Ворон перемен: огонь надежды

                  

***

             Весь мир, казалось, стал рушиться на глазах, хоть изначально и мыслей не было, что всё пойдёт по пизде. У всех людей в жизни рано или поздно наступала чёрная полоса. У Бран же не было видно ни конца ни края данного феномена — будто сама жизнь насмехалась над чщетными попытками обзавестись шатким балансом. Та установившаяся константа, что выстраивалась кровью и потом в течение нескольких лет всё же не была идеальной и теперь приходила в упадок.              Самым первым, кто пересёк черту стал Дэвид. Его теперь слишком много в её жизни: мужчина всё время пытался закрыть свой гребанный гештальт и вызывал к себе «на ковёр» по всяким пустякам, что мог решить и самостоятельно. Нет, теперь же когда есть хоть малейший способ вытащить её за шкирку из Штатов тот хватался за эту возможность, как утопающий за спасательный круг. Так и хотелось перерезать все тросы и утопить.              После мозг вынесли уже кланы, но тут уже по большей части виновата сама Бран — попытка сразу всем угодить и прилизаться вышла для неё боком. В основном подобной херотой маялись турки и итальянцы, пытавшиеся вертеть ей как вздумается, а это отнимало достаточно сил. Иранец закрыл рот достаточно быстро после случившегося, искося внимательно поглядывая на девушку, а с остальными Ворон недостаточно была знакома. На очереди стояла якудза — поскольку у Кавамуро примерно через две с половиной, а то и все три, недели день рождения, то японка соизволила наконец-то спустя год встретится с роднёй лицом к лицу, но только с одним условием — рыжая и блондин тоже будут там. Фумихико немного посопротивлялся, чисто для вида, но желание увидеть дочь пересилило. А может и Рейко как-то подтолкнула, но кому знать?              Третий фактор, что способствовал ухудшению настроения — чёрные вены, влияющие на самочувствие и что стали всё ветвистей, отчего митенки стали неснимаемы даже в те моменты, когда она оставалась наедине со своими мыслями и… лисом. Порой казалось, что лису рыжая доверяет больше чем человеку, благо имелся плюс — он не мог говорить, а потому секреты так и останутся секретами.              Сегодня торжественный парад нескончаемой мозгоебли официально завершил блондин.        — Ты не можешь мне что-то запрещать! — взорвался Атлас, чуть ли не тявкая. — Только по тому, что твоя ебанная паранойя говорит, что будет какая-то херота!        — Ты ведёшь себя как ребёнок, — скалилась Персия во все тридцать два, чуть ли не скрежетя зубами. Почему Атлас не понимал всей той опасности? Потому что не чувствовал. Ну не было у него красной лампочки в башке как у Бран, что выдалбливала в висках маршевую дробь каждые сутки, иногда переходя в адскую мигрень.        — Ты, блять, даже толком объяснить не можешь почему я не могу пойти в чёртов клуб! Я хочу кайфануть, расслабиться, потрахаться в конце концов! — загибал, перечисляя, пальцы Мэлтон.        — Ты, ебанат, достань свои глаза из задницы и взгляни в лицо голым фактам! — Королевской коброй плевалась ядом Бран.        — Каким, сука?! Ты мне ничего не говоришь, а твоё ебучие предчувствие тебя уже не раз подводило!        В этом блондин был прав — последние недели две у рыжей реально случались сбои. На фоне чего эти сбои появились — то-ли из-за переутомления, то-ли мозг просто решил поиздеваться сам над собой — ясно не было. Атласа это вечно заставляло закатывать глаза и этот раз тоже не стал исключением.              С чего вообще начались проблемы, перетёкшие в ссору, что который час набирала обороты? Красная ебучая сигнальная ракета, выпущенная в поломанный мозг Бранайрис, побудившая к выяснению отношений. В этот раз всё чувствовалось сильней: голова пульсировала от нахлынувшей мигрени; свет пришлось потушить, оставляя подсвеченными только два торшера в углах гостиной, выполненной из тёмного дерева, не добавляющего уюта в комнате; напирающий голос Атласа отдавался гулом и без того ватной голове, отчего желание лезть на стенку становилось сильней.        — Ты, чёрт возьми, нихера не понимаешь, — выкринуть Персия не смогла — в горле по ощущениям образовался ком.        — Так ты объясни, что за… — обвёл пространство гостиной рукой Атлас, не в силах первоначально подобрать слова. — Мне двадцать, мать твою, лет! Могу делать, что хочу и меня ты не остановишь.        — Ну и вали на все четыре стороны, только потом не прибегай ко мне жаловаться на свои проблемы, — изподлобья сверкнули голубые глаза.              Кричать и ругаться с ним бесполезно — этот урок она усвоила давно. Атлас будет стоять на своём до тех пор, пока либо не столкнётся с суровой реальностью, либо не попытается уступить — в этом они похожи, но также были отличия. Персия никогда не старалась долго отстаивать свою мысль, если понимала, что аппонент не отступится — спустя все сплошные набивания шишек, гематом и шрамы она стала чувствовать, когда стоит отступить, а когда нужно и дальше гнуть своё. С Мэлтоном она спорила только по тому, что любила его бесить, плюс, парень зачастую ошибался в до смешного банальных вещах, по типу совершения двойного убийства и избавлении от тела, но, спору нет, в управлении компаниями он мог бы посоперничать с самой Пеппер Потс, а она блестяще выполняет свои обязанности в роли гендиректора Stark Industries.        — Кто бы говорил! Сама вечно ноешь, что тебя кланы достали или Дэвид проводит над тобой очередной обряд экзорцизма, ебучая ты Сатана! В глотке ты у меня сидишь — всё время строишь из себя правительницу, а на деле никто!.. Пустое место! — Зло плевался блондин, указывая пальцем на сестру.        — Закрой. Свой. Рот. — чётко и медленно выговаривала каждое слово Персия, всё сильней сжимая руки в кулаки. — Я!..        — Ты, блять, даже собственных братьев защитить не смогла, когда они вместе со мной вырывали из себя куски, чтоб тебя починить. Где твоя благодарность?! Как только те сдохли, то просто слиняла вместе с матерью, — в жгучем отвращении скривился Мэлтон. — Даже не похоронила их по человечески и теперь только бездомная псина в курсе, где зарыто тело! Начинаю понимать, почему ты стала разочарованием.              Во всех этих словах сквозь строки читалось одно: «Твой отец был прав». Это было хуже смерти и осознания собственного бессилия в этой словесной войне. Человек, что заставил их быть такими, прав? Тот, кто сбагрил её Гидре, кто сломал их, подобно надоевшей детской игрушке. Он… прав? Отец прав?        — Пошёл на хуй, уёбок! — Яростно выкрикнула девушка, указывая на чёртову дверь на выход.              В ответ парень лишь хлопнул ею, что будь та хуже закреплена, то слетела бы с петель.              Она тяжело рухнула на диван, прикрывая глаза и раскидывая руки на спинку, напоминая тем самым крест. Блять. Блять. Бран не могла поверить, что этот человек только что сказал. «Начинаю понимать, почему ты стала разочарованием» — на деле сильно ранило и саднило. Будто вставили нож в спину. Возможно так себя чувствуют преданные своими людьми, но формально это и предательством назвать нельзя. Да, парень лишь суммировал и подтвердил известные факты: она — копия отца, разве что остались различия в гендере и степени безумной «любви» к людям. В остальном — она его дочь.              Девушка приоткрыла один глаз, что сразу вперился в семейный портрет, что тускло освещают всё те же торшеры по углам гостиной. Огромное полотно висело над камином, отделанным тёмным камнем.              Женщина с каштановыми волосами, уложенными в прическу, и изборожденным морщинами лицом, так и глядела с картины испуганными изумрудными глазами, положа руки на плечи близнецов, чуть перекрывая тем самым своего мужа и становясь «живой стеной», разделяющей детей от мужчины. Отец семейства с медно-рыжими волосами и холодными голубыми глазами, режущим стоящий воздух подобно бритве светящимися в темноте и глядящими прямо в душу. Слегка приоткрытый рот изогнулся в леденой сдерженной ухмылке. Один из мальчиков, что стоял перед матерью с отцом, был с глазами цвета тёмной хвои с предостережением или даже предупреждением во взгляде и лишь немного поджал губы. Рядом с ним стоял близнец, глаза которого представляли собой смесь яркого изумруда и капли карьего, заставляя наделять их куда-более глубоким цветом — в них же плескалась потаённая опасность, что змеёй пока только пряталась в бездонной норе, но стоит сунуть руку то тут же вонзит свои клыки. Оценивая внешний вид мальчиков, было трудно дать им больше чем восемь лет. Маленькая девочка, выглядящая на четыре-пять и стоявшая между и чуть впереди братьев, с еще более яркими волосами, нежели у отца, и с глазами, чуть менее светлей, но не менее пронзительней. Короткое детское платьице под цвет материнского — глубокого зелёного цвета. Отличие было в том, что детское было с маленьким тканевым воротничком, пока женщина была в корсетном зелёном платье с прямым вырезом и широкими бретелями на руках, спущенных с плеч.              Ворон вновь окинула взглядом фигуру отца и провела мысленно нити, сравнивая себя то с отцом, то с покойной матерью. Мягкие женские черты Мэриан изначально утерянные в излишней худобе, от чего скулы были остры словно бритва, теперь же проявились во всей красе, стоило перейти порог в четырнадцать-пятнадцать лет. Внешне Ревера похожа на отца — завивающиеся волосы, по оттенку подобные вулканической раскалённой магме, глаза, искрящие сумашествием и жаждой не только крови…              «Неужели я так похожа на него?»        — Нисколько, — тихо за спиной ответил знакомый женский голос, но всё равно заставил дернуться. — Прошу прощения, мисс Ревера.        — Марта… — подскакивая с места, обернулась на низкую женщину средних лет Ревера. — ¿Te lo dije de oído?              Женщина покачала головой, медленно выходя из тени. Слабая седина стала пробиваться на когда-то тёмной голове, неярко поблескивая на тёплом свету от ламп. Женщина, что была домработницей уже почти сорок лет, воспитывая ещё отца Ворона, и что повидала на своём веку многое, но от этого не менее разговорчивая, когда дело доходило до наставлений и прочих бесед для времяпрепровождения — сладкие, словно мёд, воспоминания вскружили и без того ходящую весь день ходуном голову.       Вот рыжая, будучи трёхлеткой, наблюдала, как Марта готовит обед, пока братья были неподалёку и постигали игру на гитаре и скрипке. Мать с отцом в тот день уехали по делам, с ними и помощники отца… короче, дом был предоставлен только им четверым. Ну ладно, пятерым — не стоит забывать про Атласа, что юлой кружил вокруг близнецов, но позднее уселся за клавиши. Вот ей четыре, она с пневмонией, потому что слишком долго пролежала на морозе в деревянном ящике под землёй, пока её пытались откопать три брата — Марте и их семейному врачу, имя которого Ворон так быстро не вспомнит, была поставлена задача, невыполнение которой грозило потерей не только работы, но и жизни. Срок в пять дней, что был выполнен за три, и вот бедная женщина и ненавистный мужчина пытались поднять её на ноги, ведь через неделю Рождественский Банкет, на который нужно обязательно выйти в свет семьёй. Братьев к юной девчонке не подпускали, а потому довольтсвовались они только перестуком и тем, что могла передать Марта, а говорила она в такие моменты много нужного и тихо, словно мышка, надеявшаяся, что толстый жирный кот её не заметит. Помимо разговоров она была и довольно молчалива. Привычка, выработанная за столько лет работы и на деда, и на отца стала тем, что держала её на плаву, не давая утонуть в мрачном царстве пропахшем смертью и искренним безумием.        — Мисс Ре-… — начала говорить гувернантка, но была прервана.        — Эль. Просто Эль.        — Вы так выросли и повзрослели, — переводила взгляд то с портрета молодого большого семейства на девушку, то обратно когда-то брюнетистая женщина. — Помню Вас совсем малышкой, а теперь Вы статная молодая дама.        — Марта, я ещё достаточно молода для понятия «дамы», но мы и правда очень давно не виделись.        — Да, не виделись, но Вас я видела в особняке. Один раз, нет, — кивнула сама себе гувернантка, — два. Первый раз год назад, а второй примерно полгода.        — Почему не подошла? Я была бы непрочь оторваться от дел.        — Вы выглядели воодушевлённой — не хотела нарушать идилию.        — Почему на «Вы»? Ты и с Атласом так или?..        — Что Вы… ты! Извини, я привыкла к формальностям — не поверишь, но первое время Атлас пытался меня отучить обращаться к нему на «Вы», — отмахнулась женщина. — Вижу, вы повздорили вдвоём.        — Повздорили, как же… — пялилась на не такие белоснежные как раньше носки красных кед Ревера. Может стоит их когда-нибудь попытаться оттереть, возвращая былую белоснежность. — Ты слышала?        — Тяжело было не услышать.        — М-да, Атлас громкий — не там, где надо, правда, но допустим, — пробормотала девушка, отрывая взгляд от носков. — Марта, я могу задать вопрос?        — Конечно.        — Я похожа на него? — Кивком головы указала на семейный портрет девушка.              Женщина прищурилась. Вкрадчиво посмотрела на картину, будто сама не вытирала с неё пыль каждые три-четыре дня. Затем вновь который раз за сегодня осмотрела с ног до головы рыжую девушку, чьи голубые глаза, словно взгляды из морской глубины, хранили в себе множество тайн и историй, которые только ждали, чтобы быть раскрытыми. Еле заметные блеклые рубцы в темноте были и вовсе не видны.        — Нисколько, — повторила ранее данный ответ гувернантка. — И дело далеко не только в половом различии. У тебя всё гармонирует, пока у него всё грубое и угловатое. В тебе смешались лучшие внешние качества обоих твоих родителей — ярко-рыжие локоны, голубые глаза, кожа с бронзовым отливом скомбинировались с аристократической осанкой, фигурой и узкими чертами лица твоей матери. Ты дашь фору многим молодым парням, что бьют себя в грудь, пародируя гориллу и стараясь доказать свою «мужественность» с храбростью, но от этого ты не станешь куда менее женственной. Ты со своей изюминкой. Не воспринимай всё как плохие качества — попробуй найти свои плюсы.              «Вау, да вы философ,» — приподняла брови девушка, но в слух сказала другое.        — Много плюсов есть и на кладбище — ты мне советуешь туда пойти?        — Очевидно же, что с Атласом вы брат и сестра, — хихикнула женщина, озвучивая давно не смешную шутку, переставшую ею быть. — Хоть вы и не кровные, но ссоритесь вдвоём так, как подобает родным, да и мысли у вас совпадают у обоих — когда-то он мне сказал нечто подобное.        — Бред, я его если не довожу до ручки, то минимум раздражаю, как муха. Уверена, была бы у него возможность, то придушил бы меня во сне.        — Не соглашусь с тобой. Ты бы видела как он всё время старался тебя отыскать, — невесомо опустила свою кисть на плечо рыжей женщина. — До последнего не верил, что ты погибла вместе со своей матерью. Когда появилась возможность, то он приложил все усилия, что только мог, чтобы найти тебя.              Девушка потупила взгляд.        — Да, вы вдвоём вспылили, но на то мы и люди. Спасибо, что не подрались — не хотела бы я заморачиваться с отстиркой ковра.        — Ох уж эта профдеформация, скажи? — Марта на этот вопрос понимающе сочувствующе кивнула.        — Без драк, увы, человек обойтись не может. Всё время хочет доказать своё превосходство, а получается как?.. — вздохнула гувернантка, проводя руками по тёмно-серому платью с передником. — Грустно всё это, но на то мы и люди. Но вы молодцы, что стараетесь решать словами.        — Клянусь, я ему лицо сломала бы.        — Молодая Мисс, — приструнила воинственный настрой Марта, поправляя уехавший передник. — Вам двоим всё равно следовало бы поговорить. Не сейчас, естественно. Вам двоим, особенно тебе, следует остыть — я хоть и не очень люблю особняк, но он настолько стал привычек моему взору, что я не знаю что стану делать, если тот сгорит до тла.              Спрашивать о том, когда женщина, годящаяся ей в бабушки, прознала о способностях не имело толка — Ворон не скрывала своих сил, если касаться верхушки криминальной ячейки, к которой косвенно принадлежала и эта старушка. В слух она гувернантку прозвать старушкой не сможет — язык не повернётся, а он у Ревера острый.        — Можешь уйти пораньше — ты заслужила выходные часы, — недолго думая, вновь залипнув на портрете, бросила Эль. — Атласа не будет до поздней ночи и то прибудет он не в самом трезвом виде.        — Точно уверена, что справишься сама?        — Я смогла избавиться от отца, а еще от… — сердце кольнуло тонкой серебряной иглой, а слово «Хозяин» так и застряло в глотке. Она не была уверена, что даже Атлас знает о Хозяине, чего уж ожидать от домработницы. — Некоторых людей, что выносят мои мозги раз в полтора-три месяца.        — Тогда я пойду переоденусь и захвачу свои вещи, — откланялась Марта, будто не заметила секундной заминки. — Спокойной ночи.        — Не уверена я, что ночь будет спокойной, — на кельтском прошептала в след пожилой женщине Ревера, бросая взгляд на почти дотлевшие в камине дрова.              

***

             Противный привкус алкоголя и запрещённых веществ витал в несвежем воздухе клуба туманным занавесом. «Toxic Zone» — довольно подходящее название клуба. От такого количества различного спектра света и музыки у девушки мигрень усилиться раз в пять, если не больше — Атласу точно будет пиздец. А могли спокойно поругаться в особняке, побить посуду, как в тех ебучих подростковых сопливых милодрамах, от которых организм хотело вывернуть наизнанку. Слишком много оголённых тех, слишком сильный запах пота, слишком шумно и ярко… Слишком, слишком, слишком.              Пройти во внутрь отдельно стоявшего здания было проще простого — легко, когда ты буквально держишь яйца владельцев в своих когтистых вороновых лапах, а весь Вермонт дрожит от упоминания фамилии отца — хоть какой-то плюс от родства. Жалко что она не особо нормально подготовилась к походу в столь злачное место — те-же чёрная футболка, поверх которой накинута кожанная куртка Мэлтона, добросовестно спизженная из шкафа, и тёмно-синие джинсы с неизменными красными кедами, в которых она переместилась в Вермонт. Повязки, что были в данном пространстве как никогда нужны, привычно надеты на предплечья, а холод лезвий пробирал до костей.              Сквозь хаотично дёргающуюся под музыку — или подобие на музыку — толпу девушка пробралась к бару, словно чувствовала, что блондин ошивается где-то рядом с ним. Тревога в груди билась и клокатала, подобно безумному хищнику, наровившему выбраться из клетки.              Она была права — парень, что был уже далеко не в трезвом состоянии, но однако ещё стоял на ногах — удивительно, что не лицом в столе, как ужравшаяся в хлам свинья — что-то щебетал смутно знакомой брюнетке в откровенном наряде. Того и гляди грудь вывалиться — настолько туго был затянут чёрный корсет из кожи. Ультра короткая юбка из такой же кожи еле прикрывала женские бёдра, а каблуки, что на вскидку, были не меньше двенадцати сантиметров заставляли брюнетку сравняться по росту с блондином, что ростом был со шкаф в метр восемьдесят.        — Прошу прощения, — протискиваясь к бару отпихнула пожирающую друг друга глазами явно под слабой дурью пару рыжая. — Атлас!        — Ты чё тут забыла? — полупьяно с каплей злости гаркнул и отвлёкся от своего увлечения на одну Мэлтон.        — Атла-ас, а это кто? — протянула девушка, чьи глаза прожигали дыру в рыжей.        — Смерть с косой, — опёрлась о барную стойку бёдрами Ревера, рукой показывая бармену, спешащему обслужить новую клиентку, что лучше не подходить.        — А где коса? — хрипло посмеялся Мэлтон, чьи серые глаза блекнули на свету. Этого хватило, чтобы заметить, что зрачки шире, чем в нормальном состоянии.        — Дома забыла, представляешь? Атлас, пойдём, — хотела потянуть за рукав футболки Ворон, но брюнетка сильно шлёпнула своей рукой по тыльной части ладони, что та немного запульсировала.        — Он не пойдёт! — На эти слова Ревера лишь оттолкнула неназванную брюнетку, что та чуть не свалилась и не переломала ноги на своих высоких каблуках, а жаль. — Ты чё себе возомнила, рыжая пизда?!              Персия принюхалась к парню, не обращая внимания на брбнеику внимания. Сладкий привкус, что целиком и полностью не чувствовался во всем апокалипсисе запахов. Если бы парень пил чисто алкоголь, то пах бы привычным и знакомым перегаром и то не сильным, а здесь сладость.        — Ты под чем, дурак?! — на французском оскалилась Ревера, встряхивая парня.        — Я трезв! — на эту отговорку девушка отмахнулась. Мэлтон знает норму, а в дрова надирается только в особняке. Что-то не так.        — Ты, блядь, что ему подсыпала?! — схватила за плечи, словно тисками, девку, что только нормально встала с пола, Ревера и дёрнула.        — Ты, сука, ваще знаешь кто я!..        — Да насрать мне с Эмпайер-стейт! Отвечай, блядь!        — И чё ты сделаешь, а?! — Ревера отпихнула её вновь, что та улетела в близ стоящую толпу.              Пока народ только начинал очухиваться из этой эйфории Ворон подхватила парня, быстро перекидываясь с барменом взглядом. Тот, припуганно, указал на чёрный ход для персонала, а после повёл за собой. Парень, на вид лет восемнадцать, испуганно озерался по сторонам, ведя двоих, а после, выпустив посетителей и получив от девушки тысячу за молчание в виде чаевых, кивнул и закрыл дверь.        — Где ты встал, баран? — бросила рыжая, что помнила как парень уехал на чёрном Corvett примерно четыре часа назад.        — Туда, — слабо сказал тот, полусонно, хотя каких-то пять минут назад парень был бодр и весел.              Сука, почему она не почувствовала раньше? Точнее почувствовала, только ей не поверили. Вот и говори людям правду после такого.        — Ты, еблан, не говори, что не следил за стаканом, — понизила голос скорей из-за собственной мигрени, нежели из-за заботы о парне, Ревера, выискивая чёртов спорткар.        — У-упс, — попытался занять вертикальное положение блондин, но вышло у него это не очень.              Машина открыла двери — девушка усадила парня на пассажирское, сама запрыгивая за руль и продавливая педаль газа.        — Как звали эту девку, — уже в тайне придумывала план мести Ревера, то и дело поглядывая в зеркало заднего вида, на случай погони или слежки.        — Луиза, — прислонился к холодному стеклу двери полыхающим лбом Атлас.        — Фамилия.        — К-корблас.              Блять. Блять.        — Ты хочешь сказать, что тебя накачала дочка губернатора? — Отвлеклась от дороги Ревера, странно поглядывая на парня. — Ахуеть. Не, я подумала, что слишком знакомое табло, но чтоб настолько…              Не хотела девушка вновь убирать кого-то из членов властей, но в данный момент ей двигало нечто иное. Не Хозяин, что снова — блядский выблядок — скрылся с радара, что его не смогла отследить новая программа, реконструированная рыжей и прозванная Морой. Теперь ей двигало то, что заставило продавить педаль газа до максимального значения, чтобы оказаться в особняке уже через пятнадцать минут.              

***

       — Ты, блять, когда начнёшь меня слушать?! — беснуясь затащила за шкирку блондина в главный зал Ворон.              Блондин, чьи зрачки были шире под действием алкоголя и вероятно какого-то запрещённого вещества — чёрт знает, что было в том бокале — мертвецки пялил на рыжую. Он не рухнул на диван, нет, наоборот — остался стоять на неощутимых ногах. Кажись его начало крыть куда сильней, чем до этого в баре. Голова кружилась, словно сокол, что вот-вот готов был спикировать с огромной высоты прямо в сторону ничего не подозревающей добычи. Чувство дискоординации охватило пеленой, смешиваясь с соблазном. Было то жарко, то холодно, адски мучала жажда, но ранее серые глаза, сравнимые с густым туманом, потонули в чёрном озере похоти.              Парень медленно, словно тигр в засаде, приблизился к рыжей и наклонился, принюхиваясь к распущенным волосам. Пахли те не привычной гарью, лесом и рыжей псиной, что по сравнению с сородичами была куда-более одомашненной и чистоплотной, но иногда попахивала. Запах был терпок, как хорошо настоявшееся вино в погребе, и противен, подобно затхламу запаху двухдневного трупа.        — Что ты, мать твою, делаешь? — боясь пошевелиться от внезапного обхвата со спины, девушка постаралась унять табун мурашек.              Резко хватка переменилась и вот теперь яркие голубые глаза встретились с почти чёрными от широкого зрачка. Мужские руки сдавили плечи с такой силой, что обычный человек, не привыкли к боли, давно взвыл бы, если бы не зарыдал.              Блять. Блять. Блять.        — Что ты хочешь? — готовясь защищаться до конца, но при этом стараясь сильно не навредить брату спросила Ревера.        — Тебя, — сорвался голос, напоминая лопнувшую струну.              Руки с женских плечей переехали на горло, сжимая и видимо в будущем оставляя синяки в том месте, где сжимались пальцы, от чего перехватило дыхание. Внешне, долгое время парень проявлял утомлённость, но внезапный прилив значительно обескуражил, заставляя терять драгоценные секунды. Он приподнял её над полом и шатнулся в сторону книжного шкафа. Удар спиной и головой об полки, с которых посыпались книги в старых переплётах, заставил рыжую тихо простонать, а башку начать разрываться от новой боли, приплюсованной к предыдущей волне мигрени. Ревера ухватилась своими руками о запястья парня и немного обожгла того, но Мэлтон напоминал человека в трансе — ему было плевать. Разве что он убрал только одну руку, всё также сжимая другой с нечеловеческой силой девчачье горло, готовясь перестараться и сломать трахею голыми руками. Свободной рукой он попытался залезть под футболку — рыжая замахнулась и ногой подбила блондина под колено. Атлас ослабил хватку и почти одновременно со скатившейся по стене и сносяшей стеллажные полки девушкой опустился на пол. Заминка, что дала выбить время. Ревера ещё больше скатилась на пол, подставляя ноги и ударяя ими парню прямо в солнечное сплетение, что блондин отлетел на добрых полметра.              Отряхнувшись Мэлтон посмотрел туда, где сидела до этого девушка, но её след простыл меньше чем за десять секунд. Знакомый вес появился на спине, стоило ему сесть на корточки — рыжая пробралась в слепую зону.              Она накинулась на него, стремясь передавить артерию на шее. Парень брыкался, как дикий вепрь, но с новой волной накатившей сонливости сбавил отпор, чем и воспользовалась Ворон.              Последнее, что запомнил Атлас, так это то, как он лёжа на полу был обхвачен за шею той, кого считал сестрой. Той, чьи голубые глаза были сравнимы с утренней небесной лазурью или со спокойной поверхностью моря перед бурей. Той, чьи рыжие волосы были сопоставимы по яркости с осенней листвой. Той, кого он предал.              

***

             Атлас медленно открывал глаза, и яркий свет пронзил его сознание, заставив снова закрыть их. Головная боль стучала, как бешеный барабан, а в ушах стоял гул, будто кто-то кричал издалека. Постепенно он начал различать очертания комнаты — размытые тени мебели и мерцающие огни восхода солнца, от которого рябило в глазах.              Сердце колотилось в груди, а страх заполнил его разум. «Где я?» — промелькнуло в голове, но ответ оставался недоступным.              На кресле в углу под окнами дёрнулась тень. Рыжая девушка, что в своей рабочей одежде походила на чёрное пятно, но были и отличия от обычного её вида. Капюшон снят с рыжих волос, на лице отсутствовала маска, а само оно было забрызгано алыми разводами крови, что уже запеклась. Ревера это не смущало ни капли. Красные кеды, что ранее радовали глаз, были заменены на чёрные сапоги. Девушка больше не двигалась, пристально пялясь на блондина, что со стоном постарался приподняться в постели.        — Эль? Чья это кровь?        — Не моя, спасибо и на этом, — мрачно бросила Ворон.        — Что было? — требовательно хотел спросить парень, но вышло старчески скрепуче.        — Да так, пустяки, — девушка поставила локти на колени не отрывая при этом взгляд, — просто ты попытался меня трахнуть.              Сердце ухнуло в груди.        — Мне…        — Что, жаль? — не давая закончить мысль перебила Ревера. — Жаль то, что ты меня не послушал и пошёл туда, куда тебе путь был заказан. Я говорила тебе, предупреждала, а ты меня, считай, предал.        — Эль…        — Заткнись и слушай дальше. Научишься хотя бы раз нормально оценивать ситуацию, а не отшучиваться насчёт моей «гипертревожности». — Пальцами та пробежалась по повязкам с ножнами. — Параноик ли я? Конечно, в нашем деле иначе не бывает! И, наконец-то, научись смотреть в оба глаза, а не просто поверхностно. Твоё милое ебло тебя не спасёт, а только наоборот станет куда большим магнитом для неприятностей, стоит заявиться в какой-нибудь клубешник, — выплюнула последнюю фразу Ворон.        — Я… — запнулся блондин, меняя вопрос. — Что с той девкой?              «Со второго этажа упала. Раз пятьдесят. И с ножами встретилась.»        — По мне не видишь? — хмыкнула девушка, обведя лицо ладонью. — Тогда ты ещё более слеп, чем кажется. Тебе повезло, что ты мой брат, иначе бы гнил в земле рядом с ней.        — Я-я правда не хотел…        — Врёшь. Наркота как устроена? Развязывает руки и язык тому, кто слаб своей волей. Я правда удивлялась, пока крошила тело в мясную щепку, что ты не заметил осадка или того, что вкус не тот.        — Я был удолбан, как свинья, — подтвердил факт Мэлтон, от чего Ревера подавилась истерический смешок.        — Спасибо, что ты это осознаёшь. Однако, — она немного поёжилась от воспоминаний прошедшего вечера и ночи, — я тебя предупреждала. Мне плевать, сам ты попробовал наркотик или в тебя его впихнули силой. Попробовал, подсел, что равно константа.              Блондин виновато понурил голову. У них у всех, кто работал или был причислен к «семейной свите» Ворона были одни правила, в которые входило и употребление запрещёнки. Девушка не вдавалачь в подробности, но пару раз у неё проскальзывало слово, как её насильно держали на препаратах в той же Гидре. Упоминание такого всё равно сковывало грудь тугим сжимающимся обручем, не давая спокойно сделать вдох, что в итоге выходил судорожным.        — Будь на твоём месте Кио, то я бы прикончила её сразу и похер, что это развязало бы войну кланов, — нескрытая угроза.        — Ты поняла, что там было? — Виновато поджал губы блондин. — Уверен, ты устроила допрос с пристрастием.        — Экстази. Лёгкая штука, но при большом объёме вызывает примерно тоже, что Кетамин или Рохипнол.        — Продуктивная у тебя выдалась ночка.        — Проблема в другом — очередное убийство вышестоящей верхушки. Он будет не в восторге. — Намекала на Хозяина, что дышал в спину, Ворон.        — Блять… — выдохнул парень и откинулся на подушки, осознавая квадратную степень того пиздеца, что может произойти в будущем. — Я могу тебе как-то… помочь?        — Помог уже, помощник хренов, а вместе с этим ещё и моё доверие проебал. — Девушка подошла к кровати, запихнув руки в задние карманы чёрных штанов. Она окинула блондина, взвешивая обе чаши весов, наклонилась над ним отдалённо напоминая чёрную грозовую тучу и сказала: — Я даю тебе второй и последний блядский шанс.              Хлопок дверью комнаты гулом раздался в пустой голове. Шанс. Второй, чего не бывало прежде, но последний шанс. Парень прикрыл глаза, стараясь избавиться от нарастающей мигрени и жажды. Повернул голову на бок, заметил закрытую бутылку, немного приподнял уголок губы.              «Заботливая всё-таки, Зараза, только в своей манере,» — веки стали свинцовыми, а последняя мысль так и осталась недосказанной.             

***

                    Бран не знала куда ей идти, хотя перед ней был весь мир. Собственный дом стал последним местом куда бы она скрылась. Того же касается и База — слишком сложно при остальных будет делать вид что она в порядке. Слишком много вопросов, слишком много людей, слишком много… блять. Внутри неё бушевал гнев, который она не знала, как выразить без вреда для окружающих. Она злилась на мир, на Атласа и на саму себя за то, что не остановила, хотя имела предчувствие. Этот гнев был огнём, который жег её изнутри, заставляя вцепляться в руль до побелевших костяшек.              Единственным разумным — насколько это вообще возможно в ее ситуации — решением стало то, чего она так давно не могла осуществить. Человек, которому она раскрыла душу, хоть и не полностью. Человек, что в отличае от остальных, не питал ложных надежд о её «социализации» и становления, как героя. Ей очень повезло, что Старк был именно здесь, в Башне, в самом сердце Манхеттена, которую он иногда порывался продать, но всё время что-то тормозило. Сильный дождь обрушился на город, заполнив улицы бурлящими потоками. Каждый удар капли о землю и лобовое стекло звучал как громкий взрыв, а ветер завывал, сначала поднимая в воздух облака пыли и мусора, а после прибивая их к влажному асфальту в царстве каменных джунглей. Вода стекала ручейками по окнам, создавая эффект живой картины с сюрриалистичным подтекстом.        — Думал, ты совсем про меня забыла, — оторвался от своих записей Старк, внлядываясь в темноту в противоположном углу помещения.        — Всё никак не удавалось пересечься, — выйдя из тени ответила Персия, сжимая перекрещенные предплечья кистями. — А ты, так понимаю, здесь недавно?        — Спустился сюда примерно час-два назад. — Мужчина очистил экран, смахивает всё в бок, дабы получше разглядеть Бран. — Выглядишь уставшей, — дал свою оценку мужчина, почесав бороду, — тяжёлая ночь?        — Не то чтобы… — Повела плечами Персия, чувствуя себя от этого вопроса и пристальных карих глаз неуютно. — Близится квартальный отчёт — все на ушах стоят. — Ложь выскочила так быстро, словно пуля из автомата. Сама же она быстренько подсчитала количество часов, что были потеряны для такого желанного сна, чтоттак отчаянно требовало тупящее серое вещество: час на то, чтобы успокоиться, перетащить Атласа, придумать что делать дальше, полтора часа на то, чтобы найти эту чёртову девку, два с половиной часа на то, чтобы от неё избавиться… Персия считала, что Луиза Корблас могла продержаться ещё хотя бы полчасика, но так скучно отправилась к праотцам. Ещё примерно час на то, чтобы избавится от Такера Корбласа и двадцати человек охраны. Ещё примерно четыре на то, чтобы дождаться пробуждения Атласа и с ним поговорить, хотя желания особо то и не было. Два с половиной часа, заместо трёх с половиной, от того, что срезала путь по тайным дорогам прошли спокойно, насколько можно считать вождение безумного американского монстра, Corvett C7, отобранного у Мэлтона. А ведь каких-то месяцев десять назад за ними с Роджерсом приезжала на похожей модели Романофф. В общей сложности она потратила почти двенадцать часов чисто на кровавую мясорубку. Теперь было интересно в какой момент Хозяин соизволит объявиться, чтобы ухудшить ситуацию раз в сто.        — А не рано ли? Ещё только середина сентября, — прищурился мужчина, поглядывая на Бран через голографический экран с чертежом.        — Чтоб ты понимал, насколько все в заднице — они не успели отчитаться мне ещё за август, — закатила глаза Персия, подходя поближе. — Горят дедлайны, проекты и прочая привычная херня. Почему люди настолько кретины?        — Когда мы виделись в последний раз ты не так сильно заморачивалась по этому поводу, — оставив последний вопрос риторическим довольно мягко отозвался Тони, а в его голосе слышалась улыбка, полная одобрения.        — А когда он был этот «прошлый раз»?        — Месяцев шесть-семь назад.        — Не мало, — пожала плечом Персия, припадая на кожаный диван, что стоял в мастерской. Она закинула голову на спинку, как обычно это делала неважно где, вытягивая ноги и перекрещивая лодыжки.        — Ух, всё-таки они тебе понравились, да? — привлёк внимание Старк, от чего Бран недовольно подняла голову.        — Чего? Ты о чём?        — Кеды.        — Я в них и семь месяцев назад была — странно, что ты только сейчас заметил.        — Тогда голова была занята другим — убийство сенатора, все дела.        — Тогда добавлю тебе хлопот: ты последние новости вообще видел?        — А надо? — получив утвердительный кивок мужчина с подозрением отвёл взгляд с рыжей на потолок. — Пятница? — Тони позвал помощницу, что тут же вывела основное на экран, отодвигая чертёж в сторону. — «Очередное убийство представителей власти: кто же этот человек, объявивший войну американским властям?»        — Громкие заголовки, не более, — приспокойно кивнула Бран. — Как ещё держать народ, что, как тупой скот, готов поверить всему что сказано или написано в интернете? — поделилась своим мнение Бран, смотря чётко через экран на мужчину и выискивая хоть каплю эмоций на его лице.        — Да вот не скажи. Губернатор Вермонта, да ещё и его дочь впридачу, — быстро пробежался по тексту Тони. — А следом… несколько человек пропало и всё это за сегодняшнюю ночь. Что за херня творится?              «Прикольная тенденция, что как только что-то подобное происходит, то я сразу же объявляюсь. Интересно, сколько у них всех времени уйдёт на осознание?»        — Может резьбу сорвало? Кукуха поехала, чердак прохудился окончательно, — закидывала эпитетами и метафорами Персия, покручивая пальцем вокруг виска. — Только подумай. Кстати, что по почерку? Совпадает с тем, что был в апреле?        — По сравнению с убийством сенатора Северной Каролины, Випулом Бйэби, почерк разнится. На сей раз дочь губернатора Вермонта, Луиза Корблас, скончалась от полученных травм и кровоизлияния в мозг ещё до приезда скорой. Следственный комитет постановил, что вероятно девушка скончалась от множественные телесных повреждений в результате избиения твёрдым тупым предметом по всем частям тела, в частности по голове. Такер Корблас был найден повешенным в собственном доме, а также с пробитой гортанью. Более точное описание… — предложила Пятница, но Старк сказал, что пока хватит.        — Ну как я и предположила тогда на крыше с Романофф: группа наёмников с различными умениями и почерками, но одними хер кому известными мотивами, что уносят жизни людей из правительства за, вероятно, хорошую сумму.        — Чертовщина какая-то. Не могли же они так просто, из ниоткуда, появится. Предпосылки? Дестабилизация правительства?        — Раньше такое покрывала Гидра со Щитом, но после того как и те, и те миленько развалились, то скрываться больше не имело смысла. — Составила невинное ангельское лицо Персия. Будто это не она сегодня ночью прирезала двадцать с лишним человек.              В душе рыжая тот ещё монстр — Ворон заприметила это ещё давно. Сейчас эта сущность когтями выцарапывала со внутренней стороны рёбер послание, что коротко значило только злорадство. Незамысловатая схема, что рано или поздно запутает всех окончательно. Весной, после битвы за человечество против Альтрона и перед тем, как убрать сенатора Северной Каролины Хозяин предложил сделку. Сделку, что ещё туже затягивала пластиковые стяжки на руках и ногах. Они впивались в кожу чуть-ли не до крови и мяса, вызывали зуд и дискомфорт, но по прежнему оставались нерастижимыми. Поводок с ошейником укарачивались, заставляя сильней прогибаться под тем, кому формально она уже не обязана служить, но остаётся из-за чувства страха за остальных, сжирающего все рациональные и самодостаточные установки. Идея была простой: по зерну-по семечку начать загонять в рамки боязливое население, а начать стоит либо с тех, кто подобрался к истине на расстояние вытянутой руки, либо тех, кто просто мог создавать ненужные проблемы, при всём происходящем оставаясь в неведении.        — …Ладно, пускай Кэп с этим разбирается — я все равно пока что взял отсрочку, — вывел из размышлений мелодичный голос Старка.        — Неужели геройствовать надоело? — Попыталась переменить разговор в другое русло Ворон.        — Нет? — неопределённостью так и попахивало. — Говорил и Кэпу с Тором, и тебе, но повторюсь — хочу спокойной, размеренной семейной жизни.        — О нет, мы его теряем, — драматично протянула Персия, посмеиваясь. — Самый заядлый холостяк и хочет жениться? Не думала, что доживу до этого момента.              Старк театрально закатил глаза.        — То есть у вас с мисс Потс всё намечается? Не хочу лезть не в своё дело, простой ответ «да-нет» устроит. Можешь ещё сказать, что «не знаю, отъебись».        — Третий подходит, — на изогнутую бровь Старк пояснил, подходя ближе. — Мы с Пепс немного в натянутых отношениях — много разногласий возникает в последнее время.        — Понимаю, тебе нет нужды мне прям всё с ходу рассказывать. Ваше личное — я не лезу, — апелляционно вскинула руки Персия. — У самой такое сейчас…        — Да ладно. Неужели у тебя, чертёнка, кто-то появился? Кто тот несчастный?        — Эй! — потеснилась на диване рыжая, почти вжимаясь в подлокотник с правой стороны. — Вполне счастливый молодой человек, правда он мне не парень, а брат.        — Не знал, что у тебя есть брат.        — Он мне не родной, а так... по духу. Шутим иногда, что может даже сводный, хотя не проверяли, — провела ладонью по лицу Персия. — Кстати, будь ты в Комплексе чуть больше чем месяц назад, то узнал бы раньше.        — Да-да-да, — фыркает Старк, от чего у Бран мелькает тень улыбки. — Всё равно, рассказывай.        — Не знала, что ты тот ещё любитель посплетничать.        — Я и не любитель. Про-фес-си-о-нал, — важно поднял палец мужчина, не скрывая детской любопытности и продолжая забавляться. — Давай, я жду.        — Атлас… закосячил. Сильно, — былое веселье пропало, словно его и не было. Она склонилась, максимально, скрывая переменившееся лицо из натянутой дружелюбной улыбки в что-то, что отражало беспокойство с каплей отвращения. — Это… личное, в общем-то.        — Вот прям настолько сильно косякнул? — Рыжая качнула головой, подбирая под себя одну ногу, а руками обхватывая колено. — Цветами и бутылкой с шоколадом от тебя он не откупиться.              Девушка недовольно зыркнула на Старка за шутку, что прозвучала не вовремя, и тяжело прислонилась лбом об колено. Блять, как же она не хотела выносить «сор из избы», но ей нужен был совет или что-то, что хотя бы немного было бы похоже на помощь. Она дала Атласу шанс, хотя могла взмахом руки или телепатически закончить все свои страдания. Блондин вывел её из равновесия, что удавалось далеко не каждому, а теперь из-за всего произошедшего она одна без возможности на кого-то положиться. Будто застряла над каньоном, выполняя опасный трюк хождения по канату без страховки.        — Сия?        — Да-да, я здесь… — мысленно находясь в другом измерении глухо ответила девушка, что даже не обратила внимание на сокращение имени.        — Уж не знаю насколько сильно закосячил этот твой дружок, но зная тебя и то как ты обычно выглядишь — всё хреново.        — Ты не знаешь меня, — не подняла лицо Персия, прячась за единственной естественной преградой — волосами.        — Может и так. Я не скажу тебе «забить, напиться и забыть»…        — Забавно, ты читаешь мои мысли, — пробормотала Бран, немного наклоняя голову в бок.        — Напиться ты всегда успеешь, — подавил смешок Старк. — Если он твой брат, может даже и не родной, то вам двоим стоит всё равно поговорить. Не сразу, да, но всё наладиться.        — Ты сам-то в это веришь? — Вышло жёстче, чем хотелось.        — Иначе мы не победили бы Альтрона, если бы разногласия между мной и Стивом стали окончательным камнем преткновения.        — Тоже верно, — девушка подняла кулак и зевнула в него.        — Опять ночью не спала, — недовольно, но при этом как-то тепло фыркнул Старк, от чего сердце в груди сделало кульбит.        — В тебе можно как-нибудь выключить родительский контроль, м? — устало откинулась Бран, всё также приобнимая колено.               Её глаза были словно бездонное озеро с мутной гладью, где плескалась усталость и тревога, оставляя за собой едва заметные волны. Голубизна их казалась тусклой, как небо перед бурей, и в каждом взгляде читалась история, наполненная борьбой и потерей. В этих глазах пряталась едва потухшая надежда, словно уставшая звезда, которая когда-то светила ярко, но теперь лишь еле-еле мерцала в бескрайних просторах. Они излучали тихую непривычную грусть, а тени под веками говорили о том, что жизнь не всегда была доброй. Каждый миг, проведённый в их объятиях, вызывал желание защитить и поддержать, словно они искали утешение в этом мире, полном неопределенности. Эти глаза были отражением внутренней борьбы, в которых смешивались страх и уязвимость, создавая атмосферу глубокой эмоциональной связи и понимания.        — М-м, не-а, — с нахальной улыбкой встал с нагретого места мужчина, до этого долго всматриваясь в лицо подопечной. — Кофе будешь или всё-таки уснёшь где-нибудь?              «Хотела бы я уснуть, но, похоже, в ближайшие дни мне сна не видать.»        — Пошли за кофе, — сползла с дивана Бран, пряча руки в карманы.