Когда запоют мои пушки

      — Нет, не сдвинется с места.       — А я говорю, сдвинется! Не зря же Адмирал над ней несколько дней работала.       — И всё равно… не сдвинется.       Подслушивая разговор канмусу, улыбаюсь про себя. Знали бы они, что я сама не шибко уверена в успехе своей затеи: многое сделано чисто по наитию, без привлечения даже примитивной математики, ведь мне просто не на чем было считать, а если совсем уж конкретно – не записывать же промежуточные результаты на песке? Отсутствие на Базе бумаги и канцелярских принадлежностей – до сих пор не решенная проблема…       Ещё раз оглядываю получившегося уродца. Я снова использовала схему катамарана, в текущей ситуации это оптимальное решение. Можно, конечно, заниматься расчетом балансировки и прочих характеристик, строить модели, но не на войне и не на коленке. Катамаран же – опробованная ещё древними мезоамериканцами схема, позволявшая им пересекать практически половину земного шара. Две вращающиеся мачты, напоминающие ветряные мельницы древних азиатских цивилизаций, обеспечат мне хоть какой-нибудь ход при самом слабом, даже встречном, ветре. Фокус в том, что убогонькие паруса приводят в движение не само плавсредство, а два гребных винта. Конечно, и без этого не очень великая энергия, получаемая от вращения полиэтиленовых как бы парусов, будет рассеиваться на трение, на преодоление дополнительного сопротивления жидкости.       Какого водяного склад вообще забили этой плёнкой? По оценкам Сёндай и Тоне, у нас полиэтилена около центнера, на разграбляемом тяжелым крейсером складе его ещё больше… Надо бы отрядить к ней кого-нибудь в помощь – бедолага уже в голос орёт от нудной, монотонной работы. Только кого? Гремящая всё время в рейдах. Хорошо, что ей «приходить в себя» не надо: гадость, сводящая с ума животных и Глубинных, не действует на канмусу. Ташкент, Сазанами и Муракумо чистят и патрулируют примыкающие к нашему острову воды, занимаются картографированием окрестностей. Дёргать сейчас кого-то из них на другие задачи – нецелесообразно. Мистраль и Джонстон… после экзекуции слегка присмирели, но заскоки продолжались. Кстати, к Тоне отправлять эту парочку эсминцев уже пыталась. Старшую канмусу они кое-как слушалась, тем не менее пинки от дури приходилось выдавать им постоянно.       А ещё в одну из ночей Сёндай подбросила инфу для размышления, поделившись историей из их с Гремящей прошлого…       Однажды после местного шторма несколько рыбацких посёлков оказались почти полностью смыты в океан. Отстраивать их заново… Если Сёндай всё правильно поняла, то материалы для это пришлось бы тащить аж с континента либо клянчить на базах Дев Флота – оба варианта, откровенно, так себе. Посовещавшись между собой, рыбачки решили дружно переселиться куда-то северо-западнее и запросили сопровождение для сформированного конвоя из старенького дырявого буксира да двух рыболовецких сейнеров – ржавых, их молитвами держащихся на плаву, но имеющих хоть какой-то ход.       — Не корабли, а решето, — рассказывала Сёндай, водя своим пальчиком по моей груди.       После той оргии Дева перестала скрывать ряд своих привычек и особенностей. К примеру, когда над чем-то глубоко задумывалась, то убирала руки за спину, строя из пальцев различные фигуры. При рассказе же чего-то не очень приятного или болезненного начинала тискать грудь – как свою, так и первую под шаловливые ручки подвернувшуюся. Безобидная, по сути, хрень. Сама не без греха: в подобных ситуациях колупаю дырки в одежде… или в паркете.       — Сопровождать их отправили Хелену, Эдинбург, Белфаст, Джонстон, меня, Аказучи и Кисараги. Старшей была Киришима. «Довести до указанных координат и немедленно вернуться», — такую задачу поставил Сержио. Уже на подходе к указанной точке на связь вышла Нака, ведущая сменщиц, которым мы должны были передать конвой. Они столкнулись с крупной стаей Глубинных и, чтобы не вступать в сражение, повернули в обход. Просили последить за конвоем до их прибытия. Киришима согласилась, взяв ответственность на себя. Однако… — Канмусу сжала мой сосок до боли, до с трудом сдержанного вскрика, до незамеченных ею, но всё равно проступивших в уголках моих глаз слёз. — …охранять рыбаков с семьями остались только я, Аказучи, Кисараги и она сама. Саксонки в полном составе легли на обратный курс, заявив, что нарушать приказ Адмирала они не будут. Вскоре после их отбытия Кисараги засекла стаю Глубинных. Привлеченная такой вкусной целью, та направлялась в нашу сторону… — Сёндай помолчала, уткнувшись мне в шею своим носиком и собираясь с мыслями. — Это был не бой, это была схватка. Мы рвали Глубинных на куски, захлёбываясь их и своей кровью, они пировали нами. В прямом смысле. Всё в самом прямом смысле… Мы бы затонули, если бы не проходившая мимо группа тех течных кошек… — это Сёндай у Гремящей нахваталась, которая именно так и не иначе называла африканских Дев Флота — …если бы Нака, узнав о сложившейся ситуации, не пошла на прорыв… Много всяких «если» сложилось в тот день в нашу пользу. Когда же мы приковыляли, едва удерживаясь на плаву, на Челленджер… нас встретило торжественное награждение Эдинбург, Белфаст, Хелены и Джонстон «за правильные и героические действия в сложной ситуации, позволившие выполнить поставленную задачу». За своё бегство они стали гвардейцами, а нас, полумёртвых… заперли в наших комнатах на месяц, запретив выходить даже в туалет. Не дав зайти в док, лишили права на ремонт обвеса «за преступное невыполнение приказа, повлекшее за собой причинение незапланированного ущерба и серьёзные финансовые потери»… Киришима покончила с собой, пока сидела под замком, — простонала канмусу. — Она так и не узнала, что «гвардейцы» перестали быть Девами Флота. Не в прямом смысле, — поспешила пояснить тогда Сёндай, ядовито ухмыльнувшись, — просто девчонки из нашего корпуса опустили и сломали всех четверых «героинь»! — слово это она буквально выплюнула, выкручивая мне сиську. — Они нам тапочки в зубах и на четвереньках приносили, мы их как подставки для ног использовали или как столики для особо торжественных случаев. Были Эдинбург, Хелена, Белфаст и Джонстон да сплыли, став безымянными предметами интерьера.       — И мой предшественник…       — Не был в курсе, — кивнула Сёндай, подтвердив мои опасения. — Сержио о состоянии дел в эскадрах узнавал только от их флагманов. Кума, Такао и Майя… ему не докладывали, но и нам не препятствовали – одобряли, считая, что за оставление на смерть гражданского населения, доверенного твоей защите, надо головы рубить, а не в гвардейцы возводить.       — Значит, ты предлагаешь… — повесила в воздухе паузу, давая канмусу самой завершить предложение.       — После устроенной тобой экзекуции Мистраль с Джонстон не особо поумнели. Пороть их в хлам каждый день? Не выход. Остается либо пинка под задницу отвесить, чтобы и не думали возвращаться, либо… ну, для такой жести, как в тех обстоятельствах, всё-таки рановато, но вот что-нибудь подобное… наверное, можно. Для начала хотя бы пусть друг дружку порют.       Да, тошнотворная ситуевина, в которой все стороны поступили… неоднозначно. Хотя Дев Флота Челленджера я понять могу, принять же… не знаю. Я бы просто удавила тёмной ночью и тех блядин, и Серёжку, после чего сделала бы ноги на максимальную от флота дистанцию.       А Сёндай права: Мистраль с Джонстон явно не понимают ни по-хорошему, ни по-плохому. Надо либо изгонять – благо ресурсы на ещё два призыва есть, либо браться за их ломку серьёзно и основательно. Тут трудность в том, чтобы сломать не полностью, а лишь до включения соображалки. Та ещё задачка…       С такими тяжёлыми мыслями вела свой катамаран по заранее разведанному и намеченному маршруту. Да, он всё-таки поплыл и довольно шустро. Надо отдать должное феечкам – сработали на славу. И да, этот маленький кораблик я собирала уже не сама: с помощью посредничества Сёндай и Тоне удалось донести до маленьких строителей мои требования и пожелания.       Основная проблема была в использовании максимально возможного количества деревянных деталей с минимальным их замещением на металл и пластик. Удалось это не везде, но я всё-таки надеялась, что у меня есть шанс не быть «интересной» для Глубинных и проскочить куда-нибудь не замеченной ими.       Ох, зря я починила то радио! Насколько могу судить по перехваченным и подслушанным передачам, бардак в мире творится страшный и абсолютный: переговоры дерущихся канмусу сменяются юмористическими спектаклями, крики о помощи – поздравлениями с Днем независимости, голоса канмусу, зовущих «медицину», – спорами Адмиралов о разделе трофеев и зон влияния, сообщения об уничтожении Глубинными очередного поселения – именем очередной Мисс Вселенная… Тошно. А ведь мне тоже придётся плавать в этом дерьме… Вот бы выжечь его раз и навсегда!       Обогнув несколько островов, возвращаюсь на Базу. Катамаран показал себя вполне пристойно: кривого руля слушался – отвратительно, но слушался; по волнам бежал шустро, воду трюмом и бортами не черпал, волну держал уверенно. Было похоже, что у меня появилась возможность совершать самостоятельные длительные морские переходы. Завтра и проверю. Вчера Гремящая доложила, что нашла-таки для меня тропинку к «Сцилле». Это завтра, а сегодня… есть одно дело.       Причалив к пирсу, что напротив «гарема», как с моей подачи прозвали это помещение девчата, бросаю конец ожидающим на берегу феечкам. Радостно пища, малявки закрепили его на вкопанную почти полностью толстую и длинную трубу. Мачты я заклинила специальными колышками. Сейчас прилив, так что унести в океан моего малыша не должно, а с отливом уже и отчаливать надо будет.       Подхожу к стоящей у дверей «гарема» радиостанции. Несколько минут трачу на повторную мысленную проверку всех пунктов своего плана, протягиваю руку, переводя ползунок питания микрофона в рабочее положение, делаю последнюю паузу перед тем, как выйти в эфир, и… решительно пою:       С неба милости не жди!       Жизнь для правды не щади.       Нам, ребята, в этой жизни       Только с правдой по пути!       Я, конечно, не Ансамбль советской песни, но проорала как смогла. Посмотрю послезавтра, что мне на это ответят…