Сломанные вещи (часть 1)

Дома первым делом переодеваю трусы — наконец-то! Не забыть бы перед сном смазать кремом натёртую кожу. Как хорошо в удобной домашней одежде… А вот макияж оставлю. Побуду красивой ещё немного. Сину вроде нравится. Голос-в-голове тут же вставляет: Он всего лишь отыгрывал роль. Ты сама просила его флиртовать. Но сегодня я настолько уверена в себе, что готова рискнуть. Вдруг сработает. — Посмотрим фильм? — указываю Сину, разбирающему купленную еду, на телевизор. Кивнув, он переносит аппетитно пахнущие тарелки на журнальный столик, пока я, как и обещала, поднимаю жалюзи. К сожалению, вид открытых окон тут же отдаётся в теле напряжением. Я надеялась, что со временем это пройдёт, но нет, тревога и ощущение опасности тут как тут. Ладно хоть бегущие по стеклам потоки воды ухудшают видимость. К тому же я не одна. Нет ничего лучше, чем сидеть в тепле и уюте — зная, что дождь за окном ледяной, — жевать бастурму, попивать красное вино и смотреть фильм. Вдвойне приятно, когда сидишь с тем, кто тебе нравится. Чего ещё желать для полного счастья? Разве что более лёгкого выбора фильма — я листаю уже пятую страницу. То, что нравится мне, предложить страшно. Вдвоём с кем-то я наверняка сразу замечу несуразицы в сюжете, затянутые сцены, глупые диалоги… В итоге и Сину не понравится, и я потеряю любимый фильм. Лучше выбрать общепризнанный хит, который лично у меня не вызывает эмоций. Открываю список кассовых новинок. На первом месте — боевик про роботов, живущих на тёмной стороне Луны. Ха-ха, листаем дальше. Драма. Точно нет, не хочу рыдать. Но и не эта комедия, обложка слишком тупая. Фантастика с кучей спецэффектов? Я бы посмотрела, но вдруг Сину не понравится? Как угадать? А, вот. «100 фильмов, которые должен посмотреть каждый». Если выберу что-нибудь отсюда, произведу впечатление умной и образованной девушки. Однако… Не окажется ли фестивальное кино с кучей наград слишком скучным? Не хотелось бы выглядеть занудой. — Может, у тебя есть пожелания? Однако Син качает головой, отказываясь спасти меня от груза ответственности. — Или вообще не интересно? Если он откажется, то проблема исчезнет. — Я не смотрел фильмы после модификации, а хотелось бы сравнить изменения в восприятии. Но что касается жанра, то у меня нет предпочтений. — Ладно. Просто не знаю, что выбрать. — Ткни наугад. Скептически посмотрев на него, решаюсь: лихо прокручиваю список и, закрыв глаза, утыкаю палец в экран. Смотрю на выбранную строчку. — Оу… — Что это? — Син тоже разглядывает обложку, чёрно-белую с вкраплениями красного. — Как бы нуар-детектив. Но больше авторское кино. Очень красивое, про символизм и игру живых актёров, но… Медитативное. Эстетское. Не уверена, что тебе будет интересно. — Звучит совершенно не похоже на то, что я видел раньше. — Хочешь попробовать? Ладно, но, если начнёшь засыпать, говори. Я сажусь на диван, чтоб хотя бы за его спинкой спрятаться от окна — слишком светлого, нервирующего, — а робот занимает кресло. Странное чувство: Син, неотличимый от человека, с виду обычный и даже привлекательный мужчина — в моей квартире, смотрит кино вместе со мной. Могла ли я в первый просмотр этого фильма представить такой вариант? Нет. Насколько помню, тогда я заливала скуку пивом, уговаривая себя, что должна быть в курсе культовых кинолент, дабы при случае поддержать беседу с каким-нибудь умным парнем. И вот — снова этот фильм, и мы смотрим его вдвоём. Незаметно зыркаю на Сина. Он подтянул колено к груди, поставил на него тарелку и внимательно наблюдает за происходящим на экране, время от времени закидывая в рот морковку или пару листиков салата. Я бы хотела, чтобы ему понравился фильм. Чтобы ему было интересно со мной. Чтобы я ему понравилась так же, как он мне. Нет, понятно, что не в смысле внешности, на это я и не рассчитываю… Голос-в-голове шипит: Врёшь. Лгунья! Ладно. Да, я хотела бы ему понравиться! Но я трезво оцениваю свои шансы, даже после двух бокалов вина. Фантазии — это одно, а реальность — совсем другое, я знаю разницу. Но если бы мы с Сином подружились, это тоже было бы здорово. С ним интересно. Комфортно. И весело. Я улыбаюсь, вспомнив его гримасу при виде оранжевых кроссовок. Фильм не вызывает дискомфорта, как я боялась. Не зря он получил награды и попал в список культовых. Все ингредиенты — на своих, тщательно выверенных местах. Героиня роскошна и грациозна, как кошка. Герой интригующий, двуликий и притягательный. И, конечно, детектив — слишком устал от жизни, слишком много курит, всегда попадает под дождь. В их чёрно-белом городе — бесконечный ливень, прямо как у нас за окном. Каждые несколько минут ловлю себя на том, что хочу объяснить Сину подоплёку сцены и слов персонажей. Еле сдерживаюсь, лишь нервно поглядываю на него. Но в очередной раз — натыкаюсь на его ответный взгляд. И, конечно, сразу улыбаюсь от смущения. — Извини. Боюсь, вдруг тебе скучно. Или непонятно. Он коротко смотрит на экран и поворачивается ко мне. — Тут вроде очевидно, что убийца Джон Доу. Мне казалось, в детективе должна быть интрига. Ставлю фильм на паузу. — Ну, я говорила, это лишь видимость детектива. А вообще-то это история про Красную Шапочку, так что да, зрителям и так ясно, что убил её волк. — Это волк? — Син удивлённо смотрит на экран, где застыл усмехающийся красавчик Доу. — Поэтому у него заострённые зубы? — Ага. — И это сюжет про Красную Шапочку, — робот выглядит скептически. — Видишь, весь фильм монохромный, но её берет — красный. Очевидно, это что-то значит. Потом появляется мужчина со странными зубами. Ну, и прочие намёки. Их фразы. — То есть зрители знают, что он волк, но она не понимает этого. — Мне кажется, она догадывается. Вон какие у него зубы… подозрительные. — И она с самого начала предполагает, что он может её убить? Я задумчиво разглядываю волка Доу на экране. В конце концов выношу вердикт: — Подсознательно — наверняка. Но она или надеется, что сможет поиграть с ним и сбежать… Или именно к этому и стремится. Как я умно проанализировала? Не зря университет закончила! Однако Син не выказывает восхищения. Вообще не отвечает. Бросаю на него встревоженный взгляд — и обнаруживаю, что он внимательно смотрит на меня. — Она любит волка, потому что хочет, чтобы он её убил? — тон спокойный. — Мм… Не думаю, что они на самом деле любят друг друга. То есть да, они так говорят, но ведь люди называют «любовью» множество вещей, которые ею не являются. Например, волк хочет её убить. Судя по всему, он уже делал это раньше и ему понравилось. То есть он любит не её саму, а будущий момент её убийства. Вот, смотри, — я переключаю на несколько кадров дальше, где господин Доу смотрит на девушку в красном берете вроде бы иронично, но в то же время с явным желанием. — А ей, наверное, в этих отношениях нравится чувство опасности. Это делает её жизнь яркой. Настоящей. А может, она подсознательно стремится к смерти. — Поэтому она флиртует с ним, хотя понимает, что он опасен. Что-то в тоне Сина заставляет меня оторваться от экрана и посмотреть на него. — Ты это о чём? — О фильме? — он невинно склоняет голову к плечу. Некоторое время разглядываю его непроницаемое лицо. Такое чувство, что за его словами стоит некий смысл, который я не могу уловить. Это беспокоит. А когда я нервничаю, то не могу усидеть на месте. — Мм, ладно. Кофе будешь? — поднимаюсь. — Можешь включить, я всё равно его смотрела. — Ты будешь готовить мне кофе? — Почему нет? Так будешь? Робот кивает. Но так и не включает фильм, вместо этого наблюдая, как я вожусь с кофемашиной. *** Выключаю кино на финальных титрах. Жаль, что уже всё. — Интересный опыт, — робот задумчиво хмурится. — Тебе понравилось? Голос-в-голове резко говорит: Молчи! Скажи, что нет. Ты же знаешь — всё, что тебе нравится, будет использовано против тебя. Вздохнув для смелости, осторожно отвечаю Сину: — В целом да. — Что именно? — Ну… Работа оператора. Я не разбираюсь в таком, но здесь даже я вижу, что снято очень красиво. Свет, тень, необычные ракурсы… — А сюжет? — Об этом я не задумывалась. Но я изначально знала, что это вариация Красной Шапочки, так что сюжет предсказуем. А ты что думаешь? Син словно бы прислушивается к себе, затем качает головой. — Внешне фильм красивый, но мне не нравится, что всё свелось к убийству. Больше нет никаких событий. Мужчина убил женщину, а потом убили его самого. Голос-в-голове ехидно хмыкает: Получила? Нужно было сначала выяснить его мнение! А теперь он решит, что у вас совершенно разные вкусы, и не захочет смотреть с тобой ничего больше. Вот же дура. — Ну… — я тяжело вздыхаю, отказываясь признавать очевидное поражение. — Ещё в фильме есть их отношения. Помню, в интервью режиссёр говорил, что хотел показать слияние Эроса и Танатоса. — Это ему определённо удалось. И результат мне кажется неприятным. — Наверное, ты прав, — мой тон окончательно падает. Однако Голос-в-голове фыркает пренебрежительно: Нихрена подобного! Что он смыслит в отношениях? Не всем везёт на сказочки про «жили долго и счастливо». Это точно. Некоторым просто не положены счастливые отношения. Звёзды так сошлись, случайное невезение, или дурость в голове отпугивает нормальных мужчин — не важно. Вот я, например, — всегда была одна, и уверена, что так будет и дальше. Это тяжело. Если бы я могла выбирать, то предпочла бы умереть ради иллюзорной любви, чем провести жизнь в одиночестве. Я ведь понимаю, за всё нужно платить. Пусть волк всего лишь мечтал убить эту девушку, но он так на неё смотрел… Так целовал… Нет, мне подобное не светит. У меня нет ничего, чем можно заслужить любовь, — ни потрясающей красоты, ни чувства стиля, ни умения вести беседу, ни каких-то талантов, ни даже денег, ведь я больше не наследница. Из задумчивости меня вытаскивает голос Сина: — Извини, что расстроил. — О, нет, ты тут ни при чём, — смущённо улыбаюсь. — Просто подумала... о своём. Всё нормально. — Можешь объяснить кое-что? — Мм?.. — я выпрямляю спину, настраиваясь на роль мудрого искусствоведа. — Ты сказала, что люди называют любовью то, что ею не является. Как тогда понять, что является? Чёрт, я-то надеялась, что вопрос будет про кино! Отношения — вообще не моя тема. Голос-в-голове фыркает: Сейчас он догадается, что у тебя никого не было. Поймёт, что все твои познания ограничиваются глупыми статейками в сети. Решит, что с тобой вообще не стоит больше разговаривать. Однако Син ждёт, так что я смотрю на тёмный экран, где недавно персонажи разыгрывали свою эстетскую драму, и лихорадочно придумываю ответ. Как на экзамене, к которому не готова. — Если начать с этого фильма, то герои… использовали друг друга? — невольно кошусь на робота, чтобы понять, угадала или нет. — Ты меня спрашиваешь? — Син скептически поднимает бровь. — Ну… Нет. Просто я не то чтобы компетентна в этом вопросе. Раньше не задумывалась. Но мне кажется, что здесь — указываю на экран, — они любят не друг друга, а то, что могут получить от этих отношений. — Разве не всегда так бывает? Люди общаются или ради прямой выгоды, или ради ощущения удовольствия, что тоже по-своему выгода. — Эм, ну да. А если так: они настолько любят собственное удовольствие, которое получают от этой связи, что забывают о партнёре. — И в чём это выражается? — Можно сказать, они воспринимают друг друга как объекты, а не как живых людей. Для них важен лишь один аспект, а не личность в целом. Волк с самого начала искал, кого убить. Любую красивую девушку. Может, непременно блондинку, или у него закидон на такие береты, но суть в том, что личность этой конкретной девушки никак не повлияла на его намерения. Он не интересовался ни её прошлым, ни мотивами… Равно как и она. Даже нам, зрителям, режиссёр не показал их как живых людей. Может, он любит втихаря ковырять в зубах, а она комплексует из-за кривых пальцев на ногах. Но друг для друга — и для нас — они лишь маски. Она — страстная красавица. Он — роковой мужчина. Нет ничего, кроме этого. Возможно, поэтому меня и не смутил сюжет: они как будто не настоящие. Значит, и убийство не настоящее. Син смотрит на меня с очевидным изумлением. — Как люди могут быть не настоящими? Смущённо улыбнувшись, достаю сигарету. Закуриваю. Тяну время, чтобы подумать. Наконец, после пары затяжек, указываю на телевизор. — А тебе не показалось, что они слишком идеальные? В жизни ведь так не бывает. Люди допускают ошибки, говорят глупости, проливают кофе на брюки. Живут обычной жизнью, а не так, словно всё время позируют для дорогой рекламы. Они как… — замолкаю, уставившись на потолок в поисках подходящего слова. — Аллегории? Символы? Квази-индивиды? Симулякры? — О, боги, — я смущённо усмехаюсь, — ты явно переоцениваешь мои умственные способности. Ну, что-то из этого. — Тогда, — Син хмурится сосредоточенно, — отсутствие в сюжете чего-либо ещё, кроме их специфических отношений и убийства, вполне оправдано. Вероятно, моей оценке помешал субъективный опыт: мне неприятна тема убийства. Киваю серьёзно. — Значит, не будем больше смотреть подобные фильмы. — Договорились. Значит ли это, что в принципе он не против ещё одного киносеанса? Голос-в-голове выдаёт восторженное: Я знаю отличный вариант! Порно! Там все друг друга любят, и никаких убийств. Сознание тут же наполняют «горячие картинки» — навязчивые, липкие, аж хочется отмахнуться. От этой внутренней борьбы меня отвлекает размеренно-спокойный голос Сина: — Ты не ответила, что является любовью. — О-о, спроси что-нибудь полегче, — тяжело вздохнув, я тянусь за бутылкой вина и выливаю в бокал остатки. — Люди спорили об этом веками, а я не настолько умная. Ну… Мне кажется, это если принимаешь человека в разных ипостасях, даже неприглядных? — я снова вопросительно смотрю на Сина, и на этот раз он улыбается. — Ведь все люди иногда ведут себя глупо, или злятся, или плачут… Да хотя бы болеют и плохо выглядят. Но если ты любишь кого-то, то примешь его в любом виде. Все его черты. Ой, то есть я не имела в виду прям соглашаться на насилие, а просто если человек купил дурацкую футболку или, там, голову не помыл. Иногда. Или если вы не сходитесь во мнениях. Но вы обсуждаете это и не расстаётесь. В общем, если можешь сказать: «Да, мне не нравится такая-то его привычка, и мы иногда спорим, но я всё равно его люблю». — А если нет? — Значит, это не любовь. Наверное. Точно не знаю, — торопливо бросаю я и хватаю с пола вторую бутылку. Принимаюсь ковырять пробку, всем видом показывая, что очень занята.