Девушка с пепельными волосами…

Всё сошлось. В истории Наруто, не было упоминания о подруге Итачи, потому что ее не было. Его друг покончил с жизнью самоубийством, отдав ему мангеке шаринган. Мать и отец умерли от его же руки. Когда у тебя нет семьи, друзей и детей, нет смысла. Великий ниндзя, Итачи Учиха, брат такого же великого экснункенина Учихи Саске, талантливый человек, обречен до последнего дня провести свою жизнь в одиночестве, не имея места, куда бы он мог вернуться. Резкий запах спирта и хлорки выдергивает меня из сна, окуная в ужасную действительность. Я опять в больнице, но рядом с моей кроватью не стоит парень, который не может сдержать беспокойство, а брат не старается улыбнутся, хоть и сам не может найти себе места от бушующих в нем эмоций. Теперь я одна. Дверь в палату резко открылась, вошел человек которого я хотела бы видеть меньше всего и разговаривать тем более. Брат…Я отвернулась и взор моих заплаканных очей упал на тумбочку, на которой лежала маска ласки и ее не подлинность выдавали лишь более широкие вырезы для глаз. Мне стало опять больно, словно невидимый кол в грудь вонзили, сердце сжалось до не возможности, оно словно остановилось и начало сново биться и с каждым ударом с новой, ужасающей и невыносимой болью. По щеке потекли опять реки слез. Слезы были крупные и хоть не на долго, они приносили облегчение. До ушей Какаши дошли и мои тихие всхлипы. - У-уходи…- Я не хочу его видеть и не хочу что он видел меня такой, я злюсь…Да я злюсь, он ведь знает какого терять друзей и все равно начал ругаться, знал как это больно, тем более когда это происходит прям на твоих глазах. И понимать что никогда их больше не увидишь, не сможешь поговорить, потрогать, поругаться, а потом мирится. Все же Какаши настоящий эгоист. На экране он кажется красивым, умным, идеальным, но это только по телевизору. Так в жизни не бывает, не бывает идеальных людей, в каждом есть изъяны. У некоторых они совершенно не заметны, а у некоторых заметны на столько что прям противно становится. А брат…Я не знаю к какому типу его отнести…Вроде он идеал, а с другой стороны и жуткий эгоист…А знаете говорят «в чужом глазу видишь соринку, а в своем не видишь бревна». Скорее всего я еще большая эгоистка…Мне сейчас правда плохо… Мне опять двенадцать, и мне опять плохо…Почему? Так будет всегда? За что? За какие такие грехи? - П-пожалуйста уходи…Ты причиняешь мне л-лишь большую боль… - Я не хочу оставлять тебя одну…- и опять «я не хочу», почему он думает только о себе? - Уходи! Видеть тебя не хочу!- Я сейчас сделаю все лишь бы его не видеть именно сейчас, мне плохо, а своим присутствием делает лишь хуже! - Прости…Что глаза мозолю…Тогда я пойду…Ах да забыл сказать, твоя чакра вышла из под контроля, все что было рядом было стерто с лица земли, остались лишь ты и этот сувенир который ты прижимала к себе…Пока…- с этими словами пепельновласый покинул палату, заметно стало легче дышать, напряжение удалилось вслед за Какаши. Желание жить, его нету, по крайней мере у меня в данный момент…Прошло уже более шести часов как брат покинул палату. И наконец стук в дверь. В палату вошел весь разлохмоченный как после пьянки жабий мудрец. - Знаешь что твой братец делал превидущие часы? Он тихо плакал у себя в комнате забившись в угол…Даже Гай ничего не смог сделать со своей «силой юности!»- жестикулировал Джирайя попутно говоря.- Хотя…Я примерно тебя понимаю и твою реакцию… - Уходите…- опять произнесла это слово. - Ты хочешь абстрагироваться от всего лишь бы не было больно? Да, это нормальная реакция, но она не правильна…- присаживаясь на табуретку рядом с моей койкой размышлял мудрец, а после минутной паузы, продолжил- Есть люди которые спасут от боли, друзья, семья…. - Друзья? Семья?- я начала истерически смеяться- Единственный друг покинул Конону перебив при этом весь свой клан! Брат превратился в эгоистичное и бесчувственное нечто! Я окончательно разочаровалась в этом ужасном месте, под названием жизнь!- Я не знаю почему, но я всегда открывалась сенсею, он такой человек которому можно доверять… - Я тоже в ней разочарован, но я не жалуюсь и продолжаю жить…Жизнь, Мизуки очень хрупкая штука, один не верный шаг и все идет под откос… - Тогда какой смысл?! В чем он?! Зачем?! Не легче ли сдохнуть в какой нибудь канаве?! - Знаешь жить всегда сложнее, чем просто умереть, но люди всегда идут окольными путями, таков разум человека…- Где то я это уже слышала…Но где? Кто мне это сказал?- Мизуки ты боишься…Ты боишься сделать не правильный выбор, верно? Через несколько часов врач разрешает мне покинуть стены больницы. Переодеваясь в свою грязную одежду я опять обращаю внимание на лежащую на прикроватной тумбе белую маску шиноби из отряда Анбу. - Мы нашли ее вместе с тобой, - отслеживая мой взгляд говорит отшельник, - Зачем это? - Это мое убежище. В день памяти клана Учих и павших воинах в битве с Итачи Учихой, расцвела сакура. Первые лепестки в этом году падали на свежие могилы мирных Учих и отважных шиноби деревни Листа. Мы стояли в первом ряду, не опуская голов. Я слышала все те слухи, что гуляли обо мне: «Она сожгла всю окрестность», «Уничтожила всю стоящую рядом скалу», «Не может справиться с чакрой». Я не хотела себя оправдать, но взгляды устремленные на меня были слишком жестоки, а слова ранили, как сенбоны. Стоя на похоронах я гордо смотрела вперед, но все мое естество хотело спрятаться под хаори своего сенсея. Я могу много говорить, что мне не важно людское мнение, но это не правда. Мне не нравилось, что теперь на устах людей часто звучало имя «Мизуки Хатаке». Девочка, одержимая ёкаями. Мы покидаем деревню поздно ночью. Третий не хочет оставлять меня в Конохе, аргументируя это тем, что ему хватает парня перерезавшего весь клан. Держать рядом девушку, которая не в ладах с чакрой, когда смута растет среди жителей, не приносит перспектив. Я не могу его винить в этом, мне и самой не хочется находиться там, где больше нет моего дома. В этот раз я не прощаюсь, не успокаиваю Гая, обещая вернуться в скором времени. Я не вернусь в деревню, ни через год, ни через два, по крайней мере до тех пор пока не научусь себя контролировать. В лесу нас останавливает присутствие чакры, которая искрится напряжением, потрескивает словно щебетание птиц. Так звучит чидори, но молнии нет, есть только мужской силуэт, который возникает перед нами. Джирайя бросает на меня удивлённый взгляд, а я безмолвно прошу его обождать некоторое время. В глубине стволов массивных деревьев меня ждет человек, видеть которого, я хотела бы меньше всего. - Ты уходишь или сбегаешь, - это и не вопрос, и не утверждение. Сухое замечание. - А есть разница? - мой голос словно вылит из стали, но я должна перерезать все нити с моим братом здесь. История должна развиваться без моего вмешательства. - Ты винишь себя, - снова не вопрос, значит я могу на него не отвечать, - твоей вины здесь нет, Мизуки. Не ты ли говорила мне эти слова? - Говорила. Но не слишком ли сейчас лицемерно тебе говорить эти слова мне? – мой взгляд встречается с его глазом, я собираюсь сделать больно и ему, и себе. Перерезать ту тонкую нить, что связывала нас, - ты считаешь, что имеешь право сейчас утешать меня или давать советы? Твоей ли искалеченной душе лечить мою? Ты отвернулся ото всех и не подпускал никого к своей боли. Так будь так добр, не лезь в мою. Если выбрал путь одиночества, то иди по нему, а меня оставь в покое. Я резала свое сердце каждым сказанным словом, мне хотелось отвернуться, забрать назад все ужасные фразы, что я произнесла мгновение назад, но ворота в наши внутренние миры закрылись. Он смотрит на меня слишком долго и я сдаюсь, отвожу взгляд и обнимаю себя руками. Мне хочется скрыться от него. - Ты права. Какаши растворился в дымке. Я не видела его лица, я смотрела на кулаки, которые он сжимал до белых костяшек, пока его накрывало волной обиды от сказанных мною слов. Тяжелая рука саннина легла на плечо подталкивая меня в глубину леса, уводя из деревни. «Я стою в окровавленном квартале Учих. Красной, тягучей жидкости по колено, вокруг горы жестоко изрезанных трупов. Это Учихи. Передо мной стоит мальчик отчаянно просящий о помощи, но не успевает он назвать мое имя как его горло словно само по себе оставляет надрез из которого ручьем вытекает кровь. А из за его спины на меня бежит силуэт молодого парня с багровой катаной. Он шепчет мне на ухо «Ты права мне не следует возвращаться» после этих слов человек протыкает меня лезвием, я выплюнула кровь которая появилась моментально.» Я думала, что в моих кошмарах меня будут преследовать тела Учих, Данзо и утопающие в крови улицы квартала. Но моим кошмаром был Итачи Учиха, тонувший в реках крови, которые наполнял своей рукой.        Остатки сна уходят, как только ноги ощущают холод деревянного пола. В номере отеля влажно и душно, хочется открыть окно, но руки безвольно падают на подоконник. Сегодня воскресение, в Амегакуре будет целый день идти дождь, и каждая упавшая капля влаги сообщит новому правителю этой страны о чакре, находящейся поблизости. А это значит, что сегодня я не выйду из номера.        Горячий душ расслабляет тело, а вода уносит с собой все плохие мысли. Вчера Аматэрасу принес мне первую книгу из серии Ича-Ича моего дяди, а это значит, что весь сегодняшний день я буду предаваться лени, читая жуткие пошлости и попивая зеленый чаек. Я улыбаюсь своему отражению и хищно хихикаю, в голубых глазах играют дьявольские огоньки и я предвкушаю свой будущий досуг.        Первое что я сделала на свое шестнадцатилетие в этом мире - это купила рисового вина и, выпив залпом половину бутылки, прокричала все матерные слова, что хранила в арсенале десять с половиной лет! Сохраняя честь молодой куноичи, я не посмела ни разу притронуться к алкоголю или выругаться, хотя Джирайя отчаянно пытался споить меня на четырнадцатилетие. Дотерпеть до шестнадцати было делом принципа. И вот, как только я достигла не полного совершеннолетия, взрослый мир вновь открыл для меня свои двери. Смотря на свое отражение я благодарила вселенную, что она оставила мне мою внешность, хотя я уже и не отличала какой из миров был моим и в каком из них я была настоящая. Я – Мизуки Хатаке, молодая стройная девушка, с голубыми лисьими глазами, вздернутым носом и длинными пепельными волосами. Я больше не смотрю на этот мир глазами полными ужаса и страха. Я ученица великого саннина. Природа не наградила меня грубой физической силой, но дала взамен хитрость и ловкость, с которой мне удавалось выжить. Мои шаги были беззвучны, а владение мечом идеальным. Находясь в тени я собирала информацию и расшифровывала свитки, оставаясь незаметной для самого опытного взгляда.        Когда Аматэрасу принес нам сообщение из Конохи, что Орочимару бежал из деревни, Джирайя решил отправиться по его следам, чтобы вразумить своего сокомандника. Миссия была заведомо провалена, но я не вмешивалась. Следуя предназначению жабьего мудреца, спустя несколько месяцев мы узнали об Акацки.        Я перестала спорить со своим сенсеем, тенью следуя за ним и поддерживая все его идеи, но позволить встать его на путь, который приближает его смерть, я не могла. Да, я по прежнему придерживалась сценария сюжета, не вмешивалась в ход его событий и не давала намеков о своей осведомленности. Джирайя же не задавал лишних вопросов, считая, что если я не вступаю в спор, значит он все делает верно, иначе я бы остановила его. Но я его обманывала. Для самой себя я решила, что не потеряю самого дорогого мне человека, поэтому как только вопрос встал о сборе информации об Акацки, я поставила условие: шпионить за Пейном буду я, взяв с него обещание, что он никогда не сунется в Амегакуру. А с последствиями, я разберусь потом сама.        Полгода назад я проникла в деревню Дождя, когда гражданская война подходила к концу, и оставалась под прикрытием мирного жителя. То, что Акацки находились здесь не было сомнений, слишком часто в толпе то и дело мелькали черные плащи, расписанные алыми облаками. С каждым днем их становилось больше. Проблема состояла в том, что отследить их точное место расположения не представлялось возможным, так как даже я не знала, где они базируются. Пейн появлялся в деревне только по воскресениям и напрочь отрезал возможность покинуть свое укрытие. Если с другими членами группировки можно было поравняться плечом в толпе, загасив свою чакру, то спрятаться от глаза их лидера было невыполнимой миссией. Никого из приближенных к нему людей я не видела на улицах, а те, кто бродил, выискивая приспешников Ханзо, в основное убежище доступа не имели. Круг замыкался и уже несколько недель я не могла собрать никакой толковой информации. - Лети в горы и постарайся найти пещеры, попробуем исследовать их, - на рассвете следующего дня я отправляю орла на разведку, зная, что от его острого взгляда не скроется ни одна расщелина.    Я призвала Аматэрасу в четырнадцать лет, когда значительно улучшила свой контроль над силой. Отдавая ему по чуть-чуть своей чакры, мы наблюдали за состоянием птицы. Он выжил, став сосудом, который мы так долго пытались найти. Свиток хранился у Джирайи рядом с его призывными свитками, а мой лучший друг бережно охранял рассекая голубое небо над моей головой. - Можно мне палочку данго, - заниматься делами на голодный желудок очень плохая привычка. Есть сладкое утром тоже не очень хорошая, но что делать, если живот заурчал именно в тот момент, когда нос услышал сладкий запах, исходящий от уличной лавки. - И мне тоже, - слишком звонкий и писклявый голос раздается за моей спиной, а массивное тело наваливается сзади. Прежде чем я хочу развернуться и ударить нахала, сердце останавливается, как только ушей касается фраза, - Тоби тоже очень любит сладкое. «Тоби? Тоби! ТОБИ!», я стою и не смею шевелиться, ощущение, что ноги залили цементом. Сердце начинает скакать галопом, а по телу проходит легкая дрожь, чакра, которую я скрывала снова вернулась в тело. Сейчас даже генин поймет, что перед ним не мирный житель, а шиноби.       «Бежать, Бежать, Бежать» внутренний голос кричит, а глаза пытаются найти выход. Его тело слишком близко к моему, а значит если я захочу переместится, то нас обоих затянет в пространство. Сбежать сквозь толпу? Но я совершенно не знаю один ли он, или за ним стоит толпа Акацки? Тогда меня поймают быстрее, чем я успею сделать шаг. Мозг не может сконцентрироваться и отследить сколько носителей чакры рядом со мной.        «Меня никто здесь не спасет». Продавец протягивает руки с рисовыми шариками и ждет, пока мы оба возьмем наше угощение. Пауза затянулась. По обе стороны от моей головы тянутся длинные руки в черной мантии и подцепляя пальцами деревянные палочки, замирают. Я должна что-то сделать, но голова не подкидывают никаких идей.        «Вот дерьмо». Я медленно оборачиваюсь, оказываясь фактически в его объятиях и поднимаю свою голову, находя яркую, оранжевую маску и черный, как ночь глаз. - Оу, - он делает полшага ближе и, фактически, упирается своей грудью мне в подбородок, сканируя мое лицо. - Вы собираетесь платить? – голос из-за спины снимает оцепенение с моего тела и я хочу развернуться обратно к прилавку, но мужчина, стоявший рядом перехватывает рукой порцию данго, а вторую кладет мне на плечо, лишая какого-либо движения. - Тоби очень-очень хочет заплатить за эту девушку! – радостный голос заставляет по моему телу бежать мурашки. «Обито меня узнал».