Devil's last dance

      — Нет, пожалуйста, меня не должно быть здесь, — блондинка начала рыдать, цепляясь за свою «похитительницу». Та с недовольством убрала от себя её руки.       — Конечно, не должно быть, — фыркнул Кроули. — Тебе ведь не терпится вместе с Гэвином отправиться на морское дно кормить рыб, — с презрением проговорил он.       — Пожалуйста… я хочу к нему, — сбивчиво отозвалась Фиона.       — Какая нездоровая тяга к самопожертвованию, — усмехнулась демоница.       — Заткнись, — грозно указал Кроули. Он поднял светловолосую с пола, сжимая её плечи. — А ты утри сопли. Никаких разговоров об этом злосчастном корабле, не то все сочтут тебя помешанной. Я не позволю своему роду погибнуть из-за вашей непроходимой тупости, — сердито проговорил демон. — Будущее, Фиона, посмотри, как оно прекрасно.       Демон провёл ей короткую экскурсию по дому, демонстрируя невиданные чудеса — водоснабжение, электричество и телевидение. А затем проводил на балкон, позволяя увидеть великолепие города. Кроули позаботился о Фионе, обеспечивая ей безбедное существование. На правах белой женщины со своей собственностью и состоянием в банке, она могла кататься как сыр в масле. Всё, что от неё требовалось — жить и растить ребёнка.       — Когда мы увидимся в следующий раз и, если я узнаю, что ты с этим не справилась, пеняй на себя, — серьёзно предостерёг Кроули.       — Ты такой заботливый папочка, — усмешливо подметила Аббадон.       — Заткнись, бюрократка бездушная.       Кроули позволил сыну вернуться на корабль, но вместо него спас Фиону и переместил её в будущее. Тем самым он позволил продолжиться роду, уберёг от апокалипсиса, в котором жил сам и не мало важное — спрятал от Ровены.       — Ведьмин сын, — ухмыляясь, проговорила Морена. Она подумала, что полюбила брата ещё сильнее в этот момент.       Это воспоминание единственное, что ведьме удалось отыскать с братом. Но оно одно было наиважнейшим из всех. Морена была приятно удивлена тому, как сложились обстоятельства, она даже чуть меньше стала ненавидеть ведьм, которые втянули её в свой план. Если бы не они, их встреча с Давиной могла вовсе не состояться. Кроули намеревался встретиться с Фионой в будущем, но он так и не смог осуществить задуманное. Зато теперь тут была Морена, и она засвидетельствовала то, как сложилась жизнь их родословной.       Ведьме пуще прежнего захотелось наладить отношения с Давиной. И уже не из позиции тактического хода, а для услаждения своего эго.Ведьма об этом ни с кем ещё не говорила, но семьи ей сейчас хотелось как никогда. Без учёта Ровены, они с Давиной приходились друг другу ближайшими живыми кровными родственниками.Она решила, что в следующую встречу расскажет ей о том, что оказалась права.       Морена вернулась домой с приятным воодушевлением. На пороге её встретил Никлаус, выражая своё недовольство тем, что она вновь пренебрегла правилами и вмешалась в его планы.       — Меня это злит, — хмуро указал он.       — Знаю, я специально, — усмешливо отозвалась ведьма. Никлауса её веселость не порадовала, но Морену это не останавливало. — Не гневайся, дорогой, всё складывается наилучшим образом.       — Не знаю, чему ты радуешься. Элайджа использовал тебя…       — И баланс был восстановлен, это меня радует. Ты отдал Элайджу Марселю, я помогла ему освободиться, — раздражённо добавила она.       — Морене удалось завоевать доверие Давины, она может стать нашим союзником, — уверенно рассудил Элайджа.       Никлаус с недовольством взглянул на брата. Он угрожающее шагнул в его сторону, точно намереваясь выговорить что-то нелестное.       — Ник, он прав, — Морена встала у него на пути, препятствуя зачинающейся ссоре.              — Теперь, когда вы снова вместе, тебе хочется учинять скандалы на пустом месте?       — Вообще-то наше воссоединение началось с охоты на ведьм. Агнес уколола Софи иглой печали, этот маленький грязный трюк был способен убить ребёнка в зародыше, но ты оказалась проворнее, а Агнес слишком мертва для того, чтобы выдумать новую гнусность, — с лукавой улыбкой поделился Никлаус.       — Значит охоту на ведьм устроили, — с упрёком заключила Морена. — Не тебя ли рассердило моё нападение на Сабину?       — Меня злило твоё вмешательство, против убийства ведьм я никогда не возражал, — легко пояснил Никлаус. — Агнес должна была ответить за содеянное, но Элайджа лишил меня привилегии разобраться с ней самостоятельно.       Морена удивлённо взглянула на Элайджу. Вампир и бровью не повёл из-за сказанного. На его лице было спокойное выражение.       — Никто не навредит моей семье, — твёрдо заверил он.       Морена использовала возможность объявить о том, что она сама воспринимает Элайджу как брата и следуя концепции взаимности, будет сражаться за него как за Кроули.Ведьма толком ничего не знала о том, как выстраивать отношения в нормальной семье, ведь у неё такой никогда не было, но она была готова этому учиться. А в борьбе Морена была хороша — онабилась за Кроули с Ровеной, а за Майклсонов пошла против Эстер.       — Родителям, друзьям, врагам или братьям нужно будет хорошенько подумать прежде, чем сделать какую-то подлость, — рассудила Морена. Никлаус сделал вид, что сказанное ею не имело к нему никакого отношения.       Гибрид язвительно отшутился о том, как легко они «спелись», а затем быстро сменил тему, рассказывая Морене не самые приятные новости. Сабина выжила и по заверению Никлауса в ходе разговора она призналась, что не ожидала от Морены такой реакции, потому что она сама не поверила в то, о чём сообщили ей предки. Ведьму это не убедило, потому что у неё не было никакого доверия к Сабине.       У Морены не было прямых доказательств, но это не мешало ей строить теории. Ведьме, что заколдовала клан оборотней было около двух сотен лет, магия в их крови была схожа с той, что обладала Сабина. Вероятно — это её рук дело. Она пыталась надурить Морену и не оставила своих попыток со своими пустыми убеждениями в том, что она не поверила в пророчество предков. Но как-то всё так любопытно складывается, что Агнес использовала проклятую иглу после того, как предки передали через Сабину сообщение.       Элайджу больше всего заинтересовал возраст, о котором высказалась Морена. Майклсоны жили в Новом Орлеане сто пятьдесят лет назад и были знакомы со всеми ведьмами, что жили в то время в городе. Сабина в их число не входила. Морена выдвинула новое предположение о том, что в её теле мог быть кто-то иной. Ведьма не изучала подобных заклинаний, но видела их в гримуаре Эстер, она напомнила о том, что когда-то Никлаус сам использовал этот трюк, занимая тело Аларика.       — Ты бы смогла выяснить, кто занимает её тело? — поинтересовался Элайджа.       — Разумеется, — со смешком ответила ведьма. — Я большую часть жизни положила на то, чтобы научиться контролировать разум. Либо узнаю, кто она такая, либо она станет упрямиться, и я сотру её мозги в порошок, — беззаботно поделилась Морена.       — А мне казалось, что с тобой можно договориться, — отшутился Никлаус.       — Можно, конечно, если перед разговором с Сабиной мой благоверный не использует какой-нибудь новый финт, который меня разозлит, — с улыбкой парировала ведьма.              Гибрид ухмыльнулся в ответ.       — Тебя разозлит, если я самостоятельно к рассвету убью всех ведьм? — лукаво поинтересовался в ответ Майклсон.       — Очень. — серьёзно ответила Морена. — Не трогай ведьм, Ник, я открыла сезон охоты и намерена основательно за них взяться, — предупредила она.       Ведьма рассказала им о том, как прошла встреча с Давиной, о том, как Кроули спас Фиону, это вызвало удивление у обоих Майклсонов. Они поразились и хитрости демона и тому, что Давина приходилась Морене кровной родственницей. Казалось, что Никлауса больше остальных воодушевило это известие, потому что теперь у них больше шансов переманить Давину на свою сторону, лишая Марселя его «тайного оружия». Морена и Элайджа переглянулись и для них это стало красноречивее любых слов — оба видели в этом возможность прекратить борьбу между Марселем и Никлаусом, но высказываться об этом вслух не стали.       Ведьма продолжила свой рассказ, сообщая об опасности, которая угрожает Давине из-за Жатвы. Это был самый важный аргумент против убийства ведьм — некоторые из них должны быть живы, чтобы поделиться информацией, которую они знали о жертвенном обряде. Морена рационализировала, приводила весомые доводы, настаивая на сохранении ведьмам жизней. И в то же время в ней самой этого желания было очень мало. Джейн-Энн, Софи, Сабина, Кэти, Агнес — те ведьмы, что успели ей насолить за время переезда. С тех пор ещё недели не прошло, но они уже отличились, вызвав неприязнь Морены. Эта неосмотрительность может стоить им жизни.       Никлаус в итоге признал, что он не намерен в ближайшее время устраивать массовое гонение ведьм. Элайджа ничего не имел против убийства всех ведьм, но согласился с тем, что некоторым из них следует остановить жизни. На том Морена решила откланяться этому дню.

***

      Следующий день Морена планировала провести, разбираясь с ведьмами, но утро началось с ссоры в доме, шум которой вынудил её подняться с кровати. Сонная и недовольная ведьма выбралась из постели, чтобы выйти из спальной и узнать в чём дело, но её едва не пришибло резво распахнувшаяся дверь. За ней была Ребекка, вид у неё был озадаченный и сердитый.       — Доброе утро, производительница гибридёнышей, — проговорила она.       Морена хмуро взглянула на неё. Сейчас в ведьме не было прежнего терпения, чтобы пропускать мимо нападки от вампирши.       — Ребекка, ты соскучилась по гробу? — с раздражением уточнила ведьма.       Из-за спины вампирши появился Элайджа, он был чем-то встревожен.       — Не обращай на неё внимания, Ребекка не понимает, что говорит, — сдержанно пояснил вампир, хватая сестру за руку, чтобы вывести её из комнаты. Блондинка вырвалась и сердито взглянула на брата.       — Элайджа, ты больно хорошего мнения о нашем брате. Вновь поверил, что он может исправиться и всё никак в толк не возьмёшь, что Клаус чудовище.       Ведьма не могла понять, проснулась ли она или это какой-то идиотский сон, но точно чувствовала, что начинает сердиться по-настоящему. Она скрестила руки на груди, стараясь хоть как-то оградиться от импульсивных действий.       — Ребекка, ты заблуждаешься… — строгим тоном указал Элайджа, но Ребекка даже его слушать не стала. Она повернулась к Морене.       — Клаус использует ребёнка, чтобы создать армию гибридов, — возмущённо поделилась она. — Он обманул Элайджу и тебя, прикрываясь тем, что он хочет семью, но всё это лишь часть очередного коварного плана. Он скрыл свои гнусные намерения и это не удивительно, ведь ты принцесса Ада и тебе это вряд ли понравится.       Ведьма с неприязнью смотрела на Ребекку, не понимая, от чего её злость крепла — от нападок Ребекки или от того, о чём она говорила. Элайджа вновь попытался успокоить сестру, но она отказывалась к нему прислушаться и возражала каждому его слову. Ребекка была уверена, что Никлаус использует ребёнка для создания гибридов, ей помогла раскрыть глаза Хейли. Вампирша припомнила их давнее путешествие в Чикаго, когда Никлаус искал оборотней для своей армии и его озабоченность гибридами в Мистик Фоллс. Элайджа возражал ей, потому что отказывался в это верить. Вампир заверял сестру в том, что Никлаус уже изменился и не станет так поступать.       — Ребекка, если ты не была так заинтересована во встречах с Марселем и провела немного времени дома, ты увидела, как Никлаус взаимодействует с Мореной, он беспокоится и о ней, и о ребёнке.       — И всё это не больше, чем пыль в глаза. Клаус может быть очень убедителен, когда ему что-то нужно.       Морена невольно вспомнила, что ей сказал Никлаус в разговоре. Он сожалел о том, что у него не было гибридной армии. Но это ведь не означало, что для этих целей он попытается использовать ребёнка. Морена разделяла убеждения Элайджи, но Ребекка её уже разозлила. Ведьма проговорила, что для таких серьёзных обвинений одних слов мало.       — Тебе не терпится дождаться, пока он воспользуется тобой? — возмущённо уточнила Ребекка.       — Следующий, кто решит, что мною так легко можно воспользоваться, получит по морде, — хмуро предупредила Морена.       Ведьма отправилась за доказательствами в сопровождении обоих Майклсонов. Элайджа пытался остудить её пыл, но настроение Морены стало смертельно злым и прислушиваться к рациональному ей не хотелось. Ведьма обнаружила Хейли в домике на болоте и прижала её к стене. Она ужасно перепугалась. Ева пыталась помешать осуществить задуманное. Морена вскинула ладонь, заставляя её застыть на месте.       — При всём уважении, Ева, я самый старший член стаи. К тому же самый сильный и могу это доказать в бою.       — Мы не нападаем на своих, — хмуро возразила Ева.       — Слова — это тоже оружие. — строго рассудила Морена. Она перевела внимание на Хейли. — Я прониклась к тебе симпатией, согласилась помочь, а ты молотишь языком за моей спиной невесть что.       — Я хотела рассказать об этом тебе, но трубку взяла Ребекка, — попыталась оправдаться Хейли.       Морена почувствовала лёгкий укол совести, призывающий её остановиться пока не поздно. Но, если она сдастся сейчас, это будет означать, что с ней можно обходиться подобным образом. Нельзя давать слабину. За свои поступки нужно отвечать. Морена всегда держала ответ за себя и, кроме этого, за поступки Ровены. Так с чего бы ради ей быть милосердной к другим? В таком случае, можно простить ведьмам, что они строили против неё козни и попытаться с ними сдружиться. Раз уж речь была о невиданной щедрости. Но этому не бывать.       — Если выживешь, это станет для тебя хорошим уроком о том, что и кому можно говорить, а что лучше оставить при себе, — заключила ведьма.       Морена сбросила со шприца колпачок и ввела собственную кровь в коронарную артерию волчицы. По ней кровь движется прямиком к сердцу. Хейли безуспешно пыталась противиться инъекции, но она намертво приклеилась к стене, а к её словам Морена осталась глуха. Ждать долго не пришлось, потому что кровь в артериях движется быстрее всего. Вскоре Морена повела кистью и вместе с тем шея Хейли издала неестественный хруст и её бездыханное тело упало на пол.       Ева сурово глядела на ведьму. Она ничего не говорила, но её взгляда Морене было достаточно, чтобы понять, о чём она думает. Ведьма предупредила, что не собирается оставлять Хейли мёртвой. Если потребуется, она заставит всех ведьм Нового Орлеана возвращать её с того света. Ева была встревожена, но слова Морены её слегка приободрили.       — Что ты сделаешь, если она превратиться в гибрида? — нервно уточнила Ребекка.       — Заберу с собой в качестве доказательства, — сдержанно отозвалась Морена.       — И что тогда?       — И поговорю с Ником.       Казалось, что Ребекке не понравился этот ответ, но она воздержалась от комментариев. Прошло около часа, Морена уже стала думать над тем, что сделает, чтобы заставить ведьм оживить Хейли. Но она всё же пришла в себя. Ведьма протянула ей руку и наказала, чтобы та испила её крови. Хейли была грознее тучи, но всё же выполнила указ. Она успела сделать несколько глотков, а затем отшатнулась, внезапно выгибая грудь колесом. Хейли вскрикнула, напрягаясь всем телом точно в нём была судорога.Морена встревожилась, но виду не подала. Это продлилось от силы несколько мгновений, после чего Хейли распрямилась и взглянула на ведьму. Глаза её святились, а под ними выступила венозная сеточка из-за выпитой крови.       Хейли завершила обращение и стала гибридом, это поразило всех присутствующих. То, о чём они судачили с Ребеккой было правдой — ребёнок внутри Морены способен создавать гибридов. Но это не доказывало, что Никлаус был намерен использовать это в своих целях. Это понимали Морена и Элайджа, но не Ребекка. Она заявила, что не станет слушать его отговорки, потому что обращения Хейли стало для неё достаточным основанием.       Ребекка вскоре исчезла, а Морена, Элайджа и Хейли направились домой. Волчица бесилась из-за насильственного обращения, она не хотела служить ведьме и предупреждала, что разорвёт связь. Морена осознавала, что у Хейли зашкаливали эмоции из-за обращения, но ведьма сама была на взводе, а нападки вынуждали её защищаться. Способ защиты её был ответное нападение.       — Для той, что столько проторчала на болоте, трясясь от страха из-за того, что Марсель захватил город, тебе стоит быть благодарной за преимущества, которые у тебя появились, но ты ведёшь себя как капризная сучка. Хейли, тебе двадцать, а мне почти двести прежде, чем открывать рот, пораскинь своими мозгами, а потом уже решай, кому расскажешь, чем ты недовольна.       Следующий аргументом Морены стало то, что Хейли не сможет её убить, потому что теперь между ними кровная связь. И она куда крепче той, что была между ними из-за рождения в одном клане оборотней, потому что их разделял целый десяток поколений. Ведьма была намерена заключить с Хейли союз, но пока у них для этого было не самое лучшее расположение друг к другу. Морена попросила Элайджу взять волчицу под свою опеку и научить её быть вампиром. Майклсон согласился без пререканий, а волчица наконец придержала своё недовольство.       Им удалось застать Никлауса дома. Он был уверен в том, что Морена и Элайджа были заняты разбираясь с ведьмами, но у них были совершенно другие ошеломляющие известия. Когда он узнал о Хейли, Никлаус поразился и не сразу нашёл, что сказать. Его удивление послужило весомым доводом против его виновности. Никлаус не знал на что способна кровь ребёнка. Майклсон взбесился, но в ходе разговора Морене и Элайдже удалось его успокоить, потому что они ему верили. Но на Ребекку Никлаус злился неимоверно. Ведьма пыталась её оправдать тем, что она много натерпелась и у неё было ничтожно мало веры брату, который так часто её обманывал и оставлял заколотой в гробу. Никлаус не успокоился, он уже решил, что заколет её ещё раз. Морена и Элайджа не одобрили его план, но в таком гневе он не желал их слушать. Гибрид стремительно покинул дом.       Морена попыталась найти в этом что-то хорошее — клинок из груди всегда можно было достать, а злость Никлауса тоже имела свои пределы. Элайдже пришлось с этим согласиться, потому что они уже пытались убедить Ребекку, но у них ничего не вышло. Ведьма провела день в нервном ожидании неизвестно чего. Ей пришлось отложить любые разговоры с ведьмами, потому что она была слишком взвинчена для того, чтобы манипулировать ими и использовать магию. Она занялась изучением гримуара Эстер. После вчерашнего разговора с Майклсонами её заинтересовала тема с «перепрыгиванием» в тела. Оказалось, что этот процесс весьма заморочен, он проходил в несколько этапов и занимал около двух-трёх дней. Морене всегда была любопытно узнавать новые заклинания и обряды, но сейчас её состояние не очень располагало к обучению. Начало дня вымотало её сильнее, чем она сама представляла.       Она незаметно уснула и осознала это только когда её потрясли за плечи. Это был Никлаус. Теперь на смену злости пришла собранность, ведьма поняла, что он что-то задумал. И вскоре выяснила, что не ошиблась. Никлаус показал золотую монетку, она была старой и, кроме этого, большего интереса не представляла.       — Сделай из этой монеты договор, связанный со мной, — попросил он.       Морене понравилось, что Никлаус не стал спрашивать, способна ли она на это. Это было приятно. Своего рода признание её способностей, которого она в прошлом запредельно долго добивалась. Ведьма когда-то исследовала типовую форму контракта, который заключали красноглазые демоны. Это тоже был магический предмет, и Морена знала, как устроена магия, с помощью которой он работает.       Ведьма попыталась выяснить для чего Никлаус использует монету, он отвечал уклончиво, но Морена всё же зачаровала её. Майклсон наградил ведьму поцелуем и сказал, что он никогда в ней не сомневался. Морена ответила ему тем же. Никлаус проводил её в спальню, вновь указывая на то, чтобы она почаще отдыхала и берегла ребёнка. Ведьма не стала против этого возражать.       Той ночью на знаменитой улице Бурбон-стрит, в самом старом квартале Нового Орлеана, случилось массовое побоище среди вампирской армии Марселя. Армия вампиров во главе с Марселем при поддержке Ребекки, вооружившейся клинком с пеплом белого дуба против одного Никлауса. Распределение противников явно было неравным, но Никлауса выручала собственная ярость. А ярость его была бесконечной.       Ребекка сама намеревалась заколоть Никлауса и замуровать его в «саду» Марселя, оставить иссыхать там на неопределённый срок. Но наблюдая за тем, как вампиры умирали один за другим, от испуга она выронила клинок. Ребекка осознала, что им не победить. Сколько вампиров у Марселя не было, этого будет мало. Никлаус убивал каждого без разбора и судя по всему, намеревался убить всех, потому что никто не поднял монету и не принял его сторону. Вампирша одёрнула Марселя, убеждая его поднять монету и принять сторону Никлауса. Долго уговаривать его не пришлось, потому что он сам понимал, в каком безысходном положении они оказались.       Марсель крикнул, призывая всех прекратить, он склонился на колено и поднял монету. Тем самым вампир поклялся Никлаусу в верности и занял его сторону. Марселю пришлось уступить дом, потому что он лишился статуса короля и королевство ему больше не принадлежало.       Неделя хитрых планов, тайн, сговоров, манипуляций и запугиваний для того, чтобы за один день выйти из себя и устроить насильственный захватит власти. Как бы то ни было, Никлаус вернул дом семьи, который он обещал Морене. Дальше в планах было подчинить себе весь Новый Орлеан. Верность Марселя была как раз кстати. Но прямо сейчас он оказался слишком подавлен итогами бойни, потому что Никлаус убил многих из тех, с кем Марсель провёл не один год вместе. Майклсон указал на то, что это было следствием его неверного выбора. На том разговор их кончился. Они молча наблюдали за тем, как поджигают тела погибших.       Морене только предстояло узнать об этом утром. Этой ночью её следовало выяснить нечто другое. Например, что из-за дневных волнений, ночью её посетят кошмары. Это напоминало какой-то фетиш библиотекаря, потому что она видела рваными кусками какую-то книгу, её страницы быстро листались чьими-то руками. Бумага была желтоватой и довольно толстой, выдавая почтенный возраст. В тех страницах, что увидела Морена не было ни единого слова, только символы и ни одного из них она не узнала, хотя они казались очень простыми. Напоминали чем-то наскальные рисунки. Внезапно книгу захватило пламя.       Ведьма проснулась в необъяснимой тревоге. У неё сбилось дыхание, а сама она взмокла, не находя для этого никаких причин и логичных объяснений. Морена спустилась на первый этаж и зарисовала по памяти символы из своего сна. Понятнее от этого они не стали. И спокойствия Морена, увы не ощутила. Ведьма почувствовала чьё-то присутствие и по спине её пробежали мурашки. Она вскочила из-за стола, всё её тело напряглось.       Из-за угла вышла Хейли с заинтересованным видом. Морена шумно выдохнула, протирая лицо ладонями. Волчица проявила к ведьме внезапную учтивость, Хейли поинтересовалась всё ли с ней хорошо.       — Я слышу, как колотится твоё сердце, — указала она.       Морена отмахнулась коротким объяснением о кошмаре. Она попытала удачу, интересуясь у Хейли о символах, которые ей приснились, но волчица ничего такого раньше не встречала. Тогда ведьма закрыла книгу, всё ещё пытаясь справиться с необъяснимым волнением и поинтересовалась о том, где Элайджа. Хейли поделилась, что они провели некоторое время вместе, объяснил, что с ней происходит, предупредил, что это будет самое трудное время, поведал о других прелестях вампиризма, рассказал, где можно взять пакетики с кровью и ушёл без объяснений.       — Понятно, — только и сказала Морена.       — Это прозвучит чертовски странно, — напряжённо проговорила Хейли. — Но ты так вкусно пахнешь. Раньше я чувствовала тебя иначе. — Морена натянуто улыбнулась.       — Я была на твоём месте, поэтому понимаю твои чувства. Но ты права, это и впрямь странно прозвучало.       Ведьма оставила её, чтобы ненароком не нарваться на другие сомнительные комплименты. Она решила принять душ, потому что одежда неприятно облепляло взмокшее тело. Спать её больше не тянуло, а вот есть захотелось, поэтому Морена вернулась на первый этаж, чтобы позавтракать. По пути она заметила, что Хейли озадачилась чтением и не стала её беспокоить.       Едва наступил рассвет, домой возвратился Никлаус вместе с Элайджей. О бойне никто из них не собирался рассказывать. Новости о произошедшем ночью были весьма сдержанными — Ребекка сговорилась с Марселем, Никлаус выступил против них и вернул дом, так что, им надлежало начать собирать вещи для переезда. Морена поинтересовалась о Ребекке и получила весьма холодный ответ, из-за которого подумала, что оба Майклсона нисколько не заинтересованы в том, где она и что с ней.       Морена сдержалась от комментариев, размышляя над тем, что из них выходит очень странная семья, но другой на примете не было, поэтому нужно будет привыкнуть к тому, что у неё есть. Ведьма вспомнила о Давине, Никлаус сообщил ей, что он намерен и её перевезти с собой. Это её обрадовало. Морена решила, что лучше девочке перебраться в нормальный дом, а не ютиться на чердаке церкви, как какому-то изгою. Кроме того, они будут жить вместе и в идеале это могло помочь принять семейные узы.       Вещей у них было совсем мало, поэтому уже через час они оказались во Французском квартале, в доме, не уступающем своим масштабом губернаторским владениям. Размер — первое, на что обратила внимание Морена. Вторым стал запах. Воняло костром, но это было не самое страшное. Стоило ведьме войти на внутренний двор, в стойком запахе костра, она распознала другой — тошнотворный сладковато-приторный запах смерти.       Морена безошибочно его распознала, потому что запомнила навсегда ещё в первый раз, когда стала свидетелем сожжения тел. Военное время сурово, ей тогда было семнадцать, но она держалась стойко. Теперь она почувствовала, что её начало тошнить. Ведьма закашляла, буквально сбегая со двора. Никлаус пошёл за ней. Морена не успела ответить на его вопросы, потому что её всё же стошнило.       — Кто устроил тут барбекю из человечины? — с недовольством поинтересовалась она после прочищения желудка.       Никлаус осторожно поведал ей о том, что на подмогу Марселю вышли несколько вампиров и от их тел пришлось избавиться. Ведьма сердито глядела на него, но сказать опять ничего не успела, потому что рвотный позыв вынудил её вернуться к унитазу. Когда состояние ведьмы немного улучшилось, она решила, что из дома лучше на время уйти. У неё была отличная возможность для этого — она могла помочь Давине собрать вещи. Ведьмочка обрадовалась её приходу, но к новости о переезде отнеслась настороженно.       — Мне небезопасно выходить на улицу, — тоскливо отозвалась Давина.       — Давина, я буду с тобой никто не посмеет тебе навредить, — заверила Морена. Она улыбнулась, замечая воодушевление ведьмы, а потом строгим голосом добавила. — Я никому не позволю обидеть мою племянницу.       Давина удивилась пуще прежнего. Морена рассказала о том, что ей удалось узнать в воспоминаниях, что сохранились в её прежнем доме.       — Теперь ты тоже звучишь как моя бабушка, которую я считала сумасшедшей, — со смешком отшутилась ведьмочка.       — Каждый раз убеждаюсь в том, чтобы стать для кого-то сумасшедшей, мне стоит рассказать правду, — поддержала её веселость Морена.       Они принялись собирать вещи. Для той, что провела на чердаке целых восемь месяцев у Давины был весьма скромный набор вещей. Морена ещё в день их знакомства заметила, что у неё был интерес к творчеству — рисованию и игре на скрипке. Все нажитое было заботливо уложено в коробки, в которых когда-то было сюда всё перевезено.       Морена поймала такси и попросила у водителя оказать им погрузочно-разгрузочную услугу. Водитель оказался очень любезным после шуршания двух купюр с Бенджамином Франклином. Ведьме крайне не хотелось так скоро возвращаться домой, она предпочитала, чтобы содержимое желудка оставалось внутри. После полоскания в нём было пусто, но неприятные ощущения уже прошли, поэтому кишечник издавал иные звуки, сообщая о том, чтобы его обладательница что-нибудь закинула внутрь.       Давина засиделась на чердаке, поэтому ведьма решила, что им не помешает прогулка. Французский квартал был настоящим рассадником разного рода нечисти, поэтому Морена решила, что они сегодня его проигнорируют. В конечном итоге в Новом Орлеане было полно других кварталов помимо Французского. Мид Сити порадовал их обилием заведений. После плотного обеда они продолжили прогулку, посетив художественную галерею, а на закате бродили по ботаническому саду. Район оказался что надо для спокойного времяпрепровождения. Компаньоны из них вышли славные, потому что между ними не было никаких неловкостей, им легко далось сладиться.       По возвращении домой прямо возле ворот девушки столкнулись с Ребеккой. Майклсон спешила прочь, когда она заметила ведьм, вампирша быстро утёрла щеки тыльными сторонами ладоней. Морена преградила ей путь, намереваясь её разговорить. Давину ведьма попросила зайти в дом, она не стала сопротивляться. Ребекка была расстроена ссорой с братом, он отпускал обиды весьма неохотно и отверг извинения сестры, когда она поверила в худшее, а это оказалось не правдой.       — Клаус обещал завоевать для тебя город и сделал это. Что бы я не думала о своём брате, похоже, он действительно тебя любит. Элайджа на свободе, кроме того, ты была права о Марселе, так что, думаю я уеду, — она вымученно улыбнулась, пытаясь скрыть свою боль этой улыбкой.       На счету Морены к концу сегодняшнего дня был подлый поступок по отношению Хейли. Для баланса Вселенной и собственного спокойствия она решила восстановить равновесие благородным делом. Всё же как умела Ребекка пыталась позаботиться о Морене и ребёнке. Ведьма может отплатить ей тем же — оказать заботу, на какую она способа.       — Если тебе так хочется, то можешь уехать. Ребекка, ты вольна делать всё что угодно, — спокойным тоном рассудила она. — Или можешь выбрать другой вариант. Здесь на стенах высечена буква «М», а это означает, что это и твой дом тоже и ты можешь остаться, если пожелаешь.       — Клаус… — попыталась возразить Ребекка, но Морена уже выслушала об их ссоре.       — Клаус не единственный Майклсон и, если он твоего желания не одобрит мы задавим его числом, — Морена стала загибать пальцы. — Элайджа, я и мой чудо-ребёнок.       — Но вы ведь ещё не женаты, — осторожно подметила Ребекка.       — Ты всегда так щепетильна к формальностям? — со смешком уточнила Морена. — У меня был паспорт, но он затерялся где-то ещё в Мистик Фоллс, а насчёт Ника я не уверенна. У него когда-нибудь был паспорт?       — Я тоже в этом не уверенна, — с улыбкой признала блондинка. Ведьму порадовало, что она наконец оживилась.       — Гляди какой хороший повод подвернулся — помочь организовать свадьбу, чтобы я «официально» стала миссис Майклсон. Пусть Майкл в гробу перевернётся, из-за ведьмы-полукровки, с которой вы породнитесь, — усмешливо рассудила Морена. Ребекка засмеялась.       — Порой я забываю, как ты коварна.       — Я тоже выгляжу как бедная беззащитная девушка, пока не наступает пора напомнить о том, что это не так.       — Всегда мечтала иметь сестру, — голос Ребекки прозвучал мечтательно и тоскливо. — Потому что все мои братья занозы в заднице, — возмущённо добавила она.       — Должно быть тебе очень больно сидеть, — Морена поморщилась. — Я провела с вами не так много времени или лучше будет сказать «немного». Немного в Мистик Фоллс, Чикаго и Новом Орлеане. По одному вы вполне сносные, а вместе вызываете головокружение. Но мне хочется верить, что, когда все будут на одной стороне, из нас выйдет вполне славная семья, — воодушевлённо поделилась она.       Морена видела, что Ребекка разделяла её веру, но что-то по-прежнему сдерживало её от того, чтобы она высказалась о своих желаниях. Ведьма не исключала, что это может быть страх перед Никлаусом. Морена использовала тот же способ, что провернула с Элайдже. Она признала Ребекку своей сестрой и без «всяких формальностей».       — Кроули тоже заноза, но для меня он заноза в сердце, хотя для вас был занозой в заднице, — отшутилась Морена. Её веселость быстро сменилась серьёзностью. — Он мёртв, но я за него боролась и буду бороться до тех пор, пока у меня будут силы, до самого последнего вдоха. Вы живы, поэтому за вас я буду сражаться усерднее, — уверила ведьма. Голубые глаза Ребекки стали стеклянными из-за застывших в них слёз. — Эстер я уже утёрла нос, готова провернуть тоже самое и с друзьями, врагами, недостойными возлюбленными или братьями.       Никлаус жаждал быть полководцем армии. В Морене крепла мечта о семье, потому что в ней не угасла надежда, что семья способна стать самой сильной бронёй и защитой. Ещё в прошлой жизни ведьма увидела среди записей Кэролайн фразу: «Мечты должны быть либо безумны, либо нереальны. Иначе — это просто планы на завтра». Тогда она фыркнула, что нет ничего нереального и единственной её безумной мечтой оставалось — вернуть к жизни Кроули. Теперь у неё было две безумные мечты — вернуть к жизни Кроули, Ксавье и Иззи и обзавестись семьёй.       Морена умела заглядывать в прошлое, но такими способностями, как Аббадон не обладала. При всём желании ей не удастся вернуться в прошлое, чтобы попытаться примерить членов своей семьи. Не выйдет наладить отношения между Кроули и Ровеной, да и самой не удастся с Ровеной сладить, потому что она пыталась. И все попытки обернулись крахом. Но сейчас Морене представилась новая возможность. В прошлом Майклсонов ей тоже не удастся ничего изменить, но у неё было настоящее, а на него ведьма способна повлиять.       Например, сейчас ведьма смогла убедить Ребекку, это её очень обрадовало. Майклсон пообещала, что не станет больше с такой категоричностью относиться к тому, на чём настаивала Морена. Не сговариваясь, они обнялись, словно скрепляя свою договорённость простым и приятным жестом.       С пущим энтузиазмом они вошли в дом, где им предстояло столкнуться с недовольством Никлауса, но Морена была к этому готова. Она придумала сильные контраргументы ещё во время разговора с Ребеккой. Новый Орлеан был для него домом, в котором он был счастлив. Но в то время он жил здесь не один, а со своими родными. Эту деталь Никлаус упорно старался проигнорировать. Дьявол кроется в деталях, а Морена с Дьяволом знакома через одно рукопожатие, поэтому это стало её первым аргументом.       Никлаус улыбнулся сжатыми губами.       — Тогда не хватает Кола, если без одного младшего Майклсона можно обойтись, значит и без второго мы вполне справимся, — усмешливо рассудил он, строго взглянув на Ребекку. Из-за этого терпение Морены вытянулось в тугую струю, рискуя лопнуть при следующем пренебрежительном выпаде.       — Скучаешь по Колу? Что же ты раньше молчал? Мне ничего не стоит заглянуть в потусторонний мир, чтобы его там поискать.       Никлаус тут же помрачнел. Ведьма поняла, что теперь он разозлился на неё. Хватило одного резкого высказывания о том, что Морена сделает то, от чего гибрид так старательно её отгораживал. Если он думал, что ведьма не сыграет на его нервах, он заблуждался. Майклсон за одно мгновение преодолел расстояние между ними и сердито взглянул на Морену. Ведьма даже не дрогнула, поднимая голову, чтобы их лица были на одном уровне.       — Ты не станешь рисковать собой ради Кола, чтобы убедить меня простить Ребекку, — зло отчеканил он.       — Я рисковала собой и за меньшее.       — Хейли рассказала своё гнусное предположение Ребекке и ты превратила в гибрида, а Ребекка передала его Марселю, он своим вампирам, они сговорились, устроив на меня нападение и ты её простила…       — Да, всё так. Не буду скрывать, будь Ребекка оборотнем, я обратила её, но всё вышло так, как вышло. Но теперь я простила её, потому что каждый может ошибиться. Не вынуждай напоминать, какие ошибки совершал ты сам и с каким удовольствием делал это снова и снова. Не упрямься, прими извинения Ребекки, и мы пойдём дальше, как будто ничего не было.       Никлаус тихо рассмеялся, качая головой. Но на этом аргументы Морены не кончились и последний был самым сильным. Перед ним она решила использовать другой.       — Это мой свадебный подарок для тебя, Ник, — торжественно объявила ведьма. — Я вернула Элайджу домой, а теперь намерена вернуть Ребекку…       — По твоей просьбе Элайджа стал нянькой…       — Середина моего предложения перебила начало твоего? — с недовольством уточнила Морена.       Никлаус поднял ладони перед собой, позволяя ей продолжить.       — Как ты давеча сказал, — задумчиво припомнила ведьма. — «Ты не будешь их защищать, пока не станешь членом нашей семьи?», — она подняла перед собой руку, демонстрируя кольцо. Как будто Никлаус мог забыть, что там находится. Но для пущей эффектности жест вышел великолепным.       Никлаус тоже любил эффектные жесты, поэтому вместо того, чтобы продолжить спор, он притянул Морену к себе и поцеловал в губы. Майклсон вспомнил, что сказал ему Кол, что голубое свечение между ними было его кармой. Брат был прав. Никлаус осознал это в моментах подобных этому. Из-за Эстер он ненавидел ведьм, но по иронии судьбы полюбил именно ведьму. Кармой ему была сама Морена, потому что у неё были силы и смелость, чтобы поступать с Никлаусом так, как он обходился с другими.       Гибрид принял извинения Ребекки, но тут же пригрозил, что в другой раз она так легко не отделается. За это тут ему прилетело осуждение от Морены, чтобы он не портил хороший момент.       — Ничего не могу с собой поделать. Привычка, — беззаботно отмахнулся он.       — От изношенных вещей обычно избавляются, так же и тебе придётся отнести на свалку свои престарелые замашки, — поддела ведьма.       Обращение Хейли заняло несколько часов, а разборки между Майклсонами затянулись вдвое дольше. Что называется — «тяжело быть добрым». И всё же день завершился благим делом.

***

      Уже на следующий день Ребекка объявила о своём желании воспользоваться поводом, который предоставила ей Морена. После пробуждения ведьма спустилась на кухню, а по пути в гостиной обнаружила Ребекку и Давину, они с интересом изучали какие-то папки с документами.       — Вот и наша невеста! — огласила вампирша, направляясь к ней.       Ребекка потянулась Морену за собой, усадила её на диван возле Давины, а сама села рядом. Оказалось, что они занялись организацией свадьбы. В тех самых папках были потенциальные места, в которых можно было провести церемонию, разнообразные стили для торжества, были и кондитерские брошюры, и журналы с кольцами, и каталоги с платьями. Ведьме подсунули папку, в которой были представлены все рестораны города. Предпочтения Ребекки и Давины разнились, но они определили для себя фаворитов и затеяли спор, пытаясь отстоять свой выбор. Юная вальма настаивала на «Латроуб на Королевской», Майклсон возражала ей, что помещение внутри маленькое, по её мнению, лучшим вариантом был «Новый Орлеан Эмерил». Они спросили мнения Морены. К этому моменту единственное, что поняла для себя ведьма — Ребекка и Давина оказались заинтересованы в организации свадьбы куда больше её самой. Морена смутилась из-за пристального внимания двух пар глаз. Казалось, что обе они ждали, когда ведьма выберет что-то из предложенного ими, оставив вторую с носом.       — Разве нам не стоит начать со списка гостей? — нервно уточнила Морена.       Это предложение её спасло, но только на несколько мгновений, пока Давина не взялась за чистый блокнот, намереваясь немедленно преступить к составлению списка приглашённых. Ведьма отшутилась о спешке, но Ребекка её веселья не разделила. Морена даже выслушала нотацию из-за своего равнодушия и нерасторопности.       Оказалось, что они занимались этим с самого утра, а сейчас время уже перевалило за полдень. Заинтересованность Давины ведьму удивила, и она спросила её, почему она решила помочь организовать свадьбу, ведь к жениху она не питала симпатии.       — Но это ведь не только его праздник, но и твой, а ты мне нравишься.       — А если судить по заинтересованности, свадьба нужна тебе чуть больше Клауса, потому что он о ней вообще не заговаривает, — возмущённо добавила Ребекка. Морена поджала губы, чтобы не проговориться случайно о том, что она бы с большим удовольствием занялась другими делами. Майклсон взяла список, чтобы его перечитать. — Давина, она сказала: «Стася», а не «Стейси», — пробурчала она, внося исправления. Вампирша подняла взгляд на ведьму — Выходит, что с твоей стороны четыре приглашённых гостя. Хочешь позвать кого-нибудь ещё?       Ксавье и Иззи— хотела ответить Морена, но она лишь покачала головой. Им пришлось отложить свои дела из-за появления нерадивого жениха. Никлауса больше занимали дела в городе, поэтому сейчас он вернулся домой, чтобы оповестить о том, что в их доме сегодня будет званный ужин для вампиров. Ужин в честь объединения с Марселем и для объявления нового «правителя». Едва Морена успела облегчённо выдохнуть из-за возможности избавиться от свадебных хлопот, она разделила опасения Ребекки относительно «договора» между Марселем и Никлаусом. Ребекка высказалась, что Марсель не из добрых побуждений согласился объединиться. Никлаус учитывал эту вероятность. Морене Марсель нравился всё меньше.       — Ник, та монета, что я заколдовала была нужна лишь для твоего спокойствия? Стать поводом, чтобы ты совладал с паранойей и доверился Марселю?       — Вроде того, — отозвался гибрид. — Без неё мне неоткуда было взять и крупицу доверия к нему.       Морена неодобрительно покачала головой. Марселю ничего не стоило пойти против Никлауса, а за нарушение заключённого договора ему ничего не будет. Это умозаключение Морене не понравилось. Договора священны, пусть не те, по подобию которых она заколдовала монету, но они обладали страшной силой и огромным влиянием. По истечению договора или же за нарушение его условий красноглазые утаскивали человека в Ад. У них всегда на подхвате были гончие, если они сами не справлялись с этим. При заключении договоров с людей сходило семь потов, а при его несоблюдении, они прощались с родными, потому что осознавали, что их ждёт. А Марсель ничем не рискует? Это не дело. У Никлауса были свои старые привычки, у ведьмы свои. Одной из них была стервозность.       — Для вас обоих Марсель что-то значит, он друг Давины и спас её от смерти, но я не позволю такой халатности к заключённому договору, — серьёзным тоном предупредила Морена.       Оба Майклсона встревожились её заявлением. Никлаусу по-прежнему лучше давалось держать себя в руках.       — Оставь Марселя на меня, я знаю, как с ним совладать.       — Ну уж нет. Прости, Ник, но в этом мы с тобой не договоримся. — отрезала ведьма. Никлаусу это не понравилось. — Если Марсель нарушит условия договора, я стану гончей, что затащит его в Ад.       Холод в её словах их либо не убедил, либо прошиб настолько, что они решились попытаться её переубедить. Неподготовленные люди из-за столкновения с Адом сходили с ума. Майклсоны об этом знали, а Морена убедилась в этом на примере Деймона.       — Может, я неясно выразилась? — раздражённо уточнила ведьма. — Это угроза. И я исполню её не смотря на то, как вы дорожите Марселем.       — Тогда лучше заберись к нему в голову и сделай…что ты там делаешь, чтобы он стал Клаусу другом, — предложила Ребекка. Никлаус с неодобрением взглянул на неё, но возражать не стал. Зато Морене было чем возразить.       — Лучше? — усмехнулась она. — Теперь я чту свободу выбора и пальца не напрягу, чтобы уберечь его от ошибок.       Новых возражений она не услышала, поэтому решила, что на том спор окончен и пошла на кухню. Продолжи Морена игнорировать чувство голода к ужину с вампирами она оголодает и рассвирепеет настолько, что станет его утолять вампирскими сердцами, а на десерт отведает голову Марселя.       Ведьма приготовила пасту и отобедала вместе с Давиной. Теперь тех, кто питается обычной едой в доме было двое, а это означало, что приёмы пищи станут оживлённее и не станут провоцировать чувство одиночества. Давина была так же дружелюбна, ведь она не знала о планах Морены на Марселя. И не узнает. Не от Морены уж точно. Но, если узнает, ведьма будет действовать по ситуации. Остаток времени до ужина они практиковались в заклинаниях. Во время занятий настроение Морены стало лучше, потому что она радовалась успехам Давины как своим собственным.       — Как много можно сотворить иллюзиями? — восторженно поинтересовалась ведьмочка, рассматривая наколдованное ею яблоко.       — Лучше спроси, чего нельзя сделать иллюзиями, — со смешком предложила Морена.       Ведьма развернула ладони к полу, задавая направление магии. Вместе с тем комната стала преображаться, превращаясь в небольшой остров, окружённый Карибским морем. Над головой ярко светило солнце, обманчиво согревая кожу, волны тихо плескались о берег, ветер запустил пальцы им в волосы.       Давина с восхищением осмотрелась вокруг, а затем сделала несколько шагов и вошла в воду. От тактильных ощущений она возликовала. Юная ведьма расправила руки в стороны и плюхнулась в воду. Морена не смогла сдержать смешка. Беззаботность и любопытство вызывали в ней теплые чувства.       — Вода солёная! — восторженно объявила Давина, поднимаясь на ноги. — И одежда мокрая. — она взглянула на Морену, её глаза светились ярче солнца, что было над ними. Но в отличие того же солнца, эмоции Давины не были иллюзией.       Морена вернула всё в прежнее положение, попутно объясняя, что заколдована была не только комната, но и сама Давина. Ведьма рассказала, что при большом желании иллюзией можно создать целый город.       — И небольшой урок, который можно извлечь — иллюзии бывают очень коварны, потому что они способны обмануть все органы чувств, — с улыбкой подытожила Морена.       Давина согласно кивнула, при этом не теряя своего воодушевления. Отличный урок, что был преподнесён гуманным способом. Морена позаботилась об этом, используя приятный пример. Когда ей самой предстояло столкнуться с коварством иллюзий, Ровена создала для неё иллюзию с Деймоном. В ней Морена проснулась ото сна рядом с Сальваторе и была уверена, что истязания матери были кошмарным сном. Деймон прижал её к себе и успокоил тревогу. Морена поверила происходящему, но не успела порадоваться, потому что Деймон вцепился ей в шею. Ведьма не смогла от него отбиться, а заклинания на него не действовали. Иллюзорная боль ощущалась так же сильно, как и настоящая. А потом она увидела ухмыляющееся лицо Ровены. Неволей вспомнив об этом, Морена встряхнула головой, стараясь избавиться от воспоминания.       — Есть способ узнать, что находишься в иллюзии? — поинтересовалась Давина.       Морена рассказала ей единственный способ, который знала сама. Чтобы воссоздать реальность, нужно хорошо её знать, поэтому иллюзию могли выдать только детали. Тогда ведьмочка спросила о том, как избавиться от созданной кем-то иллюзии. Морена ответила, что это ещё сложнее, чем догадаться о самой иллюзии. Их нужно разбивать, проникая в магию, которой они были созданы. Вмешиваться в магические потоки ведьма училась так же долго, как и контролировать разум.       — Не думаю, что у меня есть сотня лет в запасе, чтобы этому научиться, — смутившись, сообщила Давина.       — Тогда не переходи дорогу искусным иллюзионистам, — шутливо посоветовала Морена.       — Постараюсь с тобой не ссориться, — со смешком добавила ведьмочка.       Морена оставила её, чтобы переодеться к ужину с вампирами. Давина не стала к ним присоединяться, потому что ей не было нужды знакомиться с вампирами. Ребекки не было по причинам, которых Морена не знала. Элайджа отсутствовал, обучая Хейли быть вампиром. После успешного обращения она стала живым доказательством тому, что кровь ребёнка способна создавать гибридов, поэтому ей нельзя было появляться в городе, пока эта история не позабудется.       Из восьми приглашённых вампиров Морена знала только Марселя. Остальные семеро то и дело бросали взгляды в её сторону, но за разговором упорно игнорировали присутствие ведьмы. Она согласилась поприсутствовать тут ради приличия и её вполне устраивало, что с ней никто не заводил разговоров, потому что это играло ей на руку, пока она изучала тех, кто был в окружении Марселя. Никлаус привлёк внимания, постукивая по своему бокалу, он поднялся для произнесения тоста. Заговори он с важностью, как король на собрании.       — Давайте поднимем бокалы в честь нашего общего дара — бессмертия. Уже тысячу лет, можно подумать, что жизнь не так остро ощущается, её радости и огорчения со временем тускнеют, но как вампиры мы всё чувствует острее, чем люди могут себе даже представить, — Никлаус подозвал официантов, они подошли к гостям и нанесли поперечные порезы на своих запястьях, наполняя тарелки клыкастых гостей собственной кровью. Трое из вампиров с любопытством повернулись на Морену, в их числе и Марсель, будто это представление было для неё, а не для них. Либо им была интересна реакция, но лицо ведьмы оставалось невозмутимым. — Невыносимая жажда, непереносимая боль. Наши победы и наши поражения, —провозгласил Никлаус, вскидывая бокал.       — За Новый Орлеан, — поддержал нестройный хор голосов, поднимая бокалы. Морена тост не поддержала, но сделала глоток вместе со всеми. Никлаус не спешил садиться, потому был намерен продолжить аудиенцию.       — Я понимаю, что у вас есть вопросы касательно недавней смены лидера и я пригласил вас сюда, чтобы заверить, что вы не побеждены. Нет. Мои дальнейшие намерения отпраздновать то, что у нас есть. То, что Марсель взял и превратил в настоящее сообщество вампиров, — Никлаус по-дружески сжал его плечо, притворно улыбаясь.       Впрочем, он отлично вписывался в это общество, в котором каждый был притворщиком. Морена ловила каждую дьявольскую деталь — нервные ёрзания на стуле, загадочные переглядывания, наигранное воодушевление и улыбки. К каждому она испытывала такой уровень подозрения, будто они её уже предавали в прошлом и непременно сделают это ещё раз.       — Что насчёт неё? Волчицы, — вник в монолог молодой темнокожий парень. Он бесцеремонно тыкал в Морену пальцем даже не удосужившись повернуть к ней голову.       Звук ломающихся костей в его руке стал бы для Морены самым приятным звуком с тех пор, как началось их застолье. Но пока ведьма оставалась безучастна и лицо её было спокойным.       — Если бы ты дал мне закончить, Диего, ты бы узнал, что есть ещё один нюанс, который я хотел бы обсудить, — с недовольством отозвался Никлаус, направившись в сторону ведьмы. — Моя невеста, Морена, как многие из вас знают, она беременна моим ребенком, следовательно, я надеюсь, что вы все отнесётесь к ней с должным уважением, — Никлаус опустил руки ей на плечи. Не то выражая поддержку, не то выступая в качестве щита, оберегая тыл ведьмы. — Хотя я знаю, что кое-кто из вас обеспокоен ошибочным слухом, что я собираюсь использовать кровь нашего ребёнка для создания гибридов. Заверяю вас, что это не так, — серьёзно указал он.       Хоть и притворно, но Никлаус пытался установить с ними дружеские отношения, хотя мог использовать запугивание. Про себя Морена отметила, что это хорошая тактика, потому что потенциально могла сократить число предательств. В идеале, тот, с кем тебе удалось подружиться, менее склонен к измене, чем тот, кого ты запугал. Но для дружеских отношений между ними был целый ров недоверия и опасений. Морена видела, что вампиры стали судорожно переглядываться, словно пытались убедиться поверили ли словам Никлауса их товарищи. Майклсон, конечно же, тоже это заметил. Ведьма поняла это, когда он убрал руки и зашагал на прежнее место, вместе с тем Никлаус вновь начал говорить.       — Похоже, мне придётся заслужить ваше доверие, что ж, мы устраним корень вашего беспокойства, — с улыбкой объявил он, поднимая со стола бокал. Морена напряглась, потому что теперь его улыбка была настоящей, и она показалась ей коварной. — Как же я смогу создавать гибридов, если в лесу не останется живых оборотней? — лукаво поинтересовался Майклсон, поднимая бокал перед собой для нового тоста. — Так что, ешьте, пейте и веселитесь, а завтра устройте себе небольшую охоту на волков. — Никлаус взглянул на ведьму, точно испытывая её нервы, а затем отпил из бокала.       Вампиры оживились из-за полученного разрешения. Спокойствие Морены дало трещину. Никлаус разрешил убить оборотней, которым она старалась помочь. Пусть и дальней, но они приходились ей роднёй. С тех пор сохранять непроницаемое лицо для неё стало настоящим испытанием. Она с трудом дождалась окончание званого ужина. Выждав немного времени, чтобы вампиры удалились от дома, Морена потребовала у Никлауса объяснений.       — Я учёл, какой вред нам нанесла одна Хейли и какой ещё может принести, — сурово добавил он. — И решил, что будет лучше избавиться от оборотней до того, пока они вернутся в человеческую форму и смогут вступить с кем-то в сговор против нас.       — Отлично. Раз уж ты решил избавиться от потенциальной угрозы, я тебя поддержу. На каждого убитого оборотня я буду убивать по вампиру, — рассудила Морена, намереваясь удалиться.       Желая продолжить разговор, Никлаус схватил её за плечо. Хватка оказалась что надо. По плечу Морены прошлась волна боли. Нахмурившись, она обернулась к нему. В лице ведьмы он увидел растерянность и испуг, это его отрезвило. Никлаус тут же разжал пальцы и гнев его сменился волнением.       — Это было больно, — тихо указала Морена, смерив его суровым взглядом.       — Прости меня, — на лице его было сожаление.       Эта импульсивная случайность принесла ей боль, а она в свою очередь побуждала самое худшее, что было в Морене — весь стервозный и безжалостный арсенал, который она выработала за годы, проведённые с матерью. Она была приучена отвечать болью на боль. Ведьма сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться и решить, что она будет делать дальше.       — Это неприемлемо.       — Такого больше не повторится, я обещаю.       Морена сделала ещё один глубокий вдох, стараясь унять старые привычки. Этого больше не повторится, иначе несдержанное обещание станет наименьшей из его проблем.       — Когда ты объяснял почему хочешь бороться за Новый Орлеан, я приняла твою сторону. Ты всегда держал своё слово, Ник, ты сказал, что у нас будет собственная армия из вампиров, оборотней и ведьм. А по прошествии восьми дней, чтобы добиться расположения вампиров, отправил их убивать оборотней. И при этом ты прекрасно знаешь, что я пытаюсь им помочь и уже через шесть дней они могут вернуться в человеческое обличие и занять нашу сторону, потому что у них будет обязательство перед ведьмой. Они этого не осознают или вовсе знают, но ты-то знаешь.       Я превратила Хейли в гибрида, это доставило проблемы. Что ж, никто не обещал, что будет легко и мне тоже свойственно ошибаться. Может, в будущем Хейли станет доставлять новые проблемы и тогда придётся от неё избавиться. Но может быть и так, что она станет самой верной среди оборотней и не допустит дурных замыслов против нас. А твой щедрый гибридный жест для этих лицедеев расстраивает мои попытки тебе помочь. Спорить с тобой мне по-прежнему милее, нежели целовать кого-то ещё. Я готова спорить только со своим обожаемым Ником, но если ты будешь для меня великим и ужасным Клаусом Майклсоном…       Морена задумалась о том, что станет в итоге — она превратится в такую же великую и ужасную Моровену МакЛауд, чтобы быть ему достойной парой, тогда всё их взаимодействие будет держаться на борьбе за власть. Или же она поспорит с той самой судьбой, что их связала и уедет из Нового Орлеана, позволяя Никлаусу сколько угодно играть в полководца, но уже без неё. Ведьма не могла решить прямо сейчас. Первый выбор ей был противен, от мыслей о втором ей тяготило душу. Она знала, что одиночества Никлаус ужасно страшился. Заговорив о расставании, Морена могла отплатить ему порцией боли. Но ей самой не доставало смелости, чтобы говорить о нём.       — Ничем хорошим это не кончится, — с сожалением заключила ведьма. Её монолог наконец закончился, а вместе с тем и разговор между ними. Морена отправилась спать, но из-за коктейля неприятных чувств проворочалась в постели до самого утра пока наконец усталость не взяла своё.

***

      Во сне беспокойство её не оставило. Ведьме вновь привиделась книга со странными символами. В этот раз только одна страница, Морена цеплялась за причудливые символы, стараясь найти в них смысл. Откуда-то исходил неясный шепот. Ни слова в нём она не разобрала, но что-то заставляло напрячься. Неизвестность казалась зловещей.       Поверх шепота прозвучал противный скрип, что побудило Морену открыть глаза из-за нарастающего волнения. По телу прошла дрожь, ведьма рывком поднялась. А затем осознала, что находится в своей спальной и опасность ей не грозит. Сердце её бешено стучало в груди.       — С тобой всё хорошо? — встревоженно поинтересовалась Давина. Морена её испугала. Ведьмочка зашла проверить всё ли с ней было хорошо и застала ведьму не в лучшем состоянии.       — Да, всё в порядке. Просто дурной сон, — наспех пробормотала Морена. Ей стало жарко, она откинула одеяло и осознала, что снова вся вспотела.       Давина поинтересовалась, нужно ли ей что-нибудь, Морена попросила у неё воды и листок с карандашом. Когда ведьмочка отлучилась, чтобы выполнить её просьбу, ведьма подошла к окну и распахнула его настежь, впуская воздух в комнату. Необъяснимое беспокойство наконец начало отступать. Восполнив баланс жидкости в организме, Морена принялась по памяти зарисовывать символы из снившейся ей книги. Покончив с этим, она, как и в прошлый раз в задумчивости замерла над зарисовкой.       — Что это? — поинтересовалась Давина.       — Не знаю. Мне это приснилось.       — Мне тоже такие сны снятся, но в них я вижу не символы, а формы. И я тоже их зарисовываю.       Морену это заинтересовало. Ровно так же, как и её собственные сновидения. Сны могут быть самыми обычными, но, если они между собой чем-то связаны или же повторяют прошлые сюжеты, это не стоит оставлять без внимания.       — В первую нашу встречу ты явно ощутила ведьмовскую чуйку, но бывает, что она срабатывает не так прямолинейно. Вполне возможно, что сны рождены подсознанием, которое упорно старается нам что-то донести, — поделилась Морена.       — Да, как интуиция, это я поняла, — согласилась Давина, — Но во снах…не совсем понимаю.       — Я могу рассказать, как я это чувствую, но интуицию нельзя рационализировать и пытаться разгадать её механизмы работы. Все люди в той или иной мере способны предчувствовать что-то, не находя для этого логичного обоснования. В интуиции нет логики, потому что она вызвана побочной деятельностью мозга. Побочной, но важной.       Мозг — самый важный орган в организме. Выражаясь очень грубо: мозг — это и есть мы. В нём хранится информация о нас самих — характер, повадки, привычки, навыки и умения, приобретённые знания. Мозг никогда не прекращает свою деятельность и опираясь на полученный опыт в течение жизни, продолжает обрабатывать информацию, поступающую от органов чувств. Подсказки интуиции и предчувствия о чём бы то ни было, это небольшие фрагменты, отобранные мозгом, которые он посчитал важными. Обрывок фразы, промелькнувшая вскользь фигура или нотка запаха. Любая деталь, которая могла показаться незначительной из-за чего мы не обратили на неё своё внимание, но мозг решил по-другому и заботливо сохранил в памяти, а затем послал упоминания об этом.       — У тебя вышло довольно логичное объяснение, — учтиво подметила Давина.       — Я старалась, — с улыбкой отозвалась Морена.       Ей хотелось взглянуть в рисунки ведьмочки. Вдруг в них окажется больше смысла, чем в её собственных. Но перед этим ей не помешало сходить в душ, чтобы смыть с себя испарину. Ведьма повернулась в сторону ванны и заметила на столе фиолетовые орхидеи. В цветах торчала записка. Когда Морена отправлялась спать их там не было. Дело рук Никлауса не иначе. Морену этот жест не вдохновил. События вчерашнего дня напоминали о себе мигренью. Она сумела сдержаться в разговоре, но злость её не оставила.       — Я думаю, что остальные тоже предназначены для тебя, — поделилась Давина.       — Остальные?       — С утра привезли целую кучу цветов. Благодаря им внутренний двор стал похож на оранжерею, — с улыбкой пояснила она.       Не для свежих могил ли эти цветы?Гадала Морена. Если так, то они украсят и могилы вампиров. Она не откажется от своих слов.       — Кажется, ты не рада, — осторожно подметила Давина.       — Гормоны бушуют. Делают из меня ещё большую привереду, чем я есть, — отозвалась Морена, притворно улыбнувшись.       Любопытство взяло своё — ведьма подошла к орхидеям и взяла записку. Её содержание вызвало у Морены настоящую улыбку. «Вампиры не тронут оборотней. Это меньшее, что я могу сделать, чтобы загладить перед тобой вину. Любовь моя, прости меня, если сумеешь». Наконец в этом дне Морена нашла причину для спокойствия.       Под влиянием столь редкого для неё чувства, ведьма направилась в душ и наконец смыла со своего тела следы волнения и страха, вызванные сном. Сразу после этого она пришла к Давине в комнату и взялась изучать её рисунки. Их у неё оказалось много, но ни в одном из них не было смысла. Морена дошла до листка, на котором Давина изобразила глаз. Это подтолкнуло её по-другому взглянуть на кипу рисунков. По одному они были бесполезны, но в совокупности каждый из них мог быть частью целой картины.       Так и оказалось. Изрядно помучившись, передвигая рисунки, ведьмам удалось сложить из них понятное изображение. Из разных форм вышел портрет молодой девушки, но Давина не знала, кто она такая. Морене тоже не удалось в ней никого узнать. Ведьма вспомнила о «волшебном устройстве», которое она всегда игнорировала и использовала его, чтобы сделать фото. Если об оборотнях сегодня Морена могла не беспокоиться, она решила, что может заставить других ведьм беспокоиться. Ей не хотелось, чтобы Давина это видела, но оставлять её одной дома ей не хотелось.       — Если хочешь, мы можем позвать в гости твоих друзей, — дружелюбно предложила Морена.       — Моим друзьям тут будет не безопасно. Моему другу Тиму Клаус внушил, чтобы он забыл меня. Джош его предал. Ещё есть Ками, но она скорее всего на работе.       — Да, не густо… — пробормотала Морена. — Тогда тебе придётся довольствоваться моим обществом, — подытожила с улыбкой она.       — Ты так говоришь, будто твоё общество мне неприятно, — беззлобно возразила ведьмочка.       — Я шучу. Пойдём съедим что-нибудь и попрактикуемся в магии, — с энтузиазмом предложила Морена.       Давина поддержала её предложение. Стоило им начать колдовать, ведьма использовала случай, чтобы использовать старое заклинание. Морена создала свою копию и доверила ей провести время с Давиной, а сама направилась выяснять отношения с ведьмами.       Гид-Сабина на улице Морене не встретилось, но она не расстроилась и вошла в бар, где ей повезло встретиться с сёстрами Деверо. Ведьма почувствовала магию Софи и бесцеремонно вошла на кухню, чтобы с ней переговорить. Брюнетку ошарашило её появление, она отпрянула от стола, сжимая скалку в руках, словно была готова применить её в качестве оружия против ведьмы. Морена не смогла сдержать улыбку.       — Куда делась вся твоя решимость, Софи? Используя меня, ты была гораздо увереннее.       — Я была уверена, что ты обычная девушка. Я не знала…       — Что меня направили сюда бандеролью из преисподней? — усмехаясь, подсказала Морена. — Сюрприз! Определять беременность у тебя выходит превосходно, но во всём остальном ты безнадёжна.       В кухне помимо запаха еды был различим запах страха. Сердце Софи билось в груди с такой же интенсивностью, с которой колибри машет крыльями. Она молода, но из-за таких нагрузок вполне могла умереть от разрыва сердца. К счастью Софи, Морена не была заинтересована в её смерти.       — Софи, выдохни и успокойся, а я продолжу играть роль самой обычной девушки. Но поскольку ты знаешь мой секрет, тебе придётся выдать свои и я не советую лгать или пытаться что-то утаивать.       Сперва Морена заговорила о Сабине. Софи, опасаясь за подругу отвечала весьма неохотно, ведьме пришлось надавить на неё, тогда она узнала адрес дома и места, в которых Сабина бывала чаще всего.       — Ты ведь не попытаешь её снова убить? — с надеждой поинтересовалась Софи. — Она не желала тебе зла…       — Зависит от того, насколько она будет полезной. К Сабине у меня куда больше подозрений, чем к тебе. Идём дальше, — строго указала Морена.       Она показала Софи снимок рисунка Давины и спросила у неё о девушке, что была на нём изображена. Деверо внимательно всмотрелась в телефон.       — Похожа на Селест Хелен Мари Дюбуа, она была ведьмой, её утопили в тысяча восемьсот шестьдесят первом году, — поделилась Софи. Названное имя Морене ни о чём не говорило, но она приняла информацию к сведению.       Тогда ведьма перешла к теме, в которой они обе одинаково заинтересованы. Морена заговорила о Жатве, чтобы узнать больше об этом злополучном ритуале. Софи хотела спасти свою племянницу Моник, её убили и для того, чтобы она воскресла Жатва должна быть завершена, а для этого Давина должна умереть.       — Я не верила в Жатву, но со временем убедилась, что она реальна, — уверенно заговорила ведьма. — Четверо должны умереть, чтобы воскреснуть сильнее. Время завершить ритуал уходит, а вместе с тем и возможность для всходов. К концу сентября в этом городе больше не будет ведьм, наша сила навсегда пропадёт, принесённые в жертву девушки никогда не воскреснут. Моя племянница никогда не вернётся, — с сожалением добавила Софи.       Этого Морена и опасалась. Связь с предками, жертвенный ритуал и магия стихий, что связала всех девушек. За нарушение ритуала будет расплата. И перед природой, что предоставила свои дары в пользование и перед предками, и какая из них будет хуже ещё не известно. Моник и две другие девушки, которых отобрали для ритуала тоже были детьми, но ведьму заботила только судьба Давины.       — Что будет с Давиной, если не завершить Жатву?       — Катастрофа. Сила, которой она обладает её разорвёт и погубит нас вместе с ней. Это произойдёт в четыре стадии, представляющие четыре элемента, соединяющие жертву. Каждая стадия будет сильнее предыдущей. Сначала земля, вода и огонь. Последняя будет самой страшной. Выживут только бессмертные, — мрачно предостерегла Софи.       По спине Морены пробежали мурашки. Жертвенную магию, практикующуюся в Новом Орлеане, она невзлюбила ещё с тех пор, как поссорилась с ведьмами из потустороннего мира. А теперь в ней зарождалась ненависть к этим ритуалам. Но не поинтересоваться она не могла.       — Помимо жизни Давины, что нужно, чтобы завершить ритуал?       — Жатву может совершить только старейшина среди ведьм. Агнес была последней, но она умерла прежде, чем успела передать кому-то свою силу. Для того, чтобы завершить ритуал, придётся найти новую старейшину. В тысяча семьсот сорок втором году на ведьм открыли охоту, большинство из них убили, поэтому было решено, что та, кто похоронит самую могущественную ведьму клана станет старейшиной. И это проблема, потому что я ума не приложу, где раздобыть останки могущественных ведьм. Может, у тебя кто-то есть на примете? — с надеждой поинтересовалась Софи.       — Сейчас… — Морена задумалась над её вопросом. Константа, но о её останках ей самой было ничего не известно. Ровена проклята, но живее всех живых. Есть ещё Эстер, её останки Никлаус держал у себя. У Морены был кто-то на примете, но делиться этим она не собиралась. — Точно, я же ни слова не сказала о том, что заинтересована в завершении ритуала, — с лукавой улыбкой указала она.       — Но ты же зачем-то расспрашивала меня о нём, — недоумевающее отозвалась Софи.       — Я любопытная, — небрежно пояснила Морена. — Софи, меня ничего не связывает с Новым Орлеаном. Когда запахнет жареным, я соберу чемоданы и с окна самолёта полюбоваться тем, как горит город, — беззаботно пояснила она, ухмыляясь в конце.       Софи помрачнела и вновь смотрела на неё со страхом в глазах. На том Морена её оставила и вышла из кухни обратно в бар.       Софи скрывала свои мотивы, теперь наступила очередь Морены. Информация, что она узнала от ведьмы её ужасала, но потерять лицо при посторонних она не могла. В Новом Орлеане стоило только дать повод, чтобы тебя использовали и им непременно воспользуются. Такой милости Морена никому не окажет. Если то, что рассказала Софи правда, Давина в большой опасности. К концу сентября –напоминала ведьма. Значит, у неё было три месяца, чтобы найти обходное решение.       Морена покосилась на бар и тут же с сожалением осознала, что не могла опрокинуть пару стопок для успокоения. Блондинка за стойкой взглянула на неё в ответ с лёгкой улыбкой. Её лицо показалось ведьме знакомым. Но с ходу она не вспомнила, где её видела. Проходя мимо, ведьма взглянула на её бейдж, на нём было написано «Камилла». Имя Морене не помогло вспомнить, где она могла её видеть.       Ведьма вышла из бара и направилась к дому Сабины, но ведьму она там не обнаружила. Морена стащила у неё расчёску, чтобы попытаться отыскать её с помощью заклинания поиска. И испробовала это сразу по возвращении домой, но хитрая чертовка Сабина использовала маскирующие чары. Ведьма решила, что отыщет её позже. От клона Морена узнала, как чудно прошло их время с Давиной, это её немного приободрило. О том, что ведьма узнала от Софи она решила не рассказывать. Ни к чему было пугать её страшными россказнями, которые могли оказаться неправдой.       Ближе к ночи, Морена отправилась спать, решив, что ей не удастся дождаться кого-нибудь из Майклсонов, потому что они заняты делами в районе. Но едва ведьма стала засыпать, она услышала знакомые голоса, доносящиеся со двора. Морене пришлось приложить над собой усилия, чтобы справиться с сонливостью и выбраться из кровати, но она всё же это сделала.       Ведьма застала всех троих Майклсонов. Элайджа и Ребекка были рады её увидеть. Никлауса по-прежнему тяготила вина, она поняла это по тому, как быстро он отвёл глаза. Морена поинтересовалась об оборотнях и Элайджа ответил, что с ними всё в порядке. Ведьма обняла гибрида за шею со спины и чмокнула его в щёку, а затем выразила благодарность всем присутствующим. Она устроилась с ними за столом и узнала, что, отражая атаку вампиров в лесу, Элайджа и Ребекка встретились с мужчиной, оборотнем из другого клана. Членом стаи, в которой был отец Никлауса. Ведьма удивлённо улыбнулась, но ничего не сказала, продолжая слушать. Элайджа рассказал о успехах Хейли, она уже куда лучше контролировала себя. Это Морену порадовало. Ребекка заговорила о Марселе, она пыталась убедить его сохранять верность Никлаусу, но о том, насколько он прислушается к ней судить не решалась.       — Марсель прислушается или его ждёт не самое приятное путешествие, — строго рассудил Никлаус.       — Мне плевать, — равнодушно отозвалась Ребекка. — Я не его ангел-хранитель и тоже не стану оберегать его от ошибок.       — Что же ты, сестрица, отчаялась найти любовь в этом жестоком мире? — шутливо уточнил Никлаус. Ребекка с недовольством взглянула на него.       — Для меня в его сердце нет места, он так же, как и ты больше влюблён в себя самого.       — Скажешь тоже, — фыркнул в ответ Никлаус. — В моём сердце нашлось место для любви к ведьме, — он взглянул на Морену. Это ей льстило, но она сдержала улыбку.       — Не подхалимничай, Ник, не то я решу, что тебе что-то нужно, — беззлобно проговорила Морена.       Она вспомнила о символах, что ей снились и решила заодно спросить и о них. Ребекка и Никлаус их прежде не видели, но Элайджу они заинтересовали. Морена прикусила губу, ожидая его ответа.       — Мне показалось, что это енохианский, но теперь я не уверен, — огласил наконец Элайджа.       — Ты что знаешь язык ангелов? — удивилась Морена.       — Некоторые символы я хорошо запомнил, — простодушно пояснил Элайджа.       Морена ещё раз просмотрела свои наброски-заметки, принимая, что пока что они остаются для неё неразгаданной загадкой. Чтобы с этим разобраться, ей следовало найти время в своём расписании, чтобы прошерстить книги о древних языках. О деле, которое Морена игнорировала напомнила Ребекка.       — А теперь давайте поговорим о более интересных делах. Например, о вашей свадьбе, — голубые глаза прошлись по Никлауса и Морене.       — Ребекка, мы даже сейчас даже список гостей не сможем закончить. Кто знает, вдруг завтра внезапно объявятся новые родственники? — отшутилась Морена. Её шутку поддержал Никлаус и Элайджа, но не Ребекка.       — Это просто невообразимо… — возмущённо начала она.       — Беккс, Морена права, — поддержал Никлаус. — Список гостей нельзя завершить, пока не узнаешь, кого хочешь позвать на свадьбу.       — К чёрту список, помимо него есть ещё масса других вещей, — с пущим возмущением настаивала Ребекка.       — Твоя взяла, займёмся всем остальным, — сдалась Морена. — Пока мы будем решать, кого приглашать, мне придётся сменить как минимум три платья, чтобы оно сошлось на моей неумолимо растущей талии. — Казалось, что Ребекка наконец успокоилась, но халатность Никлауса её ещё возмущала.       — Ты вообще сухарь, с тобой и разговаривать не о чем.       — Я приду, разве этого мало? — поддел он.       — А ты попробуй не прийти, тогда и узнаешь, — предложила Морена.       — Пташка, такому риску я себя не подвергну. Мою невесту лучше не обижать.       Выходили из-за стола они в хорошем настроении. Перед сном Морена получила около сотни признаний в любви от Никлауса, пока наконец не признала, что простила его.       — Я тебя не заслуживаю, — проговорил он, целуя ей руки.       — Осторожнее, Ник, произнесёшь это трижды вслух и станет правдой, — шутливо предостерегла его ведьма.       С примирением засыпать ей стало легче. А днём следующего дня Морену ждали свадебные хлопоты. Занимались они этим, как и прежде втроем. Минуя список гостей дело пошло куда проще. В другое время Морена практиковалась с Давиной в магии. Или корпела над книгами, пытаясь разгадать смысл своих ночных посланий. Так прошли несколько дней, больше странных снов ей не снилось. С теми задачами, которым она посвящала своё время проблем не было, но у неё были и другие, и Морена заведомо знала, что они гораздо сложнее и менее приятные. Поэтому ведьма с ними решила повременить до тех пор, пока не пройдёт полнолуние.       Эти пять дней пролетели очень скоро. В день полнолуния Морена отправилась на болота, чтобы лично убедиться в том, будет ли от её зелья хоть какой-то прок. Ведьму приятно удивило, что Хейли теперь относилась к ней лучше. За разговором с ней она поняла, что это случилось благодаря стараниям Элайджи. Ему удалось убедить волчицу довериться Морене и согласиться с ней сотрудничать. Ведьма была ему как никогда благодарна за это.       Морена наконец смогла познакомиться с оборотнями в человеческом обличие. Прежде они прятались и в волчьей форме было сложно оценить размер стаи, но теперь становилось ясно, что их целая толпа из двадцати человек. Хотя Ева с сожалением делилась, что раньше их было больше. Волки были веселы и использовали возможность, чтобы повеселиться и пообщаться со своими родными. Когда луна стала убывать, все замерли в нервном ожидании. Минуты шли, а оборотни оставались стоять на двух ногах.       — Сработало! — победно объявила Хейли. Следом за этим на болотах стало ещё громче из-за ликующих выкриков.       Морена улыбалась, разделяя общую радость от успеха. Проблем будет ещё больше, но теперь они попляшут. Смена лидера влечёт за собой перемены в управлении. Кровопийцы держали в страхе Новый Орлеан, упиваясь своей властью. Марсель изгнал оборотней из города, а Морена намерена вернуть. Если не для того, чтобы вернуть своей стае былое величие, то хотя бы ради того, чтобы испортить жизнь вампирам. Ведьма позаботится о том, чтобы сбить с них спесь. Уж она-то хорошо знала, что на каждое действие есть равное противодействие.