На счет три – не смотри

Глава 27

«Слишком»

Во всем этом должен быть какой-то смысл. Малфой задумчиво ковырял ложкой уже остывшую овсяную кашу. Он сидел в пабе где-то между Мерилибоном и Ноттинг-Хиллом и пытался осознать, как так вышло, что в своей единственный выходной он не отсыпается в квартире, полной коробок, а сидит в окружении троицы, которая была ему как кость в горле во время учебы. — И потом, нет послушай, Гермиона, просто послушай! Он говорит «Translation», — голос Рона Уизли такой громкий и радостный, что хотелось убавить звук. —Translation — подхватывает Поттер. — И затем можно говорить все что угодно! Потому что шутка в том, что в треке он дальше говорит такие слова, которые в приличном обществе за столом не повторяют, — Рон ухитрялся одновременно жевать тост и членораздельно говорить. Малфой бы удивился такой ловкости, но он провел годы, наблюдая за этой троицей в Большом зале Хогвартса, чтобы точно знать — этот навык Уизли оттачивал годами. — Раз в приличном обществе не стоит говорить, то не пересказывай, — быстро засуетилась Гермиона. Она уже закончила свой завтрак и пила кофе, наблюдая как Драко, Рон и Гарри продолжают орудовать вилками и ложками. Раньше Малфой видел ее в основном после работы, когда она помогала искать квартиру. В отличии от своей «рабочей» версии эта Грейнджер выглядела почти небрежно. Чего только стоят распущенные волосы, плавно разметавшиеся по плечам. В джинсах и рождественском свитере с большой буквой G на груди она больше напоминала школьницу, а не стажерку в отделе магического правопорядка. Гермиона сидела в обнимку с толстенной книгой «Прикладная трансфигурация для продвинутых». Уже несколько раз за завтрак она упомянула, что хоть и рада своей стажировке, но совмещать так сложно, что теперь она боиться не успеть подготовиться к Ж. А. Б. А. Малфой ее прекрасно понимал: он сам пришел на завтрак, в обнимку с «Общей теорией проклятий». Фолиант был настолько стар, что Драко больше боялся не заляпать книгу кашей или кофе, а что она рассыплется прямо в его руках. — Да за кого ты меня держишь?! — очень фальшиво оскорбился Рон. — За человека, который слушал эту грязь без наушников в доме своей матери. У меня до сих пор в ушах звенит от криков, которые были во время этого скандала, — поморщилась Грейнджер. — Ой да, скандал был знатный, — улыбнулся Уизли, ни капли не обидевшись на это замечание. Этот завтрак был совсем не похож на завтраки, что устраивали они с Панси когда-то. Там было все изящно, Панси выбирала очень красивые места для встречи. Здесь же, в теплом утреннем пабе, было сумбурно и как-то по-простому уютно. Однако кашу они варили паршивую. — Драко, а это у тебя «Теория проклятий»? Мне бы тоже ее нужно было захватить, — огорчилась Гермиона. Она общалась с ним точно так же, как и в те дни, когда помогала искать квартиру. Словно тех дней, что они не общались никогда и не было. — Могу поделиться своей, все равно тут невозможно читать. — Это правда, — вздохнула Гермиона. — Я даже своих мыслей не слышу. Бар заполнял веселый гомон постояльцев, которые выбрали вместо воскресного сна социализацию. Малфой бы с удовольствием сделал противоположный выбор и сидел бы тишине и пижаме. Но Поттер его позвал… и Драко не смог отказаться. С того самого Рождества прошел почти месяц, и Драко начал привыкать к постоянному присутствию Гарри в его жизни. Они никогда ничего не планировали и не обсуждали, но почти каждую неделю после особенно дрянного дня Поттер заваливался в квартиру и отсыпался. Каждый раз его появление было для Малфоя сюрпризом, особенно когда Гарри не утруждал себя стуком, а аппарировал прямо в гостинную. Эту невообразимую дерзость Драко терпел только по одной причине — он знал, что вернуться в Блэк-мэнор, служащий теперь Поттеру домом, он иногда просто не мог. Малфой тоже с трудом представлял собственное возвращение в отчий дом. А потому молча набрасывал одеяло на аврора, когда видел, что тот снова оккупировал его диван. Пару раз приходилось перевязывать упрямого Поттера, который считал, что если не разорвало мышцы, то нет нужды обращаться к колдомедикам. Иногда Гарри появлялся в квартире Драко, пока тот был на суточной смене в Мунго. И по возвращению следы его пребывания Малфой, как детектив, подмечал во всех комнатах: от кухни до душевой. Возможно, эти визиты следовало бы обсудить. Особенно когда они случайно сталкивались в узком коридоре и рука касалась руки. Когда пронзительный взгляд из-под ресниц заставлял сбиваться с мысли. И когда прикосновения во время перевязки ран ощущались куда более интимными, чем задумывались. Это все следовало бы хорошенько обсудить. Особенно те моменты, когда горячее дыхание Поттера обжигало шею. Когда аврор прижимал его к стене в коридоре, когда его руки так беспардонно гуляли под пижамной футболкой Малфоя, и особенно моменты, когда Гарри тянулся к резинке штанов. Это следовало обсудить. Но Драко был уверен, что честный разговор все окончательно похоронит. То, что происходило между ними, хаотичное, безрассудное, прекрасное, было как свежий воздух для того, кто уже смирился с тем, что задохнется. А потому принял решение изо всех сил зажмуриться и делать вид, что все происходящее абсолютно нормально. — Драко, слышишь? — Что? — встрепенулся окончательно утонувший в своих мыслях Малфой. — Я спрашиваю, ты будешь доедать? Или мы уже пойдем, нужно еще в Косой переулок заглянуть, — глаза Поттера сияли. Наверняка он чертовски счастлив проводить выходные со своими друзьями. — Пошли, к черту эту овсянку, — фыркнул Драко, окончательно потеряв надежду превратить эту кашу во что-то более съедобное. — К черту овсянку! — подхватил Гарри и поднял руку, приглашая официанта. Когда все четверо вышли из бара и пешком направились к Косой аллее, Драко захотелось незаметно улизнуть домой. Он и раньше эту дурацкую улицу избегал как только мог: отправлял сов с деньгами в конверте и записками, брал книги в библиотеках. Когда Поттер пригласил на завтрак, ни о какой прогулке на улицу, полную волшебников, желающих видеть его голову на плахе, и речи не шло. Драко только хотел негромко попрощаться, как вдруг Рон кивнул Гарри и они оба сбавили шаг, чтобы поговорить наедине. Малфой вопросительно взглянул на Гермиону, которая, казалось, даже не заметила, что их вдруг осталось только двое. — Это их аврорские дела, — произнесла Грейнджер, старательно запихивая книгу в крошечную сумочку. На глазах магглов колдовать было нельзя, поэтому уменьшить пухлое издание не было никакой возможности. — О некоторых вещах нельзя говорить даже с близкими. Это, конечно, не клятва, но внутренние регламенты, которые нарушать нельзя. — И часто они так… эээ общаются? — Время от времени. Ты привыкнешь, если будешь общаться с Гарри, — Гермиона звучала так, словно они и правда могли общаться с Гарри. Из уст Грейнджер это звучало еще более странно, чем в голове. Драко вдруг вспомнил то, что хотел сказать Гермионе еще в дни, когда они искали его квартиру. Эти слова так и повисли в воздухе после ссоры с Гарри. Малфой чувствовал, что они должны были быть сказаны давным давно. Снег хрустел под их ногами, пока Драко набирался смелости. Он столько раз прокручивал этот разговор в голове, придумывал хорошие формулировки, но в самый ответственный момент все слова просто вылетели из головы. Этот момент наступил слишком неожиданно, но едва ли еще так скоро выдатся. — Слушай, Гермиона. Извини меня, — произнес он четко и достаточно громко, но духа взглянуть на Грейнджер так и не хватило. Малфой рассматривал снежную дорожку под ногами, протоптанную другими прохожими. Гермиона молчала, а потому Драко набрал побольше воздуха и продолжил: — За мое отношение, за слова, которые говорил тебе. И за то, что не вступился за тебя в Малфой-мэноре. Не уверен, что такое вообще можно простить, просто я хочу, чтобы ты знала. Мне чертовски жаль. Он все еще не рискнул смотреть на нее, а потому просто шел, слушая, как снег скрипит под их ботинками. Они шли в тишине еще несколько минут, пока, наконец, Гермиона не ответила: — Мне казался твой выбор профессии странным. Но теперь, кажется, я понимаю. — Что? — удивленно поднял на нее взгляд Драко. Он ждал любой реакции: прощения, не прощения, пощечины — чего угодно. Но не этого. — Это правильно. Заняться созиданием после всего того, через что мы прошли. На самом деле я даже говорила об этом Рону, когда он выбрал Аврорат… — Сплетничаете? — догнал их Уизли. Он протиснулся между ними и ловко подхватил Гермиону под локоть. Грейнджер только закатила глаза, но на ее губах заиграла улыбка. Она так и не ответила на вопрос.

* * *

Поход на Косую аллею был по-настоящему дерьмовой идеей. Драко быстро накинул на голову капюшон, но едва ли это помогло. Убийственные взгляды, что бросали на него прохожие, можно было смело добавить в причины никогда не повторять этот поход снова. Это было даже не удивительно. А вот что действительно изумило Драко, так это то, что Поттер действовал точно так же. Стоило им свернуть к нужной улице с каменной стеной, как Гарри тоже накинул на голову капюшон и старательно зачесал волосы, чтобы они спадали на лоб и прикрывали шрам. Драко прятался от народной ненависти, а Поттер — от любви. Как и Малфоя, его быстро раскрыли. Прохожие оборачивались на национального героя, и даже когда они спрятались в книжном, изумленные взгляды продолжали преследовать. Поттер все замечал и стремительно мрачнел. Он натягивал капюшон все сильнее и сильнее, видимо, мечтая полностью скрыть свое лицо. — Знаешь, что самое смешное? — шепнул Малфой Гарри, когда они поравнялись. — М? — Я не всегда понимаю, смотрят на меня или на тебя. — На тебя?.. — глаза Поттера изумленно распахнулись, когда он сообразил, что Драко имел в виду. — Вот дерьмо! Прости! Нам не следовало сюда идти! — Ага, — кивнул Малфой, понимая, что он-то мог бы и уйти до того, как они свернули на эту улицу. Но так хотелось хоть немного побыть в этой странной атмосфере гриффиндорской троицы. — Пойдем, — вдруг схватил его за локоть Поттер. Он решительно потащил Малфоя через книжные стеллажи и мимо столиков с разноцветными закладками, вдоль окон, расписных волшебной краской. Драко с ужасом думал, что прямо сейчас на них смотрит весь магазин. Причем как его недоброжелатели, так и фанаты Поттера. Впрочем, зачастую это были одни и те же волшебники. Гарри лишь махнул Рону и Гермионе, и вытащил Драко на улицу. Однако стало только хуже. Заинтересованные суетой прохожие с большим любопытством оглядывались на них. И, если когда-то в детстве Малфой мечтал быть настолько же известным, как и Гарри Поттер, то его мечта сбылась. Каждый прохожий, приглядывался к нему, узнавал, а затем морщился в брезгливой ненависти. Некоторые первым узнавали Гарри, и, переводя на Драко взгляд, их вдохновленные лица исказились гримасой гнева. — Гарри, поймал Пожирателя? — послышалось из толпы. — Что он опять натворил? — Надо было сажать, я же говорила, надо было сажать! — Весь в отца! Слова жгли кожу почти физически. Вдруг стало тяжело дышать. Драко сделал судорожный вдох, еще один. Затем более глубокий вдох. Но это не помогало. Ужас сдавил горло. Он вот-вот задохнется на глазах этих людей. Малфой оглядывался по сторонам, пытаясь сообразить, кто послал удушающее проклятье. Это мог сделать кто угодно. Они его ненавидят. Они хотят, чтобы он умер. Поттер резко рванул Драко на себя и их взгляды встретились. У Гарри шевелились губы, но смысл слов едва ли доходил до Малфоя. Словно он был под толщей воды. Лишь обрывки фраз проникали через нее. — …ой, да что ты… — Посмотр. ако! Др.! — …луйста. Все слова смешивались в бесконечную какофонию звуков, совершенно сводящих с ума. Весь этот мир был слишком громким, ярким, оглушающе шумным.Слишком, слишком, слишком. Малфой понял, что его трясет. Он поднял перед собой свободную руку и уставился на нее. Пальцы дрожали так, что едва ли он смог бы держать палочку. Слишком, слишком, слишком. Нужно успокоиться. Нужно срочно успокоиться. Только как это сделать, если ты буквально задыхаешься. Нужно сказать Поттеру, что его прокляли. Чтобы он снял проклятье. Нужно было срочно ему сказать. Сказать, что это все было слишком, слишком, слишком. Но губы не слушались. Он просто смотрел на Гарри, надеясь, что тот поймет. Вдруг из глаз сами собой покатились слезы. Тело словно предавало его, ломаясь в самых неожиданных местах. Это тоже проклятье? — …Пожалуйста, скажи хоть… Поттер хмурился, он нервно оглядывался по сторонам, а затем махнул рукой и они аппарировали. Когда ноги врезались в привычный ковер, коленки подкосились и Малфой рухнул на колени прямо посреди собственной гостинной. Он уперся руками в пол, чувствуя, как они c трудом держат. — Драко, ты слышишь меня? — Поттер опустился на колени прямо перед ним. Когда Драко поднял голову, то увидел, сосредоточенное лицо Гарри прямо перед собой. — Хорошо. Слышишь, — заключил он. — А теперь дыши вместе со мной. На три счета вдох. Давай, повторяй за мной. Вдох! Малфой силой заставил себя сделать вдох. — Отлично. Теперь держи в себе воздух еще на три счета. Раз, два, три. Выдох. Выдох медленно, тоже на три счета. Раз, два три. Они так дышали бесконечно долго или совсем мало. Время перестало быть стабильным показателем в голове Малфоя. Когда в голове стало проясняться, он устало сел на пол, откинувшись спиной к стене. — Это была паническая атака, — твердо проговорил Поттер. Он все еще сидел напротив Драко, даже не сняв зимнее пальто. — Ага, я что-то читал, — язык ворочался с трудом. — У нас на заданиях иногда становится людям плохо. Ну, и новичкам нашим тоже. Я сначала думал, с ума сходят от страха. Потом уже Марсо объяснил. Он и сказал, что нужно делать. И что оно вообще такое. — Вот уж не думал, что ты будешь знать, что делать. — Эй, я же аврор! Я часто работаю с людьми в беде. А люди в беде часто бывают не в себе. — Люди в беде, — прокатил эти слова на языке Драко. Меньше всего на свете ему хотелось быть «человеком в беде». Хотелось вскочить на ноги и продемонстрировать, что он в полном порядке, но Малфой не был до конца уверен, что будет уверенно стоять на ногах. В коленях все еще ощущалась слабость. — Извини, что привел тебя туда, — виновато произнес Гарри. — Я не подумал. Драко оглянулся на Поттера. Тот очень увлеченно разглядывал собственные ботинки. Его плечи опустились, руки нервно загребали джинсы на коленках, брови нахмурены. Если бы в словаре к слову «чувство вины» нужно было бы подобрать картинку, Малфой бы предложил колдографию Поттера. — Не подумал, что меня все ненавидят? — усмехнулся Драко. — Ты пропустил всю прессу последнего года. — С удовольствием пропустил бы всю прессу вообще за всю мою жизнь, — поморщился Гарри. — Расскажи мне что-нибудь, — быстро сменил тему Малфой, ощущая, как ладони вновь начали предательски дрожать. Он не заметил, когда Гарри успел включить свет, но мягкое желтоватое освещение каким-то странным образом успокаивало. — Что? — удивленно переспросил Поттер. — Что угодно, мне нужно отвлечься, — нервно улыбнулся Драко. — Про работу свою расскажи, над каким делом работаешь. Лицо Гарри удивленно вытянулось. Казалось, он был изумлен таким вопросом. Возможно, дело в том, что Драко никогда не спрашивал про Аврорат, а возможно, в том, что он тоже заметил, как ладони Малфоя начали подрагивать. — Ладно, хорошо. Слушай, у нас сейчас жуть как много работы.Наверняка ты читал, в газетах. Многие были не согласны, что на задания теперь ездят даже такие курсанты, как мы. Но здесь все совершеннолетние, так что закон не нарушен. Я часто работаю с Роном, с ним проще всего. Наверно, пока из всех людей, с кем я познакомился в Аврорате, больше всех мне нравится Марсо. Высокий такой мужик, не знаю, видел ли ты его. Короткая стрижка, шрам через всю левую щеку. Он глава Аврората и, наверное, тот, кем я хотел бы стать, когда вырасту, — усмехнулся старой шутке Поттер. — Понимаешь, обычно глава Аврората не вылезает из кабинета, закапывается в бумажную работу и становится обычным чиновником. Но Марсо срать хотел на такую жизнь, он нередко сам участвует в операциях или руководит ими в поле. И в отличии от инструкторов, он был в по-настоящему жестких замесах. Это чувствуется, от того, что и как он говорит. А еще его советы, блин, наконец, не ощущаются как какая-то глупая теория или фантазии… В какой-то момент, Драко не смог бы даже вспомнить, в какой именно, он потерял нить рассуждений и просто слушал звук чужого голоса. Поттер то пускался в примеры того, почему новый глава Аврората круче, чем все предыдущие вместе взятые, то жаловался на неудобную экипировку, то перескакивал от одного забавного случая на заданиях к другому. И вот тут уже Драко не забывал улыбнуться, а один раз даже фыркнуть от смеха. Эти истории и правда были смешные! Он слушал Поттера и размышлял над тем, как первая в жизни паническая атака не стала чудовищной катастрофой только потому, что Гарри знал, что нужно делать. Потому что это был тот самый несносный мальчишка из Гриффиндора, который годами доводил его до белого каления. Малфою бы следовало прекратить закрывать глаза на то, как Поттер постепенно становится все более и более значимым человеком в его жизни. Пожалуй, даже слишком значимым. Но, дракл подери, неужели нельзя просто немного эгоистичной радости? Кто вообще придумал, что должно быть плохо, тяжело, одиноко и это и должно быть правильно? Малфой сидел, обхватив колени руками, и думал о том, что даже если Поттер станет слишком близким, то лично он, Драко, не будет сопротивляться этому. Он сыт по горло последними годами унижения, бесконечного ощущения липкого страха, необходимости оглядываться. Все это было частью его жизни, пока Волдеморт жил в мэноре, но после его сокрушительного поражения, едва ли стало сильно лучше. Новые порядки не сильно отличались от старых, а значит, следовало сосредоточиться на том, что он может контролировать самостоятельно. — Получается, тебе нравится Аврорат? — Ну, если хорошенько подумать, — всерьез задумался Гарри. — Это сложно, мне нравится делать правильное дело и осознавать, что я действительно в этом хорош. Но не уверен, что до конца своих дней хотел бы связывать свою жизнь со сломанными костями и проклятиями. — Зато «Аврорат делает мир лучше», — процитировал Малфой одну из рекламных статей, зазывающих молодых людей и девушек в рекруты. — Мир! — неожиданно раздраженно фыркнул Поттер. — Этот мир полон своих бюрократических нюансов, которые мешают делать нормально работу. Множество Пожирателей, среди тех, на чьих руках море крови, сбежали в Европу. И мы нихрена не можем с этим поделать! Это просто смешно, про преступления Волдеморта эти страны знают, а вот ловить этих сукиных детей отказываются. Ну, или действуют, но слишком медленно. — Международные отношения, — присвистнул Малфой. Когда-то отец грезил заняться связями с руководством европейских стран, однако эту мечту быстро похоронила Темная метка на запястье. Едва ли кто-то пожал руку чиновнику, на руке которого стоит печать о грязных преступлениях против собственного народа. — Гореть им в адском пламени, — выдохнул Поттер. — Эти все расшаркивания дипломатические, просто трата времени. Если бы мы занимались бесконечными согласованиями, Волдеморт бы давно сидел в кресле Министра магии, а эти глупые чиновники носили бы ему бумажки на подпись. — Бюрократия не так плоха, как ты думаешь, — попытался защитить многочисленных госслужащих, в чьи ряды входил и его отец, да и Поттер сам. В конце концов, Аврорат был частью отдела Магического правопорядка. — Хренова бюрократия чуть тебя не сгноила в Азкабане, — огрызнулся Гарри. — Потребовалось встряхнуть их, как банку с жуками, чтобы они отошли от процедуры и смогли справедливо взглянуть на твое дело. — Ты… ты закон нарушил?! — Малфой распахнул в изумлении глаза. — Чтобы вытащить меня. Что ты сделал, Поттер? — Ну, должна же быть польза от моего имени. Хоть раз в жизни, — Гарри звучал так, словно не в преступлении сознавался, а рассказывал о своем обычном вторнике. — Наверное, для представителя закона я звучу странно. — Чертовски странно, — согласился Драко, все еще не веря собственным ушам. Он даже знать не хотел, как именно Поттер «встряхнул как банку с жуками» Визенгамот. Предчувствие голосило, что чем меньше знаешь об этой истории, тем лучше. — Поэтому мне и нравится Марсо. Он тоже ставит дело превыше этих лицемерных законов. Глава Аврората тоже не прочь нарушить закон. Малфой не был идиотом, он догадывался, что Поттер, который искренне презирал школьные правила, вряд ли бы изменился. Но это был просто качественно новый уровень. — И что, теперь вы напару нарушаете законы магической Англии? — приподнял одну бровь Драко. — Допросы с пристрастием? Подбрасываете улики тем, на кого не хватает доказательств? Или подпольно торгуете запрещенными вкусами «Берти Боттс» Поттер усмехнулся и задумался на несколько мгновений. А затем поднял голову, встречаясь с ним взглядом. — Не совсем. Ты умеешь хранить секреты, Малфой?