Три богатыря и Киевский трон

Добрыня Никитич Разошлись товарищи. Ушёл Алёша Попович служить князю Суздальскому, ушёл Илья Муромец в дом родной. Так и остался воевода Никитич один со всеми проблемами. Положил Добрыня булаву Ильи у себя в комнате, в надежде, что когда-нибудь вернёт её прежнему владельцу. Сам же направился к стражникам и велел им прочесать весь замок и за его пределами. Мысль о том, что Елисей не виновен, что он, возможно, даже жив, не оставляла Добрыню ни на минуту. В груди нарастало ощущение тревоги и беспокойства, а бессонные ночи добавляли усталости. Спустившись в темницу, где сидел его ученик, он всё тщательно проверил. Но ничего, что могло бы помочь в его деле, не нашёл. С каждым неудачным шагом растущее отчаяние угнетало воеводу. Он старался сохранять хладнокровие, но тягостные мысли не отпускали. — Добрыня Никитич, вам тут письмо пришло, — подойдя к воеводе, стражник протянул завернутую бумагу. Вздохнул Никитич, взял письмо и начал читать. Писала ему Настасья. Писала она от того, что волновалась за мужа своего. Соскучилась по нему сильно. Ведь опять он на службе долго и тягостно ей одной. Пишет, что знает, как он отреагирует, и раньше всё равно не приедет домой. Поэтому до его возвращения она будет находиться у Любавы в гостях. Прочитав письмо, Добрыня ощутил тёплую грусть и тоску по дому. Слова жены тронули его сердце, и на мгновение его лицо смягчилось от печали и любви. Но от мыслей его отвлёк боярин Ануфрий. — Вот ты где, Добрынюшка. Я тебя уже по всему замку ищу, — сказал спокойно Антип, его лицо выражало лёгкую обеспокоенность. — Как князь чувствует себя? — убрав письмо, спросил Добрыня, в голосе которого сквозила надежда. — Только в себя пришёл. Я уже наказал лекарю следить за его здоровьем, — ответил боярин, с нотками облегчения в голосе. — Это хорошо. Но есть и плохие новости. Илья домой ушёл, самовольно, — сказал Добрыня, его голос дрожал от беспокойства. — Вот оно как. Нужно известить Юрия Игоревича об этом, — сказал Ануфрий, нахмурив брови и озабоченно вздыхая. — Послушай, ты действительно веришь, что Елисей мёртв? — спросил Добрыня, испытывая глубокое сомнение, его взгляд был пристальным и напряжённым. — А как же? Всё перед нашими глазами произошло. Иначе и быть не может, — ответил боярин, скрывая правду за спокойным тоном, но в его глазах мелькнуло беспокойство. — Я не верю. Нужно отправиться в Галич и поговорить с князем, — сказал Добрыня решительно, сжатые кулаки выдавали его внутреннее напряжение. — Так Антип по указу князя нашего уже направил туда Касьяна, — сказал Ануфрий, прищурившись. — Ему тоже показалось всё очень подозрительным. — Я велю страже смотреть в оба глаза. Если понадобится, можно и дружину поднять, усилить гарнизон замка, — сказал Никитич твёрдо, в его голосе слышалась решимость и внутренний огонь. — Хорошее решение, Добрыня. Я зачем искал тебя... Антип звал. Есть у него для тебя разговор. Он сейчас в кабинете князя, — сказал Ануфрий, с ноткой настороженности. — Хорошо, передай ему, что я сейчас буду, — сказал Добрыня, чувствуя нарастающее беспокойство и решимость одновременно. В его глазах читалась усталость, но и непоколебимая воля продолжать борьбу за правду. Забава Даже такие сильные личности, как Забава, могут в один момент сломиться и упасть духом. Она потеряла своего мужа. Теперь уже точно навсегда. Елисей был для неё самым дорогим человеком на этом свете. Она хотела прожить с ним долгую и счастливую жизнь. Они уже переживали трудные времена и вместе, благодаря своей любви друг к другу, одолевали неприятности. Но в одночасье всё рухнуло. Начались погони, суды, казни. Всё это нахлынуло, как гром среди ясного неба. Даже будучи дома, всё уже казалось серым. Дядя, Владимир Красно-Солнышко, был не похож на себя. Когда-то он был весёлым человеком, который радовался жизни. Теперь его лицо было мрачным и в последнее время больным. — Нужно прийти в себя, — сказала она сама себе. Встав с кровати, служанки помогли ей принять ванну, чтобы умыться от слёз. После теплой ванны ей действительно стало немного легче. Служанки по её просьбе отвели её на улицу на прогулку. На свежем воздухе, гуляя по саду, она пыталась себя отвлечь от гнетущих мыслей, глядя на красивые цветы. — Забава Путятишна! Забава Путятишна! — раздался голос Даниила. Княжич уверено шагал к ней, а за ним спешила его охрана, пристально следившая за каждым его движением. Волнение читалось на его лице, он старался не сказать ничего лишнего. — Вот же чудо. Решил пройтись и глянуть на ваш сад. Правда говорят, что тут самые лучшие и красивые. Как вы, — сказал Даниил, стараясь казаться уверенным. — Спасибо за столь необычный комплимент, Даниил Романович, — сдержанно ответила Забава, оценив его старание. — Если вы не против, я бы мог составить вам компанию, — предложил Даниил, с надеждой в голосе. — Это очень хорошее предложение. Мне нравится, — решила согласиться Забава, надеясь, что разговор с ним поможет отвлечься от тягостных мыслей. Так они шли по красивому саду, наслаждаясь ароматом цветов. — Должно быть, вы очень любите охоту, как подобает всем мужчинам? — поинтересовалась Забава, пытаясь завести разговор. — Вы можете смеяться, но мне нельзя ходить на охоту. Однажды я неправильно сел в седло и лошадь меня скинула! К тому же эта кобыла хотела меня затоптать! Но рядом был мой отец. Он и спас меня, — рассказал Даниил, слегка покраснев от воспоминаний. — Ох. Но ведь все падают в первый раз с лошади, — сказала Забава, улыбнувшись. — В другой раз я хотел покормить лошадь. Но она, съев яблоко, чуть не откусила мои пальцы! Лошади страшные и непредсказуемые звери. Мама мне запрещала на них взбираться. Но отец на мое пятнадцатилетие подарил коня. С ним мы подружились, — продолжил Даниил, его лицо светилось при воспоминании о своём верном коне. — Я рада, что несмотря на ваши неудачи, вы всё-таки смогли их преодолеть, — мягко улыбнувшись, сказала Забава. — Это да... Слушайте, а мы теперь с вами друзьями по несчастной любви? — вдруг спросил Даниил, его голос дрогнул от волнения. — Что вы имеете в виду? — не поняла Забава, настороженно взглянув на него. — Меня отвергли и вы теперь вдова. Но знаете, я вас не осуждаю. Елисей был скрытным. Возможно, даже манипулировал вами. Он ведь не был благородных кровей, — выразил своё мнение Даниил, пытаясь показать заботу, но его слова ранили Забаву. — У него было благородное сердце, — тихо ответила Забава, её глаза потемнели от боли и воспоминаний. Роман Галицкий Князь Роман в это время уже получил известия о том, что случилось в Киеве с Елисеем. Несмотря на то, что это могло пойти ему на руку, его жена упрекала мужа. — Ну что, доволен? Мало того, что мужа самой племянницы князя киевского загубил, так ещё и сына туда послал! — взволновалась Мария, её голос дрожал от ярости и беспокойства. — Дорогая, прошу тебя, не кричи. Всё с нашим сыном будет в порядке, — пытался успокоить жену Роман, чувствуя, как напряжение нарастает. — Это всё твое самолюбие. Всё тебе мало? А если прознают правду? Я висеть рядом с тобой не желаю! — ещё пуще рассердилась Мария Федоровна, её глаза горели отчаянием и страхом. — А ну тихо! — Роман стукнул кулаком по трону, топнув ногой. Гнев вспыхнул в его глазах, он сам был на грани. Мария застыла на месте, её лицо побледнело от неожиданности. Роман поднялся и подошёл к ней со спины, обняв её, пытаясь успокоить. — Я же тебе сказал, что будет всё хорошо. Никто ни о чём не узнает. Мы лишь исполняем свой долг. Посмотри на меня, — сказал князь, его голос был мягче, но всё ещё твёрд. — Если у него опять начнется срыв? — не поворачиваясь, спросила Мария, её голос был тихим и дрожащим. — Он уже большой, и сможет держать себя в руках. Мы с ним договорились, — Роман сам повернул лицом к себе жену, стараясь вселить в неё уверенность. — Ты ведь помнишь девиз? — Золотое величие, — тихо сказала она, её глаза наполнились слезами. — Вот. Правильно. Величие, дорогая. У нас всё получится, слышишь? — сказал он, глядя ей в глаза, стараясь передать свою решимость и силу. — Ваше величество, прибыл боярин из Киева. Впустить его? — прервал их беседу стражник. — Да, пусть войдёт, — князь Галицкий поцеловал свою жену и сел обратно на трон. Он выпрямился и принял властное выражение лица. Пустили Касьяна, и, войдя в тронный зал, он поклонился перед князем Романом и его женой Марией. — Здрав будь, светлый князь Галицкий! — сказал Касьян, его голос звучал сдержанно и уважительно. — И ты здрав будь, боярин, что привело тебя в мои земли? — спросил Роман, его голос был холодным и официальным, но глаза блестели от скрытого возбуждения. — Князь киевский Владимир Красно-Солнышко хочет лично обсудить с вами возможность женить вашего сына на его племяннице Забаве, — сказал Касьян, стараясь не смотреть в глаза Роману. Роман явно не ожидал услышать этих слов. Неужели его старания не прошли даром, и его план с Елисеем сработал? Киев мог быть для него ещё ближе. Как бы ни старался Роман скрыть свои эмоции, его жена Мария Федоровна заметила на нём маниакальную улыбку, которая на мгновение мельк нула на его лице.