Ложь ради любви

Колин и Пенелопа, смеясь и поддерживая друг друга, входят в просторный номер для молодожёнов. В комнате царит атмосфера уюта: мягкое освещение, лепестки роз на кровати и шампанское в серебристом ведёрке. Это идеальный финал для свадебного вечера, который был полон поздравлений, тостов и танцев. Колин осматривает комнату, не скрывая саркастической улыбки. — Ну, Пен, кажется, мы слегка перестарались с этим «театром». Кто вообще придумал бросать лепестки роз? — он указал на постель, обсыпанную цветами. Пенелопа, пытаясь сдержать смех, вздохнула и опустилась на пуф у туалетного столика. — Знаешь, это всё Генри. У него безупречное чувство меры, — сказала она с лёгкой усмешкой. — Только вот меры у него всегда с избытком. Они переглянулись, и их смех затих, уступая место тишине. Колин, всё ещё в элегантном костюме-тройке, присел на краю кровати, ослабляя галстук-бабочку. Пенелопа, в ослепительно белом платье с кружевами, казалась настолько хрупкой и утончённой, что Колин невольно затаил дыхание, глядя на неё. — Тебе нужно помочь? — спросил он, кивнув на корсет её платья, заметив, как она осторожно потирает талию. Пенелопа замерла на мгновение, потом кивнула, опуская взгляд. — Да... если тебя это не затруднит, — её голос звучал тише обычного, будто в этой просьбе было что-то смущающее. Колин поднялся и подошёл ближе. Он стоял позади неё, его высокий силуэт отражался в зеркале перед ними. Пенелопа заметила, как его рука на мгновение задержалась в воздухе, прежде чем он осторожно коснулся ленты на её платье. — Ты уверена, что это хорошая идея? — шутливо спросил он, пытаясь разрядить напряжение. Она улыбнулась через плечо. — Не переживай, Колин. Я не кусаюсь. Его пальцы аккуратно взялись за шнурки корсета, и он начал медленно их развязывать. Тишина в комнате становилась почти осязаемой. Пенелопа почувствовала, как его пальцы случайно касаются её спины, посылая мурашки по коже. — Знаешь, Пен... — начал он, нарушая тишину. — Я думал, это будет просто спектакль. Но... — он запнулся, не зная, как продолжить. Пенелопа слегка повернула голову, но не до конца. — Что «но»? — её голос звучал почти шёпотом. — Но мне кажется, что я начинаю терять контроль над сценарием, — его голос был низким, почти интимным. Она ощутила тепло, исходящее от него, и тяжесть его слов, которые звучали так искренне, что ей стало трудно дышать. Шнуровка ослабла, и её платье слегка сползло с плеч, обнажая линию ключиц и пышный верх груди. Колин, будто во сне, медленно наклоняется ближе к Пенелопе. Её кожа светится в мягком свете лампы, а аромат её духов — нежный и едва уловимый — кажется, заполняет пространство между ними. Он чувствует, как тепло её тела притягивает его, и почти касается губами её обнажённого плеча. И тут внезапный, резкий звук разрывает тишину, как будто кто-то сорвал плёнку с идеального кадра. Колин отдёргивается, моргает и оборачивается, пытаясь понять, что это за шум. — Что за... — он не успевает договорить. Перед ним больше нет ни Пенелопы, ни номера для молодожёнов. Вместо этого он обнаруживает себя у гостевой спальне у старшего брата дома, лежащим на кровати, соскользнувшим с подушки. Плотные шторы на окнах пропускают лишь узкую полоску света, и вся романтика момента улетучивается под раздражающее дребезжание будильника. Колин вздыхает, проводит рукой по лицу и отключает проклятый будильник. — Прекрасно, Бриджертон. Просто прекрасно, — пробормотал он себе под нос. Сон ещё оставляет странное послевкусие. Колин сел на край кровати, опираясь локтями на колени, и пытается собрать мысли. Слишком уж реальным всё казалось: прикосновение к её платью, тепло её кожи, и этот взгляд... Он потряс головой, пытаясь прогнать остатки сна, и потянулся за телефоном, который лежал на прикроватной тумбочке. Экран ярко засветился, и первое, что он увидел, — уведомление о сообщении. От Пенелопы. Текст был лаконичен, но тревожным: «Колин, у нас ЧП. Позвони, как только проснёшься!» Его брови поднялись, и сердце тут же забилось быстрее. — Что на этот раз стряслось? — пробормотал он, торопливо нажимая кнопку вызова. Телефон зазвонил. Ожидание казалось бесконечным. Колин думал о том, что могло произойти, и почему Пен пишет ему в такую рань. Её голос в телефоне стал неожиданным и одновременно успокаивающим. — Наконец-то! Ты не поверишь, что случилось... — начала Пенелопа, но её слова утонули в шуме мыслей Колина. Он понимал одно: если Пенелопа говорит о «ЧП», то это точно не пустяк. Колин нахмурился, пытаясь сосредоточиться, пока Пенелопа тараторила в трубку. Её голос звучал взволнованно, почти панически: — Ты представляешь? Порция всё знает! Она вчера просто набросилась на меня с расспросами, почему я не сказала ей раньше. Это было ужасно! Я попыталась объяснить, что всё это... ну, только началось, и ты ещё не сделал официального предложения. Она, конечноже, мне не поверила! Колин закрыл глаза и потер виски. Ситуация становилась всё хуже. — Пен, послушай... — начал он, но не успел договорить. Дверь в его гостевую комнату вдруг открылась с легким скрипом, и на пороге появился Бенедикт, небрежно прислонившись к дверному косяку. В одной руке он держал кружку кофе, а на лице сияла хитрая улыбка. — Ну, доброе утро, мистер "Я тайно помолвлен". — Бенедикт насмешливо поднял бровь. — Знаешь, Колин, ты мог бы хотя бы намекнуть, прежде чем огорошить нас такой новостью. Колин, прижав телефон к плечу, бросил на брата усталый взгляд. — Бен, не сейчас. Но Бенедикт уже вошел в комнату, совершенно игнорируя просьбу брата. — Не сейчас? Ну уж нет, мой дорогой. Я просто обязан поздравить тебя с помолвкой! А знаешь, мама буквально светится от счастья. Она говорит, что всегда это предчувствовала. А я, признаться, думал, что ты вообще останешься холостяком. — Бенедикт! — Колин вздохнул, безуспешно пытаясь его остановить. — А Пенелопа, кстати, чудесный выбор. Правда, всегда думал, что у неё достаточно ума, чтобы держаться подальше от таких, как ты. И что она найдёт себе кого-то получше. Бенедикт отпил глоток кофе, подмигнул и, насвистывая, вышел из комнаты, оставив Колина в полной растерянности. — Ты ещё там? — голос Пенелопы вывел его из ступора. — Да, и если ты слышала это... — Колин звучал смущённо. — Я слышала всё, — Пенелопа тихо рассмеялась, несмотря на свою тревогу. — Если он знает, то знает и Элоиза. И это... очень плохо. Колин кивнул, словно Пенелопа могла его увидеть. — Ты права. Если Элоиза узнает об этом не от нас, она разнесёт всё на клочки. Мы должны поехать к ней и Филиппу как можно скорее. — Прекрасно. Только помни: вся эта ложь уже не просто затягивает нас обоих — она сжимается вокруг нас. Мы должны рассказать ей правду, она должна быть на нашей стороне. Колин не мог не согласиться. Он сидел на краю кровати в гостевой комнате, устало склонив голову, не зная, что больше беспокоило его — перспектива предстоящего разговора с Элоизой или то, что Пенелопа, его верная и тихая Пенелопа, вынуждает его рассказать правду. Это было странно. Словно за последние несколько дней она вдруг перестала быть просто старой знакомой и стала чем-то... большим. Что если они расскажут про их фейковую помолвку это перестанет что-то значить, перестанет быть лишь их секретом. Он поднялся, посмотрел на комнату. Гостевая в доме Бенедикта была оформлена сдержанно, но со вкусом. Светлые стены, пара картин в пастельных тонах, большая кровать с аккуратно заправленным покрывалом. На прикроватной тумбочке стояла лампа с тканевым абажуром, а рядом лежала книга, которую он пытался читать перед сном, но так и не смог сосредоточиться. Колин подошёл к зеркалу, висевшему на стене, и изучил своё отражение. Его костюм вчерашнего вечера всё ещё висел на стуле, чуть помятый, а рубашка была кое-как застёгнута. Он выглядел... усталым. — Пора собираться, — пробормотал он, проводя рукой по лицу. Открыв гардероб, он быстро выбрал что-то более повседневное, но, надевая вещи, поймал себя на мысли о Пенелопе. Её голос звучал в его голове, заставляя вспомнить о том, как она настояла, что Элоиза должна узнать правду. — "Если мы скажем ей первыми, она сможет нас поддержать", — её слова эхом отдались в его мыслях. Он застегнул пуговицы кардигана и остановился перед зеркалом. Колин вдруг почувствовал, как внутри него что-то сжалось. Он вспоминал её вчерашнюю улыбку, её глаза, полные тревоги и решимости. Она была не просто девушкой, не просто "лучшей подругой Элоизы". Онабыла тем, кто всегда стоял рядом, кто знал его лучше, чем он сам. Скользнув взглядом по комнате, Колин заметил на комоде оставленную чашку с остывшим чаем. Это привело его в ещё большее замешательство. Он не мог понять, почему его так волнует всё это. Собравшись с мыслями, он взял ключи и телефон. Прежде чем выйти, Колин остановился у двери, посмотрел на комнату ещё раз и вздохнул. — Почему всё так сложно? — тихо спросил он себя. Выйдя в коридор, он услышал, как Бенедикт что-то насвистывает на кухне, но решил не задерживаться. Ему нужно было ехать к Элоизе. И, пока он спускался по лестнице, одна мысль не давала ему покоя: он чувствует к Пенелопе что-то большее, чем хотел бы признать. Колин и Пенелопа подошли к таунхаусу Крейнов, изысканному зданию с тщательно подстриженными кустами у входа. На фоне спокойной и величественной улицы казалось, что здесь царит идиллия. Но стоило им подняться по каменным ступеням, как через дверь, приоткрытую кем-то из домочадцев, донёсся громкий и недвусмысленный голос Элоизы: — Я не понимаю, почему я обо всём узнаю последней! Это шутка какая-то, этого просто не может быть! Я прибью Колина, по крайней мере мама позаботилась, чтобы при братоубийстве ещё трое оставалось. Пенелопа бросила на Колина напряжённый взгляд, но он лишь пожал плечами. — Это звучит как Элоиза в привычной форме, — сказал он с лёгкой улыбкой, пытаясь скрыть своё волнение. Он постучал, и спустя мгновение дверь открыл Филипп. Его спокойное лицо и слегка усталый взгляд сразу бросались в глаза. Мужчина скользнул взглядом по Колину и Пенелопе и, наклонившись чуть ближе, прошептал: — Если вы пришли с миром, Пенелопа может пройти первой. Элоиза сейчас не в настроении видеть Колина. — Спасибо за доверие, Фил, — с усмешкой сказал Колин, прежде чем дверь резко распахнулась шире, и в лицо ему летела подушка. Он успел поймать её буквально в последний момент. — Прогресс! — воскликнул он, глядя на Филиппа. — Раньше это была бы ваза. Ты хорошо на неё влияешь! Спереди раздался знакомый голос Элоизы, резкий и недовольный: — Не радуйся раньше времени, Колин. Если я не получу объяснений, ваза будет следующей! Колин бросил взгляд на Пенелопу, словно говоря: "Ну вот, она настроена прекрасно". Пенелопа закатила глаза, сделала шаг вперёд и мягко, но решительно положила руку на его плечо. — Филипп прав, я зайду первой. — Она посмотрела на Колина с серьёзным выражением лица. — Лучше избежать жертв. Филипп кивнул и проводил Пенелопу жестом, словно открывая ей путь через поле боя. Когда она вошла в дом, Колин остался стоять на крыльце, сжимая подушку в руках и усмехаясь. — Знаешь, Фил, — сказал он, опираясь на дверной косяк, — я начинаю ценить твоё терпение. Элоиза всегда была... страстной натурой, но теперь это сочетание страсти и логики. — Это всё благодаря тебе, Колин, — ответил Филипп с лёгким сарказмом. — Ты даёшь ей столько поводов для волнения, что я выгляжу на фоне этого примером стабильности. Изнутри дома донёсся громкий голос Элоизы: — Пенелопа, если ты пришла, чтобы покрывать его, я предупреждаю: я тебя выслушаю, но ему влетит! Колин тихо вздохнул, но его лицо озарила лёгкая улыбка. Он знал, что впереди его ждёт непростой разговор, но одна мысль успокаивала его — Пенелопа была рядом, и она сделает всё, чтобы это не превратилось в полное бедствие. Филипп, видя, что напряжение в воздухе можно резать ножом, похлопал Колина по плечу и кивнул в сторону гостиной. — Давай-ка мы с тобой пойдем туда. Пусть девочки решают свои дела, а я пока спасу тебя от возможных... летящих предметов. Колин, усмехнувшись, бросил прощальный взгляд на Пенелопу, которая уже направлялась вглубь дома к разгневанной Элоизе. — Если я не вернусь, — сказал он с улыбкой, — скажи маме, что я старался. Филипп усмехнулся и повёл Колина по коридору. Дом был уютным, с высокими потолками, украшенными лепниной, и мягким ковром, приглушающим шаги. Повсюду стояли массивные деревянные книжные шкафы, полные научных трудов, и картины с ботаническими иллюстрациями. — Тебе повезло, что ты пришёл в тот момент, когда у неё уже немного утихла буря, — сказал Филипп, открывая дверь в уютную библиотеку. — Погоди, тут тебя точно никто не достанет. Сейчас я закрою смежную дверь в гостиную и отведу тебя на кухню. Колин сел в кресло, задумчиво глядя в окно. В голове его крутился недавний разговор с Пенелопой. Он чувствовал, что за этим фарсом что-то большее. Её искренность, её забота о том, как воспримут их «помолвку», её тихая решимость — всё это начинало будоражить что-то внутри него. Тем временем в гостиной Элоиза сидела на диване, скрестив руки, с выражением на лице, напоминающим бурю на горизонте. Пенелопа осторожно присела рядом, чувствуя, как напряжение буквально искрит в воздухе. — Ну? — спросила Элоиза, приподняв одну бровь. — Рассказывай. Пенелопа вздохнула. — Хорошо, слушай. Это было... неожиданно, но ситуация вышла из-под контроля. Элоиза склонила голову набок, её взгляд был пронизывающим. — Это и так ясно. Что именно вышло из-под контроля? — Колин... — Пенелопа замялась, подбирая слова. — Колин случайно сказал вашей матери, что мы помолвлены. Элоиза вытаращила глаза. — Что?! — Он сказал это, чтобы избежать очередной встречи с одной из девушек, которую ему подбирает Вайолет. И теперь все считают, что мы пара. Элоиза схватилась за голову, потрясённая этой новостью. — И ты согласилась на это? — Я... — Пенелопа на мгновение замолчала. — Это произошло так быстро. Я просто хотела помочь ему выпутаться из сложной ситуации. Элоиза покачала головой, но в её глазах мелькнула искорка понимания. — Пенелопа, ты слишком добрая. Но ты понимаешь, что это только осложнит всё для вас обоих? — Да, — ответила Пенелопа тихо. — Но, возможно, если всё пройдёт гладко, никто не пострадает. Элоиза вздохнула, слегка смягчаясь. — Значит, ты здесь, чтобы попросить моей помощи? Пенелопа посмотрела на неё с надеждой. — Ты всегда была на моей стороне, Эл. Я знаю, это всё звучит безумно, но, пожалуйста, поддержи нас. Элоиза задумалась, её взгляд стал мягче. — Ладно, я подумаю. Но пусть Колин объяснит мне всё лично. Я хочу видеть, как он сам выкручивается из этого. Пенелопа улыбнулась, чувствуя, как напряжение немного спадает. Она знала, что теперь у них хотя бы есть шанс. Пенелопа и Элоиза вышли из гостиной и направились в кухню, где Филипп наливал себе чашку чая, а Колин стоял у окна, рассматривая заснеженный сад. Его задумчивый вид тут же сменился настороженностью, когда он увидел приближающуюся Элоизу. — Вот и наш герой! — громко объявила Элоиза, встав посреди кухни и сложив руки на груди. — Ты, значит, решил обручиться и даже не счёл нужным сообщить об этом мне, своей любимой сестре? Колин поставил чашку с кофе на стол, улыбнувшись своей фирменной обезоруживающей улыбкой. — Ну, конечно, ты моя любимая сестра. Но ты такая проницательная, Эл. Я думал, ты сама догадаешься. Элоиза прищурилась, её брови взлетели вверх. — Ах, значит, теперь это моя вина, что ты устроил фейковую помолвку? Пенелопа попыталась скрыть улыбку, но Колин заметил, как уголки её губ дрогнули. — Элоиза, — начал он с преувеличенной серьёзностью, — это был акт самопожертвования. — Самопожертвования? — переспросила она, скрестив руки и приподняв бровь. Колин кивнул, притворно грустно вздыхая. — Ты же знаешь, как мама... настойчива в своём стремлении меня женить. Я просто не смог устоять под давлением. Элоиза не удержалась и фыркнула. — Ох, бедный ты наш! Жертва материнской любви. Маменькин сыночек. Филипп, наблюдая за этим обменом репликами, тихо отпил чаю и прошептал Пенелопе: — Это лучшее представление за неделю. Пенелопа тихо хихикнула, чувствуя себя чуть легче в этой добродушной атмосфере. — Хорошо, раз уж ты "самопожертвовался", — продолжила Элоиза, — то что я получу взамен за молчание? Колин вздохнул, понимая, что его сестра не собирается отступать. — И чего же ты хочешь, Эл? — спросил он, прищурившись. Она задумалась, склонив голову набок. — Ну, что я могла бы захотеть, мне нужен молот смерти. Колин театрально прижал руку к груди. — Энтони убьёт меня! Это святое! — Ты сам виноват, — парировала Элоиза. — Или молот, или я расскажу маме, что твоя помолвка — фикция. Пенелопа не выдержала и рассмеялась, глядя, как Колин мучительно размышляет. — Ладно, ладно, — сдался он. — Ты получишь свой молот к следующей игре в Пэлл Мэлл, но я возможно паду смертью храбрых. Колин тяжело вздохнул, подняв руки в знак капитуляции. А Эл лишь отмахнулась от брата, который был слишком королевой драмы. — Ещё что-нибудь? Может, я должен построить тебе библиотеку? Элоиза, прищурившись, кивнула. — Да, пожалуй. И добавь к этому личного библиотекаря. Колин бросил на Пенелопу взгляд, полный притворной скорби. — Видишь, через что я прохожу ради нас? — Колин, прекрати драматизировать, — ответила Пенелопа, улыбаясь. — Ты отлично справляешься. В конце концов, их перепалка закончилась смехом, а Элоиза, наконец, смягчилась. — Ладно, — сказала она. — Я согласна играть по вашим правилам. Но только потому, что Пенелопа заслуживает хоть немного веселья. Колин, довольный тем, что переговоры завершились миром, обнял сестру за плечи. — Ты лучшая, Эл. — Я знаю, — ответила она с широкой улыбкой.