Devil's last dance

      Аббадон была хитрой, теперь уже она предлагала сотрудничать. В перерывах между болезненными вскриками, рыцарь пыталась убедить Морену в том, что им нужно подготовить войско и свергнуть Небеса, подчинив себе всех ангелов или уничтожив их. Она надеялась склонить на свою сторону Джека, сына Люцифера, который теперь заправлял Небесами. Морена остановила пытку, но лишь для того, чтобы взяться за последнее оружие. Аббадон ей уже порядком надоела.       — Бога нет, а Небеса в руках отпрыска дьявола, — глумливо подытожила Морена.       — И в нём от отца больше, чем он сам представляет. Стоит лишь подойти с правильной стороны, — бормотала демоница, пытаясь её заговорить.       Морена на это не велась и уже взяла в руки кольт. Легким движением она вынула барабан, убеждаясь, что в нём есть патроны. Три из пяти. Отличная возможность, чтобы сыграть в русскую рулетку. Аббадон догадалась, что Маклауд не намерена поддерживать с ней разговор, но ей нужно было сохранить свою жизнь любым способом, потому что она, итак, провела долгое время мёртвой.       — Ты ведь не догадываешься о собственном потенциале, — заговорила она.       Морена направила на неё кольт и нажала на курок, но вместо выстрела раздался щелчок.       — Упс, — со смешком нашлась ведьма, — Насколько ты удачлива, Аббадон? — интересуется она, ещё раз крутанув барабан.       — Я разлила вокруг тебя святое масло и подожгла. Переступив черту, ты умерла. Морена, ты должна понимать, что это означает. Я могу помочь тебе со способностями. Ангелы и демоны не так уж различаются по своей сути, — тараторила демоница.       — Весьма занимательно, поделишься этим с кем-нибудь другим.       В пыточной прозвенел выстрел, а в воздухе запахло порохом. Морена оставила кольт, стащила со стола тесак и наконец вышла из пыточной. Она велела первому подвернувшему демону созвать на совет демонов-торговцев, а до его наступления вымеряла шагами тягучие коридоры преисподней с тупым тесаком наперевес. Рыжеволосая царапала им по стене, вызывая тем самым искры, из-за чего он всё больше не годился для того, чтобы им можно было что-то разрезать, но теперь на отлично мог справиться с безжалостным разрыванием мягкой плоти. Вместе с тем Морена зачитывала вслух стишок, вдохновившись унылыми завываниями грешников, разносящихся в коридорах.

«Пусть род людской в грехах блуждает,

Я буду властвовать над ним,

Моё распутство миром правит —

Как Адом правит властелин!»

      — Mors iam prope est, — довольно протянула Морена, уловив слабый запах магии Ровены. Она определённо была рядом.       — Морена… — донёсся робкий голос из-за её спины.       Рыжеволосая с просочившемся на её лице недовольством, обернулась. И встретила перед собой того демона, которому было поручено созвать собрание. Встретившись с ведьмой взглядом, демон встрепенулся и явно занервничал. Внезапный захват власти в Аду был достаточно волнительным событием, в особенности из-за того, что никто не знал, чего можно было ожидать от Морены.       — Демоны ожидают в главном зале, — кротко предупредил её черноглазый.       Морена слегка нахмурилась, вспоминая о том, как шло время в Аду — счёт её жизни должен был переведён на новый формат. И у жизни теперь в самом деле бешенный темп. Один только час равняется пяти часам на Земле!       «Нельзя терять времени даром!» — тут же решила Морена и, развернувшись на каблуках, грациозно направилась в главный зал. Чтобы через несколько минут с гордым видом и натянутой улыбкой войти внутрь под зорким наблюдением любопытных взглядов.       Морена собиралось было с самого порога завести разговор о том, для чего все были собраны сейчас здесь, но её мысль сбило тихое рычание, пролетевшее по главному залу.       — Откуда звук? — поморщившись, поинтересовалась она. Вопрос можно было считать риторическим, потому что сразу после этого Морена догадалась о том, что источником звука была гончая Кроули — Джульетта. — А, это ты, псина недобитая, — с долей раздражения огласила ведьма и швырнула в сторону гончей тесак. Когда в ответ послышался тихий скулёж, на лице Морены вновь появилась улыбка, предназначенная для ожидающих её шестнадцати демонов.       Рыжеволосая использовала небольшую заминку, чтобы подойти к демонам поближе и окинуть их оценивающим взглядом.       — Холёные-то какие, — спокойным тоном изрекла ведьма. — И все как на подбор точно ёлочные игрушки — красивые и бесполезные, — с презрением добавила она.       — Ровена запретила нам работать! — с возмущением отозвался один из демонов. Морена без труда определила говорившего и тут же заставила его припасть перед ней на колени.       — Но не убила же! — рявкнула в ответ рыжеволосая, но затем искусственно вызванный эмоциональный всплеск быстро затих. — К вашему счастью всё в этом мире конечно. И со мной пришёл конец вашему безделью, — спокойно пояснила Морена, замечая, что её речь приободрила красноглазых. — Прислушайтесь, — попросила ведьма и задумчиво рассмотрела потолок главного зала. — Как по мне, довольно тихо, — скучающее подметила она. — И, если до главного зала в скором времени не начнут долетать душераздирающие крики, придётся напомнить вам о том, что конечна так же и ваша жизнь, — бесстрастно заявила она.       Несколько красноглазых покосились на демона, стоящего на коленях, предполагая, что он станет первым, на ком Морена продемонстрирует конечность их жизни. Рыжеволосая шумно выдохнула и с решимостью взглянула на каждого, донося до демонов своё распоряжение.       — Я хочу, чтобы вы бесстыдно лгали каждому, кто подвернётся вам под руку, обещайте что угодно в обмен на душу и пусть фантазия вас не подводит, а ясный ум всегда помнит о мелком шрифте, сулящем нам более выгодное положение, — твёрдо проговорила она, крепче ощущая своё возвышенное положение. — Измотайте палачей новыми душами и не думайте давать им спуску! — строго наказала ведьма, наблюдая то, как демоны перекрёстков воспрянули духом из-за того, что им вернули свободу. — С этих пор добывание душ приобретает соревновательный характер, так что, потрудитесь выудить свой азарт для того, чтобы впечатлить меня своими результатами! — желать ей было больше нечего. Разве что, того, чтобы души с завидной интенсивностью попадали в Ад, возвращая их боевое величие. — Можете приступать, — объявила Морена и от красноглазых и след простыл.       От всех, кроме того, что ещё был поставлен ведьмой на колени. Теперь, когда цели ведьмы были известны, можно было уделить время для преподнесения хорошего урока.       — Я здесь власть и дерзость не потерплю, — обозначила рыжеволосая, свысока глядя на демона у своих ног.       — Пощади, Морена, я не посмею больше тебе дерзить, — подал голос красноглазый.       — Моли. — холодно потребовала она. — Умоляй дать тебе возможность послужить мне.       И он молил, ведь так удачно оказался уже на коленях. Молил, целуя ноги, протянутые к нему, пока Морена обдумывала, был ли он на самом деле таким услужливым или лишь притворялся покладистым, чтобы сохранить свою жизнь. Это могло помочь выяснить только время, ровно так же, как и то, насколько он был полезен.       Морена отпустила его не из жалости, ведь мольбы его, не вызвали в ней ровным счётом ничего, кроме скуки. Души, которые он мог раздобыть — это всё, что интересовало ведьму и, если он окажется бесполезным, она уже решила, что убьёт его.       Отключенная человечность, определённо, ощущалась иначе. Память оставалась неизменной — все воспоминания доподлинно сохранялись в сознании такими, какие они были. Ты помнил о том, когда был счастлив и весел или же грустил и печалился — просто во время отключения человечности тебя больше ничего не заботило. К тому же, человечность то и дело искала способы вернуть себе управление.       Лишаясь души, память становилось первым, с чем происходили изменения. Во-первых, радостные воспоминания стирались почти подчистую, а те редкие моменты, которым удавалось сохраниться в памяти, становились блеклыми и безвкусными, лишёнными теми самыми светлыми чувствами, которые в себе раньше хранили. Зато удавалось хорошо сохранить воспоминания, пропитанные «негативными чувствами» — злость, обида, ревность, досада, разочарование, отчаяние — собою они заполняли всё пространство в разуме и казались такими свежими, словно произошли с тобой буквально на днях. Но вот в чём загвоздка — до них не было никакого дела их обладателю. И вся память становилась просто мусором, который приходится таскать вместе с собой, не зная о том, где найти для него урну.       Эмоции не вызывают реальных чувств. Они становятся просто маской, которую ты натягиваешь на лицо — вот маска с улыбкой, эта маска немного хмурая, а эта годится для серьёзных переговоров и т.д. И ни одна из них тоже не имеет никакого значения. Общее состояние держится стабильно — холод и апатия ко всему происходящему. И ко всем приходящим и уходящим в том числе.       — А теперь мне нужны те, кто перешёл на сторону Аббадон, — предупредила Морена того же черноглазого, который собрал для неё красноглазых.       В главном зале всё ещё были следы недавней перепалки. Коротая время, рыжеволосая наблюдала за тем, как демоны наводили уборку. Величественное место и в половину не было таким сильным, как прежде. Морена помнила, что ещё на этапе обучения Ад казался невероятным энергетическим местом. Но теперь казалось, что силы в нём не больше, чем в розетке. Как раз для того, чтобы это исправить, ведьма отпустила на волю красноглазых демонов. Ад постоянно пополнялся душами, но их было недостаточно. С демонами-торговцами они могли вернуть себе силы гораздо быстрее.       Сила нужна для безопасности. Это закон самой природы — чем ты сильнее, тем больше у тебя шанс на выживание. А там, кто знает — придётся тебе бороться за выживание или нет. Но лучше всё же быть сильным. Затем можно будет поразмышлять над тем, как распорядиться этими силами. Может, они сами бросят кому-то вызов.       Посыльный демон вернулся в компании пяти черноглазых. Хотя Морена точно знала, что их было больше, не стала обращать на это внимание. Когда прибывшие демоны увидели её на троне они не выдали никакой реакции, но они точно были удивлены. Аббадон была сильнее и дольше жила на этом свете, а Морена сразила её одной своей несдержанностью.       — Меня интересует, на что вы тратили время под её руководством, — пояснила ведьма.       — Искали книгу, — тупо ответил один из демонов.       — Мы в Аду? — поддела его Морена. — Если я хотела знать что-то очевидное, попросила бы прямо.       Демоны коротко рассказали ей, где проходили их поиски, в каких источниках они искали подсказки и наводки. По существу, им не удалось узнать ничего стоящего. Весомой зацепкой стал дом, на который демонам указала Морена. В разговоре она вновь столкнулась с тем, что эта информация начисто стиралась из её памяти. Пользуясь случаем, ведьма оставила для себя записку, чтобы она всегда была перед глазами.       — И что же? — любопытствовала Морена.       — Мы пытались проникнуть внутрь, но снова и снова сталкиваемся с тем, что сосуды умирают, а нас насильственно изгоняет из тела, — ответил другой демон.       Морена смотрела на них с расслабленным лицом, а сама размышляла над тем, что управлять Адом могло быть не так впечатляющее, как ей представлялось. Это проясняло то, почему демоны то и дело устраивали войны. Во-первых, они самостоятельно и с большим рвением становились расходным материалом. Во-вторых, встречаясь с такой непроходимой тупостью, неволей хотелось убивать.       — Я как-то слышала выступление одного оратора, он говорил: «не надейтесь на новые результаты, если вы всё время совершаете одни и те же действия», — спокойно рассказала ведьма. — Если не получается войти внутрь дома, попробуйте его разнести, — на лице её появилась улыбка.       Демоны отправились опробовать новый приём. Морена же тем временем обратила внимание на посыльного. Она его раньше не видела и не мудрено — демоны то и дело меняют оболочку, попробуй за всеми уследить. Но он без возражений выполнил оба её указаний, так что, Морена решила, что может уделить ему немного внимания и узнать его имя. Звали его Джесси. Раз уж он выказывал такую услужливость, ведьма решила его взять в оборот.       — Разыщи-ка мне ещё демонов, кому особенно нечем заняться, — наказала она.       Джесси вновь послушно исполнил её указание и перед ней теперь было трое новых демонов. Морена внимательно рассмотрела их, но по внешности интеллекта не разгадать, пришлось немного с ними переговорить о том, чем они занимались до этого. Разговором она осталась довольна.       — Хочу, чтобы захват власти был осуществлен по всем традициям, — предупредила Морена. — Для соблюдения традиций не хватает только лишить жизни прошлого правителя. Ваша задача разыскать Ровену, взять её в плен и привести ко мне.       Демоны отправились выполнять её поручение. На том у Морены кончились дела, и она отправилась к шкафчикам, чтобы узнать, что теперь было в арсенале у Ровены.       — Морена, я могу посмотреть на то, как обстоят дела с разрушением дома, — предложил Джесси.       Ведьма дала ему разрешение отлучиться, отмечая, что было бы славно обрести побольше таких как Джесси, но это успеется. Прежде всех и каждого ожидала проверка на верность и только после неё можно будет решать дальнейшую судьбу каждого демона.

***

      Джесси наспех глянул на то, как обстояли дела с домом. На первый взгляд казалось, что это хилая постройка. И что с того, что он был возведён из камня, технологии позволяли сносить здания крепче и выше. Вокруг него было множество разнообразных машин — экскаватор с погнутым ковшом, ломовоз с вывернутым краном, отломанный гидромолот. Дом был нерушим, но демоны не сдавались. Джесси быстро сообразил, что увиденное Морену не порадует.       Ещё будучи ведьмой, Морена, едва не сложила Ад как карточный домик из-за всплеска магии. Демоны помнили какова она в гневе. От этого они опасались её злить. Теперь было вдвойне опаснее, потому что достаться могло всем и каждому. Никто не сумеет её разжалобить и заслужить помилования. Это невозможно, пока она не пройдёт обряд исцеления.       Джесси вернулся в Ад и совершил небольшую прогулку по петляющим коридорам в поисках необходимой двери. За ней он прошёл ещё через три и немного растерялся, не обнаружив последнего прохода. Демон наугад выбрал участок в стене и слабо постучал. Необходимая дверь появилась слева от него. Джесси был одним из тех немногих, заинтересованных в том, чтобы Морена стала такой же, как прежде. С Ровеной было довольно спокойно и в Аду всё было стабильно нормально. Демон к ней привык, а к «смене власти» относился настороженно.       — Морена послала троих демонов, чтобы они вас разыскали, — доложил демон.       Ровена в ответ лишь слегка улыбнулась. Эту новость ей было легче перенести, чем тогда, когда ей об этом напрямую высказалась Морена. Эта новость была хорошей, потому что дочь решила не использовать магию для её поисков. Вероятно, считала, что тогда всё будет слишком легко. Это играло Ровене на руку, хотя положение, в котором она оказалось, было тяжёлым и опасным, но не безвыходным. Ломая голову над тем, как быть дальше, Ровена смогла успокоиться. Скажи ведьма, что она спокойна, это была бы ложь. Эмоции в ней зашкаливали, но теперь страх её не душил. Он лежал мёртвым грузом где-то в области живота. А в таком состоянии она уже хоть что-то могла предпринимать.       Больше охоты объявленной за её головой, Ровена переживала о своём прошлом доме, который теперь по наводке Морены пытались разнести, чтобы добраться до того, что было внутри. Ведьма поинтересовалась о нём у Джесси и успокоилась, выслушав его ответ. Магия, защищающая дом, всё ещё была сильна и печать, что Ровена на него наложила оберегала его. Так будет и впредь. Даже в том случае, если ведьма умрёт, заклинание по-прежнему будет действовать.       Ровена верила в неотвратимость пророчества, но никогда не намеревалась становиться лёгкой мишенью. Она не доставит Константе такой радости. Ну уж нет. Небеса, возможно, и заслуживали разрушения, и Джек заслуживал смерти, но о своём возвращении эта гарпия может и не мечтать.       — Спасибо, Джесси, — поблагодарила ведьма.       — Я могу чем-нибудь ещё помочь? — с надеждой интересуется он, рассматривая предметы, которые принёс ведьме в прошлую встречу.       — Тебе лучше находиться с Мореной рядом, чтобы не упустить возможность, когда мы нападём, — пояснила Ровена.       Джесси ушёл, и они вновь остались втроём. Ведьма спрятала дверь и вернулась на прежнее место. Про себя Ровена радовалась тому, что у Морены были такие преданные друзья, с ними дело имеет больший шанс на успех. По крайней мере, в представлении Ровены именно так и было. Если они в половину не были таким пытливыми, цены им не было.       — Разве не очевидно, что Морена потеряла свою магию, раз она отправила за вами демонов? — с лёгким раздражением уточнила Иззи, с неодобрением разглядывая пистолет в своих руках.       — Уж поверь мне, магию Морена не потеряла, — возразила Ровена.       — Почему? — вновь поинтересовалась Иззи.       «Потому что сильные гены отца образовали неразрывную связь с моими генами, позволяя Морене быть кем угодно, не теряя при этом ни магии, ни волчьего проклятья», подумала Ровена, но ответила совсем другое:       — Потому что в нашем роду необъятная сила и с такой лёгкостью она ни за что не покинет нас.       — А как же все разговоры о природе? — подключился Никлаус. — В последнее полнолуние Морена не обратилась. Не означает ли это то, что природа всё же ей воспротивилась?       За то немногое время, что они провели вместе и разговоры, которые у них случались, Ровена догадалась, что о беременности Морены они оба не знали. Ведьма не желала расставаться со своими секретами, а выдумывать очередную ложь ей осточертело, поэтому она решила обернуть разговор в свою пользу.       — Природа ею восхитилась, а не воспротивилась, — легко возразила Ровена. — Морена не обратилась, потому что это может навредить ребёнку. Уж я-то знаю, что на время беременности с оборотнями не случается обращений, — с улыбкой заявила она.       Иззи и Никлаус были поражены её ответом. Как и следовало ожидать, они ей не поверили. По крайней мере теперь они задавали другие вопросы и на них Ровена была готова ответить.

***

      Морена проходилась вдоль коридоров. Палачи ожили и с энтузиазмом преступили к своим обязанностям, заставляя своих жертв стенать и выкрикивать. Это ласкало Морене уши. Производительность красноглазых её устраивала. Понемногу, тихим сапом они добьются своего. В любом случае, торопиться было некуда. Ад хоть и был возведён за один день, но ни одним днём стал великим. Не за один день он ослаб, следовательно и не за один день восстановит силы.       Возвращаясь в главный зал, Морена заглянула в свою комнату, но ничего интересного в ней не обнаружила. Она больше не была её любимым местом. Куда больше ей нравился главный зал. Он был единственным местом в Аду, взглянув на которое, можно было понять, что находишься в замке. Разве что окон в нём не было, но они и не требовались.       К Морене вернулись её непутёвые демоны-искатели-книги. Как предсказывал Джесси, ведьма оказалась ими недовольна. Но к счастью и удивлению всех, она не разгневалась.       — Я готова задымить каждому из вас в задницу только для того, чтобы узнать, есть ли у вас мозги, — с презрением поделилась Морена. — Потрудитесь найти ведьм, которые снимут чары, потому что очевидно, что дом защищён магией, — строго распорядилась она.       Демоны вновь отправились сражать непреступную крепость. Ведьма взялась за гримуар Ровены. Но он казался бесполезным. Морена небрежно оттолкнула книгу, не веря в то, что когда-то её считала настоящим сокровищем магических заклинаний. Когда-то она использовала её для обучения, но теперь, по её мнению, она годилась лишь для того, чтобы подтереться.       Острое обоняние Морены уловило знакомый запах. Она безошибочно его вычисляла среди других. И теперь деловито сложила руки в замок, с интересом всматриваясь в двери главного зала. Из-за неё в следующее мгновение появился Никлаус. Подозрительно расслабленный для всего произошедшего.       Морена задумалась, мог ли он не знать, что она лишилась души. Вполне возможно. В таком случае, она будет рада рассказать ему новости из первых уст.       — Здравствуй, любовь моя, — вальяжно проговорил гибрид, приближаясь к столу.       Морена на это никак не отреагировала. Ей показалось, что ни к чему будет давить из себя эмоции, раз у неё внутри абсолютный штиль.       — Ты не нагостилась ещё у мамы? Не скучаешь по дому? — беззаботно интересовался он, размещаясь на стуле напротив неё.       — Ты многое пропустил, Никлаус, — на лице её всё же появилась улыбка. — Я дома, а мама у меня в гостях. И ты теперь тоже мой гость.       Этот ответ пришёлся ему не по вкусу. Морена поняла это по тому, как напряглось его лицо. Рыжеволосая учуяла запах стресса.       — Почему ты так говоришь? — в недоумении уточнил он. — Ты же никогда не любила Ад.       — Все меняются, — отмахнулась Морена. — Говорят глаза — зеркало души. Что ты видишь в моих? — она продемонстрировала ему новую функцию своих глаз — заполняться чёрной дымкой. Это был единственный навык демона, которому она научилась, но его было вполне достаточно для лаконичного ответа.       Никлаус вскочил из-за стола, с опаской рассматривая на неё. Запах кортизола стал сильнее. И теперь Морену потянуло по-настоящему улыбнуться.       — Всё ещё «любовь моя» или нам придётся выяснить свои отношения? — с издевкой поинтересовалась она.       Морена видела, что гибрид был шокирован. Поэтому решила, что он не знал о её переменах. Его замешательство забавляло. Она поднялась из-за стола вслед за ним, незаметно кивнув Джесси, чтобы тот подошёл к Никлаусу ближе.       — Ты обещал, что разделишь мою судьбу, какой бы она ни была, — довольным тоном напомнила Морена. — Но догадывался ли ты, что когда-нибудь всё так обернётся?       Рыжеволосая сделала ему на встречу ещё шаг, Никлаус в ответ отпрянул. И попал прямо в руки Джесси.       — Ты в самом деле рассчитывал получить моё сердце, не отдав взамен свою душу? — холодно любопытствует Морена.       Она решила, что палач Никлауса должен быть самым искусным и изощренным. Жаль, что от Аластара она избавилась, он бы пригодился. Но Морена не долго об этом печалилась, рассудив, что на правах той, что пережила пытки от него, могла дать палачу особые указания или самой на время занять роль мучителя. Оба этих варианта её устраивали, но второй её особенно привлекал.       Морена не успела определиться с тем, как ей следует поступить, потому что от размышлений её отвлекли двери главного зала. Они шумно распахнулись и из-за них появилась её мечта, которая могла осуществиться.       Рыжеволосая неволей улыбнулась, глядя на то, как демон тащил за собой Ровену в главный зал. Она упиралась, но усилий её было недостаточно для того, чтобы противостоять его силе. Морена решила, что она займёт место палача, но вовсе не с Никлаусом. Нет. Теперь у неё была новая цель, которая будоражила её воображение сильнее.       — Сегодня прямо праздник какой-то! — торжественно огласила Морена.       — Священный, — пронеслось у неё за плечом.       Морена повернулась в сторону звука, а затем внезапно почувствовала, что её схватили за руки. Прозвучал резвый щелчок и на руках её повисли железные кандалы. Они обожгли ей кожу и вместе с тем она почувствовала, что ослабла. Морена с ненавистью взглянула в зелёно-голубые глаза.       — Джесси, хватай его крепче и веди в пыточную! — зло распорядилась она.       В этот момент демон, который схватил Ровену отвлёкся, и хитрая ведьма вложила ему в руки тайный мешочек собственной разработки. Хватка демона тут же ослабла, теперь он стал пленником её заклинания «связать и очистить». Демон склонился из-за приступа кашля, а из рта его вытекла струйка густой чёрной жидкости. Ровена оставила его без внимания.       Как раз к этому времени в зале появилась Иззи. Она дала им фору разобраться самостоятельно, иначе ей пришлось бы нажать курок и выстрелить в Морену пулей с выгравированной на ней демонической ловушкой. Это был запасной план и Иззи надеялась, что до него не дойдёт. Потому что Морена была беременна, а она плохо владела огнестрельным оружием. Указания Ровены о том, что выстрелить нужно будет в руку или ногу, морально давили на Иззи. Убедившись в том, что Ровене и Никлаусу удалось поймать Морену в ловушку, демоница с облегчением опустила пистолет.

      Ровена настаивала на том, что больше всего стоило остерегаться красноглазых — из-за освобождения они могли вознести Морену в культ и готовы будут сделать для неё что угодно.       Для каждого было очевидным, что, повязав Морену по рукам и ногам, никто из них не мог расслабиться, потому что опасности окружали со всех сторон. Невозможно было предугадать, с какой стороны ожидать нападение.       — Ровена не изменяет себе, я даже не удивлена — вот я снова в цепях, чтобы быть с нею рядом. Гаже этого наказания и не придумаешь, я бы предпочла подставить свою голову на отсечение. Но вы не оставили мне выбора.       Оставаться в главном зале было опасно. Это ведь главный зал — самое примечательное место во всём Аду, первый в списке на посещение среди демонов. Об этом было заранее обговорено, поэтому они вернулись в ту же комнату, в которой разрабатывали план.       Ровена переместила Морену точно в центр нанесённой на полу пентаграммы. Для неё даже любезно был поставлен стул, в который Морена уселась, прогромыхав цепями. На самом деле стул был нужен не столько для удобства и комфорта, сколько из-за того, что с началом ритуала Морене будет всё труднее держаться на ногах.       Первой атаковала Морена, для чего она использовала одни лишь слова. Она била в самые уязвимые места и слов оказалось достаточно, чтобы чувствовать боль как от самых сильных ударов.       — Иззи наконец смогла побороться со своей трусостью. Зачем я только вернула такое жалкое существо в социум — избегая его ты только сделала всем одолжение. Жаль я не дождалась того момента, когда совсем сгинешь. Я избавлюсь от цепей только ради того, чтобы ты ещё раз стала свидетелем смерти Алека, может, тогда бы ты перестала быть такой жалкой.       — Прекрати, — строго указал вошедший в комнату Никлаус. Это стало ошибкой, потому что, привлекая внимания Морены к себе, он стал её следующей целью.       — Дражайший Никлаус вцепился в меня мёртвой хваткой…тебя не любят собственные родители, даже братья и Ребекка не испытывают к тебе любви, мечтая в тайне от тебя избавиться. Ты всерьёз думал, что я смогу тебя полюбить и так будет всегда? Что я захочу провести жизнь с кем-то вроде тебя? Параноидальным психопатом, которого следовало бы содержать в клетке подальше от всех остальных. Жаль Майкл так и не завершил начатое, и хоть ты бастард, быть неудачником тебя научил именно он.       Ровене осточертела эта тирада, она решила заколдовать дочери рот, пока он им не понадобится. Ведьма посмотрела на Иззи и Никлауса. Они пытались держаться стойко, но Ровена заметила, что всё сказанное Мореной сильно ударило по их боевому духу. Однако расслабляться было рано, потому что обидные слова — наименьшее из зол, с которыми они могут столкнуться.       — Я бы предложила стереть вам память, но увы магия во мне не безгранична, и она нам ещё пригодится, — строго подметила Ровена.       — Чепуха, — небрежно отмахнулся Никлаус. — Отец, вы как переживёте? — гибрид потряс священнослужителя, приводя его в чувства. Бедняга не знал, что, начиная службу в церкви однажды окажется в самом настоящем Аду, поэтому был белее снега и едва волочил ноги. — Вы главное не пытайтесь осмыслить услышанное и поменьше думайте об адских страстях, — строго наказал гибрид.       Майклсон отвлёк Иззи от раздумий, она нашла в себе силы сопротивляться услышанному. Эта небольшая сценка со святым отцом позабавила демоницу и на лице её появилась улыбка. Сама Иззи вела под руку прихожанку церкви, но она держалась молодцом. Хотя ей было страшно, но она была в сознании и без проблем передвигалась самостоятельно.       Её вера в Бога была очень кстати для их сумбурной компании, потому что для обряда нужен был тот, кто сможет исповедоваться каждый час и повторить это действие восемь раз. А из всех, кто участвовал в этом действии только одна исповедь могла затянуться на восемь часов и то, если бы времени хватило рассказать обо всех грехах и в них раскаяться.       Ровена напряженно проследила за состоянием священника. Выглядел он хило, особенно на фоне всех тех, с кем ведьме приходилось раньше встречаться. Верующие всегда использовали Ад для запугивания, но прежде священнослужители перед ним так не трепетали. Святые отцы во времена молодости Ровены изобретали способы борьбы с демонами — экзорцизм, святое масло, антидемонические символы, пентаграммы, сверхъестественное оружие. Всё это было их заслугой и они не только изобретали, но и были в числе первых, кто испробовал их самостоятельно на всех несчастных демонах, которые им подворачивались.       То, что Ровена наблюдала перед собой было жалким зрелищем, но деваться было некуда. Ведьма ни за что не позволит ему отойти на тот свет раньше, чем он исполнит то, для чего тут оказался.       Иззи усадила прихожанку на подготовленной скамье за столом. Демонице была отведена особенная роль, для чего ей даже пришлось сменить оболочку, чтобы сосуд был живым. Демоница подошла к Ровене. Ведьма держалась уверенно и это придало Иззи моральных сил. Иззи протянула Ровене руку и в момент прикосновения слегка поёжилась из-за того, что ладонь ведьмы была ледяной.       Ровена потянула Иззи за собой по направлению к Морене. Ведьма зашла за черту пентаграммы, это было рискованно, потому что пленённая Морена, хоть и ослабла, но была ещё в состоянии справиться с уязвимым телом Ровены. Ведьма протянула к дочери руку, та дёрнулась, словно собиралась вскочить и напасть. Иззи и Ровена от неожиданности встрепенулись. Демоница перепугалась и потянула ведьму на себя, вытаскивая её за пределы пентаграммы. Но затем они заметили, что Морена осталась сидеть на месте и догадались, что она провернула это лишь для того, чтобы их напугать. Из-за заклинания Ровены губы ведьмы были плотно сжаты. От её улыбки внутри неволей что-то сжималось.       Когда-то Никлаус размышлял над тем, какой могла быть Ровена МакЛауд. Те слухи, что о ней ходили будоражили его любопытство, в них она была великой и ужасной ведьмой. Морена подтвердила, что она сильна, но также поделилась тем, что Ровена была ужасной матерью. То, какого мнения придерживался о ней Кол гибрида злило, потому что из-за того, как Ровена относилась к Кроули и его любимой ведьме, Никлаус неосознанно её невзлюбил. Теперь Майклсон знал, что и у Ровены были свои слабости. Магия её сильна, но тело хрупкое. Пока они были заодно и в равной мере заинтересованные в успехе, Никлаус не станет использовать обнаруженную слабость Ровены против неё.       Гибрид видел, что выкинула Морена, поэтому обошёл её со спины и надавил на плечи, помогая Ровене осуществить задуманное. Ведьма коротко взглянула на него, а затем подошла к дочери и положила руку ей на плечо. Губы её зашевелились, но она не издавала ни звука. Радужка глаз Ровены засветилась неоновым жёлто-зелёным светом.       Завершив заклинание, Ровена вышла из пентаграммы и положила руку на живот Иззи, чтобы убедиться в том, что ей удалось сделать перемещение. Ведьма почувствовала, что ребёнок теперь был внутри демоницы. Это означало, что им нужно немедленно приступать к обряду, потому что у магического перемещения детей были свои последствия.       Особенно у ребёнка Морены. Такого абы кому доверить нельзя.       Никлаусу тоже хотелось потрогать живот, чтобы почувствовать в нём ребёнка, но сделать ему это хотелось с животом Морены.       — Уходи, Иззи, — указал гибрид. Демоница с пониманием кивнула и направилась прочь из комнаты.       Наступило время для священнослужителя. Никлаус поднял его с места и скомандовал, чтобы он приступил к своим обязанностям. Нетвёрдой походной и дрожащим голосом он принялся освещать комнату. Морене это не понравилось с самого начала ещё на этапе развешивания крестов. Это пугало святого отца.       — Больно ли это страшно освятить всего одну комнату, — вспылила Ровена. — И что с того, что она в Аду? Делай свою работу!       Святоша принялся зачитывать священные тексты и это не понравилось Морене ещё больше. Благо, он теперь не уделял ей столько внимания и не вздрагивал из-за каждого звона цепи или злого мычания.       После того, как комната была освещена, сил у Морены поубавилось. Ей стало дурно в освещённом месте. Для того, чтобы её исцелить ни Никлаус, ни Ровена ни колебались в намерении её ослабить.       Затем прихожанке пришлось исповедоваться вслух священнику, но в момент её откровений никто и не думал покинуть комнаты. Тайна исповедания была нарушена. Но они и не в церкви были, чтобы жаловаться на это обстоятельство.       После исповеди Ровена набрала крови из вены прихожанки, обработала место прокола, а затем протянула ей шприц, наказывая ей сделала Морене инъекцию. Никлаус вновь удерживал Морену за плечи, наблюдая за приближением прихожанки.       — Я не… я не знаю, как делать уколы, — неуверенно призналась она.       Никлаус смерил её хмурым взглядом. А затем взял Морену за лицо и повернул её голову в сторону.       — Вот тут на шее располагается яремная вена. Втыкаете острым концом и нажимаете на поршень. Не ошибётесь. — сквозь зубы проговорил он.       Прихожанка была на удивление понятливой. Во всяком случае, ей не потребовалось повторять. Дрожащими руками, но она потянулась к шее Морены и сделала ей инъекцию. Никлаус заметил, что, когда кровь попала в тело ведьмы, на открытых руках прихожанки засветилась вены.       А затем гибриду пришлось приложить больше сил, удерживая Морену на месте, потому что она взбрыкнула, пытаясь прекратить инъекцию. Её тело сотрясалось, а с сомкнутых губ доносились утробные возгласы. Так пошло время первого часа.       Каждая инъекция будет сопровождаться для Морены резкой невыносимой боль во всём теле. Ровена об этом предупреждала. Никлаус предположил, что во время следующего укола Морена уже не подпустит его к себе с такой лёгкостью. Легче способа, к сожалению, не было.       Морене было необходимо перенести все восемь инъекций крови, чтобы стать той, кем она была. А Никлаусу и Ровене предстояло перенести этот обряд вместе с ней. Для них, возможно, боль не была столь невыносимой, но это всё равно было мучительно.       В течение часа никто не разговаривал, потому что ни у кого, собственно, не было желания этого делать. Но из-за гнетущей тишины и царящей атмосферы в комнате, казалось, что время длится бесконечно.       И всё же Ровена наконец объявила о том, что час подходит к концу. Процедура повторилась вновь — прихожанка исповедовалась, Ровена собирала у неё кровь, а затем Никлаус помогал ей сделать укол. Майклсон оказался прав и ничуть этому не обрадовался. Морена не хотела попадать ему в руки, как могла она всеми силами пыталась избежать нового укола.       Никлаус никогда бы не поверил, что ему будет необходимо добровольно применить к Морене силу, но теперь обстоятельства были таковыми — происходило невозможное.       Прихожанка сделала второй укол, её вены вновь засветились, а Морена гневно мычала, пытаясь вырваться. Сразу после инъекции её тело ещё какие-то время невольно подёргивалось. А затем она повернулась к Ровене и Никлаусу и уставилась на них ненавидящем взглядом.       Майклсон про себя поблагодарил Ровену за то, что она заколдовала ей рот. Слушать то, что Морена могла рассказать у него желания не было. Тишина хоть и давила со всех сторон, но она не была способна всколыхнуть душевные раны. Но вот Морена вполне была на это способна.       Второй час близился к концу, это означало, что вскоре им нужно сделать третий укол. По большей части Морена была безучастна, у неё был болезненный вид. Но она словно копила силы для того, чтобы отчаянно сопротивляться каждой инъекции.       Ровена так же об этом предупреждала. Но до этого дня она знала о ритуале исцеления только понаслышке. Хотелось бы ей никогда не знать, какого было проводить ритуал самостоятельно, но желания её редко исполнялись. Ведьма молчала, потому что боялась нечаянно выдать свои тревоги. Ровена наблюдала за третьей исповедью и это будило в ней зависть. У неё не было никого, кому бы она могла доверить грехи, за которые она раскаивалась. А довериться кому-то из божьих служителей она не могла.       Это было дело принципа — никого хоть как-то связанного с Богом она к себе больше подпускать не намерена. Такая избирательность Ровены была выработана на основе личного опыта.       Ровена наблюдала за тем, как прихожанка стала делать Морене третий укол и зависть ведьмы вытесняли другие чувства. Ровена знала, чего ожидать, но всё равно не была к этому готова, хотя это был уже третий укол. Сердце в груди болезненно сжималось, но она не могла отвести взгляд. Ровена видела мучения Морены и хотела её от них избавить. Но не могла. От этого её кишечник превращался в тяжёлый тугой узел. Стенаний дочери сводили её с ума. Ровена каждый раз замирала и напрягалась сильнее, испытывая оголённые нервы на прочность.       Ведьма помнила, что умирать не так больно. Даже когда идёшь на это добровольно. Страшно — безусловно. Но не так мучительно. Ровена терзалась с каждым уколом, будто ей самой приходилось его получать и одновременно с этим, она изводилась от истязаний, через которые проходила Морена. Казалось, что Ровене стало бы легче самой занять её место. Но благими намерениями вытоптана дорога из Ада, а ей о таком и мечтать не стоит.       Из-за неприязни ко всему божественному, Ровена игнорировала все варианты, связанные с неисповедимыми путями, жизненными испытаниями и наказаниями. Так мог сказать святой отец рядом с ним, прихожанка, разумеется, с ним согласится. Но у Ровены была своя правда. Ведьма знала, что это расплата.       Расплата не связана с обещанием, МакЛауды бы в жизни такого не наобещали, чтобы через подобное проходить. Это была кара, которая дала их роду начало, но никогда не была заинтересована в том, чтобы сохранить им жизнь.       Ровена задумалась о грехах родителей, за которые приходится расплачиваться детям и ей стало не по себе. Она погнала эти мысли прочь и бросила недовольный взгляд на священнослужителя. Ведьма предположила, что из-за него её одолели подобные мысли и она этого не оценила, проклиная Бога, чтобы все ангелы снова свалились с Небес.       Минуло два часа. Прихожанка поставила Морене пятый укол. Реакция на него у ведьмы осталась прежней. Но они прошли уже больше половины и не могли позволить себе отступить. Никлаус и Ровена внимательно всматривались в Морену, пытаясь увидеть признаки того, что им удалось сдвинуться с мёртвой точки. Никаких улучшений не было, но и ухудшений тоже. Никакой динамики. Это испытывало их нетерпение.       — Самое худшее ещё впереди, — мрачно предупредила Ровена.       Майклсон смерил ведьму ненавистным взглядом. Он знал, что она говорит правду. Морене придётся столкнуться со своими чувствами и эмоциями, которые на время в ней утихли. Но это была правда, о которой он не просил.       — Вы столько раз влезали к ней в голову, я уверен, что вам не составит труда сделать это ещё раз, чтобы помочь Морене, — твёрдо заверил Никлаус. Он не потерпит возражений и не допустит того, чтобы Ровена злорадствовала из-за горя Морены. Пусть ищет себе другие радости.       — Разумеется, — отчеканила Ровена. — Мой материнский совет будущему отцу — своё мнение касательно воспитания чужих детей держи при себе, — неприязненно сообщила она.       Никлаусу нравился Кроули больше единокровных братьев, а Морену он безмерно любил и знал, что его чувства ничто не изменит. Майклсон был фанатом их характера, но в Ровене те же качества были ему ненавистны. Его уже пленила Морена. Любой другой ведьме он этого не позволит.       Ровена была расчётливой, не боялась дерзить и намеренно злить, потому что знала, что она нужна Никлаусу. По крайней мере, до тех пор, пока их с Мореной ребёнок вынашивала Иззи, а Ровена была единственной ведьмой, которая могла вернуть ребёнка настоящей матери.       Совет Ровены напомнил Никлаусу о ненависти и страхе перед собственными родителями. Это последнее, что было ему нужно.       — Если вам так скучно, что вы решили раздавать советы, можете заняться воскрешением Ксавье, — ледяным тоном предложил он.       — Как я уже сказала, моя магия не безгранична, — утомлённо отозвалась Ровена. — Я не смогу этого сделать… — она осеклась, но затем быстро добавила, — Без Морены.       Ведьма устало потёрла виски, удивляясь тому, что она неосознанно проговорилась. Ровена и впрямь не сумеет в одиночку возвратить Ксавье, но она так же знала, что даже в компании Морены это будет непосильной задачей. В соревнованиях со смертью Ровена постоянно терпела поражение и ей пришлось смириться с собственной немощностью. Ведьмы способны воскрешать, но это не означает, что им дозволено это делать. Это наказуемо чёрной магией и влияние её на ведьму крайне разрушительно.       Морена никак не желала принимать, что смерть — это конец. Она знала последствия, но всё равно искала со смертью встреч, игнорируя все предостережения Ровены. С тягой дочери к смерти ведьма ничего не смогла сделать. У кары было сильнейшее влияние.       После шестого укола произошло то, что привлекло внимание всех присутствующих. По лицу Морены потекли слёзы, Ровена расколдовала ей рот, позволяя наконец заговорить.       — Мне так жаль, — тихо призналась она, поднимая раскрасневшиеся глаза на Ровену. — Я выслушала шесть исповеданий, но не знаю, с чего мне хотя бы начать искать себе прощения, — в её голосе было столько сожаления, что это пробирало до души.       Морена раскаялась и выразила сожаления, что свидетельствовало о том, что её человечность возвращается. Этого Никлаус и Ровена добивались. В момент признания Морену было очень жаль, но с ней наконец случились изменения, и они были хорошими. Поэтому эта часть была самой лучшей по сравнению с предыдущими шестью часами.       — Начнём с исцеления, — твёрдо заявил Никлаус.       Морена кивнула, соглашаясь с его словами. Когда подошло время седьмого укола, она уже не сопротивлялась. Напротив, Морена сама повернула голову в сторону, открывая шею. Но Никлаусу всё же пришлось её придержать, потому что тело всё ещё сопротивлялось вводимой крови.       Оставался последний час для завершения ритуала, но радоваться и чувствовать облегчение было рано. Из-за стен стал доноситься шум. В Аду поднялось какое-то неясное волнение. Ровена вознамерилась с этим разобраться. Никлаусу это пришлось не по душе.       — Лучше переждать тут конца ритуала, — возразил он.       — Ад нельзя оставлять без присмотра, не то случиться так, что кто-нибудь усадит свою задницу на трон и провозгласит себя новым правителем, — наспех пояснила Ровена.       — Или кто-то вознамерится избавиться от предыдущего, — хмуро возмутился гибрид.       Ровена натянуло улыбнулась. Ему это тоже не понравилось. Он не о её жизни беспокоился, а о судьбе Морены и их ребёнка.       — Никлаус, я в Аду не впервые и как ты видишь всё ещё жива, — невозмутимо поделилась ведьма.       Она напомнила о том, что следует делать для завершения ритуала и всё же удалилась, чтобы выяснить в чём было дело. Никлаус напоминал себе о том, что скоро всё закончится. После ритуала они смогут вернуться домой и вместе решат, как им быть дальше. Морена словно прочла его мысли, потому что она вновь решила заговорить.       — У нас будет ребёнок, — казалось, что она была удивлена, но на её лице была лёгкая улыбка.       Никлаус всё ещё не мог этого принять и поверить. Ровена, конечно же, пояснила, как беременность стала возможной. Но от этого она не стала восприниматься более реальной.       Майклсон мечтал о семье, но в его представлениях всегда были только члены его семьи, избавленные от преследования Майкла.       Никлаус никогда не представлял себя в роли отца. Он прожил тысячу лет с пониманием, что это невозможно и ему было не до пустых размышлений об отцовстве.       А сейчас Никлаус не знал, как с этим быть. Теперь, когда он мог стать отцом, представить себя в этой роли было чрезвычайно трудно. Его терзала тревога. Никлаус боялся. Этот страх не был похож ни на один другой.       Но перед Мореной он показать этого не смел. Особенно сейчас Никлаус надлежало быть сильным.       — Будет, — заверяет гибрид. — Как только ты излечишься, мы сможем это обсудить в более подходящей обстановке, — рассудил он.       Морена склонила голову, но Никлаус видел, что на её лице была лёгкая улыбка. Майклсон хотел узнать, какого было её мнение, но обстоятельства и впрямь были для этого неподходящие.       Дождавшись окончания последней исповеди, Никлаус сам занялся сбором крови у прихожанки. Она была совсем плоха. Донорство крови никому не прибавляло сил. К тому же, она медленно, но верно слабела с каждым новым уколом. Ровена предупреждала, что прихожанка после ритуала умрёт, но и она и Никлаус относились к этому как к необходимой жертве.       Пробил последний час. Никлаус помог прихожанке подняться с места и дойти до Морены. Затем он обошёл ведьму со спины, чтобы придержать её за плечи. Никлаус напоминал себе, что это последний раз. Больше им через это не придётся проходить. Всего три шага, и они будут свободны.       Прихожанка воткнула в шею Морены иглы и медленно нажал на поршень. Это последний укол. На этот раз её вены загорелись ярче прежнего. Никлаусу пришлось зажмуриться. После чего он чётко проговорил то, что все восемь часов крутилось у него в голове:       — Exorcizamus te, omnis immundus spiritus, hunc animare dintegra, lustra.       Оставался последний шаг. Никлаус достал из-за пояса нож и протянул его над головой Морены прихожанке. Он почувствовал, как она взялась за рукоять и опустил его. Но она всё же взялась за него недостаточно крепко и нож свалился на пол. Никлаус в этот момент с недовольством уставился на неё. Если бы прихожанке не предназначалась смерть после обряда, он бы сам её убил.       Священник двинулся к прихожанке и помог ей поднять нож. Никлаус гневно проследил за ними, осторожно обхватывая голову Морены. Прихожанка совладала с собой, поднесла нож в ладони. Священник помог ей сделать надрез. А затем помог с тем, чтобы поднести руку к лицу Морены.       Наконец прихожанка с помощью священника плотно прижали ко рту Морены ладонь. И Никлаус произнёс последние слова:       — Lustra.       Вены прихожанки засветились вновь. Но на этот раз эта вспышка света длилась дольше. А затем она обмякла и свалилась в руки священника.       Никлаус оставил их без внимания. Ему оставалось убедиться в том, что исцеление завершено и они с Мореной могут отправиться домой. Майклслн подошёл к столу и взял с него плашку со святой водой. Достаточно было обмакнуть пальцы и брызнуть ими на Морену. Он так и сделал.       И ужаснулся. Потому что она отпрянула в сторону и нахмурилась от неприятных ощущений. А затем взглянула на него с жуткой улыбкой.       — Что ж, попытка не пытка, Никлаус. Видимо не каждому душа так уж и нужна, — ни в тоне, ни в лице не было и тени сожаления.       Никлаус не понимал, что это значит. Они завершили ритуал. Морена раскаялась. Прихожанка была мертва. Никлаус не мог ошибиться в словах. Но Морена осталась демоном. Так не должно быть. Ритуал должен был её исцелить.       Лицо Никлауса исказилось от злобы. Ему нужны ответы, а для этого нужна Ровена. Майклсон за долю секунды успел заподозрить её в итнриге. В том, что ведьма намеренно заставила его измываться над Мореной, а сама как ни в чём не бывало вернулась к своим демонам.       Майклсон спешно вышел из комнаты с твёрдым намерением разыскать Ровену. Никлаус заставит её за это поплатиться. Вначале он вынудит ведьму исцелить Морену, а затем она за это заплатит.

***

      Ровена была занята тремя возвратившимися демонов, которых дочь послала разнести её бывший дом. Они оказались крайне недовольны тем, что не застали Морену, потому что им был нужен новый совет.       Вначале Ровена внутренне позлорадствовала из-за того, что в дом им так и не удалось войти, а затем нашла для них подходящий совет, вернее, практическое действие по отправлению на тот свет.       Ведьма сумела с ними расправиться из-за прилива адреналина, но когда он иссяк, её ожидала новая беда, она столкнулась с тем, кто был послан отыскать её и доставить Морене. Ровене пришлось вступить в новый бой, в котором она рисковала потерпеть поражение, потому что сил у неё осталось не так много.       Ровену выручило внезапное появление Никлауса. Он ловко проткнул демона ангельским клинком, освобождая её из захвата. Но из-за его появления и выражения лица, Ровена догадалась, что её главное сражение ещё не закончилось.       — Почему это не сработало? — сердито спросил Никлаус.       — Это не могло не сработать! — возмутилась ведьма в ответ.       — Но не сработало! — гневно возразил гибрид.

***

      Морена с трудом выдерживала ритуал исцеления. Это и впрямь было нестерпимо больно. В какой-то момент ей самой стало любопытно, что из этого выйдет, но с каждым уколом, она не ощущала никаких изменений.       Разве что, задница болела сидеть и ей это всё как-то наскучило. Морена решила развлечься представлением. У неё ведь был небольшой актёрский опыт длиной почти в два года. Следовало реализовывать свои умения. Слёзы дались ей на удивление просто. Если бы она знала, что ей так легко станет плакать после потери души, то лишилась бы её раньше и по-прежнему предпочитала не плакать.       А сейчас Морене нужно было как-то развлечься. И к тому же выбраться из западни. Слёзы её восприняли отлично. Она видела, что смогла их растрогать. Они ей поверили. Хотя Морена и сомневалась в том, что её так просто отпустят, стоило продолжать представление ради возможности добиться свободы.       Проблема была в том, что она не могла из себя ничего выдавить. Казалось, что своим притворным раскаянием, Морена потратила всю возможность что-либо изобразить.       Она попыталась зацепиться за известие о ребёнке, но из этого ничего путного не вышло, потому что ей дико хотелось смеяться. Морена едва удержала приступи смеха и решила оставить эту тему.       А затем случилось то, что ускользнуло от внимания всех, кроме неё. Когда эта недотёпа выронила нож, он воткнулся в пол в аккурат по контуру нанесённой пентаграммы. Морена заметила, что след от ножа нарушил печать и прикрыла его ногой. Получить свободу оказалось куда проще, чем она рассчитывала. Даже не пришлось из себя ничего воображать.       Со священником Морена расправилась, ещё будучи в кандалах. Для чего на них была цепь, если не для того, чтобы накинуть ему на шею и резво дёрнуть.       После чего она сделала ещё два перелома, но не столь эффектных. Морена сломала себе пальцы, чтобы высвободить руку. Это прибавило ей сил, поэтому со второй руки она избавилась от браслета более щадящим способом.       Ей безумно хотелось встретиться со своим ребенком. И поговорить с матушкой и Никлаусом в равных условиях. Для этих целей у неё как раз был припасён кольт.

***

      Никлаус и Ровена вернулись в комнату и от увиденного они поразились. Морены там не было, зато были два мёртвых тела.       Не сговариваясь, они развернулись и побрели в обратном направлении. Ведьма стала перечислять места в Аду, в которые могла отправиться Морена. Но она сама себя выдала, используя кольт.       Надеяться было не на что. Но Ровена всё равно старалась верить в лучшее.       Надежда Ровены разбилась, когда они обнаружили, откуда раздался выстрел. Он прозвучал ещё раз. И донёсся он из спальни Морены.       Никлаус намеревался уже войти внутрь, но Морена опередила его, нараспашку отворяя дверь. Позади неё в неестественных позах лежали Иззи и Джесси.       Морена встретила их улыбкой. Ровена не смогла этого выдержать. Она не готова была прямо сейчас на ещё одно противостояние с дочерью. Ведьма ужасно испугалась за Иззи. Поэтому с губ Ровены прежде, чем она успела что-то осознать, слетело заклинание изгоняющее демона.       Морена тут же отреагировала, невольно запрокинув голову назад, она выпустила изо рта чёрную дымку, которая пронеслась мимо них. Это даст фору, пока Морена не найдёт новый сосуд в Аду.       Ровена сорвалась с места и подбежала к Иззи. Она была мертва. У неё на животе был выстрел от пули. Ведьма отчаянно приложила к ней руки. Но заведомо знала, что она ничего не почувствует. Ровена лишь подтвердила это и ей стало очень горько. У неё рухнуло сердце, а в горле встал ком.       Джесси тоже был мёртв, но ему досталась пуля в лоб. Будь на его месте Иззи, с таким ранением Ровена смогла что-нибудь сделать, но сейчас она была бессильна. Кольт — оружие невероятной силы, которое способно сразить кого угодно. Морена точно знала, что делает. Но вину и ненависть за это испытывала Ровена и чувства эти были обращены к ней самой.       О том, что Ровена не была бессильной и могла спасти дочь, ей напомнил Никлаус. Они вновь принялись решать, как теперь станут ловить Морену, какую ловушку ей устроят, что будут делать с её человечностью.       — Мы устроим западню с её телом. Морена вернётся в него, нам только нужно будет дождаться, когда это произойдёт, — поделилась Ровена.       — С чего ей вздумается возвращаться в своё тело, если она может стать кем угодно? — недоверчиво поинтересовался Никлаус.       — С того, что она не сможет долго находиться в другом теле, — коротко пояснила ведьма.       — Но другие же демоны могут, — возразил гибрид.       — Другие! — рявкнула на него Ровена. — Никакое тело не выдержит Морену, кроме её собственного, — не менее сердито добавила она.       Они организовали ловушку с телом Морены, но Никлаус не мог просто сидеть на месте. Вместе с Ровеной они отправились Морене навстречу. Сложно было точно определить, как долго они блуждали по Аду, но Майклсон успел познакомиться со многими местами, в которых ему прежде не доводилось быть. И нигде им не встретилась Морена.       Они провели неприлично много времени в поисках, но им так и не удалось её найти. Отчаяние привело их в главный зал. Прождав какое-то время, им всё так же не везло. У Никлауса уже не было терпения.       — Так ли вы уверены в том, что Морена не может покинуть Ад, как об этом заявляете? — с подозрением уточнил гибрид.       — Не может, — заверила его Ровена.       Но для убеждения этого было мало. В самой Ровене поднялась волна недоверия к тому, что она знала. Морена не должна была покинуть Ад, потому что её дух, душа и тело были крепко с ним связаны. Но чем больше приходило времени, тем сильнее становился страх ведьмы. Дошло до самых ужасных представлений. Ровена этого не желала, но думала о самом страшном.       Когда Никлаус вновь стал задаваться вопросами, выражать свою нетерпеливость, подозрительность и нервозность, Ровена решилась проверить самое страшное из своих подозрений.       Ведьма спустилась на девятый круг Ада, в место, о котором она предпочитала забыть. Измерение, которое она предпочла уничтожить, если у неё были на это силы.       Ровена наклонилась вниз к пропасти и взглянула на клетку. Она надеялась увидеть, что та, как и прежде была недвижима. Но она обнаружила, что цепи её ходили ходуном. А сама клетка раскачивалась из стороны в сторону. Ведьма едва не свалилась вниз из-за подкосившихся ног.       Ведьма осознала, что она сделала недостаточно для того, чтобы пророчество не было исполнено. Всё время, усилия, магия, манипуляции, запутывания, печати, заклинания — всё потеряло значение. Этого оказалось недостаточно. Ведьма заперла Константу в самую прочную ловушку с уверенностью в том, что она из неё не выберется и никогда не встретится с Мореной. Но это всё же произошло, потому что душа дочери оказалась внутри клетки Люцифера. Морена не просто лишилась души, она оказалась в месте хуже всего Ада.       Ровена потеряла всё своё обладание и сдержанность. Она не знала, что делать. Ведьма знала, как открыть клетку и освободить пленных, она это делала раньше. Но с тех пор прошло много времени и у ведьмы уже не было на это сил.       Оставалось разве что взломать все наложенные печати и открыть клетку, но на них уже посягнули и как минимум пять печатей уже были взломаны. Категорически нельзя допускать дальнейшего взлома печатей, потому что внутри помимо Морены было то, что у Ровены язык не поворачивалось назвать матерью.       — Можешь думать что угодно, но пророчество реально. Тьма в нём — Константа. Если её выпустить, апокалипсиса не избежать. — грозно поделилась Ровена.       — Почему она в заточении? Константа должна быть мертва!       — Потому что она была весьма предпреимчива в способах, которыми пыталась сохранить своё жалкое существование, — с недовольством поделилась ведьма. — Когда она продала нас, мы все стали связаны её кровью. МакЛауды её ненавидят, но без неё мы все лишимся жизни.       — За столько лет никто не нашёл способа избавиться от связи с чокнутой бабкой МакЛауд? — с сомнением уточнил Никлаус.       — Она не МакЛауд! — рявкнула Ровена в ответ. — МакЛауды не прислуживают Люциферу в отличие от неё. Когда выяснилось, что мы связаны, все были слишком заняты апокалипсисом. Позже, те, кто мог разорвать связь закончились, а контракт бесследно исчез.       — Значит должен быть способ освободить только Морену, — свирепо настаивал Никлаус. — Призывай на помощь того, кто сможет это сделать.       — Как же я сама не догадалась за всё это время попросить у кого-нибудь помощи, — раздражённо отозвалась ведьма. Никлаус угрожающее двинулся на неё, но Ровену это не остановило, — Будь у нас союзники жизнь стала вдвойне легче.       — Значит ты придумаешь как освободить Морену или я уничтожу все печати, что сдерживают клетку, — сквозь зубы процедил Никлаус.       — Значит, я найду способ как освободить Морену, а ты не одной печати не вскроешь, потому что я избавила тебя от проклятья, и ты не посмеешь нарушить моего запрета, — безапелляционным тоном отозвалась Ровена.