будто Сара могла испариться из его объятий в любой момент. — Ты в порядке? — тихо спросила Сара, поднимая голову. Глаза почему-то защипало от подступающих слез. — Да, — соврал Мегуми. Его тело ломило от боли, а на лице алели свежие раны. Сара слабо кивнула и прикрыла глаза, ощутив прикосновение холодных губ парня к своим, едва успевшим зажить. Поцелуй вышел соленым из-за слез и крови.