Три богатыря и Киевский трон

Забава Настало время судить Елисея. Перед важным событием князь Владимир решил зайти к своей племяннице Забаве, чтобы поговорить с ней и подготовить её к тому, что предстояло. — Я вижу, как тяжело тебе, Забава, но и мне не легче, глядя на тебя, — сказал Владимир, его голос был проникнут сочувствием и заботой. Забава, вся в смятении, подняла глаза на дядю. В её взгляде читались боль и тревога. — Дядюшка, он... мёртв? — едва слышно спросила она, её голос дрожал. — Нет, он жив. Более того, он здесь, — ответил князь, наблюдая за реакцией племянницы. Стоило ему это сказать, как Забава тут же оживилась, в её глазах блеснула надежда. — Не спеши радоваться, — прервал её радость Владимир, протягивая ей письмо от князя Галицкого. Забава схватила письмо, её руки дрожали. Она начала быстро читать, и по мере того, как её взгляд пробегал по строкам, её лицо становилось всё более бледным. То, что она прочитала, повергло её в шок. — Ты же не поверил этому, дядюшка? — с отчаянием в голосе спросила она. — Мой верный человек никогда не станет врать, Забава. К тому же, была ли ты рядом с ним в то время и могла ли ты знать, что он делал? — ответил Владимир, его голос был твёрд и непреклонен. — Нет, не могла... — с горечью признала Забава, её глаза наполнились слезами. — Забава, пойми. Я не могу допустить, чтобы рядом с тобой находился человек, который подвергает родного мне человека опасности, — голос князя смягчился, но в его словах всё ещё чувствовалась решительность. — Что с ним будет? — с замиранием сердца спросила Забава. — Сегодня состоится суд, — ответил Владимир. — Я могу с ним поговорить? — спросила она, надеясь хоть как-то повлиять на ситуацию. — Хорошо, но только под присмотром Антипа, — согласился князь. После этих слов Владимир удалился из комнаты, оставив Забаву наедине с её мыслями. Слёзы вновь накатились на её глаза, и она тихо заплакала. Она не верила в то, что было в письме, но идти против дяди, князя киевского, она никак не могла. Служанки помогли ей привести себя в порядок, и вскоре Забава отправилась с Антипом в темницу, где сидел Елисей. Её сердце билось в тревоге, каждый шаг казался ей мукой. — Елисей! — Забава подбежала к решетке и схватилась за неё, её голос дрожал от волнения. — Забава, ты ли это? — еле-еле проговорил Елисей, его голос был слаб и хрипел. — Что с тобой? Тебя били? — взволнованно спросила Забава, заметив ссадины на его лице. — Всё хорошо, не волнуйся, — слегка улыбнулся Елисей, пытаясь успокоить её. — Князь наш был уверен, что Елисей скрывает ещё что-то, — сказал боярин Антип, наблюдая за ними. — Это ведь неправда, ты не мог так поступить, — с надеждой в голосе сказала Забава, смотря в глаза Елисею. — Для меня уже слишком поздно, дорогая. Я хотел лишь как лучше для тебя. Стать кем-то другим. За это и поплатился, — с горечью ответил Елисей, опуская голову. — Антип, что с ним будет после суда? — посмотрела Забава на боярина, её голос был полон отчаяния. — Если совет вынесет должный приговор, то его казнят, — ответил Антип, его голос был холоден и бесстрастен. — Нет, я не позволю... — сдерживая эмоции, проговорила Забава, её лицо было искажено болью и страхом. — Твой дядя непреклонен. Знай, что я люблю тебя, — тихо сказал Елисей, его глаза были полны печали. Антип наблюдал за этой сценой. Он был верен своему князю, но понимал, что ситуация сложная и требует осторожности. Князь Галицкий неспроста послал своего сына, и муж Забавы, Елисей, оказался в центре этого конфликта. — Забава Путятишна, скоро начнется суд. Стража, уведите её отсюда, — кивнул стражнику Антип. — Елисей, я поговорю с дядей, с Добрыней. Они выпустят тебя! — воскликнула Забава, когда стража выводила её из темницы, её сердце было полно решимости. Елисей смотрел ей вслед, его глаза наполнились слезами. Он знал, что его судьба уже предрешена. — Скажите, за ней будет кто-то присматривать после моей смерти? — тихо спросил он у Антипа, его голос был полон печали. — Думаю, князь батюшка найдёт для неё достойную партию. Я ему помогу. Должен признать, что с таким сердцем, как у вас, Елисей, будет трудно кого-то найти... — ответил Антип, его голос был холоден, но в глазах мелькнула тень сожаления. Юлий Вёл клубок волшебный путников дорогой запутанной и неясной, словно бы водил их кругами. Но тревога усиливалась от того, что ни одна нечисть не встречалась им на пути. Лишь огоньки в тумане мерцали да голоса шептались. — Князь Иван Калита, мне кажется, что мы ходим кругами, — взволнованно сказал Юлий, оглядываясь по сторонам. — Мы идём туда, куда клубок путь указал. Он ошибаться не может, — подметил Иван, стараясь сохранить уверенность в голосе, хотя внутри росло беспокойство. Идя дальше, наткнулись они на небольшую землянку. Решили остановиться и постучались в дверь. Изнутри вышел чудь — белоглазый, крепкий низкорослый карлик с седыми волосами. — Чего надобно? — буркнул он, недовольно хмурясь, глядя на нежданных гостей. — Надо же, тут и такие водятся, — удивился Юлий, не скрывая своего любопытства. — На себя посмотри, осёл говорящий. Чего хотели? — отрезал карлик, оглядев Юлия с недоверием. — Да вот отдохнуть бы нам. Мы недолго посидим и дальше пойдём, — сказал Иван, стараясь говорить миролюбиво. — Ну уж нет. Тебя, человек, я точно не пущу. Проблемы будут. Лучше ступайте, куда шли, — отрезал чудь, махнув рукой. — Не подскажешь короткую дорогу к яблокам молодильным хотя бы? — спросил Калита, надеясь на снисхождение. — Только через болото Кикиморы. Как раз после него волшебная поляна, — ответил карлик, ухмыляясь и сверкая белыми глазами. — И на том спасибо тебе, — сказал Иван и направился по указанному пути с конём Юлием. — Неужели они действительно решили пойти по той дороге? Кикимора в последнее время гостей не любит, — хмыкнул чудь и закрыл дверь. — А разве вы не слышали, что Кикимора — это сестра бабы-яги? — с тревогой спросил Юлий, оглядываясь назад. — Яга про неё мне ничего не рассказывала. Да и с водными обитателями мы подружились. Чего нам бояться? — уверенно зашагал Иван к болоту, скрывая своё беспокойство. Перед ними простиралось огромное болото, мрачное и таинственное, окутанное туманом и заросшее плотной зеленью. — Хм, только как нам на тот берег перебраться? — осмотревшись, спросил Иван, его голос был полон сомнения. — Смотрите, вон там лодка, — конь подбежал к старой лодке, обросшей мхом. — И вёсла есть. Как же это всё мне не нравится, — сказал Иван, ощутив внезапное беспокойство, но понимая, что другого выхода нет. — Тогда, может, домой? — предложил Юлий, его голос был полон надежды. Но увидев серьёзный взор Ивана, замолчал и залез в лодку, понимая, что выбора нет. Забравшись в лодку, Иван Калита принялся грести к берегу. Греб он упорно, но путь был не быстрый и руки его вскоре устали. Юлий сидел рядом, напряжённо вглядываясь в мутную воду. — Смотрите, князь новгородский, коряга-то на руку похожа, — Юлий потянулся, чтобы коснуться её. Но тут же тонкая рука ожила, схватила переднее копыто коня и потянула. Завопил Юлий от страха, но Иван, будучи уже готовый к такому, взмахнул веслом и ударил по руке. — Впредь, Юлий, ничего не трогай, — раздражённо сказал Калита, пытаясь скрыть своё собственное беспокойство. Из-под болот начала подниматься фигура, выше человеческого роста. Тощая, с длинными тонкими руками. Волосы на голове были настолько длинными, что часть оставалась в воде, а другая закрывала лицо. Виден был лишь один глаз, светящийся мрачным огнём. Её кожа была бледной, почти прозрачной, покрытой чёрной грязью и водорослями, издававшими зловонный запах. — О, владыка болот, прости нас, смертных. Случайно заглянули к тебе. Путь недалёкий держим, — начал было говорить Иван, стараясь быть учтивым, хотя внутри его охватил холодный ужас. Однако монстр взмахнул рукой, схватил Калиту и сжал его крепко в руке, издавая хриплое рычание. — Молчи, человек. Пусть лучше мне объяснит говорящий конь, почему он с тобой водится, — прохрипела злобно Кикимора, её голос был пропитан презрением и злобой. — Я-я? Мы с ним вместе... — занервничал Юлий, его голос дрожал от страха. — Я не принимаю чужаков в своём доме, а вы вторглись в него и решили переплыть... — сказала Кикимора, её глаза зловеще сверкали. — Мы готовы искупить вину! — воскликнул Калита, дёргаясь в руке чудовища, чувствуя, как холодный пот стекает по его спине. — Искупить... — Кикимора посмотрела на Ивана, задумавшись, её зловонное дыхание ударило ему в лицо. — Должен сказать вам, что впервые встречаю такую... женщину. Необычную, — решил схитрить Иван, его голос был полон отчаяния и надежды. — Я больше трёхсот лет живу здесь и ем на завтрак таких, как вы, — злобно прошипела Кикимора, её рот раскрылся, обнажая острые зубы, блестящие в мутном свете. — Быть съеденным вами? Для меня это была бы лучшая смерть, — продолжал Иван, чувствуя, как сердце бьётся от страха. — Ты явно слабоумный человек, но раз ты так хочешь... — Кикимора раскрыла свою пасть и начала подносить князя к своему рту, её зловонный запах заполнил воздух. — Конечно, ведь очарован вашей красотой! — выкрикнул Иван прежде, чем оказался в пасти чудовища. Кикимора бросила Калиту в лодку и посмотрела на него, прищурившись, её глаза сверкали злобным интересом. — Правду говоришь? Учти, за ложь я ем куда медленнее и тщательнее разжёвываю, — сказала она, её глаза сверлили Ивана, её голос был пропитан подозрением и гневом. — Он не врёт, не врёт! Разве не видно? Он и покраснел. И в жар его бросает и в холод. Он точно влюбился в вас! — решил поддержать друга Юлий, его голос был полон ужаса и надежды. Кикимора вновь задумалась, её взгляд смягчился, её зловонное дыхание ослабло. — Никогда не думала, что смогу так заманить человека. Но раз так, то... — Кикимора схватила Калиту, после чего погрузилась в болото, оставив Юлия одного в лодке, не понимающего, что происходит, его сердце билось от страха и неуверенности. Ярослав Суздальский Ярослав находился в своем кабинете, окружённый боярами и своим сыном Борисом. В воздухе витала атмосфера напряжённости и решимости, словно каждый в комнате чувствовал важность предстоящих событий. Лицо Ярослава было сосредоточенным, его глаза горели решимостью. — Всё идёт чётко по плану. На нашей стороне один из трёх богатырей. Как обстановка в Киеве? — Ярослав пристально посмотрел на бояр, его голос звучал твёрдо, но в глазах читалась скрытая тревога. — В Киеве всё также напряжённо. Несомненно, кто-то повлиял со стороны. Также усиливается угроза со стороны разбойников, — ответили бояре, переглядываясь между собой с беспокойством. Один из них нервно постукивал пальцами по столу, другой качал головой, как бы пытаясь избавиться от навязчивых мыслей. — Я слышал, что мужа племянницы князя Владимира будут судить. Есть ли претенденты на его место? — Ярослав пытливо смотрел на своих советников, его брови слегка нахмурились, выдавая внутреннюю напряжённость. — Пока неизвестно, князь Ярослав, — ответили бояре, стараясь говорить спокойно, но их голоса выдавали скрытое беспокойство. Один из бояр сжался в кресле, словно пытаясь стать незаметным. — Сын мой, пора проявить себя в деле. Киев должен находиться в достойных руках, — Ярослав обратился к Борису, его голос дрожал от скрытой гордости и ожидания. — Отец, не кажется ли вам, что пока рано делить шкуру неубитого медведя? Владимир Красно-Солнышко может и не казнить Елисея, — Борис отвечал с уважением, но в его голосе сквозила осторожность. Он поднял глаза на отца, и в его взгляде читалась смесь уважения и сомнения. — А вот это ты и узнаешь. Заодно и дочь его домой доставишь. В сопровождении с Алёшей Поповичем, — Ярослав говорил с уверенностью, как будто это было уже решённое дело. Его губы искривились в едва заметной ухмылке, отражая внутреннюю уверенность в своей правоте. — Как скажете, отец, — Борис кивнул, принимая на себя ответственность, но в его глазах мелькнула тень сомнения. Он почувствовал, как груз ответственности лег на его плечи, заставляя сердце биться быстрее. Князь Ярослав, удовлетворённый разговором, отпустил своих бояр и сына, чувствуя, что всё идёт по задуманному плану. Оставшись один, Ярослав взглянул в окно и глубоко вздохнул, ощутив как волнения смешиваются с предвкушением.