На счет три – не смотри

Глава 10

Большая ложь Гермионы Грейнджер

— Позволь тебя просветить. Дирк Марсо не просто глава Аврората, присевший на это место только потому что пару лет прикрывал в лесах Бирмингема жопу Кингсли. И не только наставник Поттера. О нет, Дирк Марсо — военный преступник, решающий чужие проблемы за очень и очень хорошие деньги. И у нас, наконец, появились доказательства, — улыбка, с которой Панси перечисляла звания главного Аврора, была чрезвычайно зловещей. — Кстати, помнишь ваше маленькое приключение в Париже? Драко почувствовал, что у него холодеют руки. Это все было очень, очень нехорошо. — Он назвал это «инцидентом», — выдавил он из себя кривую усмешку. — Ну разумеется, — улыбка Панси стала только шире. — Для него это и было чрезвычайно неприятным инцидентом. Наверняка, несколько волосинок на его дражайшей заднице поседело. Что ты скажешь, если я лишь намекну… — Хватит! — перебила ее Гермиона. — Посмотри, его трясет. Давай все-таки постепенно вводить Драко в курс дела. Паркинсон если и обратила внимание на состояние Драко, то не подала вида. Она лишь пожала плечами и вновь углубилась в чтение своих бумаг с красными печатями. Продолжать разговор она явно не планировала, обиженная, что ее прервали. Малфой слишком хорошо знал свою подругу, чтобы быть уверенным: она обязательно вернется к разговору, когда достаточно наобижается. Даже если бы речь шла о ее собственной жизни, она бы и тут взяла паузу, чтобы продемонстрировать собственное «фи». Гермиона покосилась на Паркинсон, вздохнула и встала со своего места. Она подошла к Драко осторожно и медленно, словно боялась, что он вот-вот сорвется с места и сбежит. Но он оставался неподвижен, наблюдая за действиями Грейнджер. — Драко, — села она в соседнее кресло так, что их колени почти соприкоснулись. — Спасибо, что пришел. — Я делаю это не ради вас, — процедил Малфой. — И не ради Поттера. Просто Марсо не оставил мне никакого выбора. Либо он, либо мое будущее. Гермиона воздержалась от уточняющих вопросов. Именно эта ее черта больше всего нравилась Малфою. — А теперь, Грейнджер, еще раз. Мы не друзья. С этой пигалицей еще не все потеряно, но с тобой я работаю вынужденно. Когда все закончится, я не хочу о тебе ничего слышать. Ни о тебе, ни о Уизли, ни о П., — Дыхание перехватило лишь на мгновение. — Ни об этом чокнутом авроре. Вас мне хватило на три жизни вперед, и эту я планирую прожить по возможности как можно дальше от вас. Договорились? А потому никаких личных вопросов, никаких сочувствующих взглядов и, Мерлина ради, воздержись от попыток меня спасти. — Спасти? — удивленно приподняла бровь Гермиона. — Среди нас троих ты нуждаешься в спасении меньше всех. Этот комментарий задел самолюбие. Драко искренне надеялся, что смог удержать совершенное безразличие на лице. Однако он только что узнал, что все его планы на будущее, карьера и свобода были уничтожены. Паркинсон и Грейнджер вернутся в свои уютные дома, к близким, будут жаловаться на несправедливость мира, а в отпуск отправятся на Лазурное побережье. Наказание за грехи прошлого не будут бежать за ними до конца жизни. Родители подарят им на Рождество свои объятия, а не короткие письма из Азкабана. Драко был убежден, что в этой чертовой комнате именно его положение было самым тяжелым из всех. Однако произнести такое вслух он бы никогда не решился. — Раз уж вы тут такие несчастные, — не удержался от издевательского тона Малфой. — Начинайте уже рассказывать. Мне завтра на работу, в конце концов. Не хочу провести ночь в этой крохотной комнатке. Маглы любят, конечно, разбить все пространство на помещения, которые сгодятся разве что для мышей. Негодование и ощущение острой несправедливости поджигали внутренний фитиль и подталкивали Драко не сдерживаться в выражениях. Он был готов в этом всем участвовать и даже претерпевать неудобства, связанные с постоянным соседством с Грейнджер. Но он никому не обещал, что будет терпеть молча. Гермиона закатила глаза и встала из кресла. Она начала шагами мерить комнату, явно пытаясь сообразить, с чего именно начать. Драко так хорошо знал ее и от этого осознания становилось тошно. Было бы здорово заполнить память более важными вещами, чем повадки лучшей подруги Поттера. Было бы совсем идеально заполнить память более важными вещами, чем сам Поттер. Обычно в такой ситуации он просил Гермиону сесть и не мельтешить перед глазами. Драко в этом был с ним согласен и просьба едва не соскочила с языка. «Ну уж нет», — прикусил язык Малфой. Он не доставит Грейнджер такого удовольствия. Еще одного сочувствующего взгляда он не перенесет. — Думаю, важно обозначить следующее: я рассказала Панси все, что знала о том, что произошло в Париже. — Ты… что?! — Это было необходимо, — затараторила Гермиона, не давая Малфою вставить ни слова возмущения. — Поскольку Панси в нашем случае важный свидетель. Мы пытаемся собрать всю картину воедино и нам важны события двухлетней давности. — Ты можешь говорить… — пораженно пробормотал Малфой. Возмущение резко сменилось потрясением. Только сейчас он осознал, что на самом деле произошло. — Тебя не заставляли приносить Обет, что ты не расскажешь. Я думал, только Поттера, он уже у нас особенный. Кто еще может болтать? Уизли? Я угадал? Господи, какие же вы все лицемеры! Да будет тебе известно, Грейнджер, что я не могу никому, кто не в курсе этой ситуации, рассказывать. Я не могу нанять даже чертового адвоката, если Марсо надумает-таки меня посадить! Лицо Гермионы было скорее злым, чем удивленным. Умная ведьма догадывалась о чем-то подобном или действительно знала. Второе еще хуже, чем первое. — Но Панси рассказала я, а значит тебя больше клятва не сдерживает. — Я не смогу свидетельствовать на открытом процессе, если там будет присутствовать хотя бы один человек, который будет слушать эту историю впервые! Это просто абсурд! Ты знала, верно? Поэтому все рассказала Паркинсон до нашей встречи. — Драко, пожалуйста, дослушай. — Нет, это ты послушай! Осознаешь, как это звучит?! Просто послушай, — Острая обида захлестнула его с головой. Драко понесло. — Вы тут все такие чистенькие, попав в одну передрягу со мной, и тут вышли по, нахрен, особой лестнице. Без проверок, без допросов. Вас даже не побеспокоили обысками, верно? Мерлин, Ребекка права! Вы просто зажрались! Толпа эгоистичных, привилегированных мудаков, для которых закон… Бах! Резкая пощечина остановила поток брани. Драко изумленно заморгал и поднял голову, ожидая увидеть Грейнджер. Но вместо гриффиндорки перед ним стояла Паркинсон, багровая от злости. — Ты нихрена не знаешь! Ни-хре-на! И даже не пытаешься слушать! Гермиона сильно рискует, спасая нас всех и твою задницу тоже. И вместо благодарности ты выбираешь быть эгоистичной королевой драмы. Немедленно прекрати это! Малфой приложил руку к щеке, переваривая произошедшее. Панси его ударила. Панси Паркинсон, которая была настоящей императрицей драмы, обвинила его в черствости и неблагодарности. Это было настолько сюрреалистично, что Драко на мгновение подумал, что лежит в коме после использования метода Бенье и это все ему снится. — Все… все в порядке, Панси, — тихо ответила Гермиона. Только сейчас Драко оглянулся на нее и увидел, что в глазах ведьмы стоят слезы. Он почувствовал себя эгоистичной свиньей. — Уже в порядке. А теперь, если все закончили вести себя как обиженные дети, давайте начнем, — кивнула Панси, разглядывая свои ногти на правой руке. — Мне утром надо успеть к моему мастеру, а то француженки совершенно не умеют делать маникюр. Если я не попаду к Бетси ровно в девять, я вас всех урою. Она горделиво зашагала обратно к своему столу, не замечая потрясенных взглядов Грейнджер и Малфоя. Панси Паркинсон обожала быть в центре внимания. Впервые на память Драко она действительно не беспокоилась о том, как выглядели ее поступки и что подумают люди. Щека едва ощутимо пульсировала, но вместо боли Драко чувствовал скорее недоумение. Панси никогда не поднимала руку. Ни на младшекурсников, разливших зелье на ее парадную мантию, ни на домовика, случайно выбросившего ее помаду вместе с мусором. И уж тем более она бы никогда не ударила своего друга, чья помощь была так отчаянно нужна. Дело было дрянь. Драко это ощущал почти физически. — Ты хочешь сказать, — вдруг мир перед глазами качнулся так, словно наступило землетрясение. Драко схватился одной рукой за затылок. — Есть объективная причина нам продолжать этот разговор? Панси уселась на свой стул и даже не притронулась к бумагам. Она выразительно смотрела на Малфоя, но хранила молчание. Гермиона же, в ужасе переводя взгляд с одного на другую, пытаясь сообразить, что в такой ситуации следует сказать. Она явно не ожидала такого поворота событий и теперь была растеряна. Драко закатил глаза, осознавая, что слишком хорошо знал этот ее взгляд. Он бы с удовольствием забыл. — Это было совершенно не нужно, Панси, — наконец, выдавила из себя Грейнджер. — Но ты права, я действительно рискую расследовать это дело. Будь я трижды героиней войны, Марсо годами был напарником Кингсли. Без доказательств Министр едва ли будет нас слушать. Он вполне может поручить Марсо самому разобраться с этим делом. Единственный, кто мог бы действовать в открытую — это Гарри, а он… — Недоступен, — фыркнула Панси. — Я хотела сказать, не захочет нам помогать. Паркинсон удивленно приподняла брови, а вот для Драко это не стало новостью. — Я думала, вы трое как отвратительные сиамские близнецы с одним мнением на троих, — постучала ноготками по столу Паркинсон. — Ты думала неправильно, — терпеливо ответила Гермиона, поджав губы. — Гарри и Рон… Ладно, не будем. Драко, мы плохо начали. Я поняла, что ты не хочешь со мной дружить, я не настаиваю. Но мне от тебя нужна информация, чтобы собрать весь пазл целиком. Возможно, тебе даже не придется выступать перед Визенгамотом. Я очень на это надеюсь. И да, то, что тебя вынудили дать клятву, а нас нет — чертовски несправедливо. Но ведь это было решение Аврората Марсо. А именно его преступления, если они были, мы и хотим расследовать. Помочь нам в твоих интересах. — В моих, — кивнул Малфой. — Давайте закончим с этой отвратительной, полной насилия прелюдией и начнем. Гермиона коротко кивнула и вытащила из-под одной из книг толстую папку с гербом Министерства Магии, тисненым на ней. Внимание приковывало не столько оформление папки, а скорее ее состояние — даже издалека было видно, что этим документам не меньше десятка лет. — Марсо сел в свое кресло не меньше пяти лет назад, как это старье может нам помочь? — поинтересовался он. Панси закатила глаза, но Малфой проигнорировал этот жест. — Все началось задолго до назначения Марсо на пост главы Аврората. Разумеется, все самые важные события произошли за эти пять лет, но тут нам важно другое. Важен контекст, — Гермиона вновь обрела свой уверенный тон. Драко отмахнулся от призраков прошлого и сосредоточился на том, что она говорит. — Я нашла бумаги о переводе Марсо в Аврорат, еще перед тем как он стал напарником Кингсли. Это правда было почти пятнадцать лет назад. И знаете, в каком отделе он работал? Паркинсон, явно не слышавшая этой части истории, заинтересованно вскинула голову. Драко же и так не отрывал взгляда от Грейнджер. — «Сотрудник Дирк Марсо переводится специальным указом Министра Магии в Отдел магического правопорядка», — начала вслух читать она. — «Приказываю закрыть его ставку в Отделе тайн.» Звенящая тишина стала лучшим ответом на эту новость. — Отдел Тайн, — задумчиво повторила Панси. — А почему это плохо? — Потому что он был невыразимцем, — ответил Драко и сложил руки в замок. — Отец рассказывал о них. Скользкие сукины дети, никто никогда не знает, чем они занимаются. Официально это просто ученые, которые работают с опасными артефактами и старинными проклятиями. Но Панси, сколько на твоей памяти ученых переводят в напарники аврорам, работающим в полях? — Именно, — кивнула Гермиона. — Мне кажется, Отдел Тайн раньше занимался куда более неприглядными делишками, чем сейчас. И эти делишки явно выходили за пределы здания Министерства. Уж простите, но из Марсо ученый, как из Рона Министр Магии. Драко прыснул от смеха, представляя Уизли в кресле Министра посреди пятичасового совещания. — Значит, он занимался чем-то другим? — спросила Паркинсон. — Да. И, мне кажется, продолжает заниматься до сих пор. — То есть ты думаешь, что Марсо проводил некую «полевую работу» в Отделе тайн, затем стал ее же делать в Аврорате, а потом благодаря этому выскочил в дамки. Хорошо, звучит логично, — начал рассуждать Драко. — Но где во всем этом уравнении Париж? — Подожди, ты забегаешь вперед. Париж будет позже. Сейчас важно понимать, Марсо всегда был себе на уме. Если честно, я уже не так уверена, что он действовал только в интересах Министерства. Панси задумчиво водила пальцем по столу. Она выглядела уставшей и сосредоточенной. Драко взмахнул палочкой и чашка, стоящая на тумбочке плавно проплыла к кулеру с водой. Еще одно заклинание и кипяток заполнил ее почти до краев. Малфой отлевитировал чашку на стол к Паркинсон, демонстрируя намерение к примирению. Он до смерти устал и меньше всего хотел продолжать бессмысленную ссору. Потом, когда все уляжется, он обязательно обдумает эту непозволительную грубость со стороны Панси, но сейчас у него попросту не было сил. Панси удивленно воззрилась на чашку и с благодарностью улыбнулась. Драко всегда помнил, что она любила вместо чая кипяток. Гермиона, наблюдавшая за этой безмолвной сценой примирения, облегченно улыбнулась. Судя по тому, как опустились ее плечи и разгладилась морщинка на переносице, Грейнджер явно расслабилась. — Дальше интереснее. Почти все дела Кингсли принудительно рассекретили, когда он стал Министром Магии. Это абсолютно обычная процедура, биографии министров обязаны быть публичными. Но далеко не во всех я нашла имя Марсо. Либо его просто забыли упомянуть в рапортах, либо, — Гермиона понизила голос почти до шепота. — В это время он занимался совсем другой работой. — Или болел. Это ничего не доказывает, — миролюбиво пожала плечами Панси. Гермиона скептически приподняла бровь: — Марсо правда похож на человека, который заляжет на больничном? Ради всего святого!.. — Согласен, выглядит подозрительно. Итак, Грейнджер, расскажи уже, в чем ты обвиняешь нашего бравого аврора? В прогулах? Ведьма тряхнула головой, и пучок на ее голове окончательно распался. Кудрявые непослушные волосы рассыпались по плечам, а глаза сияли решительностью смельчака, рискнувшего прыгнуть в стог сена с невообразимой высоты. — Попробуйте догадаться. У нас есть человек, вышедший из сверхсекретных структур, пропадающий во время важных операций, который намеренно не засветился ни в одной вылазке против Волдеморта и который сейчас проводит незаконные операции за пределами страны. — Да что угодно, — всплеснула руками Панси. — Может наркотрафик гнать, может просто иметь незаконные бизнесы и конкурентов устранять. Да хоть отмазывать бывших Пожирателей! — Или напротив, казнить их, — прошептал Драко. Мысль сформировалась и выскочила изо рта быстрее, чем мозг успел ее до конца осознать. Он с ужасом замолк, прижав ладонь ко рту. Страх зародился где-то между ребер и медленно распространялся на плечи, локти, кисти. Кровь застучала в висках, когда в голове начинал собираться паззл. — Да быть не может! — воскликнула Панси, переводя взгляд с Гермионы на Драко и обратно. — Мерлин, он обычный аврор, который хочет прыгнуть выше головы. Ну может помогает каким-то нелегалам свои делишки проворачивать за мелкий прайс. Если бы он действительно хотел нагадить бывшим Пожирателям, для чего лезть ко мне под юбку? Драко вопросительно уставился на Гермиону. — Чтобы ты рассказала, куда разбежались друзья твоего отца, — с убийственным спокойствием ответила Грейнджер. — Ты же ему сама все рассказала тогда, в пабе. — Но он не спрашивал сам! Он интересовался мной, моим настроением, моими делами. Да Марсо даже не спрашивал об отце! Драко наблюдал за их спором как сторонний наблюдатель. Ему казалось, что обе волшебницы находятся за стеклом, которое не пропускает ни звука. Он был как детектив, который не проводит допрос, а внимательно слушает подозреваемого в ожидании подсказок. — Панси, ты сказала, он тебя угощал напитками, верно? — Ну да, а как еще можно подкатить к девушке в баре? — Ты следила за своим напитком от его приготовления до момента, когда ты его допила? — Что, прости? — изумленно уточнила Панси. — Панси, видела ли ты каждый из своих напитков… — Только не говори, что он что-то подмешал! — Паркинсон закусила губу так, как она делала, когда уже осознала поражение, но еще не была готова с ним смириться. — Подождите, — перебил их обеих Драко и повернулся к Панси. — Ты только что сказала, что Марсо — военный преступник, который решает чужие проблемы за деньги. Теперь же Грейнджер утверждает, что он тайный мститель Пожирателям смерти, и ты впервые это слышишь. Вы вообще что обсуждали до сегодняшнего дня?! — Очень хороший вопрос! — сложила руки на груди Панси и поднялась на ноги. — Гермиона, я думала, мы будем рыть на мудака, который переспал со мной и скрылся. А теперь ты утверждаешь, что это была не просто интрижка. Получается, ты наврала? — Одно не исключает другого, — ответила Грейнджер. — К тому же ты не пришла бы сюда, если бы думала, что он через тебя пытается добраться до твоего отца и его коллег. Но я тебе не лгала, я нашла в его переписке зашифрованное сообщение, которое можно трактовать только как отчет о выполненном заказе. Марсо действительно берет так называемую «подработку». Гермиона и Панси стояли друг напротив друга и выглядели вовсе не союзницами. Паркинсон обнимала себя за плечи и поджимала губы, Грейнджер же наоборот казалась спокойной и сосредоточенной. — Хочешь сказать, меня и моего отца нужно спасать от этого чокнутого мстителя? Как и Драко? Как и добрую часть слизеринцев, только потому что у наших родителей были делишки с Темным Лордом? — ее голос звучал слишком весело, она продолжала задавать вопросы, срываясь на нервный смех. — И наш враг — глава Аврората, лучший друг Министра магии и наставник Поттера?! Ха-ха-ха! И ты предлагаешь мне, эмигрантке, и Малфою, который балансирует на грани попадания в Азкабан, присоединиться к тебе? Такой расклад, значит? Панси всё распалялась, говоря все громче и громче и уже не скрывая, как истерика разбивает ее до нервной дрожи. Малфой как зачарованный смотрел на подругу, не чувствуя абсолютно ничего. — Если ты так уверена, если у тебя есть доказательства, давайте пойдем в Визенгамот. Грейнджер, ты — героиня войны, тебя точно послушают! — Мы обязательно пойдем, но мне нужны доказательства, — начала закипать Гермиона. — Как ты верно заметила, на стороне Марсо добрая половина верхушки Министерства. Пожалуйста, Панси, успокойся. — Успокойся?! Да ты с ума сошла! Я покупаю порт-ключ домой немедленно! Разбирайтесь с этим дерьмом сами. Я все расскажу отцу, закажем охрану. Истерический голос Панси ломался и выдавал совсем громкие визги. Этот звук больно бил по ушам. Драко почувствовал, как кабинет сильно покачнулся, а в ушах зазвенело. Он судорожно вдохнул, пытаясь сосредоточиться на голосе Паркинсон, но не мог понять, о чем она говорит. — Отцу все… закажем охрану! … не делаются…. по-твоему… Предложения рассыпались на слова и звуки. Мир вдруг стал таким нечетким и поплыл. Малфой попытался вцепился в ручки кресла, но пальцы едва слушались. Шум в ушах заглушал звуки голосов Гермионы и Панси. Начало казаться, что они говорят одно и тоже. –…ако! — Драко, с то…? — Эй-эй-эй! Их голоса сливались в единый тревожный хор, который было едва слышно из-за оглушающего звона в ушах. Обе волшебницы забыли друг о друге и бросились к нему. Чья-то холодная рука коснулась запястья, Малфой хотел было возмутиться, предупредить, чтобы его без спросу не трогали, но язык перестал его слушаться. Чужое лицо оказалось напротив Драко так близко, но он с ужасом осознал, что не понимает кто перед ним. Чужие губы шевелились, чужие брови были сдвинуты. Малфой изо всех сил сконцентрировался на том, чтобы понять, кто перед ним, но не мог. Вдруг боль пронзила его тело. Казалось, что воет абсолютно каждая клеточка тела. Драко попытался встать, инстинктивно пытаясь стряхнуть с себя это разрывающее на части чувство, но вдруг мир перед глазами померк и все закончилось.