The land before time: different story

      После заслуженного сна в пещерах юная шестëрка и Эли отправились в Великую Долину. Менее чем за час они пересекли песчаные равнины, по которым добрались до Туманного Края, и теперь входили в узкий проход, скрытый у подножия Великой Стены. Наконец, они вышли на утренний солнечный свет и были встречены чудесным ароматом свежей травы и полевых цветов. Литтлфут улыбнулся и с огромным счастьем вдохнул запах. Он напомнил кареглазому о том времени, когда он, его брат и друзья впервые прибыли в Великую Долину. Радость, которую они испытали, когда нашли свой новый дом, прочно запечатлилась в аромате. И теперь Литтлфут будто снова переживал это воспоминание, только теперь с... Эли, его новой подругой. —... и о том, как ты и Эли мило выглядели вместе, — хитро ухмыльнулся Зубастик. —Я веду к тому, что вы друг другу нравитесь. Кареглазый отряхнулся от слов брата, что теперь прочно засели у него в голове. —Ах, вот мы и дома, — спокойно вздохнула Сэра. Она посмотрела на Эли и сказала ей: —Это почти как то место, где мы впервые увидели Долину. —Это прекрасно!— сказала длинношея, восхищаясь красотами с высоты уступа. —Да, — кивнул Литтлфут. "Я надеюсь, дедушка всё ещë..."- подумал кареглазый, не смея даже в мыслях произнести это слово. Литтлфут опустил голову от беспокойства. Даже если они нашли Ночной Цветок, это не принесёт никакой пользы, если дедушка будет слишком болен, чтобы поправиться, или ещё хуже... —Давай, Литтлфут, нам следует поторопиться, — мягко положив руку ему на плечо, сказал Зубастик, почувствовав его беспокойство.— Бабушка, должно быть, очень волнуется за нас. Не колеблясь ни минуты, группа поспешно направилась через Великую Долину к гнезду Литтлфута и Зубастика. Когда они приблизились, то увидели бабушку Длинношею, стоящую рядом с мужем, с удручëнным выражением лица. Затем дети обратили внимание на дедушку Длинношея, который всё ещё неподвижно лежал на земле.       На мгновение Литтлфут испугался, что худшее уже случилось. Однако всё изменилось в одно мгновение, когда острозубик заговорил. —Он жив, — сказал тот успокаивающим голосом.— Он всë ещё дышит. Кареглазый прищурился, чтобы лучше рассмотреть. Он широко улыбнулся, увидев, что тело дедушки слегка поднималось и опускалось с каждым вдохом. Хотя его дыхание было слабым, оно всё ещё было признаком того, что тот жив. —Ох, слава Великому Кругу!— облегчëнно вздохнула Эли. Группа немного ускорила шаг и поспешила к двум пожилым длинношеям. —Бабушка, — тихо позвали еë Литтлфут и Зубастик. Услышав голоса внуков, бабушка Длинношея с радостью и удивлением подняла глаза, увидев мальчиков и их друзей. —Литтлфут! Зубастик!— ахнула она. —Мы принесли Ночные Цветы, бабушка, — сказал кареглазый, скромно улыбнувшись, в то время как острозубик положил свëрток с семенами. Пожилая длинношея подошла к внукам с облегчëнной улыбкой, расползающейся по её лицу. На глазах бабушки появились едва заметные слёзы, и она, опустив голову к внукам, потëрлась носом об их лица. Литтлфут с радостью ответил на этот жест. Зубастик помешкал лишь на секунду, прежде чем ответить тем же. —Мальчики мои... я так волновалась за вас...— прошептала бабушка. Затем они медленно отстранились друг от друга. —А...— замялся молодой длинношей.— А дедушка... как он? Бабушка Длинношея печально нахмурилась и оглянулась на мужа. —Он очень слаб, — сказала она, качая головой. —Не волнуйся, бабушка, — улыбнулся Литтлфут, пытаясь успокоить её.— Ночные Цветы сделают его снова здоровым. Так сказала Старейшина. —Надеюсь, она была права, — вздохнула бабушка, опустив голову.— И я надеюсь, что ещё не слишком поздно. Понимая, что лучше поторопиться, острозубик быстро собрал все Ночные Цветы со спины Спайка. Затем он подбежал к дедушке Длинношею и, опустившись на колени у его головы, нежно потëр еë свободной рукой, пытаясь разбудить его. Почувствовав лёгкое прикосновение, дедушка издал слабый стон и медленно открыл один глаз. —Дедушка, — прошептал Зубастик. —Зубастик...— пробормотал тот, услышав голос приëмного внука. —Полегче, дедушка, — спокойно сказал острозубик.— Мы принесли тебе лекарство. —Что... —Не пытайся разговаривать, это только ухудшит твоë состояние, — перебил Зубастик и поднëс цветы к дедушке.— Тебе надо съесть как можно больше этих цветов. Хотя он был немного сбит с толку тем, что происходит, пожилой длинношей слегка, почти незаметно кивнул. Острозубик начал передавать ему по одному цветку; он положил цветок в открытый рот дедушки. Как только он убрал руку, длинношей начал медленно жевать Ночной Цветок. Закончив жевать, он проглотил его так, как мог. Затем Зубастик протянул ему ещё один, и так дедушка повторил эту процедуру три раза. С каждой минутой и каждым цветком остальные наблюдали за происходящим с медленно растущей тревогой. Единственное, что было у них на уме сейчас, - это надежда, что им удалось спасти дедушку Длинношея. А если нет, то... неужели всё это было напрасно?       Вскоре после того, как острозубик отдал дедушке шестой Ночной Цветок, тот издал тихий, почти довольный вздох. —Он съел столько, сколько смог, — сказал Зубастик, у которого в руке остался только один цветок.— Теперь нам остаётся только ждать. Литтлфут подошёл к дедушке, когда тот перестал есть. Пожилой длинношей застонал и медленно открыл оба глаза. —Литтлфут...— пробормотал он, когда заметил внука, прежде чем его глаза снова закрылись. —Дедушка, — улыбнулся молодой длинношей. Но тот не ответил. Литтлфут печально опустил голову, думая, что им не удалось спасти дедушку. Сердце красноглазого пропустило несколько болезненных ударов от такой же мысли. Но затем дедушка вновь открыл глаза, и Зубастик с остальными облегчëнно вздохнули. —Ох...— выдохнул тот, прежде чем посмотреть на Литтлфута и улыбнуться ему.— Привет, Литтлфут, рад тебя видеть. —Как твоë самочувствие, милый?— спросила бабушка своего мужа, когда тот поднял голову с земли. —О, намного лучше, — улыбнулся дедушка.— Думаю, что Ночные Цветы наших внуков помогли. Красноглазый обнял голову дедушки, и тот улыбнулся ему. —Это значит, что бабушка, Литтлфут и я всё-таки останемся в Великой Долине?— спросил Зубастик, что, как и Литтлфут, был не в силах скрыть своего волнения. —Конечно, — кивнул пожилой длинношей. —Ребята?— Сэра с любопытством шагнула вперëд. —Он выздоравливает!— радостно воскликнул молодой длинношей, повернувшись к остальным.— Наш дедушка скоро будет здоров! Услышав такую ​​замечательную новость, Сэра, Даки, Петри, Спайк и Эли радостно закричали и подпрыгнули так высоко, как только могли, а сводные братья рассмеялись от искреннего счастья. Они сделали это, они действительно сделали это. Вопреки всем трудностям, им удалось получить Ночной Цветок и спасти дедушку Длинношея. Именно в тот момент дети почувствовали, что испытания, через которые они прошли, страдания, которые они перенесли, и ужасы, с которыми они столкнулись, того стоили. —О!— внезапно воскликнул летун.— Моя думать, мне пора домой! —Твоя правда, Петри, — не могла не согласиться голубоглазая, взявшись за голову.— Наши мамы и папы, наверное, очень волнуются за нас. В этом она точно была права. Остальные быстро попрощались и помчались на поиски родителей. Однако, как только Эли побежала на поиски своего стада, Литтлфут окликнул еë: —Эли! Она резко остановилась и, обернувшись, посмотрела на него. —... спасибо тебе за всë, Эли, — поблагодарил еë молодой длинношей, смущëнно улыбнувшись.— Если бы не ты, дедушка бы не выздоровел. Лазурноглазая удивлëнно посмотрела на Литтлфута, прежде чем одарить его такой же улыбкой. Она снова отправилась на поиски своего стада. Когда Эли ушла, Зубастик взял последний золотой цветок и свëрток с семенами. —Ты хочешь посадить их здесь?— спросил брата длинношей. —Да, — кивнул красноглазый.— Если что-то подобное когда-нибудь повторится, нам не придëтся рисковать своими шеями, чтобы снова достать их. Конечно, если они смогут здесь вырасти. —Я думаю, это отличная идея, — улыбнувшись, сказал Литтлфут.— Я помогу тебе. —Хорошо, я как раз знаю место, где мы можем их посадить, — сказал Зубастик. Прежде чем сводные братья отправились в путь, они повернулись к дедушке и бабушке. —Мы скоро вернëмся, — сказал им кареглазый.— Нам надо посадить семена Ночных Цветов. —Ох, не торопитесь малыши, — сказала бабушка Длинношея, улыбнувшись. Под предводительством острозубика, они с Литтлфутом пересекли поляну, оставив бабушку и дедушку разделять друг с другом душевное воссоединение.       Братья пришли к пещере, располагавшейся почти что на земле. Она была небольшой по размеру, но в неë легко мог бы пролезть Спайк; внутри она оказалась достаточно широкой, правда имела тупик за одним поворотом направо. Литтлфут принялся копать небольшие ямки, а Зубастик - сажать цветок и семена. Вообще эта пещера показалась острозубику заманчивым местом для хранения полезных вещей, и он уже запланировал еë оборудовать. "Это место просто идеально для лекарственных растений!"- восхищëнно воскликнул про себя Зубастик и замечтался.- "Хм, эту пещеру можно использовать для хранения их семян и ингредиентов для лечебных мазей! Правда, сначало их надо положить в пустую оболочку от фруктов и в самую даль пещеры. А потом... а потом надо как-то отгородить или обозначить это место, чтобы все понимали, что это специальное место для лекарств, и что здесь не надо есть всë подряд". Примерно через полчаса сводные братья наконец-то пересадили оставшиеся семена Ночных Цветов. Они отошли в сторонку, чтобы полюбоваться проделанной работой. —Ну что ж, — глубоко вздохнул острозубик, вытерев пот со лба ладонью.— Я рад, что всë сделано. —Я тоже, — кивнул кареглазый. —Теперь, если повезёт, эти цветы смогут расти и процветать здесь, учитывая то, что, по словам Старейшины и Эли, их земля такая же, как наша, — сказал Зубастик. —Я на это надеюсь, ведь только представь, каким красивым станет это место!— с восхищением сказал Литтлфут, представляя, как вокруг пещеры всë будет усыпано золотыми цветами. —Кстати говоря, я также планирую сделать вон ту пещеру хранилищем для полезных и целебных вещей, — сообщил острозубик с нотками гордости, показывая на пещеру.— Но сначала мне, конечно, нужно раздобыть всë необходимое, где я будут их содержать. —Это просто замечательная идея, Зубастик!— восхищëнно воскликнул Литтлфут, поддерживая идею брата. —Слушай... я тут кое-что вспомнил...— сказал Зубастик, выглядя задумчивым.— А когда стадо Эли покидает долину? —Я... если честно, я сам не знаю, — замялся кареглазый, попытавшись вспомнить. —Тогда почему бы нам не пойти к Эли и не спросить еë?— предложил острозубик.— Заодно мы расскажем ей о моей идее с садом Ночных Цветов и пещере. —Хорошо, пошли, — кивнул Литтлфут. Братья быстро направились обратно к поляне. Ради развлечения они побежали по открытым равнинам наперегонки, весело смеясь.

***

***

      Когда наступил день, стадо Эли собралось на том самом месте, где их впервые встретили жители долины, так как Старейшина созвала их всех. —Внимание всем, мы вот-вот тронемся в путь!— оповестила она своë стадо. В нескольких ярдах от них, на вершине небольшого холма, юная шестëрка и Эли встретились в последний раз, чтобы попрощаться. —До свидания, Литтлфут. Уверена, мы когда-нибудь ещё встретимся, — сказала Эли, мило улыбнувшись Литтлфуту. —И я тоже уверен, — сказал кареглазый, отведя смущëнный взгляд. —Я буду очень скучать по тебе, — сказала длинношейка, прежде чем посмотреть на Зубастика, что стоял рядом с Литтлфутом.— И по тебе тоже, Зубастик. —Я тоже буду скучать по тебе, — улыбнувшись, сказал острозубик. —Спасибо, что стала мне другом, Сэра, — сказала длинношейка, повернувшись к трëхрогой. —Хех, — неловко улыбнулась Сэра.— До свидания, Эли. —До свидания, Петри. Я по тебе тоже буду ужасно скучать, — наклонившись к летуну, сказала Эли и лизнула его в щëку. —Э-хе-хе, ну пока, — смущëнно сказал Петри. Затем лазурноглазая посмотрела на Даки, что сидела на спине Спайка. —И по тебе, и по Спайку я тоже буду скучать, Даки, — сказала она. —Мы тоже будем скучать по тебе. Очень, очень, очень! Право слово, — сказала голубоглазая.— А Спайк сам говорит, он и сам может тебе сказать. Давай, братишка! Остальные тоже подбадривали его: —Давай, Спайк, скажи что-нибудь! Не стесняйся! Но вместо этого шипохвостик просто опустил голову к траве и начал еë есть. —Да, да, да, да! Спайк может говорить, но когда сам захочет, — сказала Даки, хихикнув. Остальные посмеялись вместе с ней. —Но когда мы снова увидеть тебя?— спросил Петри. —Я на самом деле не знаю, — сказала Эли.— Наше стадо постоянно перемещается с места на место. Но я могу попросить маму, чтобы она поговорила со Старейшиной, таким образом, мы, наверное, будем видеться ходя бы один раз в несколько холодных пор. —Ну, не забывай, — ухмыльнулась трëхрогая.— Теперь ты тоже часть нашего стада. —Верно, — кивнул Литтлфут.— Это значит, что если тебе когда-нибудь понадобится дом, он всегда найдётся здесь. Лазурноглазая тепло и благодарно улыбнулась, услышав это заявление. —Пойдëм, Эли, — позвала мать свою дочку, подходя к ней.— Пора идти. —Иду, мама, — сказала Эли. Она собиралась уйти, как вдруг остановилась, повернулась к Зубастику и сказала ему: —Зубастик... у тебя... у тебя всë получится, хорошо? Неважно, что о тебе думают другие: жители Великой Долины или Таинственного Далëко. Бабушка и дедушка Длинношеи, Литтлфут, Сэра, Даки, Петри, Спайк и... я, мы все будем поддерживать тебя. Острозубик удивился, но затем улыбнулся еë словам. —Спасибо, Эли, — сказал он и добавил: —Если ты вновь встретишь детей других видов, не избегай их, если у них хорошие намерения, и попытайся поговорить с ними. Кто знает, может быть, ты подружишься с ними. В конце концов, никогда не узнаешь, пока не попробуешь. —Никогда не узнаешь, пока не попробуешь, — сказал лиловый длинношей. Лазурноглазая улыбнулась ему и сказала: —Хорошо, я обязательно попробую. После прощаний Эли побежала вниз по склону к своей матери. Юная шестëрка выкрикивала свои собственные прощания, когда их новая подруга спешила присоединиться к мигрирующему стаду. Все они стояли на краю холма и смотрели, как длинношея повернулась обратно к банде. Зубастик, Даки и Петри, высоко подняли свои руки и в последний раз помахали ей на прощание.       Наконец Эли повернулась обратно в направлении, куда направлялось еë стадо, и побежала к ним, скрывшись в перевале, ведущем из Великой Долины. —Ну что ж, — сказал летун.— Моя пора домой к раннему обеду. Пока-пока! —Увидимся, Петри, — сказал кареглазый, когда тот полетел к своему гнезду. —Нам тоже пора идти, — сказала Даки.— Давай, Спайк. Упомянутый шипохвост согласно хрюкнул. С сестрой на спине Спайк побрëл к их месту гнездования. —Я увижу вас позже, — сказала трëхрогая сводным братьям. —Конечно, Сэра, — кивнул Зубастик.— Пока. Сэра повернулась и направилась к своему гнезду, оставив Литтлфута и Зубастика одних на холме. Оба повернулись и посмотрели на проход, через который ушло мигрирующее стадо. Кареглазый вздохнул, вспоминая приключения, которые они недавно пережили с Эли. После всего, через что они прошли, и после всего, что сделала длинношея, чтобы помочь им спасти дедушку, Литтлфут не мог не почувствовать лёгкую печаль, глядя, как она уходит. —Может быть, когда-нибудь, мы будем жить вместе. Эти слова Эли всë ещё крутились в голове Литтлфута. —Ты действительно думаешь, что мы увидим еë снова?— спросил он брата. —Я знаю, что так и будет. Это всего лишь вопрос времени, прежде чем это произойдëт, — ответил острозубик, прежде чем хитро улыбнуться.— Что, уже скучаешь по ней? Когда его брат начал подтрунивать, кареглазый постарался сдержать себя, чтобы не надуть щëки, потому что Зубастик как-то прокомментировал, что он мило дуется на него. —Кстати, раз уж так вышло, что мы теперь говорим о девчонках...— начал Литтлфут.— Могу ли я спросить тебя кое о чëм? —Э-э... конечно. Зависит от того, что именно, — нерешительно сказал острозубик, надеясь, что это не будет что-то деликатное. —Ну, — кареглазый тщательно подбирал слова.— Мне просто интересно. Тебе... нравится Даки? Хотя вопрос его не удивил, Зубастик на мгновение отвëл взгляд. Он точно знал, о чëм спрашивал Литтлфут. Красноглазый хотел уклониться от ответа, сказав, что Даки просто подруга, но остановился и задумался. Она ему и вправду нравилась и отрицать это было бесполезно. Он не только своему брату солгал бы, но и самому себе. Сейчас лучше всего было быть честным, даже если это и вызовет у него небольшое смущение. "Но, что если... нет, это же Литтлфут, что дружит с другими видами, он точно не станет смотреть на меня с отвращением", - сказал про себя Зубастик. —Ну...— медленно протянул он.— Если честно, то да. Она мне нравится. Она... весëлая, жизнерадостная, добрая, заботливая и очень милая. У неë яркие глаза цвета воды, прекрасный смех, который мне часто хочется слышать, красивая улыбка, которую мне хочется видеть чаще. И... она была первой в моей жизни, кто назвал меня... милым. И после всего, что мы пережили вместе... я думаю, можно сказать, что она мне нравится... очень. Длинношей моргнул от этого признания. Тогда же он заметил, что щёки его брата стали заметно розовыми, и что тот немного заламывал руки. Литллфут уже хорошо знал этот жест и понял, что Зубастик хотел скрыть своё смущение. Между тем красноглазый кое-что вспомнил, что заставило его усомниться в том, что он должен был говорить об этом. —... ты же не собираешься сказать что-нибудь в ответ на мои подколки о тебе и Эли?— спросил он. —Н-нет, что ты! Я не собираюсь этого делать!.. на данный момент. Зубастик посмотрел на Литтлфута и заметил его выражение лица. К его удивлению тот не выглядел любопытным или собирающимся дразнить его. Вместо этого тот выглядел... смущëнным. —Что?— спросил красноглазый. —Ну, — начал длинношей.— Просто я никогда раньше не придавал особого значения тому, что ты постоянно смущался при виде Даки, еë действий и некоторых слов, пока Эли мне на это не указала и не сказала, что за этим может стоять нечто большее. А теперь, когда я полностью уверен, что мне нравится Эли, а тебе Даки... я просто не знаю, что мне делать со всем этим. Я просто... чувствую себя смущëнным и растерянным от мысли, что будет, когда я увижу еë снова. —По крайней мере, вы с Эли одного вида, и она единственная ровесница в своëм стаде; тебе не придëтся что-то доказывать еë матери или драться за неë, — сказал Зубастик. —Драться? Зачем мне драться за неë? И с кем?— в недоумении спросил Литтлфут. —Часто бывает, что если брак не заключëн по расчëту между семьями, то парни дерутся друг с другом за внимание и сердце понравившейся девушки, а те создают драму из отношений, потому что ищут свою "идеальную пару", — ответил красноглазый. —Я понял... по крайней мере, мне так кажется, — пожал плечами длинношей. Зубастик не мог не усмехнуться наивности Литтлфута. Острозубику невольно приходилось наблюдать за подобным поведением подростков и взрослых, что здесь, что в Таинственном Далëко; он даже случайно заставал... кое-какие сцены не для детских глаз. Его брат был ещё ментально мал, чтобы полностью понять, о чëм он говорит. —Ничего страшного, — сказал Зубастик.— Рано или поздно, ты поймëшь на примере наших друзей или собственном. Но, я думаю, что это произойдëт, когда мы станем старше. Литтлфут разочарованно вздохнул. Он так привык, что ему говорили, что он либо "слишком мал", чтобы понимать то, о чём говорят взрослые, либо что он "когда-нибудь вырастет", что эти две концепции стали повторяться. Его брат был, как он думал, одного с ним возраста, но при этом знал и понимал куда больше, чем он и остальные, даже разговаривал со взрослыми на одной волне. —Хотелось бы мне понимать всë это куда больше, как ты, — пробормотал кареглазый. —... лучше не надо, — сказал острозубик и быстро добавил: —Поверь мне, я прекрасно знаю, о чëм говорю. О некоторых подростково-взрослых вещах лучше узнавать позже. Литтлфут понятия не имел, почему Зубастик сейчас выглядел так, будто увидел что-то очень жуткое и шокирующее, но решил довериться ему и больше не задавать никаких вопросов на эту тему. —Как насчëт того, чтобы рассказать нашим друзьям о том, что мы чувствуем к Эли и Даки?— улыбнувшись, спросил кареглазый.— Может быть, им тоже кто-то нравится. К тому же, я думаю, что Даки будет рада услышать, что ты что-то чувствуешь к ней. Острозубик поник от этих слов. —... я... я не думаю, что это взаимно, — сказал он, тяжело вздохнув. Улыбка сползла с лица Литтлфута, и он вопросительно на него посмотрел. —С чего ты так решил, Зубастик? Она тоже волновалась за тебя, помогала и часто поддерживала, — сказал кареглазый и, прежде чем его брат успел ответить, добавил: —Но... даже если она не чувствует к тебе то же самое, так что мешает этому произойти в будущем? Я уверен, что если вы будете проводить много времени вместе, то всë получится! Зубастик вздохнул на оптимизм брата и ответил: —Литтлфут... всë... не так просто, как ты думаешь... дело в том, что я и Даки... разные, слишком разные. Я - острозуб, она - листоед. Мы несовместимы. Что на это скажет еë семья? Что на это скажут наши друзья? Что на это скажут жители Великой Долины?! И кроме того... на что будут похожи наши дети в конце-то концов?! —Насчëт последнего ты слишком уж далеко вперëд ушëл...— сказал Литтлфут, заметив, как на лице его брата отражалась паника по мере того, как тот говорил. —Уж лучше думать наперëд, чтобы просчитать то, насколько опасным или абсурдным может оказаться то или иное развитие событий!— сказал острозубик, начиная расхаживать вокруг.— Любовь между разными видами сама по себе кажется всем чем-то отвратительным и уму непостижимым! Особенно любовь между листоедом и... мясоедом! Прости за мой острозубий. Чëрт подери! —... я никогда не думал, что услышу, как ты говоришь резкие слова, — с шоком и изумлением проговорил длинношей. —... тебя только это беспокоит?— саркастично спросил Зубастик, смотря на брата апатичным взглядом. —Просто... такого, чаще всего, ожидаешь только от Сэры, — сказал Литтлфут, неловко поковыряв ножкой землю.— Но насчëт остального... я уверен, что другие поддержат тебя несмотря ни на что. В конце концов, мы все прошли вместе через многое, так что то, что ты испытываешь чувства к Даки, не заставит их отвернуться от тебя. И кроме того, если жители долины и семья Даки будут против чего-то такого, то ты не обязан их слушать, слушай тех, кто всегда будет рядом с тобой... нас. Зубастик был так тронут словами брата, что не смог сдержать улыбки в ответ. Он прекрасно знал, что Литтлфут скажет что-то подобное, но услышав это лично, красноглазому стало немного легче. —Спасибо, Литтлфут, ты лучший братишка, — сказал Зубастик. —Ты тоже лучший брат, который у меня когда-либо был, — улыбнувшись, сказал длинношей.— И лучшего я и желать не мог. Затем сводные братья радостно рассмеялись. С самого первого совместного приключения они оба знали, что их связь никогда не разорвëтся. Они знали этот факт так хорошо, что им не нужно было произносить его вслух, чтобы он был правдой. Также Сэра, Даки, Петри и Спайк, разделяли с ними одну и ту же связь дружбы. Что бы ни случилось, эта связь никогда не разорвëтся. Она стала тем, что связывало их вместе, даже несмотря на то, что они были разными.       Когда Литтлфут и Зубастик перестали смеяться, второй взглянул на расположение Великого Круга. Настало время обеда, после которого его родители отправятся на поиски нового дома. —Ну что ж, думаю, мне пора попрощаться со своими родителями, — сказал красноглазый.— И, насколько я помню, они ещё хотели сказать мне что-то важное. —Хорошо, встретимся тогда у небольшого пруда, — кивнул длинношей. Красноглазый, не теряя время, быстро ринулся в сторону туннеля, где он с Литтлфутом и друзьями нашли Великую Долину. Длинношей же побежал к бабушке и дедушке.       Через несколько минут Литтлфут добрался до своего гнезда. Когда он поднял глаза, чтобы увидеть своих бабушку и дедушку, широкая улыбка пробежала по его лицу, когда он увидел сцену перед собой: дедушка встал и снова начал ходить! Литтлфут, вне себя от счастья, помчался к бабушке и дедушке. Его страх никогда больше не увидеть свою семью вместе, как сейчас, полностью развеялся. Теперь, когда дедушка Длинношей поправлялся, кареглазый знал, что ему больше не о чем беспокоиться. Все его с братом и друзьями усилия в конце концов окупились - с дедушкой действительно всё будет в порядке.

***

***

      Литтлфут вытащил голову из прохладной воды, и та стала стекать с его кожи. Он вышел из пруда и отряхнулся досуха. Сэра, Даки, Петри и Спайк продолжали резвиться в воде, радостно смеясь. Когда они пришли, кареглазый извинился перед ними за то, что не взял их с собой, и что отныне он никогда никуда не пойдëт один; друзья, конечно же, простили Литтлфута, они даже не обижались за это, а просто волновались за него, и Сэра отпустила свою обиду. Глядя на них, кареглазый на мгновение улыбнулся, прежде чем впасть в раздумия. Уже прошло почти как два часа с того момента, как Зубастик пошëл к своим родителям. Он уже начал немного беспокоиться за него. "О чëм они там так долго разговаривают? Может быть, с ним по пути что-то случилось?"- задумался Литтлфут. Кареглазый хотел уже было предупредить друзей и пойти за братом, как вдруг он увидел его проходящего мимо. Длинношей улыбнулся и окликнул его: —Эй, Зубастик! Но острозубик не отозвался, он продолжал идти, будто ничего не слышал. Литтлфут, подойдя поближе, увидел, что тот выглядел одновременно сердитым и... подавленным, очень подавленным. Вот теперь кареглазый ещё сильнее забеспокоился. —... Зубастик? На этот раз острозубик услышал его и остановился, но так и не посмотрел в его сторону. —Что-то случилось?— обеспокоенно спросил его Литтлфут. Друзья прекратили играть и посмотрели на сводных братьев. —... ничего, — чуть тихо ответил Зубастик, что теперь выглядел так, будто ему было за что-то стыдно. —Ты в этом уверен? Потому что это не похоже на то, будто ничего не произошло, — сказал длинношей, чувствуя что тут что-то не так. Он попытался заглянуть в грустные кроваво-красные глаза братишки, но тот отворачивал от него взгляд. —Эй, где ты вообще был?— выйдя из воды, спросила острозубика Сэра. Литтлфут не рассказал друзьям о прощании Зубастика с его родителями, потому что думал, что их разговор не продлится так долго. —Разве Литтлфут вам не рассказал?— задал встречный вопрос острозубик, но уже каким-то серым тоном. —Эм, нет, но... —Спроси его, он тебе расскажет, — резко сказал Зубастик, собираясь поспешно ретироваться от них всех. Он быстрым шагом направился к пещере, где они с братом сажали ночные цветы. —Зубастик, подожди!— окликнул его длинношей, но того и след простыл. —Что на него нашло?— спросила озадаченная трëхрогая. —Он выглядел таким грустным...— сказала Даки, что заметила подавленный взгляд друга. —Знаешь, — начал Петри, посмотрев на голубоглазую.— Моя думать, ты, возможно, права, но что могло его расстроить? —Я не знаю, — сказал Литтлфут, что до сих пор смотрел туда, куда убежал Зубастик.— Но мы должны что-то сделать. Мы не можем просто оставить его один на один с какой-либо проблемой, с которой он столкнулся, ведь мы его друзья. Все согласились. Теперь ожидание возвращения острозубика было лишь вопросом времени.

***

***

      Прошло уже несколько часов, Великий Круг постепенно уходил за горы, но Зубастик с того момента, как ушëл к пещере, больше не попадался пятëрке на глаза. Все они были обеспокоены. —Я очень волнуюсь за Зубастика, — печально вздохнув, сказала Даки.— Да, да, да. —Я тоже; он никогда раньше так себя не вëл, — кивнув, сказал длинношей, посмотрев на дневное светило.— Я думаю, что нам стоит попытаться поговорить с ним, пока не поздно. —Да, — согласился летун.— Но что, если он не послушает? —Что ты имеешь в виду?— спросил Литтлфут, бросив вопросительный взгляд на друга. —Может быть, он так расстроен, что даже не захотеть с нами разговаривать, — пожав плечами, сказал Петри. Спайк, что всë это время лежал в тени дерева, грустно вздохнул на слова летуна. —Я... я не думал об этом, — сказал Литтлфут, задумавшись над словами Петри. —Аргх, нам нужно найти его там, где он не сможет нас избежать!— раздражëнно воскликнула Сэра, толкнув в сторону маленький камешек. —Но мы не знать, где он сейчас, и как и куда его заманить, — сказал лëтчик. Длинношея тут же осенило. —Пещера! Может быть, он еë обустраивает?— воскликнул Литтлфут. Вся пятëрка решила пойти туда прямо сейчас, чтобы быть уверенными, что Зубастик всë ещё там. И к их счастью, так и оказалось. Фиолетовый острозубик успел за всë это время повесить вокруг оболочки фруктов, внутрь которых он поместил различные целебные травы, цветы и мази. Последнее, что он собирался сделать, так это подстилку из листьев.       Пятëрка листоедов взобралась в пещеру и с восхищением начала осматриваться. Оболочки различных фруктов были по две или по три штуки привязаны срезанными лианами к сталактитам, свисающим с потолка пещеры. Выглядело это для Литтлфута и остальных очень необычно. —Красиво...— восхищëнно ахнул Петри. Красноглазый тяжело вздохнул и, повернувшись, спросил обычным спокойным голосом: —Вы что-то хотели? —Мы просто хотим знать, что тебя беспокоит, Зубастик, — мягко сказал длинношей. —Меня ничего не беспокоит, просто у меня бывают редкие моменты, когда мне хочется побыть одному и подумать о чëм-то своëм, — покачав головой, сказал Зубастик, улыбнувшись маленькой улыбкой. Насколько помнил Литтлфут, так оно действительно и было. Его брат любил иногда уединиться где-нибудь и думать над такими вещами, которые он не очень хорошо понимал, но ему нравилось слушать его мысли. Только вот сейчас что-то было не так. Глаза Зубастика стали чуть более красными, чем обычно, а его улыбка казалась длинношею... вымученной. Литтлфут не знал, как поступить сейчас: он очень сильно беспокоился о состоянии брата и хотел узнать, что с ним происходит, но... готов ли Зубастик рассказать об этом? Что если он даже спустя столько времени не хочет об этом говорить? —... хорошо, — сказал Литтлфут. Все удивлëнно на него уставились. Никто не ожидал, что он отступит. —Литтлфут?— спросила трëхрогая. —Если ты действительно уверен, что тебя ничего не беспокоит, то я не буду навязываться, — мягко сказал кареглазый, улыбнувшись братишке.— Но ты всегда можешь поговорить со мной, Сэрой, Даки, Петри и Спайком, если ты почувствуешь себя не очень хорошо. Что бы ни случилось, мы всегда готовы тебя выслушать и помочь. Острозубик ошарашенно смотрел на него пару минут, прежде чем благодарно улыбнуться. —... спасибо, Литтлфут. Я понимаю, что ты беспокоишься обо мне и хочешь помочь, но сейчас со мной всë в порядке. —Я просто хочу дать тебе знать, что мы всегда рядом с тобой даже в трудные моменты, — сказал кареглазый. —Я знаю, — понимающе кивнул Зубастик.— И, если меня действительно будет что-то беспокоить, я так и сделаю, я поговорю со всеми вами. Но прямо сейчас я хочу побыть один и подумать над кое-чем. —Хорошо, тогда мы не будем тебе мешать, — сказал Литтлфут. Прежде чем Сэра успела возразить, Спайк начал выталкивать еë из пещеры, а Даки и Петри последовали за ними. Кареглазый направился к выходу медленным, неспешным шагом и остановился только для того, чтобы мельком посмотреть на брата. Тот лишь кивнул ему и, отвернувшись, продолжил делать подстилку. Литтлфут вздохнул и вышел из пещеры.       Зубастик тяжело выдохнул. Закончив с подстилкой, он пошëл по туннелю пещеры, в самую глубь, чтобы посмотреть, чего такого можно будет туда положить. "Я не должен был так резко говорить с Литтлфутом и остальными, каким бы испорченным ни было моë настроение..."- сказал про себя острозубик.- "Я должен буду потом извиниться перед ними на всякий случай, вдруг это могло их обидеть". Завернув налево, сделав два-три шага вперëд, и завернув одним шагом направо, Зубастик вошëл в ещё одну просторную пещеру, что по объёму была чуть меньше. "Мне кажется, что здесь было бы уместно сделать дополнительное место для отдыха", - немного подумав, сказал про себя острозубик.- "Ох, боги, придëтся вторую подстилку делать... но, думаю, не сейчас, иначе Литтлфут, бабушка и дедушка будут за меня волноваться... снова". Печально вздохнув, Зубастик уже собирался уйти, как вдруг раздался всплеск. Он посмотрел себе под ноги и увидел лужу. "Должно быть, из сталактитов вода течëт", - сказал про себя острозубик.- "Мне надо потом заделать в них дырки". Зубастик посмотрел на своë отражение. Его голова всë ещё была в повязке из водорослей. Развязав еë, он увидел на левой стороне головы, всего в нескольких дюймах над глазом, большой заметный синяк. "Мда, нехило камень меня вырубил..."- сказал про себя красноглазый, надавив на рану.- "Болит только тогда, когда надавливаю. Это хорошо, но лучше помазать мазью, чтобы быстрее зажило". Он снова посмотрел на своë отражение, в этот раз в свои же собственные глаза - кроваво-красные глаза. От одного взгляда в них, Зубастику стало противно и тошно. —... я не монстр... я не такой, как он! И я никогда таким не стану!— крикнул красноглазый, со всей злости полоснув когтями своë отражение, прежде чем уйти обрабатывать синяк.

С того самого дня Зубастик стал немного отстранëнным от своих друзей и приëмной семьи, посвятив почти всë своё время лечению больных динозавров. Конечно, он старался проводить время с остальными и вести себя как обычно, чтобы те не беспокоились о нëм, но он не смел смотреть им в глаза из-за сильного чувства вины перед ними. Но что же могло такое случиться? Что же стало так беспокоить Зубастика?.. а это мы узнаем в следующей истории.