На счет три – не смотри

Глава 23

«Рождественские смены»

Драко задумчиво стоял чуть позади веселой толпы однокурсников. Аспиранты-колдомедики облепили вывешенное на стене расписание до конца года и шумно обсуждали свои планы на Рождество. Некоторые не стесняясь ругали наставников, решивших вдруг поставить экзамены на самое начало января. Однако мрачнее всех выглядели те, кому выпало вместо уютного праздника в окружении родных дежурить сутками возле больных. Больница Святого Мунго никогда не уходит на каникулы. — Ну не плачь, ну пожалуйста! — уговаривала Эрика девушку, чьего имени Малфой не знал. Вместе с Софи они утешали однокурсницу, которая всегда ходила с туго заплетенными косичками. Ее черные волосы резко контрастировали с бледным лицом и всегда напоминали Драко о Поттере. — Легко вам говорить! Вы-то обе остаетесь дома! — голос будущей колдоведьмы дрожал так, словно она была готова заплакать. Драко терпеливо ждал, пока толпа расступится и позволит ему подойти и узнать свое собственное расписание. Однако количество желающих утешать однокурсницу с косичками только росло. Все они даже не думали отойти в сторону. — Марика, я уверена, здесь есть место справедливости. Смотри, если тебя поставили в этом году, значит в следующем точно не поставят! — Софи изо всех сил старалась звучать оптимистично, но у нее не получалось. — В следующем году родители не позовут меня кататься в Альпы, — огрызнулась Марика. Драко проговорил про себя ее имя дважды, чтобы не забыть. В конце концов, он не может здесь позволить себе высокомерия. Возможно, именно он составит компанию Марике на Рождественские праздники. Малфой не был любимчиком профессоров в больнице, а после случая с погибшей маленькой пациенткой и вовсе стал словно невидимкой. Теперь только Маккинен сохранял к нему прежнее радушие. И Элизабет холодно кивала в коридоре. Смерть была обычным делом в Больнице Святого Мунго. Врачебные ошибки, приведшие к смерти чуть менее обычным делом. Пожиратель Смерти, на чьих руках было слишком много крови, погубивший ребенка, был… катастрофой. Наконец, его терпению подошел конец. Драко решительно втиснулся между двумя однокурсниками, игнорируя их цоканье языком, и уставился на доску. Беглым взглядом окинув расписание экзаменов, он сосредоточился на сменах. Уотсон, Уэзбри, Гиллан… Драко несколько раз внимательно изучил расписание, чтобы убедится, что его имени не было. Его правда не поставили дежурить на Рождественские праздники. Это было чертовски странно. Драко сдвинул брови и еще раз изучил расписание экзаменов. В списках аспиратнов-колдомедиков он все еще числился, а вот среди тех несчастных, кто проведет все праздники на работе — нет. Это было зловеще. Все остальные его смены были на месте, на экзамены его ждут, значит не уволили. Малфой еще раз бросил взгляд на Марику, которая с трудом сдерживала слезы. Размышляя о будущем, он был весьма не против провести праздники в больнице. Даже хотел этого. Альтернативой было оказаться на Рождество в полном одиночестве, подписывая две открытки в Азкабан. Драко вспомнил прошлое Рождество и вздрогнул. Ладно, хуже уже точно не будет. Однако за последние месяцы его понимание нормальности ограничивалось стенами этой больницы. Бесконечные коридоры, белые мантии и бессонные ночи невольно стали опорой для всей его жизни. Не получить смену на Рождество обозначало вновь встретиться лицом к лицу с тлеющими руинами его жизни. Малфой развернулся на каблуках и направился в кабинет к Маккинену. Профессор редко запирал дверь, приглашая аспирантов задавать вопросы в любое время. Он вежливо постучал, оповещая профессора о своем прибытии. — Ну что ты стесняешься? — донеслось по ту сторону двери. — Заходи бегом. Аспиранты пугливые пошли — Как вы узнали, что за дверью аспирант? — поинтересовался Драко, распахивая дверь. — Ну полчаса назад вывесили расписание дежурств, а старшие коллеги знают, что ко мне можно заходить без стука, — профессор стоял на небольшой подножке и сосредоточенно перебирал книги на полке. — Чего хотел? Выходные на Рождество? Не выйдет, все смены распределены. Понимаю, никто не хочет работать в праздники… — На самом деле я хочу. Можно, я возьму чью-то смену, чтобы работать на Рождество? Маккинен, наконец, отвлекся от своего занятия. Он удивленно приподнял брови и даже оглянулся на Драко, держа в руках сразу два тома «Удивительных противоядий». — Хочешь смену? — Если можно. — Можно ли взять смену в период, когда смены никто не хочет брать? Драко начал ощущать себя идиотом. Не то Маккинен его не понимал, не то он просто издевался. Непонимание этого сбивало с толку и унижало одновременно. Драко выдохнул через нос и попытался еще раз: — Да. Я бы хотел взять чью-то рождественскую смену, потому что хочу в это время поработать в больнице. К кому мне можно обратиться, чтобы поменяться? — Зависит от того, что ты хочешь получить. Кое-кто из студентов бы отдал тебе почку за право отдохнуть на Рождество, но я бы не советовал принимать. Процедура консервирования почек еще не совершенна, поэтому ценного актива можно легко лишиться. Все еще считаю, что ценнее галлеонов оплаты нет. Малфой опешил. Он не сводил глаз с профессора, который без тени улыбки утверждал, что можно взять деньги за то, чтобы поменяться сменами. У него не было иллюзий относительно работы Министерства магии: годами наблюдая за работой отца было невозможно сохранить розовые очки. Но больница Святого Мунго в его глазах была почти что… святая. За несколько месяцев, что он здесь разве что не ночевал, Драко не встретил ни единого колдомедика, готового неглядя подмахнуть пару документов или подвергнуть пациента опасности ради испытания нового зелья или заклинания. Все существо больницы не допускало даже мысли об этом. Однако Маккинен тут был уже много-много лет. Он не мог ошибаться. — Ох, что, совсем шуток аспиранты уже не понимают? — усмехнулся профессор, когда сообразил, что пауза затянулась. — Совсем перевелись весельчаки среди студентов. Ну и как вас к пациентам отправлять? Драко не удержался от выдоха облегчения. — То есть все в порядке? Мне нужно к кому-то подходить или… — Да запишу я тебе, не любитель отдыхать, — не смотря на улыбку на лице Маккинена, его глаза оставались серьезными. Он внимательно изучал лицо Малфоя, и от этого взгляда становилось не по себе. Профессор явно что-то пытался понять, но никаких вопросов не задавал. Драко никак не мог предугадать его реакцию ни в этой, ни в других ситуациях. И хотя пока профессор никак не проявил себя враждебно, эта неизвестность пугала. Особенно когда сопровождалась таким взглядом. Распрощавшись с профессором, Драко медленно закрывал за собой дверь, когда в спину ему донеслось: — Но рано или поздно придется перестать бежать. Малфой стиснул зубы от раздражения и сделал усилие, чтобы не хлопнуть дверью. Будто он и сам этого не знал.

* * *

Все в больнице Святого Мунго посвящено пациентам. Каждое зелье стараются сделать не только эффективным, но и приятным на вкус, с каждым попавшим сюда бедолагой стараются поговорить. А для тех несчастных, кому судьба уготовила не подарки и объятия, а больничную палату на Рождество, эльфы и колдомедики создали праздник здесь. Насколько это было возможно. Драко изо всех сил старался относиться с пониманием, но когда волшебное радио, заколдованное только на рождественские гимны, за час пять раз спело одну и ту же праздничную балладу Селестины Уорлок, сдался. Это праздничное настроение создавали еще с середины декабря и эта песня успела застрять в зубах как плохие ириски. В этом году кому-то пришло в голову нарядить колдомедиков в смешные колпачки, имитирующие шапку Санта Клауса. Эти чертовы шапки тоже нужно было носить с середины декабря, чтобы своим видом поднимать настроение пациентам. И если кто-то, как Маккинен, искренне наслаждался этим дурачеством, то Драко был в числе колдомедиков, тихо ненавидевших эти шапки. Они постоянно съезжали на глаза, кожа на лбу была постоянно раздражена и жутко чесалась. Малфой стягивал эту шапку при каждом удобном случае и отвлекался от нее только когда совсем тонул в работе. — Тупорылая шапка, тупорылая больница, тупорылые пациенты, — ворчала себе под нос Марика, которая с самого начала рождественских каникул пребывала в крайне отвратительном настроении. Они столкнулись в курилке, тайком организованной другими аспирантами. Это была самая дальняя комната на третьем этаже. Окна в ней были всегда приоткрыты, создавая вечную циркуляцию воздуха. На стене был приклеен на волшебный скотч кусок пергамента, на котором очень небрежным и торопливым почерком было написано «покурил, проветри себя, одежду и помещение». Малфой стоял у самой этой надписи и наслаждался десятью минутами блаженной тишины. Пока в курилку не вошла однокурсница. — Задрали, — фыркнула она и закурила сигарету. — Бабка пачку в кармане увидела и началось! Ой такая молодая а курит, ой ты же колдомедик, ой это маггловские привычки молодежи! Старая карга! Спорим, она и Темного Лорда тайком поддерживает! — А ты умеешь выбрать аудиторию, — не удержался Драко. Марика окинула его взглядом и прикусила язык. К Рождеству Малфой перестал внушать однокурсникам брезгливость и ужас, но они ни на минуту не забывали кто он такой. Не забывал и сам Драко. — С тобой не все так понятно, — продолжила Марика. — Вон с Поттером и Грейнджер сидел в кафетерии на глазах у всех. От упоминания Гарри было не по себе. Драко не был уверен, что тогда справедливо прогнал Поттера после всего, что тот для него сделал. Он вообще смутно помнил тот день. Месяцы бесконечной учебы и работы настолько перегружали мозг, что он бы даже за хорошую премию не вспомнил, что ел на обед вчера. Только некоторые яркие моменты, словно клеймо на коже, до сих пор больно жгли душу. Взгляд Поттера перед тем, как выйти за дверь, был одним из них. — Подумаешь, — фыркнул Драко, наслаждаясь положенной долей никотина. — Что-то в начале года ты не был таким смелым. Сидел на последней парте, в глаза никому не смотрел. А теперь и сам Поттер для тебя — «подумаешь». У Марики было отвратительное настроение и она явно нарывалась на скандал. Драко же, почти закончивших 24-часовую смену был готов только упасть лицом в подушку. Раньше, несколько лет назад, он обязательно бы ввязался в словесную дуэль. Но не сегодня. — Ты совсем забыл, кто ты такой, Малфой, — продолжила Марика, распаляясь все сильнее. Отсутствие ответа только подстегнуло ее в своей правоте. — Говорила я Эрике и Софи, держитесь подальше от тебя. Ты же явно затаил обиду, за проигрыш в войне. Уж не знаю, что Поттер с тобой еще разговаривает. — Он еще свидетельствовал за меня в Визенгамоте, — ядовито напомнил Драко. Его настроение тоже стремительно ухудшалось. — Просто Поттер настолько лучше нас всех, что опускается даже до помощи Пожирателям, — последнее слово она выплюнула, словно ей было противно его произносить вслух. Малфой замолчал. Этот аргумент угодил в яблочко. Именно так сам Драко и считал, и именно это его выводило из себя. Чертов святой Поттер непостижимым образом оставался выше любой грязи, которая пыталась на него налипнуть. Злило все: и эти взгляды, и эта бронебойная уверенность в себе, и эта аврорская выправка. А особенно это его отвратительная потребность спасать всех убогих. Рядом с Поттером было гораздо комфортнее, когда он злился и лез в драку. Когда же он после работы приходил помогать смотреть квартиру или вместо выходного таскал коробки, эта идеальность жгла глаза. Драко ненавидел себя рядом с таким Поттером. — Иди на хуй, — разозленно выпалил Малфой, не то Марике, не то Поттеру, незримо присутствующему в его воображении. Колдунья презрительно скривила губы и, выдохнув дым, ответила: — Вот уж не знаю, кто меня проклял провести Рождество здесь вместе с тобой. — Рождество? — удивленно переспросил Драко. В его голове смешались все дни календаря, а благодаря ранней подготовке в Мунго, Рождество по его расчетам или длилось уже две недели, или не наступит никогда. — Не надо тут строить трудягу, не замечающего какой сегодня день. Здесь все работают и устают, никаких привилегий, Малфой. Пора привыкнуть. — Счастливого Рождества, тупица, — махнул рукой Драко, и, напрочь забыв заклинанием вытянуть запах сигарет из одежды, вышел из курилки. Малфой нервно шагал по коридору и проклинал себя за то, что не удосужился проверить расписание. На часах было почти девять, а значит, его смена закончена. А значит, на рождественскую ночь не выпадет смена. А значит, он проведет ее дома. Один. Он ураганом пронесся мимо всех палат, мимо больших часов, отбивающих ровно девять вечера, мимо расписания, прибитого к стене. Едва замечая окружающих, Малфой несколько раз с кем-то столкнулся, извинился, еще раз столкнулся, и, наконец, оказался перед дверью. — Вы знали, что так и будет! — выпалил Драко, в гневе, забыв обо всех приличиях. — Вы знали, что я хотел поработать в Рождество и намеренно поставили смену так! Но почему? В чем я провинился? Я работал все эти месяцы как проклятый! Драко стоял, все еще вцепившись в ручку двери. Его сердце все еще заходилось в ударах от быстрого бега. Профессор Маккинен медленно поднял голову от письма, которое читал. Едва ли выходка Драко сильно его впечатлила. В глазах старого колдомедика не было ни грамма удивления, смущения или гнева. Лишь одно паршивое понимание. Сочувствующий взгляд из-под очков буквально выворачивал Драко наизнанку. Это был как с сочувствием Поттера. Точно такое же гадкое чувство, что тебя не просто видят насквозь. А словно ты запутавшийся и отчаянно нуждающийся в взрослом и мудром советнике. Драко был сыт по горло снисходительными взглядами. — Я пошел тебе навстречу, — мягко произнес Маккинен. — Чем ты снова недоволен? — Вы… вы знали, что я планировал провести Рождество на работе. — А я планировал получить премию за открытие зелья, заживляющего трещины в костях. Леманн обошел меня буквально на повороте. Всегда получать то, что ты хочешь — очень плохо для развития. — И все? И вот ради этого вы не дали мне смену? Ради развития?! — голос эхом вернулся к Малфою и он испуганно замолк. Только сейчас он сообразил, что кричит на своего начальника и преподавателя. На человека, который был настолько добр, что принял его, Пожирателя смерти, в своем отделении. — Я не психотерапевт, мистер Малфой. И не нянька. Реши свои гребанные проблемы, чтобы из-за тебя перестали умирать люди! Слова, как пощечина, наотмашь ударили Драко так сильно, что он сделал несколько шагов назад. Маккинен никогда не обсуждал с ним тот случай. С погибшей девочкой. Драко избежал судебных разбирательств и даже Элизабет не отвечала на вопросы. И теперь эта фраза причиняла почти физическую боль. Эта девочка снилась Малфою в ночных кошмарах. Его решения, казавшиеся тогда правильными и логичными, разбирались пошагово перед сном. Каждый раз он крутил в голове, как еще можно было поступить. В глубине души Драко надеялся, что не он стал причиной ее гибели. — Это я ее… — Вскрытие показало, что именно это зелье ее и убило, — отрезал Маккинен. Драко почувствовал, словно колдомедик взял нож и полоснул его прямо по ребрам. — Однако, — взгляд профессора смягчился. — Все коллеги, включая профессора Ларс, признали, что действовали бы в той же ситуации точно так же. Это было врачебной ошибкой, которую совершил бы каждый. Как аспирант ты не можешь нести юридической ответственности, поэтому ее несла профессор Элизабет Ларс. Визенгамот расследует дело, но уверяю тебя, они придут к тем же выводам, что и я. Никто бы не смог ее спасти. В горле Малфоя встал ком. Он убил ребенка и подставил другого колдомедика под уголовное дело. Слова о том, что никто бы не смог с этим справится, никак не помогали. Он должен был справиться. Нужно учиться еще лучше. Проводить еще больше времени за книгами. Изучить эту чертову драконью оспу со всеми ее побочными действиями! Профессор смотрел на него с сочувствием, от которого хотелось удавится. — Не имею вредной привычки давать непрошенные советы. Особенно те, что не касаются колдомедицины. Но сейчас сделаю исключение, — Маккинен был не самого высокого роста, но сейчас Драко казалось, что он на три головы выше. — Пока ты не разберешься с хаосом в голове, ты не сможешь лечить. Сейчас ты думаешь, что выход в прилежной учебе, но это не так. Ни одна формула не поможет, пока ты не возьмешь себя в руки. И если для этого тебе понадобится аппарировать домой прямо из моего кабинета и надраться в одиночестве дома, приступай немедленно. Все внутренности Драко словно сжались. Он стоял, вытянувшись, и не смел шелохнуться. Не смел даже повернуть голову. Спокойные глаза наставника встретились с его собственными и… Драко проиграл. Не мог ни минуты выдерживать этот взгляд. Сжав слабой рукой волшебную палочку, Малфой аппарировал.

* * *

Не громким хлопком он приземлился прямо на ступени третьего этажа. Каким-то чудом избежав встречи с магглами, Драко быстро ощупал руки и ноги. В таком состоянии аппарация могла привести к расщеплению, а от шока он мог не сразу почувствовать боль. Он смог выдохнуть, только убедившись, что все в порядке. Малфой покачал головой, пытаясь осознать, что промахнулся с аппарацией только этажом, но не домом и не подъездом. Слова Маккинена все еще звучали в ушах и он не был уверен, что фраза про «приступай немедленно» действительно разрешала аппарировать прямо из кабинета профессора. Драко прислонился спиной к стене и устало сполз на корточки. Как же он чертовски устал. Не помня, сколько он просидел в таком положении, Малфой вдруг услышал шум за дверью и заставил себя встать. Меньше всего сейчас хотелось столкнуться с соседями. Он медленно зашагал по ступенькам на свой шестой этаж, мысленно проклиная архитектора за то, что сделал такие высокие ступени. Ноги ныли, как и всегда после суточной смены. Когда остался последний пролет, Малфой вскинул голову и нахмурился. Прямо под его дверью, на ступени сидела темная фигура, привалившись к двери. От нее разило алкоголем за несколько футов. Драко поморщился, представляя, что какой-то магл-пьяница перепутал дома или подъезды. Он подошел выше и от движения на лестничной площадке включился свет. Свет упал на темную фигуру и Малфой замер, не веря своим глазам. Прямо в рождественскую ночь, под его дверью сидел и, похоже, спал мертвецки пьяный Гарри Поттер.