На счет три – не смотри

Глава 14

«Тот самый день»

Тот самый день начался с неожиданного оживления. Драко, всю ночь просидевший над черновиком второй главы диссертации, проснулся от неожиданного оживления в палате. Похоже, магия перегородки начала сбоить, потому что он отчетливо слышал радостной гомон с той стороны комнаты.  Малфой лениво открыл глаз. Мысленно он был еще во вчерашней ночи, когда в попытке отдохнуть и переключиться с скандала с Ребеккой, заговора против Марсо и собственных почек, которые угрожали отказать, сконцентрировался на единственном хорошем в жизни – написании черновика диссертации. В глубине души он надеялся, что хотя бы комиссия Святого Мунго сможет договориться с Авроратом и его допустят к защите. Пусть это будет засекреченное исследование, но хотя бы оцененное академически.  Говоря откровенно, Драко слабо верил в успех, но упорядочивание мыслей в строгую научную форму здорово успокаивало. Он мог бы признаться, что принимал это как терапию, если бы верил в нее.  Уснул он только когда за окном забрезжил рассвет. Дежурно проверил Поттера перед сном и убедился, что умирать тот не планировал. Никаких вестей от Грейнджер тоже не было. Это казалось даже грубо, после того как он пригласил ее переночевать в собственном доме.  В глубине души Драко был даже рад ничего не слышать ни от Панси, ни от Гермионы. Все события прошлых дней свалились как снег на голову и превратили сознание Малфоя в шведский стол. Драко ненавидел шведские столы и хаотичность, которую они создавали.  Целый день и целая ночь в компании одного Поттера, который не устраивал сцен, не спорил и не учил читать по губам, оказалась настоящим спасением. Малфой успел немного отдохнуть и даже заняться любимым делом: раскладыванием по полочкам собственных проблем. – Не думаю, что … будет правильно. – Просто, … дождемся и ... Чужой спор, звучащий где-то совсем близко, убедил Малфоя в том, что прекрасный перерыв окончен. И что чары на перегородке необходимо обновить и сделать это как можно скорее. С тихим стоном неудовольствия Драко сел в кровати и потер кулаками глаза. Он с удовольствием зевнул и уставился на часы на стене. Они показывали ровно час дня. Потрясающе. Семь часов сна.  – К такой роскоши можно и привыкнуть, – пробормотал себе под нос Малфой.  Голоса по ту сторону перегородки не умолкали. Пока Драко натягивал свитер, присланный заботливыми домовиками, он узнал их. Рон и Гермиона. Ну разумеется. Третий голос принадлежал, разумеется, Маккинену.  Малфой изо всех сил прислушивался, но так и не понял, о чем именно они беседуют. Чары на перегородке работали как испорченное радио: то пропуская сигнал, то заглушая ключевые слова. Однако не нужно слышать весь разговор, чтобы понять, эта парочка пришла потому что сегодня зелье должно быть готово и Поттера хотели вывести из комы. И они, разумеется, хотят присутствовать при таком событии.   Где-то в глубине души Малфой надеялся, что они с Маккиненом будут единственными зрителями этой сцены. Его воображение рисовало очень неловкую встречу, наполненную неразрешенными вопросами и сложными чувствами. Несмотря на то, что он все еще не планировал раскрывать Поттеру свою роль в спасении его героической задницы, Драко думал, что заслужил этот непростой разговор. Или хотя бы неловкого взгляда.  Он шумно выдохнул, остановившись перед перегородкой в каких-то паре футов. Нужно было морально подготовиться к встрече с Роном и Гермионой. Но разве можно было подготовиться к встрече с… бывшими друзьями? Малфой сделал шаг вперед, решительно отодвигая перегородку в сторону.  Это ощущалось как прыжок с огромной высоты в ледяное озеро. Дыхание перехватило, когда на него уставились сразу три пары глаз. На лице Гермионы расцвела вымученная улыбка, а вот Рон сразу нахмурился.   – Доброе утро, – вежливо выдавил он. – Извини, что… – Драко, оно почти готово,  – перебила его Грейнджер. – Профессор Маккинен сказал, что мы можем присутствовать. Но… Тут… Взгляд Гермионы был стеклянный, ее губы слегка подрагивали. Рон прижимал ее к себе, сжимая рукой худое плечо волшебницы. Он не поднимал взгляда на Драко и иногда косился только на Грейнджер. Казалось, что от их конфликта не осталось и следа перед лицом чего-то более серьезного.  Воздух искрил напряжением и страхом. Малфой беглым взглядом окинул Поттера и что-то глубоко в груди свернулось в тугой узел. Магический Хумер – прибор для вентиляции легких – накрыл половину лица пациента. Его грани переливались на свету солнца.  – Профессор? – оглянулся он на Маккинена.  – Зелье еще не готово, – нахмурился Маккинен. – Но его могут принести в любой момент. Показатели Поттера сильно ухудшились за эту ночь, он больше не может дышать самостоятельно. Пока ты спал, бригада хирургов установила Хумер. Поэтому я и пригласил мисс Грейнджер и мистера Уизли. Они пришли побыть с ним, пока ситуация не разрешится в ту или иную сторону. Ту или иную сторону. Маккинен пригласил их на случай, если придется прощаться.  Холодный ужас прокатился по его спине, оставляя за собой пот. Вдруг стало тяжело дышать.  – Нужно вызвать дежурного колдомедика, – Малфой изо всех сил старалась сохранять ровный тон. В конце концов, он был профессионалом. – Нужно подогнать оборудование из отделения хирургии катастроф, развернем здесь стерильную зону на случай… Его локтя предупреждающе коснулась рука Маккинена. Старик холодно взглянул на ученика, призывая к тишине. Драко вскинул голову и встретился с наставником взглядом.  – Драко, именно поэтому профессор и находится здесь с самого утра, – тихо произнесла Гермиона. – Он здесь вместо дежурного колдомедика, и это лучшая помощь, на которую мы можем рассчитывать. Однако ее слова пронеслись мимо его ушей. Сейчас Драко видел только одного человека, который все еще сжимал его локоть так сильно, что становилось больно.  – Почему вы не разбудили меня? – Малфой не отрывал взгляда от показательно спокойного лица старика. – Почему не сказали? Когда это случилось? Маккинен не ответил. Его лицо казалось восковой маской, застывшей и безэмоциональной.  Он отпустил руку ученика и зашагал обратно к Поттеру. Старик вынудил Гермиону и Рона сделать несколько шагов назад, освобождая пространство для колдомедика.  – Почему? – повторил Драко. – Я чертовски хороший колдомедик, я бы мог вам ассистировать. Мерлин, да я сделал уже столько, что!.. – Вот именно, – гаркнул Маккинен.  Рон и Гермиона переглянулись. Они не встревали в этот спор, явно не желая становиться частью драмы между наставником и учеником. Однако Гермиона то и дело открывала рот, чтобы высказаться, но Рон предусмотрительно качал головой ей в ответ.  – Что это еще значит? – возмутился Драко. В ответ на это наставник покачал головой, давая понять, что разговор окончен.  Гнев клокотал в груди, но Малфой с силой сжал челюсть. Он понял, что проиграл и не хотел устраивать сцену на глазах у Грейнджер с Уизли. Они лишь бросали друг на друга многозначительные взгляды и совсем не собирались комментировать ситуацию. – Вот уж не думал, что вы сдадитесь, – едко бросил Малфой.  Лицо Рона побагровело, и теперь уже Гермиона вцепилась в его запястье, убеждая не действовать импульсивно. – Никто не сдается, – сквозь зубы процедил аврор. – Гермиона, отпусти, я в порядке.  Грейнджер нахмурилась и поджала губы, но все-таки отпустила руку Рона. Ощутив свободу, он шумно выдохнул и обратился к Драко: – Для нас это тоже стало неожиданностью, мы узнали пару часов назад. Я понимаю, что ты... расстроен, – на этом слове он запнулся. – Поверь, я тоже в ярости. Мы ждали совсем других новостей, но Маккинен сказал, что все так. И я, и мы… Он взял паузу и устало провел ладонями по лицу. – Никто никого не хоронит, ясно? Если бы кто-то из нас мог помочь, мы бы уже стояли в ваших мантиях или халатах, или как вы называете свою одежду. Просто все, что мы можем сделать, это стоять тут и ждать, когда это ебаное зелье принесут! Драко глубоко вздохнул и впервые за все эти чертовы годы был рад видеть Рона Уизли. Его нахмуренные брови, этот старательно подавляемый гнев и гриффиндорское упрямство. Это было то, что нужно Малфою, чтобы вновь ощутить почву под ногами. – Хорошо, ладно. Чем я могу помочь прямо сейчас? – Драко зашагал к вешалке и быстро стянул свитер. Он нашарил свою рабочую мантию, выстиранную заботливыми больничными эльфами, и накинул ее на плечи. – Профессор, если показатели сбоят, нам нужно считывать замеры с Хумера.  Настроение в комнате переменилось. Все сразу стало гораздо проще. Рон одобрительно кивнул Малфою, а Гермиона не удержалась от слабой улыбки. На какую-то долю секунды показалось, словно этих душераздирающих лет никогда не было и они сидели под тем самым деревом на траве Гайд-парка. Драко закатил рукава и подошел к кровати пациента, стараясь сосредоточиться на показателях прибора. В нос тут же ударил запах хвои, характерный для елового успокоительного зелья. До поступления в аспирантуру Мунго Малфой любил этот запах, он ассоциировался с Рождеством и ощущением искрящегося счастья. Но теперь Драко едва ли по своей воле когда-нибудь купит елку на праздник – этот аромат навеки перемешался в памяти с характерным запахом крови и гноя. С запахом скорой смерти. – Правое шестьдесят, левое семьдесят пять процентов, – зазвучал голос Маккинена где-то совсем рядом. – Замеры делал час назад. – Дерьмо, – выругался Малфой. – Правое пятьдесят шесть, левое семьдесят.  – А можно перевести для тех, кто медицинский не заканчивал? Что значат эти цифры? – нахмурился Уизли. Драко вскинул голову на наставника и тот коротко кивнул. – Ревиус окончательно измотал Гарри. Сейчас он не может дышать самостоятельно. Хумер одновременно помогает ему это делать и замеряет процесс наполнения жидкостью легких. Сейчас здоровая часть легких составляет пятьдесят шесть и семьдесят процентов, но за час мы потеряли суммарно девять процентов. Это много, – почти скороговоркой проговорил Драко, глядя на друзей. Гермиона нахмурилась, а вот Рон в лице не изменился. – Понятно. Что вообще эти цифры значат? Это как в игре, важно не растерять все очки здоровья? – спросил Уизли, все еще пытаясь осмыслить происходящее. – Проблема не только в этом, Рон, проблема в том, что будет, если действие проклятья остановить, – ответила ему Грейнджер. – На каком моменте будет критическая точка после которой он уже не сможет восстановиться. Верно, Драко? – Да, – кивнул он. – И у нас нет на это ответа, все очень индивидуально. Мы облегчаем симптомы как можем, но накачивать его капельницами с укрепляющим зельем до бесконечности невозможно. Это не компьютерная игра, где ты потерял здоровье и съел конфету и восполнил.  – Да понял я, – нахмурился Уизли, явно восприняв “компьютерную игру” на свой счет. – У всего есть последствия. – Нам остается только ждать и надеется, что зелье успеют принести. – Я уже отправил две совы Стэну, он спешит как может, – гаркнул Маккинен. – Но некоторые процессы невозможно ускорить. Или можно ненароком отравить нашего пациента.  БАМ-БАМ-БАМ Кто-то стучал кулаком в дверь так громко, что Драко и Гермиона от неожиданности вздрогнули, а рука Рона потянулась к волшебной палочке. – Профессор! Профессор Маккинен! – зазвучал низкий голос Бена из коридора. – Мне сказали, что вы тут. Вы срочно нужны в операционной. Старик нахмурился и потянулся к собственным карманным часам, которые колдомедики использовали для быстрой связи в больнице. Они молчали. – Бен, я здесь занят, – гаркнул он в ответ, не утруждая себя даже дойти до двери. Это сделала Гермиона, метнувшись к выходу и дернув на себя ручку. Занесенный кулак Бена едва не ударил ее, аспират не ожидал, что ему так быстро откроют. – Профессор, там редкий случай трансмогрифианской пытки. Она была наложена с ошибками и можно спасти пациента. Но нужна ваша помощь, – он говорил задыхаясь от быстрого бега. – Часы сегодня не работают ни у кого, такое по всей больнице. Мерлин знает, что случилось. Маккинен бросал тревожные взгляды с Драко на Бена и обратно. Малфой наблюдал за тем, как его наставник разрывался от необходимости быть в двух местах одновременно: с одной стороны он не мог оставить Поттера, но с другой только его квалификации было достаточно, чтобы справиться с трансмогрифианской пыткой. Если она действительно наложена неправильно, появлялся призрачный шанс спасти пациента. Правда даже в этом случае борьба с этим проклятьем – задача под звездочкой. Если отделение хирургии запросило помощи, дело плохо. – Идите, я присмотрю здесь, – выпалил Малфой. – Если успеют принести зелье, я знаю, что делать. Холодные глаза остановились на Драко, и вдруг он осознал, что наставник ему не доверяет. Не как колдомедику, но как Драко Малфою, который уже в который раз прыгает в бездну для спасения Гарри Поттера. – Обещаю не делать глупостей, – громко произнес Малфой. Он действительно не планировал совершать ни единой глупости, которую можно трактовать как глупость. – Я быстро вернусь, – пообещал Маккинен. – Если я только узнаю, что ты… – Не буду! – вскинул руки в жесте “сдаюсь” Драко.  Наставник быстро исчез за дверью, оставив Малфоя и Рона с Гермионой ожидать зелья.

***

– Сколько уже прошло, Драко? – обратился к нему Рон, развалившийся на полу. Уизли прислонился к стене под вешалкой. Плащ Поттера свисал почти до пола и служил отличной прокладкой между спиной Рона и холодной каменной кладкой. – Вечность, – ответил Малфой.  Он стоял склонившись над Поттером и вручную качал Хумер, который по странной причине начал барахлить, показывая то двадцать процентов, то восемьдесят пять. Испугавшись, что остальные его функции начнут сбоить, Драко переключил прибор на ручной режим и самостоятельно помогал Поттеру дышать, то сжимая, то разжимая стальные края прибора.  Малфой потерял счет времени, потому что все это время ему приходилось стоять согнувшись. Спина отчаянно вопила от боли и несправедливости. Но альтернативных идей не было – Драко не доверил бы Хумер ни Рону, ни Гермионе.   – А твои часы не показывают время? – поинтересовался Уизли. – Ты же слышал, Бен сказал, что нихрена они не работают сегодня ни у кого. У меня тоже. – Да что ж это у вас ничего не работает? Я буду жаловаться! – попытался разрядить обстановку Рон.  – Я тоже, – поддержал шутку Драко. – Моя спина подаст персональную жалобу от себя лично.  – Это очень странно, что сегодня и Хумер и ваши часы перестали работать, – задумчиво произнесла Гермиона.. Она разместилась на стуле около кровати Поттера и ловила каждый его вздох. Ее длинные пальцы покоились на его запястье. Едва ли Гарри мог это ощущать, но Драко искренне надеялся, что хотя бы Гермионе от этого легче. – Мои часы работают, – ответила Гермиона. – Профессор Маккинен ушел почти час назад. Надеюсь, он скоро вернется. Не в обиду тебе, Драко! Пот скользнул по виску Малфоя, он только утер его локтем, не отрывая рук от холода металла.  – Никаких обид, я тоже был бы рад, если бы он был тут и сменил меня.  Драко старался не смотреть в лицо Поттеру, чтобы лишние мысли не сбивали его рабочий настрой. Это было сложно. Взгляд то и дело падал на черную прядь на подушке, на изломы больничной пижамы, на пальцы Гермионы на руке.  — Не может древняя магия часов и Хумер просто взять и перестать работать одновременно, — не унималась Грейнджер. — Вы же согласны, что это выглядит как минимум странно?  — Давай еще это расследуем, — цокнул языком Рон. — Это обычный магический сбой. У нас в Аврорате тоже бывает, просто день неудачный. Гермиона, давай просто выдохнем и дождемся зелья. Потом, если хочешь, попробуем выяснить. Но прямо сейчас у меня ничего в голову не лезет, если честно. — В этом-то и дело, Рон. Почему это произошло именно сегодня? Это не может ли быть попыткой… — БЛЯТЬ! Рон и Гермиона вздрогнули и одновременно обернулись на Драко. Малфой судорожно перепроверял показатели Хумера, которые вдруг начали стремительно падать. — Дерьмо, дерьмо, дерьмо! Пятьдесят процентов и пятьдесят восемь. Рон, беги за Ребеккой. Ребекка Эстли, аспирант, светлые волосы, ростом с Гермиону. Если Маккинен еще не освободился, пусть она с реанимацией бежит сюда.  Уизли тут же вскочил на ноги и без лишних вопросов исчез за дверью.  — Теперь ты, — оглянулся Драко на испуганную Грейнджер. — Сейчас я сделаю кое-что незаконное и ты должна… О Мерлин, ты должна проследить, чтобы Гарри был в порядке. Если он не сможет дышать сам до прибытия реанимации, тебе придется качать Хумер. — Что ты?.. Драко!  Грейнджер с силой сжимала в руках ладонь Гарри и нервно кусала губы. Она подняла голову на Малфоя и ее лицо казалось таким же бледным, как у Поттера. Гермиона боролась с собой несколько мгновений, но ей все-таки удалось взять себя в руки. — Я готова, но ты должен все объяснить. Можешь коротко. Что именно ты собираешься сделать?  Драко выдохнул воздух через зубы. Все так запуталось. Он не планировал ставить Грейнджер и всю компанию в известность. Он вообще хотел бы обойтись без вмешательства этих троих в свою жизнь, но если Грейнджер не будет качать гребанный Хумер, то все пойдет прахом. А она не будет его качать, пока не услышит хоть немного связное объяснение. На мгновение два чувства – желание, чтобы на ее месте был кто угодно другой и облегчение, что Грейнджер хотя бы справится с этой сложной задачей – одновременно вспыхнули в груди. Малфой неимоверным усилием воли затолкал оба этих чувства куда-то в коробку, в пыльном углу сознания. Прямо сейчас это не имело значения. Самый быстрый способ достичь желаемого – раскрыть хотя бы часть правды.  – Я собираюсь помочь Поттеру. Так, как умею, потому что времени у нас не осталось. Этот метод не зарегистрирован, а потому не законен, – он запнулся, встретившись с понимающим взглядом Гермионы. – И я хочу, чтобы ты не говорила об этом Поттеру. Понимаешь? Она молча испытующе смотрела на него несколько мгновений, а затем медленно кивнула. – Что надо делать? – Отлично. Помнишь магловскую песню Stayin' Alive? – Я-то помню, а ты откуда знаешь?! – не удержалась Грейнджер. – Еще на первом курсе магистратуры рассказывали, что ритм припева…, – начал объяснять Драко, но тут же оборвал сам себя. – Это не важно! Помнишь частоту напевания припева? Тебе нужно с такой же частотой сжимать бока Хумера. Относись к этому так, словно делаешь непрямой массаж сердца.  – Про непрямой массаж сердца я только читала, но никогда не практиковалась даже на манекене!  Малфой захотел закатить глаза и цокнуть языком, но быстро заметил, как трясутся руки и стремительно бледнеет лицо его будущей замены на Хумере, и передумал: – Грейнджер, посмотри на меня. Смотри! – она подняла взгляд от прибора, которым орудовал Малфой, на его лицо. – Ты сможешь. Слышишь? Давай попрактикуемся вместе. Положи свои руки на мои. Она послушно приложила ладони на руки Драко, и он ощутил как ее ледяные ладони вспотели. Он начал плавно сжимать бока прибора так, чтобы Гермиона могла понять интервалы. – Вот, чувствуешь ритм? – спросил Малфой и, дождавшись уверенного кивка, продолжил. – Теперь меняй мою правую руку и давай вместе.  Качать Хумер одной рукой, контролируя второго человека, оказалось чертовски сложно, поэтому Драко быстро полностью отстранился. Он продолжал наблюдать со стороны, как Грейнджер сначала неуверенно, но затем все смелее и смелее сжимала руки на стальных боках прибора. Ее взгляд был прикован к Поттеру. Отлично.  – У тебя отлично получается, нужно продержаться только до прихода Ребекки или профессора. – А ты что будешь делать? – голос Гермионы звучал где-то позади.  Драко едва ли не бегом рванул к большой перегородке, разделяющей палату на две комнаты и, не вынимая волшебную палочку, голыми руками смял ее в сторону. Грозный скрип уведомил, что перегородка не терпела такого варварского отношения к собственной персоне. Но чувства магических предметов интересовали Малфоя в последнюю очередь.  Он засучил рукава, схватился за ножки собственной кровати и волоком потащил ее к изумленной Грейнджер, которая не забывая качать Хумер, смотрела на него. – Можно же волшебством, – лишь произнесла она. Кровать была чертовски тяжелой. От первого рывка спина напомнила о себе. Комментарий Гермионы был чертовски кстати, но Драко уже пересек половину пути и не собирался терять время на вытаскивание волшебной палочки и аккуратное левитирование койки.  “Это сделает работу реаниматологов легче, это сделает работу реаниматологов легче”, – повторял он про себя, волоча железную махину через всю комнату.  Когда расстояние между кроватями сократилось до длины протянутой руки, Малфой успокоился и рухнул прямо на нее. Гермиона все еще с подозрением взирала на него. Она явно не находила во всей этой перестановки мебели никакого смысла и всерьез начала сомневаться в здравом уме колдомедика.  Драко горько усмехнулся, осознавая, как она права. Прямо сейчас и сам Малфой сомневался, что находится в полном ментальном здоровье, раз решился на последний шаг. – А теперь слушай, – обратился он к Грейнджер. – Что бы не случилось дальше, не останавливайся. Продолжай качать гребанный Хумер. Да где, блять, носит Ребекку?! Она-то чем таким важным занята? Ох, ладно. Грейнджер, запомни. Ты ничего не знала об этом. – Я до сих пор не знаю, – с раздражением ответила Гермиона. На ее лицо спали пряди длинных кудрявых волос, а потому было сложно уловить ее взгляд.  – Замечательно. Меньше знаешь, меньше сможешь рассказать во время допроса. – Какого, нахрен, допроса? Драко, ты совсем рехнулся? Нам надо дождаться Маккинена, Рона и дракл меня раздери кого еще! Просто сиди и жди, я буду качать! На мгновение Малфой замер, пытаясь осмыслить, что Грейнджер только что грязно выругалась. Вот уж действительно последние времена настали. – Какие цифры он показывает? – Сорок девять и сорок семь.  Чертыхнувшись, Драко мысленно дал себе подзатыльник. Слишком много слов, слишком много эмоций. Он отнимал драгоценное время у Поттера.  Выдохнув, Малфой свесил ноги с кровати и ощутил каменный пол под ногами. Это было сложно. Сложно решиться на такой шаг из-за гребаного Поттера.  От страха колотилось сердце, а руки словно сковал лед. Гермиона что-то еще говорила, но нарастающий шум в ушах не позволял расслышать ни слова. А затем он быстро протянул руку к Гарри и сжал его ладонь в собственной. – На счет три – не смотри, – одними губами прошептал Малфой и зажмурился. Он снова стоял посреди темной комнаты, рядом был уже привычный крюк. Пушка света подсвечивала его стальные изгибы и острую как нож грузовую петлю. Не теряя ни мгновения, Драко изо всех сил потянул на себя. Он больше не церемонился, не пытался высчитать проценты. Он намеревался забрать себе все проклятье, пока оно окончательно не прикончило этого сраного аврора.  Он ожидал мгновенной боли, ждал, что мир поплывет, что в носу запахнет кровью. Но… ничего не произошло.  Малфой аккуратно открыл глаза и увидел, как на него с недоумением смотрит Грейнджер. Это наверняка со стороны выглядит очень странно, но меньше всего Драко хотел что-то объяснять. Он напряженно смотрел на бледное лицо Поттера и его вздымающуюся от усилий Хумера грудь.  “Перестало работать?” – мысль почти парализовала ужасом.  Драко вновь закрыл глаза и увидел привычный крюк. Он снова и снова тянул его на себя, но чертова железяка не поддавалась. Ни вправо, ни влево, ни вперед — она не двигалась с места. – Да какого же хрена?! Почему это сраное… – Гарри, – вдруг ахнула Гермиона. Малфой распахнул глаза и вдруг увидел, как затрепетали ресницы Поттера. “Этого не может быть, как это возможно? Даже если эффект качелей сработал как надо, с таким поражением легких он просто не мог прийти в себя!”  Драко не мог оторвать взгляд и как зачарованный следил за первыми осмысленными движениями Гарри. Поттер нахмурился, сжал его руку в своей и затем медленно приоткрыл глаза. Его взгляд был расфокусирован, зрачок пытался найти предмет, на котором можно было сосредоточиться. Он скосил глаза и встретился с изумленным взглядом Малфоя. Из-за Хумера Гарри не мог повернуть голову, поэтому Драко сам встал на ноги, чтобы Поттеру было удобнее на него смотреть. Гарри быстро моргал, пытаясь сфокусировать взгляд на Драко. В его глазах медленно проступало узнавание. Он явно не понимал, что происходит, но не мог оторвать взгляда от Малфоя. – Все хорошо, – выдавил из себя Драко. – Ты будешь в порядке. Бесконечные несколько секунд они смотрели друг на друга. Серые и зеленые глаза вновь встретились и эти мгновения казались вечностью.  Малфой даже если бы заставил себя, то не смог бы улыбнуться. Он просто не мог поверить, что происходящее реально. Привычный Гарри Поттер где-то там, за пределами больницы ввязывался в неприятности, наслаждался собственной славой и вмешивался в политические дела, или лежал, тихий, как никогда, на своей кровати в палате на двоих.  Привычный Поттер не сжимал его руку и не смотрел с таким чертовски невозможным для только вышедшего из комы узнаванием. Драко забыл, что в комнате был еще кто-то. Что в мире был еще кто-то. Как зачарованный он стоял и смотрел на то, как Поттер медленно, но верно начинает осознавать реальность. В голове не осталось ни единой мысли. Это была магия. Волшебство такого уровня, что напоминало чудо.  Малфой понятия не имел, что нужно было говорить. Слишком многое хотелось сказать, но он открывал рот и все слова словно растворялись.  Вдруг его колени подкосились. Перед глазами закружилась комната. Драко попытался уцепиться за изголовье кровати, но внезапно ослабевшая рука не слушалась. Он рухнул поперек кровати, чувствуя как болит каждая его клеточка.  – Какого хрена тут происходит?! – загрохотал где-то вдалеке мужской голос. Оглушительная волна боли захлестнула его с головой, но перед тем, как мир окончательно оборвался, Малфой почувствовал что-то сродни облегчению.

***

– Какого хрена тут происходит?!  Гарри казалось, что он увидел Драко, но затем прекрасный мираж исчез, словно его и не было.  Мысли путались, не позволяя даже закончить предложение. Голова ощущалась чугунной. Перед глазами плыла бесконечная серость, через которую мелькали темные тени. Они были так стремительны, что даже взгляд на них фокусировать было больно. От этого мельтешения еще немного подташнивало, поэтому Гарри спешно закрыл глаза. Окружающий мир проникал в его спутанное сознание чьими-то выкриками, лепетанием и просто строгими приказами. Приказы Гарри хорошо знал. Все его естество откликалось на властные короткие фразы. Он невольно прислушивался к происходящему, совершенно не понимая, что вообще происходит. – Боб, на тебе Поттер, Эстли, за мной. Биши, нам понадобится вторая реанимационная бригада! – Профессор Маккинен, а нам что?.. – Не до вас сейчас! Пошли вон! Эстли, что ты там копаешься? Шаги множества людей окружили Поттера. Он весь обратился в слух, пытаясь замутненным сознанием понять хоть что-то. Все вокруг зазвенело, словно Гарри оказался посреди большой чайной церемонии. Некоторые звуки напоминали характерный резонанс, когда стучишь ложечкой по стеклу, другие больше походили на то, как кто-то руками ломал тонкие пластиковые трубки.  Вдруг в ноздри врезался резкий запах хвои. Внутри носа зачесалось и инстинктивно рука потянулась к лицу. Ослабевшие мышцы не слушались и Гарри едва хватило сил приподнять руку над кроватью. – Держите его, держите руки! – гаркнул низкий мужской голос где-то совсем под ухом.  Чужие руки прижали оба его запястья к простыне и с удивлением Гарри ощутил жесткость ткани. Осознание такой будничной вещи поразило его. Казалось, он тысячу лет не лежал на простынях и даже забыл эти ощущения.  Где-то вдалеке гудели голоса. Они звучали напряженно, но профессионально. В голову пришла ассоциация с раздачей указаний прямо во время перестрелки. От этого понимания вдруг он ощутил прилив сил.  Гарри сделал резкий вдох и чуть не задохнулся. Только сейчас он заметил, что в его горле застряло несколько… инородных тел? В ужасе Поттер распахнул глаза и попытался вцепиться руками в горло, но его все еще крепко держали. Гарри с силой дернулся и даже двинулся с места.  – Твою мать, да что ж ты! Рон, держи его. Скажи ему не рыпаться, меня он не послушает. Гарри слышал успокаивающие слова Рона, обещающего, что все будет в порядке, что нужно расслабиться и не сопротивляться. Но это все шло вразрез с тем, что вопили его инстинкты.  В качестве протеста Поттер хотел резко сесть, чтобы отогнать всех этих людей. Чтобы спокойно прийти в себя и сообразить, что вообще происходит. Он уже напрягся, как кошка перед прыжком, чтобы сделать попытку вырваться из цепких рук колдомедиков, но вдруг услышал истошные крики. – Нет! Нет, мать твою! – взвизгнул громкий женский голос. – Ренервейт!  – О господи! – не удержалась Гермиона. Ее Гарри узнал бы из тысячи. – Только не это! Драко! – Быть не может, – выдохнул Рон над ухом. Его рука ослабила давление, но Гарри, как громом пораженный, не двигался с места. Чужие руки шарили по его груди и лицу, но ему было плевать.  – Ренервейт, гребаный ты придурок! – женский голос, который Гарри так и не смог опознать, сбился на истерические нотки. – Давай! Ну давай же! Профессор, делайте что-нибудь! От этих криков все внутренности сжимались. – Фиксирую остановку сердца, – четко и громко объявил незнакомый мужской голос. Гарри плохо понимал, где он находится, с трудом мог определить где верх, где низ и что за посторонние предметы находятся в его горле.  Но на всю жизнь он запомнил этот момент. Когда что-то вдруг сковало его грудь стальными тросами. Когда оказалось, что сделать вдох невозможно.  Когда не нужно было стоять рядом и все видеть, чтобы очень хорошо понять, что только что произошло.