Когда запоют мои пушки

      — Всем стоп! Занять круговую оборону! — скомандовала Сёндай, когда до Кукарачи оставалось меньше полумили. — Гремящая, на берег! Ташкент, контролируешь тылы! Смотрим во все глаза и ждём!       Лёгкий крейсер проводила взглядом скользящую по воде фигурку своей давней знакомой. Гремящая шла уверенно, не снижая скорости, демонстрируя отменную память и знание здешнего мерзкого фарватера. Конечно, осадка канмусу позволяла пройти в любом месте, не утруждаясь таким сложным маневрированием, но мудреная траектория движения давала эсминке лишние секунды на изучение обстановки на берегу.       Вот она вскакивает на пирс, в прыжке поднимая коньки, – показуха и выпендреж, призванные создать образ расслабившейся Девы Флота; вот на ходу заглядывает в лодочный сарай, потом – в старый ангар, выполнявший тут роль склада запчастей и гаража, в котором хранился ржавый мотоцикл неопознаваемой марки, и наконец скрывается в рыбной лавке.       — Пизда пресвятых блядей и их ебарей! — раздалось на радиоканале ближней связи после щелчка установки закрытого личного канала – теперь Гремящую могла слышать только сама Сёндай.       — Не богохульствуй, — привычно одёрнула её флагман, мгновенно напрягаясь: если советская эсминка начинала матерно поминать что-то религиозное – это верный признак, что пора делать ноги. Хуже только, когда Гремящая принималась рифмовать ругательства – тогда уж наступало время для «банзай-атаки». — Что там?       — Дженни Бочка-с-жиром тут. С вывернутой наизнанку пиздой и кишками, вышедшими погулять через жопу. Могу ошибаться, но на вид и первое, и второе предварительно знатно прожарили, перед тем как они покинули предназначенные природой места.       Сёндай слегка задумалась, припоминая названную дамочку. Дженни прозвали «Бочкой с жиром» за её вес и рост: сто шестьдесят кило с приличным гаком при росте в метр семьдесят – такие внушительные телеса…       Гремящая тем временем продолжала доклад:       — Добавь к этому, что с её спины и боков шкуру содрали крупным абразивом и совершенно точно заживо… Чуть дальше валяется тушка Марселя с глазуньей вместо яиц и хорошо прожаренной обглоданной сарделькой на месте хуя. Кстати, его кишки тоже сдриснуть решили через ту же дверку, прихватив с собой шкурку… Ещё вижу Линду примерно в таком же состоянии, что и Дженни, только у неё ещё два стейка из собственных сисек, дырень под пупком сантиметров эдак шесть-восемь в диаметре и зубы отсутствуют, а десны с языком и губами прожарены. Последние вообще держатся исключительно на тонких до прозрачности лоскутках кожи.       — Разложение…       — Ни хуя! Ни! Ху! Я! Нет следов разложения! В нашем климате они должны были уже раздуться и завонять, но нет ни того ни другого. А ведь сдохли не сегодня – лужа крови успела высохнуть и шкурка Дженни начала заветриваться.       — Пизда! — выдала Сёндай, потратив несколько мгновений на обдумывание полученной информации. — Затрахались до смерти? — предположила, поглядывая на таймер, отсчитывающий время пребывания Гремящей на берегу.       Нет, флагман видела, что делающая доклад эсминка не стоит на месте, а рывками перемещается по руинам поселка, и понимала: Гремящая описывает в лучшем случае десятую часть увиденного. Сейчас не было ни желания, ни возможности строить элегантные да цензурные словесные конструкции, так что информативный и короткий русский мат пришелся весьма к месту.       — Возможно-возможно. В любом случае девчонкам такого лучше сейчас не видеть – блеванут с непривычки, потеряем драгоценное время. В гараже и на лодочной станции вроде никого и ничего – отправляй их туда! Ты – на вышку. Я загляну к Тедди – и на воду.       Сёндай быстро прокачала ситуацию. Неизвестно, как давно случились эти смерти. Их причина может быть ещё на острове, поэтому разделяться нельзя от слова совсем. Однако они – канмусу, а не базарные бабки какие-нибудь. Дева Флота в обвесе на суше гораздо менее опасна, чем в море, но возможность дать отлуп большинству противников остается. Плюс островок маленький – можно легко добраться до побережья и большой воды, а уж там разговор пойдёт совсем иной…       — Муракумо, Сазанами, Ташкент! — начала командовать Сёндай. — У вас десять минут, чтобы обчистить этот сарай-переросток и тот ангар! Ровно через десять минут вы должны быть уже на этом самом месте. Выполнять! Живо! Ташкент, проследи! Сазанами, не дурить! — заметив опасный блеск в глазах эсминки, одернула её флагман. — Ослушаешься – жопу порву на британский флаг! — припомнила она любимую угрозу канмусу советского крейсера Киров.       Молча рванула к указанным целям на всей скорости Ташкент, не став тратить драгоценное время на формальности. Нестройно подтвердив исполнение приказа, за ней помчались Муракумо и обиженно зыркнувшая Сазанами.       Слегка отстав от эсминок и взяв чуть левее, Сёндай направилась к старой радиовышке, стоявшей на берегу рядом с пирсом. Гремящая права – в центр поселка им лучше не соваться по вполне очевидной причине: там и трактир, там и управа, там и местный аналог больнички, там и максимальное число трупов, следовательно, шансы найти радио падают до незначительных величин, только драгоценное время потерять на успокоение новеньких.       Конечно, на памяти Сёндай из наличного оборудования вышки ничего не работало, кроме старой сковороды, заменявшей тревожный гонг. Однако какая-то радиостанция там стояла, выполняя роль подголовника или подставки для ног дежурного. Адмирал же руками работать умеет – авось починит, если будет что чинить.       К сожалению, использовать специальную лесенку, ведущую по внутренней стене на наблюдательный пост, канмусу не могла – мешал обвес, не позволявший втиснуться внутрь хрупкой конструкции. Аккуратно, но быстро, хватаясь за поперечные балки, Сёндай забралась на вышку, отвела глаза от лежащих на ней красавца Энтони с сестрой, окинула взглядом посёлок, пользуясь преимуществом обзора. Замерла, осознавая увиденное…       — Эвакуация! — рявкнула она по общему каналу. — Все пулями на воду и уходим! Гремящая, контакт на восемь часов!       Застывшая на пороге лавки скобяных товаров советская Дева Флота резко метнулась вправо, в сторону центральной площади. Сёндай хотела уже одернуть подчиненную, но вспомнила, что буквально в нескольких десятках метрах от Гремящей начиналась старая сточная канава, сообщающаяся с большой водой. Эсминка явно знала про неё, стремясь быстрее получить доступ ко всем своим возможностям.       В это время Муракумо и Ташкент буквально вытащили из лодочной станции Сазанами.       — Я что!.. — накинулась было флагман на подчиненных.       — Она нычку нашла с кружевными труселями, — перебила её Ташкент. — Пока доставала, ей на башку металлическое весло упало. А потом на пустой бутылке поскользнулась и треснулась лбом о тиски. Череп цел, даже синяка не будет, но ориентация в пространстве так себе. Оклемается через пару минут.       Сёндай гневно дёрнула плечом, спешно с мясом выворачивая радиостанцию и закидывая в трюм всякий мусор, до которого могла дотянуться и который, возможно, окажется полезным: чашку, миску, пару фляжек, поясной ремень и всё в том же духе.       — Это «жу-жу» не просто так, — после отсечки защищенного канала выдала уже вышедшая на траверз пирса Гремящая. Готовая вести прикрывающий огонь как по берегу, так и в сторону океана, она вынырнула из-за кучи хлама, скрывавшего устье протока и её саму от зрения Сёндай. — Сама несколько раз чуть не купилась на такие приколы. Повезло, что заметила вовремя… Никогда не думала, что буду благодарна пиндоскам и их прихлебательницам.       Сёндай замерла.       — Скажи, стрелять в них ты бы смогла, возникни такая ситуация? — медленно спросила лёгкий крейсер свою давнюю знакомую. — Или по мне?       — Не первой, — ответила Гремящая, чуть задержавшись с ответом. — Но грушей для битья точно не стала бы.       — Хорошо.       Лёгкий крейсер начала быстрый, но аккуратный спуск. Конечно, она могла просто спрыгнуть с вышки – высота и крепость костей давали такую возможность, но лежать на земле даже лишние несколько секунд в текущей ситуации крайне не хотелось. Пока спускалась, заметила, что все эсминки уже твёрдо стоят на воде.       Гремящая, верно расценив вопрос Сёндай, привела орудия в боевое положение и сейчас держала под прицелом берег. Тыловое прикрытие взяла на себя Ташкент – опять. Насупившиеся Муракумо и Сазанами дернулись было заняться флангами, но им просто и грубо дали в прямом смысле по рукам, чтобы не рыпались.       Коньки Сёндай уже готовились коснуться воды, когда из центра острова раздался протяжный и гневный не то крик, не то стон.       — Ходу! Топлива не жалеть! — рявкнула флагман, разворачивая башни и готовясь вести ретирадный огонь. — Возвратный курс до моего распоряжения. Ташкент головная, я замыкаю! Не тормозим! Отставить кильватер! Рассредоточиться! Не зеваем и не спим! — Со стороны стремительно удаляющегося острова долетел жуткий, какой-то неземной скрип. — Уклонение! Зигзаги! Чему вас Адмирал учила?! Разойдись в стороны! Чего тупите?!       Сёндай оглянулась, оценивая увеличивающееся расстояние до острова. Нервно закусив губу, пыталась придумать что-нибудь ещё.       Эсминки уже успели рассредоточиться. Нарезая зигзаги да петли, выдерживали общий курс, позволяя Ташкент быть слегка впереди.       Флагман заметила напряженный взгляд Гремящей, брошенный на неё, но не отреагировала, полностью сконцентрировавшись на контроле берега и тыла.       — Вроде оторвались. — Через полчаса максимального хода и нескольких смен курса подтянулась к замыкающей их весёлый ордер Гремящая, присматривая краем глаза за остальной группой.       — Может быть, может быть, — Сёндай нахмурилась. — В любом случае сейчас делаем разворот на Базу и снижаем скорость до оптимальной, иначе просто топлива не хватит.       — От чего драпали-то со всех ног? — небрежно бросила эсминка.       — Помнишь «чудо-дерево» на центральной площади? Мы в его тени ещё несколько раз спали, а задремавшая Хелена свалилась с его ветки.       — Под которым мистер Воло расставлял дополнительные столики, когда свадьбу или поминки справляли? Помню, — Гремящая кивнула.       — Так вот из него торчали орудийные башни либо Фусо, либо Харуны: триста пятьдесят шесть миллиметров точно, но форму башни оценить не успела, когда они начали резко двигаться и явно на что-то наводиться. Предполагаю, что именно в этот момент Сазанами влетела в расставленную ловушку.       — Это ещё не всё, так?       — Ага. Там ещё глаза открылись… в коре. Две пары.       — Блядь! Что за чертовщина происходит в нашем квадрате?       — Адмирал тоже задается этим вопросом. Она думает, что из нас сделали подопытных в каком-то эксперименте.       — Тогда надо найти этого умника и порвать его как Тузик грелку!       — Адмирал думает так же, — задумчиво протянула флагман, внимательно изучая Гремящую, которая беззаботно и предвкушающе скалилась.