На счет три – не смотри

Глава 17

«Читай по губам»

Привычное место для учебы — холм под многовековым дубом в Гайд-парке — оказался занят какими-то маглами. Его идеальное убежище приютило чужой пикник. И Драко не мог винить в этом никого, кроме самого себя. В последние недели в Мунго их нагружали так сильно, что в единственный выходной на неделе Малфой отсыпался. Он спал по пятнадцать часов и все равно ощущал себя выжатым как лимон. Первокурсники-аспиранты в Мунго были самыми уставшими людьми во всей больнице. Помимо постоянных лекций и обходов, на которых необходимо было демонстрировать полное понимание каждой болезни, с которыми поступали пациенты, еще была научная часть. Каждому аспиранту следовало выбрать тему, отделение и научного преподавателя. Драко не тешил себя надеждами, что ему удастся выбрать руководителя. Но он искренне надеялся, что хотя бы тему для исследования удастся получить приличную. Он забрал список потенциальных тем сразу для всех отделений и в свой сдвоенный выходной планировал отметить самые интересные. Однако поскольку его место оказалось занято, пришлось импровизировать. Малфой потратил немало времени, чтобы обнаружить более-менее приличное место так, чтобы оказаться как можно дальше от троп туристов и самых популярных для фотографирования мест. Он стянул с себя куртку и, наслаждаясь теплым осенним солнцем, остался в одном свитере. Драко расстелил куртку как плед и уселся на нее, аккуратно разложив вокруг себя бумаги по стопочкам. Каждая стопка хранила в себе список потенциальных тем для защиты с кратким описанием. — Твоему пикнику явно недостает еды, — прозвучало где-то совсем близко. Драко вскинул голову и увидел стоящего позади него Поттера. Аврор подошел так близко, но ни шагов, ни дыхания слышно не было. Черт бы побрал этих студентов Аврората! — Некоторые живут не только ради того, чтобы набить свое брюхо, — почти беззлобно фыркнул Малфой. С момента их встречи в Мунго прошло целых две недели. Но все в больнице словно сговорились, чтобы не дать забыть о визите Поттера и его однокурсников ни на минуту. Уже на следующий день Уотсон разболтал всему их курсу, кого именно их позвали лечить. Это буквально уничтожило учебный процесс на несколько дней. Больше всего злилась сестра-близнец Стива Уотсона — Эрика и ее подруга Софи. Оказалось, обе девицы пошли в колдомедицину только ради того, чтобы однажды вылечить храбрых героев войны. Поттер был целью номер один, но, судя по их возмущениям, Уизли тоже был весьма богатой добычей. — Почему ты не позвал меня! Брат ещё называется! — в сердцах Эрика запустила через весь кабинет свою тетрадь, но та в цель не попала. Ее брат с ехидной улыбочкой отмечал, что лень приводит к упущенным возможностям. Софи пока стеснялась применять рукоприкладство, но была возмущена не меньше подруги. Драко с задней парты не без удовольствия наблюдал за разгорающимся скандалом. Он был солидарен со Стивом и терпеть не мог лентяев. Особенно в колдомедицине, где каждая ошибка могла стоить кому-то здоровья. Однако Эрика и Софи не только не угомонились, но и набрали сторонниц в свой лагерь. Целая стайка аспиранток-первокурниц уже две недели бросала злобные взгляды на всю троицу, имевшую возможность пообщаться с героями войны в «интимной обстановке». Малфоя все это безмерно забавляло, с ним и так не общались, но идти на прямой конфликт девицам просто не хватало смелости. Репутация страшного Пожирателя смерти шла впереди него. А учитывая, что ни Уотсон, ни Узберри так и не оказались в палате с героями войны, то казалось, что гнев, обрушенный на них, был несправедлив. Разумеется, у Эрики и Софи на это было свое мнение. — Могли бы и позвать, раз такое дело, — в который раз объясняла свою претензию к Хэнку невысокая, но очень крепкая Софи. Вся эта кутерьма и не планировала заканчиваться. Драко наблюдал со стороны, пользуясь собственным статусом, впервые в жизни принесшим ему что-то кроме боли и сожалений. — Не припомню, чтобы в школе ты часто вылезал из своих подземелий на чистый воздух, — бодрый голос Поттера выдернул Драко из воспоминаний. — Не припомню, чтобы ты боялся иголки, — не остался в долгу Малфой. — Да не боюсь я! Ай, тебе доказывать что-то, — махнул рукой Гарри. Поттер бросил на траву собственную куртку, неподалеку от Драко, и сел на нее. Это неожиданное соседство было совсем не тем, что Малфой ожидал от сегодняшнего дня. Было необходимо выбрать хотя бы пару тем в каждом отделении, а это требовало много времени, сосредоточенности и серьезного кропотливого подхода. Ничто из этого не было возможно, пока рядом восседает эта мечта аспиранток-первокурсниц из Мунго. Меж тем Гарри вытащил из рюкзака книгу и, не обращая внимания на Малфоя, углубился в чтение. Эта картина настолько не вписывалась в представления о Поттере, что Драко опустил листы с темами и изумленно воззрился на книгу. На обложке золотыми буквами было вышито: «Колдомедицина катастроф: первая помощь». Причем первые пять букв подозрительно поблескивали, они явно была зачарованы на исчезновение, если бы на них смотрели маглы. Малфой это точно знал, ведь в его сумке лежала точно такая же книга. Он вытащил ее, чтобы убедиться — ошибки не было, это две совершенно одинаковые книги. Мерлина мать! — И давно в аврорате учат не только кожу вспарывать? — поинтересовался Драко. Поттер поднял голову от книги и его зеленые глаза сверкнули на осеннем солнце так ярко, что у Малфоя перехватило дыхание. — Курс экстренной медицины обещают весь первый год, — ответил он, ничуть не смутившись. — Знаешь, это даже полезно. Гарри заправил прядь волос за ухо, и Малфой невольно проследил за этим движением. Вдруг его взгляд остановился на белых пластиковых трубках на плечах Поттера. Заметив озадаченный взгляд Драко, Гарри чуть наклонил голову и улыбнулся. Он взял двумя пальцами за трубку и приподнял ее. На конце трубки было светло-серое утолщение. — Это для музыки, — он вытащил из кармана джинсов небольшую круглую серебристую коробочку. — Вот сюда диск вставляешь, а вот потом тут можно слушать. — Музыку? — изумленно переспросил Драко. Поттер не походил на любителя Вивальди. Даже на поклонника Моцарта не дотягивал. — Ага! У нас с Роном появился любимый музыкант, и Гермиона купила нам по плееру, лишь бы не слышать его больше «никогда в своей жизни», — передразнил Гарри манеру Грейнджер сердиться. Вышло настолько похоже, что даже Малфой смог угадать. — И что же не устроило Грейнджер? — не удержался от вопроса Драко. Вообще он планировал тихо игнорировать незваного гостя и надеяться, что тот провалит туда, откуда пришел. Но отчего-то этот глупый разговор все продолжался и продолжался. Гарри задумался всего на несколько мгновений, а потом выдал: — Агрессия и некоторые формулировки. Она сказала, что эта музыка плодит ненависть, которой в нашем мире и так хватает. А мне кажется, что это хороший способ выпустить пар так, чтобы никто не пострадал. Становилось все интереснее. — Вот уж не думал, что ваша троица еще и в музыке разбирается, — фыркнул Драко, пытаясь побороть это дурацкое любопытство, что охватывало его изнутри. Ему действительно хотелось узнать, что это за музыка такая, которая вызвала столько дискуссий в Золотом Трио. — Да тут не надо разбираться, — пожал плечами Гарри и вдруг протянул ему белую трубку. — Вот, оцени. Драко смотрел на протянутую к нему руку Поттера и очень хорошо осознавал, что это не просто музыка. Это предложение перемирия. Возможно, даже мира, чем драккл не шутит. И это все казалось так странно и неожиданно, что казалось — впереди какой-то подвох. Ну не может Поттер так спокойно относиться к тому, кто всего пару месяцев как избежал Азкабана. И если его защита на суде была попыткой снова быть героем и поступить правильно, то вот эта протянутая рука была чем-то выходящим за все ожидания и рамки. За все правила общения с Поттером, которые Драко выстроил в своей голове. Было бы гораздо проще, если бы он его ударил. Еще проще было бы поругаться и послать друг друга. Это Малфой бы понял. Однако Поттер протягивал ему руку с наушником, предлагая послушать его любимого музыканта… Мерлин всемогущий, скажи кто Драко это предложение пару месяцев назад, он бы решил, что этот человек в припадке драконьей оспы готовится отойти к праотцам. В это было сложно поверить. Но больше всего на свете Драко мечтал хоть с кем-нибудь поговорить нормально. Без косых взглядов и язвительных замечаний о его метке. Удивительно, то именно Гарри Поттер предлагал ему именно это. Нормальный разговор. — Давай, — едва слышно буркнул Драко. Он поклялся себе, что делает это в первый и последний раз. Когда в наушнике заиграла музыка, Малфой нахмурился, не ожидая таких громких битов, тонущих в злом речитативе и имитациях… взрывов? криков? всего вместе? «So you can suck my dick if you don't like, my shit Cause I was high when I wrote this so suck, my dick Cause I don't give a fuck if you don't like, my shit Cause I was high when I wrote this so suck, my dick» Брови полезли на лоб от этих строчек. Ощущение было, словно кто-то очень грязно ругался в рифму. Это была… музыка? — Ты называешь ЭТО музыкой?! На удивление Гарри не возмутился и даже не бросился защищать честь любимого музыканта. Он только прыснул от смеха. — Гермиона сказала тоже самое, слово в слово, — пояснил он, давясь от смеха. — Не думал, что соглашусь с Грейнджер, — покачал головой Драко. — И это ваша любимая… Мерлин, я не могу назвать это музыкой. Я этому даже название дать не могу. — Агрессия, обернутая в игру на барабанах. — Точно! Черт, это тоже гря. Грейнджер сказала? Гарри уверенно кивнул, и острое чувство неловкости окатило Драко, словно огромной волной. Все казалось таким странным, необычным, неуместным и попросту другим. Он не мог сидеть на траве в Гайд-парке в окружении маглов, слушать поток ругательств из наушника Гарри Поттера и обсуждать, что обо всем этом думает Гермиона мать ее Грейнджер. Но это была его реальность. Он правда сидел на собственной куртке и нервно вдыхал запах скошенной травы. И наблюдал за тем, как Поттер пытается вновь вернуться к чтению, но то и дело отвлекался на проходящих мимо людей и пикирующих с огромной высоты птиц. Это было странно, это было неуместно. Это было…умиротворяюще. Они просидели так до самого вечера. Драко старался сосредоточиться и даже смог выбрать пару тем из предложенных отделениями травм от рукотворных предметов и волшебных вирусов. Как всегда случается в октябре, после захода солнца резко похолодало. Малфой медленно поднялся на ноги и, встряхнув куртку от листвы, быстро накинул ее на плечи. Поттер оглянулся на него, но закрывать книгу не спешил. — Знаешь, а учиться на свежем воздухе гораздо приятнее, чем в библиотеке, — заметил он. — Это до первого дождя, — пожал плечами Драко. — Слушай, я бы… Его внимание отвлекли мужчина и женщина, проходящие по параллельной тропинке. Между тропинками было не меньше пятидесяти футов, поэтому расслышать голоса было невозможно. Но агрессивная речь и резкие взмахи руками демонстрировали — парочка общалась на повышенных тонах. — Это же Кингсли и Амелия Боунс. — Ого, и правда, — присвистнул Поттер, оглядываясь на них. — Ругаются. — Интересно, что такие шишки делают здесь? Почему бы им не поругаться где-нибудь в своих огромных кабинетах? Поттер? Драко опустил голову и заметил, что Гарри сильно щурится и шевелит губами, но ни единого звука из них не вылетает. Это было… странно. Взгляд Поттер был прикован к министру магии и его коллеге. Он следил за ними как ястреб, выслеживающий добычу. Цепко, затаив дыхание и не упуская ни единой мелочи. — Сукины дети, — чертыхнулся негромко Гарри. — Ты же не хочешь сказать, что услышал, что они говорят? — скривил губы Драко. — Ты, конечно, спаситель этой страны, но не летучая мышь. — Не услышал, — нахмурился Поттер. — Я прочитал по губам. — А ты умеешь? — изумился Малфой. Впервые в жизни он видел кого-то, способного читать по губам с такого расстояния без применения магии. Он с таким искренним удивлением воззрился на Гарри, что тот смущенно опустил глаза вниз. — Когда жил у тетки с дядей, пришлось научиться, — буркнул он. — Иногда очень полезно узнавать об их планах, чтобы вовремя спрятаться. Это объяснение не имело никакого смысла. И вдруг обрело. «Полезно узнавать о планах» «Чтобы спастись» Драко нередко мечтал стать сильным легилементом, чтобы знать, что происходило в головах Кэрроу, Макнейра и Роули. Эта вечная потребность в знании, чтобы предугадать поведение опасного человека, которого ты не можешь вечно избегать. Драко мог ее понять. — И что они спорят? — Малфой присел на колени, чтобы не вынуждать Поттера повышать голос. Меньше всего он хотел привлечь к себе внимание этих двоих. — Обсуждают необходимость регистрации Пожирателям смерти и лицам, аффилированным с ними. Нехороший холодок прокатился по спине Малфоя. Этого еще не хватало. — Кингсли сомневается, а Боунс против, но на них давит Визенгамот. Боунс не может поверить, что у министра не хватает яиц или полномочий наложить вето. Драко шумно выдохнул, чувствуя, как страх сотней крошечных ручек потянулся к самому горлу. Голова взорвалась сотней тревожных мыслей. Какого рода они хотят провести регистрацию? Будет ли это первым шагом по понижению их всех в правах? И разве Азкабана уже недостаточно для искупления вины? Поттер вдруг решительно встал, схватил куртку и направился к Кингсли и Боунс. Малфой с изумлением остался стоять и смотреть ему вслед. Даже под угрозой убивающего проклятья он бы не пошел за ним.

***

Это было глупо. Это было чертовски глупо. Драко стоял у изголовья кровати пациентки сорока лет и записывал историю болезни. Он изо всех сил старался концентрироваться на словах бедной женщины, которую искусала Ядовитая Тентакула. Но раз за разом мысли возвращались к этому чертовски странному дню, когда они сидели на траве в парке и просто занимались учебой, изредка перебрасываясь репликами. Интересно, если бы не разрушительные последствия войны, смогли ли бы они точно так же сидеть у озера в Хогвартсе? Делать домашние задания, обсуждать квиддич и преподавателей. Так просто… жить. — И потом она укусила меня за лодыжку. Молодой человек, вы записываете?! Драко с ужасом осознал, что прослушал последние несколько предложений. — Записываю, я остановился на шести укусах. Сколько еще осталось? — Еще десять! О Мерлин, о чем только думают колдомедики в наши дни? Это был чертовски хороший вопрос. Малфой бы хотел сам себе его задать. Он поймал себя на невнимательности, что в его ситуации было неприемлемо. Мунго был его последним шансом на нормальную жизнь. От Пожирателя смерти ждали провалов, убийств и темных мотивов. Каждый его промах, каждая смерть на его руках будут истолкованы как намеренное убийство. А значит, как колдомедик Драко должен быть безупречен. — Прошу прощения! Я буду внимательнее, — произнес Драко. И он действительно был. Пациентка была столь любезна, что после назидательной речи повторила свою историю с самого начала и Драко записал ее полностью. — Долго копаешься, аспирант! — крикнула Лиз, заместитель отделения Отравления растениями и зельями. Малфой поспешил в другую палату. Лиз казалась грубоватой, но в целом очень приятной женщиной. По крайней мере она ни разу ни взглядом, ни словом не выдала своего неудовольствия, что на этой неделе ей в помощь поставили аспиранта из числа Пожирателей Смерти. И Драко был искренне ей благодарен за это. Вообще главы отделений и их заместители редко снисходили до аспирантов. Однако Лиз была тем редким колдомедиком, который предпочитал все и всех контролировать. Эта ее милая особенность оказалась очень кстати в работе с аспирантами, которые вечно пугливо оглядывались в поисках поддержки. Драко же хорошо осознавал, что кому-кому, а ему поддержки здесь не светит. И поэтому изо всех сил старался выкручиваться самостоятельно. Несмотря на гору информации, лечить пациентов было куда проще, чем выживать в мэноре, кишащим сумасшедшими убийцами. И даже проще, чем сидеть на скамье подсудимых и изо всех сил стараться смириться со своей судьбой. Портреты семьи Малфоя все лето не сходили с обложек газет, нередко мелькало и его собственное, но далеко не всех пациентов это действительно интересовало. Они были куда больше обеспокоены своими травмами, чем фамилией врача, который их лечит. Это стало настоящим подарком для Драко, который уже не ждал никаких подарков. Восемь пациентов. Он выслушал восемь историй болезни и теперь очень аккуратным и понятным почерком старался записывать их в карты. Драко изо всех сил старался сделать почерк как можно проще, но годы занятий каллиграфией не выбить простым упорством — то и дело у некоторых букв появлялись причудливые петли, а наклон быстро съезжал из обычного в тот, что его домашние учителя называли «идеальные 9 градусов». Аспирантов заваливали бумажной работой, которую сами колдомедики выполнять ленились. На шестой истории болезни Малфой начал всерьез задумываться о том, что на их месте поступил бы точно так же. Но вдруг его взгляд зацепился за предыдущую страницу. Та ведьма с Ядовитой Тентакулой уже попадала к ним. И у нее был точно такой же диагноз — укус домашнего растения. Малфой задумался. Это было странно. Ничему ее, конечно, жизнь не учит. Он хотел закрыть карту и двинуться дальше, но какое-то смутное чувство, что тут не все так просто, скребло по позвоночнику. Пациентку звали Аманда Дейвис, полукровка, мать-ведьма держала собственный магазин волшебных растений. После ее смерти Аманда продолжила семейное дело. А значит, она очень хорошо знала, как нужно обращаться с Ядовитой Тентакулой. Почему же она уже второй раз попадает в больницу с настолько многочисленными укусами? Загадка Аманды не оставляла Малфоя весь вечер. И она же стала настоящим спасением от сумбурных мыслей об этом странном дне в Гайд-парке. Драко задумчиво постучал пальцами по столу. Он перечитал всю карту пациентки от начала до конца, выпросил книги из больничной библиотеки и законспектировал все, что современная колдомедицина знает о Ядовитой Тентакуле. Однако ничего из этого не давало ответа на вопрос: почему флористка во втором поколении оказывается второй раз на больничной койке из-за одного и того же растения. Это казалось совершенно нелогичным, странным и попросту невозможным. Ведь никто же не хочет оказаться в больнице. Вдруг догадка вспыхнула в голове, как свет включался в комнате. Драко встал и направился к выходу. На цокольный зал больницы Святого Мунго, туда, где располагался маленький газетный киоск. — Здравствуйте! — выпалил Драко прямо в лицо молодой ведьме, подпиливающей длинные ногти. — У вас есть подшивка «Пророка» за последние четыре месяца? Где-то примерно с мая. Она удивленно уставилась на Малфоя, в ее глазах не было ничего кроме скуки. Однако Драко не планировал развлекать эту девицу. — Это срочно, это нужно для пациента. Я все объясню позже, просто скажите, есть или нет? — Есть, сейчас схожу, — лениво ответила ведьма и неторопливо встала и зашагала куда-то в подсобное помещение, явно выделенное для этого ларька. Ее не было так долго, что Драко, сгорающий от нетерпения, уже думал пойти за ней. Но, похоже ей было просто слишком лень двигаться быстрее. Громко цокая каблуками по мраморному полу, ведьма подошла к Малфою и передала ему увесистую стопку газет. — Понятия не имею, для чего это нужно вашему пациенту, но развлекайтесь. Только верни завтра, ладно? Драко быстро кивнул и рванул обратно, к своему столу в аспирантскую. Он уже знал, что искать. Даже примерно знал месяц, в котором были даны эти публикации. Это было быстро. Это было правдиво. И это было убийственно грустно. Мать Аманды была одной из осужденных. Как пособница Пожирателей смерти она бесплатно поставляла им ингредиенты для зелий и нередко варила их сама. Разнообразные яды, напитки Живой Смерти, зелья для пыток. Кристина Дейвис была настоящей убийцей. Мерлин всемогущий. Драко никогда о ней не слышал, но хорошо знал, как много волшебников искренне поверили в дело Волдеморта и бескорыстно помогали ему. Однако Аманду не осудили. Более того, ее даже не брали под стражу. Пока каждая догадка Драко получала подтверждение. Ему даже стало жутко от мысли, что он так быстро обо всем догадался. Дверь в палату пациентки Дейвис громко скрипнула. Женщина резко обернулась и натянула на лицо недовольную гримасу. — Только не говорите, что снова ничего не запомнили. Мерлин, а можно прислать другого колдомедика? Того, кто на самом деле слушает пациентов? — возмутилась она. Малфой пропустил все эти слова мимо ушей. — Аманда, — мягко обратился он к ней. — Вам нравится в нашей больнице? Бледно-карие глаза удивленно уставились на него. — Понравилось бы еще больше, если бы вы меня слушали. — Мне жаль, что вам пришлось пойти на такие крайности. И жаль, что теперь ваша жизнь оказалась разрушена. Но если вы продолжите намеренно получать укусы, чтобы оказаться здесь, рано или поздно вы погибнете, — Малфой изо всех сил хотел смягчить свой тон. Он понимал Аманду как никто другой. В конце концов, он тоже оказался в этой больнице, потому что нашел единственную свободную гавань в этой погрязшей в мести и ненависти стране. Малфой смотрел, как медленно меняется выражение лица пациентки. Весь этот гонор, все возмущение рассыпается в пыль, уголки губ опускаются вниз, брови сдвигаются, а глаза становятся очень уставшими. — Вы не понимаете, — надломился ее голос. — Вы ничего не понимаете. — Моя фамилия Малфой, — указал на небольшой бейдж на мантии Драко. — Мы встретились с вами здесь. И поверьте, я в детстве не мечтал лечить людей. Глаза Аманды наполнились слезами. — Они бросают яйца мне в окна, — глухо произнесла она. — Они хотели спалить оранжереи. Они говорили, что здесь фабрика по производству смерти. Скажите, колдомедик, что я преувеличиваю. Что мне кажется. Она яростно жестикулировала, но движения рук были скованы не то последствиями укусов, не то скорбью. Малфой сел на край ее кровати и просто слушал, не перебивая и не осуждая. Аманда говорила. Говорила о том, что никогда не знала, чем занималась Кристина. Что много раз спрашивала, куда пропадали цветы, если денег больше не становилось. Находила подозрительные зелья. Но худшее, что она предполагала, это работу с черным рынком. Пациентка захлебывалась словами, вываливая на Драко новые и новые подробности. И это звучало безысходно. Почти так же безысходно, как и история самого Драко. — Я не понимаю, как она к этому пришла. Ведь она сама родила меня от маггла. И это просто… просто! — Знаете, Аманда, у нас есть психологи, которые занимаются лечением разума. Я всего лишь аспирант, чья работа записывать истории болезней и вправлять сломанные носы. Но я знаю кое-что о ситуации, когда тебе некуда пойти. И знаю, что оказываться на больничной койке раз за разом, когда жизнь становится невыносимой, это не выход. С каждым его словом лицо Аманды словно старело на год. Ее грустные уставшие глаза смотрели на него с невыносимой печалью. Однако у Малфоя не было для нее ответов. У него не было ответов даже для самого себя. — Я внимательно вас слушал, Аманда. И я буду лечить вас от укусов Ядовитой Тентакулы. И если через пару недель вы снова попадете сюда, я снова буду вас лечить от укусов Ядовитой Тентакулы. Только это не исправит ту ненависть, которую на вас обрушивают соседи. С таким трудом сдерживаемые слезы покатились по впалым бледным щекам. Пациентка плакала, вытирая слезы рукавом больничной рубашки. Она переводила взгляд то на Драко, то куда-то в стену, не зная, что ей делать. Ее замешательство было так очевидно, что Малфою стало неловко. Он встал с кровати и направился к выходу. Он хотел оставить ее одну наедине со своим страшным и несправедливым горем. Драко обернулся, чтобы еще раз взглянуть на Аманду. Она глядела прямо на него, и ее губы шевелились, хотя из них не вылетало ни слова. Малфой сосредоточился на этом движении, стараясь запомнить его, и стремительно вышел за дверь. Прижавшись спиной к двери с противоположной стороны, Драко попытался скопировать движения губ Аманды. Он повторял их снова и снова, пока не понял. «По крайней мере, здесь я могу отдохнуть». Это было ужасно. Малфой надеялся, что эти слова были всего лишь его воображением. В конце концов, он же не умеет читать по губам.