FREEZE

Господин Ян стоял у окна и хмуро наблюдал за развернувшейся под окнами поместья сценой прибытия брата и его приспешников. Стояло промозглое осеннее утро, едва ли светало, а сон всё никак не приходил к молодому наследнику Ли. Может, это было предостережение, что, сомкни Чонин глаза, он станет ещё дальше от дел своего клана. А может, это тревожная бессонница, не дававшая покоя с той минуты, когда брат упомянул Берлогу в своих угрозах... Чонин, глядя на троих, топчущих гравий, даже издалека распознал, что глава клана Ли что-то задумал. Это чувствовалось в решительно расправленных плечах и хитром взгляде, которым он наградил своих приближённых у двери автомобиля, пока те посмеивались, искрясь слепым обожанием. "Сколько можно..." Было нетрудно догадаться, его старший брат задумал шалость; делиться с Чонином своими планами он не собирался, верно? Молодой мафиози поджал губы и с обидой отвернулся от окна; унылый сквозняк в очередной раз взвыл, дребезжа стеклом, и неприятно обжёг холодом кожу под наброшенным на плечи пиджаком. Господин Ян был в кабинете брата. Он просматривал бумаги, читал приказы своими сонными, опухшими от усталости глазами, пытаясь вникнуть в последние действия клана - крошки со стола вместо привычного щедрого куска хлеба. Послышался смех Феликса - без сомнений, этот солнечный парень, его надзорщик поневоле, бросится встречать своих "настоящих" друзей; они как раз подоспеют на горяченький завтрак из-под умелых рук. Всем им так славно живётся в мире, который семья Ли подмяла под себя. Никаких угрызений совести о том, что один из наследников славного клана проводит дни в стенах огромного пустого дома в полном одиночестве, словно брошенный всеми зверёк... Парень горделиво расправил плечи, отгоняя прочь безродные мысли, и в сотый раз прошёлся по кабинету, который в его голове всегда будет принадлежать отцу. Библиотека пахла бумагой, деревом, пылью и едва уловимым запахом пороха и железа. То время, когда его папа был здесь, Чонин так чётко видел перед собой - прямую осанку и сосредоточенный на делах взгляд, который теплел, стоило ему взглянуть на младшего сына. "Инни". В семье, оба Ли зовут его так - отец журил, а брат ласково тянул, сладко и мягко, будто протягивал ему конфету-тянучку. Эта сладость всегда отдавала горечью... Чонин с благоговением приземлился туда, куда - раньше отец, а теперь брат - не позволял ему садиться; кресло, которое Лино занимал, чтобы вершить судьбы всей Южной Кореи. Всего на мгновение, показалось, что он на своём месте. Сиденье тихо заскрипело; кожа была словно родная, холодом прикосновений она ласкала лучше, чем любой человек в этом огромном поместье. Чонин прижался щекой к необъятной спинке кресла и закрыл глаза, не замечая, как смех Феликса эхом отразился где-то в глубине зала, как захлопнулись главные двери. Кажется, сон, наконец-то, принял его в свои объятья...

***

Когда Господин Ли вошёл в свой кабинет, сопровождаемый верными телохранителями, его не удивил непрошенный гость - в кресле, он казался чёрным пятном, которое, сколько ни очищай, только сильнее вцепится в обивку. Джисон возмущённо выдохнул, а Чанбин - с укором покачал головой. Где это видано, чтобы кто-то, кроме главы клана, сидел здесь, ко всему прочему обложенный секретными документами? Хан, несмотря на свои эмоции, невесомо коснулся плеча Лино и прошептал, 'Господин Ян, кажется, спит...' Минхо кивнул. Он бесшумно прошёл к потрёпанному временем дивану, где совсем недавно любил важно восседать его брат, рассуждая о том, как же много крыс он вычищает из подвалов семьи Ли, и со спокойным лицом указал на Джисона. 'Буди его. У нас есть дела, а значит, все должны быть на своих местах.' Парень в отчаянии взмахнул руками вместо ответа, скорее взрыв эмоций, чем попытка неподчинения, и подошёл к столу хозяина. Лёгкое потряхивание по плечу показалось Чонину добрым жестом, поэтому он вместо обороны решил приоткрыть глаза и разведать обстановку. Увидев, что брат в кабинете, а насторожённый взгляд Хана считывает его состояние, словно сканер, парень резко выпрямился и, всего на секунду обнажив свои слабости, снова сел ощетинившимся зверьком. Чонин сонно помотал головой, а затем горько усмехнулся, словно пожалел, что встретился лицом к лицу с теми, кто совсем недавно его унизил. Парень прошипел, не глядя ни на одного из собравшихся, 'Брат, я думал, уже не явишься...' 'Инни, что ты здесь делаешь без присмотра?' Господин Ли, по-деловому стянув с плеч чёрный пиджак, неспешно прошёл вглубь библиотечных рядов, осматривая урон, нанесённый набегом Чонина на его документы. 'Копал норы, хитрый лис? Ты ведь знаешь, что выход из клана только один - ногами вперёд.' Господин Ян невесело усмехнулся - когда Минхо закончил осмотр и вернулся к своему законному месту, братья, наконец, встретились взглядами и молча уставились друг на друга, решая дела так, как умели только они двое. Джисон смущённо кашлянул, не в своей тарелке, невольно застрявший меж двух огней, готовых вспыхнуть; Чанбин с бесшумным вздохом покачал головой, выражая немое недовольство наглостью младшего наследника. Тишину прервал хлопок двери - Феликс впорхнул в кабинет и беспечно произнёс, буквально светясь от счастья, 'Господин Ли, я подготовил вам ванну, поэтому готов присоединиться к экстренному совещанию!- Ой...' Джисон, воспользовались моментом, выскользнул из-под испепеляющих взглядов и, подлетев к растерявшемуся у порога товарищу, схватил его за плечи, без особого успеха пытаясь усмирить энтузиазм - однако, братья моментально перевели взгляды на вошедшего, и Лино спокойно произнёс, 'Спасибо, Ёнбок-и. Итак, раз все собрались и готовы слушать...'

***

Похоже, светиться изнутри было национальной чертой австралийцев. Чан стоял у самого мостика в своём лучшем белоснежном костюме и нетерпеливо переступал с ноги на ногу, ожидая новоприбывших на свой корабль. Аудиенция у семьи Бан - Лино по старой дружбе попросил Чана сопроводить его и прислугу в Банкок, где они могли бы перегруппироваться и переждать налёт полицейских на поместье Ли без риска быть пойманными и вызванными на неприятные для всех участников процесса допросы. Чан был только рад услужить - к тому же, он ужасно соскучился по своему безбашенному возлюбленному и считал, что такой шанс мог бы вернуть Минхо в его надёжные объятья. По крайней мере, это то, что он заявил Чанбину, с которым они коротко переговорили по телефону. Один попытался излить свою душу и попросить любовного совета, а второй - беспечно заявил, что Чанбин выдумал глупости, решив, что влюблён, и на этом их разговор был закончен - таким раздраженным Чанбина не видели очень давно. Когда все, кто должен был, оказались на корабле, Чан подпрыгивал от восторга, с гордостью рассматривая гостей. Лино, чьё точёное в мраморе лицо по-настоящему светилось в рассветных лучах долгожданного в Корее солнца; Джисон, без энтузиазма поднявшийся следом; и Чанбин, чей побледневший хмурый вид казался ещё более безотрадным, чем у его коллеги. 'А где твой братец? И Ликс?' Контрабандист подошёл к Лино и взял его за руку - она естественно легла в широкую шершавую ладонь. Чан буквально просиял, не чувствуя привычного сопротивления. Минхо устало ответил, сопровождаемый в главный трюм - возможно, у мафиози случилась непростая ночь, 'Они со спецотрядом летят на нашем рейсе - на всякий случай, если Инни или Феликс вдруг захотят пошалить...'

***

Когда Чан с неизменно скромной и мирной улыбкой пригласил гостей отдохнуть с ним и его парнями, Джисон сразу почувствовал, что это - плохая идея. Да и с чего бы ему доверять этой... секс-машине, которая только и норовит, что оголить свой торс и поиграть у Хана на нервах? Киллер никогда раньше не был ни на таком огромном корабле, ни уж тем более во владениях "о великого Кристофера". Простой и уютный интерьер, крепкое дерево, минимум помпезности поместья Ли - наверняка, наследство деловитого и практичного отца. Все парни Чана были на подбор подтянутыми, крепкими, ну совсем как Чанбин, только выше (его хён не обрадовался бы подобному сравнению, так что Хан прикусил язык, впервые увидев группу моряков, мимо которой они продвигались прямо к сердцу корабля). Матросы, которые попадались им, приветливо жали руку своему командиру и вежливо кланялись гостям - словно натренированные псы, которым что ни прикажи, всё сделают. "Может, они и хороши, но наш Чанбин лучше в сто раз...", - сколько бы Джисон ни ворчал в своей голове, даже он не мог не признать, что Чан был тем, кто первым увидел настоящий потенциал их боевого товарища. И особенно обидно было признать, что Кристофер был идеальным лидером - человеком своего призвания. Любимый сын, окруженный преданностью и уважением - тот, кто мог бы жить трюмной крысой, был королём морей, и когда они все собрались за огромным столом для увеселительных игр и напитков, он сиял так ярко, что Джисон не заметил, как уважение проскользнуло сквозь язву его мыслей. Какая разница, что Господин Ли снова только и делал, что шептался со своим "другом", дразня Хана пронзительным бесстрастным взглядом? Минхо был человеком дурных привычек - стоило "золотому" контрабандисту появиться, Джисон, как в сказке про Золушку, превращался из верного пса в крысу, которой не было места рядом с хозяином. Они так друг другу подходили, высшая лига. Мафиози и его торговый партнёр. Они спали друг с другом так страстно, что Хан не раз и не два вынужден был слышать, слушать, борясь с порывом схватить пушку и- Джисон ревностно поправил рукав своей рубашки, пока моряки вокруг пытались раскрутить его всего на один тост. 'Парни, я не пью... Серьёзно, я же на службе.' 'Джисон-а, всего одну стопку за знакомство!' 'У нас так принято, обижаешь!' 'Мы тебе не сухопутные, нам нужно море в глазах и пламя в сердце!' 'Ну давай!..' Чан лениво потягивал своё пиво, пока Лино вливал в себя, может, сотую стопку виски. "Ему нужно остановиться-", но мысль прервали мужчины вокруг - совсем как мафиозники, только вот им на службе пить было не положено, тогда как моряки настойчиво гаркали, что Хан должен побрататься с ними хотя бы одним стаканом рома. 'Зачем вы вообще пьёте? Это же чистая смерть...' Джисон увидел, как его Господин берёт в руки свой прозрачный стакан и подносит его к губам, не отрывая от Джисона взгляда своих искрящихся глаз. Джисон схватил свой, до краёв полный, и, с вызовом приподняв брови, начал пить свой, давясь от непривычного, обжигающего горло и желудок, ощущения. 'Пей! Пей! Пей! Пей!' Моряки хохотали и хлопали Джисона по спине, крича, что тот сегодня стал мужчиной. Лино больше не смотрел в сторону весёлой попойки, сколько бы Хан ни пытался обратить на себя внимание хозяина. Само собой, потому что Джисон больше не нужен ему, грязный, осквернённый. Парень обиженно выпятил губу и, отвернувшись, попросил ещё рома, который пятнами вылез на его круглых щеках; какая разница, ведь ничего не изменилось - Лино всегда будет тянуться к Чану, сколько бы Джисон ни пытался стать единственным, кто занимает его мысли. Правда, сейчас его собственные мысли путались, а острота слов притупилась - ревностный поток сознания пропитался ромом насквозь, и Хан, возможно, впервые в своей жизни почувствовал, что значило "опьянеть"...

***

'-Вы двое - что между вами? М?' Чан сидел за столом, продолжая сжимать чужую руку в своей, крепко-крепко, неотрывно наблюдая за одним лишь мафиози, сейчас - лакающим виски из стакана, словно довольный кот в миске со сливками. 'Боже, Чан, ты невыносим. Хан-и - только мой, если ты об этом...' Мужчина склонился ближе к розоватому уху, 'Не шути со мной, Лино-я. Если вы вместе, какого чёрта ты здесь, а не с ним?' Чан бросил беглый взгляд на Хана - паренёк выглядел совсем не к месту среди его стаи, словно овца, блеющая на волков, которые восхищены её наивностью. Такие правила, такой у них порядок - главное угощение главарю, а им не больше, чем десерт. Мужчина нежно коснулся желанного - заправил бархатную прядь волос за ухо и горячо прошептал, 'Думаешь, я позволю вам трахнуться на моём корабле?.. Думаешь, я не помню, на что ты способен? Минхо, вспомни, какими мы были... что вытворяли, когда на этом самом месте сидел мой отец...' Лино, наконец, отвёл внимательный взгляд от своего приближённого - посмотрел прямо на Чана, легко и ясно. 'Какой же ты старикан. Вечно вспоминаешь молодость... Какими мы были.' 'Мы ещё молоды', Чан не заметил акцентов в голосе друга - коснулся губами чужого плеча, так удобно подставленного для поцелуев, коснулся раскрасневшейся от алкоголя шеи. 'Я ещё могу тебя удивить...' 'Ты ведь помнишь наш последний разговор, darling?' Лино говорил на ломанном английском, но он всё равно мелодией отозвался в сердце иностранного бандита, 'Ты нужен клану Ли. Ты нужен Лино, а ещё-' '-Не Минхо. Точно... Чёрт, детка, тогда дай-ка и мне кое-что тебе напомнить...' Чан вдруг схватил спинку стула, на котором сидел Господин Ли, и резко отвёл его назад, держа мужчину всего в секундах от падения. Моряки были слишком заняты насмешками над пьяным гостем, поэтому, когда Чанбин, увидев своего хозяина в опасности, вытащил ствол и направил его на Чана, никто даже не позволил себе обратить внимание на развернувшееся в тишине противостояние. Чан не смотрел в сторону Чанбина - он и так знал, что этот наглый жест не останется незамеченным для верного телохранителя. 'Бин, это между нами. Я обещаю тебе, что Лино-' 'Бин-и, меня укачивает...' 'Поставь его.' Чан дышал - глубоко, прерывисто. Словно он уже держал в зубах добычу, но всевидящий охотник посадил его на мушку. Он уже был готов возить когти, но вместо этого стул был возвращён на место, а глаза, пылавшие неясным чувством, потухли. 'Убери уже эту штуку, я и так знаю, как ты ей орудуешь... И с кем.' 'Боже, нахера я тебе вообще рассказал...' Чанбин действительно убрал пистолет в кобуру одним, пока ещё ловким, движением руки, и снова встал у стены, презрительно прищурившись, но сохраняя уважительную дистанцию. В его руках тоже был бокал - но он глаз не сводил с любимого хозяина, которого когда-то приказал беречь тот, кто, по горькой иронии судьбы, играл сейчас на грани. Когда Чан всего парой напряжённых минут позже предложил Минхо проводить его в каюту, мужчина согласился. Ни моряков, ни Хана не было в главном зале к моменту, когда контрабандист и его особенный гость шли по коридорам, не зная о тихом солнечном полудне в океане.

***

"Сколько прошло времени?.." Хан нахмурился, чувствуя, как его гладят по ноге. Высокий моряк с узким разрезом хитрых глаз беззастенчиво обнял Джисона за плечо и заговорил, понизив голос, прямо в открытое разговору ухо, 'Послушай, Джисон-а, ты просто чудо... Оставайся с нами здесь, ты сейчас не полезнее пуговицы на рубашке своего хозяина; судя по слухам, ему будет о чём пообщаться с Крисом...' Джисон глупо хихикнул - он плохо понимал смысл сказанного, но одно из слов ласкало слух, звучало знакомо и приятно. 'Хозяин?..' Парень окинул трепетным взглядом тесный трюм, где он оказался, сам того не заметив, к концу попойки; по меньшей мере десять, если не больше, моряков на четыре кровати. Трое уже спали, остальные - кто где, но Хану помешала щекотка, и он невольно захихикал, пытаясь остановить пальцы незнакомца, ловко пробежавшиеся по его рёбрам и талии. Что-то было не так - как он попал сюда, и почему его Господин не рядом? 'Хозяин, он... Где же... он?' Джисон слабо отбивался, так, как если бы ему мешала назойливая муха - мысли терялись, щёки раскраснелись, пока чужое тело, больше и явно сильнее, вдавливало его в простенький узкий матрас. 'Сон-и, ты такой сладкий...' Хан вдруг почувствовал, что одежды на нём стало меньше - он вяло помотал головой и надулся, пытаясь понять, что с ним происходит. 'Чувак, ты меня раздавишь... Тесно, ай...' 'Чш-ш, потерпи, будет приятно через секунду...' '...Хэй, Джи- Какого хера тут творится?!' Чанбин стоял на пороге - с открытым ртом и раскрасневшимися щеками. По его лицу было видно, что и он перебрал, но в глазах плескалась настолько отрезвляющая ярость, что матрос моментально замер и начал лепетать, 'Бин-хёна... сам знаешь, как оно-' 'Джисон, ты- чёрт- почему я вечно должен разгребать всё это дерьмо, а!..' Чанбин, пошатываясь, подошёл к койке, чуть не споткнувшись об одного из парней в отрубе и, замахнувшись, от души врезал тому, кто так и не слез с Хана. Врезал хорошенько, до нокаута, поэтому паренёк пискнул под давлением вдруг ослабевшей туши и, только с помощью мускулов своего хёна, совсем скоро снова стоял на дрожащих ногах. Стоял без рубашки, со спущенными до бёдер штанами, красный и напуганный, всматривающийся в силуэт своего крупного хёна в потёмках тесной каюты. 'Джисон! Какого хера ты пошёл с ними?!.. Чёрт, не знай я тебя, решил бы, что ты сам к нему в штаны полез!.. Этот демон меня убьёт, если я приведу тебя таким...' Хан вдруг зашмыгал носом - он не был уверен, почему на него сердятся, но пьяный и злой всегда было формулой к скорому наказанию. Парень, совсем как моряк недавно, виновато забормотал, 'Прости, хён...', остальные слова встали поперёк пьяной глотки. 'П-прости...'. 'Чёрт...', Чанбин обнял дрожащего всем телом друга и с чувством сжал его в своих руках. 'Минги повезло, что я его знаю с тех пор, как он ниже меня был, иначе он не дожил бы до рассвета... Пойдём, малыш, давай надевай штаны и приведём тебя в чувство. Минхо ждёт тебя у себя... Господи, ну за что мне это-'

***

Минхо всю свою жизнь держался убеждения, что собака - не кот. Она не выбирает, не позволяет, не благоволит. Ей нужна дисциплина, твёрдая рука и чёткие команды, иначе она тебя укусит, поддастся инстинкту. Поэтому, копы обожают собак. Поэтому, его Инни любит таких - лёгких к пониманию, быстрых к запоминанию. Собаки, чем она больше, кусают больнее, а шрамы остаются уродливые, словно зазубрины - что, если ты имеешь дело с дикой собакой? А с кем-то вроде волка? Его, этого зверя, не волнуют команды и правила; он предан одному и на всю жизнь, и он будет пожирать плоть всех тех, кто с этим не согласен. Чан не смеет кусать его, только целует своими большими мягкими губами - он не цепляется в него когтями, но рычит не хуже его любимого Джисон-и. Стоит знать, с кем имеешь дело - нельзя пытаться сожрать дикого кота, который всегда гуляет сам по себе. За это, он может ужалить сильнее любого укуса. 'Чан, ты не сможешь вернуть нас в то лето, потому что те дни прошли... И очень давно.' Поцелуй, за ним ещё один - пьяный, словно ледяной виски. Чан, слыша, как глухо и часто стучит его сердце, решительно схватил Минхо за грудки, словно пытался и ему передать этот трепет, 'Лино, с чего ты вообще взял, что я хочу вернуться туда? Я тоже изменился...' '...Ты не ожидал, да?' Мафиози вдруг мягко стряхнул с себя чужие руки и так же мягко усмехнулся уголком губ, продолжив, '...Что он влюбится в кого-то?' 'Чего... Чёрт, о чём-' Чан вдруг вспыхнул, словно ему подпалили хвост, и скрестил руки на груди, набирая воздуха в лёгкие. Минхо кивнул - цап! Парень сел на кровать и медленно расстегнул свою рубашку, оголяя широкую грудь и розоватый шрам прямо под рёбрами. 'Найди Бин-и и скажи, что я жду Сон-и в своей постели через полчаса. Стоит ополоснуться, он твой запах- впрочем, слишком много секретов на сегодня.' Чан ошарашенно отступил, глядя на своего давнего любовника, как будто тот вдруг отрастил себе настоящую кошачью пару ушей. Минхо сладко улыбнулся, 'Крис, поживее. Тогда я подумаю, стоит ли мне "трахаться" на твоём корабле... Если тебе вообще есть до этого дело, м?' Беззлобно, без издевки - честно и открыто, Лино всегда знал, какие команды заставляли этого волка поджать хвост. 'Замолчи, Лино...' 'Не думай, что если ты съешь меня, станет легче - так никогда не было и не будет...' Чан был не в себе - он совсем смутился и ходил кругами по бесхитростной спальне, освещаемый из-за потных штор яркими лучами солнца. Господин Ли в фальшивом сочувствии вытянул пальцы перед собой и похихикал - без злорадства, но сурово, словно ему давно надоело играть в одни и те же игры, 'Я знаю. Так бывает, когда ты протягиваешь руку и хватаешь одну только пустоту... И всё же, мы разные. Я всегда буду продолжать ловить его, снова и снова, а вот на что ты готов...' Чан замер на месте - взгляд хмуро блеснул, пальцы нерешительно сжались в кулаки, но мужчина вдруг выдохнул и отвернулся. Разговор был окончен. Минхо пожал плечами. Чан Кристофер Бан был горделивым волком, которому проще сто раз быть обласканным, чем всего один - отвергнутым. Собака, которая знает одни лишь старые трюки. Которая никак не привыкнет, что не нужна своему хозяину... 'Спокойной ночи, Господин Ли.' 'Сладких снов, darling.'