Devil's last dance

      Маленькое неконтролируемое торнадо летело, основываясь на одних лишь ощущениях. Всё вокруг свелось к восприятию температуры — холодной, если объект был мёртвым и горячей, если он живой. Мир превратился в неспешное перемещение двух этих переменных.              Именно так происходило перемещение демонов вне тела. Морена не знала, что оказалась за пределами Ада, пока не заняла новую оболочку. А когда её придирчивому вкусу удалось найти сосуд, Морена на долю секунды почувствовала удивление и радость от того, что оказалась на свободе. Им на замену быстро пришло недовольство из-за того, что новое тело не позволяло ей колдовать. Но оно позволяло ей быть на свободе, а это значит, что она могла испытать свои новые способности.       В первую очередь надлежало научиться перемещению. Это вообще-то Морене всегда нравилось больше всего — возможность за короткое время оказаться в любом месте. Выяснилось, что это не так уж и просто, но Морена была настойчива. Сотня лет обучения магией сделали её упорной.       Ей повезло повстречать одного из красноглазых. Вначале демон её не признал, но стоило объявить, ей кем является, их общение складывалось лучше. Морена хотела узнать у красноглазого о том, что ему было известно о способах проникнуть в Чистилище. Она знала, что оно находится где-то рядом с Адом и некогда Кроули пытался присвоить его себе. И ему таки это удалось, но лишь наполовину. Но всё же демон знал, как проникнуть внутрь и прежде Морена пыталась узнать, как, чтобы проверить не было ли внутри Кроули. Сейчас же у неё была другая цель.       Теперь, когда Морена была на свободе, ей не придётся отсиживаться в сторонке, довольствуясь отчётами о работе других. Она может самостоятельно повлиять на приток душ в Аду и ведьма по-прежнему заинтересована в этом больше остальных. Морена назначила соревнование и у неё была возможность одержать в нём победу.

***

      Никлаус как-то размышлял над тем, что, когда он повстречает Ровену, он её убьёт и теперь Майклсон опасался не сдержаться рядом с ведьмой и воплотить в жизнь свои намерения. Она связала ему руки из-за давнего долга. Ровена запретила избавляться от печатей, но бездействовать Никлаус не мог.       Он не намеревался приезжать в Мистик Фоллс без крайней необходимости, но сейчас был именно такой случай. Гибрид преследовал цель отыскать Элайджу. Брат был ему необходим, но так упрямо не выходил на связь, поэтому он намеревался найти его через Ребекку или ведьму Бонни.       Никлаус неволей узнал о том, как обстояли дела у несчастного любовного треугольника — двойника и братьев Сальваторе, о существовании эликсира от бессмертия, о том, что его поисками занималась Ребекка, желая стать человеком, сестра известила его о пропаже Кола, но ничего из этого Никлауса не интересовало.       Майклсон выяснил у сестры местонахождение Элайджи и уже едва отправился за ним, когда одна новость всё же смогла его заинтересовать. За то время, что они были в Аду, кто-то наткнулся на тело Джека Локвуда. Его тело передали семье для того, чтобы его могли похоронить. Кэрол занималась организацией похорон, но тело ещё не было погребено. Никлаус пришёл за ним в морг и на месте провёл ритуал воскрешения с собственной кровью. Шанс был отличным, но попытка оказалась безуспешной. Майклсон провернул тоже самое, но уже с кровью Ребекки. Результат вышел таким же.       — Поражаюсь тому, что кровью Ребекки воскресили Люцифера, а теперь она не смогла вернуть рядового демона, — досадливо поделился Никлаус.             В первую попытку Алек предположил, что ритуал мог быть проведён неверно. Во второй раз он ничего не сказал. Никлаус не мог решить, принесёт ли охотник хоть сколько-нибудь пользы, но Алек выразил желание помочь и гибрид не стал ему в этом возражать. В любом случае, всегда была возможность оставить его и заняться делами самостоятельно.       Алек пережил агонию и вернулся в сознание, вынужденный переживать стадию горевания. Он был напряжённым и сильно вымученным. Охотник скорбел из-за смерти Ксавье, но он ещё не знал о том, что случилось в Аду. Алек не знал о смерти Иззи и о ребёнке Морены и Никлауса, которому было не суждено родиться.

***

      Одним красноглазым дело не ограничилось, потому что он обладал весьма скудной информацией. Морене необходимо было выяснить больше подробностей. Демоны могли находиться где угодно, в любой части света, от этого пытаться отыскать их самостоятельно крайне самонадеянная и глупая затея.       Найти перекрёсток, на котором растёт тысячелистник, добыть кладбищенскую землю и кость чёрной кошки оказалось куда проще. Морена наклонилась к земле, закопала необходимые предметы, выпрямившись, ведьма неволей отрыгнулась. Пахнуло противным сероводородом. Она нашла это весьма странным, но особого значения не придала, потому что на её призыв отозвались остальные красноглазые.       Вначале Морена поинтересовалась, как у них обстояли дела с заключением сделок. Результат оказался слабым.       — Потеряли сноровку? Может, вам больше нравилось просиживать штаны в Аду? — серьёзным тоном поинтересовалась она.       — Наверстаем, — отозвался один из демонов.       Он был тем, кому удалось заключить больше всего контрактов. Морена предположила, что он может быть самым опытным манипулятором и обладать необходимым проворством для игры на чувствах людей.       — Надо же, с такой уверенностью от лица всех заявил, — с долей удивления подметила Морена. — Не иначе как в короли метишь. Дерзай, — она натянула на лицо легкую улыбку.       Ведьма решила избавить себя от необходимости контролировать каждого из них. Пусть над ними будет трястись коронованый демон, а она о результативности будет интересоваться у него одного. Так у неё будет больше времени на более стоящее занятие.       — Расскажите, что вам известно о том, как открывали ворота Чистилища, — потребовала Морена.       Первым делом ей рассказали о Кастиэле, который однажды открыл ворота и впитал в себя все души, которые в нём находились. Об этом она знала. Ангел подставил Кроули и заставил его изменить условия распределения душ, благодаря которым Рай получал больше.       — Отличный способ, если среди вас найдётся доброволец, кто будет готов стать вместилищем для всех душ, — проговорила Морена, всматриваясь в каждого демона. Ни у кого такого желания не появилось. — Значит вы знаете, что ангела едва не разорвало, — с улыбкой озвучила она. — Да, у нас нет вездесущего папки, который в случае чего придёт на выручку. Ещё варианты?       Морена выслушала сомнительной достоверности воспоминания о том, что когда-то ворота были отворены благодаря магии. Если верить рассказу демона, кому-то удалось впустить в мир Еву. Ту самую библейскую Еву, что после изгнания из Эдема сошла с ума и стала матерью чудовищ. Магией Морена решала подавляющее большинство проблем, но она не помогла решить двух главных проблем — отыскать точное положение Чистилища и заклинание, которое позволит открыть ворота.       Ведьма уже решила, что встречу на этом можно закончить. Она убедилась в том, что искать ответы придётся самой. Не успела Морена объявить о том, что красноглазые могут быть свободны, её посетило странное чувство. Оно было ей незнакомо, поэтому вызвало небольшой интерес. Нечто среднее между ощущением, что за тобой кто-то наблюдает и какой-то наэлектризованностью воздуха.       — Рядом ангел, — объявил новый король перекрёстков.

***

      Никлаус и Алек направились к Элайдже, чтобы гибрид выведал у него информацию, которой он обладал. Брат был удивлён их встречей и воспринял появление Никлауса без особой радости. Гибрида это не удивило, потому что в последний раз между ними произошла очередная ссора, они разошлись в разные стороны, чтобы у каждого была возможность жить собственной жизнью. Это происходило довольно часто для того, чтобы сформировать привычку, но с той же регулярностью, с которой они расставались, Майклсоны сходились вновь. Воссоединение редко выходило приятным.       — Никлаус, что ты задумал? — мнительно поинтересовался Элайджа.       — Намереваюсь развязать войну, потому что одна ведьма решила, что может мною помыкать, — огрызнулся гибрид.       Элайджа напрягся сильнее. Это объяснение ему не понравилось.       — Ты решил пойти против Ровены? — насупившись, уточнил он. — Она избавила тебя от проклятья, ты не сможешь ей навредить, пока не избавишься от долга, — хмуро напомнил вампир.       — Да, братец, я оказался перед ней в долгу по твоей милости и теперь она выставила мне счёт, — угрюмо отозвался Никлаус.       Элайдже внезапное объявление брата нравилось всё меньше. Он что-то задумал и скрывал истинные намерения. Вампир не мог разгадать его планов и его это озадачивало. То, о чём заявлял Никлаус шло вразрез с тем, о чём они договорились с Ровеной три столетия назад. Ведьма лично просила Элайджу держать семью в стороне от дел Ада, о чём вампир тут же напомнил брату.       — Срок прежнего обещания истёк, мы заключили новое, — отмахнулся Никлаус. — Элайджа, я не обратился к тебе, если об этом не просила Ровена, — серьёзным тоном заверил он.       Ложь — первое, к чему обратился гибрид в попытке добиться своего. Она не сработала, потому что Элайджа продолжил упрямиться, не желая делиться своими секретами. Никлаус не привык к роли отца, но теперь у него и не было возможности к ней привыкнуть, потому что они потеряли ребёнка. Это его тяготило. Он лишился Морены, когда она превратилась в демона, а Ровена паниковала и не знала, как ей помочь. Смерть Ксавье его печалила, а то, что ритуал воскрешения вновь не сработал, сердило. У него сдавали нервы. Никлаус потерял покой, счастье и шанс на семью. Вместе с тем он лишился всего, что пробуждала и с таким упорством в нём поддерживала Морена. Зато в его арсенале сохранились старые беспринципные способы, которыми он не побрезговал воспользоваться.       — Какова твоя жизнь без меня, Элайджа? Не сомневаюсь в том, что всё складывается лучшим образом. Я могу это исправить, — холодно предупредил Никлаус. — Мне ничего не стоит вернуться и сделать твою жизнь невыносимой.       — Смерть Майкла должна была тебя успокоить, но насколько я могу судить, ты всё так же озлоблен и неутомим в своём стремлении к разрушениям, — Элайджа пытался выговорить это размеренным тоном, но Никлаус услышал в его речи горестные нотки.       Из-за этого гибрид решил сменить тактику и перейти от угроз к попыткам разжалобить брата.       — Смерти Майкла будет мало для моего спокойствия, — возразил гибрид. — Элайджа, ты так грезил о моём искуплении, не лишай же меня шанса на исправление, — мягче добавил он.       Вампир внимательно рассмотрел брата. Тревога и сомнения не отступили. Но Элайджа сдался и не мог найти этому объяснение. Никлаус ушёл от брата более воодушевлённым. Алек нагнал его, чтобы отправиться следом.       — У вас не принято нормально разговаривать? — поинтересовался охотник.       — От чего же? У нас с братом вышел вполне нормальный разговор, — парировал Никлаус.       — Элайджа знаком с Мореной, она вам помогала. Почему ты не сказал, что хочешь помочь ей в ответ?       «Потому что тогда он узнает, что у чудовища, которое считало любовь слабостью и презирало это чувство, тоже есть сердце», — мысленно ответил Никлаус, но вслух произнёс:       — В тебе вновь проснулось желание осудить меня? — строго уточнил Майклсон. — Мне нужен был символ, я его получил, об остальном можно не беспокоиться, — сдержанно пояснил он.       — Я просто не понимаю, почему ты пытаешься казаться хуже, чем ты есть, — тактично пояснил Алек.       Никлаус смерил его хмурым взглядом. Охотник выглядел изнурённым, а глаза превратились во вместилище печали всего мира. Майклсон подавил в себе желание развязать с ним склоку.       — За тысячу лет вместе с нами происходили разные события и все они оставили следы на нашем взаимодействии, — лаконично поделился Никлаус.       Алек решил оставить размышления при себе и не стал развивать эту тему. Они добрели до гостиницы и заперлись в номере. Никлаус испортил пол и стену, выводя на них кровью символ. Прождав немного, гибриду не понравилось, что ничего не произошло и он нанёс ещё по одному символу на другие стены.       Это мало им помогло — тишина и кровавые символы, кроме этого, ничего не было. Первым делом Никлаус заподозрил Элайджу в том, что тот его надурил. У него уже начал вырисовываться план, в котором он перейдёт от словесных угроз к действиям для большей убедительности. Алек, не смотря, на своё не самое лучшее состояние, думал совсем о другом.       — Если символа мало и к нему необходим повод для встречи… — задумчиво пробормотал он.       Никлаус повернулся к нему, попутно соображая, что могло послужить поводом. Алек сделал глубокий вдох.       — Я могу предположить, что может помочь, но поучаствовать в этом не смогу, — неохотно поделился он.

***

      Морена никогда не встречала ангелов. И решила, что не стоит этого изменять. Она не знала насчёт Ровены, но сама она никаких дел с ангелами не вела, поэтому во встречах с ними не нуждалась. Сразу после предупреждения демона о появлении пернатого, ведьма приказала всем разойтись.       Целью её перемещения стал Ватикан. Когда-нибудь она научится эффектно появляться, как и прежде, но пока она была далека от этого, поэтому добраться у Морены вышло только с третьего раза. Ведьма намеревалась удариться в изучение древних текстов для поиска каких-нибудь зацепок. Она вскользь подумала о том, что заняла тело какой-то больно тучной женщины, потому что еле разместилась за столом. Вначале ей казалось, что она была худее. Но затем её внимание ушло на чтение.       По внутренним ощущениям прошло около часа, ведьма взялась за новую книгу. Не задумываясь, она перелистнула страницу и заметила, что та чем-то вымазана. Морена в недоумение присмотрелась к книге и взгляд её упал на собственную руку. Она измарала книгу своими разложившимися тканями. Такое незначительное механическое воздействие привело к тому, что её ослизлые ткани слезли.       Морену это поразило, потому что она догадалась о том, что с ней происходит. Её сосуд разрушался. Происходило это весьма стремительно, потому что за те несколько часов с тех пор, что она заняла тело, оно дошло до стадии разложения трёх недель. Она приняла, что ей придётся привыкнуть к тому, кем она была и развить новые способности. Но то, что её сосуд разрушался не укладывалось у неё в голове.       Недолго думая, Морена решила сменить оболочку. На этот раз она решила выбрать горячую точку недалеко от себя. Её ждало новое открытие. Сосуд ей не подчинялся. Она засела в нём как паразит, не способная ни на что повлиять, вынужденная попросту наблюдать за тем, чем занимается этот человек. Морена слышала голос внутри. Он говорил что-то на языке, которого она не знала. Это ей понравилось ещё меньше.       Ведьма предприняла ещё одну попытку занять новое тело. На этот раз внутренний голос заговорил на латинском. По-прежнему поражаясь происходящему, она попыталась завести диалог:       — Привет, я тут в твоей голове.       — Почему ты в моей голове? Кто ты?       — Я ангел, у меня послание есть послание для людей. Могу я использовать для это твоё тело?       — Ангел? — голос помолчал какое-то время. — Да, можешь.       Морена наконец получила контроль над телом и почувствовала на себе некоторые прелести старческого тела — небольшой шум в голове, сниженное зрение, ломоту в костях, немощность. Она едва передвигалась, было мало сил, её тянуло спать. Так же, она чувствовала, что хочет писать. Вишенкой на этом дерьмовом торте было то, что голос старика из головы не исчез. Он принялся расспрашивать её о том, какое у неё было для людей послание.       Ведьма со всей скоростью, на которое было способно её старческое тело, добралась до стола и присела на стул, чтобы поразмыслить над тем, что с ней происходило.       У всех демонов, без исключения, было бессмертие. С ней же происходила какая-то странная чертовщина. От разлагающегося сосуда до старика, который не унимал своих попыток выяснить подробности. Оба этих перемещения были хреновыми. Разве что, в первом сосуде она смогла продержаться несколько часов, не обременённая ограничениями человеческого тела.       В её представлении всегда было так — демон выбирает любое тело и занимает его как полноправный хозяин, задвигая на второй план того, кем был настоящий владелец. Морена никогда не слышала о том, чтобы с владельцем тела кому-то из демонов приходилось говорить. Ксавье бы рассказал ей об этом, Джек Локвуд ведь был живым некоторое время. Но у него такого не было. А Морене от чего-то не везло.

***

      Расстояние от Джорджии до Флориды Никлаус преодолел за рекордное время. Ничего так сильно не мотивировало его торопиться, как возможная удача, которая не потерпит промедления. Он без труда притворился на несколько минут приветливым соседом. Стоило ему получить приглашение в дом, он сбросил с себя личину овцы и обнажил волчьи зубы, раскрывая свои настоящие намерения.       Благо был выходной день и все члены семьи были в сборе. Майклсон использовал внушение, чтобы сделать из потомков Винчестеров послушных подсобников. В нём не было к ним ни сострадания, ни жалости. Майклсон вскрыл запястье Грегори и начертил символ его кровью. Луиза и Орландо покорно дожидались своей очереди.       — Теперь поговорим? Советую долго над этим не раздумывать, потому что из-за ожидания я нервничаю. А когда я нервничаю, мне хочется убивать, — грозно предупредил гибрид.       — Никлаус, твои способы привлечь внимание довольно специфичны, — подметил кто-то напряженным тоном позади него.       Майклсон обернулся на голос и признал в нём ангела Кастиэля. Они виделись всего раз, но с тех пор он остался таким же и по-прежнему неизменно носил бежевый плащ.       — Зато действенные, — парировал гибрид. — Надо бы оправдать статус ангела и совершить благое дело, — с натянутой улыбкой предупредил он.

***

      Ровена сидела за столом, обложившись книгами, в которых она усердно пыталась отыскать хоть что-то. От недостатка сна и нервов у неё гудела голова. Ведьма не позволяла себе передышки, потому что ей нужно было спасти дочь, но решения у неё так и не было.       Кастиэль вместе с Никлаусом спустились в Ад. Ровена коротко взглянула на них, а затем вернулась к записям, погруженная в свои размышления. В следующее мгновение ведьма вновь подняла взгляд на прибывших и резво вскочила из-за стола. Ровена оторопела от того, кого занесло в Ад. По её телу прошёлся разряд, словно её ударило током. Усталости как небывало.       — Здравствуй, Ровена, — Кастиэль легко кивнул головой.       — Мне удалось найти союзника, — торжественно объявил Никлаус.       — Я тебя умоляю! Какой из него союзник? Ты привёл к нам врага! — сердито отозвалась Ровена.       Никлаус нахмурился, приходя в недоумение из-за бурной реакции ведьмы.       — Он сказал, что может помочь, потому что уже спасал души из клетки, — серьёзным тоном поделился гибрид.       — Знаем мы вашу помощь. Спасибо, без неё обойдёмся. Вали из моего Ада в другой Ад, — процедила сквозь зубы Ровена.       Она сверлила Кастиэля сердитым взглядом, сдерживаясь от того, чтобы не поджечь его.       — Ровена, ты необоснованно жестока ко мне, — подал голос Кастиэль — Я не враг тебе.       Никлаус уже открыл было рот, чтобы поддержать ангела и расшевелить ведьму, чтобы они поскорее приступили к освобождению Морены, но слова Ровены его заткнули.       — Друзья, знаешь ли, не пытаются отобрать твоих детей! — гневно вспыхнула она и угрожающее шагнула к нему.       Ведьма до сих пор помнила, как Кастиэль пришёл к ней, намереваясь убедить передать им дочь. Кастиэль, которого Ровена считала мёртвым. Кастиэль, который и был мёртвым, потому что тоже пожертвовал собой ради Винчестеров. Он пришёл к ведьме, чтобы забрать Моровену. Пришёл, потому что его оживил Джек. Ради него он сделал исключение. Но только не для Кроули. Куда там.       — Для Моровены так было лучше, — сдержанно возразил Кастиэль. — Она была бы дома среди своих братьев и сестёр.       Рядом с Кастиэлем защитные механизмы Ровены пали. Она забыла о конспирации и тайнах, которые ревностно оберегала больше ста лет. Обида и злость ведьмы были до того велики, что у неё не было моральных сил, чтобы проявлять осторожность и следить за своими словами.       — Её дом, сестра и брат в одном лице — это я. Никто лучше матери не позаботится о своём ребёнке. С вами она сойдет с ума, вы и бровью не поведёте, лишите её жизни.       — Моровена должна защищать людей, — осторожно проговорил Кастиэль. На его лице было скорбное выражение.       — Так же, как и другие григории, но они обезумели и почти всех их истребили так называемые «братья и сёстры», — ядовито припомнила Ровена. — Единственная, кого Моровена будет защищать — это она сама, — строго заверила она.       — Я здесь, чтобы помочь ей выбраться из клетки — напомнил ангел. — Этого можно было избежать, если… — тон его был доброжелательный, но не смотря на это, Ровена знала, о чём он хочет сказать, поэтому перебила его, не позволяя закончить.       — Не пререкайся со мной, Кастиэль. Джек вернул тебя к жизни и восстановил силы, но это не значит, что мне не удастся общипать твоих ангельских перьев, — Ровена уже побагровела от злости. — Знаешь, что было бы лучше? Если бы я оставила его умирать, когда у меня была такая возможность, — холодным тоном заключила она.       Джек был сыном Люцифера и, по совместительству, его тайным оружием для свержения Небес. Ему пришлось быстро повзрослеть. Винчестеры взяли его под свою опеку, они убедили Джека пойти против отца ради сохранения мира. Люцифер забрал его благодать, а без неё со временем ангелы умирают. Ровена увидела в нём ни в чём не повинного испуганного ребёнка и пожалела его. Это случилось до смерти Кроули. После смерти сына, Ровена возненавидела Джека и саму себя за свою жалость к нему.       Кастиэль напрягся из-за её слов, но возражать ведьме не стал. Но не потому, что был с нею согласен, из-за того, что их спор мог затянуться ещё сильнее.       Никлауса в их словесной перепалке удивлял каждый новый выпад. Он не знал о причинах враждебности Ровены, но то, что он услышал, приводило его в замешательство. Майклсон захотел выяснить больше подробностей.       — О каком доме, сёстрах и братьях идёт речь? — уточнил он.       — О Небесах и других ангелах, — кротко пояснил Кастиэль, взглянув на Никлауса.       Майклсон внимательно всмотрелся в ангела, силясь понять его ответ. Давалось ему это с натяжкой, потому что сказанное Кастиэлем побудило в нём ещё больше вопросов.       — Ты намекаешь на то, что Морена ангел? Будь это так, она не потеряла душу. У ангелов её нет, — уверенно заявил Никлаус.       — У нефилимов есть душа, — бесстрастно отозвался ангел.       — У кого? — переспросил гибрид.       — Нефилим — получеловек, полуангел. У нефилимов есть и душа, и благодать, — недовольным тоном пояснила Ровена.       Никлаус уставился на ведьму, не понимая, как относиться к её словам. Ровена напряженно сложила руки перед собой, по-прежнему стараясь держаться, чтобы не напасть на Кастиэля.       — А ты думал это я в ней воспитала желание помогать всем и каждому? — горько усмехнулась Ровена. — Я как раз-таки намеревалась превратить её в эгоистку, но против генов не пойдёшь.       Никлаус припомнил, как он сам пытался отучить Морену от альтруизма. Порой она вела себя больно самоотверженно, затрачивая много сил, времени и энергии для помощи кому-то. Гибрид понял, почему ему не удавалось её переубедить. Этого не удалось сделать даже Ровене с её способностями. Морена в самом деле была такой сама по себе. Человеколюбия её не отнять.       — Ты пришёл ткнуть меня носом в то, что я плохо справляюсь? — со сдерживаемой злобой уточнила Ровена у Кастиэля. — Освободишь мою дочь и заберёшь её с собой, лишив меня второго ребёнка? — мрачно интересовалась ведьма.       Майклсон недоверчиво покосился на ангела. Рано было делать какие-то выводы, потому что в голове Никлауса была мешанина из мыслей, к тому же он осознавал, что не знает всей истории. Майклсон лишь допустил мысль, что гнев Ровены может быть оправдан.       Кастиэль сохранял внешнюю невозмутимость и вместе с тем его голубые глаза казались печальными. Он попытался ответить Ровене, но она не дала ему этого сделать, потому что старые раны напомнили о себе, и ведьма не могла справиться со своими чувствами.       — Когда Кроули пожертвовал собой ради Винчестеров никто и пальцем не пошевелил, чтобы его вернуть. Дин и Сэм остались живы и всех это устроило. Что они сделали, Кастиэль? Что ты сделал? Ваш новый Бог, выродок Люциферовский не сжалился над горем скорбящей матери, — голос её был сердитым и вместе с тем он дрожал, но она не позволяла себе заплакать.       Смерть Кроули была не только жертвенной, она оказалась напрасной. Он надеялся спасти Винчестеров, избавиться от Люцифера, но ему удалось выжить. Ровена пыталась вернуть сына с помощью крови первородных, ей этого не удалось. Она просила Джека о его возвращении, но, по его мнению, Кроули был слишком жесток и миру было лучше без него.       Тогда Ровена решила использовать Сэма, чтобы призвать самого Смерть. Всадник отказался возвращать Кроули, указал ей на то, что тем самым она нарушает порядок вещей. Ведьме было безразлично на порядок. Она вынужденно придерживалась его всю свою жизнь и заслужила хотя бы одного допущения. Ровена прикипела душой к Сэму, но, когда Смерть отказал ей в просьбе, она пригрозила, что убьёт охотника.       Всадник не купился на угрозу и Ровена не смогла её исполнить, потому что в тот день Смерть пророчил, что ей самой суждено умереть от руки Сэма.       — Мне жаль, Ровена, я понимаю… — сочувственно отозвался Кастиэль.       — Не притворяйся, что сожалеешь! — грозно возмутилась Ровена. — Я пожертвовала собой, чтобы спасти этот убогий мир. Обрекла свою душу на проклятье никогда не покидать Ада, но вам моих страданий было мало. Когда я родила Моровену, вы явились, чтобы её отнять, — по щекам её стекли слёзы, голос дрожал, но он по-прежнему был сердитым.       Прознав о собственном бессилии, ведьма была подавлена настолько, что не восприняла слова Смерти всерьёз. Но пророческий день наступил — мир оказался на грани разрушения из-за освободившихся из Ада душ. Кто-то должен был пожертвовать собой, чтобы собрать все души и вернуть их назад.       Ровена позволила Сэму нанести ей смертельное ранение, впитала в себя всех беглецов и шагнула в Адский разлом, навсегда попрощавшись с земным миром. Заточение в Аду её не тяготили, и Константа её не пугала, потому что жизнь потеряла всякий смысл. Ровене было нечего терять, поэтому она ничего не боялась.       Ровена ничего не боялась до тех пор, пока ей не пришлось вспомнить о том, что она была проклята с самого рождения. Константа вернулась в её жизнь с новым умопомрачительным планом по воскрешению Люцифера для апокалипсиса. Ровена знала, что от Константы ничего хорошего ждать не стоит, но она не догадывалась о том, как далеко она зайдёт.       Бабушка заочно полюбила Моровену своей убогой любовью, но быть объектом её любви, значит стать обречённым. Моровена должна была стать для неё вместилищем, по её заверению она была совершена — бессмертна, неуязвима, невероятно сильна. Ко всему прочему, кровное родство обрекало её на служение Люциферу. Константа метила использовать её силу, чтобы разрушить мир, который с таким трудом удалось сохранить.       К счастью, от своей полоумной мамаши Ровене удалось избавиться, но её беды на этом не закончились. Моровене пророчили уничтожение мира, и она была на это способна. Это не понравилось ведьмам, а ангелам не понравилось, что их сородич находился в Аду. Ровене пришлось дать отпор и тем и другим.       В жизнь Ровены вернулся покой, когда она сумела убедить ведьм в том, что она удержит Моровену в Аду, а ангелам Ровена пригрозила, что сама воскресит Люцифера, если они заберут у неё ещё одного ребёнка. Эту угрозу она была готова исполнить. С Моровеной у Ровены был новый смысл в её проклятой жизни, если бы дочь у неё отобрали, она освободила Константу и присоединилась к ней, поддержала любой из её гнусных планов.       Никлаус преследовал единственную цель — спасти Морену. Он даже не подозревал, что в ходе этого узнает такие подробности. У него не было никаких причин верить никому из них, но то, о чём говорила Ровена его шокировало. Мысли беспокойно метались в голове как пчелы без возможности найти себе покой. Майклсон не мог на веру принять услышанное.       Воздух был ужасно тугим из-за висящего в нём напряжения. Как вдруг внезапным разрядом для неё стала телефонная трель. Это был телефон Никлауса, он быстро взглянул на дисплей и принял вызов. В это время Ровена принялась утирать слёзы, отворачиваясь от Кастиэля, потому что совершенно не желала его слушать.       Майклсону позвонил Алек и сообщил воодушевляющую новость. Охотник предположил, что, освободившись, Морена могла вернуться домой за гримуаром, оружием или какими-нибудь ингредиентами для колдовства. Они оставили дома множество незаметных ловушек и в одну из них, по предположению Алека, попалась Морена.       Завершив звонок, Никлаус сообщил об этом Ровене и Кастиэлю. Ведьма с ненавистью взглянула на ангела. Ей пришлось подавить собственную злобу и забыть о гордости, потому что им в самом деле нужна помощь. Ангел отправился за духом Морены. В его силах было изгнать его прямо в Ад. Тело Морены уже было в ловушке, поэтому оставалось только дождаться того, когда Кастиэль вернёт в него её извращённый дух.       Во время отсутствия ангела, Никлаус решил завести с Ровеной разговор, чтобы больше разузнать о том, что его больше всего заинтересовало.       — Кроули в самом деле пожертвовал собой ради Винчестеров? — скептически переспросил Майклсон.       Ровена шумно выдохнула, после чего всё же ответила:       — Да.       Никлаус припомнил слова Элайджи. Брат говорил, что Кроули сильно изменился. Похоже, что его изменения были радикальными. Майклсон решил, что попытается осмыслить эту информацию позже.       — Морена верит в то, что сможет вернуть Кроули, — напомнил гибрид. — Разве, вам вдвоём не удастся вернуть его к жизни?       Ровена в ответ слегка покачала головой.       — Есть вещи, которые нельзя исправить, какой бы сильной ты ни была, — ведьма с трудом проговорила эти слова.       Это были слова Смерти. Так он сказал после своего отказа, когда Ровена упала перед ним на колени в слезах. Затем он продолжил: «Есть вещи, с которыми просто приходится жить» и оставил Ровену одну.       — Но она ангел. О чём ей не известно, — хмуро припомнил Никлаус.       — Думаешь, недостаточно знать, что Константа сделала её рабыней Люцифера? — холодно уточнила Ровена. — Может, она будет в большем восторге, если узнает, что должна положить свою жизнь для служения его отпрыску?       — Кто вообще допустил его управлять Небесами? — Майклсон не скрывал своего презрения. — Не мог же он быть сильнее Бога.       — Ах, Чак, — усмешливо припомнила ведьма. — Знаешь, ему не было особого дела до своего «дебютного проекта», куда больше его привлекал чудесный Эдем, в котором он стал жить после изгнания Адама и Евы, — безмятежно поделилась Ровена.       — А как же апокалипсис и намерение Люцифера его свергнуть? — озадаченно интересовался гибрид.       Ровена поджала губы и слегка кивнула головой.       — Много чего было в ту пору, всего не упомнишь. Если коротко, то Чака убила его сестра Тьма. Ещё короче — настоящего Бога нет, теперь на его месте Джек, — она натянуто улыбнулась.       — Лучше не придумаешь, — отстранённо подметил Никлаус.       — Не трудись, лучшее уже придумали за нас.       — Значит, Морена ангел, ведьма и оборотень, — задумчиво протянул Майклсон. — Как же это природа, о которой вы ведьмы так печётесь, допустила подобного смешения крови? — насмешливо поинтересовался гибрид.       — Столько презрения, — фыркнула Ровена. — В первую очередь Моровена ангел, это Божье создание, а он как известно создал всю Вселенную, в том числе и нашу землю. Моя дочь чудо, она уникальна, ей позволительно быть кем угодно, — горделиво заключила она.       — Поэтому она должна была вернуться в своё тело? — уточнил Никлаус.       Ровена слегка кивнула, подтверждая его слова.       — Ангелам рады в любом доме, но не в каждом теле. Только сильные сосуды способны выдержать ангела, слабые разрушаются.       Майклсон неволей вспомнил об одном из любимых моментов за предыдущий год. Если Морена была ангелом, целью жизни которого была защита людей, его интересовало, чем он заслужил у Небес такой щедрый жест. Его охватили сомнения. Стоит ли спрашивать или лучше жить в неведении, опасаясь получить ответ? Никлаус всё же был не из пугливых, поэтому решился спросить.       — Однажды в полнолуние между мной и Мореной пробежали голубые искры, — неохотно поделился гибрид.       Глаза Ровены расшились от удивления. Её охватил новый приступ злобы.       — Морена сказала, что Небеса обратили на нас своё внимание, — добавил Никлаус.       — Идеально, — прошипела ведьма. — Отличный союз, чтобы пополнить ряды небесной армии новыми григориями. Если ваш ребёнок выжил, во время рождения о нём прознали все и ангелы пришли бы его забрать.       Прерогатива расстаться с собственным ребёнком Никлауса не радовала. Он с минуту поразмыслил над тем, будет ли легче принять мысль, что ребёнок жив и здоров, но находится вдали от тебя и ваша встреча будет невозможна. Он решил, что этот вариант лучше.       — Если мы не способны воскресить ребёнка, там на Небесах это кто-то сможет сделать? — с надеждой поинтересовался Никлаус.       — Джек сможет, если посчитает, что он достоин жизни. Кроули, например, он счёл недостойным, — с неприязнью отозвалась Ровена. — Но в таком случае, ребёнок останется с ними, — смягчившись, напомнила она.       — Ребёнок ни в чём не виноват, ни с кем сделок не заключал, — нервно возразил гибрид.       Ровена подозрительно сощурилась на него. Она догадалась к чему он клонил. В его глазах не хватало только бегущей строчки, чтобы любому стало ясно, что он собирался попросить Кастиэля об одолжении. Ведьма слегка качнула головой.              — С удовольствием доверю это тебе. Расскажешь Моровене, как она убила вашего ребёнка, после чего ты пожертвовал его пернатым, — дерзко проговорила Ровена.       Никлаус не успел вцепиться ей в горло, потому что в этот момент вернулся Кастиэль и у него появилось более важное дело. Им нужно было убедиться в том, что Морена вернулась в своё тело. Едва они открыли дверь в подготовленном помещении, она дала понять, что всё сработало наилучшим образом. Ведьма снова была в ловушке и цепях, но её рот Ровена ещё не успела заколдовать.       — Матушка, правда, что про меня говорят? Неужели я в самом деле ангел? Скажи, что ты не разменивалась на мелких сошек и отдалась кому-то из архангелов. Это был Люцифер? — на её лице появилась лукавая улыбка.       Ровена скривилась из-за её слов и заколдовала ей рот.       — Вообще-то твой отец… — принялся пояснять Кастиэль       — Вообще-то мы тут не для разговоров, а для дела, — нервно напомнила Ровена. — Тебе ещё предстоит вернуть Моровену из клетки.       Кастиэль кивнул, соглашаясь с её словами. Ему не потребовалась помощь в том, чтобы отыскать клетку. Ангел не врал, ему уже доводилось вызволят оттуда души. Всё то время, что его не было, Никлаус провёл в нервном ожидании рядом с Мореной. Ровена отлучилась ненадолго, а затем присоединилась к нему. Разговаривать они больше не стали.       Казалось, что время замерло на месте и они вновь оказались наказаны ожиданием. Прямо как по завету Кроули, когда он создал бесконечную очередь в Аду. Никому не нравятся очереди, в том числе и мазохистам, которое с удовольствием бы испытали на себе истязания. Но время шло и ощущалось, как что-то невероятно долгое и запредельно тягучие. С тем, каким галопом неслось время в Аду, было ощущение, что они прождали с десяток лет прежде, чем Кастиэль вернулся.       Ровена расколдовала Морене рот, ангел наклонился к её губам и со всей своей осторожностью через выдох возвращал душу в положенное место. Душа Морены медленно струилась из рта ангела, сопровождаемая слабым бледно-голубым свечением. Никлаус с долей ревности наблюдал за этим процессом. Ровена нервно ожидала, пока Кастиэль закончит.       Наконец ангел отстранился от ведьмы и под пристальным надзором Никлауса сделал несколько шагов назад. При виде ангела Морена оторопела.       — Кастиэль?       Она заметила Никлауса и Ровену и попыталась встать, но у неё получилось только брякнуть цепями, которыми надежно было заковано её тело.       — Что происходит? — с испугом спросила Морена.       Никлаус подошёл к ней, чтобы высвободить из плена.       — Пташка, хотелось бы мне сказать, что это был дурной сон, но всё случилось в реальности, — сдержанно отозвался он, разрывая цепи.       — Моровена, ты превратилась в демона. Твоя душа очень слаба, тебе не следует использовать чёрную магию, — спокойно пояснил Кастиэль.       Зелёные глаза её в изумлении уставились на ангела. Морена метнула взгляд на Никлауса, а затем на Ровену, словно пыталась в них отыскать опровержения. Но крыть им было нечем. Их скорбные выражения лишь подтвердили сказанное ангелом.       — Что я сделала? — в страхе поинтересовалась Морена. Она часто задышала, представив самые жуткие и мрачные события.       Ровена привлекла к себе внимание громким смехом и шагнула к ней.       — Кастиэль пошутил. Никлаус прав, это всё дурной сон, — пробормотала она.       Ровена разжала ладонь и сдула с неё мощный сонный порошок. Большая часть его полетела прямо в лицо гибриду, поэтому в следующий момент Кастиэлю пришлось среагировать, чтобы поймать его навесу. К тому моменту, когда ангел с неодобрением обернулся на Ровену, Морена уже заснула на стуле.       — Кастиэль, ты столько времени провёл среди людей, но лгать так и не научился, тебе бы не помешало помолчать время от времени, — пристыдила его Ровена.       Моровена была настоящим чудом. Наполовину человек с наследуемой ведьмовской силой и волчьим проклятьем. Наполовину ангелом со всеми вытекающими способностями. Человек, обременённый пророчеством и ангел, который мог со временем сойти с ума.       Ровена наложила печать на благодать дочери, ограничивая влияние ангельской крови. Она заколдовала дочь, чтобы никто не смог её выследить. Это решило половину проблемы. Чтобы решить вторую, Ровене потребовалось приложить больше сил. Ведьме пришлось использовать титанические усилия, которыми она подавляла свой материнский инстинкт для главной цели.       — Ты изменишь ей память? — с горечью уточнил Кастиэль. — Почему ты выбрала именно этот способ, Ровена? Разве не было легче, если бы она знала правду?       — Кастиэль, не изменяй я ей память, она бы уже поднялась к вам на Небеса и лично спросила у Джека, почему он обошёлся с Кроули как неблагодарная свинья, — недовольным тоном ответила Ровена. — Не забывай, что помимо генов своего двинутого отца, она унаследовала от меня волчью агрессивность. В твоих советах я не нуждаюсь.       — Ровена, мне в самом деле жаль, что всё сложилось именно так, — сочувственно проговорил ангел.       — Не нужно меня жалеть, потому что моя судьба — это мой выбор, но смерть Кроули несправедлива, ты это знаешь, — хмуро отозвалась Ровена. — И я рада, что тебя мучает совесть, потому что так в твоей беззаботной ангельской жизни не будет покоя.       — Мы хотели как лучше, с нами Моровена была в безопасности, мы смогли бы её защитить, — осторожно проговорил Кастиэль.       Ровена покачала головой.       — Ты помог ей один раз, я была с ней рядом всю жизнь. Я знаю, что делаю и для чего, — твёрдо заверила ведьма. — Раз уж ты здесь, я надеюсь, что ты поможешь мне по старой дружбе, — с натянутой улыбкой объявила она.       Кастиэль коротко кивнул в ответ. Ведьма позвала его за собой. По пути Кастиэль решился заговорить о делах.       — Ровена, красноглазых демонов нужно приструнить. Джеку не нравится…       — Мне безразлично на чувства Джека. Красноглазые больше не в моей власти. С тех пор, как Моровена дала им разрешение покинуть Ад, можно даже не мечтать о том, что они сюда вернутся, — с безразличием отмахнулась ведьма.       — Они обманывают людей и забирают их души, — обеспокоенно проговорил ангел.       — Это. Не. Мои. Проблемы. Вам не нравится, чем они занимаются? Так убейте, я знаю, что вы это умеете, — с усмешкой утвердила Ровена.       Кастиэль принял благоразумное решение — прекратить этот разговор. Ровена отвела его в комнату дочери. На негнущихся ногах она подошла к телу Иззи и положила на неё ладони. Губы ведьмы беззвучно двигались, зачитывая заклинание, глаза её засветились глубоким фиолетовым цветом. Ровена оторвала руки от тела и выставила ладони перед собой.       Когда ведьма почувствовала, что ладони её потяжелели, она прекратила читать заклинание и опустила взгляд. Руки её дрожали, но она не смела разомкнуть их, чтобы не выронить то, что на них лежало. Она с тоской рассмотрела крохотное тельце, сердце её заныло, а подбородок задрожал. Ровена прочистила горло, пытаясь избавиться от давящего внутри комка и поднялась на ноги. Кастиэль внимательно рассмотрел содержимое ладоней, а затем поднял свои печальные голубые глаза на ведьму.       — Кастиэль, пожалуйста, спасти ребёнка, — сдавленно попросила Ровена.       — Джек поможет, — уверил ангел.       Ведьма осторожно передала ему тело. Глаза ангела на мгновение вспыхнули, а затем вернулись в привычное состояние. Видеть кроху в руках Кастиэля оказалось ещё тяжелее. Ровена осознавала, что вероятнее всего, это их последняя встреча и не смогла удержать своего беспокойства.       — Что ты увидел, Кастиэль? Что ждёт её в будущем?       — Только хорошее, — уверенно отозвался он. — Я увидел, что они с Моровеной встретятся, — с энтузиазмом добавил ангел.       Ответ Кастиэля Ровену порадовал, она почувствовала, как с души её упал камень. Но после того, как он сказал о Моровене, улыбка её стала печальной. Ангел увидел будущее, основанное на текущих обстоятельствах.       Обстоятельствах, в которых Ровена ещё не изменила дочери память. Хотя они и были прокляты Константой на жизнь слуг, а у слуг, как известно, нет собственных стремлений, поэтому МакЛаудам приходится бороться за свои желания. Ведьма не сомневалась в способностях дочери — если Моровена будет знать о своём ребёнке, она найдёт способ с ней встретиться.       Но она не будет знать. Ровена знала, что изменит ей память, вместе с этим изменится и будущее. Ведьма не позволит Моровене испытывать муки разлуки с собственным ребёнком. Это будет сводить с ума, она станет одержима идей отыскать её. Навязчивые состояния для МакЛаудов опасны, потому что они влекут за собой непредсказуемые последствия.       — Спасибо, — сдавленно отозвалась Ровена. — Позаботьтесь о ней.       Простившись с Кастиэлем, ведьма вернулась к крепко спящим гостям. Ей было необходимо пробраться в сознание участников этого действа и внести в него важные корректировки. Как бы ей этого не хотелось — вмешаться было необходимо.       С предельной внимательностью и подпиткой нового притока сил в Аду, Ровена протянула ментальные руки в умы и принялась наводить свои порядки. Ведьма подвергла тщательному пересмотру сохранившихся воспоминаний и перекроила их на новый лад.       Ровена устроила всё так, словно она не оказывала никакого содействия в возвращении души Моровены, а напротив, активно препятствовала им в этом. Она отнеслась к произошедшему, как к возможности наконец избавиться от своей дочери. А когда Никлаус пришёл Моровене на выручку, Ровена решила заодно убить и его, попытавшись отравить. Но к счастью, Никлаус вовремя раскусил подвох и ему удалось сохранить жизнь.       Никлаус пригрозил Ровене и вынудил её спасти Моровену. Ведьма испугалась за свою жизнь и неохотно оказала помощь. Ровена подменяла события, позволяя ему стать героем. Она так же избавилась от воспоминаний о вмешательстве Кастиэля, отце Моровены и её генах. Вырезала всё, о чём неволей проболталась, заново скрывая свои секреты.       Ведьма начисто стёрла воспоминания о трагедии с ребёнком. Моровена не убивала его в утробе Иззи, потому что его не было. Одновременно с этим Ровена отказалась от решения убедить их в том, что Иззи умерла из-за неё. Этого злодеяния для неё было чересчур. Но Аббадон они могли ненавидеть сколько угодно. Лучше её, чем бесконечная ненависть к самой себе, с которой придётся жить Моровене, если она узнает о том, что именно она убила Иззи. Это никак не вязалось с концепцией счастливой жизни, которую так терпеливо прививала им ведьма.       Погружая саму себя глубже в бочку с дёгтем, Ровена нашла способ подсластить тару ложкой мёда — она избавила их от страданий. Ведьма забрала себе большую часть скорби и горести по Ксавье, вытянула негативные чувства, накопленные после всего пережитого и едва, сама не сложилась в три погибели из-за натиска этой боли.       Ровену не смогла выручить собственная закалка — как бы много в её жизни не было страданий, иммунитета к ним она так и не обрела, поэтому свалившиеся разом мучения лишили её концентрации, выводя из равновесия.       Собраться с силами быстро помогла лишь высшая цель, которой Ровена следовала. Ведьма вновь присоединилась к их разумам, протягивая сладкую густую струйку убеждения в том, что их главным стремлением должно быть продолжить жизнь и сделать её счастливой — никакого самобичевания и серого бытия.       Возвращая Морену к жизни, Ад каждый раз слабел, потому что это шло вразрез с тем, для чего Преисподняя была создана. Ровена чётко понимала, что больше так продолжаться не может и избавила дочь от связи её жизни с Адом. Ровена обратилась к давней практике наложения печатей и использовала самую важную из всех.       Последним вмешательством, что Ровена себе позволила, стало обращение, адресованное лично Никлаусу — ведьма знала о нём достаточно, чтобы доверить это только ему. Майклсон должен был дойти до пика своих возможностей, отгораживая Морену от смерти.       «Никаких связей со смертью, Никлаус, ведь ты точно знаешь, ты чувствуешь, что это приведёт к неутешительным последствиям и станет последним, что Моровена сможет сделать».       После чего Ровена выдворила их из Ада, надеясь на то, что они больше никогда не встретятся в нём снова. Преисподняя — жуткое место, в которое нельзя приходить по доброй воле — это не проходной двор. В нём страшно оказаться, даже если вы с ним так тесно связаны. Моровене следует подыскать себе новый дом, ведь в прошлом её видеть не рады. В частности, не рада видеть та, что называет его своим домом или царством, избегая его настоящего названия — «тюрьма».       Из-за жажды силы и славы, Ровена была ужасной матерью Кроули и бесконечно об этом сожалела. С Моровеной ей пришлось быть ужасной, потому что другого выхода не было. Ровена должна быть ужасной, потому что сама она справится, но Моровене без неё не обойтись.       Заточение в Аду Ровену так не тяготили, как горечь и сожаление о судьбе своих детей. Она жила с необъятной болью, от которой ей было не исцелиться, сколько времени бы не прошло, скрывала раны на сердце, молчала о том, что тяготит ей душу, не смея этим с кем-то делиться. Ровена таила глубокую обиду на всех ангелов и ведьм, она гневалась из-за несправедливости, которая была в их жизни, она сокрушалась, сердилась, мучилась, задыхаясь от слёз, пока никто не видел. Но с судьбой не могла спорить, потому что столько сил у неё не было.       И всё же бессильной Ровена не была. Она знала, что пророчество рано или поздно исполнится. В её силах было отсрочить его до значения «позже». К МакЛаудам судьба особенно жестока, но хоть кто-то из них должен быть счастливым. Ровена ловко плела все свои сети, стараясь над тем, чтобы Моровена могла обрести счастье.

***

      Морена была разочарована, но не удивлена. Разве можно было ожидать от Ровены другого — она то и дело ждала случая, а чаще и вовсе была их инициатором, доставляя дочери проблемы. Матушка точно вампир напитывалась её бедами, чувствуя себя сильнее, радостно ликуя тогда, когда жизнь Морены разваливалась на части. Как же Ровена могла упустить возможность и не поиметь ещё больше для себя выгоды.       Это просто невероятное везение, что Морене вновь удалось избежать от неё расправы. Ведьма уже просто сбилась со счёта, какой раз на неё вновь было совершено нападение собственной матерью. Для неё просто было чудом и подарком судьбы появление Никлауса — ещё тогда в первую их встречу сто семьдесят лет назад — судьба сделала для неё самые широкий жест из всех возможных, позволив им встретиться.       Без Никлауса Морена рисковала больше никогда не стать прежней. И она была безмерно благодарна всему живому за то, что он был с ней, за то, что любил её так сильно, что не позволил ей жить без души, вдали от него.       За то время, что они провели в Аду на земле прошло полгода. Уже пять месяцев тело Джека Локвуда покоилось в земле. Именно к нему Морена решила сходить после своего возвращения. У Локвудов была собственная усыпальница, в которой покоилось два тела. Отец и сын, оболочка которого так полюбилось Ксавье.       Морена осознавала, что он умер. Она отчётливо помнила тот момент, когда Аббадон использовала против него ангельский клинок. Ведьма помнила ту вспышку света, с которой его дух разрушился внутри. От воспоминаний об этом она не плакала и сейчас решила его навестить, чтобы окончательно убедиться в том, что он умер. Это была не просто могила. Это была целая шкатулка с воспоминаниями, которая распахнулась перед Мореной, когда она пришла.       Демон, который попытался выбраться из Ада, используя её в качестве средства достижения своей цели. Демон, который выбрался на свободу, занял оболочку живого человека и оказался под влиянием сосуда. Душа и воспоминания Джека Локвуда помогли Ксавье её понять. Тогда он впервые добровольно вернулся. Но Морена узнала о его гнусных намерениях и была на него зла. Ровена использовала их разлад и попыталась перетянуть Ксавье на свою сторону.       Морена жутко на него злилась. За попытку использования, за связь с матерью, за то, что не мог с собой совладать, за влияние оболочки и всю нелепость, которая была этим вызвана. Но так было только в самом начале. Ксавье стал первым, кого Морена смогла простить. Хотя упорно верила в то, что она злобная ведьма, прощение для которой немыслимая роскошь.       Они просто были вместе и действовали сообща. То в одном из идиотских заданий от Ровены, то в интригах, которые Морена неустанно устраивала в Мистик Фоллс. Ксавье знал, кто она такая, знал о перенесённых ею штормах, которые устраивала Ровена. Он знал, что она вернулась ради мести и сперва смеялся над её способами, но всё равно поддерживал это желание.       Ксавье обладал невообразимым терпением. Он демон, но терпение было явно его благодетель, потому что никто, кроме него с такой стойкостью не перенёс бы невыносимость характера Морены, подозрительность, недоверие и злость. Ксавье выдерживал укусы, применение физической силы, пытки. И ему удалось вернуть доверие ведьмы.       Ксавье так же сильно втянулся в игру, которую она затеяла. И в человеческом облике с ним оказалось гораздо лучше, чем в то время, когда он был котом. Он стал неотъемлемой частью её жизни. Единственный, кто мог возразить Морене и не огрести за это. Демон, который сумел полюбить.       Тот, кто, всегда не раздумывая приходил на помощь, какой бы опасной не была очередная западня. Будь то призраки, охотники, противостояние её матери, которая натравила на них стаю демонов, намереваясь вернуть Морену в Ад.       Он бесконечно её поддерживал, беспокоился и защищал от самой себя. Ксавье нашёл в себе смелость пойти наперекор, когда Морена добровольно согласилась на смертный приговор. Ведьма злилась на него из-за того, что он сговорился с Никлаусом, но, если бы не это, сейчас она была бы в Аду вместе с Деймоном. Теперь Морена была ему безмерно благодарна за это. Он уберёг её от фатальной ошибки.       Но именно в тот момент из-за своей злобы, она убила Джека Локвуда, а самого Ксавье изгнала в Ад. И несмотря на это, он вернулся. Хотя она этого не заслуживала. Пока Морена пыталась справиться с потерей Маргарет, отключив человечность, Ксавье разыскал Иззи, узнал об оружии против Аластара и вернулся к ней, чтобы она могла отомстить за свою любимую тетю-самозванку. Это не могло не тронуть Морену.       Ведьма освободила его, но Ксавье не пожелал с ней расставаться и она до сих пор не могла подобрать слов, чтобы описать свою благодарность за это. Он познакомил их с Иззи и привлёк её помочь им. Ксавье отлично ладил с людьми, он сумел подружиться с Алеком и с Никлаусом, ему хорошо удавалось балансировать между теми, кто друг друга недолюбливал. У Ксавье была отличная позиция, которая позволяла ему устанавливать союзы между враждующими сторонами.       Ксавье самый лучший друг из всех, каких только можно было представить. Но ему не повезло стать разменной монетой, которую использовала Аббадон. Когда Морена о ней вспоминала, она начинала злиться. Ведьма ненавидела её за то, что она убила двух её друзей. Морена не могла усмирить свою злость. Её не успокаивало, что Аббадон была мертва. Она издевалась над ней, а потом убила своими руками, это отомстило смерть Ксавье и Иззи, но не вернуло их к жизни.       Морена не думала, что станет плакать, но из-за нахлынувших на неё воспоминаний, по щекам её невольно потекли слёзы. Никлаус сжал её в своих объятиях и легонько гладил её по спине.       — Они же не могли отправиться туда же, куда и Кроули, верно? — с надеждой поинтересовалась Морена, поднимая голову, чтобы взглянуть в лицо Майклсона. — Может, им всё же удалось задержаться в каком-нибудь потустороннем ведьмовском мире. Тогда я смогу вернуть их, как и Алека, — в её хриплом голосе было воодушевление.       Никлаус был хмурым, но в глазах его было сожаление. Он сделал глубокий вдох.       — Не знаю, пташка, я думаю лучшее, что мы можем сделать — поверить в то, что они оказались в лучшем месте, — мягко поделился он.       — На одной вере я и живу, Ник, но я не смогу оставить всё как есть, — с тоской поделилась Морена.       Никлаус слегка покачал головой. Майклсон возразил настойчивее и твёрже:       — Я видел твою душу, Морена. Возвращение Алека не только отняло у тебя много сил, чёрная магия оставила на твоей душе след. У тебя сердце воина, но я не позволю тебе загубить свою душу из-за действия чёрной магии.       — Но это Ксавье, Ник, — дрогнувшим голосом возразила ведьма. — Он был моим другом, но всю жизнь провёл, рядом разгребая мои проблемы. У него не было времени на нормальную жизнь.       — И это был его выбор, — уверенно заявил он. — Ксавье захотел быть с тобой при любых обстоятельствах, и я уверен в том, что он поддержал бы моё стремление отгородить тебя от чёрной магии.       Морена не смогла ничего возразить, потому что слова Никлауса вызвали новый приступ слёз. Он был прав. И в том, что Ксавье был рядом и в том, что он не позволил бы ей пропасть. Даже, если это означало, что он должен быть мёртвым.       А они должны быть живы. И должны быть счастливы. В этом они согласились без пререканий. За время, что их не было, жизни людей продолжались и у Стаси было радостное событие, на которое они оба были приглашены. Отличное начало для счастливой жизни. Как и переезд, который Морена и Никлаус обсуждали и не могли прийти к согласию.       — Новый Орлеан, пташка, это родина Луи Армстронга, колыбель джаза, нескончаемых празднований в квартале и красочных фестивалей, — воодушевлённо рассказывал гибрид. — Я думаю, тебе бы понравился Марди Гра.       — И не сомневаюсь, — со смешком отозвалась Морена. — Но я вроде как заочно поссорилась со всеми ведьмами Нового Орлеана, когда влезла в их потусторонний мир, пытаясь отыскать Кроули, — виновато поделилась она.       — Ну что поделать, им придётся тебя простить, — заявил Никлаус.       — Насколько я знаю, в Новом Орлеане очень любят жертвенную магию и тёмные ритуалы. Конечно, они простят меня после того, как принесут в жертву своим предкам, — усмешливо рассудила ведьма.       — Кто-то принесёт тебя в жертву, кроме тебя самой? — с наигранным удивлением переспросил гибрид. — Ни за что не поверю.       Морена не могла сдержать улыбку, но всё же толкнула его в бок.       — А тебе пожертвовать собой не позволю, — твёрдо объявил Майклсон и поцеловал её. Ведьма охотно ответила на его поцелуй.       — Знаешь, есть и другие фестивали, которые мне хочется увидеть, — интригующее предупредила ведьма. — Думаю, венецианский карнавал ничуть не уступает Марди Гра в своей помпезности.       — Италия тебя в прошлый раз не очень-то впечатлила, — отшутился Никлаус.       — У меня всего-то не было человечности, стоило пригласить меня в поездку, когда я потеряла душу, — с недовольством отмахнулась Морена.       — Боюсь, что Италия не стерпела бы такого равнодушия, — поддержал гибрид.       Они засмеялись, стараясь забыть о произошедшем, как о страшном сне. Нет более действенного лекарства от страха, чем смех. Никлаус всё же решил рассмотреть её предложение.       — Страна дворцов, соборов, музеев и памятников. Родина Возрождения, оперного искусства и живописи, — задумчиво проговорил он.       Морена не сводила с него взгляд. Когда Никлаус перечислял преимущества Италии, ведьма прикусила губу, сдерживая улыбку и закивала, подтверждая каждое слово. Майклсон перевёл на неё взгляд.       — К тому же, ты неравнодушна к их национальному блюду, — он не смог сдержать улыбку, глядя на неё, — Значит, Италия.       — Оу, да! — с наслаждением согласилась Морена и притянула его к себе для поцелуя.

***

      Алек сумел восстановиться от разрыва связи и постепенно вернулся к жизни. Он принял, что теперь ему придётся жить без сестры со скорбью от её потери, как когда-то жила она, горюя о нём. Морена не намерена была удерживать его возле себя, напротив, ей хотелось, чтобы у него была своя жизнь без её бед. Ведьма пришла к другу попрощаться. К её удивлению, Алек разделил сторону Никлауса.       — Конечно, мне бы хотелось, чтобы Изабелла и Ксавье были живы, но не такой ценой, как к жизни вернулся я сам.       — В этом наша разница. Я готова принести в жертву сотни демонов ради них двоих, — печально отозвалась ведьма.       — Ни в этом дело, Морена, а в том, что воскрешение губительно для ведьмы-одиночки, у которой нет поддержки предков в потустороннем мире, — сдержанно пояснил Алек. — Никлаус рассказал мне о твоей душе. Цена слишком велика, и ты не должна приносить себя в жертву, — он взял её за плечи и заглянул ведьме в глаза. — Я знаю тебя, Морена, ты не привыкла отказываться от своего. Ты столько лет разыскиваешь Кроули, и я уверен, что тебе не хочется оставлять всё, как есть. Я тоже не хочу оставлять всё так. Но я прошу тебя, пожалуйста, побереги себя.       — Обещать не буду, но я постараюсь, — с улыбкой отозвалась Морена.       Охотник рассказал ведьме о том, что два месяца назад её искала Хейли. Морена не сразу вспомнила о ней. Алек напомнил, что она оборотень, которая искала свою семью. Ведьма припомнила, что помогла ей с этим. До того, пока они не переехали с Мистик Фоллс, Морена побывала на Мисс Мистик Фоллс, Хейли вызвала у неё любопытное ощущение, будто они были знакомы. Ведьма наблюдала за ней какое-то время и заметила на её плече знакомое родимое пятно. Такое же пятно было у неё самой. Ведьма решила с ней познакомиться.       Морена предполагала, что где-то в мире у неё могут быть родственники со стороны родителей. Но они не способны были её заинтересовать так же, как и остальные члены её семьи. Однако, Хейли ведьме понравилась и Морена решила помочь, надеясь, что ей повезёт с роднёй больше. Магия крови подсказала, что родня находилась где-то в пределах Луизианы. В качестве платы, Морена попросила у Хейли связаться с ней и рассказать, увенчались ли её поиски успехом и не разочаровали ли её.       Алек передал номер волчицы, и Морена решила ей перезвонить. Хейли рассказала, что она нашла стаю и поделилась недугом, который с ними произошёл. У ведьмы было стойкое ощущение, что она должна быть счастливой, поэтому она решила начать своё возвращение с доброго дела. Для Морены не было большего счастья, чем видеть счастливыми тех, кому она помогает. Пусть она не готова пока посещать потусторонние миры в поиске своих друзей, с реальным миром проблем-то нет.       Если не брать в расчёт, что Бонни больше не хотела с Мореной общаться. Что, в принципе, и не удивительно. Аббадон украла целый месяц жизни, пока находилась в её теле. Морена поняла её желание и даже не пыталась переубедить. Достаточно было того, что Бонни не винила её в произошедшем, хотя этот вывод был самым очевидным. Ведьма не обижалась на подругу, и сама не хотела жить с чувством вины. Она не выбирала такой жизни, это было не её решение и не всё было её ответственностью.       Кроме этого, проблем не было, поэтому сразу после переезда в Италию, Морена отправилась в Новый Орлеан к Хейли. И про себя шутила, что переубедила Никлауса ехать туда, чтобы побывать там без него.       — Знаешь, Хейли, если бы мы встретились впервые в жизни, твоя просьба выглядела как неумелая попытка заманить меня в ловушку: «приезжай на болота, но будь осторожна, потому что городом руководит вампир и он запретил ведьмам колдовать», — спародировала Морена.       — Но ты всё же здесь, — она неуверенно улыбнулась.       — Обожаю вызовы. Если мне платили каждый раз, когда я боялась вампира, я была беднее церковной мыши, — отшутилась ведьма.       — От колдовства всё же лучше воздержаться. В городе неспокойно, — предупредила светловолосая женщина с добродушным лицом, которую Хейли представила как «Ева». Ведьма сдержала порыв как-то высказаться о её имени. — Нам мало известно, потому что оборотням запрещено появляться в городе.              — Как грубо, — подметила Морена. — Но я догадалась о том, что всё не так уж радужно, когда Хейли пригласила меня на болото, — поделилась она. — Так и быть, от колдовства я воздержусь, но с тем, что оборотням нельзя в город, придётся поспорить, — она ухмыльнулась.       Морена примерила на себя роль ветеринара и взяла кровь у нескольких волков. При этом она напоминала себе о том, что в их телах были люди. Их стаю прокляли жить в волчьих телах, они могут возвращаться в человеческое обличие только во время полнолуния. Морена согласилась узнать тайну этого проклятия, чтобы от него избавиться.       Кроме того, ей стало любопытно познакомиться с городом. Крайне странно, что городом руководит вампир и в нём запрещено использовать магию. Знал ли об этом Никлаус? Если знал, то для чего звал её в город, где запрещено колдовать? Но если не знал, то точно поддержал бы её желание нарушить царящие тут запреты.       Кто же лучше может рассказать о истории города, чем его местные жители? Правильный ответ — сам город. Но Морена решила соблюсти хотя бы один запрет. Она не стала использовать магию, но всё же выбралась в город, чтобы выведать информацию. Город битком был набит вампирами, но куда больше Морену привлёк один из кварталов. Она чувствовала, что из него исходит магия.       Ведьма стала свидетелем экскурсии, которую проводила одна темнокожая девушка, она рассказывала группе людей о легендах города. Морена присоединилась к ним, притворяясь заинтересованной туристкой, дождалась окончания экскурсии, чтобы поговорить с гидом.       — Что вам известно о проклятых этого города? — дружелюбно поинтересовалась Морена.       — Вас что-то конкретное интересует? — радушно отозвалась женщина.       Морена поджала губы и приняла задумчивый вид. Ей было интересно, что за город такой, в котором запрещено колдовать, но сейчас она была тут не за этим.       — Меня интересует, есть ли у вас легенды об оборотнях? — деликатно ответила ведьма.       Женщина внимательно всмотрелась в неё. Морене показалось, что она удивлена.       — Кто вы? — голос её стал тише.       — А вы? — с улыбкой спросила ведьма.       — Сабина Лоран.       — Ведьма, — подытожила Морена.       — А вы? — с интересом уточнила женщина.       — Не дай Бог, — с улыбкой открестилась ведьма. — Лолита Саммерс, я своего рода исследователь.       Сабина Лоран отвела её в сторону и поделилась с Мореной одной легендой. В древние времена на этих землях жила ведьма, люди хотели её убить. За это она их прокляла и, согласно легенде, так появились оборотни. Ведьма выслушала то, что ей были готовы рассказать и на том решила уехать, чтобы узнать правду самостоятельно.       Пусть в Новом Орлеане нельзя использовать магию из-за какого-то вампира, у всякого города есть свои пределы. Морена добралась до границы города и использовала магическое перемещение.       Оказавшись дома, ведьма примерила на себя новую роль. Теперь она стала лаборантом. По крайней мере, в той части, которая касалась исследования разных компонентов для ответов на интересующие вопросы. Морена не отличалась особыми знаниями в области проклятий, но поскольку, они были созданы магией, это означало, что при должном упорстве, она могла в них разобраться.       Изучив кровь, ведьма узнала, что проклятие было не таким древним, как то, о котором она узнала у гида. Морена предположила, что проклятью, которое наложили на оборотней было около двадцати-двадцати пяти лет. Но та ведьма, что его сотворила была гораздо старше. Эта информация мало чем помогла, но это всё, что удалось выяснить Морене по магии, содержавшейся в крови. А затем ей пришлось прерваться из-за появления Никлауса.       — Чем ты занимаешься? — любопытствовал он.       — Небольшое ведьмовское домашнее задание, — с улыбкой отозвалась Морена, принимаясь наводить порядок.       — И кто же тебя озадачил этим «ведьмовским домашним заданием»? — с пущим интересом спросил он.       — Всё тебе надо знать, — с наигранным недовольством ответила ведьма. — Ты кто, мой муж? Если мы живём в одном доме, это не означает, что у меня не будет своих секретов.       Никлаус используя преимущества вампирской скорости, схватил её и усадил на стол. Ведьма по инерции скрестила ноги и обняла его за шею. Майклсон пристально всмотрелся в неё.       — Какая дерзкая уловка, дорогуша, будто я поверю в то, что у тебя не будет секретов, когда мы поженимся, — напыщенно проговорил он.       — Я буду снисходительна и не стану долго упрямиться, если захочешь узнать об одном из них, — игриво отозвалась Морена и придвинулась ближе, наклоняя голову к его уху. — Достаточно будет вежливо попросить, — шепнула она.       Никлаус тут же отреагировал, сжимая её сильнее. А затем его рука устремилась вверх, он запустил пальцы в рыжие волосы и уверенно прошёлся по её эрогенной зоне. Морена отозвалась томным выдохом.       — Коварная ведьмочка, не надейся уйти от темы, соблазняя меня, — ухмыляясь, указывает он.       — Да разве от тебя скроешься? — отшутилась Морена, поглаживая его по щекам ладонями. — Я пытаюсь узнать больше о проклятии крови для клана оборотней, к которому принадлежу, — поделилась ведьма, принимаясь расстёгивать рубашку.       — Подожди раздеваться, у меня есть ещё вопросы, — серьёзным тоном попросил гибрид.       — Ну так, задавай или не мешай отвечать, пока ещё не спросил, — Морена спустила рубашку, обнажая правое плечо и сняла маскирующие чары, позволяя родимому пятну проявиться. Ведьма спустилась со стола, поворачиваясь к Никлаусу спиной.       — Ты сам его на мне обнаружил, — напомнила Морена. — Клан оборотней, некогда процветающих в Луизиане. Думаю, я нашла кое-кого из них и хочу помочь, — сообщила она.       — Намерилась родными обзавестись? — с усмешкой уточнил он.       — Если я игнорировала их существование, это не означает, что их не существует. К тому же, кто знает, вдруг хоть какая-то часть семьи меня не разочарует, — предположила ведьма.       — Ты нашла весьма очаровательным то, что они прокляты? — не унимался Никлаус.       — О да, меня привлекают сложности, — поддержала Морена, продолжая расстёгивать рубашку. — Ну, знаешь, проклятия, секреты, тысячелетние парни со своими проклятиями и секретами. Я от них просто теряю голову, — завлекающее продолжила ведьма.       Никлаус наблюдал за ней с самодовольной улыбкой на лице.       — Но одного мне никак не удаётся впечатлить, — с сожалением добавила Морена и бросила в него рубашку.       Майклсон поймал её налету, а затем заметил, что ведьмы на прежнем месте уже не было.       — Я думаю, что ему нет до меня никакого дела, — голос Морены донёсся из спальной.       В два счёта он оказался там и увидел на Морене короткий шёлковый пеньюар красного цвета. От этого Никлаус неволей ухмыльнулся.       — Ты настолько его впечатлила, что он даже немного растерялся, — игриво поддержал Майклсон, подбираясь к ней ближе.       Он провел ладонями по её плечам, пропуская между пальцев тонкие бретельки, чтобы непринуждённым движением спустить их.       — А я думаю, что он слишком самовлюблённый, чтобы меня заметить, — обиженно возразила ведьма, разворачиваясь к нему спиной.       Майклсон успел спустить лямки, но пеньюар ещё был на ней, а не упал на пол с тихим шуршанием, как он на то рассчитывал.       — Брось, пташка, я знаю этого парня, сильнее его любви к самому себе, только любовь к тебе.       Одной рукой Никлаус сдвинул её волосы в сторону, второй прижал ведьму к своей груди и стал оставлять на её шее поцелуи. Морена шумно выдохнула через рот и прильнула к нему навстречу этим ощущениям. Майклсон нащупал лямки и ловким движением сбросил их с рук ведьмы.       Его ладони скользнули вверх по её животу, жадно и горячо сжимая грудь. Дыхание ведьмы вновь сбилось. Никлаус развернул её к себе лицом и требовательно поцеловал в губы. Морена ответила ему коротким влажным поцелуем. А затем отстранилась от него. Ей нужна была секундная концентрация, чтобы щелчком пальцев избавить его от одежды.       После чего Морена вновь поцеловала его, но уже глубже. Майклсон поднял её за бёдра и устроился в кровати на спине. Морена не оставила этот жест без внимания.       — Такой коварный взгляд, тебе либо нравится быть снизу, либо ты что-то задумал, — с улыбкой рассудила она, одновременно с тем направляя его член рукой, чтобы по-хозяйски разместиться на нём, пока у неё была возможность быть главной.       Морена оставляла царапины на его груди, опускалась ниже, погружая твёрдую плоть в себя и без стеснения выражала и эмоциями, и придыханиями то, как ей нравилось это ощущение. Никлаус сжимал её бёдра, не отрывая взгляд от её лица.       — Ради этого, любовь моя, я готов позволить тебе всегда быть сверху, — увлечённо отозвался Никлаус.       Ведьма довольно улыбнулась, но её улыбка быстро сошла с лица, потому что ей не хотелось сдерживать своих стонов. Никлаус в блаженстве наблюдал за удовольствием на её лице, любовался её прекрасным телом, ласкал его руками, привлекал её к себе, сплетая сбивчивое дыхание в коротких поцелуях.       А затем стремительно и бойко вернул себе главенство, не спрашивая разрешения. Никлаус поднял Морену над собой, повернул к себе спиной, ведьма машинально уперлась руками в кровать и привлекательно прогнулась в спине. Майклсон схватился за мягкую соблазнительную попу и взял её сзади. Морена отреагировала сладостным стоном, который услаждал его чувствительный слух.       С каждым новым толчком Никлаус всё больше чувствовал своё животное начало, это будоражило его инстинкты, поддерживало его собственничество. Только его. Его и ничья больше. И никогда больше ничьей не будет.       Если бы они решили совокупиться в волчьем обличие, гибрид укусил её за загривок, но сейчас вместо укусов он использовал руки, хватая её за плечи, сжимая за талию, впиваясь пальцами в мягкие ягодицы.       Морена пыталась свести ноги от наслаждения, и он позволил ей это сделать, потому что это усиливало ощущение и для него, и для неё, способствовало достижению оргазма. Ведьма то прогибалась сильнее, то выгибала спину, впивалась пальцами в матрас и сексуально стонала.       Никлаус чувствовал, как её мышцы стали сокращаться и в экстазе запрокинул голову. Пик её наслаждения спровоцировал его собственный. Волк внутри был доволен, он наполнил её своим семенем, внося последний штрих своего собственничества. Морена легла на живот, Никлаус опустился на спину рядом.       — По скриптом: ты будешь сверху, пока я тебе это позволю, а потом сделаю тебя своей сучкой, — ещё не переведя дух, пробормотала Морена.       Никлаус посмеялся.       — Дорогуша, среди нас двоих я варвар, но не позволил себе подобного обращения к тебе.       Морена приподнялась на локтях и взглянула на него.       — Ещё бы, Ник, ты знаешь, что я так просто не согласилась с этим и мы затеяли бы уже нешуточную борьбу за «доминантное» место, — с улыбкой рассудила ведьма. — И пока ты мечтательно улыбаешься из-за представлений об этом, знай, что я стала бы тебя связывать и делать с тобой, что хочу. А так, я лишь озвучила то, что у тебя в голове.       — И насколько я вижу, ты против этого не возражаешь, — самодовольно добавил он.       — Сто баллов за коварное обольщение, Ник, десять из десяти за умение подловить меня на моментах, когда я готова тебе сдаться, — игриво огласила Морена, привлекая его к себе для поцелуя.

***

      Морена хотела разобраться в проклятии оборотней, но ей пришлось отложить это дело на несколько дней, потому что подошла дата торжества, в котором ведьме выделили важную роль. На календаре уже был июнь, но погода была непредсказуема. Светило солнце, температура была комфортной, но всю идиллию портил буйный ветер. Ведьма догадывалась, что служило причиной ветреных порывов.       — Полагаю, что я не самый надёжный вариант для роли подружки невесты, — с улыбкой призналась Морена, войдя в спальную.       Стася услышала её голос и замахала руками, отталкивая от себя руки визажистов и стилистов. Она вскочила с места и налетела на ведьму с объятиями. Морена обняла подругу в ответ.       — Я так рада, что с тобой всё хорошо, — взволнованно поделилась Стася, она отстранилась от неё и на лице её выступила печаль. — Когда Алек рассказал о… мне жаль…       — Стася, пожалуйста, давай не будем о грустном, — мягко попросила Морена. — Сегодня у тебя праздник.       Светловолосая тяжело вздохнула.       — Да, — нервно согласилась она.       Стася вернулась в кресло, позволяя специалистам продолжить свою работу. Морена устроилась рядом с ней.       — Ну ты и разбушевалась, — с улыбкой подметила ведьма.       — Не думала, что я буду так переживать, — поделилась Стася, — Казалось, что выходить замуж за Германа было не так волнительно.       — Ещё бы, — фыркнула в ответ Морена. — Это ведь была афера, а теперь всё по-настоящему.       — С ума сойти…мой фиктивный муж станет настоящим, — с отрешённым видом проговорила она.       — Это ведь просто прекрасно, — поддержала её ведьма. — Так забавно видеть тебя такой взволнованной.       — Хочу, чтобы всё вышло просто идеально, на меньшее я не согласна, — уверенно рассудила она. — Тебя не было на моей липовой свадьбе, но сегодня у меня будет возможность сделать то, что хотела, — Стася загадочно улыбнулась и как-то внешне приободрилась.       Морена в ответ рассмеялась.       — К слову, о вручениях и подарках, — припомнила ведьма.       Она протянула подруге папку с документами.       — Мы с Ником немного поспорили о подарке и в ходе дискуссии подумали о медовом месяце… — ненавязчиво делилась Морена.       — Остров? — удивлённо воскликнула Стася, покопавшись в документах. — И права собственности установлены за мной.       — Это была его идея, — призналась ведьма.       — Чувствую, как у меня прошла обида за то, что он оставил меня без подарка на Рождество, — весело поделилась она.       Морена поддержала её веселье. О том, чем занималась ведьма ей рассказывать не хотелось, но она с интересом слушала, что интересного за это время было в жизни Стаси. Она рассказала и о успехах в бизнесе, семейных склоках и о том, как медленно, но верно, Вячеслав стал частью её жизни.       — Вот так я докатилась до жизни такой, — шутливо заключила она.       Сразу после этого приступили к переодеванию. Морена не могла перестать улыбаться, наблюдая за её приготовлениями. Пока Стася не напомнила о том, что ей самой нужно подготовиться. Морена отвлеклась от неё, и сама принялась переодеться. Стася предупредила, что она сама обо всём позаботится и не солгала — она подготовила для Морены миди платье на тонких бретельках тёмно-бордового цвета. Ведьма облачилась в атлас и вернулась к невесте.       — Кстати, моя мать, — Стася закатила глаза, не сумев сдержать своего отвращения. — В общем, она снова свалила. Думаю, хирурги наконец вложили в её голову мозги, раз она поняла, что счастливой семьёй нам не стать, — с пренебрежением поделилась она.       — Я не знаю, как на это реагировать, — призналась Морена.       — Радоваться, — отмахнулась Стася. — Она вечно плетёт интриги, так пусть занимается этим в другом месте, — недовольно решила она.       Они не стали развивать эту тему, продолжая разговор чем-то более приятным. Стася дала какие-то указания, и девушка вышла из комнаты. Светловолосая рассмотрела себя в зеркале, нервно приглаживая платье. На самом деле этого не требовалось, потому что она выглядела безупречно.       — Ты выглядишь великолепно, — подметила Морена.       — Спасибо, — мягко отозвалась Стася.       Немного погодя в комнату вернулась та девушка в компании Виктора, и отец впервые увидел свою дочь в свадебном платье. Его вечно серьёзное лицо смягчилось, а глаза блестели от радости. Морена решила оставить их наедине и предупредила, что спустится в главный зал.       В доме теперь было полно гостей, а в главном зале их было больше всего. Организаторы суетливо старались навести порядок в суматохе. Один из них заметил Морену и предупредил её о том, что церемония скоро начнётся, она кивнула ему и направилась в сторону алтаря. По дороге к нему её схватил Никлаус и притянул к себе.       — Ни слова не понимаю и мне жутко скучно, — поделился он.       — Ты же такой дремучий, Ник, тебе не привыкать скучать на мероприятиях, — отшутилась Морена.       — Обычно я находил чем себя развлечь, — лукаво отозвался Майклсон. — Но сейчас вынужден вести себя сдержанно. Быть нормальным уныло, — тихо добавил он.       — Это всего на день, — утешительно напомнила Морена. — Кстати, тебе очень идёт костюм, мог бы носить их чаще, — с улыбкой подметила ведьма.       — Не моя фишка, — пренебрежительно отозвался гибрид.       Морена усмехнулась его ответом, а затем заметила Вячеслава и ей пришлось оставить Никлауса. Жених был хорош, он тоже волновался, но его интенсивные эмоции не провоцировали буйство стихий. Вячеслав встал слева от регистратора, Морена остановилась справа поодаль. Они обменялись приветливыми улыбками.       Приглашённые музыканты играли отвлечённую мелодию, пока к ним не подошёл один из организаторов и инструменты зазвучали иначе. Гости поднялись со своих мест. Морена даже сама выпрямилась. Стася под руку с Виктором появились в арке главного зала. Ведьма заметила, что подруга медленно выдохнула, пытаясь справиться с напряжением. Они медленно прошли через весь зал к алтарю. Отец слегка кивнул Стасе и оставил её, чтобы составить компанию своей супруге. Светловатая с улыбкой передала Морене букет и взялась за протянутые руки Вячеслава, становясь рядом с ним. Ведьма поправила ей фату и про себя умилилась тому, как хорошо они смотрелись вместе.       Обмен клятвами Морена сочла трогательным, даже несмотря на то, что не понимала языка. Молодожёны обменялись поцелуем. И было похоже на то, что они наконец оба смогли расслабиться, потому что самая официальная часть была завершена. Гости подходили с поздравлениями, и Никлаус не стал исключением.       — Гляди-ка и на твой характер нашёлся свой ценитель.       — Я его приворожила, — с усмешкой отозвалась Стася.       — Терпения и сил этому парню, — добавил он.       — Они ему пригодятся, — отшутилась светловолосая.       Она отвлеклась на поздравление других гостей.       — Ты так любезен, — несерьёзно отчитала гибрида Морена.       — Я старался, — важно пояснил он.       Масса гостей неспешно перемещалась в другую часть дома, чтобы начать «банкетную часть» церемонии. Все разместились за столами, молодожёны продолжали принимать поздравления. Морена угостилась предложенными блюдами. Она и не задумывалась о том, что голодна, пока не начала есть.       Первый танец молодых был таким нежным и трогательным. Сразу за ним был танец с родителями. У Морены уже болело лицо, но она не могла перестать улыбаться. Стася с папой были такими чуткими, они о чём-то переговаривались и смеялись. За их взаимодействием между было отрадно наблюдать.       — Ты выглядишь такой счастливой, — спокойным тоном проговорил Никлаус, пропуская между пальцев её локон.       — Временами приятно не только гадостям радоваться, — беззлобно указала ведьма. — А то ты не знаешь, — усмехнулась она, взглянув на Никлауса.       После танца с родителями все желающие могли потанцевать. Стася нашла взглядом Морену и поманила её рукой. Ведьма взглянула на Никлауса.       — Я слишком трезв, чтобы расслабиться, — отмахнулся он.       — Так напейся, — с энтузиазмом предложила ему ведьма.       Морене было весело и без алкоголя, она не собиралась упускать возможность беззаботно провести время. Она ушла, не дожидаясь от него ответа. Стася была навеселе. Морена присоединилась к ней в танце.       — Тебе так подошёл мой букет, — лукаво подметила ведьма.       — Стася, ты такая выдумщица. Если ты в самом деле попытаешься всучить мне букет, я сбегу, — отшутилась она.       — Сдаётся мне, Клаус бегает быстрее, — не унималась она. — Между прочим, я всегда думала, что ты первая выйдешь замуж. Ты меня разочаровываешь, — досадливо поделилась Стася.       — Отвяжись, — отмахнулась Морена.       — Не-а, — довольно отозвалась светловолосая.       Но всё же Стася больше не стала ей досаждать разговором. Они оказались слишком заняты причудливыми движениями, которых требовали их тела, отзываясь на ритмичную музыку. Когда музыка закончилась, они решили вернуться к столам. Позже их развлекали приглашённые танцоры. Празднование было отличным. Даже Никлаус уже не казался таким угрюмым, хотя всё же не притронулся к алкоголю. После нескольких песен что-то проговорили в микрофон и в центр зала вышла Стася, у неё в руках был букет, а от него на пол спадали красные ленты. Морена догадалась, что это розыгрыш букета и не торопилась в нём участвовать. Стася с недовольством глядела на неё, ведьма делала вид, что упорно этого не замечает.       — Что-то подсказывает мне, что Стася хочет, чтобы ты вышла, — подсказал Никлаус.       — Да, я вижу, — подтвердила ведьма. — Она говорила, что отдаст мне свой букет. Пусть у других девушек хоть будет шанс.       — Как великодушно… или трусливо. Вдруг тебе не повезёт, — нагло предположил он.       — Мне показалось или ты бросил мне вызов? — удивлённо уточнила Морена.       Ответить Никлаус не успел, потому что Стася проявила настойчивость в своём желании пригласить Морену к участию. Она вооружилась микрофоном.       — Где моя подружка? Морена, последняя ленточка дожидается тебя, - возмущённо объявила Стася.       Ведьма бросила на Никлауса недовольный взгляд и направилась к подруге. Стася наблюдала за её приближением с довольным выражением лица. Морена воздержалась от комментариев и взялась за последнюю ленту. Девушки образовали полукруг перед невестой. Ленты свободно болтались в руках каждой до того момента, пока им не дали сигнал. Тогда девушки потянули за них, Морена слегка дёрнула рукой. Красные ленточки повалились на пол и в руках ведьмы осталась единственная лента, которая была крепко привязана к букету.       Девушки рядом принялись аплодировать. Стася шире улыбнулась и направилась к Морене, чтобы передать ей букет. Подруги обнялись.       — Ты шельма, я знаю, что ты зачаровала букет, — шепнула ей ведьма.       — Не имею ни малейшего понятия об этом, — с притворным возмущением отозвалась Стася.       Морена в ответ усмехнулась. Она собиралась вернуться на своё место, но подруга её задержала и потянула за собой.       — Ни с места, а то пропустим самое интересное, — быстро пояснила она.       В центре зала теперь оказался Вячеслав, в его руках была бархатная коробочка, в которой хранились их со Стасей брачные кольца. Морена удивилась, заметив, что Никлаус выходил поучаствовать. Она могла поклясться, что он чувствовал её взгляд на себе и намеренно его игнорировал.       — От чего-то ощущаю какой-то сговор, — как бы невзначай поделилась Морена.       — Ты раскусила, да? — взволнованно уточнила Стася. — Пять месяцев убила на переговоры, чтобы надеть это платье.       — Отличная способность выдумывать на ходу, — усмехнулась ведьма.       Вячеслав поднял руку с коробочкой и совершил движение, как если бы питчер сделал бросок бейсбольным мячом. Толпа парней оживилась, те кто стояли сзади попытались оказаться ближе к жениху. Но всё так быстро решилось, что почти никто ничего не понял. Никлаус поднял руку над собой, демонстрируя всем пойманную коробочку. Парни поддержали его аплодисментами.       — Не вижу. Кто поймал? — пробормотала Стася и потянула её за собой.       — Не переживай, всё сложилось весьма удачно, — съязвила Морена.       — Какая ты капризная, — пристыдила Стася. — Отдай букет, — она выхватила его из рук ведьмы и подтолкнула её вперёд.       Морена в недоумении посмотрела на неё. Светловолосая взялась за подбородок и повернула её голову в сторону. Парни расступались, пропуская Никлауса. Ведьма осознала, что они находятся в центре зала и все смотрят на них. Морена заметила, что у него в руках другая коробочка. Она решила, что он её поменял на ходу. Никлаус опустился перед ней на одно колено и её сердце пропустило удар. По спине её пробежали мурашки. Она замерла, не веря в то, что это происходило на самом деле.       — Моровена МакЛауд, ты станешь моей женой? — Майклсон выжидательно смотрел на неё.       Казалось, что время замедлилось и ничего больше не существовало, кроме этого момента. Ничего, кроме его внимательных зелёно-голубых глаз на расслабленном лице, протянутой к ней коробки с кольцом и её колотящегося сердца. Морена закивала.       — Да, — выдавила она дрогнувшим голосом, протягивая ему руку.       Она наблюдала за тем, как он надевает на неё кольцо, ответила на его поцелуй, почувствовала, как он обнял её и обнимала его в ответ, чувствовала, как он стирает с её лица слёзы. И по-прежнему не могла поверить происходящему. Всё было так неожиданно и волшебно одновременно, что ей не удавалось принять происходящее.       Когда Морена наконец смогла совладать с собой, она обнаружила, что они медленно кружились в танце. Рядом с ними были и другие пары, но ведьма их не замечала.       — Ты в самом деле безумец, — пробормотала она, впиваясь взглядом в Никлауса.       — Я учёл всё, через что мы прошли и подумал, что мы достаточно крепкая пара для того, чтобы связать себя узами брака, — расслабленно пояснил он.       — Да, другие виды связываний мы уже опробовали, — поддержала Морена.       — Ты же хотела избавиться от связи со своей семьёй, я нашёл способ это сделать, — весело поделился Никлаус.       — Отличное предложение. Сменить одну безумную семью на другую, — отшутилась Морена.       — Но ты согласилась, — самодовольно напомнил он. — Возьму на себя смелость предположить, ты решила, что моё безумие идеально подходит к твоему.       — Зришь в корень, — поддержала ведьма.       В течение вечера Морена то и дело смотрела на свою руку с новым аксессуаром, но до конца смириться смогла только под утро, когда они отправились в любезно выделенную для них комнату.       — Вспомнил о том, что ты джентльмен и преклонил колено, — восхищённо припомнила ведьма.       — Впервые за всю свою долгую жизнь я решился на это добровольно, — озадаченно проговорил он. — Удивляюсь сам себе.       — Запишу это в список твоих достижений, — предупредила Морена, обнимая его за шею. — Ты никогда не был рыцарем, но стал им ради меня и сразил наповал.       Она поцеловала его. Поцелуй вышел весьма деликатным.       — Я раздумывал об этом в течение года. Не всё время, конечно. Но с той поры, когда мы были в Париже, эта мысль меня не оставляла, — поделился он.       Ведьма припомнила их поездку в Париж и ту свадьбу, которой она неволей засмотрелась. Никлаус предложил ей посетить их празднование, а она пригрозила, что оторвёт ему голову, если он испортит их торжество. Это воспоминание вызвало у неё улыбку.       — Я люблю тебя, — чувственно отозвалась Морена. — Благодарю судьбу за встречу.       — И мне есть за что быть благодарным, — поддержал Майклсон с улыбкой. — Я люблю тебя, пташка.

***

      По возвращении домой, Морена вернулась к проклятию оборотней. В собственных книгах у неё было критически мало информации об оборотнях, поэтому она решила заглянуть в гримуар Эстер.       Ведьма просмотрела записи, больше всего её заинтересовали две из них — обряд, способный сдержать волчью сторону и заклинание для зачарования лунных колец, они позволяют контролировать своё превращение. Морена обнаружила некоторую закономерность в используемых ингредиентах и размышляла над тем, как они могли помочь побороть проклятье.       Она потратила целую неделю на то, чтобы собрать мозаику из имеющихся у неё частей информации. Морена использовала повторяющиеся ингредиенты и сварила из них отвар. И теперь придирчиво рассматривала мутно-зелёную жидкость. Она была зачарована несколько изменённым заклинанием, которое накладывали на лунные кольца.       Это придавало больше уверенности в результативности, но не в том, какого именно результата ожидать.       — Это сработает? — с надеждой поинтересовалась Хейли, рассматривая баночку.       — Будем на это надеяться, — неохотно отозвалась Морена. — Единственное, что я знаю точно, зелье не навредит.       — Уже лучше, чем ничего, — дружелюбно подметила Ева.       — Я воспользовалась чужими заклинаниями, — поделилась Морена. — Ведьмы создали их специально для оборотней, поэтому решающее значение для применения — фазы луны. Выпить его нужно будет в полнолуние, — огласила она.       До полнолуния было ещё две недели, что было сущим пустяком для тех, кто провёл не одно десятилетие с этим проклятием.       Ведьма направилась в город, чтобы вновь отыскать подозрительную ведьму Сабину. Морене показалось, что в проклятии оборотней и магии, которая исходила от ведьмы было что-то похожее.       Но сегодня Сабины не было в городе. Морена чувствовала небольшую тошноту и слабость, поэтому решила зайти в кафе, чтобы перекусить и восстановиться. Она ощущала на себе пристальное внимание одной из девушек и чувствовала, что та была ведьмой. Морена решила попытать удачу и поинтересовалась об оборотнях у неё, но ничего нового девушка ей не рассказала. Ведьма не знала, что она была знакома с Сабиной. Ровно так же, как и не знала о том, что девушка знает её под именем Лолита Саммерс.       Морена решила выбраться из города и попробовать встретиться с Сабиной на следующий день. Когда она вновь появилась в городе, её заметила та же девушка из кафе. Череда событий привели к тому, что Морена стала той, из-за кого ведьма Нового Орлеана нарушила запрет и использовала магию. Колдовство её было направлено на Морену, потому что девушка увидела в ней средство достижения цели.       Морена уже возвращалась назад и внезапно поняла, что заблудилась. У неё закружилась голова и она схватилась за ствол дерева. А затем сползла по нему без сознания.