Сломанные вещи (часть 1)

К моей радости, погода сегодня тёплая, почти десять градусов, и солнечная. Лучше, чем привычная серость. В такой приятный день хочется верить, что всё получится. Выбравшись из тесного для него такси, Син удивлённо оглядывает Зелёный парк на той стороне небольшой площади. Высокая ажурная ограда тянется в обе стороны, насколько хватает глаз. Через неё свешиваются веткис густой листвой и зелёными плодами, вроде бы неспелыми яблоками. Вдоль ограды прогуливается стройная осанистая ищейка. Густая рыжая шерсть блестит на солнце. Ещё две собаки лежат поодаль, в тени, однако, стоит нам направиться к парку, они мгновенно оказываются на ногах. Следят. — У них численное превосходство, — робот вроде бы говорит это в шутку, однако ненавязчиво зыркает по сторонам, на безлюдную площадь. — Здесь всегда так пусто? — На главном въезде обычно пробки, а здесь… Я подумала, может, тебе будет интересно — вот, это и есть вторая система очистки. Чувствуешь? Она заодно греет воздух, поэтому Зелёный парк всегда зелёный. Ну, когда не жёлтый. Однако Син игнорирует мой тон экскурсовода, не отрывая взгляда от ищеек. Псы от такого внимания тоже насторожились, напряглись. — Да отстань ты от них! — тяну робота за рукав кожаной куртки. — Со мной тебе ничего не грозит. Сделав пару шагов, вдруг понимаю, что Сина рядом нет. Он остановился позади. Оборачиваюсь в недоумении. Смотрит. — Мне с тобой? Может, я чего-то не понимаю, но это я твой телохранитель. Что ты будешь делать, если одна из них решит напасть? — он указывает на мои ботинки. — Ты даже ходишь с трудом. — Во-первых, не «с трудом»! Золотой госпоже спешка не к лицу. Во-вторых, на меня они не нападут. — Я кручу рукой, чтобы браслет чипа посверкал на солнце. Впрочем, собаки не меняют положения, и, кажется, им плевать на мой статус. — Видишь? А вот твой пристальный взгляд им не нравится. — Я не могу игнорировать потенциальную угрозу. — Это не «угроза», — я говорю успокаивающе-поучительно. — Они всего лишь охраняют парк. Чтобы не лезли. И ветки не рвали. Сейчас зайдём и всё, там собак не будет. Беру Сина под руку и тяну к серебряной калитке, по верху которой вьётся каллиграфическая надпись «Зелёный район». Прикладываю чип — дверца распахивается и произносит мягким мужским голосом: «Светлого вам дня, госпожа Александэр!» — Добро пожаловать в Особняки, — делаю приглашающий жест. — Хотя, строго говоря, в этом районе особняков нет, только кондоминиумы. Под шелестящими сводами деревьев Син оглядывается по сторонам. Солнечные блики скачут по дорожке, по нашим лицам, а моё платье искрится платиной. Среди тенистой зелени выглядит красиво, мне кажется. Благородно. — Зачем медные сюда лезут? Если это закрытый район, полиция всё равно их отследит, ведь так? — Я имела в виду бездомных. Зимой здесь тепло. Чтобы переночевать. — А-а-а… Не догадался. Подумал, может, цветы воруют, — робот указывает на жёлто-фиолетовую полянку в глубине. — Мне показалось, что в остальной части города парков нет. — Вообще-то есть — если пару ёлок назвать парком. Но цветы — только в Особняках, к сожалению. Иногда я по ним скучаю. Я так давно не гуляла по Зелёному парку, так что теперь он и меня удивляет бескрайними зарослями. В глубину он невелик, не более километра, но в стороны тянется до самых границ города, отрезая дома достойных граждан от всякого сброда. Мысль о том, что теперь и я оказалась за чертой, щекочет нервы. Да, я смелая! У границы парка по дорожкам гуляют люди — неторопливые, расслабленные. Никуда не спешат. На ближайшей скамейке сидит элегантная дама с мундштуком. Из-под лиственных сводов выходим на Яркий бульвар. Ч-чёрт, я и не посмотрела, что с этой стороны парка вляпаемся в богему! Стена единственной двадцатиэтажки возносит над окрестностями огромный рисунок балерины в чёрной пачке. Соседние домики сплошь цветные, это вам не серое стекло и тусклый металл Города и, уж тем более, не бетон и потемневший от времени кирпич Района. Повсюду вывески: арт-кафе, магазины для художников, творческое пространство «Игилиль»... Навигатор в браслете показывает, что магазины одежды будут через два квартала, на Красивой улице. На творческой окраине Особняков молодёжь развлекается круглые сутки: рядом с каждым кафе и галереей — весело гомонящая компания. Дымят паром с крепко-травянистым запахом, громко сыплют фамилиями независимых режиссёров, то и дело взрываются смехом. Все такие крутые, уверенные в себе. Наверняка многие среди них рисуют. А я не умею. Если бы моя мать не умерла, она бы тоже была разочарована. Сердце колотится, горло шершавое, дышу через раз. Шагаю неловко, как кукла на шарнирах. Девушка с краю ближайшей компании отвлекается от разговора и придирчиво оглядывает меня с головы до ног. Поправляет радужные волосы — длиннющие ногти на солнце сверкают перламутром. Голос-в-голове авторитетно заявляет: По сравнению с ней ты выглядишь пугалом. Мышцы спины напрягаются ещё больше, плечи сжимаются до боли. Проклятье, зачем я всё это затеяла… Так, смотрим только вперёд, на дорогу. Пространство вокруг заполнено чужими взглядами — изучающими, презрительными. Приходится контролировать каждый шаг, как будто я разучилась ходить. Поднять одну ногу, поставить… Другую… Неуклюжая курица! Скорее бы эта улица недоделанных творческих личностей закончилась… Вздрагиваю от голоса Сина рядом: — Я не понимаю, чего ты боишься. — Ш-ш-ш! — Я испуганно зыркаю на парня неподалёку и бормочу сдавленно: — Давай потом это обсудим. — Но я должен знать, если тебе грозит опасность, — он говорит по-прежнему громко. Небось, на всю улицу слышно. Удивительно, как на нас не оглядываются. Тяну Сина за рукав ближе к себе. — Нет никакой опасности. Просто… — Я демонстративно улыбаюсь для окружающих. Какая милая прогулка. — Всё в порядке. Смотри, вон уже магазины. Робот останавливается возле первой же витрины с мужским ассортиментом и вопросительно кивает на дверь, но я отмахиваюсь с презрением. — Ты слишком хорош для сетевого ширпотреба. Нам нужен вон тот, — указываю на большую черно-серую вывеску. Здесь я уже чувствую себя более уверено, чем среди богемной молодёжи. Для магазинов я — состоятельная клиентка, которой нужно угодить. Син открывает дверь, и я, расправив плечи и глубоко вдохнув, заплываю внутрь. Людей не видно. Всё-таки магазин очень дорогой. Сделав пару шагов, повышаю голос: — Добрый день. Поможете нам? — Конечно! — раздаётся поблизости мелодичный женский голос. Из-за высокой стойки с классическими костюмами на нас выпархивает персиковый вихрь: полупрозрачный шифон платья, золотые кудри и тёплый аромат духов. — Какой стиль предпочитаете? Прошу, — щебечет продавщица, увлекая Сина к длинным рядам вешалок. А я скучающе гуляю по проходам, то и дело зыркая в сторону болтливой красотки. Идеально-симметричные черты. Глаза явно модифицированные, природные не бывают такого насыщенного сине-зелёного цвета. Словно переливающаяся глубина океана. А остальное? Подправлено тут и там или переделано полностью? Длинные ресницы и идеальной формы брови — такого же оттенка, что и светлые волосы. Если это работа косметолога, то очень качественная. Окончательно подвисаю взглядом на бежевом кружевном лифчике, просвечивающем сквозь персиковую ткань платья. Грудь полная, мягкая, даже я понимаю, насколько классная, а у мужиков, небось, с одного взгляда мозг выключается. Нет, сделать подобную внешность с нуля стоит безумных денег, а она — всего только продавщица с серебряным чипом. Значит, повезло родиться красивой. И уверенной в себе. Не нужно разбираться в людях, чтобы понять, что она в восторге от Сина: улыбается, хлопает на него глазищами, хихикает, так и норовит ненавязчиво коснуться. Вот не стыдно же ей так откровенно показывать интерес! Голос-в-голове рассудительно говорит: Ну, она же нормальная. Ей можно. Я вздыхаю. Лучше сверну в глубь магазина, чтобы не видеть этого. Хожу-брожу среди одёжной роскоши. Блондинка притихла. Что они там делают? Голос-в-голове тут же роняет: Целуются? Если даже и так, это не моё дело. Син — не моя собственность, он может делать что хочет. Ближайший поворот выводит к большому открытому пространству: с одной стороны, напротив — ряд примерочных с единственной закрытой шторкой; с другой, возле меня — блондинка стоит прямо, как вышколенная служанка. От неожиданной встречи мы обе вздрагиваем, и продавщица, как-то смущённо улыбаясь, косится в сторону примерочной. Или только кажется, что она выглядит виноватой? Может, я проецирую на неё своё понимание ситуации. Да, ясно, что она гипнотизировала взглядом щели кабинки, но, может, она не видит в этом проблемы. В общем, я улыбаюсь в ответ, я ведь воспитанная девушка. И она продолжает улыбаться своими пухлыми персиковыми губами. Так мы и стоим рядом, перебрасываясь улыбками и взглядами на кабинку Сина. — Повезло вам. Такой мужчина... Чего?! У неё хватило наглости прям в лицо сказать… вот такое?! От неожиданности я ляпаю: — О, это мой брат. Тро… юродный. Зачем я это сказала?! Ну… Я ведь не могу сказать, что он робот. Не хочу унижать Сина. Но и обсуждать с какой-то серебряной обслугой «моего мужчину» не могу, это возмутительно! А родственник — нейтральный вариант, ведь так? Тем временем блондинка игриво улыбается и понижает голос: — А девушка?.. — Моя? Боги, что я несу?! На лице продавщицы — явное недоумение. Чёрт. — Его. У него есть девушка? — Эм, вроде нет… Постоянной девушки. Зачем я вообще поддерживаю этот разговор?! Как будто сватаю ей — моего! — кавалера. Ведь подразумевалось, что он будет гулять со мной, весь такой классный, а не что я добровольно отдам его первой попавшейся девице! Иногда воспитанность и хорошие манеры не идут мне на пользу. Тем временем блондинка смотрит в сторону примерочной и задумчиво тянет: — Неужели такой красавец — и свободен?.. — Попробуйте, — я пожимаю плечами, изо всех сил изображая равнодушие. — Вы не против? — она улыбается, но глаза серьёзные. — Пф-ф, мне-то какое дело? Блондинка срывается к примерочной, а я утыкаюсь в виртуальный экран браслета. Привет, моя почта с ворохом рекламы, ты такая интересная. Продавщица воркует в шторку: — Вам подошёл размер? Если нет, то я принесу другой. Я здесь рядом... Отписаться от этой рассылки или пригодится? О, скидочный купон. Наконец раздаётся металлический лязг креплений шторки и голос Сина: — Как тебе, сестрёнка? Услышал ведь! А лицо такое непроницаемое! Так, сочетание чёрного и болотно-зелёного, штаны-карго, ботинки с высоким голенищем... Как он умудрился и здесь найти одежду военного фасона?! — Нормально. В целом хорошо. Но, может, возьмёшь что-нибудь ещё, кроме этого цвета «лягушки в обмороке»? Ты ведь уже не в армии. — Ты упоминала «пространство свободы». — Да… — тяну уязвлённо. Ишь, ему палец в рот не клади. — Но почему бы не попробовать другие, как мне кажется, приемлемые цвета? Например, синий. Или вот, белый. Я взмахиваю первой попавшей под руку вешалкой — с белыми брюками. Однако Син недовольно щурится, а кукла-продавщица рядом с ним хихикает, прикрыв рот ладошкой. Голос-в-голове рявкает: Что ржёшь, стерва?! Жалобу захотела?! Стараюсь звучать спокойно и рассудительно: — Мне бы хотелось, чтобы у тебя хотя бы часть одежды была более светская. Сопровождение военного конвоя напрягает. — Предпочитаешь щенка? Блондинка вновь хихикает. Сучка. — Что?.. Вместо ответа Син подбородком указывает на брюки, и до меня наконец-то доходит повернуть их другой стороной. Всю задницу занимают две сверкающие розовыми блёстками строчки «ШАЛОВЛИВЫЙ ЩЕНОК». — Ой, бля… — Я торопливо сую вешалку обратно, словно ядовитую змею. — Нет, я не такое имела в виду. Более приличное. Но всё же! Ещё пару секунд мы с роботом играем в гляделки, а затем он говорит: — Ладно, сестрёнка. Купим, что захочешь, если после этого ты позволишь мне выбрать одежду для тебя. Мои брови лезут не то что на лоб, а даже выше, и Син усмехается. Докатились, робот будет указывать мне, что носить! Хотя это любопытно… — Уговор, — киваю серьёзно. — Но только если это будет в рамках моего стиля. Никаких юбок, каблуков и дешёвой бижутерии. Син подчёркнуто смотрит на мои ботинки, проходит взглядом по разрезу платья. — Договорились. Твоя очередь выбирать. Но я советую тебе придерживаться чувства меры, иначе в ответ купим платье сказочной феи. Вызов принят! Я ещё раз обхожу стойки с одеждой, посмеиваясь над картинкой, невольно пришедшей в голову: мы с Сином идём по улице, такие в солнечных очках и вообще крутые, как рок-звёзды, на нём — те самые брюки с блёстками и радужный пуховик, а я похожа на розовый торт из кружева. Будет он мне говорить про чувство меры! Да «умеренность» — моё второе имя! Вот, например, тёмно-синие брюки. Классические джинсы. Три рубашки, пять футболок — никакого хаки! С опаской покосившись на робота, добавляю в кучу вещей такие же штаны-карго, как на нём, только тёмно-серые. Иногда уступка — это признак ума, а не слабости. И ботинки пусть оставит. Предъявляю выбранное. Син забирает тюк в примерочную. В итоге, к моему скрытому ликованию, он меняет лишь одну клетчатую рубашку — на вариант с другой расцветкой, тёмно-красной с серым. Остальное берём. Как-то незаметно в общей куче оказываются ещё одни ботинки — с декоративными ремнями на голенище, но всё равно а-ля военные. А теперь — мой выход, нужно решить, что надеть сейчас, на полицейскую проверку. Тут уж мы объединяемся: Син послушно выполняет функции манекена, а я деловито прикладываю к нему вещи, хмурюсь, перебирая сочетания, и ненавязчиво оттираю продавщицу, то и дело пытающуюся подкрасться ближе. Это мой спектакль, так что я сама выберу реквизит. Чтобы убедительно вжиться в роль, мне нужно в неё поверить — что если бы я купила робота, то выбрала бы именно такого и одела его именно так. Вот только чёрная кожаная куртка Сина накладывает ощутимые ограничения! То не подходит, это тоже… Однако, когда взгляд цепляется за вешалку неподалёку — белая футболка стандартного кроя, — само собой приходит решение: чёрная кожанка, эта футболка, классические синие джинсы и столь любимые Сином чёрные ботинки на шнуровке. Ретро-классика — беспроигрышный вариант, плюс выглядит стильно. Уф, наконец-то закончили! Продавщица приступает к оформлению покупки, а я, пока она не смотрит, из-за дальней вешалки машу Сину ядовито-оранжевыми кроссовками с беззвучным вопросом: «Может, эти?» Хех, ну и лицо у него! — Адрес доставки? — блондинка выныривает из вороха пакетов. — Лиловая улица, сто пятнадцать «а», квартира семьсот четырнадцать. — Какое совпадение, я живу в том же доме! — Она восторженно сверкает океаническими глазами на Сина. — Вы тоже придерживаетесь философии простоты? Отец Фома так чудесно об этом пишет… — Давайте оплатим? — перебиваю я, мило улыбаясь. Провожу рукой над терминалом, который отвечает детским голосом: «Благодарим вас, госпожа Александэр! Ваша оплата и автоматическое пожертвование в фонд “Счастливое детство” приняты! Светлого вам дня!» Ничего себе! Сколько отец заплатил, чтобы его фонд попал в терминалы? Впрочем, меня это не касается. Помогать сиротам хорошо. Он хороший человек. Блондинка щебечет: — Всего доброго! Надеюсь, ещё увидимся! Голос-в-голове рычит: Можно я приложу её мордой о витрину? Увидит ангелов в небе и цветы на луне! — Хорошего дня! — я тороплюсь к выходу, насколько позволяет разрез платья. Дверь магазина закрывается за нашими спинами. Не сдержавшись, бурчу под нос: — Впервые её вижу. Однако Син неожиданно отвечает: — Живёт на три этажа ниже. — А ты откуда знаешь? — Поинтересовался соседями. — Там же сотни людей!.. — Во-первых, только твоим подъездом. Во-вторых, у меня хорошая память. Ага, особенно на симпатичных девиц. Вот уж чудесное совпадение!