Земля возможностей

Наконец добравшись до врача, Агнес с Беном пересекли порог небольшого, но уютного деревянного домика, на двери которого красовалась вывеска с вычурной надписью: "Доктор Сэмюэль Риггс. Лечу всё, кроме плохого настроения". Внутри пахло сандалом и слабым ароматом виски — неотъемлемого спутника любой западной амбулатории. Агнес огляделась. Полки, заставленные пузырьками с зелёными и коричневыми жидкостями, медицинские инструменты, блестевшие в свете керосиновой лампы, — всё это создавало ощущение надежды и спокойствия. Но врача нигде не было. Она нахмурилась, уже готовая позвать кого-нибудь, как вдруг из задней комнаты донёсся скрип дверей и лёгкий шум шагов. Через мгновение появился мужчина лет пятидесяти с чуть седыми висками, очками в тонкой оправе и лёгкой улыбкой на лице. Его выправленная рубашка и чистый белый передник выделяли его из пыльного, грубоватого мира вокруг. — Чем могу быть полезен? — произнёс он с дружелюбной, но профессиональной интонацией, оглядывая гостей. Агнес, сняв шляпу и отряхнув её от дорожной пыли, кивнула в знак приветствия. — Сквозное ранение плеча. Думаю, пуля винчестера. — Она слегка повернулась к Бену, который едва стоял на ногах. — Сначала вытащим пулю, потом посмотрим на повреждения, — врач указал на кресло в углу. — Помогите ему сесть. Агнес подхватила Бена под здоровую руку и аккуратно усадила в кресло. Он с трудом поднял глаза на неё и выдавил слабую улыбку. — Спасибо, Агнес. Она слегка хлопнула его по здоровому плечу и, улыбнувшись краем губ, ответила: — Поблагодаришь, когда будешь здоров. Сейчас просто держись. Доктор тем временем достал свои инструменты: щипцы, скальпель, бинты и бутылку с прозрачной жидкостью, которая источала резкий запах спирта. Пока он готовился к операции, он небрежно задал вопрос: — А вы ему кто? Жена, девушка? Может, сестра? Агнес замерла на секунду, вопрос прозвучал неожиданно. — Близкий друг, — коротко бросила она, отвернувшись. Доктор понимающе кивнул и указал на дверь. — Тогда, милая леди, прошу выйти. Для вас зрелище не из приятных. — Как скажете, доктор, — коротко отозвалась Агнес и направилась к выходу. На крыльце она остановилась, вдохнув тёплый вечерний воздух, пропитанный пылью и ароматом табака от соседнего салуна. Достав из сумки помятую пачку сигарет, она зажгла одну и сделала глубокую затяжку. Курить Агнес начала после смерти мужа — это помогало ей держать в узде мысли, которые иначе грозили превратиться в лавину. Она огляделась. Издалека доносились голоса ковбоев, обсуждающих очередные слухи. В воздухе разносился запах свежего хлеба из булочной на углу. На секунду ей захотелось просто забыть обо всём, о пушках, пулях и разборках, но реальность неумолимо напоминала о себе. Стук двери вернул её из раздумий. На крыльце появился доктор, вытирая руки чистым полотенцем. — Всё прошло успешно, — сказал он. — Пулю я достал, ранение не глубокое. Ваш друг будет в порядке, но пусть хотя бы пару недель избегает стрельбы и тяжёлой работы. Агнес кивнула, докуривая сигарету. — Спасибо, доктор. Она расплатилась, достала флягу из сумки и немного из нее отхлебнула.

Четыре года назад…

Агнес хлопотала на кухне, готовя пудинг — любимое блюдо её мужа Томаса. Этот рецепт он привёз из Бостона, и теперь пудинг стал частью их домашнего уюта. Плотный аромат корицы, муската и топлёного молока заполнил небольшую кухню, обещая тёплый ужин в кругу семьи. Она поставила форму в печь, укутала себя в старенький шерстяной платок и с улыбкой подумала о том, как обрадуется Томас, вернувшись с работы. Вдруг раздался стук в дверь. Агнес вытерла руки о передник и, немного удивлённая столь раннему гостю, направилась к входу. На пороге стоял мистер Маккензи, управляющий шахты, где трудился Томас. Его вид сразу насторожил её: мятая шляпа в руках, глаза, опущенные к земле, словно он боялся встретиться с её взглядом. — Здравствуй, Агнес, — произнёс он, хриплым и натянутым голосом. — Здравствуйте, мистер Маккензи, — отозвалась она, чувствуя, как по спине пробежал холодок. — Чем могу помочь? Мистер Маккензи с трудом перевёл дыхание и ответил, всё так же не поднимая глаз: — Случилось непоправимое. В шахте произошёл обвал… Все погибли. Слова ударили в грудь, как выстрел. Агнес побледнела, её ноги подкосились, и она опустилась на пол. Маккензи тут же шагнул вперёд, подхватив её за плечи, чтобы она не упала сильнее. — Томас? — голос Агнес дрожал, словно она сама не могла поверить, что произнесла его имя. Маккензи горестно кивнул: — Да… Томас тоже. Обвал произошёл в самой глубокой части шахты. В тот момент внутри было пятнадцать человек. Агнес сидела на полу, не в силах осмыслить услышанное. Мир словно покрылся дымкой. Её руки, сжавшиеся в кулаки, дрожали, а глаза застилала пелена слёз. — Может, вызвать врача? — мягко предложил Маккензи. — Ты выглядишь плохо, Агнес. Она с усилием покачала головой. — Н-не нужно… Спасибо. Мне просто… надо немного времени. Её голос был едва слышен. Собрав остатки сил, она поднялась и села в кресло. Маккензи замешкался, не зная, как поступить, но в конце концов направился к двери. — Если тебе понадобится помощь, дай знать, — бросил он, уже стоя в дверях. Агнес только кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Когда дверь за ним закрылась, тишина разорвалась её всхлипами. Она попыталась держаться, но скоро слёзы хлынули потоком, как бурлящий ручей. Она рыдала, сжимая в руках платок, словно тот мог удержать её разбитое сердце от окончательного распада. — Томас… — шептала она. — Почему… Почему ты? Слёзы высохли только спустя полчаса истерики. Усталость и горечь навалились на неё камнем, и, ослабев, она прилегла на диван. Под звуки потрескивающей печи Агнес уснула, сжимая в руках кухонный фартук, пахнущий специями.

Спустя пару дней…

— Огромное горе постигло наш город, — голос священника звучал глухо, словно даже слова скорби не могли прорваться через густую тишину. — Сегодня с чувством глубокой утраты и невосполнимой потери мы провожаем в последний путь рабов Божьих. Всех их знали как людей стойких, не унывающих, готовых работать до последнего вздоха и не пасующих перед лицом опасности. На небольшом кладбище собрались родственники и друзья погибших. Унылый пейзаж дополняли порывы ветра, теребившие одежду скорбящих. Агнес стояла среди толпы, с трудом удерживаясь на ногах. Её сердце будто окаменело, а внутри зияла пустота. Казалось, что с Томасом ушла часть её души — та, которая согревала холодными вечерами и наполняла смыслом каждый прожитый день. Похороны были символическими. Тела шахтёров, включая Томаса, так и остались в недрах разрушенной шахты. Шериф и городские власти посчитали, что дальнейшие попытки раскопок лишь приведут к новым жертвам. Вместо гробов на церемонии стояли кресты с табличками, на которых были написаны имена погибших. Священник прочитал последние строки молитвы, подняв руки к небу. Люди по очереди подходили к крестам, оставляя цветы или простые ленты. Агнес опустила на землю маленький букет полевых цветов, которые Томас любил приносить ей по утрам. Она стояла, не отрывая взгляда от его имени, пока кто-то не тронул её за плечо. — Пойдём, милая, тебе нужно отдохнуть, — мягко произнесла миссис Уилсон, пожилая соседка. Агнес кивнула, хотя её тело казалось чужим, а ноги еле двигались. Дома, оставшись наедине с тишиной, Агнес села на край кровати. Её взгляд блуждал по комнате, пока не остановился на старом сундуке в углу. Поднявшись, она медленно подошла, открыла крышку и принялась рыться в вещах. Там, среди пожелтевших писем и коробочек с мелочами, она нашла то, что искала. Свадебная фотография. Единственное фото, оставшееся у неё от Томаса. На снимке они стояли рядом, он в своём лучшем сюртуке, с шляпой в руке, а она в белоснежном платье, которое сшила из ткани, привезённой из города. Томас улыбался своей тёплой, немного лукавой улыбкой, от которой у Агнес всегда замирало сердце. — Ты был моим светом, Томас… — шепнула она, проводя пальцем по его изображению. Слёзы вновь хлынули потоком, но уже не в виде истерики, а тихими, горькими каплями, оставляющими мокрые следы на старой фотографии. Она крепко прижала её к груди, словно пытаясь удержать то тепло, что Томас оставил в её сердце.

Настоящее время

Агнес сидела на крыльце врача, выстукивая каблуком ритм по деревянным половицам, когда почувствовала лёгкое прикосновение на плече. Она обернулась и встретила карие глаза Бена. Его взгляд был чуть уставшим, но уверенным, а на губах играла легкая ухмылка. — Всё? Так быстро? — спросила она, стряхивая пепел с сигареты, которую так и не успела докурить. — Доктор сказал, что всё обошлось. Пара недель покоя, и буду как новенький, — Бен немного поморщился, потирая забинтованное плечо. Агнес невольно задержала на нём взгляд. Что-то в его облике — может быть, осанка, прямой нос или эта ухмылка — напомнило ей Томаса. В груди на мгновение защемило. Она быстро отвела глаза и сделала ещё одну затяжку, выпуская дым тонкой струйкой в сухой воздух. — Ну что, ковбой, как насчёт пива? Нас заждались в салуне, — она выкинула сигарету в ближайшую урну и кивнула в сторону главной улицы. Салун встретил их привычным шумом: звоном стаканов, гулом голосов и скрипом фортепиано, за которым какой-то музыкант изо всех сил выводил бодрую мелодию. Агнес и Бен заказали по кружке пива и присоединились к остальной компании, которая уже вовсю отмечала удачно выполненное дело. Шутки летели через стол, а смех сотрясал стены, словно забытье после всех тревог было лучшим лекарством. Но стоило им поднять кружки, как за спинами послышались осторожные шаги. Агнес уловила лёгкий запах пыли и кожи — кто-то подошёл слишком близко. — Вы Агнес Харлоу? Дочь того самого Рэда Харлоу? — раздался тихий женский голос. Агнес поставила кружку на стол и обернулась. Перед ней стояла молодая женщина лет двадцати пяти-тридцати. На ней были тёмно-синие брюки с подтяжками, белая клетчатая рубашка с закатанными рукавами и пыльные сапоги. На первый взгляд, незнакомка выглядела скорее как путешественница или охотница, чем как жительница города. Агнес напряглась. Она специально скрывала свою фамилию, чтобы известность отца, легендарного охотника за головами, не преследовала её. Её спутники замерли, а Бен пристально смотрел на незнакомку, готовый вмешаться, если потребуется. — Это зависит от того, кто спрашивает, — наконец ответила Агнес, стараясь говорить ровно, но с долей настороженности. — Меня зовут Валери Олдридж, — сказала девушка, шагнув ближе. — И мне нужна ваша помощь в одном деле. Оно не из легких. Агнес хмыкнула и бросила взгляд на Бена, затем снова на Валери. — Выберите кого-то другого, мисс Олдридж. Сегодня я отдыхаю. Но Валери не отступала. Её глаза блестели, голос звучал твердо. — Я искала вас, потому что никто другой не справится. Это касается моего отца… Слова повисли в воздухе, и веселье в салуне показалось далеким, как чужой мир. Агнес замерла, глядя на девушку. — Рассказывайте, — тихо сказала она, поставив недопитую кружку пива на стол. — Но учтите, мисс Олдридж, я уже повидала немало тяжелых дел.