На счет три – не смотри

Глава 34

«Один очень большой скандал»

Никто не мог попасть в охраняемую палату Поттера. Никто, кроме того, кто заключил сделку с Дирком Марсо. Драко прошел мимо суровых авроров, смеривших его презрительным взглядом. Поттер, как и Драко, был единственным пациентом в своей палате. Самых важных пациентов Мунго тщательно охраняли — как Драко заметил, выходя из своей палаты, еще одна пара авроров стояла и у его двери. Марсо не желал, чтобы информация просочилась. И, судя по тому, что в коридоре не было ни волшебных тележек, ни даже намека на колдомедиков. Маккинен предупреждал, что эта часть отделения оцеплена Авроратом, но только сейчас Драко увидел, что обозначает «оцепление». Все окна были тщательно завешаны не пропускающими свет шторами и, судя по голубым искрам у краев, дополнительно защищены экранированными заклинаниями. Было сложно определить, какое сейчас время суток. Драко закрыл за собой дверь и выдохнул. Тяжелая атмосфера секретности и напряжения, витавшая в коридоре, немного отпустила его, когда между Драко и аврорами оказалась закрытая дверь. Поттер еще спал, его волосы разметались по подушке, и даже во сне он хмурился. Взгляд скользил по бледным щекам, вниз к ключицам и еще ниже, к тщательно перебинтованной груди. Казалось, что колдомедики с перепуга переборщили и замотали Гарри от груди до пояса. Сон помогал выздоровлению, но к сожалению, Драко нужно было срочно поговорить с Гарри. А значит, оздоровительный сон нужно прервать. Вся его сущность колдомедика сопротивлялась этому, но рука все же потянулась к плечу. — Поттер, проснись, — потряс он Гарри. — Потом доспишь. Просыпайся. Несмотря на сонное зелье, которое дают всем тяжело раненым, Поттер проснулся мгновенно. Он резко дернулся и взмахнул рукой, едва не ударив Драко по лицу. Тот вовремя среагировал и сохранил свой нос в целости. Меньше всего сейчас хотелось выяснять, насколько тяжелая у Поттера рука. — Где? Что? — Гарри попытался сесть в кровати, но скривился и схватился за бок. — Твою мать! — Тише, аврор! Не навоевался еще? — ворчливо поинтересовался Драко. Поттер поднял голову и нахмурился, похоже, пытался сосредоточить взгляд. Затем покачал головой, спрятав лицо в ладони. — Пиздец, — выдохнул он. — Я словно упал с метлы футов с десяти. Раз двадцать. — Пусть тебя утешает, что ты спал, пока тебя штопали. — А меня штопали? — А то! Поттер вполголоса застонал. Драко в ответ лишь улыбнулся. Не нужно читать историю болезни, чтобы догадаться: такую рану только зашивать. Ни одно зелье не в состоянии справиться с полным заживлением. — Слушай, о том, что случилось… — осторожно начал Драко. — Прости, — убито произнес Гарри. — Это я затащил тебя в это. Клянусь, если бы я только знал, ни за что бы не взял тебя с собой. Чужое чувство вины больно резануло где-то в районе ключицы, но Драко затолкал его поглубже. Сейчас это было не важно. Ничего не важно, кроме самого главного. — Гарри, ты понял, что произошло? — заговорил Драко, от волнения голос дрогнул, а скорость речи ускорилась. — Нет никаких договоренностей с другими странами, ни тайных, ни закулисных, никаких. Иначе Марсо не пришлось бы аппарировать прямо во французский Аврорат, чтобы спасти нас. Этой засады бы не было и нам бы поверили. Понимаешь, что это значит? Он лгал вам, лгал всем. Эти операции в других странах были незаконны. Вы, а теперь уже мы — международные преступники. Этих операций просто не должно было быть. Поттер приподнялся в кровати и, стараясь не зацепить капельницы в обоих сгибах локтей, запустил пятерню в волосы. Его взгляд сделался тяжелым. Наверняка он сейчас в бешенстве. Конечно же он в бешенстве! Марсо, которому он так доверял, подставил и самого Гарри, и всех его друзей. Похоже, этого было достаточно, чтобы убедить Поттера выступить против ублюдка. А ведь это еще Драко не может рассказать ему о сделке, которую предлагал Марсо. Унизительной сделке, в которой Драко бы докладывал главе Аврората о каждом шаге и каждой мысли Поттера. Гарри долго молчал. Он отвернулся и сосредоточенно рассматривал стену. Вся палата погрузилась в мрачное молчание. Драко было тяжело стоять на ногах, голова все еще гудела, похоже, он знатно ударился, когда упал там, в подвале французских авроров. Он вцепился в изножье кровати Поттера так крепко, что побелели костяшки пальцев. Нельзя отвлекать Гарри от праведного гнева своим самочувствием. Драко терпеливо ждал. Разумеется, в таком состоянии Поттер не вскочит с кровати и не пойдет бить лицо собственному начальнику. Хотя, конечно, Драко бы с удовольствием на это посмотрел. Как в эту противную самоуверенную и безмятежную рожу лжеца врезается крепкий кулак Поттера. Хотелось надеяться, что Гарри в рукопашном бою так же хорош, как и в магическом сражении. — Его методы полный пиздец, — выдохнул Поттер. — Но Марсо все еще делает, то, что нужно. — Что, прости?.. Драко показалось, что он ослышался. — Марсо следовало сказать нам правду, согласен. Его методы сомнительны, но эти операции необходимы, — продолжил Гарри, избегая смотреть на него. — Нельзя, чтобы Пожиратели думали, что побег в другую страну их спасет. Только не после того, что они сделали. — Поттер, мне кажется, ты не понимаешь, что значит стать международным преступником. — Мне плевать, — наконец, Гарри поднял голову и взглянул Драко прямо в глаза. — Похоже, это ты не понимаешь! Пока вся эта армия авроров смотрела в рот Фаджа, только я, только мы с Роном и Гермионой искали чертовы крестражи по всей стране! Пока никто не смел и рот раскрыть, чтобы возразить политике Министерства, только я и Дамблдор говорили правду. И сейчас, когда те, кто устроили кровавую резню в Хогвартсе пытаются уйти, только я и Марсо пытаемся поймать каждого сукиного сына. В этой хреновой войне почему-то все заняты чем угодно, кроме того, что на самом деле важно. — Война закончилась. — Война не закончилась! Пока каждый не ответил за свои преступления, она не закончится никогда! — Я не ответил за свои преступления, –выплюнул Драко. Чем дольше Поттер говорил, тем сильнее злость закипала в жилах Драко. Он поверить не мог, что сейчас Гарри сравнил Марсо с Дамблдором и своими лучшими друзьями. Марсо, который подставил их так, что французы едва не казнили их обоих. — Это другое, — выдохнул Поттер. — Твоя метка это наказание Люциусу. К тому же, ты никого не убил. — Но это не значит, что не пытался. — Просто поверь мне! То, что делает Марсо — правильно. Даже если иногда его методы приводят к хреновым последствиям, провалы случаются! Что-то я не вижу толпы людей, которые готовы делать правильные вещи и предлагают свои умные и эффективные и безопасные идеи! –выплюнулГарри. — Поэтому, уж поверь моему опыту, это правильно! Просто… — Поверить тебе?! — перебил его Драко, срываясь на крик. — Поверить! Поттер, Темный Лорд прожил в Малфой-мэноре несколько гребаных месяцев, но ощущались как несколько гребаных лет. Он убивал и пытал прямо за стеной моей спальни. Я слышал эти крики и предсмертные хрипы каждую ночь. И каждое утро он говорил, что это было правильно, потому что они предали его. А потом я ждал суда в Азкабане и слышал, как авроры пытали пленников. И знаешь, что они говорили? Что это правильно, потому что те сопротивлялись правосудию. Теперь из-за лжи Марсо нас поставили к стене и едва не казнили. И ты говоришь, что это правильно. Так скажи мне, Поттер, в чем разница? Почему я должен тебе поверить? Злость застилала Драко глаза. Он навалился на изножье кровати, стараясь стоять прямо, хотя головная боль постепенно нарастала. Ощущение несправедливости разрывало грудную клетку. Поттер так легко поставил Марсо один ряд с теми, кому беспрекословно доверял, что это было невыносимо. Еще невыносимее было, что казалось, Гарри даже не пытался принять его, Драко, аргументы. Он словно даже не слушал. — Пожалуйста, не становись еще одним Кингсли, — Гарри поднял глаза на него. Бледное лицо, уставший взгляд ярко-зеленых глаз. Поттер выглядел точно так, как должен выглядеть человек, которого несколько часов назад вытащили с того света. Колдомедики явно постарались, и Драко почти не сомневался, что оперировал Маккинен лично. — Я не становлюсь еще одним Кингсли. И, мерлина мать, полез за тобой в самое пекло. Разве это не доказывает, что я на твоей стороне? Так перестань думать, что только ты видишь все в правильном свете, а остальные дураки. Марсо опасен, Гарри. Он подставил всех нас под трибунал. — И вытащил живыми, — напомнил Поттер. — Конечно, вытащил! Если бы французы по ошибке убили тебя, его голова полетела бы первой. — Ты не понимаешь! Марсо доверяет мне, он вытащил меня потому что я его лучший аврор, а не потому что я гребаный Гарри Поттер. Доверяет. Это слово раскаленной шпагой полоснуло грудь. Это неправда. Это настолько неправда, что хотелось рассказать о том предложении, что сделал Дирк Марсо пару часов назад. Это бы точно пошатнуло уверенность Гарри. Однако при одной только мысли нарушить клятву, незримые чары предупреждающе сжимали горло. Четов Непреложный Обет умеет хранить свои тайны даже на подступах. — Драко, я понимаю, произошло полное дерьмо. Мы пережили ад, и это моя вина. Нет, не так. Это был пиздец, который, я надеюсь, ты больше никогда не увидишь. Но если тебе нужно за это кого-то ненавидеть, ненавидь меня. Драко всплеснул руками, борясь одновременно с гневом и жгучим чувством жалости. Ненавидь меня. Словно возможно ненавидеть кого-то, кто смотрит на тебя так.Словно он смог бы когда-нибудь возненавидеть Поттера. — Дело не в тебе. Дело в Марсо, который подвергает вас опасности. — Нет, во мне. Если я веду этот отряд, значит, это я, а не Марсо, подвергаю всех опасности. Это я, а не Марсо, убедил тебя пойти на эту миссию. — А ты, я смотрю, возьмешь на себя все грехи, лишь бы выгородить сукиного сына, который подставил всех! Напомню тебе, Поттер: все, включая тебя, были уверены, что есть какие-то закулисные договоренности. Поттер раздраженно цокнул языком. — Да что ты привязался к мелочам? Ты хоть понимаешь, что мы ловили Руквуда. Того самого Руквуда, что запытал кучу народа, и едва не… — Не смей упоминать мою мать! — щеки Драко вспыхнули. — Не смей использовать ее имя, защищая ублюдка Марсо! Может, ты еще головой ударился, Поттер, но напоминаю тебе, что весь этот пиздец произошел по вине человека, который нас туда отправил. Так работает ответственность! Ставка главы Аврората дает не только почетное место на рождественском приеме. Это его, нахрен, ответственность! — Да ты просто не хочешь обвинить меня и бросаешься на единственного человека, который, блять, единственный во всей этой богадельне поступает правильно! — голос Гарри сорвался на крик. Он приподнялся на кровати, ничуть не морщась от боли. Глаза Поттера сияли неподдельным гневом. Его слова обожгли Драко жесткой пощечиной. Он отшатнулся, как от удара. Марсо. Марсо поступает правильно. Лживый кусок дерьма Дирк Марсо поступает правильно. Люциус Малфой, которого Драко обожал и боялся с самого детства, годами зависел от человека, который «поступал правильно». Очень быстро из человека с сомнительными методами и правильной целью он превратился в настоящее чудовище даже в глазах собственных соратников. Дирк Марсо не был чудовищем, но шел правильной дорогой, если надеялся им стать. — Ты выбираешь себе Лорда, Поттер. И уже закрываешь глаза на его методы. — Малфой, это просто смешно. — Смешно? Смешно?! О, мне было до колик смешно слушать, как Темный Лорд унижает моего отца, пытает людей до смерти. Пожиратели тоже думали, что он поступал правильно. А потом подыхали, потому что облажались. — Мерлин всемогущий, почему ты все ровняешь с Волдемортом?! — Потому что я видел! ВИДЕЛ! — Драко кричал так, что не заметил, как позади него открылась дверь. — Потому что в отличие от тебя наблюдал за тем, как это происходит и вижу сейчас тоже самое. — Ты перегибаешь палку! — Да ты буквально чуть не умер! И я тоже! — Драко! Гарри! — голос Гермионы резко остудил их пыл. Они оба обернулись на волшебницу, которая стояла в дверях, держа в руках пальто. Гермиона сердито зашагала к ним, за ней в палату зашел Рон. В отличие от своей возлюбленной, он был скорее смущен, что застал такой скандал. Однако Гарри уже не мог сдержаться. Присутствие друзей, казалось, совсем не останавливало. Он вдохнул побольше воздуха и выпалил: — Страдания еще не делают тебя правым! — Пошел ты! — вспыхнул Драко. Это было уже слишком. Он резко развернулся и ураганом промчался мимо изумленных Рона и Гермионы. Обида быстро распространялась от ребер вверх, к горлу, душа Драко ничуть не слабее Непреложного обета. Она превращалась в ком в горле. Драко не ожидал. Он не ожидал такого выпада. Эта фраза хлестко била по всем уязвимостям одновременно. Словно кто-то нашел старые раны и каким-то способом вскрыл все. Боль появилась позже. Она быстро затапливала каждый уголок души, отравляя воспоминание за воспоминанием. Вынуждая остро пожалеть, что вообще пустил Поттера на порог своего дома тогда, на Рождество. Оказавшись у двери, Драко замер, ожидая, что Гарри его окликнет, извинится за свои слова. Что признает свою неправоту и то, что Драко смыслил в Лордах побольше его. Он стоял непозволительные пару минут, пока не осознал, что Поттер даже не думает извиняться. Не оборачиваясь, Драко бросил: — Держись от меня подальше, Поттер. Ты выбрал своего Лорда, и я отказываюсь на это смотреть. И не удержался от того, чтобы громко хлопнуть дверью.

***

Наши дни

Боль появилась раньше, чем сознание. Возможно даже раньше, чем этот мир. Боль была чудовищной, словно кто-то вырвал все нервы из тела и медленно поджигал их, один за одним. Драко сделал глубокий вдох и тут же о нем пожалел. Легкие обожгло, словно огнем. Он и закашлялся, инстинктивно заглатывая воздух. Тот вновь обжег горло и легкие, вызвав очередной приступ кашля. Вдруг чья-то рука приставила к губам чашу и, даже не задумываясь, Драко выпил содержимое до дна. Даже если бы в ней был яд, Драко было бы все равно. Это мучение должно прекратиться. И оно прекратилось. Зелье спускалось по пищеводу вниз, даря целебную прохладу. Мерлина мать, как же хорошо просто дышать! — Добро пожаловать на этот свет, парень, — голос Маккинена звучал устало. — Это становится хреновой традицией, не находишь? — Пиздец, — выдохнул Драко и попытался открыть глаза. Как назло они слипались, оставляя своего владельца в полной темноте. — Ты полегче только. Я не пошутил, когда поздравил с возвращением. Ты умер, парень. Что?! Усилием воли он таки распахнул глаза и яркий свет больно резанул по ним, вынуждая прищуриться. Он быстро заморгал, привыкая к свету. Перед глазами белел потолок больничной палаты. Он в Мунго. Он жив. Рядом Маккинен. И все это чертовски напоминает пробуждение два года назад, после Парижа. Или, точнее, после «инцидента». Отвратительное преуменьшение того, через что они прошли. — Ч-что вы имеете ввиду? — На этот раз парой ушибов и нервных срывов не обошлось, Драко. Тебе предстоит длинный курс реабилитации. То, что ты сделал… — здесь голос старика дрогнул. — Было ужасно. Я не переживу, если ты еще раз выкинешь что-то подобное. Драко привстал на локтях и изумленно уставился на наставника. Только сейчас он заметил, как сильно тот постарел. Глава Отделения недугов от заклятий весь словно ссохся, его плечи поникли, а в глазах застыл страх. О Мерлин. Горькое, как настойка полыни, чувство вины вгрызлось в самую душу. Маккинен действительно волновался за него. Настолько, что… Ох черт. Драко убито опустил голову. Едва ли он думал об этом, когда решился забрать на себя все проклятье Поттера… Поттер! — А он жив? Если я выжил, значит ли это, что он?.. — каждое следующее слово давалось сложнее предыдущего. Драко так и не смог произнести последнее слово. Маккинен молчал. Он смотрел на своего ученика с совершенно нечитаемым лицом и затем тяжело вздохнул. — Помучить бы тебя хоть немного, чтобы узнал каково это, глупый мальчишка. Жив твой аврор. Очнулся, как только у тебя остановилось сердце. Похоже француз был прав и метод Бенье работает именно так, как он описал. — Но если я умер, то как же… — Противоядие было готово спустя пару минут после твоей смерти. Твой аврор очнулся и, что было настоящим чудом для того, кто провел столько времени в коме, смог сообразить, что происходит. Вы тягали проклятье туда-сюда, сумасшедшие дети. Решили на себе испытать экспериментальное заклинание. Он сумел забрать на себя часть проклятья, это дало шанс реанимационной команде запустить твое сердце заново. Он сумел забрать… Драко хорошо помнил, что Поттер сам умирал. Именно поэтому Драко решился на такой отчаянный поступок. — А последствия? — Поттер крепче, чем все, кого я когда-то лечил. Убивающие проклятья, кома — ничего не берет. Бегает уже, весь исстрадался под дверью. К тебе я его не пускаю. Но ты бы лучше о себе волновался. — Но я жив, — Драко изо всех сил старался сохранить серьезное выражение лица, но улыбка сама собой расцветала на губах. Разве могло все сложиться лучше? Поттер жив, он сам жив. Они второй раз чудом избежали смерти. И если для Поттера это обычный вторник, то Драко так не везло никогда в жизни. — Ты жив и это правда хорошая новость, — голос Маккинена звучал не слишком уверенно. — Но есть и плохая, Драко. Это звучало чертовски страшно. Драко хорошо знал этот тон наставника, именно таким тоном он объяснял безнадежно больным, что больница сделала все возможное. Страх возник где-то в коленках и медленно поднимался вверх, волной прокатываясь по телу. Удивительно, что страх ощущался даже когда казалось, что кроме боли ничего невозможно почувствовать. Ком застрял в горле и Драко потребовалось взять в кулак все мужество, чтобы спросить: — Что? Что за плохая новость? Я умираю, да? — Мы все умираем, только очень медленно. Начинаем с того дня, как появились на свет, — пространно изрек старик-колдомедик. — Но я хотел тебе рассказать не это. Нам пришлось удалить твою почку, Драко. Она впитала в себя большую часть проклятья и погибла первая. Даже когда Поттер смог забрать часть проклятья на себя, было уже слишком поздно. — Почка, — растерянно повторил Драко. — Да это вообще меньшее, чем я мог отделаться! Профессор, не смотрите на меня так! Я знаю, что нам нужно две почки для полноценной жизни, но ведь это лучше, чем остаться мертвым! Глаза Маккинена опасно сверкнули, но он не двинулся с места. Профессор так и стоял возле кровати своего ученика, сложив руки на груди. Между его бровей залегла глубокая складка. — Иногда меня огорчает, что больше нельзя высечь глупых детей. Я бы быстро выбил из тебя всю эту дурь, — проворчал он себе под нос тихо, но так, что Драко прекрасно все услышал. Неприятный образ того, как старик поднимает руку и дает ему подзатыльник, ярко вспыхнула в голове. Драко покачал головой, стараясь не думать об этом. Маккинен бы никогда не ударил своего ученика, только грозился. Но даже словесная угроза пристыдила его. — Профессор, простите. Я подвел вас, если нужно, я уйду. Не буду подводить вас больше, и подставлять перед Визенгамотом и руководством больницы, — он опустил голову. Теперь, когда жизненно важные вопросы обсуждены, Драко столкнулся с последствиями своих решений. Он и раньше догадывался, что может подставить наставника, но никогда всерьез не думал, что заставит того так сильно за себя переживать. Похоже, Маккинен думал не только о колдомедицине. — Я не для того вытаскивал тебя с того света, чтобы сейчас увольнять, — фыркнул старик. Или нет. — То есть вы снова запускали мне сердце, чтобы я продолжил трепать вам нервы своими методами лечения? — улыбнулся Драко. — Ну, до методов лечения тебе еще далеко, — хмыкнул Маккиннен. — После выписки будешь три месяца утки менять и чистить. Только руками, никакой магии. Эльфы будут рады такой помощи, они научат тебя как это правильно делается. И учти, только я решаю, искупил ты свою тупость или еще пара месяцев в компании уток необходимы, чтобы до тебя дошло. Я не потерплю такого в своем отделении, колдомедик Малфой. И если до тебя за три месяца это не дойдет, то будешь чистить утки год! Додумался! Все проклятье себе забрать! Чем дольше Маккинен говорил, тем сильнее распалялся. Он наконец, перестал быть малословной статуей и начал ходить по палате туда-сюда, размахивая руками и говоря все громче. — Малолетние идиоты! Оба! Что один, что второй. Нихрена не знаете, лезете в такую тонкую магию, о которой даже наука ничего не знает! Даже люди в разы умнее тебя ничего не знают. О Мерлин, даже если бы я знал все языки в мире, все равно не нашел бы слов, чтобы описать невообразимую тупость этого поступка. Маккинен начал ругаться, а значит, шок позади. Драко старался не улыбаться, пока наставник ходил по палате и распекал его последними словами, но в глубине души чувствовал сильное облегчение. Маккинен не отказался от него после всего, что он сделал. Старик все еще хочет с ним работать, он не разочарован, он не возненавидел Драко. К тому же вся эта история с комой закончилась как нельзя лучше — они оба живы, Драко не уволили с работы и даже не посадили в Азкабан за превышение полномочий. Он потерял только почку, что было меньшей из потерь. — Мне нужно успокоиться, — произнес Маккинен, когда закончил извергать потоки брани. — Видит Мерлин, студенты в могилу меня сведут! — Вы еще всех нас переживете, профессор, — не удержался Драко. — А ну цыц! — шикнул Маккинен. — Тебе предстоит еще много месяцев драить утки, прежде чем я снова буду готов слушать твои колкости. Ты достаточно бодр для человека, который пять дней назад умер. Думаю, что позволю еще одному нашему пациенту тебя навестить. Он уже утомил сестер тем, что постоянно сбегает из своей палаты и сидит тут под дверью. Будет милосердием к коллегам, дать ему то, что хочется. Если ты не против, конечно. Был ли Драко готов встретиться с Поттером лицом к лицу? После всех этих лет, после того, как он буквально за Гарри умер? Удивительно, но ответить на этот вопрос оказалось сложнее, чем решиться забрать все его проклятье на себя. — Если это будет милосердием к коллегам, то давайте, — кивнул Драко. Маккинен бросил на него сомневающийся взгляд, но свои мысли оставил при себе. Он подошел к двери и, не оборачиваясь, вышел из нее, оставив Драко наедине со своими мыслями. Ох. Драко тяжело вздохнул и, зажмурившись ожидая новую волну боли, резко сел в кровати. Боль не заставила себя долго ждать — правый бок резануло так, что на глаза выступили слезы. Наверняка именно там и сделали порез, когда удаляли почку. Да какого ж драккла так больно?! Как колдомедик Драко понимал, что организму предстоят долгие недели восстановления. Но как Драко Малфой лично, он ожидал от своего тела большей выносливости и устойчивости. Нужно было собраться с мыслями, нужно быть готовым поговорить с Поттером впервые за два года. С момента, когда он хлопнул дверью в точно такой же палате Святого Мунго прошли бесконечные два года. Два года в попытках забыть, в попытках отвлечься, в попытках вообразить, что колдомедицина это единственное, что он когда-то любил. Драко любил себе лгать, он виртуозно это делал месяцами, пока самый страшный кошмар в его жизни не появился вновь. Гарри Поттер снова умирал у него на руках — на грязном полу во французской темнице или на белоснежной кровати в Мунго, это было не важно. После их последнего поцелуя или спустя два года после того, как Драко похоронил эту связь. Оказалось, это тоже не имело никакого значения. Ни годы, ни обстоятельства, ни старательное вытравливание Поттера из головы. Ничего не изменилось. Это было поражение. Драко был готов умереть за Поттера, даже если тот выбрал Марсо. Это было унизительно. Драко осознал это только сейчас. Это было так жалко и обреченно, что от стыда он спрятал лицо в ладонях. — Привет, — несмелый голос Поттера был едва слышен. — Можно я?.. Маккинен сказал, что можно, но я знаю, что ты не хочешь меня видеть. Не хотел, точнее. Я уйду, если ты скажешь, просто хотел убедиться, что ты ну… жив. Что они не солгали. Драко поднял голову и увидел его. В больничной одежде, непривычно смущенного и, казалось, не способного найти в себе сил сделать шаг вперед. Поттер стоял в дверном проеме, не решаясь зайти в палату. Его рука нервно сжимала ручку двери, а он сам словно весь сжался. Боится. — Заходи уж, — цокнул языком Драко. Гарри послушно зашел, аккуратно закрыв за собой дверь. Это было непривычно. Обычно Поттер двигался решительно, сначала делая, а потом размышляя, насколько как его действия повлияют на окружающих. Этот же Поттер был осторожным и до невыносимости тихим. Он молча подошел к кровати и уставился на Драко. Поттер явно нервничал, но стоять на ногах ему было нелегко. Он иногда пошатывался и, казалось, держался на одной силе воли. — Сядь на кровать, — велел ему Драко. — Ты столько пролежал в коме, что твое тело не готово столько двигаться. Сколько бы зелий тебе не дали, еще слишком рано, чтобы ходить. По хорошему тебе бы еще пару недель провести под капельницами. — Да, Маккинен так же сказал, — махнул рукой Гарри, но послушно плюхнулся на соседнюю кровать и тут же застонал. — О Мерлин! Сесть было одно из лучших и худших решений! Вроде приятно, как ж, больно! Драко ухмыльнулся. — Нужно было слушать своего колдомедика. — Так я и слушаю, — огрызнулся Поттер, но затем сообразил, как это прозвучало. — Нет, не то! Я не то имел ввиду! — Я понял, — сразу помрачнел Драко. Слова Гарри прозвучали и правда двусмысленно. И эта двусмысленность кольнула больнее, чем заживающий порез на боку. — Ты пришел увидеть, что я жив. Ты увидел, теперь можешь уходить. Дело сделано, — буркнул Драко. — Это не все. Я пришел еще спросить, — вскинул голову Гарри, его глаза сверкнули отчаянием. — Почему ты это сделал? Ты два года старательно делал вид, что не хочешь даже слышать обо мне. Письма отправлял обратно, даже не снисходил до того, чтобы их самостоятельно сжечь! А тут вдруг такое. Я очнулся, а Рон и Гермиона сказали, что ты… Это просто пиздец, Малфой! Какого хера?! Поттер больше не казался робким и испуганным, он стал сам собой. Голос стал уверенным, плечи больше не были поникшими, а в глазах полыхала ярость. — Мы снова в больничной палате и ты снова на меня кричишь. Это все какой-то отвратительный фарс, — поморщился Драко. — Не понимаю, каких ответов ты хочешь? Ты жив, здоров, больница свой долг выполнила. Иди теперь и продолжай молиться на Марсо, выполнять за него грязную работу или что-то там делаешь? — Ну уж нет, на этот раз ты не сбежишь. Мы поговорим! — О чем нам говорить, Поттер? Ты выбрал своего Лорда, я выбрал не иметь с этим ничего общего. То, как именно я тебя вылечил, исключительно мое дело. Это ничего не меняет. — Это все меняет! — Да неужели, — Драко зло прищурился. — То есть тогда, в тюрьме, я сделал недостаточно, чтобы ты выбрал меня, а не Марсо? Мне нужно было умереть, чтобы Гарри Поттер выбрал меня, а не свое новое божество?! Поттер гневно фыркнул и только открыл рот, чтобы ответить, но одернул себя. Он попытался резко вскочить с кровати, но по лицу волной прокатилась судорога, и Гарри остался на месте. — Послушай, Драко, я… Вдруг дверь с оглушительным хлопком распахнулась. Гарри и Драко резко обернулись к ней и увидели, как в палату ураганом влетела Ребекка. Она была во врачебном халате, но из-под него торчали юбка и ботинки. Похоже, Эстли не успела даже переодеться и в чем есть примчалась сюда. Позади нее из коридора осторожно выглядывали Рон и Гермиона. Они оба, похоже, были не уверены, что им можно войти. — Драко! — крик Ребекки утонул во всхлипываниях. — Слава Мерлину! Она бросилась ему на шею, сильно припечатав к кровати. От яркой вспышки боли перед глазами заскакали белые мушки. — Эстли, еще один такой прыжок и я отправлюсь к праотцам, — прохрипел он. — У меня справа еще рана даже не зарубцевалась, сейчас швы разойдутся. Ребекка испуганно отпрянула. Она встала у кровати Драко, полностью загородив собой Поттера. В голубых глазах Ребекки стояли слезы. — Прости, я должна была подумать, я же сама колдомедик, извини. Когда я узнала… Это просто все ужасно! Драко, это просто кошмар, — причитала она. Драко заглянул за ее плечо, Рон и Гермиона зашли в палату, но неловко жались около входа. Количество сочувствующих становилось пугающе велико. Наконец, их заметила и Ребекка. Она резко развернулась и ткнула пальцем в них: — Допрыгались, золотые детки! Ну ничего, недолго вам осталось! Я рассказала «Пророку» все, что знаю! И то, как вы вынудили Драко использовать экспериментальное заклинание, чтобы спасти вашего Гарри Поттера, и то, как давили на него, чтобы брал на себя больше и больше этого проклятья. И даже то, что это его довело до смерти! Больше вы не будете вытирать ноги о тех, кто слабее. Публикация выйдет сегодня утром, если Аврорат сработает быстро, то уже сегодня вы будете ночевать в тюремной камере. До встречи в суде!