Ложь ради любви

Возвращение в Лондон из Бата всегда вызывало у Пенелопы смешанные чувства. Этот город был одновременно её домом и местом, где она постоянно ощущала себя чужой. Здесь её знали лишь как младшую из семьи Фезерингтонов — ни одна душа не догадывалась, что именно она скрывается за псевдонимом, которым подписаны книги-бестселлеры. А в Бате, она вообще была незнакомкой для всех, что её более чем прильщало, там за ней был арендован на издательство небольшой домик, в который она приезжала, чтобы творитьЮ а затем возвращалась обратно в свою небольшую квартиру в Мейфере. На заднем сиденье такси Пенелопа молча наблюдала, как знакомые улицы мелькали за окном. Её взгляд цеплялся за мелкие детали: светящиеся окна домов, где кто-то готовил ужин, свисающие с балконов огонькигирлянд, множество праздничного декора, которым жители Лондона не жалея покрывали свои дома. Казалось, город жил своей собственной, неспешной жизнью, игнорируя её возвращение. Когда машина остановилась у старого кирпичного дома в центре города, Пенелопа на мгновение замерла, глядя на тускло освещённую лестницу у входной двери. Она вдохнула глубоко и, словно собираясь с силами, вышла из машины. Дом, с его характерными готическими окнами и обветшавшей деревянной дверью, встретил её молчаливой неподвижностью. Сумка с ноутбуком чуть скользнула с плеча, пока она искала ключи. Пенелопа толкнула дверь и ступила внутрь. Квартира пахла застоявшимся воздухом и чем-то родным — лёгким ароматом лаванды, исходившим от старого мешочка, который она много лет назад спряталасреди книг. Прихожая, переходящая в гостиную была небольшой, но уютной. Стены, выкрашенные в приглушённый оливковый цвет, были увешаны фотографиями, картинами и, конечно, книжными полками. Её личная коллекция книг — настоящая гордость. В центре гостиной стоял винтажный диван с вытертыми подлокотниками, накрытый старым шерстяным пледом. На журнальном столике осталась чашка с засохшими пятнами чая и открытая записная книжка, где бегло были нацарапаны фразы для очередной главы. Пенелопа медленно провела рукой по спинке дивана, словно проверяя, действительно ли она здесь, дома. Это место последние несколько лет было её убежищем, местом, где можно спрятаться от взглядов и шума внешнего мира. Но в этот момент уют дома ощущался как нечто далёкое и едвауловимое. Сбросив туфли у порога, Пенелопа сняла пальто и накинула на плечи мягкий кардиган, висевший на вешалке. Она прошла в кухню, кутаясь в плюшевую кофту, ведь из-за её отсутствия дом ещё недостаточно прогрелся, поэтомубыло немного зябковато, хотя девушка и первым делом включила электрическое отопление, пройдя дальше к полке на которой стоял старый чайник, а рядом лежал её любимый фарфоровый чайный сервиз. Налив воду в чайник, она задержалась на кухне, глядя в окно, закоторым уже стемнело, не смотря на довольно-таки детское время, а тьма уже полностью охватила город. Лондон был красив в своей зимней строгости, но казался холодным. Чайник засвистел, вернув её в реальность. Пенелопа налила кипяток в чашку и вернулась в гостиную, устроившись в кресле у окна. На коленях лежал ноутбук, его поверхность была тёплой от долгой работы, которая не прекращалась, даже пока она ехала домой в такси от вокзала. Её пальцы нерешительно скользнули по клавишам, и экран мигнул, уведомляя о входящем звонке. Это была миссис Денбери. — Пенни, дорогая! — приветствовала её издательница, как только появилось изображение. На экранемиссис Денберивыглядела взволнованной, её взгляд горел энтузиазмом. — Как всегда, ты превзошла себя! Этот финал... В нём столько чувств! Пенелопа улыбнулась,но улыбка эта была слабой, едва заметной. Она прикусила губу, чувствуя привычное сомнение. — Спасибо, Агата, — ответила она. — но мне кажется, что что-то могло бы быть лучше. Я не уверена... — Пенилопа, ты слишком строга к себе, —миссис Денберикачнула головой. — твои книги вдохновляют тысячи читателей. Они ждут каждого нового романа с нетерпением. Но знаешь, я всегда говорила, что пора открыть миру твоё лицо. Мы могли бы организовать презентацию... — Нет, — быстро перебила девушка. Её голосстал твёрдым, как будто она уже много раз отвечала на этот вопрос. — моё имя должно оставаться в тени. Это не прихоть, а необходимость. — Я понимаю, — с ноткой сожаления ответила женщина, постукивая пальцами по набалдашнику своей трости. — но ты заслуживаешь признания, Пенелопа. Не забывай об этом. После звонка Фезерингтон осталась сидеть неподвижно. Её взгляд был устремлён на улицы Лондона за окном. Она пыталась понять, что же её беспокоит больше всего: страх перед признанием своей личности, как автора бестселлеров или одиночество, которое становилось особенно ощутимым в такие вечера. Её мысли возвращались к тому, как много раз она представляла себе свою жизнь по-другому. Ей хотелось быть просто собой, без масок и псевдонимов. Но каждый раз, когда эта мысль становилась слишком реальной, её страх вытеснял всё остальное. Страх неодобрения и презрения со стороны семьи, насмешки того общества, в котором она провела свою юность, где большее количество светских дам могло бы посоревноваться в хищности с белыми акулами. Она вздохнула и закрыла ноутбук. В комнате стало тихо. Только слабый стук дождя о стекло и шум проезжающих машин наполняли воздух. Пенелопа поднялась с кресла и подошла к окну. Её отражение смотрело на неё с лёгкой грустью. Она провела пальцами по холодному стеклу, будто пытаясь прикоснуться к огням города, что мерцали вдали. "Лондон... Как я соскучилась," — прошептала она, зная, что её возвращение в этот город станет началом чего-то нового. Вечер был холодным, но зимний город, как всегда, сиял в свете уличных фонарей и огней витрин. Пенелопа шла по узкой улице, кутаясь в своё пальто, мысленно готовясь к шумной вечеринке Генри Гренвила. Он всегда устраивал такие мероприятия — оживлённые, громкие, полные творческой богемы, и хотя Пенникогда не чувствовала себя в своей тарелке на подобных собраниях, отказаться было невозможно. Генри был её старым другом, с которым её познакомила Женевьева, перед её переездом во Францию и одним из немногих, кто знал о её тайной карьере под псевдонимом. Она взглянула на освещённое здание, перед которым замерла. Это был старинный эдвардианский таунхаус с большими окнами, через которые пробивался тёплый свет. Слышались звуки смеха, музыки, звон бокалов. Пенелопа задержала дыхание, чувствуя лёгкое беспокойство, и поднялась по ступеням. Дверь ей открыл мужчина с бокалом шампанского в руке, с улыбкой вглядывающийся в ночную прохожую. — Добрый вечер! — произнёс он с чуть игривой интонацией. — Вы к Генри? — Да, — коротко ответила Пенелопа, стараясь не выдать свою нервозность. — Ну, тогда смелее, — подмигнул он. — Там весело. Квартира Генри встретила её привычным смешением стилей и текстур. В гостиной царила яркая смесь ретро и современности: эклектичные картины на стенах, сочетающие авангардные абстракции и классические портреты, множество подушек на массивном диване, а в углу —старый граммофон, который, впрочем, не работал, уступив место мощной акустической системе, хотя возле него всё ещё стоял огромный шкаф наполненный огромной колекцией виниловых пластинок. На стеклянном журнальном столике перемешались книги, бокалы и блюда с закусками. Ароматы также заполняли пространство: терпкий запах кофе смешивался с нотками сандала иванили, а в глубине комнаты чувствовался запах свежеиспечённых булочек наравне с целым обилием блюд заказанных из кейтеринга и обильным количеством алкоголя. Пенелопа взяла бокал вина с одного из столиков и отошла ближе к окну, глядя на огни ночного Лондона. Она всегда выбирала уединение, наблюдая за шумной толпой со стороны. Это был её маленький способ не привлекать к себе внимания. В этот момент она заметила знакомую фигуру — Софи, жену Бенедикта Бриджертона, она входила в комнату, сопровождаемая своим мужем естественнои как ни странно… Колином. Пенелопа замерла, сердце на мгновение остановилось. Колин Бриджертон, её давний друг и первая любовь, о котором она не вспоминала лишь на словах, стоял в нескольких шагах от неё, разговаривая с братом и его женой. Она не успела спрятаться или обдуматьсвои действия, потому что в следующую секунду Колин заметил её. Конечно, он был тем кто всегда находил её, как бы она не пряталась. Было ли это шуткой судьбы или же просто невинным совпадением, рыжая не знала. Его глаза загорелись, и он направился к ней. — Пен? Это действительно ты? — он улыбнулся той самой фирменной улыбкой, которая всегда заставляла её сердце замирать. — Колин, — ответила она, чувствуя, как её голос слегка дрогнул. — Я не ожидала увидеть тебя здесь. — Это взаимно, — ответил он, подойдя ближе. — Если честно, я не планировал идти на вечеринку, но Бенедикт с Софи уговорили меня. Я сейчас временно остановился у них. А ты? — Генри мой давний друг, — ответила она, стараясь звучать спокойно, хотя её мысли бурлили, – Джен познакомила перед отъездом, – уточнила Фезерингтон видя как нахмурилось лицо парня. — И как ты? — спросил он с неподдельным интересом. — Я… в порядке. Работаю, пишу, как всегда. А ты? Всё путешествуешь? — Иногда, но в последнее время я решил взять паузу. Возвращение в Лондон кажется правильным. Пока они разговаривали, Пенелопа не могла не вспомнить о своих чувствах к Колину. Её школьная дружба с Элоизой, его младшей сестрой, сблизила их. Она часто проводила время в доме Бриджертонов, стараясь не выдать своей привязанности к Колину, который всегдаказался ей недосягаемым. Получалось правда не так хорошо как ей хотелось бы и о её привязанности знали буквально все в доме кроме её лучшей подруги, которая либо намерено игнорировала, либо пыталась отнекиваться что ей просто кажется, и естественно самого объекта любви, который понял бы её привязанность, только в том случае если бы ему это сказали в лицо, не иначе. Сейчас же он стоял перед ней, их разговор казался простым, но в нём была та теплота, которая заставляла её сердце вновь биться быстрее. — Знаешь, я рад, что встретил тебя, — сказал он, прервав её мысли. — Давай наверстаем упущенное? Ужин? Пенелопа почувствовала, как её пульс участился. — Конечно, — ответила она, стараясь не выдать свою нервозность. В этот момент Генри снова появился рядом, увлекая Колина в беседу с кем-то из гостей. Пенелопа осталась одна, глядя в окно на огни Лондона. В голове у неё крутились мысли: как это возможно, что Колин снова вошёл в её жизнь? Всё это напоминало сон — слишком хороший, чтобы быть реальностью. Музыка стала громче, а воздух в квартире Генри немного тяжёлым от смеха, разговоров и множества ароматов — смеси духов, закусок и дорогого алкоголя. Пенелопа, чувствуя себя слегка уставшей от постоянного гомона, решила отойти к одной из стен, где стояли стеллажи с книгами. Она провела пальцем по корешкам, читая заголовки и думая, что этот уголок был больше похож на её собственное убежище, чем на часть этой шумной вечеринки. Её взгляд выхватил знакомый силуэт, и сердце тут же замерло. Колин стоял недалеко, общаясь с группой гостей. Он смеялся, его улыбка была такой же заразительной, как в юности. Пенелопа отвернулась, пытаясь сосредоточиться на книгах, но её пальцы задрожали,когда она поняла, что он направляется к ней. — Пен, ты всё так же любишь скрываться? — раздался его голос за её спиной. Она резко обернулась, не готовая к такому неожиданному вопросу. Колин стоял рядом, держа в руке бокал виски. Его взгляд был чуть насмешливым, но в нём теплилась доброта. — Просто ищу спокойный уголок, — ответила она, стараясь говорить уверенно, хотя внутри всё дрожало. — Как и всегда, — он слегка усмехнулся и оперся на полку рядом с ней. — Не скажу, что это плохо. Я сам сюда пришёл, чтобы немного передохнуть. Генри знает, как устроить вечеринку, но иногда нужно укрыться от шума. Она улыбнулась, но не ответила. Глаза Колина задержались на её лице чуть дольше, чем можно было бы назвать случайностью. — Так как ты здесь оказалась? — спросил он, немного отступив, чтобы дать ей пространство. — Генри пригласил. Мы давно дружим, благодаря Женевьеве, перед отъездом она решила, что негоже оставлять меня на единичные поруки Элоизы, поэтому подумала что именно он станет катализатором, который уж точно вытащит меня из дома в люди — ответила Пенелопа, чувствуя, как от его присутствия в груди разливается тепло. — А ты? — Бенедикт и Софи, затащили шантажом — спустя пару секунд Бриджертон ухмыльнулся в бокал, наблюдая за растерянным лицом старой подруги,— шутка,—признался он, делая глоток виски. — Они сказали, что мне нужно выбраться из дома и немного развеяться. Я не жалуюсь, если честно. — Ты остановился у них надоло? — переспросила она, слегка удивлённая. — Не совсем. После путешествий я решил немного побыть ближе к семье. И это оказалось кстати, пока я всё ещё нахожусь в поисках квартиры для аренды, — родители готовятся к празднику, так что вся семья собирается вместе. — Праздник? Это звучит отлично, — заметила Пенелопа, её голос стал чуть теплее. Колин рассмеялся, убирая прядь волос, упавшую на лоб. — Да уж, это будет настоящая семейная феерия. Знаешь, наша мама любит устраивать торжества на широкую ногу. Учитывая их годовщину брака с отцом, на которую съедутся впервые за последние пять лет все их дети с семьями, будет что-то более похожее на хаос и бедлам. Она улыбнулась, вспоминая, как шумно и радостно бывало в доме Бриджертонов. — А как ты? Чем занималась всё это время? — спросил он, наклонив голову. Пенелопа почувствовала, как внутри всё сжалось. — Работала, — ответила она уклончиво. — В основном пишу. — Всё ещё таинственная и скрытная, — протянул он, прищурившись. — Это твои фирменные качества. Хотя когда-то ты открывалась с гораздо большей охотой. — Может, — она слегка пожала плечами, пытаясь казаться непринуждённой. — Давай наверстаем упущенное? Я имел ввиду то что сказал и раньше, — внезапно предложил Колин. — Ужин на следующей неделе. Что скажешь? Её сердце на миг замерло. Он ждал ответа, а она пыталась найти подходящие слова. — Звучит хорошо, — ответила Пенелопа стараясь, чтобы её голос не выдал волнения. — Отлично, — он улыбнулся, глаза заблестели. — Тогда я свяжусь с тобой, договоримся о времени. Запиши свои цифры,– он протянул ей свой мобильный, на котором она тут же набрала свой номер и передала обратно, чтобы не потерять его, Кол тут же сделал дозвон и сохранил его, попутно убедившись, что ошибок в цифрах не было, когда из её сумочки послышалась мелодия звонка. Колин взглянул на бокал в своей руке, будто собираясь что-то ещё добавить, но его окликнул Бенедикт с другого конца комнаты. — Прости, но меня зовут, — сказал он, чуть наклонив голову. — Увидимся, Пен. Он развернулся и ушёл, оставив её наедине с мыслями. Пенелопа проводила его взглядом, ощущая, как волна воспоминаний и чувств вновь накрывает её. Её рука слегка дрожала, когда она поставила бокал на ближайший столик. Колин всегда был таким: уверенным, тёплым, способным всколыхнуть в ней самые противоречивые эмоции. Теперь он вернулся в её жизнь, и она не знала, радоваться ли этому или бояться. Она оглянулась на комнату. Толпа гостей, громкие голоса и музыка казались далёкими, словно отделёнными прозрачной завесой. Внутри неё бурлили чувства, которых она пыталась избежать много лет. Фезерингтон глубоко вдохнула, надеясь успокоиться, но её сердце продолжало биться быстрее обычного. Ведь она понимала, что это начало чего-то большего, что в корни изменит её жизнь.