FREEZE

Чонин не проснулся, но выпал из удушливой пустоты. Молодой человек едва разлепил опухшие от усталости глаза и, тяжело дыша через нос, окинул сонным взглядом свою бесцветную спальню. Сквозь шторы пробивалась серая дымка неба, нависшего над поместьем Ли, - она навевала тоску и дрёму. Из-за этой хандры, парень, несмотря на предстоящий допрос, с ленивым достоинством опустил босые ноги на мягкий ворс прикроватного ковра, пытаясь сдержать зевоту, и расслабленно потянулся. Волноваться было не о чем. Всё снова повторится. Господин Ян умел читать мысли - он знал чёрные глаза своего хёна наизусть. "Я прощаю тебя, но это не искренность, а снисхождение." "Инни, ты навсегда останешься ребёнком в моих глазах." Мафиози по прозвищу Лино никогда не воспринимал своего партнёра по преступности всерьёз; никто в доме не знал, что таится в душе Господина Ян Чонина, кроме отца, которого сгубили неблагодарный труд и нерадивый старший сын. "Если бы только отец был жив, если бы знал, чем занимается его наследник..." Чонин добивался своего любыми путями - улыбкой и добрым взглядом или стальным лезвием и кровавыми купюрами. Он и сегодня выйдет сухим из воды, всегда выходил. Эта сила, которой нет у других - свобода выбирать свой путь, заманивающая в свои сети и тянущая всё глубже во тьму, дурманила разум и заполняла собой любые трещины сомнения в своей безопасности, своей невиновности. Чонин как никогда был намерен победить в этой схватке, даже если его противником выступил тот, кто всегда был на шаг впереди. Это означало одно - нужно было шагать ещё дальше: на два, три, четыре шага... Простой счёт, как число блестящих пуговиц иссиня-чёрного пиджака, словно бронёй сковавшего тело. Галстук, который петлёй затянулся на шее, напомнил о больших шершавых ладонях Сынмина, всего на секунду; Чонин вздрогнул и обернулся, но вокруг было пусто этим сентябрьским промозглым утром. Чёрные глаза, непримиримые, снова впились в силуэт в рамках огромного зеркала - Чонин зализал волосы назад, как когда-то любил делать отец, скривил губы в вежливой улыбке и тут же вернул лицу строгий вид. 'Брат получит своё...'

***

Чанбин сидел в кафе и наблюдал за наследным боссом клана Хван, чья изящная фигура сейчас совсем смягчилась и даже одомашнилась, несмотря на серьёзную охрану, которая маячила где-то у витрин, оберегающая покой своего Господина. Молодой человек, морща нос, старательно набивал щёки лапшой и жевал, во все глаза наблюдая за своим спасителем; он был очарователен, и Чанбин, едва сдерживая игривые нотки в голосе, пробормотал: 'Хёнджин, ты... Просто прелесть.' Хван сощурился в улыбке, несмотря на набитый до отказа рот, и довольно покивал, молча соглашаясь с похвалой. Наконец, проглотив внушительную порцию еды, он заговорил, не без ответной доли флирта: 'Спасибо, Чанбин-и. Твои комплименты сегодня встали на поток... Так, к делу?' Мужчина кивнул, потом деловито перегнулся через стол, словно собирался пролить парочку секретов; он пожевал губу в задумчивости и неторопливо начал: 'Тогда... дорогой Господин Хван, как вы знаете... что ж. Дела обстоят так, что вы - один из наших бывших конкурентов, а значит, мы неминуемо должны вас подозревать.' Хёнджин с готовностью кивнул в ответ на выданную квоту недоверия. Он это прекрасно понимал, поэтому Чанбин продолжил: 'Не в моём стиле делиться мыслями с чужаками, но я считаю, что ваша вина только в том, что вы сунулись в осиное гнездо, где давно ведётся своя игра. Хёнджин...' Мужчина перешёл на дружескую ноту и кивнул с намёком читать между строк. 'Ты и сам это видел.' Мафиози вспомнил острый взгляд Господина Яна, его грубые слова, полные невежества. В голову вдруг полезли совсем другие картинки - холодная рукоять ствола пистолета, как он обнимал крупно дрожавшее от озноба тело, сидя в темноте и грязи... Парень вышел из транса, похлопал ресницами и с сожалением выдохнул, пытаясь привести мысли в порядок: 'Да, я... Ожидал, что клан Ли - дикий, и что с твоими Господами будет непросто. Если помнишь, я взял вас с собой, потому что знал, что только люди Ли смогут меня вытащить, если действительно пойдут на дело... Вы верны Лино, а Лино верен своему слову.' Господин Хван протянул руку к пальцам Чанбина и доверительно накрыл их своей ладонью: 'Я знал - Лино ни за что не стал бы принимать меня у себя, не понимая, что мы оба теряем в случае провала...' 'Хм? О чём ты?' Чанбин бессовестно выставил ухо вперёд, словно призывал молодого человека продолжить. Хёнджин невольно похихикал на милый жест: 'Чанбин-и, думаешь, я расскажу тебе секреты моего клана, чтобы вы потом яростным зверем нас передавили, пока мы спим?' 'Вот это сравнения... Хотя, яростный зверь в постели мне подходит.' Господин Хван, продолжая глупо хихикать, едва порозовел и даже стукнул собеседника по плечу, пытаясь не перевести беседу с серьёзных дел на нескончаемый поток флирта. 'Что за!.. Пошляк!' 'Простите, Господин Хван, но Вы первый начали!..' Телохранитель был доволен собой, когда продолжил: 'Так вот, может, я и не против услышать парочку ваших внутренних секретов в обмен на наши. То, в чём мы обвиняем клан Хван, на самом деле... Не имеет смысла.'

***

Когда Чонин, гордо подняв голову, вошёл в бывший кабинет своего любимого отца, непрошенный холодок пробежал по спине - он посмотрел в бездушный пронзительный взгляд брата и понял, что ему сегодня несдобровать. Феликс уже сидел неподалёку от главного стола, дрожа, как осиновый лист. Его периодически подбадривал горящий надеждой взгляд Хана из-за спинки кресла своего обожаемого хозяина. Больше в комнате не было ни души, хотя провожал Господина Яна на допрос целый конвой из их лучших бойцов. Чонин открыл рот и поразил нагнетавшую атмосферу прямо по центру, не давая брату шанса доминировать в начавшемся разговоре: 'Такой серьёзный, словно у нас есть повод. Брат, ты чокнулся - собирать для меня подобные караваны прислуги... Мы все ещё даже не завтракали. Давай разберёмся с этим побыстрее.' Минхо молчал, и эта тишина давила сильнее всякого слова. Господин Ян неспешно прошёл к дивану, на котором любил усаживаться в былые времена - никто его не остановил, и парень развалился на мягком кожаном сиденье, по привычке закинув ноги на журнальный столик. 'Хан-и...' Мягкий, усталый голос Господина Ли прошелестел из кресла за дубовым столом, и телохранитель схватил из рук своего босса бумажки, чтобы начать старательно зачитывать вслух подготовленный по случаю протокол. "Какая скука..." Чонин возвёл глаза к потолку, внимательно прошёлся взглядом по корешкам старых, забытых дел, которые старательно фиксировали до них предыдущие боссы клана Ли. Взгляд опускался, перебегал с одной полки к другой - ровно до тех пор, пока не раздался щелчок, и Феликс не ахнул, пытаясь сдержать нервные судороги. Лино держал в руках свой любимый пистолет с глушителем - легендарную пушку, к которой он прикипел за столько лет владения; возможно, единственная из тех, что он доставал по особенным случаям. Она была заряжена, всегда. Готовая быть использованной любой из рук своего хозяина-амбидекстера. Сейчас, она легла на стол, магнитом притягивая к себе внимание младшего мафиози. Лино, наконец, заговорил - видимо, они покончили с формальностями: 'Инни, у тебя последний шанс самому сознаться в том, куда ты ездил и какова была цель несанкционированного нарушения режима невыезда.' 'Хм. Может, нам обоим стоит устроиться на этом диване, чтобы вспомнить, как ты сам уехал на другой конец Кореи, чтобы побаловать своего крысёныша? Или нет, погоди...' Хан возмущённо выдохнул, но Минхо был непоколебим. Он слушал брата внимательно, словно пытался в едких обвинениях нащупать ответы на свои вопросы. Чонин продолжил, расценив молчание как признак вины: '...Выходит, рекомендации твоих личных телохранителей можно не соблюдать, если один из них кувыркается с тобой? Тогда, скажи-ка мне, брат, почему мы сидим здесь и создаём проблему из моей вылазки, когда ты-' 'Довольно.' Господин Ян свирепел на глазах - его глаза покраснели и сузились в чёрные щели, а яблочки щёк налились краской. Он вскочил - снова, никем не сдерживаемый, - и начал измерять шагами комнату, как часто бывало и раньше. Тигр в клетке, которому тесно в его чёрном пиджаке и тугом галстуке. Когда-то, Лино тоже был таким. Поэтому, он понимал. Господин Ли продолжил, глядя на брата лениво, как будто контролировал ситуацию от и до: 'Твоя обида не меняет факта побега из-под опеки Феликса.' Блондин вздрогнул, стоило его имени прозвучать в комнате, но Минхо успокаивающе поднял руку, жестом показывая, что ему нечего бояться - похоже, переговоры с Ханом помогли Господину смягчить возможное наказание своего наивного слуги. Чонин продолжал бушевать, свободный от всяких условностей иерархии - он был таким же хозяином этого поместья, как и его старший брат: 'Твоя гиперопека душит меня! Послушай себя, какого хрена ты вообще знал, где я нахожусь?!' 'Быть может, потому, что тебя похищают не в первый раз?' Феликс невольно ахнул, явно шокированный этим откровением. О том, что Чонин был похищен не впервые, он, судя по бледному выражению на веснушчатом лице, до этого момента и не подозревал. Чонин скривился, потом опустил голову, и Господин Ли вкрадчиво продолжил, своим ледяным тоном рассекая воздух хлеще ливня за окном: 'Будь ты хоть самым хитрым лисом, обмануть сразу двух кроликов тебе не удастся. Пока один любуется твоей мягкой шубкой, второй роет нору такую глубокую, что она становится... "Берлогой". Ведь так, Феликс?' Чонин замер, потом бросил поражённый взгляд на блондина, моментально вжавшегося в свой стул: 'Не может быть- ты же говорил-', парень поморщил нос и приложил пальцы к переносице, контролируя забурлившие было эмоции. '...Неважно. Брат, ты ведь уже был там? Что ты нашёл?' '...То, что ожидал.' Лино внимательно следил за реакцией, когда протянул следом: 'Тех, кого стоило добить ещё тогда.'

***

Джисон стоял рядом со своим Господином и смотрел на огромный столб дыма вдалеке; даже из-под чёрного зонта, который прикрывал главу клана Ли и его верного пса, было нетрудно понять, что кто-то поджёг целую серию построек, заметая за собой следы. Эхом раздавался вой сирен, такой же далёкий, как и мысли Лино; пока мужчина в глубокой задумчивости наблюдал за разворачивающейся локальной катастрофой, Джисон негромко присвистнул в попытке разрядить обстановку: '...Черти.' Молодой господин молчал долго; наконец, он с удручённым вздохом облокотился на мокрый от промозглого дождя автомобиль, не обращая внимания на состояние роскошного кожаного пальто. Мужчина невесело хмыкнул, поморщившись: 'Инни совсем как его старший братик, прячет беспризорников по углам, пока не найдут и не накажут...' Джисон знал, когда лучше не лезть - поэтому, он всегда прыгал на рожон сознательно: 'Зачем вам обоим сдалась эта кучка бунтовщиков? От них же ничего толком не осталось...' Минхо метнул в сторону подопечного тяжёлый взгляд, холодный и раздражённый. Как это часто бывает, любая дерзость быстро прощалась - у жизни были свои любимчики. Господин Ли молча кивнул, и парни залезли в машину; Джисон, не торопясь, распорядился специальному отряду покинуть территорию и вернуться в семейное гнездо, чтобы остаться незамеченными для копов, и снова обратил внимание на своего любимого хозяина в ожидании следующего приказа. Минхо, к удивлению телохранителя, смотрел в ответ - словно решался на что-то. Тяжёлый вздох, мужчина перевёл взгляд и рассеянно огладил кожаный руль автомобиля: 'Вы с Феликсом не знаете, но одно из последних "общих" дел, куда мы выезжали с отцом лично, был бунт "Берлоги".' Джисон удивлённо приоткрыл рот, но не стал мешать потоку мыслей своего Господина. Такая роскошь, услышать о прошлом этого нелюдимого, нагоняющего страх мужчины. Минхо продолжил, поглаживая руль с едва заметным для постороннего глаза волнением: 'Мы узнали, что на подконтрольных нам территориях, среди верного костяка, завелась жадная крыса. Поручили дело Инни, он ведь уже тогда был сорвиголова...' Минхо усмехнулся своим воспоминаниям: 'Боже, совсем ребёнок, а выезжал выбивать долги... Весь в своего брата. Я понял, что что-то не так, когда он перестал выходить на связь - и сказал отцу, что Инни, возможно, в опасности. Когда мы приехали...' Минхо опустил голову, вздрогнул - глаза широко распахнулись, а лицо опустело, и Джисон с сочувствием положил руку на плечо Господина. Мужчина поднял взгляд на любовника и едва улыбнулся, горько и тяжело: 'Да, мой Инни... Был там, с "Берлогой". Один парень, Хюнин Кай по прозвищу "Ястреб", направил на него пушку. Этот идиот совершенно не умел блефовать...' Джисон зажевал губу и, не сдержавшись, перебил Господина: 'Это тот самый, которого вы с Господином Яном нахваливали пару лет назад?.. Я помню про "Ястреба", вы тогда говорили, что он отличный снайпер для своих лет. Выходит, он?..' Минхо не знал, на что намекал подчинённый, и договорил, чётко и сухо: 'Кем бы ни был этот Кай для клана Ли или для Чонин-и, в тот момент он являлся угрозой, и мы с отцом оба нацелили пушки в ответ. Инни при отце не мог и слова сказать, чтобы объяснить, какого хрена происходит, только смотрел на меня, как на предателя, за то, что я привёл туда наших людей. Этот мальчишка...' Джисон вдруг понял, к чему клонил его хозяин, но всё равно покачал головой, отказываясь верить в услышанное: 'Погоди-ка, Чаги-я. Пытаешься сказать, Чонин был... замешан в предательстве "Берлоги"?' Лино улыбался так, что хотелось стереть эту пластиковую гримасу с красивого лица и дать ему передышку, но на улице шёл проливной дождь, а значит, салон автомобиля сковал их по рукам и ногам, вынуждая на откровения до самого конца. 'Чонин был ребёнком. Они все были детьми, заигравшимися в войнушку - что пацану возраста средней школы известно о настоящей крови? Я не хотел этого для Инни... Я не хотел, чтобы он видел то, что ему пришлось.' Они помолчали; вдалеке громыхнуло небо, и Джисон понял, что Минхо никогда не скажет вслух того, что увидел тогда мальчик по имени Ян Чонин. Лино своим мягким бесцветным голосом закончил историю, которая настоящим ярмом прозвенела и застыла в воздухе: 'Мой отец - ублюдок, которого никогда не волновало ничего, кроме благополучия клана Ли. А я... Я больше не хочу видеть, как мой брат страдает из-за наших с отцом ошибок.' Джисон уважительно промолчал, увидев, что хозяин не в себе - его пустые глаза и крепко сжатые на руле руки с побелевшими костяшками кричали о боли прошлого. Хан решительно протянул руку к чужим волосам - он прикоснулся, зная, что этот жест встретит сопротивление, но Лино быстро сдался ласке и выпрямился, решительно глядя на разбитую просеку к теперь тлеющей деревушке. 'Мне плевать на "Берлогу"; на то, кем они стали, пока их когти не оставляют следов на моей территории. Эти беспризорники - всего лишь друзья Инни, всегда ими были. Вопрос в другом - зачем они моему брату сейчас?'

***

Чонин побледнел, услышав жестокие слова о расправе - его руки вцепились в мягкую спинку дивана, а рот беззвучно открылся. Следом, потекли ядовитые слова: 'Ты бы не стал...' 'Почему тебя это волнует, малыш? Я могу дать тебе столько людей, сколько хочешь... Не стоит играть с дикими зверюшками, от них можно заразиться бешенством.' Минхо сидел, словно охотник за своим нелёгким делом, внимательно наблюдая за братом. Джисон почувствовал, как накалилась обстановка от игр слов - братья танцевали в метафорах, перепрыгивая смыслы на семь миль вперёд с каждой взвешенной фразой, и Феликсу, как и Хану, было тяжело уследить за ходом этого танца, который знали только двое. Чонин зажмурился, снова распахнул глаза - в них плескалась настоящая ярость, которая, однако, ничуть не смущала Господина Ли, уверенно устроившегося за своим широким дубовым столом. Они оба замерли в немом противостоянии; наконец, Чонин смиренно выдохнул и прижал руки к груди, словно каялся в грехах. Такой жест когда-то воспроизводил отец Джисона, стоило ему вернуться из казино с пустыми руками или "потерять" одно из немногих маминых украшений. 'Брат, я знаю, что не всегда честен с тобой, но эти парни... Они моя семья.' Минхо тут же поднялся со своего кресла, словно ждал только этого признания - что оно значило, можно было только догадываться. Джисон затаил дыхание в восхищении, даже если это было совсем не к месту - его Господин всегда был чертовски привлекателен, когда по-настоящему злился. 'Повтори.' 'Они... моя семья.' Господин Ян, наконец, отвёл взгляд, не в силах выдержать чёрные пронзительные глаза, так напоминавшие ему об отце. Они словно обвиняли его, и хуже этого чувства был только липкий страх, когда Господин Ли вышел из-за стола и медленно двинулся к дивану, мягко, бесшумно, словно крался к жертве своей охоты. Его голос, однако, звучал громко и оттого особенно угрожающе: 'Всякой дерзости свой предел. Не забудь, что ты защищаешь предателей. Если ты и дальше продолжишь испытывать моё терпение у меня под носом...' 'Что ты сделаешь, брат?' Чонин вдруг отважно ткнул пальцем в мужчину, который теперь стоял всего в паре шагов от допрашиваемого. Джисону показалось, что он не должен был быть там, где находился - прочитай Феликс его мысли, они бы пожали друг другу вспотевшие ладони, такое напряжение повисло в воздухе. Минхо тихо прошипел, возвышаясь над своим братом не ростом, но статусом: 'Я сразу понял, что дело в них, этих бездельниках, к которым ты так и норовил свалить тогда... Тебе было жаль его, правда? Когда отец застрелил твоего друга, а потом разорил эту шайку, покусавших протянутую им руку. А теперь...' Господин Ли отвернулся и подошёл к столу, немедленно вытянув руку с пушкой, покоившейся на столешнице секунды назад. Прицельно - так, будто был готов выстрелить в голову брату. '...Теперь, милый Инни, тебе жаль твою шавку, которая вынюхивала что-то прямо в нашем доме, в моём доме. Всё жалеешь больных и хворых зверюшек, которые кормят тебя сказками о "траве зеленее", когда твоя работа отстреливать их одного за другим?' Чонин молчал, насупившись, словно не мог отрицать того, что слышал от своего брата; оскорблённый, но вынужденный быть справедливо обвинённым. Выстрел, который возник прямиком из ствола пистолета, был тихим и веским, словно точка в разговоре - пуля пролетела мимо головы Господина Яна и врезалась в одну из толстых папок сшитых дел, на что мафиози охнул и поражённо замер, не веря в то, что брат применил оружие в его сторону. Ноги подкосились, и молодой человек судорожно вцепился в спинку дивана снова - в этот раз, чтобы не потерять равновесие. Хан не мог поверить своим ушам. Выходит, Чонин и раньше показывал зубы, пытался идти в обходную клана Ли, а Минхо всё это время играл в одному ему известную игру? В чём суть этих безумных рисков - чего ищет Господин Ян в дерзких и эгоистичных выходках, и почему Лино так беспечно относится к тому, что Чанбин назвал бы беспрецедентным предательством? Кажется, Минхо знал, что он делает; знал, о чём говорит, и к чему они с Чонином пришли. Мужчина сладко улыбнулся и произнёс, словно подводил итог особенно занятного шоу: 'Допрос окончен. Мой Инни должен быть осмотрительнее, если не хочет, чтобы его лишили сладкого, ну, или мозгов в голове, верно? Телефон вернут после окончания проверки, а пока - можешь идти в свою комнату.' Господин Ян развернулся на пятках и выскочил за дверь, едва сдерживая суровое выражение лица - все обитатели дома понимали, что только чудо - эта граничащая с одержимостью слепая любовь старшего брата - дало Яну Чонину выйти за дверь кабинета, не попробовав сладкой пилюли мести. Пока что.