Devil's last dance

      Морену не оставляли сомнения из-за обращения Хейли. Совесть то и дело указывала ей на то, что она была необоснованно жестока. Используя радостный случай, ведьма принесла волчице извинения.       — После обращения я считала тебя сукой, но теперь я начала привыкать и мне нравятся мои новые способности, — с улыбкой поделилась Хейли.       У ведьмы от души отлегло. Элайджа рассказал волчице о плане Морены. Хейли оценила, что ведьма была намерена договориться, а не подчинить её своей воле благодаря их связи. Волчица сама завела разговор о своём участии. Морена рассказала ей об этом. По большей части от Хейли ничего особенного не требовалось — она должна была жить со стаей, наблюдать за членами, узнавать, что они из себя представляют и делиться этим с ведьмой. После прожитых лет под гнётом проклятья в них больше от оборотней, чем от людей. Если вернуть их в город в ближайшее время, инстинкты велят им разорвать каждого вампира, что им встретится, а в планы Морены этого не входило. Оборотни должны держать вампиров в нервном напряжении из-за возможной угрозы, которую они представляют, но никак не начинать с кровавой бойни сразу по возвращении в город.       — Хейли, мне жаль, что ты вынуждена оставаться на болотах. Если в этом не было необходимости, я бы забрала тебя к нам, — сочувственно выговорила Морена.       — Тут не так уж и плохо. Я жила и в худших условиях, — с улыбкой нашлась Хейли. — Тем более, как ты сама сказала, тебе почти двести лет, я думаю ты знаешь толк в выживании.       На том Морена хотела оставить болота и вернуться домой, потому что усталость брала своё и её нещадно клонило в сон. Но перед этим её отыскала Ева и поблагодарила за помощь стае. Она развела руки в стороны и вдруг осеклась.       — Или не стоит?       — Стоит ещё как, — с энтузиазмом поддержала Морена и сама потянулась к ней за объятиями. Ева ей нравилась. Хотя она так и не активировала проклятье оборотня, у неё было сердце волка. — Сожалею за свою импульсивность, но былого не исправишь. Обычно я не столь резка, но меня сильно разозлили.       — У тебя были то причины, — понимающее отозвалась женщина, расположив руку на животе Морены.       Неожиданно для себя самой это ей понравилось уже меньше, чем объятия. Ведьма немного отпрянула назад и попрощалась, ссылаясь на то, что ей пора домой. Оборотни стали ставкой, на которую она поставила и оставалось дожидаться пока у них пройдёт адаптация к двуногой жизни, чтобы выяснить, сыграет ли ставка или выгорит. Элайджа наконец убедился в том, что Хейли не требуется постоянного наблюдения, потому что она гораздо лучше стала контролировать себя. Майклсон вернулся домой, чему Морена была очень рада. Она уже засыпала на ходу, но потратила крупицу сил, чтобы выразить ему свою благодарность за помощь Хейли. Элайджа отметил, что их цели во многом совпадают.       — Морена, в борьбе за Новый Орлеан ты, как и я больше задумываешься о семье, поэтому я больше склонен поддерживать тебя, нежели моего брата.       — Только ему об этом не говори, а то ты знаешь, как он скор на гнев, — шутливо предостерегла Морена.       — Не помышлял даже об этом. Без клинка в груди всё же жить лучше, — с лёгкой улыбкой согласился он.

***

      С того момента жизнь стала довольно размеренной и спокойной. Никлаус всё чаще пребывал в хорошем настроении, потому что дела района стали налаживаться. Марсель часто захаживал к ним, проводил время с Давиной, Никлаусом или целой компанией с другими вампирами. Несколько раз они все собирались за общим столом, но пребывание вампиров дома Морена терпела с трудом, особенно она не жаловала Марселя и была в этом не одинока. Никлаус и Давина хорошо относились к нему, Элайджа проявлял терпение, а Ребекка выражала своё недовольство каждому его появлению. Марсель ранил её сердце и она, не стесняясь, исходила на желчь и сарказм. Морена держалась отстранённо, так же, как и Элайджа, но внутренне радовалась каждому выпаду Ребекки. За это она ещё больше ей нравилась.       Морене полюбилась домашняя атмосфера, потому что выносливость стала ни к чёрту, как бы не заботили ведьму дела и планы, организм больше был заинтересован во сне и еде. Время для неё стало на вес золота, поэтому сколько могла, старалась успеть сделать, пока её не начинало клонить в сон. На улице была прекрасная пора, поэтому засиживаться дома было просто грешно. Осознавая это, Морена выбиралась на короткие прогулки с Давиной и Ребеккой. Они гуляли по городу, либо устраивали дни шоппинга. Ребекка была отъявленным шопоголиком, Давине было в радость делать разнообразные покупки, но Морена чувствовала, что возненавидела походы по магазинам. Её вкусам стало всё сложнее угодить, она осознавала, что стала ужасно капризной, но поделать с собой ничего не могла. Эмоции её менялись столь стремительно, что она не успевала за ними уследить.       В один из дней Ребекка настояла сходить в свадебный салон. У них на пару с Давиной было прекрасное настроение, предвкушение из-за примерки и выбора платья. Морена их энтузиазма не разделяла, но всё же взяла несколько платьев на примерку. Стоило ей раздеться и увидеть своё тело целиком в огромном зеркале, она изумилась изменениям, которые с ней произошли. С начала беременности до этих самых пор Морене не приходилось рассматривать себя в полный рост, и она была уверена, что выглядит так же красиво, как и прежде. За исключением того, что живот её уже округлился и был заметен под облегающей одеждой, но всё ещё был довольно компактным и аккуратным. Красоту её тела портили распухшие руки и отёкшие ноги. Грудь тоже набухла и теперь отвратительно топорщилась из лифа, как у дойной коровы.       — Приступим к примерке? — с улыбкой уточнила девушка-консультант.       — Чему вы улыбаетесь? — озлобилась ведьма, оборачиваясь к ней. Улыбка девушки сменилась недоумением. — Никакой примерки не будет. Выйдите вон.       Девушка выпорхнула из примерки, на её месте тут же появилась Ребекка, она была озадачена. Морена слышала, что Давина принялась объясняться перед девушкой, но её это не заботило. Ведьма намеревалась одеться и уйти прочь из магазина. Их счастье, если она его не спалит.       — Морена, что случилось? Почему ты передумала? — недоумевающее спрашивала Ребекка.       — Потому что я похожа на кобылу! Какое к чёрту свадебное платье? — сердито пояснила ведьма. Она заметила, что в примерочную просунула голову Давина и это пуще прежнего её рассердило. Им похоже хотелось лучше рассмотреть, как её раздуло. — Вас это тоже касается. Нечего пялиться, выйдите я оденусь.       — Морена, ты чего? У тебя прекрасная фигура! — возмутилась Давина. Морена в ответ лишь закатила глаза.       — Из уст детей исходит истина, — поддержала Ребекка.       Она принялась рассказывать ведьме о том, как изменяется тело во время беременности, пытаясь заверить её в том, что это абсолютно нормально и с ней всё в порядке. Морена знала об этом и без неё, но всё же гнев её отступил. Тем не менее, ведьма всё ещё была раздражена и продолжать примерку ей не хотелось. Ребекка потянула руки по направлению к её животу, Морена поймала их налету.       — Не нужно.       — Я просто хотела добавить, что у тебя самая прекрасная фигура, какая только может быть у девушки, — мягко пояснила Ребекка.       Раздражение Морены утихло, она вновь взглянула на себя в зеркало и убедилась, что всё было не так ужасно, как ей изначально показалось. Ведьма решила всё же попробовать примерить несколько платьев. В каждом она находила какой-либо изъян и отвергала его, так же, как и комплименты Ребекки и Давины. Выдержки её хватило на пять платьев, она вновь начала раздражаться, но уже из-за усталости. Девушки выслушали замечания к предыдущим платьям и выбрали ещё одно, которым, как им показалось, Морена будет довольна. Ребекке и Давине удалось убедить её примерить последнее платье.       Белоснежное платье А-силуэта с пышной юбкой в пол, верх его расшит цветами. У него были съемные рукава, но не «дурацкие фонарики», как обозначила их ведьма. Рукава шли от самых плеч, струясь с них лёгкой вуалью, не стесняя при этом движения рук. Ребекка и Давина оказались правы — Морене очень понравилось платье. Она глядела на себя в зеркало и не могла оторвать взгляд. Для той, что обращалась то к силе, то к уму в постоянной борьбе с самыми невообразимыми противниками стало большим удивлением увидеть вместо воина утончённую и хрупкую принцессу. В отражении на неё смотрела именно она — юная и прекрасная принцесса, с незаслуженно тяжелой судьбой. По щекам её стекли слёзы. Морена даже забыла о том, что находилась под пристальным наблюдением.       — Настолько не нравится? — хмуро поинтересовалась Давина.       — Сдаётся мне, что теперь дело в другом, — задумчиво поделилась предположением Ребекка.       — Платье мне нравится, — пояснила Морена, утирая слёзы тыльной стороной руки. — Просто… ладно, это глупо, не берите в голову, — пробормотала она, справившись с приступом растрогавших её чувств.       — О твоём недовольстве мы сразу узнаём, а теперь ты секретничаешь — обиженно подметила Давина.       — Как-то несправедливо, — поддержала Ребекка.       — В этот момент я осознала то, чего не замечала всю жизнь. Как будто я сняла броню и увидела, что под ней ни разу ни воин, а обычная девушка, которую отправили на войну, — невесело поделилась Морена.       — Это не глупо, — уверила Ребекка. — Никто не должен проходить через такое, — вампирша заключила её в объятия.       — Ребекка права, ты столько натерпелась. Я вообще не понимаю, как ты ещё с ума не сошла, — подхватила Давина, обнимая её с другой стороны.       — Кто сказал, что я в своём уме? У меня уже давно крыша слетела. Ты что, забыла за кого я замуж выхожу? — отшутилась Морена.       — Да, Давина, она точно чокнутая, — со смешком поддержала Ребекка.       — Ладно, тогда я не понимаю, откуда эти проблески ясного сознания, — исправилась ведьмочка. Салон заполнился хохотом.       Они уходили в приподнятом настроении с тем самым платьем, подарившей Морене новое ощущение. Ребекка пообещала, что надёжно спрячет его до самого дня свадьбы, чтобы о нём случайно не прознал кто-то, кроме них троих.       — Мне так интересно, какие кольца выберет Ник, — поделилась Ребекка. Когда она узнала, что он возьмёт подготовку колец на себя, удивилась, а теперь в ней проснулось любопытство. С тех пор прошла всего неделя. — Тебе не интересно? Может, заглянешь к нему в голову, чтобы узнать? — лукаво предложила она.       — Интересно, конечно, но делать я этого не буду, — мягко отозвалась Морена. Ребекку расстроил её ответ.       — Ну вот. Теперь ты такая правильная, что с тобой не интересно, — она помолчала недолго, а затем на её лице вновь появилась улыбка, потому что Ребекке пришёл в голову новый вариант. — Может, научишь этому Давину, она быстренько глянет и расскажет мне.       — Гениально, — фыркнула в ответ ведьмочка. — Я знаю, как это делать, но у меня не было столько практики, как у Морены, поэтому Клаус почувствует, если я попытаюсь проникнуть к нему в голову.       — Будь я ведьмой, я бы сделала это всё равно, — обиженно отозвалась Ребекка.       — Жаль, что ты не ведьма, — со смешком поддела Давина.       — Но не от всего сердца, — добавила Морена. Ребекка надулась на них, но не всерьёз. Уже дома она снова начала с ними разговаривать.       После столь эмоционального дня Морена заснула сразу после плотного обеда. Волчонок был не согласен с тем, что его покормили всего пять раз за день, поэтому ведьма проснулась посреди ночи, мучаясь от чувства голода. Морена выбралась из постели недовольная, а затем услышала голоса, доносящиеся со двора, шумно выдохнула, раздражаясь из-за того, что в их доме снова были вампиры. Ведьма запахнула халат поверх сорочки, использовала чары, чтобы её чувствительный нос не ощущал запахов и побрела на кухню. Собрания вампиров оставляли в воздухе запах мертвечины, он не выветривался ещё несколько часов после их ухода. Не спасали даже цветы, которыми Морена засадила все клумбы во дворе. От этого смрада ведьму выворачивало наизнанку.       Никлаус знал об этой реакции, поэтому обычно проводил собрания вне дома, но случалось и так, что они проходили у них по ночам на заднем дворе. Случалось это очень редко и обычно ночью Морена спала, но сегодня удача отвернулась от Майклсона. Только Никлаус услышал, что ведьма проснулась, он всех распустил и обходительно встретил её у дверей спальной.       — Ваш вампирский кружок у меня поперёк горла стоит, — возмутилась Морена, едва раскрыла дверь.       — Виноват, любовь моя, не догадался, что именно сегодня наш волчонок разбудит тебя, — проворковал гибрид, заключая её в объятия.       — Наш волчонок, должно быть, почувствовал эту шайку кровопийц и поднял меня, чтобы я вас разогнала, — продолжала возмущаться ведьма, стараясь высвободиться из его объятий.       — Скорее, это мама-волчица, которая яростно защищает свою территорию, — исправил Никлаус, по-прежнему обнимая её.       — Одно другое не исключает, — подметила ведьма, не оставляя своих попыток сбросить его руки. — Отпустишь ты меня, в конце концов или нет? Я хочу есть, — раздражённо пояснила она.       — Будут особые пожелания? — тут же отозвался Никлаус, наконец выпуская её.       Ничего особенного Морене не хотелось. Хотя бы эта причуда беременности её миновала. Ей хотелось съесть что-нибудь лёгкое, потому что потом она снова планировала лечь спать. Сейчас её ночной перекус состоял из фруктов и йогурта. Никлаус составил ей компанию или, вернее сказать, был зрителем её приёма пищи. Весь его внешний вид указывал на то, что ему нравилось быть свидетелем этого простого процесса. Он завёл с Мореной разговор о её переживаниях относительно изменившейся фигуры. Ребекка нажаловалась, — осознала ведьма. Морена хотела быстро съехать с темы, ссылаясь на разбушевавшиеся эмоции, ведь теперь всё было в порядке, и она больше не переживала о том, что с ней что-то не так. Но Никлаус не позволил ей так легко завершить этот разговор, потому что счёл необходимым поддержать её, выразить восхищение и внешнему виду и способностям тела, что формирует в себе их ребёнка.       — Мамочка у нас нервная, но семя крепкое и волчонок растёт ни смотря ни на что.       — Ведьмам на зло, — усмешливо поддержала Морена.       — И нам на радость, — довольным тоном добавил Никлаус. Ведьма не смогла сдержать улыбки. Майклсон обнимал её из-за спины, поглаживая живот. Он был единственным, кому она могла позволить это сделать, от его прикосновений Морена не ощущала потребности отстраниться.       С тех пор, как она убедилась в своей беременности в склепе, окружённым ведьмами, Морена так и не смогла до конца примириться с мыслью о материнстве. Она приняла, что вынашивает ребёнка, что будет его матерью, но кроме мыслей у неё ничего не было. Тем временем, по её подсчёту срок составлял уже четырнадцать недель. Это её тяготило и тревожило, Морену мучила совесть, потому что это казалось ей не правильным. Но она нашла в себе силы поделиться этим с Никлаусом. Он как никто другой мог её понять и подбодрить. Первое о чём он высказался стало время, которого им вечно не хватает для того, чтобы осознать какие-то вещи, они оба только мельком вспоминали о том, что они родители и, кажется, этого было недостаточно для того, чтобы полноценно ощущать себя родителем.       — Тысяча моих дел в районе и две тысячи твоих. Кстати, об этом, я принёс для тебя новые книги, — вдруг вспомнил он. Ведьма отблагодарила его поцелуем и Никлаус продолжил. — Мы уже родители, пусть пока этого не можем осознать, инстинкты не обманешь. Твоё поведение тому лучшее доказательство. Если бы ребёнок влиял и на мои гормоны, я бы рвал и метал ещё хлеще тебя, — с улыбкой проговорил он, оставляя поцелуй на её щеке. — Забота о потомстве заложена в нас генетически.       — Забота да, а любовь? — хмуро указала Морена.       — Дополняющие друг друга вещи, — уверенно заявил Никлаус. — Любовь придёт из заботы. Рассуди меня, если я не прав, — предложил он, поворачивая ведьму к себе. — Попытаемся ли мы убить ребёнка? Позволим ли мы кому-то его обидеть? Станем ли мы винить его за то, что он родился? Осуждать за это? Корить за то, каким он родился?       На череду всех этих вопросов Морена отвечала отрицательно. Последний особенно сильно полоснул по ней, поэтому очередное отрицание вышло вместе с возмущением и получилось громче прошлых. Никлаус был напряженным, но контролировал свою злость, чтобы ненароком не выплеснуть её на ведьму.       — Разве нам самим этого было недостаточно, чтобы понимать, что родители нас любят? — серьёзно поинтересовался он.       — В такие моменты мне нравится признавать твою правоту, — смягчившись, отозвалась Морена.       В этом они сошлись сразу после переезда — они оба не поступят с ребёнком так, как обошлись с ними их родители. А сейчас Никлаусу удалось наглядно продемонстрировать, что этого будет достаточно, чтобы обеспечить ребёнку нормальную жизнь с относительно нормальными родителями. Они выложат столько сил, сколько потребуется, чтобы позаботиться о ребёнке. И уже будут на голову выше собственных родителей. Это успокоило тревогу Морены, но кроме того, помогло и Никлаусу справиться со своей.

***

      Никлаус снабдил ведьму новой кипой книг. Половина была о древних языках, другая состояла из книг, в которых Морена пыталась отыскать больше сведений о Жатве и других жертвенных ритуалах. С Давиной всё было просто прекрасно, но сейчас было только начало июля, а Деверо говорила о конце сентября. Словам Софи Морена не верила, но решила, что не будет бездействовать, зная о вероятной угрозе.       Символы, что снились Морене оказались хитрым шифром, скрывающим тайные знания. Они были зашифрованы не одним, а несколькими языками. Его приходилось разгадывать почти по одному. Несколько символов удалось раскрыть с помощью языка древних шумеров, санскрита и фиванского. Остальные кропотливо и долго искались среди текстов разных народов. Взявшись изучать очередную книгу, ведьма не смогла сдержать восторженного возгласа. Давина от неожиданности подпрыгнула, а затем с любопытством прильнула к Морене, чтобы узнать, что ей удалось отыскать. Ведьма сравнила находку со своими зарисовками и радости в ней поубавилось.       — Дьявола? — нахмурившись, уточнила Давина. — Получается «отворить ловушку Дьявола». Что это значит? — она глядела на Морену, ожидая от неё пояснений. Обычно у ведьмы всегда были ответы, и она помогала Давине понять, подбирая доступные изъяснения.       У Морены и сейчас были ответы, но от этой темы она старательно оберегала юную ведьмочку и по её настоянию никто из членов семьи не упоминал при ней об Аде. Никто о Преисподней вообще не вспоминал, пока она не напомнила о себе сама, явившись Морене во сне. Её одолевало предчувствие, что тайны, содержащиеся в тексте, могут быть связаны с Константой, потому что для их шифра были использованы древние языки, возраст которых переваливал за три тысячелетия. Ведьма подтвердила своё неприятное опасение.       Морена дважды видела странный сон. В первый раз она запомнила только несколько символов, ведьмы разгадали их значение, они означали кровавую жертву, но смысл её оставался загадкой, потому что Морена запомнила не весь текст. Во второй раз ведьма зарисовала всю страницу из своего сна и теперь с неприязнью смотрела на скомканный перевод, что у них выходил. По нескольким символам, которые они раскрыли до этого, ведьмы догадались, что речь была о какой-то хитрой ловушке. Она была защищена печатями, одна из которых была освобождение самайна, а в конце текста было отчасти расшифрованное заклинание. «Отворить ловушку Дьявола» — гласил шифр в самом начале. А остальные символы служили инструкцией, как это можно было сделать. Ведьме вмиг расхотелось разгадывать этот текст.       — Морена? — взволнованно позвала Давина. Ведьма вышла из оцепенения и хмуро взглянула на неё. Ведьмочке этот взгляд не понравился.       Из-за магии в крови жизнь Давины тоже будет для неё испытанием — она уже распрощалась с нормальной жизнью, когда едва не стала жертвой в Жатве, была использована Марселем, чтобы запугать других ведьм и этого уже слишком для её пятнадцати лет. Морена в свои пятнадцать сбежала из Ада, отказавшись от всей своей родословной, она умела быть особенно жестокой при необходимости, но рассказать ребёнку, о том, что их бабушка продала их Дьяволу она не смела.       Ведьма ввела запрет на любое упоминание Ада, она же решила его нарушить. Морена деликатно принялась объяснять Давине, начиная с существования Ада, а затем рассказала о древних повериях, согласно которым все ведьмы получили свои силы благодаря Люциферу. Всё же это её напугало, Давина впервые взглянула на Морену так, будто в самом деле считала её сумасшедшей.       — Про Ад нам и в школе рассказывали. Но я не догадывалась, что ты такая набожная, это даже как-то лицемерно, разве нет? — хмуро поинтересовалась она. — Может, нам ещё по воскресеньям ходить в церковь?       Ведьмы рода Добровнавовых вполне себе благополучно уживались с этим лицемерием. Использовали силы, коими их наделил Дьявол и верили в Бога, — промелькнуло у ведьмы в голове. В тот же момент Морена решила использовать возможность, чтобы вернуться к своему запрету. Не стоило убеждать Давину в том, что Ад реален, без этого осознания её жизнь будет чуточку лучше и спокойнее. Ни к чему ей представлять кошмарные сцены того, каким мог быть Ад, потому что любая фантазия её будет правдива.       — Это всего лишь мнение, — с нервным смешком отозвалась Морена. — Уж я явно не похожу на богобоязливую христианку, — уже увереннее добавила она.       — Тогда не рассказывай так об Аде, как будто и впрямь в него веришь. Или хоть вид сделай, что ты шутишь, а то ты так напряглась, что я поверила, — смущённо и возмущённо попросила Давина.       — Хорошо, — с вымученной улыбкой согласилась Морена. Она пояснила, что её напугал их перевод. — Во всех этих древних текстах то и дело упоминается Бог, должно быть, у меня воображение разыгралось, а я на эмоциях. Ну ты знаешь, — со смешком добавила она. — Приснилась какая-то чушь, а сейчас мне с самой себя смешно. Давай лучше прогуляемся, чем в этих бреднях разбираться, — со всей беззаботностью, на какую была способна и дружелюбием, предложила она. Давина встретила это предложение с воодушевлением. Морена убирала книги, уже зная, что они никогда к ним не вернутся, чтобы продолжить расшифровку.       В тот день им удалось познакомиться с той самой Камиллой из бара. Она оказалась подругой Давины, которую она звала «Ками». После знакомства с ней Морене стало жаль девушку из-за того, что Никлаус использовал её, вынуждая следить за Марселем. Ведьме по-прежнему покоя не давало ощущение, что они где-то виделись, поэтому она решила расспросить девушку.       — Я несколько месяцев назад приехала в Новый Орлеан, раньше работала в центре психологической помощи в Ричмонде, — пояснила блондинка с лёгкой улыбкой. Ричмонд в штате Вирджиния, — размышляла ведьма. Может, Камилла когда-то была проездом в Мистик Фоллс?       — Психотерапевт за барной стойкой — какая банальность, — отшутилась девушка.       Ведьма поинтересовалась у Камиллы о возрасте. Ей показалось, что она выглядит слишком молодо для степени по психологии. Морену удивило, что Камилле было двадцать четыре года. Возраст вполне позволял ей получить диплом по психологии. Ведьма всё не унималась и не могла прийти к тому, почему её так заботило образование Камиллы. Когда они уже попрощались и собрались расходиться, Морена наконец сообразила — В штате Вирджиния полно городов помимо Мистик Фоллс. Один из них, например, Шарлотсвилл. Ведьма позвала девушку и вновь принялась интересоваться у неё испытывая новую догадку.       — Да, сразу после школы я два года училась в Шарлотсвилле. Младший специалист по семейной психологии, — спокойно пояснила Камилла. — У меня двойное имя и по странному стечению обстоятельств вышло так, что мои дипломы на разные имена, — с улыбкой продолжала она, а Морена с пущим удивлением рассматривала её.       — Мне представили тебя «Вильде», ты носила очки и выглядела… — тогда Морена едва взглянула на неё и решила, что она выглядит нелепо. Воспоминаниям этим было почти пять лет. Конечно, девушка изменилась с тех пор, поэтому Морена её не признала сразу.       — Потерянно, скорее всего, — добродушно подсказала Камилла. — Выходит, что мы и впрямь виделись, но я, к сожалению, тебя не помню.       — Я была с тётей, её звали Маргарет Оливейра, — пояснила ведьма.       Лицо Камиллы тут же прояснилось. Она вспомнила Маргарет, потому что та была для неё наставником на том мероприятии.       — В ней было столько понимания и человеколюбия. Маргарет подбадривала меня, я только благодаря ей решилась на демонстративную сессию.       — Она умерла, — дрогнувшим голосом огласила ведьма. Камиллу и Давину это шокировало. Продолжить разговор Морена не смогла из-за воспоминаний её гормоны вновь разбушевались, и она несдержанно зарыдала. Ведьма вспомнила не только Маргарет, но и Иштар. Ей по-прежнему не хватало их обеих, но они были мертвы и недосягаемы для ведьмы.       Камилла и Давина принялись её утешать. Первая знала погибшую, поэтому новость ударила и по ней самой, но она держалась профессионально, ведьмочка же услышала о Маргарет впервые, но сердечно сочувствовала утрате близкого человека. Морена зарыдала усерднее, но уже из-за того, какой уязвлённой она была. В первую встречу с Вильде Камиллой злость ведьмы плескала через край. Морена потешалась над девушкой и упрекала её за недостаточную квалификацию. Теперь же у неё оказалось достаточно навыков, чтобы утешить всплеск её эмоций. Расставались они на дружелюбной ноте, Морена даже предложила Камилле подружиться. Девушка убедилась на собственном опыте в том, что в этом городе полно нечисти, ей не помешает дружба с сильными ведьмами, которые в случае чего могут за неё вступиться.       Отоспавшись после бури эмоций, Морена проснулась с решимостью вернуть тех, кого ей больше всего хотелось видеть на своей свадьбе. За этим она обратилась к Ребекке, напомнив о том, что та обещала помочь отыскать Чистилище. Ведьма столкнулась с сопротивлением, что стало для неё большой неожиданностью. Ребекка хорошо запомнила реакцию Никлауса при упоминании Мореной потусторонних миров, ведьма попыталась убедить её, что справится с ним сама.       — Меня не его реакция беспокоит, — с недовольством возразила Ребекка. Оказалось, что Никлаус рассказал и ей и Элайдже о том, чем чревато для Морены связь с загробными мирами и теперь Ребекка тоже беспокоилась о последствиях для ведьмы.       — Ну я же не самоубийца, Беккс, к тому же я не только за себя ответственность несу, — напомнила ведьма, прижимая кофту, демонстрируя округлившийся живот. — Я и носа не суну в загробный мир.       — Выходит, что ты хочешь кого-то отправить туда? — предположила Ребекка, на что Морена согласно кивнула. — Но ты всё равно в это ввяжешься, кто-то ведь должен будет их оттуда вызволить. Нет, Морена, давай мы не будем рисковать, — настаивала вампирша.       Ведьме этот ответ не понравился, поэтому она задумалась над тем, как получить ответы и не нарваться на новую ссору в семье. Морена понимала опасения Майклсонов, была тронута их заботой, но в то же время вопреки всему не могла позволить своим друзьям сгинуть в потустороннем мире. Ведьма по-своему полюбила Ребекку, поэтому не решилась использовать агрессивные методы, чтобы добиться ответа. Морене хотелось объясниться, чтобы добиться её понимания, но из-за неконтролируемых слёз при упоминании друзей и брата, вышло так, что ведьма надавила на её жалость.       Они договорились, что оставят это в секрете, потому что: «если Ник об этом узнает, он даже слушать не станет твои попытки меня защитить. Воткнёт клинок и выбросит меня в Миссисипи, чтобы я больше никому ничего не разболтала». Морена получила доступ в сознание Ребекки и принялась изучать самые мрачные воспоминания вампирши, чтобы добраться до момента, когда её вызволили из Чистилища. Ведьма поняла, почему Ребекка при воспоминаниях о нём ужасалась. Это была не просто тюрьма, в которую попадали души монстров, Чистилище было самой настоящей ареной, на которой каждый был вынужден бороться за свою душу. Спокойного существования в этом мире ни у кого не было. Ребекка вместе с Дином Винчестером постоянно вступали в схватки со всякой тварью, которая была намерена с ними расправиться, то есть — со всеми.       Пока наконец за ними не пришёл Кастиэль с намерением вызволить их наружу. Морена как следует рассмотрела место, в котором они оказались, когда выбрались. Техас, к слову, был не так далеко от Нового Орлеана. Этому Морена только и могла порадоваться, она узнала предположительное место, в котором находятся ворота Чистилища, но вопрос с тем, как их открыть, чтобы выпустить друзей, оставался открытым. Кастиэлю это удалось без особых проблем — он взял и выпорхнул на своих ангельских крыльях наружу. Будь у Морены хоть один знакомый ангел, она бы попросила его наведаться в Чистилище и в том случае, если Ксавье, Иззи и Кроули находятся там, забрать их с собой. Но такой привилегии у Морены не было и неприступность ворот оставалась проблемой, которой ей следовало разрешить.       Ведьма знала о способе, которым Кроули намеревался открыть ворота. Эта история случилась уже после спасения Ребекки и Дина и закончилась она предательством Кастиэля, который первее Кроули отворил ворота, выпуская все души наружу. Все пленённые из Чистилища вошли прямо в ангела, из-за чего его впоследствии едва не разорвало. Этот вариант Морене не подходил — вмещать в себе всех пленных ей не хотелось, она намеревалась вызволить оттуда только троих. Ещё, конечно, существовало какое-то заклинание, открывающие ворота. Было бы славно, если Морена его знала, но пока она довольствовалась тем, что узнала, куда ей направляться, решись она вновь на невозможное.

***

      В середине июля в доме намечался праздник в честь именин Давины. Ведьмочке исполнилось шестнадцать и оказалось, что ей не так уж много нужно было для счастья. По меркам Морены у Давины были чересчур скромные требования. Хотя, стоит брать в расчёт, что это её шестнадцатые именины, а не сотые, поэтому возможно со временем планка Давины вырастет и стукнет какого-нибудь ангела на Небесах.       Но до того ещё далеко, а пока Морена охотно исполнила её единственную просьбу, чтобы сделать этот день для неё особенным и запоминающимся. Ведьмочка смогла встретиться со своими другом, которого не жаловали у них дома. К мальчику Тиму Морена влезла в голову, чтобы временно ослабить внушение Никлауса. Он исполнил просьбу Давины и сыграл ей на скрипке. На прощание мальчишка чмокнул её в щёку из-за чего ведьмочка залилась румянцем, но вид у неё был очень довольным. Едва Тим ушёл, Давина схватилась за щёки с мечтательным видом.       Ведьмочка невольно испустила заряд магии. У него не было определённой цели, поэтому сразу после выхода он вошёл прямо в землю, тем самым вызывая небольшое землетрясение, которое длилось от силы несколько мгновений. Но этого хватило, чтобы каждый успел его ощутить. Морена не смогла сдержать улыбку.       — Ой я не специально, — тут же оправдалась Давина.       — Ничего страшного, — мягко поддержала ведьма. — Такое случается от избытка чувств.       — Как же приятно чувствовать себя нормальной, — восторженно поделилась ведьмочка. — Я мечтаю снова общаться с Тимом, не опасаясь за его и свою жизнь. Я ведь когда-нибудь смогу вернуться к прежней жизни? — с надеждой поинтересовалась она.       Нет. Если только не попадёшь в альтернативную реальность или не переродишься в новом теле, кровь которого не будет заряжена магией.Таков был честный ответ. Но этот ответ разобьёт девочке сердце. Ей не нужна правда. Давине нужна надежда, которая поможет ей жить.       — Конечно. Когда вы немного подрастёте, жизнь вернётся на круги своя, — с улыбкой отозвалась Морена.       — Тогда у меня будет время попрактиковаться проникать в сознание, чтобы безболезненно избавить Тима от внушения, — с энтузиазмом поделилась она.       В том же прекрасном настроении они отправились в парк аттракционов, Давина побывала там впервые и ей очень понравилось. Это стало очевидным после второго дрожания земли, случайно спровоцированного ею. Морена вновь поддержала её, но отнеслась к произошедшему с большей настороженностью. После развлечений ведьмы прошлись по магазинам, чтобы прикупить что-нибудь к основному празднованию, которое пройдёт вечером. Первый триместр беременности миновал, эмоции Морены пришли в норму, теперь она уже не была столь придирчива ко всему, поэтому шоппинг вновь стал приносить ей радость.       Основное празднование вышло не менее веселым. За столом из вампиров были только Майклсоны и Марсель. Ребекке даже удалось быть более сдержанной к нему, чтобы не расстраивать ведьмочку. Когда стемнело в её честь были запущены салюты. Лучась счастьем, Давина обняла Морену в знак благодарности за устроенный ею лучший день рождение. Это был чудесный момент, но едва Морена обняла её в ответ, ведьмочка выпустила новый неконтролируемый магический разряд. Он вновь вошёл в землю, сотрясая её на несколько мгновений. Этого хватило, чтобы каждый успел это ощутить. Майклсоны напряженно переглянулись, им было известно о том, что рассказала Морене Софи.       — Я так счастлива, что невольно даю всем об этом знать, — весело пояснила Давина, отпрянув от Морены.       — Это просто прекрасно, — нервно пояснила ведьма.       — Такое уже было несколько раз в церкви, — припомнил Марсель. Морена заставляла себя держать прежнее беззаботное лицо.       — Сильные эмоции таковы, все вокруг будут знать в каком ведьма настроении, — пояснила ведьма, выдавливая из себя улыбку. — Давина, уже очень поздно и в отличие от остальных присутствующих нам с тобой нужен сон.       Ведьмочка отправилась в спальную, Морена пригласила собравшихся в библиотеку и зачаровала комнату, чтобы их не могли подслушать. Наконец она смогла ослабить маску и позволила выступить на лице настоящим эмоциям. Череда случайных всплесков эмоции Давины вызвали в ней неподдельное волнение.       — Это уже началось? — взволнованно поинтересовалась Ребекка.       — Очень надеюсь, что это только совпадения и мои опасения напрасны, — сдержанно ответила Морена.       — В чём дело? — в недоумении поинтересовался Марсель.       — Морена позвала нас, чтобы рассказать правду, потому что есть обстоятельства, вынуждающие её лгать Давине, — расслабленно пояснил Никлаус, растягиваясь на диване.       Марсель пробежался взглядом по Майклсонам, будто искал в них поддержки, но всех устроило пояснением Никлауса, осознав это вампир тут же подскочил с места, с удивлением взглянув на ведьму.       — Ты ей врёшь? Она же в тебе души не чает!       — Вот мы и дожили до того дня, когда Марсель узнал, что врать плохо, — поддела Ребекка. — Долго же до тебя доходило.       — Марсель, ты сам знаешь, что Морена питает к Давине тёплые чувства. Лгать ей она бы не стала без особой на той причины, — размеренно пояснил Элайджа.       Морена лёгким движением руки вынудила вампира сесть на прежнее место. Он взглянул на неё с таким же удивлением, как и в первый раз, когда она использовала на нём магию. В тот раз Марсель выступал против их с Давиной прогулок в городе, потому что ведьмы всё ещё представляли для неё опасность. Морена пригвоздила его к месту и предложила ему попытаться сдвинуться. Никлаус вступился за неё, подтверждая, что с Мореной Давине ничего не угрожало. Но Марселю этого оказалось мало, поэтому он попросил трёх вампиров сопровождать их. После того, как Морена несколько раз запульнула сопровождающих в непредсказуемые места города, Марсель наконец сдался.       Из-за заботы о Давине, Марсель хорошо относился к Морене. Кроме того, он и малейшего представления не имел о том, что она за человек и как невыносима бывает, если ей это нужно. Морена была с ним сама любезность, используя предоставленное преимущество — укрываться личиной безобидной овечки. До тех пор, пока не нужно будет её скинуть, демонстрируя волчий оскал. Всему своё время. Для этого время ещё не настало.       — Эта была ложь лишь на половину, — исправила Никлауса Морена. — Бесконтрольные выплески магии и правда случаются, это нормально для ведьм, которые только учатся магии или же из-за воздействия интенсивных эмоций.       — Давина счастлива, она сама об этом сказала. Такой радостной я её ещё никогда не видел, — тут же добавил Марсель. Морена отнеслась к этому с пониманием и решила продолжить.       — Мы с Давиной уже полтора месяца практикуемы в магии. Она многого не знает, но быстро учится, а её способности поразительны…       — Полтора месяца достаточно небольшой срок… — вновь возник вампир.       — Да, я понимаю, — продолжила Морена, ощущая, что терпения её становится меньше. — Контроль — это первое с чего мы начали. И Давина отлично с ним справлялась, но сегодня она трижды вызывала землетрясение…       — У вас ведьм, что существует какое-то ограничение на эмоции? — с сомнением поинтересовался Марсель. Элайджа и Ребекка с недовольством взглянули на него, но Никлаус предпочитал вначале высказываться, а затем уже награждать убийственным взглядом.       — Марсель, как тебе вариант заткнуться и выслушать, что пытается рассказать Морена или я вышвырну тебя из нашего дома.       — А я охотно ему в этом помогу, — поддержала Ребекка. Они обменялись сердитыми взглядами.       — Марсель, Давина по-прежнему в опасности. И она куда серьёзнее, чем всем нам изначально показалось, — пояснил Элайджа.       Морена с благодарностью взглянула на членов своей семьи. Благодаря Майкосонам ведьма получила возможность высказаться без прерываний.       — Ведьмы втянули Давину в очень опасную игру, выпутаться из которой она сама не сможет. И дело не в том, что у неё мало опыта в колдовстве, а в том, что поставили на кон. Морена приложила над собой усилия, чтобы пересказать слова Софи.       — Софи лжёт, она так же, как и другие ведьмы хочет завершить ритуал, — возразил Марсель.       — И я так думала, но из того, что мне удалось узнать картина складывается неутешительная. — Морена поведала, что в последнее время с помощью разных источников изучала жертвенную магию. Ей встретилось всего несколько упоминаний прерванных обрядов и ни один из них не сошёл с рук тем, кто выступил нарушителем. Тем не менее, Морена не теряла надежды, потому что у неё было припасено несколько хороших вариантов.       — Кто бы сомневался, что ты решишь поспорить с невозможным, — неодобрительно высказался Никлаус, сдерживаясь от того, чтобы не сказать что-то более резкое.       — Я не отдам Давину на убой, — отчеканила Морена.       — Никто и не сомневается в этом, — мягко вникла Ребекка. — Девочка не должна лишаться жизни из-за чужих неправильных решений.       — Это всего лишь книги. При всём уважении, Морена, ты слишком серьёзно отнеслась к словам Софи, — поделился сомнением Марсель. Никлаус смерил его сердитым взглядом.       — Ты удивишься, если узнаешь, как часто Морена бывает права.       — Моё дело маленькое — поделиться своей тревогой, потому что для меня её слишком много. Я буду больше всех радоваться, если мои переживания вызваны гормонами, — дипломатично заключила ведьма.       И больше всех переживать, если это интуитивное наитие.Добавила про себя Морена. На том разговор закончился. Ведьма их предупредила и каждый остался наедине со своими размышлениями.

***

      На следующий день Морена взялась учить Давину совершать обмен энергией, пропуская её через землю. После первого же успешного обмена ведьмочка отметила новые ощущения в теле, она почувствовала себя необыкновенно хорошо. Морену это порадовало. В перерывах между занятиями Элайджа подозвал ведьму и заговорил с ней о ведьме, которую она намеревалась проверить.       — Тебе удалось проверить Сабину? — Морена в ответ покачала головой.       — Думаю, что она не очень-то жаждет встречаться со мной после того, как я свернула ей шею. А жаль, я бы повторила это снова, — с недовольством добавила Морена. — Каждый раз отправляясь гулять с Давиной, я надеялась, что Сабина попытается напасть и я воспользуюсь случаем, но она будто просто пропала.       — Она не могла уехать из Нового Орлеана, потому что её силы зависят от города, но мне тоже не удаётся её отыскать, — нахмурено поделился Элайджа.       — Значит у неё есть причины хорошо прятаться, — предположила Морена. Элайджа задумался над её словами, а затем по блеснувшим глазам ведьма догадалась, что Майклсон что-то придумал.       — Тогда остаётся выяснить, от кого и когда она не прячется, — предложил вампир с лёгкой улыбкой. Морена улыбнулась ему в ответ. Элайджа хоть и был синонимом слова «манеры» и образцом элегантности, в нём тоже была хитрость. На том вампир хотел оставить её, но Морена решила рассказать ему о том, что узнала.       — Есть одна ведьма, я о ней уже дважды о слышала… — она задумалась, пытаясь вспомнить имя. Морена огорчилась осечке собственной памяти. Хотя имя той ведьмы было до того мудрёным, что его не было лишним записать, чтобы не забыть. — Селест Дубюа что-то вроде этого… — наконец припомнила она.       — Дюбуа? — подсказал Элайджа.       — Или так, — с сомнением согласилась ведьма.       — Что ты о ней слышала? — нахмурившись, полюбопытствовал вампир.       — Давина бессознательно в течение нескольких месяцев делала наброски, сложив их вместе, мы обнаружили, что это портрет девушки. Я спросила о ней у Софи, она предположила, что это Селест какая-то там.       Элайдже заинтересовался пуще прежнего, ему стало любопытно взглянуть на рисунок Давины. Внимательно рассмотрев его, вампир пришёл в недоумение.       — О чём это говорит, если Давина вдруг решает бессознательно изобразить ведьму, которая мертва уже больше ста лет?       — О том, что между ней и Давиной есть какая-то связь, о которой она сама не догадывается.       — Какая связь?       — Ах, Элайджа, если бы у меня были ответы на все вопросы, но я всего лишь ведьма, а не Бог, — с сожалением отозвалась Морена. — Давина рисовала её интуитивно, а наитие чаще всего исходит из бессознательного. Я без проблем лавирую в сознаниях, а бессознательное — потёмки, в нём так просто не разобраться.       — Интересно… — пробормотал вампир.       — Элайджа, я не говорила тебе, что она умерла и ни слова не сказала о том, когда это было. Но ты своей реакцией сам себя выдал. Так что выкладывай, кто такая эта Селест?       К счастью Морены, уговаривать его не пришлось. Элайджа рассказал, что Селест была ему небезразлична. Они были счастливы вместе, но довольно недолго, потому что Никлаус подбил жителей начать охоту на ведьм. Эту охоту Селест не удалось пережить. Выслушав рассказ Морена посочувствовала Элайдже и ещё больше удивилась, что ведьма появилась в предчувствии Давины. Майклсон раскрыл событиях прошлого, но это не помогло раскрыть связей в настоящем. На том они всё же расстались, возвращаясь к своим делам.       Продолжая обучать Давину энергетическому обмену, Морена стала отмечать, что она справляется с этим гораздо лучше. Неконтролируемых магических всплесков больше не случалось, поэтому Морена была уверена в том, что они на правильном пути.       — Давина, ты умница! — подбодрила ведьма.       — У меня хороший учитель, — с улыбкой отозвалась она.       Ведьмы сделали перерыв, чтобы немного восстановить силы и подкрепиться.       — Морена, эта практика хороша, но почему мы теперь занимаемся только этим? Мне было так интересно учиться иллюзиям или тренироваться проникать в сознание.       — Энергетический обмен очень полезная вещь, хотя и не такая занимательная, как другие. Попрактикуемся с недельку и сможем вернуться и к другим практикам, — мягко предложила Морена. Давина с пониманием кивнула.       — Неделя не такой большой срок, — оптимистично заключила она.       Ведьмы вернулись к занятиям. Давине не хватало навыков, чтобы пропустить через себя всю свою магию, но ведьмочка уже гораздо увереннее распределялась магическим потоком. В этот раз она начала так же, как и во все остальные разы и ничего не предвещало беды, но затем она прервалась в середине процесса и по удивлению на её лице, Морена поняла, что этого Давина не планировала. Земля вновь задрожала, но сотрясало её уже дольше. Ведьма тут же направилась к ведьмочке. Давину одолел приступ кашля, она склонилась, не в силах с ним справиться. К тому моменту, когда Морена подошла к ней, ведьме под ноги стала сыпаться земля. Давина откашливала её горстями. Морена оцепенела от ужаса, наблюдая за этим. Прокашлявшись, ведьмочка распрямилась с испуганным лицом.       — Что со мной? — сдавленно поинтересовалась она.       Ты начала умирать— обречённо осознала Морена. Передать смысл именно так ведьма не решилась. Она рассказала Давине, что это «последствия за незавершённый обряд». Стремясь защитить свою племянницу, Морена намеренно смягчала углы. Давину испугало произошедшее, но она сумела выслушать объяснения ведьмы. А после них ей стало немного спокойнее.       — С тобой всё будет хорошо, — пообещал Марсель.       — Я доверяю Морене, она сможет меня вылечить, — слабым голосом поделилась надеждой ведьмочка.       — Я сделаю всё, что в моих силах, — уверила Морена.       Она оставила племянницу отдохнуть, чтобы та набралась сил на борьбу, которая ей предстоит. После чего Майклсоны и Марсель вновь уединились в библиотеке, чтобы обсудить дальнейший план развития событий. Теперь к беспокойству Морены отнеслись должным образом. Сильнее всех за судьбу Давины переживали Морена, Ребекка и Марсель. Они предлагали ведьме посильную помощь, но никто из них при всём желании не мог ничем основательно подсобить. Давина верила Морене и именно на её плечи легла обязанность спасти девочку. Ведьма исходила и из личной привязанности, и из поступка Кроули. Он спас Фиону, чтобы их род мог продолжиться, но никак не для того, чтобы Давина стала расходным материалом в ведьмовской ворожбе.       За прошедшие несколько дней энергетический обмен всё больше казался бесполезной затеей, потому что сколько бы раз его не повторяла Давина, теперь она по нескольку раз на дню вызывала землетрясения. Она бросила пропускать через себя магию, но сделала это уже сама, ведьмочка свалилась на колени. Давина почувствовала полное истощение.       — Я не могу, у меня не хватает сил, — обречённо выговорила она, сдерживая приступ слёз. Когда ведьмочка договорила необходимость сдерживаться отпала. Морена подошла к ней, не обращая внимание на новое дрожание земли и положила ладони на лицо. Давина была совсем плоха, потому что у неё поднялся жар.       Утри слезы. Через не могу. Делай, Морена. Или тебя устраивает собственная немощность?Ведьма встряхнула головой, избавляясь от навязчивых воспоминаний о собственном обучении. Она не станет поступать так же, как и Ровена. Морена подозвала Марселя, чтобы он отнёс Давину на кровать. Ведьма напоила племянницу успокоительным вперемешку со снотворным. Ей нужно восстановить силы, потому что завтра они продолжат.       У них состоялось новое собрание в библиотеке. На этот раз Марсель привёл с собой Софи, она рассказала ровно то же, что прежде говорила Морене, но теперь в ней было больше беспокойства.       — Я думала, что у нас больше времени, но мы должны закончить Жатву сейчас же.       — Нет, — в один голос ответили Морена и Марсель.       — Я серьёзно. Эти землетрясения лишь анонс той катастрофы, которая нас всех ждёт. Мы не сможем это остановить.       — Ты даже не пробовала, — рявкнула Морена.       — Если этого не удаётся сделать тебе, на что я могу рассчитывать? — возмущённо поинтересовалась Софи.       — Я нашла способ, который не работает. И чёрт с ним. У меня есть ещё два, — решительно отозвалась Морена.       Майклсоны напряжённо переглянулись между собой. Элайджа и Ребекка по-своему переживали о Давине, но и разделяли тревогу Никлауса, которого больше всего интересовало состояние Морены. Ведьма помешалась на спасении, забываясь о том, что ей нужно беречь себя.       Используя знания Давины о энергетическом обмене, Морена взялась учить ей избавляться от сил. Для этого требовалось только направлять силу в землю, но не притягивать её назад. Давине не хотелось расставаться с той силой, что у неё была, но она быстро согласилась с тем, что лучше отдать её, чем жизнь.       Выпустив в землю часть силы, ведьмочка замерла на месте, анализируя свои новые ощущения. В то же время обе ведьмы с тревогой дожидались, не содрогнётся ли вновь земля. Но ничего не происходило. Давина подняла на Морену удивлённый взгляд.       — Получилось? Я выздоровею? — с надеждой спросила она. — Мне уже легче, — тут же встревоженно добавила она.       — Получилось. Сила не навредит тебе, если ты с ней расстанешься, — с долей облегчения подтвердила Морена. — Давай попробуем ещё раз, чтобы как следует в этом убедиться.       Давина закивала, послушно расставляя руки в стороны, чтобы продолжить. Она направила в землю магический поток, позволяя природе забрать то, что было взято у неё во временное пользование. Во второй раз Давина отдала больше. Морене пришлось её прервать, чтобы она не переусердствовала. Их цель была в том, чтобы возвратить силы трёх погибших девочек.       В тот день новых землетрясений не было. Состояние Давины стабилизировалось. В следующий день всё по-прежнему было хорошо. Ведьмы наконец смогли облегчённо выдохнуть. Давина была беспредельно благодарна Морене.       — Я так рада, что мы познакомились и я решила довериться своему чутью. Наш ковен самый лучший, — сердечно делилась ведьмочка, сжимая ведьму в объятиях. — Я хочу быть такой же крутой ведьмой, как и ты.       Морена обнимала Давину в ответ, улыбаясь её словам. Ведьме редко говорили, что на неё равняются или берут в чём-то с неё пример, поэтому каждый такой редкий раз она удивлялась и ужасно радовалась. Было приятно знать, что от Морены не только сломя голову сбегают, чураются или пытаются построить против неё козни.       На третий день Давина вновь возвратила часть силы в землю. С тех пор в дом окончательно вернулось спокойствие. Облегчение испытали и Майклсоны и Марсель. Всё вернулось на круги своя. Ребекка вновь заговорила о свадебных хлопотах. Дата свадьбы стала таким же камнем преткновения, как и список гостей.       — Разобравшись уже со всем прочим, мы снова застряли на том, что обычно решают в самом начале, — с недовольством отметила Ребекка.       — Жених и невеста необычные, поэтому мы всё решали задом наперёд, — весело отозвалась Давина. Морене как никогда прежде было радостно видеть её в хорошем настроении.       — Я думаю насчёт конца января — начале февраля, — поделилась Морена.       — Что? — почти одновременно переспросили Ребекка и Давина.       — Я думала, что свадьба будет раньше, — расстроенно поделилась Давина.       — Если ты решила устроить свадьбу уже после родов, скажи мне, на милость, зачем мы подбирали платье, чтобы оно не стесняло движений на поздних сроках? — возмутилась Ребекка.       — Ты и без меня это знаешь, — со смешком отозвалась Морена. — Потому что вы уговорили меня пойти в салон. Я не понимаю, чего вы так всполошились, от платья я не отказываюсь, оно по-прежнему мне нравится и будет даже лучше сидеть на мне после родов. Подол не будет топорщится, — дружелюбно заключила ведьма.       — Ещё полгода какой ужас. Надеюсь, что я не умру до этого момента, — пробубнила Давина, обмякая на спинке дивана.       — Давина, не говори так или я зашью тебе рот, — нахмурившись, указала Морена.       — Прости, — тут же проговорила ведьмочка.       — Морена, я ждала тысячу лет, пока кто-то разобьёт камень в груди Клауса, чтобы убедиться, что под ним есть сердце. А теперь, когда такой случай мне представился, ты беспощадно приговариваешь меня продолжать ждать, — огорчённо высказалась Ребекка.       Морена покачала головой, смеясь от того, с какими манипуляторшами имела дела. Но всё же они были ей небезразличны, поэтому ведьма сдалась и предложила конец октябрь. Дата свадьбы наконец была установлена. Ведьма даже успела представить себя в платье на седьмом месяце беременности и решила, что она будет выглядеть неотразимо. Со списком гостей они так и не определились, но Ребекка сказала, что главным было разослать приглашения для тех, кто живёт в других городах или странах, а с теми, кто находится в Новом Орлеане можно будет определиться к августу-сентябрю.       Миновало ещё четыре дня, а вместе с тем заканчивался июль. О злосчастной Жатве и жертвенном ритуале ведьмы уже и не думали. Но с новым днём к ним вернулась прежняя проблема с большим поводом для тревоги. Силы, что Давина выпустила в землю, вернулись к ней и Новый Орлеан начал страдать от новой напасти — появляющиеся из ниоткуда сильные порывы ветра. Прошло только две недели с именин Давины, как она вновь оказалась в тени, грозящей ей опасности. Ведьмочка повторно рассталась с возвратившейся силой. Но уже на следующий день она к ней вернулась, а вместе с ней и ветра, становясь с каждым разом сильнее.       Морена пошла на отчаянный шаг — она решила поспорить с самой природой. Опытным путём ведьма вновь и вновь убеждалась, что сил её недостаточно. Это её удручало. Жатва оказалась чрезвычайно коварным ритуалом. Морена попыталась вытянуть силы из Давины самостоятельно, но ей этого не удавалось. Она чувствовала, что слабеет, но силы по-прежнему оставались при ведьмочке. От напряжения у Морены кровь пошла носом, но попытка закончилась ничем. Ослабев, она схватилась за спинку стула. Давина заливаясь слезами и жутко нервничая, тут же подлетела к ней. Порыв ветра всё разрастался. Именно в этот момент дома оказались Майклсоны и Марсель. Обе ведьмы получили уколы успокоительного, а Давина к тому же и порцию снотворного. Она наконец расслабилась и уснула, вследствие чего ветер наконец затих.       Морене стало чуть лучше, и она рассказала о том, что произошло. Из-за произошедшего Никлаус разозлился сильнее, чем во все остальные разы. Ведьма рисковала собой и их ребёнком, что, по его мнению, было слишком большой жертвой за жизнь одной Давины.       — Если Давине суждено умереть, зачем позволять ей снести крышу над головой в процессе? — гневно вспыхнул Никлаус. Морена хмуро взглянула на него.       — Ты не тронешь её! — возразил Марсель, двинув Никлаусу в нос с кулака. Элайджа тут же встал между ними, препятствуя развитию потасовки.       — На первый раз я тебя прощаю, — отчеканил Майклсон, вперяясь сердитым взглядом в вампира.       — Я больше всех не хочу, чтобы Давине причинили вред, но варианта просто переждать нет, она умрёт, — размеренным тоном указал Элайджа.       — Я пыталась помешать… — вникла в разговор Морена.       — И сделала достаточно, — холодно отрезал Никлаус. — Больше ты ничем не поможешь.       — Но, если попробовать ещё раз? — предположил Марсель. За это уже ему прилетело от Никлауса, но вампиру достался не один удар, а целая череда выпадов.       Обессиленная Морена беспомощно наблюдала за попытками Элайджи их разнять. Ему этого никак не удавалось. Драка кончилась только благодаря тому, что Никлаус выставил Марселя из дома и пригрозил вампирам, если они впустят его, он заставит их медленно и мучительно умирать от укуса оборотня. Майклсон вернулся, перепачканный в крови. Морена с опаской наблюдала за его приближением.       — Да, Никлаус, ты не душа компании, — с долей осуждения высказался Элайджа.       — Он ошибочно посчитал, что у него есть право помыкать Мореной. Все вы так переживали о Давине, но Морена единственная, кто действительно мог это сделать. Если у неё не вышло, остаётся только один вариант, — грозно проговорил он. — Землетрясения можно было посчитать ужасным совпадением, но этот ветер… Если Давину не принести в жертву, тогда содрогнётся каждый дюйм земли. Всё унесёт ветром, затопит водой и спалит огнём.       — Как прекрасна твоя забота о городе. Жаль только, что жизнь моей племянницы для тебя ничего не стоит, — досадливо подметила Морена. Ей хотелось возмутиться, но она знала толк в успокоительных.       — Мы должны заботиться о городе, мы построили его, — беззлобно напомнил Элайджа.       — Морена, я разделяю твоё желание обрести семью, но ни один из её членов не заслуживает, чтобы в процессе этого ты доводила себя до истощения. Я не позволю тебе жертвовать собой даже ради Кроули или Ксавье. Я ясно выразился? — сурово уточнил Никлаус.       Морена попыталась убедить его дать ей всего один шанс, чтобы она попробовала ещё раз. Но до этого она не прислушалась ни к кому из Майклсонов, когда они просили её поберечься, поэтому теперь Никлаус стоял на своём. К огорчению Морены, на его стороне оказался Элайджа. После истощения и действия успокоительного у ведьмы не было и шанса одержать верх в споре с ними. Морена отправилась спать, чтобы как следует восстановить силы. Когда ведьма окрепнет, она точно отстоит своё право защитить Давину или попросту вновь пойдёт Майклсонам наперерез, не теряя времени на то, чтобы их переубедить. Тем временем Никлаус уже твёрдо решил пойти против намерений Морены. Ради неё самой же.       — Раз уж мы оба согласны с тем, что Давина должна умереть, что там с твоей мёртвой подружкой? Нам пригодятся её останки для завершения этого чёртового ритуала, — угрюмо проговорил Никлаус.       — Селест хотела, чтобы её оставили в покое. Когда останки ведьмы предают земле её сила питает весь клан. Селест не хотела, чтобы её останки нашли и она взяла с меня обещание похоронить её там, где её не найдут.       — Уверен ты и сам знаешь, что между её костями и благополучием Морены я выберу второе. Где ты её похоронил? — нетерпеливо поинтересовался Никлаус.       — Никлаус, по твоей милости Селест рассталась с жизнью, я тоже беспокоюсь о Морене, но не позволю тебе нарушить моего обещания, — строго указал Элайджа.       — Может, хочешь мне напомнить о каких-нибудь ещё неуместных смертях? — зло съязвил гибрид.       — Дай мне месяц, я составлю список, — усмешливо предложил Элайджа. Никлаус рассмеялся в ответ, но затем вновь посуровел.       — У тебя нет столько времени, Элайджа, если Морена пострадает из-за твоего упрямства, ты сам займёшь место в списке.       — Угрожаешь? Теперь я узнаю своего брата. У меня есть предположение, дай мне час, а потом уже вместе решим, что будем делать, — дипломатично предложил он.       От доброты своего гибридного сердца, которое всё же было в груди Никлауса, он уступил Элайдже час времени. По возвращении брата, он обрадовался, что это было верным решением.       — Спустя тысячу лет ты выжил из ума. Наша мать? — с недовольством переспросила Ребекка.       — Да, наша любимая мама, которую Никлаус с любовью поместил в своём подвале не заколотую, но мёртвую, — подтвердил Элайджа. — Давайте используем её и она навсегда упокоится с миром. Если мы похороним нашу мать на земле, принадлежащую одному из её потомков, она станет ведьмой Нового Орлеана, а мы как её семья получим её магию по наследству.       — Мы вампиры, Элайджа, мы не можем колдовать или владеть имуществом, — с презрением напомнила Ребекка.       — Да, по поводу магии. После захоронения вся сила Эстер перейдёт к Софи. Но мы, как проводники магии Эстер должны принять участие в Жатве. А насчёт владения, — Элайджа поднял со стола документ. — Не все потомки нашей матери мертвы.       — Ребёнок? — с удивлением уточнил Никлаус.       — Ребёнок, — подтвердил Элайджа. — Офис нотариуса как раз в двух шагах отсюда. Права на плантацию теперь у Морены, — он передал документ Никлаусу. — Если мы похороним нашу мать там и освятим эти земли, мы сможем завершить ритуал. Никлаус невольно улыбнулся. Улыбка его вышла коварной.       — Да ты просто злой гений, Элайджа, я в деле, — торжественно объявил он. Ребекка его энтузиазма не разделяла и с большим сомнением отнеслась к предложению Элайджи.       — Почему магия перейдёт Софи, а не Морене?       — Жатва предполагает жертву, — сдержанно отозвался Элайджа.       — Ты сумеешь убедить Морену перерезать горло Давине? — насмешливо уточнил Никлаус.       — Почему Морена не принимает обсуждение вместе с нами? — хмуро поинтересовалась Ребекка. — Она разделила бы мои опасения. Наша мать могущественная ведьма, если мы похороним её, мы отдадим её силу нашим врагам. И они используют её против нас.       — Учитывая наши обстоятельства, у нас нет другого выбора, Ребекка, — спокойно пояснил Элайджа.       — Хотя какая разница? Вы всё равно всё сделаете по-своему, — с возмущением заключила блондинка, поднимаясь с дивана.       — Нет, наше решение будет единогласным, — беззлобно возразил Элайджа.       — Это не демократия, — сердито подметил Никлаус.       — Ты прав, это не демократия. Это семья. — В тот же момент за окном громыхнуло. Хлынул дождь. Столь стремительная перемена погоды могла означать только одно. — Ребекка, началась следующая стадия, — отметил Элайджа.       — Сегодня убьёшь демона, завтра встретишь Дьявола, — озадаченно проговорила Ребекка. — Я согласна.       — Какое семейное воссоединение без нашей матери? Схожу за ней, — довольным тоном изрёк Никлаус.       Так Майклсонам удалось договориться. Каждому была отведена своя роль — Элайдже предстояло договориться с Софи и священником, Ребекка должна была поговорить с Марселем и Давиной, а Никлаусу оставалось убедить Морену.       Уже к утру следующего дня Майклсоны справились с вверенными им задачами. Оставался только самый упёртый участник их плана. Раздумывая над самыми разными аргументами, Никлаус позволял Морене отоспаться. Когда наконец ведьма проснулась, Майклсон не успел что-либо сказать. Все мысли вылетели из его головы, когда он увидел, как Морена испуганно вздрагивает в кровати. Майклсон подумал, что ей снова приснился тревожный сон, а затем увидел, что она садится в кровати, озадаченно хватаясь за живот.       — Что случилось? Тебе больно? — хмуро поинтересовался Никлаус, тут же перемещаясь к ней.       — Нет, не больно, — тут же отозвалась Морена. — Непривычно, — удивлённо добавила она, улыбаясь. Ведьма взяла руки Никлауса и положила на свой живот. — Волчонок, двинь-ка своему папе, — восторженно прошептала она. Несколько легких толчков теперь поразили их обоих.       Почувствовав своего ребёнка, Никлаус воодушевился. Уголки губ непроизвольно поползли вверх. Когда волчонок успокоился, переставая пинаться, Майклсона окатила новая волна опасений.       — Морена, хотя ты не оставляет попыток довести себя до гробовой доски, наш волчонок настоящий боец — растёт и крепнет. Но продолжаться так больше не может, — сурово предупредил Никлаус. Он вспомнил для чего был здесь и вмиг стал серьёзным. Майклсону предстояло убедить Морену завершить Жатву, а шевеления ребёнка добавили весомого аргумента, чтобы убедить ведьму.       Никлауса поразило, что ему не пришлось долго распинаться в объяснениях. Ведьма по-прежнему переживала за Давину, но Морена довольно легко согласилась с тем, что она больше не может столь же отчаянно рисковать собой. Ни один гормональный всплеск не встряхивал её так, как на неё повлияло ощущение ребёнка на физическом уровне. Давина уже не спала, хотя по-прежнему была на успокоительных, ведь после разговора с Ребеккой ей пришлось мириться с мыслью о своей скорой смерти. Дождь на улице уже не успокаивался, он сопровождался злобным громыханием и яркими вспышками молниями. Морена зашла к Давине, чтобы попытаться её поддержать и сердце ведьмы болезненно сжалось при виде того, как ведьмочка беззвучно плачет лёжа в тёмной комнате.       — Морена, всё хорошо. Я всё равно умру, сделаю я это или нет. Единственный вопрос — погублю ли остальных заодно. С моей стороны это будет эгоистично, — дрожащим голосом выговорила Давина, заставляя себя улыбнуться.       Видя, как ведьмочка старается храбриться, смиряясь со своей гибелью, у Морены ком в горле встал. Как поддержать того, кто должен смириться с тем, что ему нужно умереть? Умирать страшно только в первый раз?Это заведомо глупое утешение. Умирать будет страшно даже в сотый раз, если перед этим тебе придётся жить с мыслью о точной дате своей смерти.       — Давина, ты вернёшься к жизни, — с трудом выговорила Морена.       — Ребекка мне рассказала. Ведьмы так говорят, но я им не верю.       — Ты можешь верить мне, Давина. Ты вернёшься, — уверила ведьма.       — Я верю тебе, Морена, только благодаря твоим усилиям я жила эти несколько недель. Ты боролась за меня с самого нашего знакомства, — она взяла ведьму за руку. — Не рискуй больше собой, пытаясь меня вернуть.       — Я не позволю, чтобы твоя жизнь закончилась в шестнадцать. Если после Жатвы ты не воскреснешь, я заставлю ведьм тебя вернуть. — решительно возразила Морена. — Давина, я не оставлю тебя в потустороннем мире.       Несчастный ребёнок. Давина была уверена, что она обречена навсегда умереть. Морене удалось её в этом переубедить. Ведьму порадовало, что после их разговора дождь немного утих. Морена рассказала немного о том, какого находиться в загробных мирах, но о многом поведать она не успела. Ребекка вошла в спальную, напоминая, что время поджимает, а дела не ждут. Они отправились на плантацию, чтобы провести захоронение.       Ребекка была права — ведьма разделила её опасения. Кроме того, Морена указала и на другую опасность, которая может их ожидать после погребения Эстер в Новом Орлеане. Ведьма попадёт в загробный мир и может в будущем вернуться к жизни. «Придётся убить её ещё раз. Впрочем, мне не привыкать» — такова была реакция Никлауса. Иных вариантов у них не осталось.       В течение всего процесса Морена с неодобрением поглядывала на гроб Эстер. Ведьма плотно прижималась к Никлаусу, но зонты едва спасали от проливного дождя. Все ноги уже вымокли, онемевая от холода. Но Морена так же, как и священник Киран мирилась с этим ощущением, чтобы завершить процесс. Ведьма едва различала молитвенные слова, что спешно бормотал Киран. Наконец он завершил молитву и заговорил с ними уже громче, оглашая, что им необходимо посодействовать. Зонт перешёл в руки Морены, потому что Никлаус выудил из кармана нож.       — Всегда и навеки, — с улыбкой проговорил он, оставляя на своей ладони длинный косой порез.       Морена была напряжена, поэтому оставила его реплику без внимания. Когда нож перешёл ей в руки, она прислонила лезвие к своей ладони и на мгновение замерла в таком положении. После чего всё же нанесла порез и передала нож Элайдже. Ребекка была последней. Киран забрал у неё нож и вернувшись на прежнее место, бросил его в могилу.       — Сделано, — объявил он, обходя взглядом присутствующих.       Следующим пунктом их назначения было кладбище, где должен быть закончен ритуал. На бетонной плите были расположены те самые три девочки. Благодаря магии ведьм их бездыханные тела остались в прежнем состоянии, наряженные в те же белые платья, в которых они были на день Жатвы. Ожидая, пока Марсель приведёт Давину, Морена с замирающим сердцем смотрела на них, не в силах оторвать взгляд. Она не хотела представлять среди них Давину, но воображение было к ней беспощадно.       — Огонь, — вдруг проговорила Софи, выводя Морену из оцепенения.       Ведьма подняла голову и увидела языки пламени поверх монументов и памятников. Огонь перемещался вслед за Марселем, который нёс на руках Давину. Увидев их, ведьма пошла им навстречу. Никлаус пытался удержать Морену за руку.       — Нам так и не удалось договорить, я лишь скажу ей кое-что перед расставанием, — пояснила ведьма, высвобождаясь из захвата.       Марсель опустил Давину на бетонную плиту. Подобравшись ближе, сквозь шум дождя Морена расслышала бешеный стук её сердца.       — Давина, как бы там не оказалось, помни — ведьма не боится тёмного леса, потому что знает, что самое страшное в нём она сама, — серьёзно наказала Морена.       — Всё в порядке, я готова, — проговорила ведьмочка, выдавив из себя улыбку. Морена прижала её к себе, а затем неохотно вернулась на прежнее место.       Софи встала напротив Давины. Морена заведомо знала, что не вынесет этого, поэтому уже на этом моменте отвернула голову, утыкаясь Никлаусу в плечо. Майклсон обнял ведьму, выражая ей безмолвную поддержку.       — Ты веришь в Жатву? — спросила Софи.       — Верю, — подтвердила Давина.       Морена не находила в себе сил обернуться, но она всё же неосознанно это сделала, когда краем глаза заметила, что дождь прекратился. Давина обмякла в руках Марселя. Ведьма закрыла глаза, делая глубокий вдох, чтобы не расплакаться. Ритуал ещё не завершён — напомнила себе Морена. По указу Софи Марсель положил Давину в ряд с другими девочками. В угоду предкам Деверо завела бредовую речь про важность Жатвы, пока наконец не перешла к самому главному.       — После Жатвы время для всходов. Жертвы принесены и приняты. Мы взываем к старейшинам — воскресите избранных. — Громко огласила Софи. Каждый в нервном напряжении прошёлся взглядом по телам девочек. Спустя несколько минут стало ясно, что ничего не произошло, потому что девочки по-прежнему оставались неподвижными. — Воскресите избранных, — вновь попросила Софи, но уже требовательнее. — Пожалуйста, я умоляю, — обречённо добавила она.       Девочки по-прежнему не подавали признаков жизни. Софи зарыдала, склоняясь над телами. Марсель хмуро взглянул на Морену, но ведьма не удостоила его ответным взглядом, потому что терпение её лопнуло. Рыжеволосая устремилась в сторону Софи.       — Я верю, что ваша Жатва херня собачья, — прогромыхала ведьма, дёргая на себя Софи. — Но я знаю, что предки способны воскрешать. Вытирай сопли, ты теперь старейшина Нового Орлеана. Свяжись с предками и передай, что девочек нужно воскресить, иначе ведьмам не жить, — зло отчеканила Морена. Она выпустила Софи и обернулась к тем, кто наблюдал за её вспышкой гнева. Марсель удивлённо глядел на ведьму. Майклсонам удивляться было нечем. — Магия не исчезла, а это значит, что Жатва — фарс. Или же вариант ещё лучше — кто-то вмешался в ритуал и нарушил его. В любом случае мы это выясним, — хмуро рассудила Морена.       За плечами Морены был не один загробный мир, поэтому в том, чтобы доставать мёртвых ей равных не было. Она знала верные способы замотивировать предков и её мало заботила их злость. Первым способом было — заставить мёртвых смотреть на то, как погибают их живые родственники. Второй способ — осквернить останки умерших. Ведьмы боялись потерять свои силы, это можно организовать и без Жатвы. Достаточно осквернить кости каждой захороненной ведьмы и в загробном мире больше никого не останется. Третий — наведаться в загробный мир и устроить охоту прямо в нём. После смерти в загробном мире ведьм не спасут даже уцелевшие останки, захороненные в Новом Орлеане, они навсегда покинут насиженные места, отправляясь в другой загробный мир. А там уже у них не будет никакого влияния.       Никлаус категорично отказался против третьего пункта, но остальные два взял на вооружение. Уже на следующий день Майклсон отправил вампиров охотиться на ведьм. Но их охота быстро прервалась, потому что вампиры встретили сопротивление. Кто-то осмелился убить двух вампиров. Исходя из способа, которым были убиты вампиры, это было дело рук ведьм. С вампирами расправились с помощью старого тёмного ритуала жертвенной магии.       Софи рассказала, что четверо воскресли, но не те, кто должен был. Деверо пыталась выяснить, кто помешал воскреснуть девочкам. На следующий день было установлено, что одним из воскрешенных был ведьмак, а не ведьма. У него были свои личные счёты с Никлаусом, потому что Майклсон в прошлом с ним расправился. Он использовал Ребекку, чтобы напитаться её силой и напасть на гибрида. Атака была прервана, потому что Элайджа и Морена отыскали Ребекке вмешиваясь в планы ведьмака.       Морена теряла терпение, разрываясь между намерением поберечь себя и желанием задать ведьмам трёпку, ввязываясь в самую гущу событий. Ведьмак посетил «сад Марселя», что по сути являлся тюрьмой для вампиров. Каждого из пленных он убил, забирая их силы себе. А на рассвете следующего дня ведьмак оказался во дворе их дома с отрубленной головой. Никлаус решил, что воскресшие ведьмы объявили войну. Тем же днём к жизни вернулась Моник. Для Морены это стало последней каплей, она сорвалась, самостоятельно отправляясь на поиски других воскресших ведьм с намерением их убить, чтобы могли воскреснуть девочки Жатвы.       Оказалось, что ведьмы только этого и дожидались, потому что Морена была для них весомым препятствие против возмездия, которое они были намерены вершить против Майклсонов. Изучив магический след, Морена выследила ведьм и выступила против твоих разом. Предки помогли вывести ведьму из игры, чтобы они могли отомстить за себя. Морена заснула тревожным сном, похожим на паралич. У неё не было сновидений, осталось только ощущение, что что-то не так и ей нужно проснуться. Проснись. Просыпайся. Тебе нельзя спать.— неустанно повторяла про себя ведьма. Её не покидало ощущение, что она была в опасности. Но проснуться ей никак не удавалось.       Ведьмы использовали Морену, чтобы заманить Майклсонов в ловушку. Ребекка была отравлена ядом оборотня, Никлаус обезврежен тёмным артефактом, Элайджа временно парализован заклинанием, по окончанию действия которого ему предстояло выбрать, кого спасти. Он выбрал Морену. Теряя время в догадках о том, где она могла оказаться, Элайдже на выручку пришла Хейли. Что-то внутри неё звало её за ведьмой. Это странное наитие, которое Хейли едва понимала, привело их к плантации. Увидев, что плантация охвачена огнём Хейли и Элайджа ворвались в дом, чтобы вытащить оттуда Морену. Ведьма в огне не пострадала, но надышавшись угарным газом оставалась в бессознательном состоянии.       Проснись!— требовательно приказывало подсознание. Тело ведьмы наконец отмерло, она повиновалась, подскакивая на месте. Голова тут же пошла кругом. Морена перевернулась на бок, выплёскивая из себя остатки непереваренной пищи. Ведьма часто задышала, насыщая отравленный организм кислородом. Она с ненавистным взглядом смотрела на горящий дом, решая, когда поправится лично расправится с каждой, кто был в этом замешан.       — Ведьмы похитили Никлауса и Ребекку, — осторожно напомнил Элайджа.       Морена подняла с земли острый камень и выпустила с помощью него кровь первородному. Ей было сложно собраться, но приложив над собой усилия, Морена указала Элайдже на место, в котором он может их отыскать. Было бы лучше, если он дождался, пока она не придёт в себя окончательно, тогда они вместе смогли отправиться за Никлаусом и Ребеккой, но нельзя было медлить, потому что они не знали, что задумали ведьмы против них.       Отсидевшись немного, Морена подозвала Хейли и поднялась на ноги с помощью цепкой хватки волчицы. Такой немощной ведьма давно себя не ощущала. Каждый раз ей это было одинаково ненавистно. Хейли помогла Морене вернуться домой, где ведьму ждало новое потрясение, потому что ей предстояло узнать, за что ведьмы мстили Майклсонам.       В прошлом, когда они жили в Новом Орлеане, у Майклсонов была счастливая жизнь до нового появления Майкла. Отец семейства вновь отыскал их и вынудил пуститься в бегство. Оказалось, что его появление было не случайным. Майкл появился благодаря Ребекке. Обречённая на одиночество из-за контроля Никлауса, Ребекка полюбила Марселя, но брат не позволял ей обрести счастье с любимым. От отчаяния она сговорилась с ведьмой, попросив у той небольшую услугу. Когда Ребекка одумалась и вновь обратилась к ведьме, чтобы та не призывала Майкла, было уже поздно. Майклсон убила ведьму, но от появления отца это всё равно не спасло. Этот сговор стал тайной, которую хранили Ребекка и Марсель. Воскреснув, ведьма Женевьева раскрыла её Никлаусу.       Узнав о предательстве, Майклсон рассвирепел и задался целью убить предателей. Элайджа подоспел как раз к тому моменту, когда Никлаус напал на Ребекку и Марселя. Используя проклятый клинок, Элайджа обездвижил Никлауса, позволяя Ребекке и Марселю убраться с города. Выслушивая рассказ, Морена села на кровать, ощущая, что чувств становится слишком много, чтобы переносить их стоя. Она взглянула на обездвиженного Никлауса, который всё ещё страдал от тёмной магии клинка, что находился в его груди. Морена обречённо вздохнула, не зная, что и думать после этого. Ведьмы внесли в их дом раздор и за это Морена возненавидела их ещё сильнее. С этим у Морены проблем не было, её мучила другая дилемма — она понимала отчаяние Ребекки, что призвала Майкла и понимала, почему Никлаус так на неё обозлился, что решил убить. Элайджа мучился от того же.       — Ведьмы за это заплатят, — решительно указал Элайджа, расстёгивая рукава рубашки.       — Что ты делаешь? — нахмурившись, поинтересовалась Морена.       — Намереваюсь вынуть клинок из его груди. Ты поможешь Никлаусу прийти в себя, потому что ты единственная, кого он не убьёт, — размеренным тоном пояснил вампир. Ведьма сморщилась, наблюдая за тем, как рука Элайджи проникает в грудную клетку Никлаусу. Майклсон вынул небольшой нож-керамбит и принялся вытирать руки. — Возможно, тебе удастся убедить его не убивать сестрёнку, — поделился надеждой Элайджа. Майклсон убрал посторонние предметы с кровати и наклонился к брату. — Никлаус, я не хотел причинять тебе боль, но я не хочу, чтобы ты убил Ребекку. Я боюсь, что Сабин сделает финальный шаг против нас. Я планирую найти её и покончить с этим.       Сабин, она же Селест. Вот о чём было предчувствие Давины. Ещё одна ведьма, у которой были причины выступить против Майклсонов.Она ещё была жива, но Морена уже знала, что это ненадолго.       — Элайджа… — тихо позвал Никлаус. Майклсон вновь наклонился к брату. — Ты. За это. Заплатишь, — с трудом выговорил он.       Морена сжала губы от напряжения и вышла с Элайджей из комнаты. Оказавшись за дверью, ведьма использовала старый трюк и отправила одну себя присматривать за Никлаусом, а сама намеревалась снять несколько ведьмовских голов. Элайджа пытался её переубедить, но с большим успехом он мог выпить Миссисипи через соломинку. Морена не станет отсиживаться в сторонке после того, что вытворили ведьмы.       — Для начала убедимся, что Ребекка оказалась на безопасном расстоянии, — строго указала она, давая понять, что спорить с ней бесполезно.       Морена вновь использовала кровь Элайджи, чтобы узнать местоположение вампирши. И была шокирована, когда узнала, что ты ещё находилась в Новом Орлеане. Майклсон ужаснулся из-за решения сестры. Они отправились за ней на кладбище. Ребекка рассказала, что они с Марселем были уже на полпути из города, пока он не решил вернуться за Давиной. Им удалось убить одну ведьму, но Давина так и не пришла в себя. А теперь Ребекка не могла покинуть кладбища, потому что оно было зачаровано. Морена разбила чары, освобождая её из плена. Ребекке следовало уехать, чтобы не пострадать из-за гнева Никлауса. Морена надеялась, что это не навсегда, но всё же они были вынуждены попрощаться.       — Для Никлауса есть надежда, она в тебе и твоём ребёнке. И, кстати, о ребёнке. У нашей семьи полно врагов, она унаследует их всех. Будь осторожна, — серьёзным тоном проговорила Ребекка. — Можно? — она нервно улыбнулась, протягивая к ведьме руку. Морена кивнула в ответ. Ребекка положила ладонь поверх живота и умилилась, почувствовав толчки. — Обязательно расскажи этой девочке о чокнутой тёте Беккс и пусть меня нет рядом, я её очень сильно люблю, — попросила вампирша дрогнувшим голосом. Морена заметила, что в глазах Ребекки застыли слёзы.       — Ребекка, мы прощаемся не навсегда. Если не смогу убедить Ника, чтобы ты вернулась, я отыщу тебя, и ты сможешь рассказать ей об этом сама, — сердечно проговорила Морена, сгребая вампишу в объятия.       За долю секунды ведьма отправила Ребекку прочь из Нового Орлеана. Теперь она точно была в безопасности. Морена и Элайджа перевели дух, справляясь с тоской, вызванной расставанием. А затем у обоих появилась решимость.       — Тяжело дышать одним воздухом с ведьмами, что пытались сжечь меня живьём. Пора и их позвать на огонёк, — хмуро объявила Морена.