На счет три – не смотри

Глава 24

«Нервный срыв»

Малфой прищурился, разглядывая Поттера. Он не верил своим глазам. Казалось, дело в усталости. Или в стрессе. Или в Мерлин знает чем еще. В мире Драко это выглядело совсем иначе. Он всегда думал, что Поттер проводит Рождество в огромной компании близких, которые стали ему семьей. Сидит за большим столом, в именном свитере Уизли, каждое Рождество он объедается пирогом с патокой и получает бесконечные подарки. И смеется, как делает обычно в компании Рона и Гермионы за гриффиндорским столом в школе, громко, счастливо. Однако никакого счастья на лестничной клетке старого магловского дома не было. В темноте подъезда, в свете слабой лампочки, лицо Поттера казалось осунувшимся и заметно побледневшем. Под глазами наметились круги. Национальная гордость магической Англии выглядела скверно, а пахла и того хуже. На короткий миг Малфой захотел отодвинуть его ботинком и протиснуться в квартиру, но совесть была громче. Какими бы ни были мотивы этого человека, он слишком сильно помог Драко, чтобы в минуту нужды оказаться за дверью. Тяжело вздохнув, Малфой наклонился к Поттеру и, подхватив его под подмышки, рывком дернул на себя. Эта задача оказалась труднее, чем Драко себе воображал, поэтому с первого раза он едва приподнял его с места. Громко цокнув языком, он вспомнил, что каждый раз, когда приходилось переносить больных, те, что спали, были в разы тяжелее тех, кто был в сознании. Эту таинственную загадку человеческого тела так и не смогли разгадать колдомедики. Малфой поднялся на площадку, еще раз громко вздохнул и приступил к делу. Он расставил ноги пошире, чтобы ощутить опору, подхватил Поттера подмышками, сцепив руки в крепкий замок и изо всех сил потянул вверх. Спина затрещала от напряжения, Драко сцепил зубы и напряг руки изо всех сил. Успех! Он поднял Поттера на ноги и взвалил на себя. Одной рукой он с силой прижимал его к себе, а другой нервно шарил по карману в поисках ключей. К счастью, он оставил их ближайшем кармане брюк. Коробки! Гребанные коробки! Малфой распинывал их одну за одной, пытаясь одновременно удержать Поттера, и захлопнуть за собой дверь. Это напоминало балансировку на канате с тарелочками, только если бы на плечах висело тяжеленное одеяло, которое дышит на тебя перегаром. Драккл тебя раздери, Гарри Поттер! Нечеловеческими усилиями удалось усадить сонное тело в кресло. Окончательно обессилев, Малфой рухнул на пол и оперевшись спиной на это же кресло. Правая нога аврора прислонилась к левому плечу Драко. Чужое тепло обжигало. Драко расфокусированным взглядом уставился на дверь. Эти физические упражнения начисто лишили его остатков сил. Веки налились свинцом и Малфой не заметил как задремал. Он не помнил, как долго проспал, когда чужая рука аккуратно потрепала его за плечо. — Эй, Драко. — Ммм, — неопределенно ответил Малфой, не разделяя сна и реальности. Чужая рука более настойчиво потрясла его, уже гораздо сильнее сжав плечо. — Малфой, проснись. Спину продует. — Ммм, — ответил Драко. Он не планировал продолжать разговор, он планировал спать. Однако кое-кто был чертовски настойчив. Тепло ноги вдруг пропало, заставив недовольно поморщиться. А затем на оба плеча упали тяжелые руки. — Ну давай же! Драко лениво открыл один глаз и увидел помятого и взлохмаченного Поттера, сидящего напротив на корточках. Аврор выглядел гораздо лучше, чем совсем недавно на лестничной клетке. По крайней мере теперь цвет его лица был приятного здорового оттенка. — Чего тебе? — хриплым со сна голосом возмутился Малфой. Он чертовски устал, казалось, что к каждой руке и ноге привязали по гире. К тому же после упражнений с поднятием тяжеленного тела с пола, трещала спина. А в голове медленно растекался туман. При всем желании Драко бы не смог вспомнить ни единой формулы зелий сейчас. Даже если бы от этого зависела его жизнь. Тело вопило, требуя отдыха, а потому прерванный сон казался настоящим преступлением. — Вставай и иди спать на кровать. Спину застудишь. — Все в порядке будет с моей спиной, мам, — пробормотал Драко и осекся. Его глаза изумленно распахнулись. Наконец, он осознал, кто именно перед ним находится. — Мерлина мать, — вырвалось у него. Гарри на мгновение приподнял брови, но затем расхохотался в голос: — Не угадал! Пока он веселился, Малфой медленно моргал, пытаясь сообразить, в какой вселенной находится. События до сна собирались в единую мозаику чертовски медленно. Усталый сонный мозг напрочь отказывался работать. Но вдруг картина Поттера, спящего, прислонившись к входной двери, прямо на лестничной клетке, вспыхнула в голове. — Чт… что ты тут делал?! — возмутился Малфой, стремительно вскакивая на ноги. Неуклюже споткнувшись о кресло позади, он нелепо сделал несколько шагов в сторону, чтобы удержаться на ногах. Мысли все еще путались, но тело сковал непонятный ему самому ужас. Когда в последний раз Поттер был здесь, он ушел, хлопнув дверью, и оставил Драко наедине с коробками и собственными саморазрушительными мыслями. Это произошло почти два месяца назад, но коробки до сих пор на месте. Впрочем, как и мысли. — Сложно сказать, — смущенно буркнул Поттер, поднимаясь на ноги. Он уже скинул свою куртку и стоял в одном темно-зеленом свитере. На груди красовалась огромная буква «Г». Поттер выглядел ровно так, как в фантазиях Драко и должен был выглядеть на Рождество. С одной поправкой, он не сидел за счастливым семейным столом Уизли. — Ты уж постарайся. После смены меньше всего я ожидал увидеть тебя, вдрызг пьяного на лестничной клетке. Кстати, ты тяжелый, как пациенты реанимации. — Я не пациент реанимации. — Ну такими темпами однажды станешь. Замерзнешь в чьем-нибудь подъезде. Поттер опустил голову и, явно пристыженный, ответил куда-то в пустоту: — Я думал аппарировать к Уизли. Но передумал. — Так я и понял, — кивнул Драко на свитер. — И на каком этапе ты решил, что моя лестничная клетка лучше рождественского штруделя? На этот, такой логичный вопрос, похоже у Поттера не был заготовлен ответ. Он начал бродить по комнате, переступая через коробки. К чести Гарри, он никак не комментировал творящийся в квартире бардак. — Это сложно, — после продолжительной паузы вздохнул Поттер. — Если хочешь, я уйду. — Ты никуда не уйдешь, пока не объяснишься. Я после суточной смены тащил тяжеленного аврора домой, чтобы он не застудил себе почки. Ты задолжал мне хотя бы историю! А то на все, что не про мордобой и боязнь иголок, ты отвечаешь, что это сложно. — Да не боюсь я иголок! Просто не выношу отношения к телу как к мантии, которую нужно заштопать, — взвился Поттер, но затем быстро успокоился и уже спокойно спросил. — У тебя есть выпивка? Я… попробую объяснить. Драко смотрел на его помятый вид и размышлял, готов ли поделиться бутылкой утащенного из отцовского подвала скотча. Этот сосредоточенный взгляд, эти сдвинутые брови. Все чертовски напоминало день, когда Поттер вломился со своим дурацким рюкзаком в Малфой-мэнор в надежде, как оказалось, дать совет. — Есть. Только смотри, не урони коробки. И, пока Драко на кухне пытался выбрать среди нескольких, покрытых пылью, стаканов два самых чистых, за его спиной загрохотало. Разумеется. Малфой закатил глаза и назло выбрал два самых пыльных стакана. Тот, кто не способен поберечь чужое имущество, не был достоин пить из чистого. Драко намеренно медлил, проверяя, в какой коробке лежит алкоголь. Он пытался понять, рад он видеть Гарри или нет. С одной стороны этот сукин сын со своей дурацкой жалостью в ослепительно сияющих доспехах невероятно бесил. Этот великодушный герой спустился со своего Олимпа, чтобы вновь спасти такого ужасного Пожирателя смерти. С другой же прямо сейчас Поттер выглядел ничуть не лучше самого Драко. Люди, находящиеся на вершине, не проводят Рождество вдрызг пьяными на лестничной клетке экс-врага. К тому же, не смотря на их последнюю встречу, Малфой скучал. Чтобы признать это, Драко пришлось разбить вдребезги две коробки с тарелками. Сейчас, глядя на такого растерянного и помятого Поттера, злиться не хотелось. — Тряпка, — пробормотал себе под нос Малфой, обнаружив, наконец, нужную коробку. Она застенчиво пряталась в самом дальнем углу кухни, заставленная бесконечными коробками с вещами, о существовании которых Драко не вспоминал уже второй месяц. Когда он вернулся, то обнаружил, что Гарри не терял времени зря. Посреди комнаты было расчищено место. Он сложил все коробки аккуратно друг на друга и придвинул их к стенам, чтобы вокруг кресел, дивана и кофейного столика было свободно. Поттер даже попытался стереть со столика пыль и сложил грязные упаковки, оставшиеся от еды из доставки, в отдельный мусорный пакет. На мгновение Драко стало стыдно за пыльные стаканы, но он быстро утешился, когда увидел, что коробки по бокам стоят очень неровно и опасно балансируют над пропастью. — Это твоего отца? — кивнул Поттер на бутылку в руках Малфоя. — Ага. Ему вечно дарили больше, чем нужно. В мэноре остался целый подвал, полный отменного виски. Да и вина тоже, отец уважал хорошее вино. Но у тебя же особняк Блэков в распоряжении. Там тоже должно было остаться немало хорошей выпивки. — Наземникус успел утащить все, что стоило хороших денег и продать, — махнул рукой Гарри, усаживаясь прямо на ковер перед кофейным столиком. Он с удовольствием откинулся спиной на диван и выпрямил ноги. — Мародеры? — приподнял одну бровь Малфой. — Откуда ты?.. А, ты о Наземникусе. Да, мутный тип. Вроде приносил пользу Ордену, а вроде и нет. Когда ведешь войну, приходится рассчитывать и на таких вот… отбросов. Сириус знал, что Флетчер подворовывает, но не всегда мог поймать за руку. — А ваш Орден был не самым святым местом, — присвистнул Драко, открывая бутылку. — Ваша Организация была окутана ореолом святости, особенно после смерти Дамблдора. А оказывается воровали свои же. Поттер громко фыркнул и сделал небольшой глоток. Он явно имел свое представление об Ордене Феникса и не планировал о нем распространяться. Сообразив, что тема закрыта, Малфой перешел к главному: — И что же ты забыл здесь? За окном Рождество, его принято встречать в кругу семьи. Как тебя Уизли вообще отпустили? — Я… я не дошел. То есть я должен был, но решил сначала проведать Кикимера. Хоть у него и характер дрянной, но все равно жалко. Так, — вдруг перебил сам себя Поттер. Он решительно отодвинул стакан и произнес. — В прошлый раз, когда мы пили, мы подрались. Обещай не распускать руки. Малфой аж подавился виски. — Напомню, если ты забыл, в прошлый раз, ты начал первый, — ядовито напомнил Драко, изо всех сил стараясь откашляться. — Так что уж кто обещать должен… — А кто мой рюкзак схватил? Арр, ладно! Ладно! Я обещаю, что не буду драться, — Поттер боролся с самим собой и, на удивление, у него получилось. Это выглядело настолько не похожим на Гарри Поттера, что Драко внутри напрягся, ожидая словесного выпада. Или упрека. Или вообще чего угодно. Однако никакого негатива не последовало. Поттер задумчиво сидел, опустив голову, и медленно крутил в руке бокал. Виски внутри завораживающе двигалось, создавая причудливые узоры на стенках. — И ты пришел, посмотрел на старого домовика и решил напиться? — Кикимер получил приказ от портрета матери Сириуса — почистить детские комнаты от всей ерунды. Просто там огромный портрет и у домовика окончательно съехала крыша и он, он выкинул все. Все вещи, все плакаты, — его голос звучал все глуше и глуше, пока не перешел в шепот. Драко слушал, не смея пошевелиться. Каждое слово давалось Гарри не легко и это чувствовалось. Чем дольше он говорил, тем яснее Малфой понимал: он не должен был это услышать. — Кикимер превратил обе комнаты, и комнату Сириуса, в идеальную комнату для достойных сынов Блэков. Даже перекрыл плакаты на заклинании вечного приклеивания. Все выглядело так, словно его никогда не было. Ни знамен Гриффиндора, ни старых писем мамы, ни кожаной куртки. Я хотел все забрать, но думал, что есть время. Что дом не тронут, раз уж он теперь мой. И… опоздал. Это была не просто личная история. Это была трагедия. Такая, которую редко рассказывают даже близким друзьям. И которую Драко бы никогда не понял, если бы сам не собирал вещи родителей по всему дому. Не паковал аккуратно мамины книги и отцовские бумаги. Не собирал бы бережно перчатки для той, кто еще не скоро сможет ими воспользоваться. Если вообще захочет после огромного срока в таком страшном месте. Дементоров больше не было в Азкабане, но тюрьма все еще сохраняла репутацию места, где от отчаяния теряют рассудок. — Больше ничего не осталось от Сириуса. Ни вещей, ни мотоцикла, ни… тела, — голос Поттера надломился. И в такт этой боли что-то в душе Малфоя рассыпалось в пыль. Каждый собственный вдох казался слишком громким. Поттер все еще не смотрел на него, сверля взглядом пол. — А там надо было уже идти к Уизли, а я просто не мог. Там сразу бы спрашивать начали. И нужно было делать вид, что все в порядке. Святой Поттер не хотел расстраивать близких. Картина начинала складываться. В таком состоянии он бы точно не стал главным заводилой Рождественской вечеринки. И, чтобы не портить всем настроение, наверняка, отправил сову с очередным оправданием. Драко покосился на Гарри и был почти уверен, что тот сослался на работу. Оставалась только одна деталь. — А здесь не надо? — поинтересовался Малфой, надеясь прозвучать одновременно не слишком грубо, но и не слишком сочувствующе. Гарри поднял на него пронзительные зеленые глаза и выдавил измученную улыбку: — А с тобой вообще не надо. Никогда не хотелось. И от этого… легче. Тупо, да? — Тупо, — растерянно повторил за ним Драко, стремительно осмысливая сказанное. Перед ним, бывшим Пожирателем смерти, великому Гарри Поттеру не хотелось делать вид, что все в порядке. Это было одновременно очень неожиданно, но и очень понятно. С самого детства они не утруждали себя в том, чтобы сдерживать искренние чувства по отношению друг к другу. Драко очень искренне терпеть не мог святого показушника Поттера, в котором все видели мессию. Еще он искренне желал показать всем его истинную натуру зазнайки, обманщика и хренового игрока в квиддич. Они от всего сердца лупили друг друга в школьных стычках и посыпали отборной бранью. В их отношениях с самого детства не было ни грамма притворства. Драко осознал это только сейчас, когда Гарри проговорил это вслух. Как иронично, самым честным он был только со своим врагом. Но каково же было удивление узнать, что Поттер чувствовал тоже самое. — Ну что, отплатил я тебе? — горько усмехнулся Поттер. — Ты — ходячая трагедия, Поттер, — цокнул языком Драко. — Ну, хоть уборку делаешь сносно. — У меня была огромная практика! — Так и знал, что в башне Гриффиндора заставляют убираться самим. Не удивлюсь, если вы и чемоданы до ужина в начале года сами тащите, самый благородный факультет! Поттер прыснул от смеха. — Мы хотя бы не устраиваем истерику, если домовики не начистили туфли нам с утра, — ответил он, намекая на одну очень некрасивую сцену, которую устроила Панси на третьем курсе. Слава об этой сцене прогремела на всю школу, что ничуть не смутило Паркинсон. — А для чего еще нужны домовики? — делано удивился Драко, делая глоток виски. Теплый напиток растекался по венам и согревал кончики пальцев. Малфой слушал ответные штуки Поттера и даже несколько раз вставил язвительные комментарии. И с удивлением обнаружил, что это было даже естественно. Спустя эти месяцы странных встреч, споров, хлопанья дверьми, поиском квартиры и занятиями в парке, присутствие Поттера рядом не казалось настолько диким. Он не заметил, как они перешли от вынужденных разговоров, полных недоверия и взаимных пикировок к обычным байкам с работы. И Гарри, и Драко избегали по-настоящему серьезных тем, боясь вновь сойтись в словесной пикировке. Они оба чертовски устали и, не сговариваясь, аккуратно обходили острые углы. Никаких разговоров о судах, помощи Поттера на суде и всех презрительных взглядах в сторону Малфоя. Только глупые истории об аврорах и уморительные ситуации в больнице. — …А потом Марсо сказал, что на задание пойдут те, кто сумеют сосчитать количество проклятий! И ты не поверишь, как много авроров-рекрутов не умеют считать! — Очень даже поверю! Вы же после той драки загремели в Мунго, забыл? — А как вы поняли, что это драка? — О Мерлин, — закатил глаза Малфой. — Ты правда думаешь, что колдомедики, которые только и делают, что каждый день на травмы смотрят, поверят в этот ваш бред? Понимаю, что авроры тренируются лица бить, а не врать, но честное слово, вы наивные как дети. Гарри расхохотался в голос, откинув голову назад. По блестящим глазам было видно, что он уже порядком захмелел. Впрочем, он был мертвецки пьян еще час назад. Не удивительно, что ему хватило несколько глотков. Сам Малфой едва ли смог бы пройти по прямой, не заваливаясь в одну из сторон. Последние дни он так много работал, что сил сопротивляться алкогольному опьянению у организма не осталось. Впрочем, как и желания. Когда-то Панси Паркинсон сказала, что лучшее лекарство от нервного срыва это хороший алкоголь. И только сейчас Драко был готов принять эту мудрость. С каждым глотком он был все дальше от желания разбить чертовы коробки об голову Поттера. — Да ваши колдомедики не лучше. У меня от твоей иглы шрам остался! — Врешь! Гарри возмущенно выдохнул и начал энергично стаскивать с себя свитер. Драко изумленно смотрел, как Поттер без тени сомнения раздевается. Он уже видел его голым по пояс тогда, в Мунго. Но почему-то сейчас это казалось иначе. Теперь, в свете слабой лампы, когда они сидели рядом на полу в гостинной, это Малфой просто не мог смотреть на Поттера как на пациента. И это… создавало проблемы. — Вот, видишь! Смотри, — придвинул Гарри руку к самому носу Драко. — А говорят, если все нормально зашивать, то шрама не останется! А это тогда что? Малфой скосил глаза на белую полоску, пересекающую предплечье Поттера. Слово «шрам» было чрезвычайным преувеличением. Однако возмущение застряло в горле, когда Гарри, не удержав равновесие, качнулся вперед. Чужое дыхание обожгло ухо. — Черт, прости! — Поттер, казалось, ничего не понял. Он спешно отодвигался, пока Драко пытался угомонить разбушевавшееся дыхание. Да что за черт? Малфой не мог понять, почему вместо желания отвесить язвительный комментарий, ощущал странную растерянность. Сердце колотилось как безумное. «Нервный срыв», — решил Драко и потянулся к стакану. — «Видимо, нужно просто продолжать пить». Поттер поленился надевать обратно свитер и продолжал сидеть топлес, что никак не помогало Малфою бороться с «нервным срывом». Он старался не смотреть в сторону Поттера, но тот постоянно говорил что-то забавное и приходилось все-таки оглядываться. — Оденься, — не удержался Драко. — В смысле? — В смысле надень чертов свитер! Это неприлично, сидеть в таком виде в гостях. Поттер потянулся к свитеру, взял его в руки и вдруг его лицо заметно помрачнело. — Нужно будет извиниться перед Уизли. — Нужно будет, — согласился Драко. — А теперь надень чертов свитер. Поттер продолжал мрачно смотреть на свитер, не надевая его, но и не убирая в сторону. Сообразив, что этого придурка захлестнуло чувство вины, Драко поднял волшебную палочку и громко произнес: –Акцио футболка! Из недр квартиры зашелестела белая футболка и, сделав красивую дугу, оказалась в руках Малфоя. — На, надень ее, если свитер не нравится. Нам в больнице с формой выдавали, но ошиблись с размером. Должно тебе подойти. Поттер с благодарностью кивнул и натянул на себя футболку, которая все равно оказалась маловата в груди. Драко в ответ лишь пожал плечами. За последние пару лет Поттер сильно вытянулся вверх и стал шире в плечах. Из нескладного подростка он превращался в настоящего аврора. Такого, каким их Драко представлял в детстве. — Спасибо. За футболку, и вообще, что не выставил на улицу. Драко внимательно наблюдал за Поттером, вглядываясь в его немного виноватое лицо. Он выглядел так по-домашнему, каким Малфой его никогда не видел и даже не представлял, что он может так выглядеть. Гарри Поттер это символ, это аврор, это боец. Это чертов гриффиндорец в квиддичной форме, которого нужно победить. Картинки двух Гарри Поттеров не умещались в одном сознании. Гарри, который увел из-под носа кубок школы и был весь из себя такой сияющий на своем пьедестале и Поттер, сидящий в домашней футболке, босиком в его гостинной были совершенно разными людьми. И если первого Драко не выносил на дух, то второй был неплохим собутыльником. Возможно, даже хорошим собеседником. Возможно, в этом проявлении слабости он был… Драко оборвал течение этих мыслей. — Если бы ты умер на моем пороге, я бы точно сел, — усмехнулся Малфой. — Я бы тебе не дал оказаться в Азкабане. Мой призрак бы свидетельствовал, что твоей вины здесь нет! — шутливо отозвался Поттер. — Едва ли Визенгамот бы послушал призрака! — Ну, сквиба же они послушали. И это в вопросах дементоров! Сквибы их даже не видят! Так что не волнуйся, я не дам тебя посадить в тюрьму! — Почему? — вопрос сорвался с губ раньше, чем Драко вообще осознал, что именно спрашивает. Но, заметив как смутился Поттер, решил продолжить. — Все дело в твоем желании всех спасать? Гарри сделал большой глоток виски, опустошив свой стакан. А затем чуть хрипло ответил: — Нет. — Тогда в чем же? — Драко сам не знал почему этот вопрос заставлял его чувствовал слабость в коленях. Он сидел, прислонившись спиной к дивану, между ними было каких-то десяток дюймов. Время словно замедлилось, пока Малфой ждал ответа. Отчего-то вдруг это стало так важно, что внутренности сжались в ожидании. Секунды растягивались в бесконечность, оставляя Драко теряться в бескрайнем безвременье. — Ты правда хочешь знать? — повернулся к нему Гарри. Его зеленые глаза смотрели так, что других трактовок быть не могло. Это было безумно страшно и ослепительно волнительно одновременно. Малфой едва смог бы сейчас соединить слова в предложения. — Да. И когда Поттер приблизился, медленно, наблюдая за реакцией Драко, сердце понеслось галопом. Время вновь побежало вперед, забирая с собой робость и нерешительность. Все происходящее казалось сном под температурой. Гарри остановился в паре дюймов от лица Драко. Малфою потребовалось пара мгновений, чтобы понять, что он ждет разрешения. Короткий кивок. Их губы встречаются в первом и сокрушительно пьянящем поцелуе. Малфой чувствовал, что сходит с ума. В голове взрывались фейерверки чувств такой яркости, на которую он не был способен уже очень давно. Все это начисто смело все: признание Маккинена, что в смерти пациентки виноват Драко, грустные глаза Элизабет, ссора с Поттером из-за переезда. Все стало неважным. В голове билась мысль, как шарики пинг-понга. Нервный срыв. Это гребаный нервный срыв.