Отныне и навеки: Петербург и Париж

Глава VI

Спасти от корсиканца

      С самого начала Великий князь не был в восторге от времяпровождения с корсиканцем в театре. После происшествия с каретой всякое желание и настроение отпало ехать хоть куда-либо. Они приехали в театр на постановку, которая не слишком-то и интересовала Константина, по правде сказать, его мало увлекали Вольтеровские речи, произнесенные из уст Тальма, поэтому он нашел прекрасную замену этому занятию-наблюдение за своим братцем императором.       Великий князь сидел в соседней ложе вместе с генералом Беннигсеном. Князь направил свой лорнет на императоров, что-то себе недовольно шепча под нос, пока достаточно отчетливо не сказал с досады: — Как же меня раздражает этот Наполеон. Ангажирует взрослого мужчину, как портову девку!       Сидящий рядом Беннигсен также имел честь наблюдать сию картину: оба императора, сидевшие рядом, о чём-то шептались, в конечном итоге прекратив вовсе обращать внимание на сцену. Этих двоих более интересовало внимание друг друга явно. — Не пыхтите попусту, Ваше высочество, — ответил ему генерал. — Чего зазря пыль поднимать, когда ничего от сего действа не изменишь?       Константин отложил свой лорнет в сторону и оперся на руку, пребывая в самом отвратительном настроении. — Изменить все можно, не переживайте. Только надо хорошо над этим поработать, иначе…       Его взгляд упал на то, что императоры начали покидать ложу. Константин уже хотел схватить брата за холку, чтобы тот не вытворял всяких глупостей, но их отделяло не только расстояние, но и огромное количество чужих глаз. — Куда это они направились? — фыркнул князь, недовольно глядя руку на груди.       Граф Ливен, также сидящий в великокняжеской ложе, поначалу внимательно слушал разговор Константина Павловича и Беннигсена. Христофор Андреевич, предполагая, что впоследствии его слова могут быть переданы государю, решил воспользоваться прекрасной возможностью для получения карьерного продвижения. — Я вам больше того скажу, Ваше Высочество, — произнес граф, обращаясь к Великому князю, — даже лучше, что Их Величества покинули представление. Чем лучше будут их отношения, тем более выгодный мир получит Россия. Вероятно, нашему государю удалось оказать должное влияние на ум Бонапарта. — Главное, чтобы Бонапарт не оказал влияние на государя. Слишком уж резко император решился с французами дружбу водить, — недовольно заметил генерал Беннигсен. — Сдаётся мне, господа, что это всё игра, правила которой, увы, мы не узнаем.       Все трое нахмурились, глядя, как Наполеон уводил Александра из ложи. Хотя, кто кого ещё уводил — большой вопрос. — Вряд ли Бонапарт — лидер в этой игре, — продолжал Ливен. — Вы знаете, государю не занимать дипломатического такта и обаяния, чтобы обернуть ситуацию в пользу России. В любом случае, не наше это дело, господа.       Граф с важным видом отвернулся от генерала и великого князя, продолжая наслаждаться спектаклем. — Хм, водить дружбу с Бонапартом — это продать душу дьяволу, а Александр на это легко ведётся, как властитель слабый и лукавый.       Константин встал со своего места, не обращая внимания на то, что представление еще не закончено, и подошел к выходу из ложи, сказав решительно, не поворачиваясь к генералам: — Проследуйте за мной, мне необходимо знать, куда делись эти голубки. Затем, через несколько секунд поняв, что его слова никого не вразумили, он добавил командным голосом: — Это приказ, господа!       Приказа никто ослушаться не посмел. Все как один встали со своих мест и последовали за Константином Павловичем. — Ваше высочество, разумно ли это? — беспокоился Беннигсен. — А как государи прознают про это? Вам-то за то ничего не станется, а мы люди подневольные и нам ответ держать придётся.       Ливен старался идти как можно дальше от великого князя, чтобы при случае выглядеть в глазах государя наименее заинтересованным в исполнении причуд Константина Павловича. — Тем более, что вряд ли нас пропустят туда, куда они могли удалиться, — заметил он. — Полагаю, они выбрали место, где никто не сможет помешать им.       Они вышли из ложи. Константин повел их за собой к знакомому офицеру, стоявшего в холле и разговаривающим со своим приятелем. Последовал логичный вопрос о возможном направлении государей, но тот, к сожалению, пожал плечами, сказав, что они всего лишь отправились в карете Наполеона. Константин учтиво поблагодарил его и позвал свою свиту за собой на улицу. Там, среди опустевшей улицы, окутанной ночной темнотой, он приказал привести им лошадей и темных накидок. Пока они ожидали исполнения приказа, князь изволил сказать свой план: — Наполеон, по всей видимости, мог поехать на квартиру к государю, на свою квартиру или он мог отвести его в самый лучший ресторан города, хотя это вряд ли. Или, например, показать свой штаб, но это более подходит для дневных развлечений. В общем, найдем путь, ведь они уехали не так далеко, а дорога, ведущая в город, всего лишь одна.       Беннигсен и Ливен переглянулись: дурная затея, из неё ничего не выйдет. Однако переубедить в чём-то Константина не представлялось возможным. Великий князь никогда не отличался особой разумностью и податливостью. А потому Ливен вместе с Беннигсеном предвкушали эмоции императоров, если им таки удастся напасть на их след. Оба в тот час молились, чтобы этого не произошло.