Моя кровь

      Когда лето достигло своего заката, а духота дней стала медленно распыляться прохладой, юные вампиры, как и всегда, покинули коридоры Поместья и вышли на холодеющую улицу. Теперь, помимо нововведения в размере таблеток и периодических инъекций, в их жизни появились и настоящие занятия: профессора, в число которых все-таки вошел Чхве Субин, вели программу занятий, рассчитанную на каждый день и напоминавшую Джеюну школьную. С раннего утра и до раннего вечера ребята обучались различным дисциплинам, отдыхая по субботам. После занятий, почти всегда, они виделись с Каем, чтобы отыграть очередную, наверняка уже сотую игру в мяч. Обычно игра затягивалась до самой ночи, и самые интересные события «матчей» проходили в темноте, почему и решение о соответствующим названии далось им легко. Подражая новой моде, такой вид спорта назвали «Найтболлом» — «ночь» и «мяч», и как раз подходяще для вампиров, для которых темнота никогда не была проблемой. Тем более, только по ночам солнце не мешало удачному ходу игры без слишком высокой усталости.       Джеюн нагнал Хисына. С самого начала они были в одной команде, это стало чем-то привычным; к ним недавно попробовал присоединиться и Чонвон, мирно следующий за Джеюном. Младший потихоньку привыкал к остальным братьям, но не пробовал заводить долгих бесед. Чонвон в целом был стеснителен, и Джеюн не мог его за это ругать. Тем более, он начал интересоваться Чонсоном, и теперь казалось, что все медленно вставало на свои места.       Все, кроме Джеюна. У Джеюна все было не на своих местах.       Он научился проглатывать собственный обман вместе с таблеткой, или позволять ему поглотить себя самого с новым уколом. Пускай душевные метания никуда не подевались, и чувство неправильности тоже не ушло, всякого рода срывы покинули жизнь Джеюна, и теперь он умел временами дышать спокойно. Например, когда говорил с Хисыном, который из-за участившихся сновидений стал значить слишком много в его жизни. В целом Хисына было много, но разве мог Джеюн жаловаться?       — Хен!       — Сонхун-а, — коротко улыбнулся Хисын. — Нужна помощь с алгеброй после игры?       — Ты уже начал читать мысли? — усмехнулся Джеюн. Их способности так и не явили себя жизни до сих пор, оставляя вампиров в томительном ожидании. Хисын качнул головой: то ли да, то ли нет. Хисына все еще было крайне сложно читать.       Кай, свежий и довольный после рабочего дня, встретил своих «подопечных» с широкой улыбкой. Джеюн соврал бы, сказав, что все еще не находил садовника подозрительным, но разве он мог что-то поделать? Совершенно ничего. Его положение всегда было «на грани», и в чужие дела он старался не лезть. Ему хватало опеки над Чонвоном и бесед с Хисыном, а все прочее не так уж и важно.       — Вечерочка, ребятки, — поприветствовал их Кай. — У меня для вас есть заманчиво-безотказное предложение!       — То есть, добровольно-принудительное, — заключил Сону. Ему меньше всех нравился спорт, пусть и играл он примерно на одном уровне с Джеюном. — Что же теперь?       Кай сощурил глаза. О, не добрый знак, не добрый…       — Поменяетесь капитанами! — грандиозно заявил он. — Хисын будет капитаном команды Сону и Ники, а Чонсон — команды Джеюна и Чонвона. Вы все — одна команда, вам будет полезно испытать себя в разных комбинациях.       Джеюн с сомнением взглянул на Чонсона. Он играл хорошо, ни чем не хуже Хисына, но он никогда не играл на стороне Джеюна. Противоположная команда всегда предпочитала вслух переговариваться, кричать, создавать такой шум, что команде Хисына ничего не оставалось, кроме как молчать. Да и Хисын в своем молчании был хорош, любое направление указывая беззвучно, предпочитая заранее обговаривать стратегию, чтобы во время игры голос им был в самом деле не нужен. Это было удобно и для неразговорчивого образа Джеюна, и для молчаливого Чонвона; Ники, который достаточно быстро улучшал навык корейского, стал подражать Сону, и его голос тоже был слышен достаточно отчетливо.       А еще Джеюн просто привык играть под начальством Хисына. Видимо взгляд, который он старшему послал, был наполнен отчаянием столь великим, что Кай расхохотался.       — Сонхун-а, не дрейфь, Чонсон не плох, — разулыбался Кай. — Верну я тебе потом твоего Хисына.       «Моего?» — молча смутился Джеюн. Чонвон вовремя дернул его за рукав, подняв на старшего глазки с вопросом. Пришлось взять себя в руки силой и удержать порыв оценить для полной картины реакцию Хисына, хотя Джеюн был уверен, что ее не последовало. Хисын точно повторял поведение Хели из снов Джеюна, как будто бы и ему самому стукнул двести-какой-то-там год.       Джеюн улыбнулся Чонвону и легко потрепал младшего по голове. Подействовало «на ура», как и всегда: Чонвон кивнул, его детский взгляд стал более серьезным, и вот вновь он стал напоминать Джеюну котенка, притащившего хозяину найденный в коридоре носок. Весь его вид так и кричал: «видишь, я не подведу! Я взрослый и опасный, берегитесь!» Джеюн обожал этого ребенка и ничего не мог с собой поделать. Да все они… Кроме Сону. Сону Чонвона в самом деле побаивался, хотя вечно говорил об обратном.       Хисын удалился к другой команде, а к Джеюну с Чонвоном подошел серьезный Чонсон. Он постарался улыбнуться новым сокомандникам, но Джеюн и сам прекрасно мог оценить недовольство их теперешнего лидера. Может, Чонсон и Сону вечно спорили, но на этом их дружба странным образом и держалась.       — Что ж… Я рад, скажу я вам, — вопреки всему заявил Чонсон. — Больше не услышу визга в уши.       — Эй! — конечно, Сону всегда слышал, когда не надо было, и пропускал мимо ушей информацию важную. — Я все слышу!       — И где я не прав?       Джеюн вздохнул, глядя в спину Хисыну. Отчего-то было слегка тоскливо, но Джеюн к тоске слишком привык, чтобы обращать на нее внимание.       И, как и во время любого другого их матча, Джеюн не мог не заострить внимания на взаимодействиях Кая и Хисына, особенно теперь, когда Джеюн уж точно не мог выдать себя тем, что пялится. В конце концов, он же должен считывать интуитивно будущие действия противника? А без слежки это невозможно.       Хисын избегал Кая во время игры, но Джеюн множество раз видел их непринужденные беседы в свободное время. Не специально, конечно нет, Джеюн не следил за Хисыном, просто… Отделаться от чувства того, что от них от всех тщательно скрывают что-то, не получалось. Может, Джеюн просто был слишком любопытен. Может, вину можно было вложить и на слишком любопытного Джино. А Джино несомненно был чертовски любопытен, от чего все его беды и происходили.       Впрочем, сколь любопытен бы не был Джино, а у Джеюна уже игра вот-вот должна была начаться. Чонсон не слишком спешно предложил идею ведения игры, Джеюн и Чонвон только покивали, на что новый капитан как-то странно поджал губы, с сомнением вскинув брови.       — И вас все устраивает?       — Да, — кивнул Джеюн, зная, что Чонвона и так устроит все, что устраивало его.       — И нет никаких… нареканий, не знаю? Предложений?       — М… — Джеюн с сомнением взглянул на Хисына. В противоположной команде Сону уже стремился старшего перебить и навязать свои идеи. Джеюн уверен, что слышал имя Чонсона пару раз в том числе. — Наверняка они будут играть так, чтобы обыграть твою привычную тактику, хен. При условии, что Сону сейчас победит Хисына.       Чонсон вскинул брови и согласно промычал. Уперев руки в бока, он тоже просканировал взглядом обстановку в команде противника и звонко усмехнулся. Джеюн почти завизжал, когда его несильно хлопнули по плечу, а на лице Чонсона появилась придовольная ухмылка.       — А ты правда умник. Есть идея…       Менее чем через десять минут Кай выстроил их друг напротив друга. Джеюну непривычно было без тепла в правом плече, исходившего от холодного тела Хисына, и еще непривычнее было то, что им предстояло Хисына обыграть. И это Джеюна в какой-то степени даже радовало. Не то чтобы он был склонен к азарту, но план, придуманный ими, был абсолютно близок к гениальному. И Сону, чьи уверенные янтарные глазки с мерцающим вызовом глядели на лицо Джеюна, только подтверждали его эту теорию. Что ж, стоило извиниться перед Хисыном — сколь бы силен и Джеюном уважаем он не был, сегодня им предстоит победить.       — Начали!       Ветер засвистел в ушах, когда Джеюн, развернувшись, рванул несколько назад. Хисын всегда завладевал мячом первым за счет инстинктов, ни чуть не сравнимых с физической силой Чонсона. Уже сейчас можно было наблюдать крутые изменения в обеих расстановках: Сону и Ники теперь тоже бежали прямиком к воротам соперника, а там их поджидал Джеюн и Чонсон, даже не пытавшийся мяч перехватить. Им хватило каких-то двадцати секунд, чтобы мяч оказался в руках у Чонвона, прекрасно умеющего исчезать с чужих глаз.       Джеюн улыбнулся, не наблюдая на сосредоточенном лице Хисына никакой реакции. Все впереди.       Так продолжалось какое-то время: мяч оказывался то в одних, то в других руках, но никак не близко к воротам. Наконец, он долетел до рук Чонсона. Новый лидер задорно подмигнул кому-то, — кажется, Сону, потому что сам Сону уж очень громко запыхтел, — и бросил мяч вперед. Силы его вполне хватило, чтобы мяч достиг ворот, а Кай объявил заветный «один-ноль».       Джеюн улыбнулся и дал пять сначала смущенному первым забитым очком Чонвону, а потом и подлетевшему к ним Чонсону, который чуть не снес с ног перепугавшихся напарников. В команде Хисына же никто радостным не выглядел: Хисын молча выслушивал какой-то гневный шепот Сону, а Ники то и дело оборачивался к довольному Чонсону.       — Ну-ну, как перевернулись столы, — свистнул Кай. — Не расслабляйтесь! Еще один раунд никому не повредит. Играем до трех побед!       — Чонсон-хен, — шепнул Джеюн придвигающемуся к центру поля лидеру. Чонсон остановился, внимательно взглянув на вампира. — Они поменяют тактику.       — Мы сможем взять еще один мяч тем же построением, — отмахнулся он. Джеюн сомневался, что сейчас самое время для лишней уверенности.       — Но…       — Как сказал Кай, не дрейфь.       Джеюн сглотнул. Чонвон рядом с ним повел плечом: оставалось только согласиться. Что ж, хорошо, будь что будет.       Следующая игра длилась около часа, и на конечных ее этапах даже выносливый Чонсон стал уставать. Команда-соперник верно прочла происходившее ранее, но Джеюн явно был не их тех, кто допускал даже мысль о чем-то в формате «я же говорил». Что сделано, то сделано, и сколько бы Чонсон не злился, им оставалось только хорошенько постараться. Поэтому Джеюн, постаравшись вздохнуть поглубже, бросился следом за бегущим к их воротам Сону.       Если он не ошибался, то Сону чаще отдавал пасы Ники, нежели Хисыну. Ники он буквально «воспитывал», а потому понимали эти двое даже лучше, чем понимал Чонвон Джеюна. Поэтому Джеюн бежал слева-позади, прислушиваясь к быстрым шагам Ники. Ему будет достаточно удачного прыжка или переворота, чтобы угнаться, потому что Сону абсолютно точно не попробует забросить гол, ведь впереди Чонсон, и…       И Сону отдал пас Хисыну. Джеюн не думал, что его тело способно вообще откликаться так быстро, но он все равно сорвался с места, едва разбирая нечто не слишком цензурно брошенное со стороны Чонсона, и, наугад прыгнув, вытянул руки вперед. Прикосновение к мячу обожгло подушечки пальцев, и вампир здорово перевернулся по холодеющей траве, чтобы после, не нарушая правил, отдать кривоватый пас за спину Чонсону. Джеюна затошнило почему-то, он с трудом разобрал что-то, выкрикнутое Каем, и с трудом нашел в себе силы потереть глаза.       — Вот черт, — прошипел Чонсон за спиной. — Ладно… Еще одна попытка у нас будет. Вы молодцы. Джеюн, классно сработано, но на затылке у тебя нет глаз.       — Мы проиграли? — глупо уточнил Джеюн. Он поднялся на ноги и заметил визжавшего от радости Сону. Ох, ответ больше не требовался. — Извините, я…       — Забудь-забудь. Надерем им зад теперь, договор? Я не вынесу еще одного такого крика этой ночью и придушу его белобрысую голову во сне.       Чонвон испуганно вздрогнул, и Джеюн поспешил улыбнуться младшему, воспринимающему любые слова слишком буквально. Чонвон правда был особенным.       — Хорошо. Насчет моей идеи…       И все время небольшого их перерыва Джеюн никак не мог отделаться от ощущения, что за ним следят. Вернее, за ним конечно следили — если уж не соперники, то кто-нибудь из учителей в Поместье или контролирующий игру Кай. Всеобщее внимания Поместья Соломона всегда было приковано к этой шестерке, и Джеюн привык не обращать внимания на призрачные зрительные прикосновения к затылку. Но сейчас это было совсем уж чересчур — навязчивое внимание провоцировало тупую головную боль. До раунда осталось около минуты-двух, в которые Чонсон предпочел пойти и нарваться на неприятности в беседе с Сону, а Джеюн выдохнул и заговорил с Чонвоном о найт-боле, вскользь уточнив, не нужна ли ему помощь с домашним заданием.       — М-м, — покачал головой Чонвон. — Я сам… Хен. А… Хисын-хен?       — Хисын-хен? — переспросил Джеюн и обернулся. А, так вот кто виновник его головной боли.       Хисын подошел ближе. Его брови были чуть нахмурены, глаза смотрели с сомнением, и в последнюю очередь он выглядел уверенным в своей победе человеком. Джеюн вопросительно склонил голову вбок. Он старался лишний раз не выдать беспокойства, но в голове уже засели мысли о том, что он мог ненароком угодить Хисыну мячом в лоб. Или в глаз. Или еще куда, он же бросал, не глядя. Уже захотелось извиниться.       — Не стоит, — вздохнул Хисын.       Что?       — Ты правда слишком громко думаешь, — усмехнулся он беззлобно. Беспокойства как не бывало, и теперь пришла очередь Джеюна до глубины души удивляться. — Мне кажется… Наши способности проявляются.       — Ты слышишь мои мысли? — негромко уточнил Джеюн, сглотнув, и изо всех сил стараясь не думать о том, какое влияние это может принести. Немного жутко было понимать, что Хисын царствовал в его голове, пускай Хисыну Джеюн доверял больше, чем остальным.       — Поверхностно, — ответил Хисын. — И только твои. Видимо у тебя их достаточно много. И только тогда, когда сосредотачиваюсь.       — Вот как…       Вот как! Джеюн сейчас провалится под землю. Из всей их шестерки ему уж наверняка есть, что скрывать. Вероятно, его умение мыслить его же и погубит…       — Я не собираюсь лезть к тебе в голову. Как я и сказал — я слышу только отдельные слова и части слов. Я подошел к вам, чтобы попросить вас быть осторожными. Особенно ты, Сонхун, — Хисын вздохнул. — Если почувствуешь жжение — лучше выйди из игры и скажи об этом Каю. Чонсону…       — Перерыв окончен! — громко хлопнул в ладоши Кай, перебив и Хисына, и беседовавшего с ним Чонсона. Джеюн кивнул Хисыну, понимая, что от него требовалось.       Джеюн нагнал капитана команды быстро, и заговорил тоже быстро, из-за чего Чонсон нахмурился:       — Способности проявляются. Будь внимательнее и не вложи много силы в броски, хен. А то вдруг…       — А ты как понял? Вроде я не видел пока огоньков на поле.       Они стояли напротив команды-соперника, которые тоже навострили уши на интересный разговор.       — Хисын-хен сказал, что может… — Джеюн глянув в сторону Хисына. Тот смиренно молчал, то ли позволяя делиться информацией, то ли запрещая. Пришлось додумывать самостоятельно. — Кхм. Да. Хисын-хен может использовать телепатию.       Чонсон вскинул брови и оглядел Хисына с головы до ног, ожидая объяснений, которых, конечно же, не последовало. Хисын мало имел дело с кем-то, если задуматься: чаще всего он беседовал то со слугами, то с Джеюном, за остальными Рыцарями присматривая как бы со стороны, но не вмешиваясь в разговоры. Тем более, Хисын меньше других говорил о своем прошлом, потому что говорил ровным счетом ничего. Даже Джеюну — но Джеюн, в отличие от других и вопреки любопытству, не спрашивал. Ему было достаточно бесконечных снов о Хели, что тоже было своего рода «прошлым».       А еще на них очень странно вытаращил глаза Сону. Джеюн смущенно отвернулся.       — Ты можешь читать мои мысли? Наши мысли, — уточнил Чонсон.       — Только Сонхуна, — спокойно объяснил Хисын. На продолжение почему-то не слишком приятного разговора времени не осталось, потому что Кай отдал команду «приготовиться».       Ладно. Им осталось выиграть или проиграть одно очко, потом уже выяснят отношения. Правда Джеюн уж наверняка не хотел знать, почему им был недоволен Сону. От Сону можно было ждать чего угодно.       В доказательство последней мысли игра началась удивительно: Чонсон хотел броситься к мячу, как они и договорились, но перед его лицом проскочил забежавший по диагонали Сону. Удивился даже Джеюн, однако стоять столбом тоже не мог. Быстро они перегруппировались, совершив нечто вроде шахматной «рокировки» в движениях, и принялись преследовать завладевшего мячом товарища. Сону был медленнее Чонсона, нагнавшего его совсем скоро, но был более прытким: он оттолкнулся от земли и бросил пас Ники. Джеюн развернулся, почувствовав, как пачкаются туфли от земли под ногами.       Чонвон перехватил мяч удачным рывком. Чонсон крикнул довольное «есть!», Сону тоже что-то пробубнил, остальные предпочли словам действия. Перед Джеюном сразу вырос долговязый Хисын, прикрыв Чонвону обзор на удачный пас. Осталось надеяться на Чонсона, и…       «Левая сторона.»       О, чужой голос в голове — то что надо для мгновенного отрезвления мышления. Джеюн удивленно выпучил глаза, но Хисын к нему даже не обернулся — значит, оно могло либо выйти случайно, либо стать обманным маневром. Джеюн, переборов себя, двинулся в указанном мыслями Хисына направлении. Чувства конечно испытал он двоякие, но ход был верный — он успел обогнуть Сону, сбив его с толку, и тогда мяч оказался у Чонсона. Теперь осталось только достать до вражеских ворот.       Джеюн побежал следом, особо не глядя по сторонам. Сейчас он получит пас, потом снова бросит мяч Чонсону, и тогда они выиграют. Не самым честным, конечно, образом, но разве виноват был Джеюн, что линия связи способности Хисына каким-то образом подключилась именно к его голове? Все-таки, он правда был Джино, а еще, опять же, чаще всего с Хисыном и общался.       Чонсон, чуть ли не переступив через вертящегося под ногами Ники, бросил мяч. Джеюн ускорился, почти хватая его кончиками пальцев, но ощутил сильный толчок в бок, из-за чего растерянно вздохнул, упав на теплую землю. Сону крепко ухватился за мяч и подарил Джеюну настолько пронзительно-уничтожающий взгляд, что вампир буквально впился пальцами в землю, боясь угодить под нее в таком немом унижении.       Окей. У Джеюна появились проблемы. Каким-то образом.       И тогда, в секунду растерянности, Джеюн заметил странного рода вспышку, пересекшую добрую половину поля. Сону вскрикнул и отступил, почти упав на Джеюна, а потом отдал пас Хисыну. Мяч не долетел до места назначения — его перехватила вспышка. Джеюн осмотрел поле.       — Чонвон, — удивленно произнес он, поднимаясь на ноги.       Ох. Сверхскорость. Верно.       — Кай, мы… — БАМ!       Джеюн вздрогнул, когда мяч едва ли не угодил ему в лицо, но остался зажатым в вытянутой перед его лицом руке. Хисын пусть сверхскорость не обладал, но успел вовремя, спасши Джеюна от временного фингала под глазом. Вампир выдохнул.       — Стоп! — выкрикнул Кай. — Стоп. Соберитесь в центре поля.       Легко сказать — а сделать трудно. Вспышка-Чонвон особо не слышал, очевидно, разогнавшийся до той скорости, когда свист ветра в ушах звучал в разы громче, чем голос тренера. Кай многозначно взглянул на Хисына, который повел плечом, дескать, не в его это силах. Тогда разбушевался Чонсон, растерянный, как и все они, а от того недовольный. Он кое-как бросился за Чонвоном. Джеюн поднялся на ноги. Дела обстояли не лучшим образом — если Чонсон применит силу, тогда они могут просто напросто остаться без Чонвона. Джеюн прислушался к себе и своим ощущениям в теле: вроде как, он не испытывал ничего, способного каким-то в самом деле магическим образом вызвать огни пламени, текущие из кожи. Даже представлять не хотелось.       — Чонвон-а! — позвал Джеюн так громко, как мог. Чонсон, сколь быстр бы не был, явно не мог угнаться за малышом-вампиром. — Чонвон! Нам нужно, чтобы ты остановился!       И, кажется, это сработало, но не совсем в таком ключе, на который Джеюн надеялся. Чонвон сменил траекторию и теперь надвигался к Джеюну.       — Сонхун, мне кажется, это не лучшая идея, — присвистнул Сону.       — Все хорошо, — улыбнулся Джеюн, говоря это в первую очередь себе. Даже если его собьют с ног, все будет лучше, чем если ему по лицу ненароком прилетит кулак Чонсона. Вампир набрал больше воздуха в легкие и приготовился ловить.       И вот тогда все точно вышло из-под контроля. Кончики пальцев закололо, и Джеюн даже отреагировать толком не успел, когда из ладоней показались тонкие язычки пламени. Вампир хотел отступить, но Чонвон неудачно врезался в старшего, и кубарем они перекатились по сухой траве. Джеюн постарался младшего не касаться, сцепив зубы и поблагодарив все существующие силы, когда они остановились и Чонвон, нисколько не тронутый огнем, подскочил на ноги, тяжело дыша.       — Чонвон! Сонхун! — это уже был голос Кая. Джеюн удивленно приподнялся, не успев их успешной поимки бесконтрольного вампира отпраздновать, и в ужасе замер.       Сухая трава легко подхватила пламя и понесла за собой зигзагообразным рисунком-траекторией, по которой прокатились вампиры. Джеюн взглянул на руки — пламя не унималось, но он не испытывал боли, только с ужасом способный на него глядеть. Пожар, устроенный им ненароком, не предвещал ничего хорошего. Джеюн сглотнул. Ему-то огонь был безвреден, а значит…       — Чонвон, беги к Хисыну, — обратился он к перепуганному ребенку. Чонвон не мог отвести взгляда от надвигающегося пламени. — Чонвон-а! Обогни пожар и беги к Хисыну-хену!       Маленький вампир моргнул пару раз, кое-как приходя в себя, и снова вытаращился, но теперь на Джеюна. Джеюн же выдохнул и снова улыбнулся.       — Чонвон, ну! Ты вообще его слышишь?! — не выдержал Сону. — Мы сейчас все на этом поле и закончимся!       — Бегите в дом! — наказал Кай. Джеюн пытался дышать. В нос бил неприятный запах дыма.       — Чонвон, — снова кивнул он младшему. Чонвон выглядел так, будто вот-вот заплачет, и наконец-то послушался, бегом срываясь с места, но уж теперь не вспышкой. Очевидно, в стрессе их способности были еще более нестабильными, чем прежде.       Джеюн непонятным жестом постарался отряхнуть руки. Звуки суеты заполнили пространство, а подползающие столпы огня, охватившими даже высаженные не так давно Каем кустарники, мешали взору на происходящее. Вампир сглотнул. Пламя на ладонях потухло, но он совсем не знал, как поступить с горящим полем. Он ведь даже не знал, как и в какой момент точно способность «дала сбой», и не знал, как выбраться из огненной ловушки. Он нелепо стал пятиться назад, поглядывая за плечо. А если это коснется других? Что, если кто-то из шести Рыцарей ранен из-за Джеюна? Что вообще, черт возьми, может сделать Джеюн, чтобы стало лучше?       Его схватили за локоть, и Джеюн инстинктивно попытался вырваться. Он поднял взгляд выше, столкнувшись с серьезным лицом Кая.       — Уходим, — коротко поведал садовник, утаскивая Джеюна за собой.       

— ◊ —

             — Это не способности, а проклятье какое-то, — выдохнул Чонсон, опрокинув голову на спину дивана.       — Не сказал бы, — хмыкнул Сону. — Они безвредны, если следить за тем, что происходит вокруг тебя.       Джеюн притворился, что не услышал. Ему чувства вины хватало на долгие годы вперед, если не больше.       Шестеро Рыцарей собрались все в месте в столовой, как делали ранее, после первой инъекции. Не было только Чонвона — огонь все-таки догнал их младшего и несколько задел. «Ничего серьезного» — как объяснила госпожа Хаказоно, но необходим отдых. И все из-за Джеюна, который просто хотел, как лучше. Пожар успешно потушили, он не дошел до стен Поместья, но внутри обстановка стояла крайне гнетущая и напряженная. Сегодня с ними позже должен переговорить Чхве Субин. Время близилось к полуночи, а камердинер так и не заявился.       В легких осел неприятный дым, на языке и в горле застряла горечь, оседающая во рту странными скрипучими песчинками. От такого рода последствий их тела должны разобраться самостоятельно, в отличие от ожогов, и все-таки Джеюн думал о том, что вполне достоин чувствовать неприятные ощущения до конца своих вечных дней.       — И что? Теперь мы молчим? — прошипел Сону, глядя на Джеюна. — Или все-таки что-то скажешь?       — Я не хотел этого, — честно признался Джеюн, понимая, что игнорировать нападки Сону так же просто, как игнорировать смерть от чахотки. Притворяйся или нет — а ведь догонит. — И мне жаль…       — Жаль! Ладно Чонвон, он ребенок, с ним все ясно, но ты же старше него, Сонхун.       — Никто из нас не контролирует…       — Хисын вполне контролирует, — пожал плечами Чонсон. Он выглядел устало, но достаточно спокойно. Может, слегка был раздражен, но кричать точно не собирался. — Да и я тоже. На интуитивном уровне.       — Учитывая принимаемую вами норму таблеток, проблем со способностями возникнуть не должно было, — раздался голос входящего в столовую Чхве Субина. Джеюну показалось, что умудренная опытом жизни Субина хладнокровность тоже сошла на нет. — То, что произошло во время тренировки с Каем, вызвало подозрения у нас у всех.       Белый силуэт Чхве Субина занял место за придвинутым к маленькому столику стулом. Он сложил руки на коленях, оглядывая по очереди умолкнувших вампиров. Воцарилась неприятная тишина, в которой Джеюн слишком хорошо разбирал тиканье тяжелых часов на шкафу. Джеюн бы очень хотел, чтобы какая-нибудь дурная птица врезалась в окно, разбив его, и под шум вампир мог бы сбежать далеко и надолго. Желательно навсегда. Он чувствовал себя крайне одиноко наедине со своей ошибкой, и не знал, куда даже глаза девать, уткнувшись взглядом в пол. Из-за его вранья пострадал Чонвон. Вопрос состоял в том, когда оно коснется других. Ладони горели, сжатые в плотнейший замок, но, благо, новых всполохов не наблюдалось. Его заставили выпить еще одну норму таблеток перед тем, как он вошел в Поместье Соломона.       — Госпожа Хаказоно Ироха, — кажется, Джеюн впервые услышал полное имя их врача-учителя-наставника-дальше-по-списку, — пересмотрит содержание инъекций и веществ в препаратах. Некоторым из вас будут назначены новые, однако пока мы не можем гарантировать отсутствия побочных эффектов. Произошедшее ранее потрясло нас всех.       — А вам не кажется, господин камердинер Чхве, что «некоторые» не просто так могли поднять такой опаснейший шум-гам в нашем Поместье? — по-змеиному спросил Сону. Джеюн мельком глянул на него, но тут же был уничтожен полными ненависти глазами.       — О чем ты? — тихо спросил Хисын. Он не встревал в разговоры «до», но случайное обвинение Сону привлекло всеобщее внимание.       — Наш Сонхун всегда вызывал у меня подозрения. Изначально, конечно, тем, что он слишком добр для Солона, и, давайте признаем, во многом на него не похож. Может даже совсем.       — История не обязательно должна…       — Должна хотя бы чуть-чуть! Ну, хоть самую малость, — отрезал гневно Сону. — Сами подумайте! Солон и Хели были почти врагами долгий период времени, и что я вижу? Хели пытается покрыть Солона, который взял на попечение Джака, так еще и ведет себя слишком странно все то время, что я здесь. Вселенская несусветица! А теперь он устраивает пожар, который мог бы лишить нас всех жизни, если бы Кай не был бы таким оперативным. Неужели только мне это все кажется чертовски странным?       — Не тебе одному, — тихо согласился Чонсон. Джеюн с трудом проглотил чувство нарастающего ужаса внутри. — Сегодня, когда Сонхун сказал, что Хисын первым делом «направил» свою телепатию на него, я тоже немного… Кхм. Даже если так. Сонхун такой же тихий, как Солон, да и я сомневаюсь, что господин Кан Тэхен мог совершить ошибку.       — Не мог, — кивнул Хисын. — Его навыки позволяют точно вычислять потомков Рыцарей.       — И что тогд…       — Достаточно, — остановил всех камердинер Чхве. Джеюн с трудом втянул жалкий полу-вдох воздуха, но так и не ощутил его циркуляции в теле. Может, он уже умер, и все это — обсуждение трупа, найденного ими в саду? Было бы, честно говоря, очень хорошо. — Вы все устали. Возникшую ситуацию будем решать мы, а не вы, поэтому не спешите с выводами и не позволяйте собственному гневу вас запутать.       — Но!       — Сону. Пройдем за мной, — Чхве Субин поднялся с места. — Остальные — можете быть свободны. Завтра утром жду всех в библиотеке в обычное время.       Джеюн не видел, как ушли Сону и камердинер Чхве, и даже не услышал брошенного в его сторону ругательства. Он погрузился глубоко в пучину страха, вплоть до того, что во рту пересохло, а шершавый язык неприятно лип к небу. Так или иначе подозрения у всех должны были возникнуть, ведь любая правда рано или поздно становится явью, и, может, даже хорошо, что Джеюна в первую очередь посчитали врагом, а не идиотом, который всеми силами пытался защитить своего псевдо-брата от странной опасности. Теперь, когда он увидел своими глазами опасность, скрытую в каждом из них, часть его все-таки согласилась с тем, что решение принято было верное, но то была часть настолько крохотная и тихая, что совсем не смогла затушить пожар джеюнового непонимания, как следовало поступать дальше.       Он проводил бессильным взглядом уводящего Ники Чонсона, приговаривающего, мол, если младшему страшно, то Чонсон с удовольствием переночует в их с Чонвоном комнате, потому что все равно не слишком горит желанием видеть этой ночью Сону. Джеюну вспомнились брошенные шуткой слова Чонсона ранее, и он даже усмехнулся, подумав:       «Видимо, этой ночью придушат меня.»       «Я постараюсь сделать так, чтобы этого не произошло,» — отозвался в сознании голос Хисына. Джеюн вздрогнул и обернулся на старшего, но тот даже на него не смотрел, сверкая вечной остраненой непроницательностью и задумчивостью. Что ж, не один только Джеюн переживал из-за случившегося — с таким же лицом на сложности реагировал в его снах Хели.       В этот день хрупкое равновесие их в кой-то веки спокойного быта дало громадную трещину.