Моя кровь

      Джино было не более четырнадцати человеческих, вполне полноценных лет, когда он узнал, что из себя представляют вампиры.       Будучи сыном и первым наследником Его Величества, Джино воспитывался в строгости, но не без крохотных капель вольности, ведь какое королевство, если не Варгр, славилось своею свободой? В одном лишь Варге безнаказанно могли жить все: и люди, и вампиры, и, верите или нет, оборотни, коих найти было совсем уж сложно, ведь путались они в толпе лучше всяких вампиров. Верно, что люди с трудом сосуществовали с «не людьми», но был и праздник в Варгре, когда все королевство находило единение под общим светом и солнца, и луны. Солнечное затмение ждали все, и солнечным затмением украшен был замок королевской семьи.       На улице играли свои песни музыканты, девицы с алыми щеками распевали праздничные песни, солнце, робкое, утреннее, встречало их слабым весенним теплом. Скоро из замка должна была показаться королевская конница, и народ с упоением ждал увидеть лица их правителей. Даже рынок, обычно полный людей и душный, как душен бывает самый жаркий день июля, полнился украшениями, разноцветными флажками, юными цветами и ароматом всевозможных сладких угощений. Никто не мог сказать, шел рядом с ним человек или какая другая тварь. В праздник солнечного затмения управитель мира был един, и единство это позволяло позабыть о любых заботах, страхах и тысячелетней вражде.       А в большой роскошной комнате, полной пробивающихся за открытыми шторами солнечных лучей, принц важно сидел на богато украшенном стуле, пока слуги хлопотали над его внешним видом. Джино, златоглавый, солнечный ребенок с чудесной улыбкой, не знал в своей жизни отказа, но грех жадности так и не смог его догнать, ни сейчас, ни в будущем. Он рос, учась благодарности, терпеливости и добру, ведь воспитывался матерью своей, Королевой Даль, чье сердце было необъятно, словно просторные луга крестьянских угодий. Недавно, правда, во дворце родилась и принцесса, и большая часть материнского внимания отдавалась младшей сестре. Впрочем, Джино, пусть и грустил, но ждал и понимал: скоро его сестричка подрастет, и Джино вместе с ней, малышкой Сухой, сможет играть днями напролет. Он обязательно научит ее читать, и арифметике, и танцам, и всему-всему-всему… И не важно, что пока малышке Сухе было меньше года. Пускай Джино и был юнцом, чье сердце горело проказами и приключениями, важность появления сестры будущий король прекрасно осознавал.       — Ваше Высочество, не вертитесь, — устало, но добро попросила служанка. Джино кое-как поерзал на стуле, выискивая удобное положение. — Ну же, совсем немного осталось…       — Я так хочу поесть сладких фруктов, — промурлыкал мечтательно Джино. — Или виноградного сока. А, может, местные мастера угостят и чашей вина…       — Ах, да если оно прольется на одежду…       Дверь в комнату отворилась, и показался в ней господин Джестр, и Джино улыбнулся, ведь водил хорошую дружбу с его сыном. Но Ю́джин так и не забежал внутрь. Джино расстроенно потупил взгляд. Неужели не смогут они вдвоем прокатиться в одной повозке? Они оба не в том возрасте, когда родительский глаз должен быть чересчур зорок. Джино мог ехать отдельно от матери и отца, тем более, что им должно будет следить за Сухой…       — Как продвигается нарумянивание Его Высочества? — шутливо поинтересовался господин Джестр.       Во дворце он играл роль шута, и потому воспринимался всеми не всерьез, чего Джино никогда не понимал и понять не мог. Он считал господина Джестра человеком образованным в науке души человеческой, ведь только самый лучший знаток людей может доводить их до искреннего хохота. Его сыну, Юджину, тоже перешел этот навык, и в свои четырнадцать Юджин уж не раз тешил публику на сценах уличных театров.       — Волосы совсем непослушные, — пожаловалась одна из служанок. — С чего же вы зашли, уважаемый господин?       — Совсем пошел в мать, гляжу. Чудесный юноша вырос.       — Не желаете ли и вы принарядиться?       — Неужто мой наряд столь вам неприятен? Я с удовольствием готов надеть и пестренький привычный мне камзол, да запеть…       — Извольте, не стоит, господин Джестр, — отмахнулась та из служанок, что интересовалась причиной появления королевского шута. — Ну что ж, готово, Ваше Высочество. Господин Джестр, проводите принца к королю?       — Да не вопрос! — расплылся шут в улыбке. — Пойдемте, Ваше Высочество.       — Пойдемте, — приняв протянутую руку, кивнул Джино.       Ему повезло увидеться с Юджином по дороге в материнские покои: он вылетел пулей из комнаты, когда услышал знакомую речь наравне с отцовской, и едва ли не придушил друга в крепчайших объятиях. От Юджина пахло пудрой и дорогими духами, да и одет он был сегодня ни чуть не хуже принца: ему ужасно шли алые ткани костюма и черная рубаха, а сапожки задорно прицокивали в такт звону десятков побрякушек. На голове красовалась шляпа, норовящая то и дело свалиться с суетливой головы. Юджина всегда было видно издалека, как и Джино, поэтому сбегать юным аристократом всегда доводилось с большим трудом. Зато из украшений Джино предпочитал ничего не носить, кроме амулета, вверенного ему отцом на десятилетие. Золотистый топаз, холодный камень, остужал горячее сердце. Это как знак — куда бы Джино ни пошел, он все еще будет под защитой королевской короны.       Вместе с Юджином они, живо болтая, дошли до покоев Его и Ее Величества. Господин Джестр остановил энергичных ребят плавным жестом руки.       — Полно вам. Ваше Высочество, ступайте и передайте вашей царственной матери этот небольшой подарок, — и господин Джестр взмахнул рукой. В ладони вырос букет алых роз, покрытых слабым слоем росы, словно только сорванных. Губы мужчины расплылись в смеющейся улыбке, когда глаза Джино восторженно загорелись.       А вот сын его, Юджин, только тяжело вздохнул, складывая руки на груди.       — Отец, не эти ли цветы сегодня срезала госпожа Мэй в королевском саду?       — Фокусы созданы для того, чтобы секрет был для зрителя укрыт, — заговорчески ответил сыну господин Джестр. — Ты и сам это поймешь однажды. Ваше Высочество, мы будем ожидать вас здесь.       — Благодарю, господин Джстер. Свидимся, Юджин!       С этими словами Джино вошел в королевские покои. Слуги столпились вокруг высокого, роскошного стула, поправляя прическу королевы, пока его отец, Король, вдумчивым взглядом вглядывался в пики Варгра с высоты широкого окна. Вид из родительской комнаты завораживал Джино с совсем юных лет: малышом он вечно просился в комнату матери и отца, чтобы отдать себя воззрению их владений; его будущих владений. Юный принц любил свой народ и свою страну, и был предан ей, как никто другой.       Одна из нянь методично качала колыбель, увешанную белой тканью и украшенную всевозможными брильянтами, что так завораживали малютку Суху. Джино расплылся в улыбке: его младшая сестра только начала постигать свет, ее все то пугало, то удивляло, и это вынуждало храброе, чувствительное сердце раз за разом сжиматься. Джино был готов на все ради своей младшей сестры и ее благополучия.       — Джино, — окликнула его мать. Ее тонкую шею украшало драгоценное золотое колье, которое она всегда надевала, стоило королевской семье выйти в свет. Королева Даль имела прекрасную, такую же сияющую, как и самоцветы улыбку. — Неужели господин Джестр снова не ручился оставить нас без комплимента?       — Опять этот прохвост Джестр, — тяжело вздохнул Король, оборачиваясь. Джино виновато кивнул и протянул цветы одной из служанок, сразу занявшейся их расположением в просторной, светлой комнате. До чего дивный был день! — Давно пора выгнать его из дворца.       — Это лишь знак внимания и любви, дорогой, такой же, который дарует нам наш народ, — смиренно произнесла мать, успокаивая участившийся королевский гнев. С момента появления на свет Сухи их маленькие перепалки стали каждодневным бытом. — Джино, подойди сюда, дай на тебя взглянуть.       Служанки послушно расступились, позволяя Джино встать напротив матери. Королева Даль не отказала в себе в очередной доброй улыбке: в этом они с Джино были слишком похожи, готовые светом своим делиться со всеми, кого любили. На плечо подростка упала отцовская, крепкая рука правителя.       — Наш сын уже стал юношей, — коротко, строго произнес отец. — Гляди, и примерит отцовскую корону.       — Только тогда, когда придет мой час, отец, — вежливо поправил Джино. — Я не посмею протянуть к ней руки раньше.       — Скромен и прекрасен, — согласилась мать, поднимаясь со стула. Украшения зазвенели песнью весенних птах. — Нам стоит выдвигаться. А что же там моя царственная дочь?       Оба родителя проследовали к колыбели, и Джино покорно прошел за ними, остановившись за отцовской широкой спиной. Он не смел порываться идти ближе, зная, что в правильный час ему удосужиться провести с младшей сестрой времени достаточно. Ему не было печально, что отныне внимания ему уделялось меньше. В конце концов, когда-то и маленький он владел всем родительским вниманием.       Проснувшись, принцесса тихо-тихо захныкала, нехотя вырываясь из царства Морфея. Какие же Суха могла видеть сны, едва свет повидав? Королева трепетно взяла дочь на руки, и Джино удалось разглядеть большие, по-отцовски черные глаза малышки. Они глядели на родителей столь ясно, столь восторженно, словно Суха, даже не зная слова «престол», могла относиться к нему уважительно. Дети «голубых кровей» всегда отличались, Джино знал это по себе самому. Перед уходом он обратился к родителям с вопросом о том, может ли ехать в одной повозке с Юджином и господином Джестром, а также госпожой Джестр. Мама Юджина редко появлялась во дворце, будучи актрисой местных театров, но вела самые занимательные беседы, которые вместе с шутками ее мужа всегда оборачивались некой магически-потешной симфонией. Джино очень любил вести беседы с ними.       — Но ты часть королевской семьи, сын мой, — напомнил Король. — Почему же не желаешь ехать со своими родителями? Мы хвалили тебя за вежливость и скромность, и что же слышим теперь?       — Я уважаю вас, как уважает крестьянин свой урожай и дожди, — поспешил оправдаться Джино. — Я лишь подумал, что такой жест покажет нашему народу, что королевская кровь не брезгает и слуг своих. Более того, я уверен, что сейчас каждому интереснее взглянуть на лицо моей царственной сестры. Ее рождение — праздник для всего Варгра не меньший, чем день солнечного затмения.       — И все же…       — Езжай, — мягко кивнула головой Королева Даль. Она обратила свой взгляд к мужу. — Наш сын мудр, так почему же не можем мы довериться ему сегодня?       — Пускай, — согласился Король. — Лишь только помни о том, какая кровь течет в тебе, Джино.       — Непременно, отец.       Джино с трудом удержался от радостного прыжка. Ему дозволили! А как рад будет Юджин, ведь вели они десятки бесед об этой крохотной мечте, которая могла ничего и не значить для остальных, но уж точно не для их крепкой дружбы.       Радости выказать не удалось вплоть до момента, когда дверь повозки затворилась, и один из королевских кучеров отправился за лошадьми. Мальчишки, как по команде, что-то неразборчиво вскрикнули и сцепились в объятиях, едва не испортивших сложную прическу принца. Господин Джестр улыбнулся на это, жена его тоже не отказала себе в тихой усмешке. Улыбка не коснулась ее чарующего лица — такова доля актера. Лишь на сцене они блистали радугой эмоций, в жизни сдерживаясь на манер тысячелетних ледников. Так, отец и мать Юджина друг друга дополняли, как дополняет пламя костра кромку льда на зимнем, стоячем озере.       Они тронулись, и Джино изменил улыбку на более сдержанную, но горящие восторгом глаза выдавали принца с поличным: как же он рад был этому дню! Они пройдут по улицам их королевства, повидают лица их людей, всех их людей, вне зависимости от того, простой ли человек перед ними будет, купец или вампир. Джино любил их всех одинаково, и для всех было место в его большом, чистом сердце.       Господин Джестр, как и всегда, стоило оказаться им в городской черте, поднялся на ноги и, приоткрыв дверь, показывал горожанам фокусы. Мать Юджина одобрительно сохраняла тишину, а мальчики между тем с трудом учились заново молчать.       — Ах, да до чего прекрасна погода! Ни облачка на небе… Гляди — а вон и луна! — мечтательно ворковал Юджин. — Джино, да разве не прекрасно?       — Прекрасно, — улыбался Джино. — По-настоящему прекрасно.       — Еще около получаса осталось до затмения, — тихо, но крайне разборчиво отметила госпожа Джестр. — Мы окажемся у центра Варгра.       Люди на улицах махали им руками, кричали что-то, пели песни, и никакая тень боли или грусти не могла коснуться их лиц. Они видели принца, и, сначала удивляясь, скоро прояснялись искренней радостью при виде их будущего, пока юного короля. Джино дарил благосклонность каждому, с вежливостью принимал цветы с местных оград, протягивал руки детям и с каждым норовил завести беседу. Образованные, или нет, знакомые или чужие, мужчины или женщины, старики или дети — Джино любил каждого, каждого благодарил за то, что они были едины под солнцем и луной над Варгром. Затмение близилось, музыка становилась громче, и тогда повозки замерли в тягучем ожидании.       — Я выйду в свет, — поведал господин Джестр, заглянув внутрь. — Сердце мое, пойдешь ли ты со мной?       — А можем ли мы?       — Никто не запрещал, — господин Джестр расплылся в улыбке. Его глаза стали похожи на полумесяцы — совсем как герб их королевства. — Вы тоже можете, сын, Ваше Высочество.       — Прошу прощения, но мне не должно, — печально улыбнулся Джино. В повозке их едва можно было разглядеть небо, и как бы сильно он этого не желал, улица была опасным местом для принца. — Таковы правила.       — Сегодня от них все свободны, — напомнил Юджин. — Пойдемте, Ваше Высочество! Клянусь своею улыбкой, что буду рядом с вами и никому не позволю добраться до вас. Сегодня день нашего королевства — так будьте же с ним, а не в душной деревянной тарантайке.       — Юджин, — отозвалась мать на негожое слово.       — Кхм.       — Только бы об этом не узнал мой царственный отец, — улыбнулся Джино, соглашаясь.       Теплое по весне солнце коснулось бледной кожи принца, отскочило тысячами пятен от парадного костюма, затанцевало золотом на дне смеющихся счастьем глаз. Джино покинул повозку — и толпа завздыхала, впервые видя принца столь близко. Джино смотрел вверх — на небо и на солнце, медленно утекавшее за лунный круг. Одна была беда — люди двигались, и вскоре вид исчез за чьей-то спиной, вдвое выше самого наследника. Джино потупил взгляд, не смея отдать приказа, и, на счастье или к горю, всю ситуацию лицезрел и его лучший друг. Юджин ухватился за ладонь принца столь внезапно, что Джино весь вздрогнул.       — Пойдем, я знаю место. Нам хватит времени до него добраться.       И, не оставив Джино выбора, поволок за собой. Юджин прекрасно ориентировался в толпе, ведь до того, как его отец стал королевским шутом, жил на улицах Варгра, как любой простой человек. Толпа была его лесом, крики и шум — шелестом листвы. За ним ступать было совсем не страшно, и Джино не ощутил скованности или удушливости от смены десятков запахов за считанные мгновения. Более того — Юджин не обманул! Он довел принца до одного из домишек, где людей было меньше, и кивком указал на небольшое деревце, растущее подле него, ветвь которого удачно тянулась к крыше домика, словно прикрывая ее собой.       Джино с сомнением взглянул на друга, который быстро стал карабкаться наверх.       — Ты уверен?..       — О, как никогда! Смелее, Ваше Высочество, я вас потом оттуда сниму, коль побоитесь.       Джино, пускай и немного еще сомневался, от безнадежности ситуации все-таки следом полез. Его обучали искусству боя во дворце, он был ловок и прыток, так что при всей «королевской ограниченности» забрался на крышу домика, даже не задев дорогих тканей костюма и не оборвав и ниточки. Он, смеясь, уселся рядом с Юджином на своде крыши как раз тогда, когда темнота стала растекаться по улицам Варгра, которые столь прекрасно разглядывались с высоты дома.       Это захватывало дух. Луна и солнце наконец-то стали соседями, сойдясь в скоротечном танце, в этом хрупком моменте единения. Весь мир затих, позволяя влюбленным пережить этот миг, как в последний раз, ведь следующая встреча их произойдет не скоро. Джино хотелось плакать, глаза щипало, и он неловко и совсем не по-королевски шмыгнул носом, но разве мог кто-то упрекнуть юного принца за такие порывы чистейшей души? Ни один человек не мог отказать себе в восторженности прекрасным, уж тем более дитя, выросшее в роскошных коридорах королевского дворца.       И Джино сам не уследил, как черепица под ними осыпалась, а луна расплылась бледной, едва заметной полосой. Тело стало легким-легким на мгновение, после последовала боль, и принц понял, что каким-то чудом умудрился с крыши свалиться. Он хотел рассмеяться, да не успел — вновь тело покатилось вниз с небольшого склона, на котором домик стоял, и Джино в панике попытался ухватиться хоть за что-то, да не удалось — земля принесла его в низину, где он наконец-то замер и выдохнул. Тело болело, верно, но шок был куда сильнее любой боли, и Джино мог только растерянно моргать в кромешной тьме, к которой теперь совсем привыкнуть не мог. Он и луну не мог на небе различить, оказавшись под каким-то особо ветвистым деревом.       Первая мысль — от родителей он получит конкретно. Удивительно, что попав на незнакомую, безлюдную улицу, в первую очередь принц переживал именно об этом, а не о собственной судьбе дальнейшей, ведь именно в день затмения вампиры не боялись выйти под лучи солнечной луны, повидав людские лица и, коль попадались и самые хитрые, полакомиться кровью. Джино об этом не думал. Он с трудом поднялся на ноги и тяжело вздохнул, оглядев себя: выглядел совсем не по-королевски. Порвалась ткань на локтях и одном колене, очевидно, разбитом, но уже было хорошо, что в целом отделался он только испугом и хорошим нагоняем в будущем.       Юджина было вовсе не видать. Даже если он хватился внезапной пропажи, слишком усиленно искать не спешил… если не свалился и сам. Да, не самая лучшая ситуация складывалось, но нужно было преступить к поиску выхода из нее.       Джино точно не мог вернуться в свет вот так. Нужно мало того, что отыскать дорогу помимо крутого склона, по которому ни один, даже самый ловкий человек взобраться не сможет, но и найти такой путь, который скроет принца от чужих глаз. Джино стал осматриваться, но не узнавал и без того незнакомых улиц: им не доводилось проезжать здесь, и всякий шанс на чудесную ориентацию в пространстве пропадал. Как же не хорошо выходило, что принцу не позволяли самостоятельно выходить в город! Вот и попал он впросак. Делать было нечего, и Джино, руководствуясь одной лишь удачей, побрел вдоль ветвистых улочек. Во всяком случае, отсюда, как и из любой точки Варгра, отлично был виден дворец. Нужно лишь до него дойти, а там его и стража заметит…       Но не прошел Джино и двух поворотов, когда услышал за спиной тихие шаги. Принц сглотнул и ускорил шаг, желая избежать преследователя. Никто не должен был его видеть сейчас! Уж точно не в таком виде. Да если народ узрит принца столь неопрятным… а что тогда? Усомнится в короне? Да, только если в самом принце, но ведь он подросток. Юджин говорил, что порой в их возрасте для приключений место и находится. Джино тихо вздохнул. Бежать он не мог, ведь колено все еще ныло, и потому решил остановиться и пенять на добросовестность этого прохожего. Может, он сможет указать путь к королевской процессии. От одной мысли о взгляде отца Джино бросало в легкую дрожь. Впрочем, виноват был он сам, а о проделке Юджина и словом не обмолвится. Король только и искал предлога выгнать из дворца своего шута, пускай и веселил его господин Джестр как никто другой.       — Прошу прощения, а вы… — и за спиной Джино никого не оказалось. Он замер, удивленно вскинув брови, ведь мог поклясться, что слышал шаги. — Прошу прощения, добрый господин… ох, или госпожа. Я — принц Джино, случайно угодил в передрягу и потерял дорогу назад… Не могли бы вы мне подсказать, куда держать путь, чтобы вернуться на главную улицу? Обещаю — корона щедро вас вознаградит… Здесь кто-нибудь есть?..       И вновь бедный принц остался без ответа. Джино провел рукой по распушившимся золотым локонам, пришедшим от падения в полный беспорядок. Наверняка ему почудилось, или владельцем шагов являлась какая-нибудь кошка… очень крупная кошка. Да нет, быть так не могло!       — Обещаю, я вам не угроза и сам в невыгодном положении, — он неловко посмеялся. — Не бойтесь.       И вновь шаги — снова за спиной. Джино желал обернуться, но не успел, подавив вскрик от вспыхнувшей боли в спине — его ударили, и принц повалился лицом в каменную дорогу, чудом успев подставить руку. Он перевернулся, ощущая, что сердце принялось биться быстрее, но не позволяя себе испуга. Верно, он любил свой народ, но прекрасно знал и о «темной» его стороне — воры водились везде, как и разбойники, как и прочие люди, выживающие при помощи собственной хитрости. Что ж, сегодня Его Высочеству не повезло вдвойне.       Прежде, чем нападавший успел снова броситься с кулаками на Джино, принц вскочил на ноги и отточенным ударом рассек воздух в жалким миллиметрах от лица обидчика. Джино двигался быстро, пускай и не мог вложить в удары слишком много силы. Принц был слабоват и пока совсем не окреп, даже совершеннолетия не достигнув, а потому ставил на выносливость и десятки уроков, которые получал во дворце.       И когда он попробовал снова обратиться к обидчику, его руки ухватили, зацепив в крепкий замок за спиной от сильной хватки. Джино попытался вывернуться, да не смог — кто бы его не схватил, он был сильнее.       — Отпустите! Я вам приказываю именем королевской короны! — крикнул Джино. — Его Величество казнит вас, если узнает…       — Его Величество щедро нам заплатит, когда мы ему расскажем, с каким трудом нам удалось спасти принца от стаи вампиров, к которым он по детской шалости угодил, — сказал первый из нападавших. Его лицо было простым, с острыми чертами, как и у всех Варгре, но что-то в изгибах лица его таилось нехорошее, жуткое. Джино вновь предпринял попытку вырваться — тщетно. — Бедный юный наследник престола даже лишился языка…       — Что вы несете? — выдохнул Джино. — Неужели вы, господа, — вампиры?       — Нет, — брякнул все тот же разбойник. Второй, удерживавший Джино на месте, молчал. — Но мы те, кто нанесет тебе увечья подобные тем, что наносят кровососы.       — Как вы смеете!       — А Король ничего и не узнает, — продолжил разбойник. — Ведь вы, Ваше Высочества, и слова вымолвить не сможете, когда…       Кровь брызнула Джино на лицо. Человек за ним что-то попытался крикнуть, но голос его сменился сдавленным хрипом. Принц, не понимавший ситуации вообще и еще от первичного страха не отошедший, покачнулся вбок, едва ли не упав, но смог устоять и даже сделать несколько шагов прочь, прежде чем его снова ухватили цепкие, на этот раз совсем ледяные пальцы. От ужаса Джино готов был заплакать, пускай был не из трусливых, но в таких ситуациях оказывался слишком редко. Двое разбойников были прикованы к земле другими двумя людьми, впившимся ртами в их глотки, и Джино ощутил, как резко ослабели его ноги, и как дрожало его тело.       Вампиры. В самом деле — вампиры.       До чего это было ужасное зрелище! Джино, не помня себя, стал биться, ничего не слыша и не видя, кроме алой крови, которая, казалось, брызгала отовсюду. Он брыкался и случайно бил руками по воздуху, не понимая, где стоял вампир, который его удерживал. Он был уверен — если не вырвется, так его и убьют; не знал и не думал, лучше было остаться ему без языка или быть иссушенным заживо. Он не желал ничего! Ведь сегодня был столь чудесный праздник, и еще утром он был так счастлив, чтобы теперь… теперь…       Его тело ослабло, и Джино, сдавшись, повалился бы на землю, если бы его не удержали на месте. В нос, помимо металла, ударил и запах чего-то природного, вроде кедра или древесных лесов; так пах иногда королевский сад, когда в него забредала рыжая осень. Джино тяжело дышал, давясь слезами и все еще не отдавая себе в ситуации отчета. Его осторожно все-таки положили на землю, но сил на бег больше не было. Да и куда бежать от вампиров? Его дни закончатся сегодня, и не иначе, и только потому, что он себе позволил совершить шаловливую глупость и уподобиться людям, жизни которых никогда не знал. Джино чувствовал себя бесконечно глупым. Наверное, такой смерти он и заслуживал, ведь…       — …Вы можете идти, — разобрал он тихий голос за спиной. Кажется, он и до этого к нему обращался, но Джино не слышал. — Дальше я сам.       — Уверен? — уже другой голос, чуть ниже и чуть громче, пусть и дальше. — Если покажутся стражи, тебе несдобровать.       — Можете не беспокоиться обо мне. Я помогу Его Высочеству прийти в себя и вернусь в Грислейв в течение часа.       — Как скажете, капитан, — уже третий голос. Веселый, потешный, как у Юджина, но другой тональности, с красками эмоций в каждом слоге. — Ну и денек…       «Ну и денек» — не то слово. Джино попытался утереть бесконечные слезы, но, кажется, мазнул пылью по глазам, от чего стало лишь хуже. Что же будет теперь? Его правда убьют? Оставили «вожаку», как главный приз? Но ведь этот вампир заявил о том, что… поможет Джино прийти в себя? Может, в здравом уме люди были вкуснее? Да от одной только мысли принц вновь всхлипнул, склоняя голову к земле и подтягивая коленки ближе, от чего та, которая была и без того поцарапана, вспыхнула новой болью. Да он никогда даже приблизительно в таких ужасных ситуациях не оказывался! Джино чувствовал себя так же беспомощно, как выпавший случайно из гнезда птенец.       — Что же вы, Ваше Высочество, льете слезы? — негромко спросил вампир. — Королевская стража ведь вправду может решить, что это я вас так искалечил…       Джино с трудом открыл глаза, слегка выглядывая из-за своих же рук на вампира. Удивительно, но он казался принцу обычным юношей. Не жутким и не тем, который способен отнять жизнь точечным укусом…       — Я вам не враг, — тихо продолжил вампир. — Вставайте и позвольте отряхнуть вас от грязи.       — И вы не убьете меня? — дрожащим голосом глупо спросил Джино. Уверенность возвращалась к нему слишком медленно. — Как тех людей…       — Те люди — преступники, Ваше Высочество, которые желали воспользоваться вашим положением ради выгоды, — пояснил спокойно вампир. — Нам пришлось вмешаться.       — Но вы их убили…       — Чтобы они не убили вас. К сожалению мы, вампиры, пока бороться умеем лишь таким способом. Наверное, поэтому нас ненавидят. Так что, Ваше Высочество, позволите ли вы помочь вам подняться?       Джино правда не хотел быть трусом, но что-то внутри мешало ему так просто оправиться от пережитого. Понадобилось несколько бесконечных минут, прежде чем он смог убедить себя, что хуже стать не может. Вампир ведь и вправду был во власти лишь его жизни в любой момент, пользуясь явной уязвимостью, но не прибег к таким методам и даже, вроде как, желал помочь. Джино проглотил этот навязчивый страх и поднял голову, столкнувшись к выглядывающим из-за луны солнцем. Показались только первые его лучи, слабо омывшие бледную кожу вампира и запутавшиеся в его густых темных волосах.       Вампир и вправду был похож на человека. Обычные, даже большие и в чем-то милые глаза, чуть приподнятые уголки губ, забавно оттопыренные, но не убогие уши… Совсем не сходилось с тем представлением, что было у Джино. Вампир на чужое удивление усмехнулся, но не прокомментировал, протягивая принцу руку в галантном жесте.       — Болит? — поинтересовался вампир, когда Джино, оперившись на незнакомца, смог подняться. — Ваше Высочество, позвольте отвести вас к королевской страже. Нужно обработать раны.       — А разве… кровь… — тихо попытался Джино слабым голосом. Он давно не плакал так сильно и сейчас порядком стыдился самого себя. Теперь он совсем не был похож на принца, скорее уж на подростка, которого прижучили за баловство весьма грубым методом.       — Из-за крови мы вас и нашли, — объяснил вампир. Джино вдохнул глубже, и теперь в нос сильнее ударил запах кедровых орешков, пряный и душистый. Разве мог так приятно пахнуть бессмертный кровосос? — По запаху. Ваша кровь пахнет очень сладко… Прошу меня простить. Я не собираюсь на вас набрасываться. Считайте это комплиментом, Ваше Высочество.       — Спа… сибо… — с сомнением кивнул Джино. Что ж, он имел дело не с человеком, так что и человеческих разговоров можно было не ожидать. Тем более, его спаситель сам негромко посмеялся, почти беззвучно. Может, у вампиров был весьма своеобразный юмор. — Я могу узнать ваше имя?       — К чему же?       — Мне нужно знать, кого благодарить, — чуть смущенно объяснил принц. — Вы спасли мою жизнь — я вам обязан. Чего вы желаете? Денег? Высокий чин? Может, переезд? Или мы можем отдать часть полей, и…       — Полно-полно, Ваше Высочество. Нам, вампирам, ничего не надо. Рассудите сами: на что нам деньги? На пропитание? Но ведь мы пьем кровь, а крови не купишь ни за какие деньги. Одежды шьем сами, да и в Грислейве жить можно без всякой опаски. Нам не нужно ничего, кроме благополучия королевской семьи, благодаря которой мы живы в Варгре до сих пор.       Джино задумчиво хмыкнул. Слова вампира не были лишены логики, но вызвали в принце неумолимую тоску. Вампиры были ограничены в своей жизни изначально, и не могли вкусить того, что доступно было людям или даже оборотням. Им не известен свет, а потому они и не знают, что этот свет способен озарять, и какие ценности бывали у тех, кто жил более жизнь «обычную»; вампирам ведь и «обычное» было чуждо, и это было так грустно, что Джино, и без того вдоволь наревевшись, был готов заплакать вновь.       — Неужели я был невежлив? — забеспокоился вампир, заметив застывшие в глазах у принца слезы. — Ваше Высочество, я не желал обидеть вас! Ведь верно, что мне ничего не нужно…       — Позволь хотя бы пообещать тебе свою благосклонность, — попросил Джино. — Назови имя, и в будущем, коль появятся у тебя проблемы, просто назови его стражникам у правых ворот. Я, принц Джино, помогу тебе, чего бы ты ни желал.       Вампир остановился. Солнце выглянуло из-за луны — закончилось затмение, и Джино заслышал людской говор неподалеку. Заиграла музыка с главной площади, эхом блуждающая меж городских улочек. Его спаситель задумчиво молчал, пытаясь определиться с верным решением.       — Мое имя Хели, — все-таки произнес он. — Благодарю вас за вашу милость, Ваше Высочество, но мне ни к чему беспокоить вас… Однако, коль случится что, я учту ваше предложение. Благодарю. А теперь позвольте вывести вас к главной улице — вы позовете стражу, а я поспешу скрыться. Не желаю провести вечность в тюрьме по ложному обвинению…       

— ◊ —

                   — С вампиром?!       — Будь тише, молю, — тихонько взвыл Джино. — Я сказал: это секрет.       После случившегося Джино, удивительным образом, отделался лишь увеличением количества тренировок в неделю. Это стало заслугой Юджина, который напел королеве, словно разбойники их и похитили, а Джино даже с горем пополам указал на трупы. Король не поверил, а вот Королева, словно что-то поняв, вновь вынудила мужа сменить гнев на милость и позволить детям иногда быть детьми; конечно, и без воспитательной беседы длинною в несколько часов не обошлось, но и это меньшее, чего Джино боялся. Его сейчас беспокоили только две вещи: судьба Хели, его спасителя-вампира, и судьба Джестров, которые теперь были под угрозой казни за недосмотр за детьми. Часть королевского внимания, а именно материнского, перенимала Суха, а потому теперь король был волен делать, что вздумается.       — Точно вампир? — уже тише спросил Юджин. — Ты вот… уверен?       — Как никогда, — Джино вздохнул. — Меня беспокоит это.       — А кого нет! Быть спасенным вампиром, кровососом… Который пришел на запах крови! Ты ведь понимаешь, что он теперь может захватить власть?       Джино так удивился, что заболела голова.       — О чем ты? К чему ему захват власти?       — А ты подумай сам! У него в должниках сам принц Варгра. Первый наследник! — Юджин всплеснул руками, а потом схватился ими за сердце. — Мой бедный маленький Джино… Сообщи Королеве, Ее Величеству — она разберется с ним прежде, чем случится неизбежное. Я скоро пропаду из дворца, и тогда не смогу тебя оберегать, как прежде!..       «Как прежде — это как в день солнечного затмения?» — скептически отозвалось глубоко в мыслях Джино, но озвучить он не ручался, как и ответов другу давать. Юджин явно не вдохновился историей про вампира, сразу выудив в ней проблему, о которой Джино даже знать не знал и думать не желал. Может, он правда был глуповат на самом деле, но ему хотелось верить, что вампир правда не искал выгоды иной, кроме как помощь принцу. То ли дело было во взгляде спасителя, то ли в самом спасении, но Джино не мог поверить, что Хели — плохой негодяй сродни тем, что на Джино изначально напали.       Вскоре друзья распрощались, закончив ссорой на почве «чего же ты молчишь?! Неужели сам не понимаешь, что…» и Джино предпочел закрыть на это глаза на время, пообещав лишь Юджину, что сделает все, что в его силах, чтобы его семью не изгнали прочь из дворца. Подошло время тренировок, и Джино, вооружившись саблей, вышел во двор замка, где привык оттачивать приемы в солнечные и не слишком холодные времена года. Погода стояла теплая, слегка облачная, и солнце скромно пряталось за облаками, будто и не скучая по луне. Джино тренировался до самого вечера, не способный прекратить хода мыслей. Он был обязан повидаться с Хели до того, как вампир впервые придет к правым воротам, чтобы понять, прав ли Юджин, и доказать, что не прав. Что-то было в этом вампире… другое. Не такое, как бывает в вампирах или людях, и в это другом Джино находил отклик и своей души, пока не понимая даже, какой. И так юный принц увлекся этими мыслями, что случайно отрезал голову тренировочному манекену.       Кусок сена грустно упал на свежую траву, чуть прокатившись. Джино вздохнул — вечерело, но он хотел бы задержаться на тренировочном поле подольше…       — Отличный удар, Ваше Высочество. Ваше наказание идет вам на пользу, — произнес его учитель. Джино благодарно поклонился.       — А что же делать с манекеном?       — А, я принесу новый, — улыбнулся учитель. — Пока вы можете передохнуть в своих покоях, если желаете.       Джино рассеянно кивнул и проводил наставника взглядом. С тоской он взглянул на высокие ворота замка, наблюдая, как выезжала за них повозка с продовольствием, ежедневно доставлявшая пищу в бедные районы Варгра — это была реформа Королевы, изданная не слишком давно. Джино сощурил глаза и встрепенулся. Это ведь был шанс! Если он желал пробраться к Хели незамеченным, именно вместе с продовольствием принц мог и уйти. Главное не попасть вновь в передрягу…       В Варгре не был столь высокий уровень преступности, а бандиты не могли купиться на человека бедного, с которого было бы нечего содрать. Джино так и не понял, глуп он был или умен, когда к этой мысли пришел и рассудил, как сможет привести в исполнение этот план на следующий же день. Он взглянул на свое отражение в серебре сабли и улыбнулся. Что ж, порой птенцам стоило самостоятельно учиться летать.       Весь следующий день юный принц посветил ускоренному выполнению бытовой рутины. Он не давал себе времени на отдых, усердно обучаясь, тренируясь и даже рисуя быстрее прежнего: так сильно боялся он опоздать. Джино освободился к послеобеденному часу, как раз тогда, когда дворец в своей манере засыпал дневными сновидениями. Принц закрыл свою комнату плотно и занялся нехитрым преображением.       Он успешно выкрал простую рубаху одного из низших слуг из ведер с тканями для стирки, оттуда и другой раритет раздобыл — тяжелый черный плащ, способный скрыть за собой золотую королевскую копну волос. Джино легко расправился с единичными украшениями, но медальон снять не решился. Его приключение сулило опасности, и он верил, что фамильная реликвия убережет его от несчастий. Так, из прекрасного принца он менее чем за час обратился простым мальчишкой-слугой, и довольно глядел на едва различимое за капюшоном лицо с победной улыбкой. Через короткое время дворец покинут повозки с провиантом — стоило поспешить вновь.       Тут роль, наравне с находчивостью, сыграла и верная подруга Джино — ловкость. Легкий и гибкий, он легко пробежал по коридорам, прячась в тенях свечей, без труда выбрался и в подвалы, лишь единожды едва не замеченный. Час еще не настал, и в подвале было пусто, одни лишь телеги стояли у склона, выходящего под солнечный свет. Джино с придиркой оглядел каждую, в итоге выбрав ту, под которой деревяшки-крепления были достаточно плотны, чтобы удержать крепкую хватку принца. Джино прополз под нее и принялся ждать, вслушиваясь в оглушительно-громкое сердцебиение. Он никогда не сбегал, и уж точно предположить не мог, что впервые это произойдет по нужде во встрече с вампиром. Впрочем, принц не видел в этом ничего зазорного: если вампир правда искал выгоды в своем добродетельном жесте, то Джино, как любой будущий правитель, обязан лично явится с официальным, — или почти, — визитом и решить «горячий» вопрос. Джино был будущим королем, его делом и была защита чести государства. Как только повозка покинет территорию дворца, он выскользнет из-под нее и отправится на поиски вампира, которому отплатит справедливым обещанием.       Джино действовал изрядно импульсивно, но, несмотря на легкий страх, был крайне горд собой и в себе уверен. Он вернется в замок под покровом ночи — до тех пор, в его комнату никто не сможет зайти, ведь он всем слугам, — и пронырливому Юджину, — сообщил, что желает сегодня побыть наедине с собой, ведь план на день выполнил заранее. К просьбе отнеслись с пониманием, ведь, в конце концов, наследный принц пережил свое первое покушение.       Зазвучали знакомые голоса слуг. Джино легко распознал среди них голос Ависа — он заправлял во дворце всем, что касалось жителей их королевства, был ценен как Королевой, так и Королем. Наивный и дурашливый на первый взгляд, Авис располагал к себе каждого, но в той же мере легко умел раздавать необходимые указания. Сейчас он говорил:       — Точно все погрузили? — хмыкнул. — В прошлый раз окраины жаловались на меньшее количество яблок. Что ж, верю вам, верю… Ну, тогда трогаемся. В добрый час.       Пришлось задержать дыхание и крепко сжать зубы, до того сильно распереживался принц, когда повозка дернулась и поехала, с погоняемыми Ависом лошадьми. Ну дернул же его черт занять именно это место! С другой стороны, быть может, добрый Авис даже если и узнает о побеге принца, спину ему и прикроет… В обмен на что-то. Может, Джино сможет выпросить родителей дать ему выходной. Да, определенно.       А еще держаться было не так просто, как принц рассчитывал, но с горем пополам он проследил, как скрылось покрытие королевского дворца, а после показалась утрамбованная земля, присыпанная плоскими камнями — на таком фундаменте стояла половина королевства, и, со всей его сложностью, мало кто жаловался, однако указ об улучшении качества дорог уже какое-то время хранился в королевском шкафу. А улица шумела закатом дня, дребезжала повозка и быстро-быстро билось сердце Джино. Он наспех запомнил карту Варгра и примерно понимал, как из разных точек можно попасть в Грислейв — место, где жили вампиры. Вопрос стоял лишь в том, как он там найдет Хели… Впрочем, вампиров в Варгре было не так же много, как и людей. Наверняка все они друг друга хоть мало-мальски знали.       На шестой остановке повозки Джино приготовился. На улице стемнело до сумерек, и теперь он мог спокойно ускользнуть, укутавшись черным плащом, который скоро сольется с красками ночи, как раз к моменту, когда Джино добредет до Грислейва. Он слушал, как Авис беседовал с горожанкой о чем-то своем, и тихо отпустил нижние доски повозки. Бесшумно принц попятился назад-вбок, по диагонали и, чудом не врезавшись в колесо, высунулся на успокаивающуюся улочку. Авис стоял с другой стороны повозки, другие поставщики провианта тоже разбрелись по их домам-целям. Джино юркнул в первый попавшийся переулок и, не оглядываясь, дал деру, удерживая руками норовящий упасть капюшон.       Спустя минут десять быстрого бега принц был на свободе.       Ах, и если бы он только знал, что его королевство — обитель таких спутанных дорог! Он бы с раннего детства выпрашивал прогулки у ближайших слуг и нянек, никак иначе, ведь даже со всей заученной картой Джино далеко не сразу смог понять, где простилается Грислейв. Час, а то и все два, принц бродил по улицам, временами отвлекаясь на жизнь своего народа, и искал-искал-искал… Пока не остановился у линии высоких зданий, таких высоких, каких он не видел нигде больше, кроме дворца. И тогда он вспомнил — одна из прохожих с ужасом ведала ему, что Грислейв страшен, ведь пики его режут небо, скрывая в тенях самых жутких тварей! Джино все равно в «жуткость» этих «тварей» не верил и верить не собирался. Если бы не вампиры, он бы погиб, в конце концов! Ну, или пропал в еще большие неприятности, чем какие-то там выговоры.       Глубоко вдохнув ночную прохладу, принц сделал первые шаги в Грислейв, и его всего покрыла густая мгла. Этот отрезок города будто был соткан из тьмы и пустовал, как настоящие развалины, полные духов, незаметных людскому глазу. Вампиры умело скрывались в родных улицах, не являя лика ни друг другу, ни редко пробивающимся за тучами звездам. Джино завороженно глядел на отличия архитектуры, чуть боязливо жался по относительно освещенным местам. Вся эта вылазка была в новинку для Джино, ведь никогда прежде самостоятельно он так не сбегал, никогда не бродил по Варгру так, словно был с народом наравне. Принц никогда не отличался королевской горделивостью, считая, что власть — это те же люди, которыми она правит, и все-таки жизнь здесь была… другой. Особенно в Грислейве, ведь в Грислейве не было людей. А потому и Джино обнаружили крайне скоро.       Это произошло так быстро, что Джино даже не успел испугаться. Его подхватили, словно он ничего не весил, и в следующую секунду он уже не видел ничего, и глубокая тень выстроила перегородку между ним и миром вокруг. Холодные руки крепко держали его, но он не чувствовал дыхания, и потому страх наконец-то начал въедаться в кожу планомерно и медленно. Тем не менее, Джино смог взять себя в руки и не дрогнуть. Огромная сила могла бы напугать его, не будь Джино собой.       — Мальчик, тебя не учили, что в Грислейве опасно гулять, будучи человеком? — поинтересовался некто. Принц не узнал голоса.       — Постойте! — прервал незнакомца Джино, когда его попробовали повести за собой. — Прошу прощения, я ищу вампира…       — Их тут вдоволь.       — …По имени Хели.       — Хели? — они остановились. Джино с трудом разобрал запах цветов, но куда более пряный, изжитый. Где-то горький и не в полной мере, должно сказать, приятный. — Он тебе как-то помог, верно?       — Да, добрый господин, — Джино кивнул, сомневаясь, что это было вообще заметно. — Мне необходимо его отблагодарить. Я буду очень благодарен и вам, если вы меня к нему проведете.       Последовало короткое молчание.       — Это исключено. Грислейв — не место для людей и гостей.       — Я не задержусь надолго, — взмолился Джино, не желая сдаваться. — Если хотите — я могу позволить вам забрать часть моей крови…       Рука, которая вела Джино куда-то, дрогнула.       — …Хорошо. Я запомню твое обещание.       — Спасибо! — обрадовался Джино. Они развернулись и теперь держали курс… южнее, вроде как. Было темно, и принц, изнеженный до света ламп, с трудом к этому привыкал.       На счастье Джино, они все-таки вышли на освещенную звездами улицу. Вампир его отпустил, прекрасно понимая, что теперь его спутник может и сам идти, не спотыкаясь. Он был не высок, но сложен крепко. Волосы отливали под светом луны чем-то багряным, а лицо, худое и острое, выдавало в нем черты настоящего, местами стереотипного вампира. Джино мог бы и испугаться, различи он сначала глаза, а лишь потом услав голос… Потому что голос у вампира, в целом, был приятный, удивительно разнящийся от внешности.       — Могу ли я узнать ваше имя? — спросил Джино, стараясь не отставать от незнакомца.       — Тахо, — коротко ответил вампир. — Мы пришли.       Они остановились на перекрестке, куда привела их «главная дорога», которую главной окрестил не знавший местности Джино. Здание как здание, как и все здесь, странное и одинаковое, вот только в некоторых окнах подозрительно горел свет. Тахо коротко постучался, и открыли ему сразу — в дверях появился юноша с достаточно длинными черными волосами. Снова Джино и предположить не мог, кто это. Вампиров в его жизни водилось критически мало, да и, что греха таить, узнал бы он только лицо Хели.       — Что-то нужно? — грубо, но спокойно спросил неизвестный вампир. Тахо кивнул и сделал шаг в сторону, являя Джино во всей красе. — Ребенок?       — Просит аудиенции с Хели. Тебе лучше знать, что делать. Прошу меня простить, — Тахо отошел вовсе, бросая Джино на произвол судьбы. — Увидимся, мальчик.       И скрылся, не успел принц и глазом моргнуть. Скорости вампиров можно было только позавидовать. Удивительно, что его до сих пор не попытались съесть. Хотя, при учете, что помогли его за ставку собственной крови… выходило скверно. Джино все равно сдержит обещание, даже если Тахо обратится к нему через лет тридцать, когда принц станет Королем. Пока стоило сфокусироваться на другом.       Вампир в дверях вдохновлен не был от слова совсем. Он был раздражен, как раздражены бывали коты, пробужденные от обеденного сна. Бледная кожа была аккурат в тон далекой луне, но сильнее сияли глаза глухого голубого цвета. Джино прочистил горло, проглатывая заодно вновь завившийся внутри страх.       — Что тебе нужно от Хели? Какой-то очередной грандиозный план Тахо?       — Нет-нет, — Джино махнул рукой. — Вовсе нет… Господин Хели помог мне, я хотел…       — Еще один. Иди домой, — и вампир уже принялся закрывать дверь, но принц бросился к дверному проему и ухватился за него. К сожалению, вампир — это существо человека сильнее, и потому дверь весьма неудачно хлопнула его по пальцам. Джино зашипел и отступил.       — Вот же ж, — фыркнул принц, потирая ушибленные пальцы. Только сейчас он задумался о том, что и знать не знал, кем в Грислейве был Хели. Ведь Грислейв — верно, что часть Варгра, но живущая совсем другим образом и почти самостоятельная. Может, здесь королем и был этот Хели, и теперь принц людей в его глазах стал не более, чем простолюдином…       Может, Юджин был прав, и вампиры — те, кто строят козни, а не спасают жизни. Джино уже успел продать кровь за закрытую перед носом дверь, и теперь даже не знал, как вернуться назад. Джино, быть может, сам себя загнал в ловушку. Сделает шаг прочь, и его поймает Тахо, который совершенно честно лишит его жизни, пока принц будет исполнять его часть сделки… Джино сильнее натянул на лицо капюшон. Ну и день! Нет, ну и вечер! Его снова могут убить, а ведь он лишь хотел…       Дверь отворилась. За ней оказался другой вампир, чей голос Джино на сей раз узнал.       — Ты серьезно пытался выгнать его?! Солон, да что б у тебя отсохло, шакал ты плешивый…       — Откуда мне было знать? — негромко парировал, видимо, Солон — тот самый вампир с голубыми глазами. Он оперся о дверной косяк, но на непонимающего ситуации Джино не смотрел.       — Поэтому стоило хлопать дверями и устраивать скандал на пустом месте? — вампир цокнул. Он резво обернулся к Джино, и его желтые глаза словно загорелись ярче. Последовал тяжелый выдох и очередной кривой взгляд на Солона. Потом на Джино, уже сожалеюще. — Простите за него, Ваше Высочество, проходите скорее… Обычно мы не пускаем людей, но вы… Ах, да что же это такое…       — Спасибо, — кое-как поклонился Джино.       Обладатель пищаще-недовольной манеры ведения спора — один из тех троих, кого Джино косвенно повезло поведать. Лиц двоих, что были с Хели, Джино так и не разглядел, но теперь один точно предстал перед ним воочию. Вот, кто на вампира походил меньше других. Мягкие, по-детски округлые щеки, яркая улыбка и такой бешенный блеск в глазах, что Джино мог бы и ослепнуть. Тем не менее, именно глаза были напоминанием кровяной принадлежности одного из спасителей Джино. Моментами они смотрели хищно, дико, пока голос оставался по-настоящему понимающий и сочувствующий.       — Ваше Высочество, как вы попали в Грислейв? Неужели кто-то загнал вас силой? — интересовался вампир, подводя Джино через небольшой коридор у входа. — Да если это этот мерзавец Тахо, я его…       — Тахо — честный человек, — отметил за спиной Солон. Джино вздрогнул — он не слышал прежде его шагов.       — Да-да, прямо эталон, — передразнил второй. — И все-таки, вам следует сбежать отсюда с восходом солнца. Сейчас слишком опасно… Да если Его Величество узнает, что принц провел ночь в доме вампиров!.. Нас всех ждет конец! Не будет более мирной жизни в Грислейве!       Они оказались в просторной гостиной, где горели лишь парочка свечей. Плотно занавешенные окна не пропускали и капли лунного света, внутри было мрачно, но местами даже уютно… если добавить пару-тройку лампад. Джино остановился и вымученно улыбнулся, сбрасывая с головы надоевший капюшон.       — Не беспокойтесь, господин…       — Можете звать меня Шион.       — Господин Шион. Я вернусь во дворец до рассвета, и никто не узнает, где я был и с кем. И пришел я сюда по своей воле…       — По своей воле?! Ваше Высочество, неужели…       — Присаживайтесь, раз уж пришли, — предложил Солон, небрежно подталкивая стул ногой. Джино сел, решив с судьбой не играть.       — Я хотел отблагодарить Хели, — пояснил Джино. — И вас тоже, на самом деле, господин Шион. Вы помогли мне в день солнечного затмения.       — Как мило, что вы вспомнили обо мне и Джаане! — Шион всплеснул руками. — Ну что за прелестное растет дитя! Чудо, просто чудо… Не знаю, конечно, как вы можете нас отблагодарить — это решать Хели. Я слишком скромен.       Солон тяжело вздохнул и просто ушел. Джино выбрал не предавать значения и снова улыбнулся.       — Так… Не могли бы вы, пожалуйста, провести меня к Хели?       — Конечно-конечно, — Шион расплылся в широкой улыбке. Он поднял голову вверх. — Не уверен, что он будет слишком вам рад… Ваше Высочество, не в плохом смысле. Не обижайтесь. Я вот вам точно рад!       «Я вижу,» — подумал Джино и кивнул. Вместе они пошли на верхний этаж.       Внутри дома вампиров мебели было мало, а еще стоял такой холод, будто они окунулись в настоящую зимнюю ночь. Стены отторгали человека, словно сжимаясь, становясь все ближе и ближе, хотя комнаты и коридоры могли похвастаться своим простором. Потолок так давил на Джино, что захотелось вновь накинуть капюшон, спрятавшись от всего хоть как-то. Он был смел, но любому человеку стало бы не по себе от осознания, что находился он в логове вампиров. И чем ближе была необходимая им дверь, тем сильнее Джино хотелось сбежать. Но Шион говорил правильные вещи — если Джино пойдет ночью во дворец, он точно найдет неприятности. Но если явится после рассвета, то из дворца больше не выйдет никогда. Да, Джино определенно не доставало пока взрослости.       — Мы пришли, — объявил Шион с яркой улыбкой. — Проходите, Ваше Высочество. И! Я знаю, что вы желаете переговорить с Хели, но все-таки буду рад и я получить с вами аудиенцию, как будет свободная минутка. Что скажете, Ваше Высочество?       — Хорошо? — с сомнением согласился Джино. А Шион уже весь от счастья просиял.       — Несказанно рад! С вами безумно интересно. Ну что ж, ступайте. Хели-и-и!       И постучался. Раздались несколько тихих шагов, прежде чем дверь отворилась.       Хели был одет просто, как любой житель Варгра: рубаха да штаны, сверху накинув подобие халата. Он открывал дверь с достаточно серьезным выражением лица, но оно быстро сменилось удивлением. Вампир, не моргая, смотрел на Джино, потом на Шиона, а потом снова строго нахмурился.       — Добрый вечер, Ваше Высочество, — поворачиваясь к Шиону, — что происходит?       — Его Высочество наследный принц расскажет лучше меня!       Шион подмигнул и так быстро поспешил скрыться, как будто бы за ним вот-вот готовы были погнаться. А Джино, теперь уж точно предоставленный себе самому и своей проблеме, покраснел, видя, с каким непониманием на него глядел вампир. Хели будто сам себе не доверял и пытался убедить себя, что никакой принц лично к нему в дом не заявился, но реальность складывалась несколько иначе. Джино подавил неловкость, доказав себе, что он, вообще-то, пришел с официальным королевским визитом.       — Господин Хели, — улыбнулся он. — Я пришел обговорить свою благодарность с вами, если у вас есть сейчас время.       — Кхм… да, конечно. Проходите, — Хели отошел в сторону. — Но я буду вынужден задать пару вопросов.       Джино прошел внутрь. Почти вся комната была увита книжными стеллажами, на которых уж вряд ли нашлось бы место для новых книг. Книги и свертки бумаги лежали на столах, а на одном нашлись и письменные принадлежности. У стены — витражное, разноцветное окно, не покрытое никакими шторами; пара-тройка кресел и кровать. В целом, комната Хели, не найдись в ней кровати, легко сошла бы за библиотеку. Может, таковой она была раньше. Это единственное помещение в этом здании, где Джино смог ощутить присутствие жизни. А еще в нос ударил знакомый запах кедра, и тогда принц окончательно успокоился, более не переживая так сильно. Почему-то, несмотря на слова Юджина, он был уверен, что от Хели не стоило ждать опасности.       — Присаживайтесь, — Хели указал на старый зеленый диванчик, на котором нашлось бы место еще для двоих-троих людей минимум. — Я мало чего могу предложить, но, может, вы желаете чаю или кофе, Ваше Высочество?       — Благодарю, не стоит.       — Хорошо, — Хели сел в кресло, стоявшее напротив дивана. Он все еще выглядел удивленным и немного нервным. — Ваше Высочество, вы не пострадали? Как вы прошли через Грислейв?       Джино, решив говорить без утайки, поведал обо всем своем небольшом путешествии. Хели становился спокойнее с каждым последующим словом, однако вместе с тем и мрачнее. Джино не мог сказать, о чем вампир думал, и не знал, стоило ли ему об этом беспокоиться вовсе. В конце концов, он закончил на том, что Шион провел его сюда, умолчав о небольшом инциденте с Солоном.       — Боюсь, что вы могли нажить себе проблемы, Ваше Высочество, — тихо признался Хели. — Тахо имеет не лучшую репутацию даже у вампиров.       — Я разберусь с этим самостоятельно, господин Хели. Моей целью был визит к вам — вы отказались от моего предыдущего предложения, но я, как представитель власти, не могу оставить вас без заслуженной награды.       — Ничего не нужно кроме вашей сохранности, — вздох, — как я и говорил ранее, Ваше Высочество. Нынешний управитель дает вампирам право жить наравне с людьми — это ли не лучшая награда и не повод для защиты? Тем более, ваше спасение стало случайностью для меня и моих братьев.       «Шион — брат Хели? И Солон?» — недоумевая, подумал Джино, но вспомнил, что это не его дело. Держать королевское лицо было не самой легкой задачей.       — Но я настаиваю. Думаю, вам понравится мое предложение, господин Хели.       — Я выслушаю его. Не зря же вы проделали весь этот путь. Знает ли об этом ваш царственный отец?       — Боюсь, что нет.       — …Плохо, — Хели снова глубоко вздохнул. Он был похож на крайне уставшего родителя — так вздыхала Королева, когда Суха много плакала. Устало, но беззлобно. — Я вас слушаю.       Джино поднялся на ноги. Жест вышел случайный — как перед речью за столом, ведь речи за столом всегда звучали важно, и то, что принц собирался сказать, тоже было безумно важным. Он понял, где есть выход, когда покинул дворец, и его осенила мысль случайная, сначала показавшаяся глупой, а после — единственной правильной.       — Я предлагаю тебе дружбу, Хели, — чуть сбросив формальность и напустив на себя того самого «королевского голоса», которым говорил отец, заявил Джино. — И потом, когда я стану Королем, ты сможешь говорить, что ты — друг Его Величества, и вместе мы сможем сделать так, чтобы вампиры и люди жили в мире. У меня все равно почти нет друзей, а у тебя, я уверен, не найдется друзей среди людей. И так мы сможем дружить, как дружит с солнцем луна!       Джино выдохнул. Он с улыбкой ждал реакции, ощущая, как сердцебиение достигает его ушей, и они вновь краснеют — в комнате в конце концов было все еще холодно! А Хели, сначала восседавший с не читаемым выражением лица, внезапно рассмеялся. Он смеялся тихо, но продолжительно и неконтролируемо, и Джино от растерянности совсем не по-королевски упал на свой диванчик, глупо моргая и не сводя глаз с разошедшегося вампира.       Кое-как, но Хели успокоился, утерев заблестевшие от смеха карамельные глаза. Сейчас, в недолгой тишине, Джино заметил, каким красивым был вампир. Принц родился во дворце, где красивы все, но Хели, одетый по-простому и даже без уложенной прически, сиял, как сияли звезды в безоблачные дни. Удивительно, но так, словно так и должно было быть. Джино даже забыл о собственной растерянности и совсем не желал обижаться.       — Простите, Ваше Высочество, — проговорил вампир, улыбаясь краями губ. — Вы так юны… Боюсь, что вы еще не знаете того, о чем говорите. Мне много, много лет, и я видел разных правителей в Варгре. Я учился дружить с ними, как и с простыми людьми, но жизнь такова, что нет между нами дружбы. Луна и солнце никогда не могут друг друга настичь, кроме одного-единственного дня, и происходит это не без причины. Я ценю вашу доброту, — это дань царственности, — но не думаю, что наш союз продержится долго. Даже дружи мы вплоть до вашего восшествия на трон, народу это не понравится.       — Людям не нравятся и дожди, но ведь они дают урожай! — возмутился Джино беззлобно. — Если бы не ты и твои братья, я бы вовсе не смог бы стать королем. Мое право на наследие — твоя заслуга. Клянусь, что бы не случилось, я все равно не откажусь от своих слов и своего предложения.       Хели промолчал. Он поднялся со своего кресла и, заведя руки за спину, обернулся к разноцветному витражу. Рисунок из цветного стекла являл восход солнца над крестьянским угодьем, сюжет редкий для такого рода картин. Джино рассмотрел огромные солнечные лучи, дающие жизнь злакам, и снова перевел взгляд на задумавшегося вампира.       — То, что я молод — правда, — начал Джино, поднимаясь с места. — Но моя царственная мать, Королева Даль, учила меня, что за любую помощь полагается благодарность. Пока дружба со мной даст тебе мало, и все-таки в будущем… В будущем я сделаю все, чтобы жизнь твоя, и жизнь любого вампира, стала лучше.       — Не все вампиры добры, Ваше Высочество, — печально объяснил Хели. — Я искренне боюсь за вашу сделку с Тахо… Но вампира понять может лишь вампир, верно? Я стану вашим другом, и тогда я смогу уберечь вас от несчастья. Вот только не ходите больше в Грислейв в одиночку.       — В одиночку и не стану, — подхватил Джино. — У меня же теперь есть друг среди вампиров! С ним приходить и буду.       — Ваше Высочество…       — Джино, — поправил принц, хитро улыбнувшись. — Мое имя Джино.       — Джино, — согласился Хели, усмехнувшись. — Пускай так. Мы будем друзьями, и…       В дверь постучали и, не дожидаясь открытия, в помещение влетел очередной незнакомый вампир. Его волосы напоминали абсолютно беспорядочно разросшийся черный куст, а брови, устроившиеся на лице как бы по диагонали хмуро, нахмурились еще больше, когда он поднял взгляд на Хели и Джино. Принц учтиво сделал короткий шаг назад, но, видя, как спокойно отреагировал Хели, — вернее, никак не отреагировал, — отбросил мысли об опасности. Вампир меж тем выпрямился и сложил руки на боках.       — Я почувствовал человека и хотел спросить, что за чертовщина происходит, но… Ваше Высочество? — у вампира даже голос упал, а глаза загорелись такой паникой, как будто Джино его убивать собрался. — Хели, ты?.. Почему здесь?..       — Джаан, это мой друг, Джино, — пояснил Хели. — Теперь друг. Но ты прав — это Его Высочество наследный принц, который выбрал вести дружбу с вампирами.       — Ты… Я… — Джаан качнул головой и закусил губу. От чего он вообще нервничал столь сильно? — Понятно. Хели, поговорим позже? До свидания, Ваше Высочество…       И дверь за ним закрылась.       Им предстоял, несомненно, долгий, долгий путь, но Джеюн, наблюдая за сновидениями, мог ощутить и то предчувствие великого, что испытывал когда-то Джино. Хели нисколько не верил в их союз, да и верил мало кто в целом — но верил Джино, и ему этого было достаточно.