Девушка с пепельными волосами…

«Я ушла отсюда два года назад» В деревне листа снова лето. Погода в этом году стоит сухая и теплая. Если бы не покрывало из малахитовых листьев, которое укрывает улицы и дома, можно было бы решить, что сейчас разгар августа. Даже редкий летний ветер приносит только облегчение и прохладу от палящего июльского солнца. Коноха, похожая на муравейник, бурлит своей жизнью. Торговцы, стараясь успеть до осени, продают остатки товаров. Туристы осматривают улочки, а местные жители семенят по своим делам. Люди уходят и приходят, появляются новые дома, но атмосфера деревни неизменна. Однако, зарождающееся чувство паники начинает душить, как только ноги переступают порог центральных ворот. Я не хотела сейчас быть здесь, не хотела видеть ни Хокаге, ни брата, ни Итачи. Как себя чувствует человек, который смотрит в глаза заключенному, зная, что через мгновение он будет наблюдать, как на электрическом стуле мощный разряд отнимет его жизнь? Мерзко. Вот и я сейчас чувствую себя мерзко. Лучше бы я ничего не знала, либо могла себе позволить повлиять на сюжет и спасти хоть пару жизней. Но кого? Шисуи? Микото, Фугаку, как? Я не справлюсь с Итачи. Предотвратить резню Учих, ужасно сложно тем более если за Итой стоит сам Данзо. Попросить помощи у Гая, но эта битва взрослых, и вероятность того, что мы все умрем слишком велика. Даже если мне удастся что-то сделать, это в корне изменит ход событий и приведет к новому концу. Я беспомощна. Все это время я думала, что Джирайя уводит меня из деревни, где разворачиваются события зарождающейся истории, но на деле, это я цеплялась за него и убегала, закрывая глаза, лишь бы не быть свидетелем происходящего. Мне было проще узнавать о трагических событиях из писем и успокаивать себя: «Так и должно быть. Все идет своим чередом». Словно окажись я в эпицентре, то не смогла бы смотреть на смерть и вмешалась. Однако вот я сейчас здесь, в ближайшие недели случится масштабная резня Учих, и что я делаю? Я хочу сбежать, как можно скорее. «Трусиха» с силой сжимаю перегородку носа и щурюсь, стараясь выбить все эти мысли из головы. Идя по улице замечаю те самые бездонные как бездна глаза. Он стоит с мальчиком лет восьми… — Братик! Братик! Сможешь выиграть мне этого динозаврика? — Радостно спрашивал у своего брата мальчик. — Конечно…- В глазах Иты читалась невообразимая боль, он уже знал что ему придется сделать, знал на что в скором времени обречет своего любимого брата. Он натянуто улыбнулся. Итачи с легкостью попал в красно-белую мишень. Динозавр был выигран в легкую. Мне не хотелось портить семейную идиллию. Пусть Саске наслаждается пока есть на это время, пока все хорошо. Я уже было собиралась разворачиваться и идти обходом как меня окликнул практически взрослый, немного хриплый голос. Сколько же он плакал? — Мизуки! — А? — Я резко повернулась держась за лямки рюкзака. — Даже не поздороваешься? — Итачи опять надел маску под названием «все хорошо» и натянул скудную улыбку, которая далась ему с трудом. — Прости! Привет! Просто я не хотела портить эту прекрасную семейную атмосферу! — Почесав затылок промямлила я. Итачи взял Саске за руку и двинулся ко мне. Хотелось отойти, тяжело, когда знаешь что произойдет, как ему будет тяжело, а вдруг ты сделаешь только хуже? Вдруг ты сделаешь так что будет только больнее? Становится страшно… — С возвращением! — Спасибо — Я отвела взгляд в сторону.- Поговорим? Наедине, если можно? — Хорошо… Саске мне нужно поговорить, дойдешь до дома сам? — Итачи присел на корточки перед мальчиком. — Ладно…- Саске двинулся в сторону квартала Учих, бубня что-то себе под нос. Мы дошли до аллеи что была на крыше, одного из домов Конохи. Мы присели на одну из ступенек, лицо Иты было похоже на выжатый лимон. Эмоций ноль, только кислая рожа. — Тебе плохо? — Смотря на облака которые хаотично лежали на голубом полотне неба. — Мне очень плохо…- Итачи все так же смотрел в пол. — Я все знаю… Все… Так что выговорись мне… Пожалуйста…- Я посмотрела во взгляд в котором плескались страх, боль, ужас, недопонимание. В уголках глаз у него наворачивались крупные горошины слез.- В последний раз… Перед тем как ты заберешь и мою жизнь…- Я улыбнулась. Его голова опустилась на голени, а руки прикрыли голову. На землю начали падать капли прозрачной жидкости, превращаясь в темный кляксы. Послышались тихие всхлипы. Все же слезы еще плакать остались… Его слезы пропитаны полностью болью, но все равно они блестели как самые яркие звезды в небе. — Мне так плохо, я так не могу, я хочу тоже умереть, не хочу быть хладнокровным убийцей! Мне страшно… Я не хочу, н-не хочу… — Итачи…- Я улыбнулась как мама, и прижала парня к себе.- Я не знаю за что с тобой так судьба, но тебе выпала эта учесть, спасти Коноху, ты герой, я знаю что ты очень добрый, ты сильный, ты справишься. Я в тебя верю. Опирайся на меня, на мою веру. И все будет хорошо…- Я хочу спасти хотя бы его, хотя бы этого мальчика, что никак не заслужил этой судьбы. — Я не смогу… Убить и тебя… Не смогу… Я не справлюсь…- С короткими паузами говорил мне Ита. Я ничего не ответила, просто продолжала слушать, и поглаживать его по спине, иногда расчесывая пальцами его волосы собранные в хвост. «Ты вырос.» — Я на прием к Третьему, — Шикаку Нара либо спит, либо притворяется спящим, но мне приходится потревожить его, так как секретарей Хокаге в приемной я не нашла, — Мизуки Хатаке. Меня, вроде как вызывали. С ленивым видом мужчина кивает в пустоту. Мгновение и рядом с нами появляется Анбу с сообщением, что меня ожидают. Хокаге сидит за столом и улыбается в знак приветствия. Не сразу обращаю внимание на присутствие еще одного человека в кабинете. Данзо по хозяйски оккупировал диван и, мазнув по мне взглядом, погрузился обратно в чтение книги. Я кланяюсь и смущенно улыбаюсь, не найдя слов, чтобы начать разговор. — Мизуки, как поживаешь? Как Сенсей? — интересуется Хокаге. — Спасибо, все хорошо. Джирайя-сама в добром здравии и просит передать Вам большой привет, — смотрю ему за спину и отчитываю заранее подготовленный текст. — Спасибо, — Хокаге прочищает горло и продолжает уже более деловитым тоном, — деревня благодарит тебя за возвращение свитка и сбор полезной информации, поэтому, посовещавшись, мы решили присвоить тебе звание джоунина. — Не слишком ли я мала, для такого ранга, — ни один здравомыслящий шиноби не откажется от должности, но я, с удовольствием, осталась бы генином и прожила свою жизнь выполняя задания по отлову кошек. — Я тоже так сказал, — второй по рангу ненавистник Учих, не отрываясь от книги, подает голос, — девчонке просто повезло. «Ах, ты старый козел!» не могу заставить себя стоять ровно, мечу из своих глаз гневные стрелы в фигуру на диване. — Нельзя назвать везением распечатывание свитка Хаширамы, — качает головой Сарутоби и хлопает по стопке с одеждой на его столе, напоминающей форму нинздя Конохи, — этот ранг по праву принадлежит тебе, да и потом я знаю много детей, которые стали джоунинами младше тебя. Мы уже подготовили документы и вот форму для тебя принесли, правда, мне кажется, с размером мы немного ошиблись… Он достает зеленый жилет, который раза в три больше меня и начинает истерически смеяться, прикидывая, как я буду смотреться в этом облачении. Весь мой день прошел в резиденции. Когда солнце клонилось к закату, я дописала последний отчет о своих миссиях и устало поплелась в канцелярию. Я не писала столько со времен университета. Глядя в окно я анализировала сегодняшний визит к Сарутоби, мне так хотелось его расспросить, что он будет делать с информацией, которую мне удалось для него достать, но в иерархии этого мира я занимала слишком низкое место, чтобы интересоваться планами высоких чинов. Хотя и без этого я знала, что Третий мало волнуется о джинчурики. Если что то случится с печатями то он увезет мальчишку куда по дальше и будет считать что этого достаточно. — Мизуки, ты еще здесь? — на выходе меня встречает Хокаге в сопровождении Нары и двух Анбу. -Да, хотела сдать все отчеты, прежде чем уйду, — улыбаюсь, останавливаясь перед всей делегацией. — Ты не думала, что тебе пора прекращать путешествовать с Джирайей и остаться в своей родной деревне? Твои друзья и семья наверняка будут счастливы. Да и у нас мало джоунинов в запасе, — его вопрос ставит меня в тупик, и глядя на мое смятение, выдохнув, он добавляет, — как было бы хорошо, если твой сенсей и ты остались здесь. «Рано или поздно тебе придется вернуться в Коноху» напоминал мне Джирайя каждый раз, когда мои фантазии на тему «а куда бы нам отправиться дальше» развивались со скоростью света. Я всегда знала, что он позволял мне быть рядом с ним, но по мере моего взросления, я должна была расправить крылья и вылететь из гнезда, который свил нам жабий мудрец.» Последние недели в Конохе я посвятила посещению своих любимых мест, но по какой-то причине ноги привели меня к обрыву, где мы тренировались с Джирайей в первый раз. К обрыву, где чуть не оборвалась моя жизнь. Здесь я и просидела весь день выжидая, что там внизу, около реки, черноволосый рыбак придет за своим ужином, но видимо работа в отряде АНБУ ужинов не предусматривала. Выходя из леса я вспомнила о букетике цветов, что я успела собрать на поляне, и сменив маршрут отправилась к обелиску Конохи. За все время, проведенное здесь, я так и не собралась с мужеством навестить Рин, оставив эту миссию на последний день. Сейчас было самое лучшее время, чтобы поблагодарить ее за свое спасение и принести извинения, но заметив в темноте мужской силуэт, я пришла к выводу, что не только я считаю вечернее время самым идеальным. «Надо будет ему потом как-нибудь рассказать, что на кладбища обычно ходят по утрам», я стояла в стороне не решаясь нарушить его покой.» — Привет, — сухой голос, уже не мальчика, а молодого мужчины, — не стой в стороне, цветы завянут. — Привет, — я кладу букет на обелиск, забывая все о чем хотела рассказать Нохаре, теперь мои глаза смотрят на высокого Анбу. Он стал на две головы выше меня. Лисья морда поднята на макушку, а синяя маска как обычно скрывает половину лица, но даже через нее видно, как оно стало более скуластым и взрослым. Налобная повязка закрывает глаз с шаринганом, а серый взгляд второго, устало смотрит мне в глаза. — Как ты? — молчит, а я не могу отвести взгляд. Он не сдается, словно мы боремся за звание «самый холодный взгляд в мире». — Можно мне посмотреть? — я аккуратно поднимаю руки к его лицу и слегка касаюсь повязки, останавливаясь, ожидая его разрешения. Хатаке не отворачивает лицо, продолжая стоять стоять статуей. Тогда я аккуратно развязываю его протектор и осматриваю длинный шрам, тянущийся вертикальной линией вдоль закрытого глаза и уходящий глубоко за маску. Он уже зажил, но розовый цвет говорит, что прошло еще слишком мало времени с того момента, как он появился у своего владельца. — Больно? — мои пальцы правой руки слегка касаются линии на его лице, а он перехватывает их, сжимая, не давая возможности опустится ниже. — Уже нет… — Братик… Как мне жаль…- Я опустила голову, больно становится груди при виде этого шрама, навивают воспоминания о том как я его бросила, совсем одного… Только теперь я понимаю… Обиделась, разозлилась, а ведь он из-за меня такой…- Прости… Иногда, слова поддержки не нужны. Иногда достаточно просто побыть рядом, разделив давящую тишину на двоих. Но четырнадцатого июля тишины не обещалось… Я покидала резиденцию, убегая в сторону леса. К своему любимому обрыву, послушать журчание горной реки, подышать прохладой ночного леса, побегать наперегонки со своим орлом. Я дала выход скопившейся чакре, разрезая толстые стволы светящимся лезвием катаны. Не позволяла упасть ни одной ветке на землю, разрубая их в щепки. Мне хотелось кричать. Я чувствовала, как кипит кровь, зная, что еще чуть-чуть и я потеряю контроль. Но спокойствие не приходило. Закрывая глаза перед многовековым каучуковым деревом, я глубоко вздыхаю, прося прощения у леса за свои намерения, а как только открываю вижу перед собой человека. Он стоит немного сгорбившись, с перемотанным глазом и руками. Его темные волосы в беспорядке торчат в разные стороны. Мужчина облокачивается на трость протягивая серую, старую руку к моему лицу. «Умри», шепчу Данзо, и вложив всю силу в удар, пронзаю его сердце. Иллюзия исчезает, проливаясь дождем из деревянной крошки. — Спасибо, Итачи, — благодарю его, найдя красный взгляд чуть правее. Он сидит на ветке, наблюдая за моими метаниями. Я не знаю, когда он появился здесь и что делал. Искал ли утешение так же, как и я. Или хотел побыть один. Он был одним из немногих с кем я могла поговорить. — Ты не думал, что будет, если твой клан добьется желаемого? — я вздыхаю, смотря фигуру парня, — что изменится для обычных шиноби и гражданских? Правильную ли мы выбрали сторону? В его черных глазах нет и тени сомнения. Он уже принял свое решение и никто его не сможет переубедить. Но мне непонятно это благородство. Да, я помню историю, помню с каким восхищением я смотрела на его персонажа. Это красиво только на мониторе, в выдуманной сказке, но не в жизни, где погибнут люди, с которыми ты ежедневно виделась, с кем здоровалась и кому улыбалась. — В этой ситуации нет хороших и плохих, — я разговариваю больше с собой, — но они же твоя семья. Я вот думаю, как бы я поступила, окажись Какаши на месте твоего отца. — И как бы ты поступила? — Я готова уничтожить мир, но не допущу его смерти, — по коже бегут мурашки от сказанной правды. Вот она, моя темная сторона. — У меня тоже есть такой человек, — он поднимается, — Даже если мой клан добьется желаемого, его конец предписан. Они убьют абсолютно всех, поэтому любой ценой, я спасу своего брата. «Они попытаются убить Итачи», глаза несколько раз скользят по строчкам на листе бумаги, который принес Аматэрасу. Почерк Третьего. Неужели сегодня? Я успеваю схватить пару кунаев, покидая свой «дом» через окно, направляясь в район Учих. Данзо хочет избавиться от Итачи, когда его работа будет завершена? Это в его духе, но почему я не подумала об этом раньше? Добегая до места я вижу лишь маленькую фигуру ребенка, что возвращается домой, задержавшись в академии. Мальчик со страхом оглядывается, находя горы мертвых тел своих одноклановцев. Меня начинает знобить. Мне хочется сорваться, чтобы остановить его, когда он переходит на бег, направляясь в родительский дом. Я словно переживаю с ним все эмоции заново, вот только он слишком мал, и его родных убил не демон, а родной брат. Меня отвлекают два призрака, что скользят в том же направлении. Двое? Данзо серьезно считает, что двое шиноби смогут справиться с Итачи Учихой? Разрыв в пространстве забирает мое тело, перенося на крышу соседнего дома, где агенты Шимуры готовят западню. Когда раздается пронзительный детский крик, который рвет душу, я выбрасываю первый кунай, что разбивает череп первого. Из дома главы клана выбегает Саске падая на пыльную дорогу, ища спасение от убийцы. Мой соперник, воспользовавшись замешательством, нападает. Он не может использовать гендзюцу, чтобы не привлекать к себе внимание, и надеется на честный рукопашный бой, вот только Хирузен знал, что я никогда не дралась по правилам. Когда его кулак оказывается в сантиметрах от моего лица, растворяюсь, перемещаясь за его спину, чтобы схватить за волосы и полоснуть лезвием по шее, забирая жизнь. Моя голова находит источник звука, когда истошный детский вопль зовет на помощь. Бессознательное тело мальчика валится на дорогу, замолкая, пока старший брат тяжелой поступью приближается к нему. Это невыносимо. Я срываюсь к нему, накрывая ребенка своей фигурой. — Довольно Итачи, — я поднимаю на руки Саске, прижимая холодное тело к себе, — он достаточно уже тебя ненавидит. На лице брюнета гримаса боли и отчаянья, но его тело неподвижно. В застывшем взгляде его родителей больше жизни, чем в нем. — Уходи, и больше никогда не возвращайся- мой голос строг, а взгляд не может скрыть боль и минутную ненависть. Вся эта ситуация мне противна, — с минуты на минуту здесь появится команда Ре, они не должны тебя найти. Он отмирает на минуту, делая несколько шагов в мою сторону. Его рука тянется к черной макушке на моих руках. Прощальное прикосновение, все что ему требуется сейчас, но я не могу разрешить ему дотронуться до ребенка, только не сейчас, когда я видела муки Саске. Я отступаю, подставляя свое плечо, вместо мальчика. Он отступает и я вижу борозды слез на его щеках. Поднимая голову к небу, я глотаю тяжелый ком, прося слезы задержаться в глазах. Я не смотрю на него, но чувствую его ужасающе сильную чакру, когда он проходит мимо нас. — То место, куда ты отправляешься, — я задерживаю его шаг только на мгновение, — держи их подальше от Конохи. Как можно дольше.- Итачи исчезает, когда звук шагов Анбу становится слишком близко. Меня окружает команда Ре. Глаза Какаши расширяются, увидев измученное тело ребенка на руках. Он отдает приказ обследовать территорию, оставляя рядом с собой только Югао. Его челюсть напрягается, когда он смотрит на меня со злостью и подозрением. Эти эмоции оправданы, я одна в районе, где вырезали весь клан, с полуживым Саске. Но меня начинает колотить, я хочу броситься ему в руки и рассказать всю правду, что я не виновата и вины Итачи здесь тоже нет, но вместо этого я остаюсь стоять и смотреть на него пустым взглядом. — Узуки, забери ребенка, — девушка подходит с осторожностью, спрашивая разрешения дотронуться до мальчика. — Отнеси его в больницу, — шепчу я ей. — Что здесь произошло? — за тенью Хатаке появляется старый мужчина, останавливая черный глаз на моей фигуре. — Все мертвы, — взволнованно выкрикивает Ко, вернувшись обратно и с беспокойством смотря на мою фигуру. — Кто это сделал? — Данзо требует имя, зная, что только эту информацию я и смогу озвучить. — Итачи Учиха, — отвечаю. — Что ты здесь делала? Я не могу ответить, оставаясь стоять безмолвной статуей напротив шиноби и ища спасения в серых глазах. — Задержать Мизуки Хатаке, — на лице старика рождается хищная улыбка, однако команда Ре подчиняется приказам только одного человека. — На каком основании? — в голосе Хатаке сталь. — Она обвиняется в пособничестве Итачи Учихе. Мне становится смешно, вот оно как все обернулось. Данзо слишком ловко убирает с игровой доски неугодных ему людей. Какаши с силой сжимает кулаки, решая, что ему сделать. Он сомневается. — Ты меня плохо расслышал, щенок, — глаза старика заволокло злобой, — я отдал приказ. Он долго выдыхает, поднимая руку, останавливая Ко, когда тот уже дернулся в мою сторону. — Данзо-сама, я предпочел бы сопроводить Мизуки-сан к Хокаге. — Не стоит, Хокаге уже здесь, — Хирузен появляется белым видением, освещая гнетущую темноту, — Хитоми здесь по моему указанию. — Мы не можем быть уверены, что она не замешана в этом деле, — шипит мужчина. — Тогда отстань от нее и мы все послушаем, что она скажет, — он закрывает меня спиной, — только я лично попрошу, чтобы она рассказала все, что знает. Данзо замолкает. А я смотрю на сгорбившуюся спину в белой мантии и не могу поверить, что он все это предвидел. Он лично посадил меня, раскрывая все карты, чтобы после держать своего друга на коротком поводке. — Какаши, сопроводи госпожу Хатаке домой, на сегодня с нас достаточно событий. Капитан команды Ре, осторожно берет меня за локоть, забирая из укрытия Третьего. В квартал уже прибыли несколько отрядов Хирузена, что бы избавить улицы от тел. — Ты встретишь свою смерть от руки, того, кого так и не смог уничтожить, — шепчу я Данзо, проходя мимо. Мы шли медленно, слушая тишину, будто это была последняя спокойная ночь. Завтра слухи о преступлении молодого гения Конохи разлетятся по всем уголкам этого мира и только несколько человек будут знать правду. Какаши не был в их числе, каждый его шаг был тяжелым. Он ненавидел себя за то, что не рассмотрел в своем подчиненном темную сторону, ненавидел себя за то, что не смог этого предотвратить. Он резко остановился. Я врезалась в его спину. — Какаши? — Вопросительно посмотрела на него я. Все же мне было сейчас не легче чем ему. Слезы все так же стояли в уголках глаз. — Что ж ты творишь, Мизуки?.. А если бы тебе печать поставили?! Что если бы тебя убили?! Что я?! Я, а я ничего, я никто, да?! — возмущался копирующий с нотками истерики. — Да что ты знаешь?! Это я для тебя никто! А может этот человек был для меня дорог?! А?! А сколько ты раз мне хоть что то говорил о себе? Сколько раз я просила тебя мне хоть что то говорить?! Ты эгоист Какаши! — я вырвалась из хватки молодого ниндзя и побежала куда глаза глядят. Я не хочу сейчас никого видеть, никого. Я забрела к реке. Там был камень на котором когда-то сидел тот самый мальчик с ониксовыми глазами. Я села на булыжник, из глаз полились слезы. Я рыдала что было мочи лишь бы та ужасная боль в груди прошла. Я звала Итачи не надеясь на то что он придет, успокоит. — Ну и что ты ревешь? — парнишеский голос обратился ко мне. Он был хриплый, кажется ему совсем плохо.- Не ты ли сказала мне никогда не возвращаться? — И-ита…- я начала плакать лишь сильнее, это причинило мне лишь большую боль. Он сел рядом, посмотрел на меня и с долей горя улыбнулся. Положил руку на мою щеку, я к ней сильнее прижалась. Итачи пододвинулся и поцеловал меня в лоб. Достал из-за спину маску и одел ее мне на лицо. — Я хочу что бы это было и твое убежище…- после он исчез, о его недавнем присутствии напоминала лишь белая дымка. Я свернулась калачиком и улеглась на прогревшийся за день камень. Я чувствовала как чакра Итачи все дальше и дальше отдаляется от меня и с каждым метром чувство без исходности наполняло мою душу. Слезы лились ручьем, взгляд опустел, сейчас я была похожа на живую куклу…