На счет три – не смотри

Глава 9

Игра Панси Паркинсон

Драко вернулся к письму только спустя девять часов. Сон затащил его в свои объятия быстрее, чем он смог даже дотянуться до записки на прикроватной тумбочке. Малфой проснулся ближе к вечеру и недовольно заключил, что сегодняшних его пациентов наверняка отдали Ребекке. Она часто перехватывала его работу, и это раздражало. Но на этот раз почти наверняка это было дело рук Маккинена. Наставник вполне ясно выразился, когда назвал его тоже пациентом. Малфой был почти уверен, что не найдет свое имя в графике дежурств. Он покосился на капельницу с обезболивающим, которая парила над его кроватью. Почти полная. Значит, Маккинен совсем недавно был здесь. Чувства вины и благодарности смешались в отвратительный коктейль. Желудок требовательно заурчал и Малфой впервые за почти неделю ощутил чувство голода. Это был хороший знак: похоже, наставник занимался не только обезболиванием. Маккинен был настолько хорошим целителем, что его почерк узнавали даже пациенты. Правда, они никогда не могли достаточно четко сформулировать, но всегда отмечали, что исцеление приходит мягко, почти незаметно и как по волшебству. Малфою всегда эти формулировки казались странными и почти смешными, но впервые оказавшись на месте этих пациентов, он был готов признать — это правда. Драко резко выдохнул и сел в кровати, сложив ноги по-турецки. На прикроватном столике стояла тарелка с скромным завтраком: пара вареных яиц, два бутерброда с маслом и сыром, одна вафля в качестве десерта и кофе в зачарованной на подогрев кружке. Малфой покосился сначала на письмо, затем на завтрак. Потом снова на письмо. И принял решение, за которое бы в детстве похвалила мама. Он с удовольствие откусил кусок бутерброда и сделал глоток горячего кофе. Даже если в письме Паркинсон признавалась, что выходит замуж за Дирка Марсо, а Гермиона Грейнджер выступит подружкой невесты, Драко не планировал разбираться с этим дерьмом на голодный желудок. Однако любопытство взяло верх и Малфой, дожевывая вафлю, одной рукой держал кофе, а второй пытался ногтями вскрыть конверт. Получалось скверно и весьма неаккуратно, но нетерпение подгоняло. Края неровно рвались, но Драко все же выудил письмо и тут же начал читать. «Драко, Ты, конечно, все такой же бесцеремонный, каким был всегда. Но свою вину можешь загладить, если действительно не врал, что готов помочь. Мы встречаемся в городской библиотеке Лондона (вряд ли этот урод явится в маггловскую часть города) сегодня около восьми. Бери отгул и приходи. В конце концов, ты тоже пострадал. Целую, но не от всего сердца. Панси.» Малфой хмыкнул, размышляя над тем, что Паркинсон умудрилась обвинить его в бесцеремонности в самом бесцеремонно составленном письме за все время их знакомства. Это звучало настолько в духе подруги, что Драко невольно улыбнулся. Уродом, разумеется, Панси называла Марсо. Едва ли она действительно задумывалась о том, что письма могут быть перехвачены и намеренно шифровала послание. Скорее всего, Панси просто не снизошла до того, чтобы писать эту фамилию на своей очень дорогой бумаге своим неприлично дорогим пером. Драко встал с кровати и в качестве эксперимента прошелся от окна до магической перегородки между частями палаты. На первый взгляд все было в порядке. Ради собственного успокоения, он наложил сам на себя диагностическое заклинание. Результаты казались сносными, а потому Драко накинул рабочую мантию и зашагал к выходу. В шаге от двери он замер и обернулся на Поттера. Тот продолжал мирно спать, ни чем не показывая, что совсем недавно начинал задыхаться. Малфой колебался недолго. Он шагнул к кровати своего пациента и произнес: — Интересно, что бы ты сказал, если бы узнал, что Грейнджер и Паркинсон задумали революцию? Драко позволил себе слабую полуулыбку. — Знаешь, кого скидываем? Вашего любимого Марсо. Да-да, не удивляйся! Я сам был в шоке, когда твоя Грейнджер пришла торговаться. И представляешь, что она мне предложила? Что было аргументом вновь вернуться в эту вашу возню? Твою жизнь. Хороша торговка, не находишь? Никогда бы не подумал, что из всей вашей компании она будет циничней всех. Этот односторонний разговор со стороны звучал так, словно Малфой повредился головой. Многие родственники больных в коме пытались с ними разговаривать, однако Драко всегда считал это глупой и сентиментальной практикой. Какой смысл разговаривать с тем, кто не ответит? Прямо сейчас Малфой старательно игнорировал эти свои мысли. Разговаривать с Поттером, даже в таком состоянии, позволяло почувствовать, что он не один. — Знаешь, они с Паркинсон спелись и зовут встретиться в магловскую библиотеку. Панси, библиотека и магглы. Можешь себе представить? Это, конечно, интересно, посмотреть на то как они будут грызться между собой. Но я чертовски не хочу снова вляпываться в это дерьмо, Поттер. В последний раз это закончилось херово. Впрочем, как я понимаю, ты не внял разумному совету и не прекратил тянуть дракона за усы. Поэтому же ты здесь. Явно не потому, что чисто случайно оказался в Германии в компании Криви. В аврорских мантиях вы же не брецели туда есть отправились. Он фыркнул и сел на стул около кровати. Стул был крайне не удобный и, по тайному мнению Драко, специально таковым и создан. Чтобы родственники не проводили половину жизни, держа за руку больных. Особенно таких, которые едва ли осознают себя и реальность за пределами сознания. — Самое смешное, что ты бы выбил из меня все дерьмо, если бы реально мог понимать то, что я говорю, — Драко криво усмехнулся. Руки сами нырнули по карманам в поисках сигарет. И, разумеется, ничего не нашли. Глупая разрушительная привычка, от которой, казалось, уже удалось избавиться, эхом прошлого зазвучала вновь. Малфой вдруг подумал, что его рука тянется к сигарете каждый раз, когда он начинает разговаривать с Поттером. Было в этом что-то зловещее. Эту мысль не хотелось додумывать, поэтому он просто закинул ногу на ноги, сцепил руки в замок и сложил их на правое колено, оказавшееся сверху. — В смысле, разве ты не защищал бы Марсо до последнего? Как ты говорил «Ты, Малфой, просто не понимаешь значение слова «лояльность»? — Именно так, — голос, настолько знакомый, что Драко даже не пришлось оборачиваться, чтобы понять, прогремел за его спиной. Словно удар молнии прошил его тело от затылка до кончиков пальцев. Ужас в мгновении ока сковал его, заставив выпрямить спину в слишком идеальной осанке. На несколько мгновений Драко забыл как дышать. Чувство животного ужаса словно водой окатило его, задерживаясь в локтях и коленях. Это был он. Дирк Марсо собственной персоной. Малфой почти слышал скрип, с которым дверь тюремной камеры закрывается за его спиной. Он немедленно пожалел, что вообще разговаривал с Грейнджер и Паркинсон о чем-то серьезнее, чем нюансы разведения лукотрусов. — Мистер Марсо, какой сюрприз, — медленно встал со стула Драко, стараясь звучать как можно спокойнее. Вышло скверно. Голос предательски дрогнул. — Не делай вид, что рад видеть меня, Малфой, — презрительно фыркнул глава Аврората. — У тебя на лице все написано. — Знаете, мистер Марсо, было бы значительно проще, если бы мы оба перестали делать вид, что приличия имеют значение и перешли сразу к делу. Что вам здесь нужно? Марсо презрительно улыбнулся, обнажив ряд маленьких и острых зубов. Ему явно понравился ответ. Аврор медленно подошел к кровати Поттера и оперся обеими руками об изножье, нависнув над кроватью как коршун. — Я пришел поинтересоваться о здоровье своего ценнейшего сотрудника. И быть уверенным, что о нашем эксперименте никто не узнал. Драко натянул самую фальшивую из своих улыбок. Она вышла нервной даже по его собственным меркам, но ничего лучше он не смог изобразить. Дирк Марсо был человеком, который пугал так же сильно, как и вызывал ненависть. Он еще не дотягивал до Волдеморта в личном топе Малфоя, но теперь стремительно поднимался в рейтинге. Драко внимательно рассматривал эти подернутые сединой волосы, эту морщину между бровями, глаза, в которых словно застыло желание убивать. Появилось однажды и законсервировалось, как насекомые, застывшие в янтаре. Чем дольше он смотрел на Марсо, тем сложнее было понять, как Панси вообще умудрилась связаться с этим ублюдком. Он вглядывался в лицо аврора в поисках ответов. И не находил их. — Как можете увидеть, все в порядке. И если уважаемый аврор получил все, за чем пришел, он может больше не задерживаться в нашей богом забытой клинике. — Мистер Малфой, я бы хотел поговорить лично с вами. Это совершенно точно не сулило ничего хорошего. — Видите ли, поскольку ваш проект, исследование метода Бенье, оплачен Авроратом, им же и заказан. Хочу донести до вашего сведения, что ни слова о его результатах, а тем более об эксперименте не должно утечь в прессу. Как текущий глава Аврората я имею право на подобные решения. Известите своего руководителя сами или отправить сову? Драко смотрел на Марсо и не мог осознать все, что тот только что сказал. Это был… конец. Конец его карьере, его мечтам об искуплении, о свободе. Засекречено. Значит, Драко даже для защиты собственной диссертации не сможет взять этот проект. Он никогда не представит его комиссии, не разошлет статьи в международные медицинские журналы. Никто и никогда не узнает о научном прорыве. Метод Бенье будет спасать жизни только британским аврорам и никому больше. Его даже не разрешат использовать в больнице Святого Мунго для лечения пациентов, не связанных с силовыми структурами Министерства. Марсо мог отправить его под трибунал, бросить в Азкабан, швырнуть проклятьем. Но он выбрал самый изощренный метод разрушить Малфою жизнь. Уже в который раз. Не в силах ничего ответить, Драко просто стоял и смотрел, как глава Аврората упивается собственным триумфом. Едва ли он до конца понимал, что сделал. В конце концов Марсо был обычным воякой, волею случая севшим в кресло главы. Он понятия не имел, что означают публикации и возможность представить свою работу на международных конференциях для ученого. Не было даже смысла делать вид, что все в порядке. Драко молча ждал, пока Марсо уйдет. Вдруг все силы покинули его тело. — Я жду ответа, — напомнил аврор. — Ответа?.. — Малфой едва понимал, что от него хочет Марсо. Пол под ним разрушился и превратился в зыбучие пески. Эти пески утягивали его вниз, вместе со всеми надеждами и мечтами. — Отправлю сову Маккинену, — махнул рукой Марсо. — Хорошего вечера, ординатор Малфой. Драко не заметил, как вновь остался с Поттером наедине. Пустым взглядом он смотрел куда-то в сторону места, где раньше стоял Марсо. Ему казалось, что он падает с высоты Астрономической башни. И земля все никак не приближается.

* * *

— Это ужасно несправедливо! — А? — Драко был настолько погружен в собственные мысли, что расслышал только последнюю реплику. — Я сказала, извини. Он остановился и только сейчас заметил Ребекку, которая тоже остановилась как вкопанная под вечерним снегопадом. Она пыталась отдышаться и была в одной рабочей мантии. Декабрь был не самым подходящим месяцем для такой одежды. Девушка едва заметно дрожала от холода, но ее лицо было решительным. — Что ты тут делаешь? — Драко, одетый в изящное пальто, зачарованное на подогрев, удивленно поднял брови. — Холодно же. — В коридоре ты меня слушать не захотел. Вот и пришлось по снегу за тобой скакать, — переминалась с ноги на ногу Эстли. На ее ногах были обычные больничные тапки, которые на дежурства надевали все колдомедики и ординаторы. Малфой опустил взгляд и вдруг понял, что наверняка чертовски холодно стоять посреди дороги в одних только тапках. Он вытащил волшебную палочку и пробормотал обогревающее заклинание. Ребекка с благодарностью улыбнулась и открыла было рот, чтобы прокомментировать этот редкий жест заботы, но Драко ее опередил: — Иди обратно. У тебя много работы. — Но я хотела с тобой помириться. — Мы и не ссорились. Эстли обиженно замолчала. Она опустила взгляд на собственные белоснежные тапки. Малфой тоже посмотрел на ее тапки и вдруг заметил на них маленькую змейку, явно держащуюся только на заклинании вечного приклеивания. Эта маленькая деталь казалась настолько детской, что Драко стало неловко. Он здесь взрослый, в конце концов. — Ладно, мы поссорились, — неохотно протянул он. — Говори все, что хотела сказать и возвращайся в Мунго. Я очень спешу. — Куда? — Не важно, — отрезал Малфой. — Говори уже, не тяни. Ребекка прокашлялась и скороговоркой выпалила: — Мне жаль, если мои слова тебя расстроили, но твои слова меня тоже обидели. Давай сойдемся на том, что мы квиты и перестанем ссориться. Нас и так все ненавидят, если мы еще будем между собой грызться, это будет ужасно несправедливо. Прямо сейчас Малфой думал совсем о другой несправедливости. О той, что несколько часов назад ворвалась в палату Поттера и полностью уничтожила все надежды Драко на стабильное будущее. На хоть какое-то будущее в этой стране. — Хорошо, а теперь возвращайся в Мунго. — И все? — удивленно распахнула глаза Ребекка. Снежинки медленно падали на ее светлые волосы и терялись в них. Согреваемая заклинанием, она стояла, сжимая пальцы в замок и быстро хлопала длинными ресницами. — А что еще ты ждала? — Драко бросил взгляд на часы. Пять минут восьмого. Он опаздывал. Чертовски опаздывал и совсем не планировал выяснять отношения с Ребеккой Эстли в паре десятков шагов от больницы Святого Мунго. — Ну мы впервые так поссорились, — смутилась она. — Я думала, мы поговорим о ситуации и о чувствах, которые… — Эстли, — закатил глаза Малфой. Такого он не мог оставить без комментария, даже если бы опаздывал на собственное вручение магической премии за вклад в мировую колдомедицину. — Мы знакомы полгода, ты видишь меня каждый день на работе. В какой, просто в какой момент нашего общения ты вдруг решила, что я очень люблю поговорить о чувствах?! Мы поссорились, мы помирились. Проехали. И если ты не хочешь, чтобы мы поссорились снова, возвращайся обратно. Видит Мерлин, пациентам ты нужнее, чем тут, пытаясь узнать, какие у меня чувства. — Я знаю, что ты тоже ругался с этими! Гриффиндорцами! Мне Бен все рассказал. Про эту отвратительную сцену в коридоре. Это они тебя так выбили из колеи, что ты в обморок падаешь? — Мордред и Моргана, Ребекка! — Хочешь, я составлю жалобу о давлении и дискриминации? Я пойду к Маккинену, к главврачу Мунго, да в Аврорат! На короткое, очень короткое мгновение Драко захотелось увидеть рожу Марсо, увидь он заявление от Ребекки о его, Малфоя, притеснении. — Хватит меня спасать, все в порядке. — Но они… — Я сказал, хватит. — Он схватил ее за плечи, с трудом сдерживаясь, чтобы не встряхнуть Эстли так, чтобы выбить эту чушь из ее светловолосой головы. — Просто сделай вид, что не замечаешь, не видишь. Ребекка, извини, но я тут просто теряю время. Мне нужно быть в другом месте, где я буду решать свои настоящие проблемы. Понимаешь? Все в порядке, у нас мир. Просто иди делать свою работу. А я пойду делать свою. Сомнение на лице Ребекки боролось с упрямством. Она явно размышляла, стоит ли продолжать этот разговор или удовольствоваться тем, за чем она пришла. Малфой, не желающий ждать, пока упрямая ординатор-первогодка определится, махнул ей рукой и, оглянувшись по сторонам, аппарировал. Аппарация прошла успешно только благодаря чуду. В холле лондонской библиотеки в восемь вечера не было ни души. Облегченно выдохнув, Драко быстро зашагал по коридору. Если бы ему попался на пути любопытный маггл, которому бы пришлось стирать память, Малфой бы придушил Ребекку. Его план дойти пешком до библиотеки, чтобы спокойно все обдумать, вылетел в трубу. А потому он шел на встречу в полном смятении. Марсо, Поттер, снова Марсо, его мечты выбраться из немилости магического сообщества и предвзятого отношения — смешались в один безумный клубок, разобраться в котором без стакана виски было невозможно. А Малфой уже два года назад завязал со всеми вредными привычками, которые разрушали его здоровье. «Еще одна привычка лежит в палате номер восемнадцать», — ехидно зашептал голос в голове. Драко покачал головой, выбрасывая из сознания собственный внутренний голос. Кто-то назовет это лицемерием, Малфой называл это вторником. Если ты не можешь справиться с неприятными мыслями, всегда можно затолкать их ногами куда-то в темноту шкафа, как уродливый подаренный свитер. Малфой распахнул дверь в кабинет и две пары женских глаз тут же пригвоздили его к стене. — Опаздываешь, дорогой, — промурчала Панси, оторвавшись от перебирания стопки бумаг с красными печатями и многочисленными тиснениями. — Я сказала, в восемь. — Дела, — буркнул Драко и начал расстегивать пальто. Упрямые пуговицы как назло не поддавались. Чем сильнее он нервничал, тем сильнее дрожали его пальцы. — Личные? — усмехнулась Гермиона. — Да какие уж! Его личные дела в коме лежат, — отмахнулась Паркинсон. Драко едва не выронил пальто от такой вопиющей наглости. Панси всегда любила произносить вслух, о чем все думали, но никто не решался спросить. В конце концов, именно умение вовремя сказать что-то провокационное и сделало ее настоящей королевой маленького змеиного царства. Гермиона поджала губы и с сочувствием уставилась на Малфоя. Она сидела за соседним с Паркинсон столом и читала одновременно три книги, открытые каждая на разных главах. Они сдвинули столы так, чтобы они оказались друг напротив друга, поэтому книги и стопки с документами где-то уже перемешались между собой. В небольшом кабинете маггловской библиотеки сохранялась атмосфера хаоса, присущая обеим ведьмам в равной степени. Вместе они прекрасно дополняли друг друга и превратили обычное помещение в настоящий бардак. — Иди на хер, — почти дружелюбно отозвался Драко. — А теперь просто скажите, что вы делаете и что я могу сделать. Гермиона недоуменно приподняла одну бровь и воззрилась на Панси. — Ты же говорила, ваш разговор не особо помог. — Я сказала, — с нажимом на первые два слова ответила Панси, — что он придет, только когда почувствует, что готов. А теперь, раз уж мы отвлеклись на сплетни, Драко. Расскажи-ка, что привело тебя в нашу скромную обитель двух разгневанных ведьм. Грейнджер выглядела явно недовольной таким наименованием их маленькой команды, но никак не прокомментировала эту реплику. — Скажем так, — Драко повесил пальто на крючок и зашагал к ближайшему креслу. Он устало упал в него и продолжил. — Дирк Марсо лишил меня всякого выбора. Поэтому вы, дамы, моя последняя надежда. А теперь расскажите, как вы хотите скинуть главу Аврората, экс-напарника нынешнего Министра Магии Кингсли и наставника Гарри Поттера с его теплого насиженного места прямиком в Азкабан. Панси Паркинсон хищно улыбнулась, обнажив острые как у ласки, зубы. — О, Драко! Ты ничегошеньки не знаешь о Дирке Марсо. Позволь тебя просветить…