Три богатыря и Киевский трон

Князь Владимир Князь Владимир собрал у себя Добрыню Никитича, Илью Муромца и верного боярина Антипа. Его лицо было мрачным, а глаза полны беспокойства. — Совсем плохи дела у нас. Елисей предателем оказался, — сказал князь, глядя на Добрыню. Голос его дрожал от печали и разочарования. Добрыня вздрогнул, не веря своим ушам. — Этого не может быть, княже! Да ведь Елисей мой ученик! — воскликнул он, в его голосе звучало неверие и надежда, что это недоразумение. Князь Владимир вздохнул, явно испытывая внутреннюю борьбу, и кивнул Антипу. — А это письмо от князя Галицкого, — после слов князя, Антип протянул письмо богатырю. Добрыня сжал письмо в руках, его лицо потемнело от гнева и боли. Он быстро пробежал глазами по строчкам, а сердце сжималось от горечи. — Здесь явно что-то не чисто, светлый князь. Позволь мне отправиться в княжество Галицкое, — Добрыня всё никак не мог поверить в то, что было написано в письме. Голос его дрожал от эмоций, и в глазах светилась решимость выяснить правду. Князь Владимир покачал головой, его голос был твёрд, но в нём звучало отчаяние. — Нет! Хватит распускать вас, вы мне при дворе нужны. Алёша только где-то ходит ещё. Илья Муромец нахмурился, его глаза блестели от недоумения. — Зачем же клеветать князю Галицкому на Елисея? — задал он вопрос, глядя на Добрыню с сомнением и тревогой. Добрыня прижал письмо к груди, его лицо исказилось от мучительных мыслей. — Не знаю, Илья. Но чувствую, что-то неладное здесь! — его голос был полон беспокойства. Князь Владимир посмотрел на своих верных богатырей с тяжёлым сердцем. — Вы вот что, пойдите и поговорите с ним. Он сейчас в темнице сидит. Если честно, Добрыня, я ему никогда не доверял, — сказал он, его голос был полон тяжёлого разочарования. Илья нахмурился ещё сильнее, в его голосе прозвучало беспокойство за Забаву. — А как же Забава? Она в курсе, что муж её в темнице? Князь Владимир отвернулся, его лицо омрачилось от мысли о предстоящем разговоре с племянницей. — С племянницей я поговорю сам, а вы ступайте, — его голос был твёрд, но в глазах читалась боль. Добрыня и Илья кивнули и покинули зал, их сердца были полны сомнений и тревоги. Они направлялись к темнице, где сидел Елисей, надеясь разобраться в этой запутанной истории. Князь Владимир остался наедине со своими мыслями. Он чувствовал тяжесть ответственности и боль от предательства. Подойдя к окну, он посмотрел на двор, где в это время светило солнце, но его душа оставалась в тени. Внутренний конфликт разрывал его на части: с одной стороны, он чувствовал гнев и разочарование, а с другой — огромную печаль за близких, которым предстояло пережить эти трудные времена. Коловрат Чуть солнце поднимается, а отряд Евпатия был полон работы. Кто разведкой занимался под руководством Бранко, кто строил укрепления из доступных брёвен под присмотром Миро, а кто неустанно тренировался — за этим следил Вацлав. Каждому была отведена своя роль, и все понимали важность своей задачи. Недавно принятый пастух Азат стоял в сторонке, наблюдая за работой воинов. Ему предстояло показать свои умения, и он нервничал, чувствуя на себе взгляды опытных бойцов. — Ну что же, не думаю, что в твоей степи тебя учили работать с оружием. Возьми этот тренировочный меч, — сложив руки, произнёс Вацлав, его голос был полон скептицизма. Парнишка взял в руки деревянный меч, ощутив его вес и непривычную форму. Вацлав подозвал одного из своих подопечных. — Вот, попробуй его победить, — Вацлав был уверен, что юноша не справится. Он смотрел на Азата с лёгким презрением, ожидая быстрой победы своего бойца. Однако, когда бой начался, пастух ловкими движениями уворачивался от замахов оппонента. Каждый его шаг был точно рассчитан, каждый уклон — ловок и грациозен. Воины вокруг затаили дыхание, наблюдая за этим неожиданным зрелищем. И вот, выждав момент, Азат нанёс решающий удар. — Что?! Как... Ладно, он тоже новичок, — рассердившись, проговорил Вацлав, его лицо налилось гневом. Он не мог поверить, что пастух смог одолеть его ученика. — Я сделал что-то неправильно? — тихо спросил Азат, его глаза были полны смущения и волнения. Он не понимал, почему его победа вызвала такую реакцию. — Я не люблю выскочек. Сейчас покажу тебе настоящее мастерство, — Вацлав взял в руки тренировочный меч. В его голосе звучала угроза, и он шагнул вперёд с намерением проучить дерзкого пастуха. Но стоило ему подойти ближе, как Азат ловко выбил из его рук меч и приставил деревянный меч к его горлу. Все, кто наблюдал за тренировкой, вмиг затихли. На мгновение время словно остановилось. Вацлав почувствовал, как его лицо заливает кровь. Злость переполняла его, он взмахнул рукой и ударил кулаком в лицо пастуха, от чего тот упал. Воины вокруг затаили дыхание, ожидая развития событий. — Неплохо для пастуха, — сквозь зубы проговорил Вацлав, его голос дрожал от ярости и унижения. Он с трудом сдерживал себя, ощущая на себе взгляды своих подчинённых. Азат, держась за разбитую губу, медленно поднялся на ноги. Он понимал, что его победа над Вацлавом была только началом. В его глазах светилось твёрдое намерение доказать свою ценность и заслужить уважение отряда. Забава Забава решила прогуляться по саду. Мысли о Елисее не давали ей покоя, её душу раздирали тревога и страх. Каждый шаг давался ей с трудом, словно ноги тонули в вязком болоте. Она представляла, как Елисей попал в беду, и каждый миг её беспокойства рос, словно тёмное облако, затмевающее радость. В её голове мелькали образы: что если Елисею нужна её помощь? Она готова была оттолкнуть этих назойливых служанок, что следили за ней, украсть коня и броситься на поиски мужа. Но что-то внутри её останавливало. Эта невидимая сила, словно оковы, не давала ей сделать решающий шаг. От этого Забава чувствовала себя беспомощной и растерянной, её сердце било тревогу, а руки дрожали от бессилия. Сев в беседку, ту самую, где она тайно встречалась с Елисеем давным-давно, нахлынули воспоминания. Она помнила каждое прикосновение, каждый шёпот, каждый взгляд, полный любви и нежности. Эти моменты были для неё бесценны, как жемчуг в глубине моря. Она погружалась в эти воспоминания, стараясь найти в них утешение и силу. Но вдруг её мечты прервал звук шагов и голос Даниила, который направлялся к ней. — Доброго вам дня, Забава Путятишна. Княжна Киева и наследница, — проговорил он с лёгкой улыбкой, пытаясь скрыть своё волнение. В его голосе звучала нотка тревоги, словно он боялся сказать что-то не то. Забава взглянула на Даниила. Он был среднего роста, с тёмно-каштановыми волосами, как у его отца, коротко подстриженными. Его светло-карие глаза выражали смесь уважения и смущения. Он старался выглядеть уверенно, но в его глазах читалась неуверенность и тревога. — Последнее было лишним. И я не княжна, — подметила Забава, её голос был холоден и отстранён, но внутри неё бушевал ураган эмоций. Она пыталась скрыть свои чувства, но её глаза выдавали тревогу и страх за Елисея. — Простите. Я очень волнуюсь... — опустил голову Даниил, его сердце билось быстрее обычного. Он чувствовал, что каждое его слово может быть неправильным, что он может ранить Забаву ещё больше. — Вы, должно быть, Даниил Романович Галицкий?- оставаясь такой же серьезной, спросила Забава. — Да. Вы правы... Вы не против, если я составлю вам компанию? — спросил он, стараясь не выдать своего беспокойства. Его голос дрожал, и он не знал, как Забава воспримет его предложение. — Что вы, конечно нет. Присаживайтесь, а слуги нам что-нибудь принесут поесть, — предложила Забава, пытаясь скрыть своё внутреннее напряжение. Она хотела казаться спокойной, но внутри неё всё клокотало от волнения и страха. Даниил присел рядом с ней, и хотя внешне он старался держаться уверенно, внутри его терзали сомнения. Он чувствовал, что разговор с Забавой не будет лёгким. В его голове звучали слова отца, напутствия и предостережения. Но видя её волнение, он понимал, что не может остаться безучастным. Забава, в свою очередь, старалась справиться с бурей эмоций, стараясь найти в себе силы, чтобы выслушать Даниила. — Забава, я понимаю, что вы переживаете за Елисея. Но вы должны верить, что всё будет хорошо, — начал Даниил, пытаясь найти нужные слова. Забава взглянула на него, её глаза наполнились слезами. Она чувствовала, как её сердце сжимается от боли, и каждый вздох давался ей с трудом. — Даниил, я боюсь за него. Я не могу сидеть здесь и ждать. Мне нужно что-то делать, — её голос дрожал, и слёзы катились по щекам. — Я понимаю вас. Но иногда ожидание — это самое трудное испытание. Мы должны верить и надеяться. Я здесь, чтобы помочь вам, — Даниил попытался успокоить её, его слова звучали искренне, и он надеялся, что сможет хоть немного облегчить её страдания. Забава смотрела на него, и в её глазах мелькнуло сомнение. Но понимала, что сейчас не время это показывать. Высохнув, она продолжила слушать княжича..