Не дотянуться

       Спасибо хоть в особом подпространстве блокнота законы физики и биологии нарушались основательно: потребность в питании и воздухе отпала. Режущий глаза свет, никаких зацепок, пятен. Я пробовал уже представлять, как выхожу отсюда, или что невидимого препятствия больше нет, или что белое — это черное, но Принц, будь он неладен, был совершенно прав: фантазия — не моя специальность. Остается только занятие по специальности — разбор полетов, выводы и планы. Но мысли ползли по кругу. Похоже, гипотеза о геноциде или убийстве рассыпалась. Либо причина в другом, и уничтожение миров ничто не даст. Или вообще мое состояние необратимо, но это тупиковый вариант, его рассматривать бесполезно. Либо есть еще урожденные мартышки-маррики, но это невозможно; когда я последний раз видел ее родную планету, та была уже непригодна для жизни, и на ней оставалась всего одна особь намного старше капитана ловцов кристаллов, она в любом случае не могла дожить… Либо дело все-таки в числе жертв, и надо устраивать именно массовое вымирание… А может, уничтожить кого-либо надо лично и собственноручно, а не через ряд подстроенных обстоятельств? Кто знает, выпустят ли меня еще раз и доведется ли проверить все варианты. Мелькнула надежда, что, раз пара осколков еще летает на свободе, они доберутся до какой-нибудь обитаемой планеты раньше, чем ловцы починятся и продолжат путь. Не зачтется ли мне это? И как понять, если засчитается? Я попробовал выскользнуть из саркофага, но ничего не вышло, да и ощущение тела не изменилось. Впрочем, в блокноте я и в первый раз, в собственном облике, не мог перемещаться свободно. …Но зачем старуха пожертвовала собой? Она же перед этим так гордилась, что спасает миры, так отстаивала право на мелкое зло ради большого добра. А тут всего-то оставалось поймать последние осколки и ценой корабля и одного детеныша освободить всю галактику от угрозы. После этого ловцам и корабль-то не нужен. А теперь осколки успеют еще натворить бед. Или она, как сама и говорила про других, тоже предпочитала творить добро ближним за счет дальних? И собственный экипаж ей дороже абстрактных незнакомых жертв? А кто ее знает. Все-таки не хватало видимых теней эмоций, чтобы интерпретировать ужимки всякой фауны. С принцем же я ошибся, и теперь придется ждать, когда он остынет и вспомнит про другие планеты на грани уничтожения. Но и тогда вряд ли я получу ту же степень свободы. *** Я думал, хуже быть не может. Сейчас, как же. Все возможно. Через неопределенное время светлый фон мигнул, а потом раздался знакомый, но совершенно нежеланный звук. Где-то поблизости бурчал Лис. Вскоре с краю поля зрения мелькнуло рыжее пятно. Я скосился туда — и точно. Идет, собственной персоной, задрав хвост и нос, щурится на меня. Так, секунду, а это что? В одном месте его форма как будто переломилась под небольшим углом, искажение пробежало от морды к хвосту, пока он шел. Потом эффект повторился в другом месте, левее. Как… преломление в стекле. Или кристалле. Да, скорее всего, кристалл: прямые штрихи, прозрачность… Гадство. Придумал Принц, как обезвредить меня в блокноте. — Тебе повезло, червяк, — заговорил Лис наконец, подошел ближе, но так далеко вниз я посмотреть уже не мог, — что я не могу тебе ничего откусить прямо сейчас. Так хоть выскажу все, что думаю. И пофиг, что Маленький принц просил меня не уподобляться тебе и не издеваться над пленными. Но мне все равно, меня из-за тебя эти ребята чуть не пошинковали — нашли, видите ли, мою шерсть и отпечатки зубов на тросе, который развязан, когда должен быть завязан! Я даже не успел рассказать, как все было на самом деле! Хорошо хоть Маленький принц успел спрятать меня в блокнот раньше, чем из меня сделали котлету и шапку. Надеюсь, он сумеет объяснить им, что к чему и кто виноват. Он ходил вокруг кристалла и нудел, нудел. Тембр и голос действовали мне на нервы все сильнее, но я внимательно слушал: вдруг он скажет что-нибудь новое и полезное. Так и вышло. Вернее, он ни разу не упомянул массовые отравления и усыпления. Мелкий гибрид побоялся признаваться еще в одном проступке? А остальные списали усыпляющий эффект на незнакомый овощ, как я и предполагал? На меня-то свалить не получится, я к камбузу или продуктовому складу даже не приближался. И про Дельца Лис тоже не говорил — ни в связи со снотворным, ни с порчей такелажа. Наверно, подброшенный мной платок успел выпасть или сгореть. — Что, молчишь? Вот и отлично. Пока ты молчишь, тебя прям приятно слушать. А я продолжу, с твоего разрешения. По крайней мере, юнга рассказал, кто его подучил угнать корабль-липучку. Ты вообще легко отделался, я считаю. Этот самый юнга очень рвался показать тебе, где кальмары зимуют. Поклялся перегрызть тебе глотку, если встретит еще раз. Остальные тоже предлагали разные варианты, что с тобой сделать, да такие, что даже я, хоть и хищник, но офигел слегка. Так что не завидую тебе, если Маленький принц все-таки решит тебя выпустить — хотя понятия не имею, зачем это ему понадобится. Ловцы осколков всю галактику знают от и до, сами подскажут нам, на каких планетах есть проблемы, ты больше не нужен… А вот это совсем плохо. Остается только ждать еще одну вечность, пока не подвернется шанс выбраться. Запастись терпением — этого ресурса мне всегда хватало. Лису — нет. Ему скоро надоело гундеть, когда никто не отвечает, и он исчез в неизвестном направлении. Долго-долго не происходило ничего. Совсем ничего. *** Снаружи мог пройти и час, и несколько лет, когда фон снова мигнул раз, другой — и без предупреждения сменился нормальными тенями, цветами, формами. Бледно-синяя вспышка мелькнула, прежде чем я успел разобрать, что происходит. Изображение пошло трещинами, раздался звон, и через миг я уже хватал ртом воздух и пытался сесть среди осколков разбитого мечом кристалла. К счастью, они тут же пропали. Теперь можно оглядеться. Дом на Б-613, Маленький принц в парадной форме, меч уже отпустил, но линять в зеленое пока не собирался, хмурился и смотрел на меня настороженно. Лис скалился из-под стола, Роза сидела на краю стола, отвернувшись. Тени их были совершенно плоские, без прослойки эмоций. Охотник стоял у отсутствующей стены и то и дело выглядывал наружу. Мне с пола в окно было видно только черное небо. На всякий случай я попробовал уйти в тень, но, само собой, безуспешно. — Как видишь, в блокноте ты уже никому не сможешь причинить вреда, — ледяной тон у Принца получился отменно, — и для этого нам даже не надо возвращаться на планету-ракушку. Имей это в виду, если вздумаешь врать. Понятно? И надо бы придержать злость, соглашаться со всем, но если сейчас ограничусь простым «да», то тем самым признаю вину, и в дальнейшем тоже придется молчать и выполнять все, что скажут. Но помогать-то им я и не должен, иначе не выберусь из дурацкой человеческой формы никогда. А если с ходу начну возражать, то он не поверит все равно. И вопрос не риторический, требует ответа. Хм, как там сам Принц говорил — найти третий выход, если оба очевидных не устраивают? Хорошо, уже ищу. — Спасибо, — произнес я, изобразив легкую дрожь в голосе. Вставать не стал, чтобы казаться уязвимее и безобиднее. Поймал взгляд Принца — он уставился на меня в изумлении. Хорошо, удалось сбить его с толку. Теперь надо пояснить. — Я так понимаю, ты спас мне жизнь, а то, как всегда, по умолчанию обвинили бы во всем меня, а эти ребята не стали бы церемониться с подозреваемым. — Пхравильно понимаешь. Я обернулся на хриплый голос. Птероящер сидел на тумбе у двери, как на насесте, и смотрел одним глазом, развернув голову чуть в бок, то на меня, то на Принца. Выражение птичьего, хм, лица я расшифровать не мог. Но вроде перья не дыбом, значит, не в ярости. Выглядит потрепанным, перья местами поломаны или обожжены после спасения остатков корабля. Значит, времени с тех пор прошло не так много, не больше пары дней. Вдруг он хлопнул крыльями. Я заметил только когти, заслонился, как будто это помогло бы, с его-то массой и скоростью. Но он всего лишь опрокинул меня навзничь, навис надо мной. Когти впились в дерево пола. Одним движением птероящер отцепил и распрямил пояс-саблю. Принц тут же хотел оттащить его, но замер, когда острие оружия оказалось слишком близко к моему носу. — Кррчи, не надо, ты же обещал! Но я и не нервничал особо: во-первых, хотел бы он ударить — отвел бы крыло-лапу назад или в сторону для размаха, а так просто берет на испуг. Во-вторых, зачем-то я им нужен, раз меня снова вытащили. Пространство для маневра есть. А еще на расправленном крыле было лучше видно, что несколько перьев срезаны или выдраны. Непохоже на травмы от тушения пожара. С кем-то подрался? — А я его и не трогхаю, — спокойно ответил птероящер, глядя на меня в упор одним глазом. — Покха что. Надо же выяснить, что он наплел Каю. Вот как? Удивительно. — А что, — решился уточнить я, — разве он не пытался все свалить на меня? — Пытался, — птероящер не шелохнулся. — Но, на твое счастье, Маленький принц сказал, будто ты отговаривал Кая от угона корабля. Тогда Кай занервничал и не стал ни подтверждать, ни отрицать это. Так что теперь я спрашиваю тебя: что ты ему говорил? Ах вот оно что. Ну ладно. — Зря спрашиваешь, — Лис подал голос из-под стола. — Змей — обманщик совершенно другого калибра, вон как лихо меня подставил. — Я услышу ложь. А ты радуйся, что остался цел, — бросил птероящер, не оглядываясь на него. — Со стороны все выгхлядит иначе. Вот именно, я же профессионал, пусть попробует распознать ложь в моем исполнении, особенно если она состоит из правды. Главное — не отводить взгляд. — Могу только повторить — я не говорил Каю в одиночку отправляться ловить осколки. — Но кхто первый завел речь о поххищении корабля? О, а это уже более опасный вопрос, надо уклониться от прямого ответа, но незаметно — наговорить побольше на ту же тему Или сказать, кто первый заговорил о корабле, а не его угоне. — А то вы не знали, о чем он мечтал? Он очень громко рассказывал о своих желаниях на полкосмоса, это знал любой, у кого есть уши и мозг между ними! Вот, увидев его в расстроенных чувствах, я и упомянул осколки, ведь что еще могло его интересовать? А дальше он сам перевел речь на корабль и снасти, уверял, что обращается с такелажем не хуже взрослых. Я советовал ему не делать глупостей, но не ожидал, что он настолько переоценивает себя. И что у вас так плохо с охраной. Вот так, я же не должен знать о причине неудачи. И, раз Лис не упоминал отравление, то и я не буду — вдруг мелкий гибрид тоже из страха не проговорился? — Что ж… — птероящер не спешил убирать оружие, — я такх и предполагал. Но Кай еще упоминал, что спхравился бы, если б некоторые тросы не застряли или не оборвались, будто ихх специально повредили. И ты как раз был на кхорабле. Он замолчал, но и так понятно, что это вопрос. Ожидаемое продолжение, вполне ожидаемое. — Ну да, был, — я продолжил игру в гляделки с ним. — Как и много кто еще. Я даже заметил, что один трос крепления паруса распустился, хотя по логике должен быть завязан. Ну, я и затянул его, а Лис зачем-то развязал обратно. Лис зарычал из-под стола, но ему хватило мозгов промолчать — факты-то не в его пользу. — Вот его и спросите, что и где он делал, пока носился по периметру за йашками. Другие дефекты я не искал, решил, что это ваш корабль, вы и должны следить за его состоянием. Далее, Кай не уточнил, когда именно говорил со мной? Так вот — после того, как я вернулся с вынужденной прогулки по вашему кораблю. Откуда мне было знать, что малец попадется мне и тем более что потом угонит корабль, не проверив такелаж? Как же удачно получилось, что Кай мне действительно подвернулся после теракта, а не до!.. — И потом, — аргументы у меня еще не кончились, — чем бы я повреждал тросы? У меня нет клыков, как у марриков, или когтей, как у вас, например. У меня нет оружия, уж за этим Маленький принц следит хорошо. Не хочу бросать подозрения на посторонних, но это вполне мог быть кто-нибудь из маленьких, глупых й. Или даже наш Делец — он мечтал продать вам кое-какие детали. Географ же говорил с вами на этот счет, да? Вот Делец и мог подпортить ваши снасти, чтобы выставить старые механизмы ненадежными по сравнению с новыми. — Нет, он бы не стал так делать! — тут же вступился за Дельца Принц. — Да, он иногда жульничает и привирает, но подвергать других риску он бы не стал! — Разберемся, — проскрипел птероящер и соизволил убрать саблю и отпустить меня. — На твое счастье, Маленький принц считает, что ты можешь пригодиться. Вот как? Меня выпустили не только для допроса? Интересно. На всякий случай я остался сидеть на полу, только ноги поджал, и перевел взгляд на Принца. — Да, — тот наконец-то сменил форму на обычную и прошел мимо меня к стенному проему. — Вдруг ты знаешь, что случилось с этой планетой и как это исправить. — Что за мир? — Я поднялся на ноги, чтобы последовать за ним. Внизу простирался сероватый, волнистый бок крупной планеты. Кое-где на нем торчали тонкие белесые столбы разной высоты. Справа на горизонте маячил знакомый силуэт жилого модуля ловцов-пиратов. Я тут вообще был? Никаких воспоминаний и ассоциаций не всплывало. Оглядеться получше, что ли? Я пролез между диваном и стеной в проем и свернул влево, за угол. С полным конвоем, естественно, кроме Розы. — Пока не могу опознать, — сказал я, когда с другой стороны увидел абсолютно такой же пейзаж. По идее, ловцы после катастрофической аварии должны ползти к источнику веревок и листьев для парусов, но никаких ресурсов я не заметил. — Не расххаживай в открытую, — окликнул меня птероящер, когда я направился на нижнюю сторону астероида посмотреть на землю под ним. — Внизу у вашего якоря наши часовые й. Да, мне не в чем тебя обвинить. Истина требует беспристрастности. Но не все ловцы покха слушают разум, за многих говорит сердце. И хоть я теперь и кхапитан, но не могу уследить за всеми. Поэтому не покхазывайся никому на глаза. Особенно й. Особенно Каю. Вот как. Да, Лис предупреждал меня, но все равно интересно. То есть, приказать оставить меня в покое птероящер не может? Его слушаются не так беспрекословно, как старую мартышку? — Хорошо, — пожал я плечами. — Сами тогда расскажите, что тут еще есть. — Кррчи говорил, — затараторил Принц, — что раньше здесь было много деревьев с разноцветными листьями. Ловцы их почти все вырубили, осталось меньше десятка, их отсюда не видно. Стволы такие высокие и тонкие, только на макушке немного ветвей, вон те палки — это засохшие, облетевшие деревья. И проблема в том, что новые леса не растут. К одному засохшему дереву меня подпустили ненадолго и с сопровождением. Но я не смог понять, в чем дело. О, зверушки ему по-прежнему не очень доверяют, раз не подпускают ближе к ценным ресурсам? Цветные листья, значит… Уже лучше, уже проясняется. — И материал для тросов они берут отсюда же? — уточнил я. — Да, верно! — Принц обрадовался непонятно чему. — Вся земля оплетена толстыми нитями — целые канаты, где повыше, где помельче, и они кажутся издалека серыми, а на самом деле… — Тоже разноцветные? — закончил я за него. Память наконец-то выдала картинку, только гораздо более яркую, чем виднелась внизу. Я повернулся к птероящеру. — Скажите, вы когда-нибудь встречали здесь хоть что-нибудь живое? — Деревья тоже живые! — возмутился Принц, когда тот помотал головой. — Они растут, движутся, пусть и слишком медленно. И разговаривают, если уметь их слушать. Если бы вы дали мне поговорить хоть с одним… А, ну точно, он же мастер болтать с флорой и фауной. Кстати, о флоре — Роза сидела на открытом окне и внимательно слушала нас. — А вы их вырубаете, — с претензией обратился Принц к птероящеру. — Нам нужны материалы. Доскхи, паруса, — угрюмо отвечал новый капитан. — Чтобы спасать другхие миры. Без жертв не обойтись, ххоть мне это и самому не нравится. Любой правитель рано или поздно вынужден выбирать из двух зол. Ты же не ххочешь, чтобы жертва старой Пра была напрасной? Принц поник. Ай да пернатый, может бить чересчур щепетильных мальцов по мягким местам не хуже меня. — Или ты забыл, что вы все живы до сих пор толькхо благходаря мне? Я понимаю тебя и тоже не люблю насилие, но если бы я не вызвал Йю на поединокх и не победил, ранив ее, кхапитаном стала бы она и запросто прикхазала бы кхазнить вас всех, не разбираясь, кхто прав. А, вот чего он такой потрепанный. Интересные у них тут процедуры выборов. — И это вместо благодарности за то, что мы помогли дотащить вас досюда с помощью наших летучих зверушек… — проворчал Лис. — Да, помню, но… Это все равно неправильно. Всегда есть другой выход, — Принц упрямо помотал головой, но ничего конкретного не предложил. — Ну хорошо, спрошу иначе, — решил я прервать этот философский диспут. — Встречали ли вы тут живность, которая летает, бегает или ползает? — Никхогда, — проскрипел птероящер. — Толькхо мумии, но они не шевелились с тех пор, как мы впервые высадились здесь. — Жаль, что вы не дали мне приблизиться к ним тоже, — вздохнул Принц. — Вдруг они еще живы? — Я же объяснял, — понизил тон птероящер, нервно дернул перьями на макушке. — Да-да, — вздохнул Лис. Он держался подальше и от меня, и от него. — Ваш старпом и другие осьминожки не доверяют нам, не подпускают к последним живым деревьям. Но нам же не нужны листья и древесина, у нас остаются наши лошадки. Птероящер проигнорировал его. Так и я думал. Когда-то я оставил этот мир догнивать самостоятельно. Необходимое звено экосистемы вымерло, деревья с помощью ловцов осколков тоже, оказывается, стремительно исчезали. Планета уже мертва, можно спокойно выкладывать информацию по ней. И Принц уже ничего не сделает, и мне нечего и некого добивать, чтобы вернуть свою сущность. Так что лучше всего побыстрее убраться подальше от жаждущих отмщения пиратов. — Тогда мне жаль вас разочаровывать, но эту планету спасать поздно. Кстати, можете не волноваться — вы их, деревья, не убиваете, а лишь ускоряете разложение. — Но вы же сказали, что деревья живые, на них есть листья, значит, можно вырастить новые — отводкой там, или из семян… — Принц по-прежнему обращался к пернатому. — Мы пробовали, — отметил тот. — Ветви не приживаются. Не дают кхорней. Цветы вырастают все реже и не дают плодов. Увядают и опадают без завязи. Я тоже охотно пояснил: — Вот именно. Они размножаются семенами, а опылять их могли только местные жители, похожие на мотыльков. Но ты сам слышал — они вымерли. И деревья обречены. — Географ сказал, что посмотрит, в чем дело, — не сдавался Принц, но вышло почти жалобно. — Все равно ловцы пока задержатся на планете. То есть — Географ ушел в табор? Значит, подействовали мои слова про сбор данных, и он решил остаться с местными. Отлично, минус еще один. Кстати, где второй? — А Дельца вы куда дели? — Бесххвостый с кхоробкой тоже остался у нас, — первым отозвался птероящер. — У него много других полезных вещей, и мы разрешили ему путешествовать с нами по всем мирам. И еще минус один. Остается только Охотник, а на него рычаги манипуляции есть. Превосходно. — Такх, — птероящер мотнул головой и запрыгал к крыльцу. — Вы свободны, можете улетать, а мы займемся последними деревьями. Наш корабль должен поскхорее вернуться в строй. — Нет, подождите! — Принц бросился за ним, тронул за перья на спине. — Дайте мне еще несколько дней. Если ваш экипаж не разрешает пускать нас к деревьям, я попробую пробраться туда незаметно, вместе с друзьями — вдруг они что-нибудь заметят. Нам бы только осмотреть деревья и те самые мумии. Ты же понимаешь, я совсем не собираюсь красть листья. Птероящер замер и даже не стряхнул его ладонь. Медленно обернулся. Черный глаз его наполовину скрывало белесое третье веко. Вдруг он заморгал. — Мне тоже не по нраву уничтожать их. Я знаю, что значит быть последним из своего рода. Ххорошо. Даю тебе ночь, день и ночь, своим скхажу, что ваш Звездочет будет разбираться. Добирайся до плато мумий сам, причем незаметно для часовых. Отсюда курсом против закхата. Но если попадетесь — я вам ничего не гховорил и не разрешал, ясно? Он скосился на меня, и добавил еще тише: — Йю не ххотела гховорить вам. Кхоманда вам не доверяет и не расстроится, если вы сгинете. Но я лично верю тебе, Маленькхий принц, и потому предупреждаю. Лучше не ступайте на землю. Это опасно. Тут он вспорхнул-запрыгнул на крыльцо и дальше, на крышу дома, хлопнул крыльями пару раз и спланировал с астероида в сторону своего корабля. — Опасно? Что опасно? Где? — переполошился Лис, оглянулся на меня. — Без понятия, — ответил я сразу. — Когда я был здесь последний раз, поверхность выглядела несколько иначе. Да, а откуда ловцы берут черные листья, когда они цветные? Принц тяжело вздохнул. — Об этом я и спорил с Кррчи: они надрезают кору, собирают из порезов черную смолу для ядра корабля, а без сока листья чернеют и опадают. Раньше вся планета была покрыта лесом, а сейчас осталось всего ничего. Но даже последние деревья ловцы все равно собираются вырубить, как ты сам слышал. — Как именно выглядела планета? И куда делись мотыльки? — подала голос Роза с подоконника. — И принесите мне горшок, я уже нагулялась на сегодня. — Как пестрый шар, — ответил я. — Гусеницы мотыльков жрали опавшие разноцветные листья и выделяли разноцветную нить. Ее сейчас и добывают Ловцы себе на такелаж. Вся поверхность планеты была замотана, в глазах рябило. Но гусеницам свое творчество нравилось. Потому однажды они и решили больше не есть листьев, чтобы не превращаться в бабочек и не дать следующим поколениям гусениц перекрыть эту сказочную красоту. Вскоре взрослые мотыльки померли естественной смертью, а гусеницы с голода впали в спячку и постепенно засохли. Вот так, и не упоминать, что Сумраки тоже помогли — выбрасывали в космос все опавшие листья, чтобы гусеницы не нарушили диету — забираться на деревья сами они не умели. — Дай угадаю, кто им подсказал эту сказочную идею, — Лис после ухода птероящера осмелел и стал нарезать круги вокруг меня. — А насчет неведомой опасности у меня есть предложение — давай скинем тебя вниз и посмотрим, что случится. — Ну, с такой высоты — ничего хорошего, даже без посторонних опасностей. А если ничего не сломаю, то встречусь с часовыми каракатицами, и вряд ли они обрадуются, что вы выпустили меня. Да, кстати, вы не видели, на чем они там сидят? — Никто никого не будет сбрасывать, — вмешался Принц. — Й ходят прямо по земле около нашего якоря, а рядом лежит их ялик. Ничего подозрительного не видно, если ты это имел в виду. Землей займемся потом, сейчас лучше придумаем, как уйти с астероида незаметно для них. Да, а ты разве сам не знаешь, в чем опасность? Я мотнул головой, и он задал следующий вопрос: — А хорошо ли й видят в темноте? — Раньше они вообще не полагались на зрение — больше на слух и осязание, так что давайте потише. Но раньше они вообще жили под водой, а сейчас вон, эволюционировали. Как раз благодаря умению метать икру оптом, а потом оставлять в живых только самых приспособленных. — Только бы не улыбнуться невольно, когда задеваю его любимую мозоль. — Так что я бы не рискнул проверять их зрение сейчас. Принц, как ожидалось, нахмурился, но тут же его отвлек Лис. — Просили придумать — я придумал! Надо как-то подсунуть им еще тыквы, чтобы они опять проспали сутки. Тыквы? О, ну хоть что-то пошло по плану! Снотворный эффект все же списали на незнакомый продукт, раз полумартышка испугался признаваться в отравлении родни. Только надо отклонить эту идею, пока не обнаружилось, что тыква тут ни при чем. — Необязательно возиться с тыквой, — пошел я в атаку. — У Охотника были усыпляющие патроны, если он не отдал все их царице муравьев. Ими даже стрелять не надо — достаточно распотрошить гильзы над постом часовых с поправкой на ветер. — Надо же, дельное предложение, — удивился Лис, скосил одно ухо. — Прямо-таки хочется спросить, в чем подвох. Охотник тут же зарылся в сумку. — И посмотри те патроны, которыми ты сгущал тучи, — добавил Принц. — Я достану лодку, и мы долетим до долины мумий, не вставая на землю. На закате я запомню направление, а отправимся ночью, чтобы нас не заметили. И он достал блокнот и сдул с одной из страниц лодку. — Но что мы сами увидим в темноте, и не заблудимся ли? — спросила Роза. Принц почесал в затылке, но тут же решил отложить вылет еще ненамного, чтобы добраться до долины мумий уже на рассвете. Да, потеряется немного времени, но зато можно спокойно полюбоваться закатом сейчас. И снял Розу, уже в горшке, с подоконника, чтобы пристроиться с ней на коленях под деревом. Ну начинается. Как им не надоело таращиться на преломление света в атмосфере? Облаков в атмосфере планеты и правда не было даже намека, даже дымки. Охотник обещал, что пара штук конденсационных зарядов должна заваляться после массового изготовления туч на горящей планете кьиви. Но все еще ковырялся в ягдташе, даже под конец вывалил его содержимое на тропинку между газонов, в пятно света от окна. Принц отправился ему на помощь. Так-так. Если подойти и ненароком закатить в траву пару штук патронов, лучше сиреневых, а потом подобрать… — Змей, подойди на секундочку, пожалуйста, — раздался вдруг нежный голосок Розы из-под дерева. Как всегда, не вовремя, ну да ладно. Я шагнул к ней, присел на корточки. — Что тебе, принцесса? Короткий свист воздуха, и шею мне захлестнула ее отводка. С шипами. — Мне ничего, а тебе нечего делать рядом с боеприпасами, — тон ее сразу стал ворчливым и скрипучим. Вот с-с… сообразительная. Принц рассмеялся, сидя на корточках у россыпи патронов. — Какого они цвета? — уточнил он у Охотника. — Зеленого… Ничего не понимаю, пара штук еще должна быть, — бормотал он, ковыряясь в пыли. Зеленые? А, понятно, эта пара штук у меня в кармане. Ну вот, выяснил весь состав своей добычи: пять красящих, один разрывной и два конденсатных патрона. И спички. Принц тем временем потерял надежду на артиллерию и стал листать блокнот. Смеркалось быстро, а в электрическом свете из окна не отличить сиреневого от желтого. Страниц через двадцать он вскочил и объявил, что придумал, как обойтись без облаков. И извлек сноп воздушных шаров. Разноцветных, естественно. Принц прицепил их к лодке, проверил, чтобы лодка не улетела сама, и стал утешать Охотника, не слишком довольного, что оказался бесполезен и только зря переворошил сумку. Но снотворные патроны нашлись. И лишь когда он сгреб все свое имущество и закрыл ягдташ, Роза соизволила отпустить меня. И пока Охотник отправился использовать патроны по назначению, я решил безнаказанно ужалить Принца, поднять себе настроение. — К чему такие сложности? — не понял я вслух. — Раньше в том же составе мы обходились птицей. Принц привязывал другую половину шаров к корме, но тут замер, опустил голову. — А ты сам не понимаешь? — произнес он еле слышно. Конечно, я догадывался, в чем дело, но хотел заставить его сказать это вслух. — Ну, уничтожен один экземпляр, — я пожал плечами, чтобы изобразить недоумение. — Но это всего лишь рисунок. Что тебе мешает сделать новый? — Это не просто рисунок! — вдруг крикнул он, и добавил тише. — Она мой друг. Была моим другом… — Он опустился на колени рядом с лодкой. Лис тут же бросился к нему, ткнулся лбом в ладонь — опять работал противоядием. — Я не смогу больше ее нарисовать, сразу вспоминаю, как она сгорела. А самое страшное… Я мог бы отпустить птицу, и она бы рассеялась и не пострадала, и капитан Пра осталась бы жива, просто побарахталась бы в космосе. Но тогда бы погиб Кай, и корабль был бы уничтожен. И я не успел найти третий выход. Мне пришлось выбирать, кого спасать, а кому дать умереть. Я… — тут он отчетливо всхлипнул, — я не спас их. И птицу, и капитана Пра. А значит, почти что убил их. Я по-прежнему не видел теней эмоций, хотя вокруг него сейчас должно было кипеть плотное облако Сумраков. Но его отчаяние и так сквозило во всем — в дрожащем голосе, в слезах, опущенных плечах. Я еле сдержался от контрольного выстрела, не сказать что-нибудь вроде «вот, из двух зол выбирать не так уж сложно». Что угодно, чтобы он вскинулся, чтобы увидеть его глаза — зеркало души, да? Напиться чернотой досыта. Но нежелательно, я же изображаю исправление. Надо остановиться, проглотить все зудящие фразы. — Понятно, — ответил я вполголоса. Пока Принц переживал, а Лис ворковал ему что-то на ухо, я попытался осмотреть место, где Охотник вываливал патроны — вдруг что-то все-таки завалялось? Но Роза опять была настороже и потребовала, чтобы я молча отнес ее до лодки. Ревнует к Лису? Ну, ради такого перемирия можно и помолчать. И не делать резких движений, и вообще шагать помедленнее, чтобы вдохнуть ее аромат хотя бы раза четыре, а не один. *** Отправление на прогулку состоялось в прекрасной печальной тишине и темноте — закат уже погас, а лун у этой планеты не было. Предварительно вызвали недосумрака проверить, усыпились ли каракатицы внизу. Прекрасно заснули. И Принц свернул лодку на воздушных шарах в другую от заката сторону — встречать восход. Встретили довольно быстро, опять ахи-вздохи, любование пейзажем… Принц совсем ожил, он не умел долго пребывать в депрессии. Лис сравнивал землю внизу то с сыром, то с куриной кожей хорошей прожарки. Подумаешь, поверхность вся в ямах и оспинах, и освещение в желтом спектре. Я сидел на корме, надвинув бейсболку пониже, закрыть глаза от солнца, и ждал, когда это кончится. Хотя низкие встречные лучи интересно просвечивали сквозь венчик Розы, хоть есть на что отвлечься. Первым неопознанные объекты на земле, меж двух деревьев (одно полностью засохло, на другом еще висело несколько красных и синих листьев), заметил Охотник. Они походили на маленькие холмы, только остальные местные холмы не были такими гладкими, однотонными, правильной удлиненно-овальной формы. А вокруг них земля совершенно не гладкая, а в огромных прямоугольных ямах. Принц тут же развернулся к объектам, и вскоре можно было различить, что они кремового цвета, с поперечными перетяжками и глянцево-черными нашлепками с одного конца. А, понятно, это головы. Были. — Ну дохлые гусеницы, и что? — проворчал я себе под нос, подобрав как можно более отталкивающие выражения. Может, чистоплюи эти расхотят приземляться и даже приближаться к мумиям туземцев. Нет, букашки не оживут, и речи быть не может, но мне совсем не нравилось, что в южной стороне на горизонте еле виднелся дом пиратов. Планета все-таки некрупная. Сейчас, как же. Принц подвел лодку к кроне еще живого дерева, дал Розе коснуться бледно-красного листа, а сам потрогал синий лист. Потом поделился впечатлениями, что дереву страшно и одиноко. Правда, оно не знало, почему. Роза ничего нового к его рассказу не добавила, и он собрался проверить гусениц — вдруг они еще живые. Ну пусть проверяет. Его ждет еще одно разочарование. Помня про неведомую опасность, он стал медленно опускать лодку к самым корням дерева. Со стороны мумий нити окутывали ствол невысоким холмом, с другой стороны тянулся ровный серый участок. Действительно серый, тогда как нитяные холмы вблизи оказались бледно-разноцветными, выгоревшими почти добела. — Только осторожнее! — взмолилась Роза, и я хотел сказать то же самое, но у меня возникла идея получше, как не дать Принцу залезть неизвестно куда. Надо отправить туда кого-нибудь ненужного. — А пусть Охотник прогуляется первым, если не боится! — скорее выпалил я. — Он же, чуть что, вернется в блокнот и не пострадает, в отличие от тебя. — Охотник ничего не боится! — воскликнул адресат и спрыгнул с лодки. Замер, постоял. Ничего. Сделал пару шагов от дерева. Ничего. Пошел быстрее. И в какой-то момент грунт из слежавшихся нитей под ним прогнулся и просел. Охотник провалился в серую пыль по пояс и с испуганным возгласом упал на живот, выставив плашмя ружье. Правильная тактика для спасения из трясин, но не при его весе. От малейшего рывка он ушел в труху с головой. Принц дернулся было выскочить из лодки, но потом спешно вытащил блокнот и стал листать. И почти сразу выдохнул, а со следующего вдоха дунул на страницу. В вихре искр на лодке возник Охотник, весь в белесой пыли, в обнимку с ружьем, глаза вытаращены. Успел удрать в блокнот вместо того, чтобы задохнуться. Но пока меня опять ни в чем не обвинили, надо вставить пару слов: — Что и требовалось доказать — ничего тебе не грозило. Охотник только сплюнул и чихнул. Зато голос подала Роза: — Но ты ведь тоже был в блокноте и можешь уйти туда, так что мог бы и сходить на разведку сам, а не подбивать бедного Охотника. — Она обернулась к нему. — Ну что же ты каждый раз ведешься на такую простую подначку? Тот забурчал в духе, что ничего он не ведется, что сам собирался на разведку… А и правда. Я тоже могу? Был бы неплохой запасной выход, например, при внезапной встрече с недовольным мартышонком-гибридом. Принц все равно меня потом вытащит ради информации. Интересно, как это делается. Ощущение я помнил по предыдущим разам и мысленно воспроизвел их. Ничего не произошло. На вопрос «как?» Охотник задумался и попробовал объяснить, но речью он владел не так хорошо, как ружьем, понятнее не стало. Опять, как и при переходе между страницами — представить себе переход. Лис попробовал сделать то же самое — и со второй попытки разлетелся на искры. Даже несколько раз подряд, пока Принц не заявил, что устал уже вытаскивать его обратно. Значит, мне этот вариант тоже недоступен. Как там Принц говорил — нет воображения? Он, видимо, подумал о том же, потому что вдруг спросил меня, как же я тогда проходил между страницами. Не успел я соврать, что это другое дело, как Охотник покаялся, что сам меня протащил на общую страницу в тот раз, после планеты Роз, о чем сейчас страшно жалеет, и вообще… Ш-штоб его. — Даже не знаю, — вздохнул Принц, — то ли расстроиться, что я опять купился на твою ложь, то ли радоваться, что ты все-таки не так опасен, как представляешься. — Вообще-то я не лгал. Я говорил, что мне показали, как попасть на другую страницу, а не что я сам переходил. Кто ж виноват, что ты не так меня понял? Но он только отмахнулся. Вытаскивать непотопляемого Охотника Принцу пришлось десяток раз. Зато выяснили, что нити, сохраняющие остатки цвета, держат любой вес, полностью отбеленные временем выдерживают, если по ним не прыгать, но скрипят и прогибаются, потому что под ними нити от старости разложились и образовали легкую, пыльно-волокнистую зыбучую массу. Кое-где она даже выходила на поверхность, особенно в промоинах между крупными нитями и на дне прямоугольных котлованов — ловцы явно добывали тут нить на такелаж и сняли верхний прочный слой. Почти ко всем гусеницам можно было подойти по цветным нитям, чем Принц и воспользовался, выбрал самую маленькую мумию, то есть, с себя ростом, а в длину своих шагов пятнадцать. Она лежала на высоком пригорке, через вымоину от дерева, и Принц пробежал подальше, где нити от дерева и из-под гусеницы сходились и перекрывали друг друга. Розу он догадался оставить в лодке, но я на всякий случай двинулся следом. Он тоже опознал в черной нашлепке голову существа. Стоял долго, положив ладонь на гладкий участок между круглыми сегментами-глазами, но, судя по понурому виду, ничего не услышал. — Я же говорил — бесполезно. И для наглядности я хлопнул легонько по бежевому боку мумии. Пальцы прошли насквозь через тонкую, как бумага, оболочку, по ней разлетелась сетка трещин, и через миг все туловище обвалилось, оставив после себя облако пыли. Черная голова гусеницы откатилась к ногам Принца. Он возмутился, что совсем необязательно было так делать, надо проявлять уважение к покойным… Ага, сдался. Я обратил его внимание на другие черные точки тут и там, мол, и до меня ловцы поломали несколько мумий. Но пока он полез не в лодку, а в блокнот. Что еще, зачем? Транспорт же есть, если хочет вернуться. А он перелистнул еще пару страниц, дунул на них… В вихре белых искр среди останков гусеницы между мной и Принцем возник Король. Растрепанный, в одной драном ночном платье. От королевских признаков на нем осталась только корона да скипетр в руке. И громкий, негодующий голос. — Разбой! Кошмар! — Все хорошо, ваше величество, вы в безопасности, — тут же стал успокаивать его Принц. — Что случилось? — Она же чуть не откусила мне голову! Среди ночи! Ни с того ни с сего! Насилу успел заслониться скипетром, а то бы остался без короны! — Лишаться головы — достойная судьба многих славных королей, — подал я голос, но на всякий случай отступил подальше, только осторожно, вдоль нити, чтобы не свалиться в промоину между гусеницей и деревом. — Но вы почему-то предпочли королевской смерти жизнь нищего бродяги. Он аж подскочил. — А все ты и твои намеки! Мерзавец! Знал, поди, что царицы этих муравьев едят своих мужей, и не предупредил! И он бросился ко мне, размахивая скипетром. Этого еще не хватало. Этот же ударит, не засомневается. И с его ростом догонит быстро. Я метнулся в обход другой канавы к очередной, большой мумии. Можно было не оборачиваться — приближение разгневанного монарха было отлично слышно по топоту, ругани и пыхтенью. Принц вроде остался на месте — его призывы успокоиться доносились из одной точки. Со стороны дерева Лис, наоборот, подбадривал Короля, давал советы. Вот и гусеница рядом. Король тоже, но если резко сдать влево и пробиться прямо сквозь стенку дохлятины, то она вся обрушится и создаст пылевую завесу. Секунд на пять, но мне хватит. Я задержал дыхание, зажмурился и по памяти бросился обратно. Два шага вбок, чтобы не споткнуться о ее голову, и полный вперед, через три шага можно проморгаться, сверить курс. Сверил: все точно рассчитал. Король позади отмахивался от трухи и даже споткнулся о голову гусеницы, так что я успел промоину обратно тем же путем и свернуть к пригорку из нитей, где остался Принц. И когда Король, отчихавшись и протерев глаза, нашел меня взглядом, нас разделяла широкая полоса рыхлого грунта. И недобитый монарх взял курс напрямую — через серую зону. — Стойте! Тут нельзя! — крикнул Принц, замахал руками, шагнул с вершины пригорка в сторону Короля — но тот уже провалился по грудь. Я притормозил. Если что, скажу, что хотел лишь загнать его в блокнот, чтобы он успокоился. Не глядя на меня, Принц сделал еще один шаг к краю провала, но белая нить под его ботинком вдруг просела и порвалась. О-о, вот и все, свобода и победа! Нет — Роза! Она же без него… Я рванул вперед вверх по склону, но Принц уже съезжал вниз, и только и оставалось, что схватить его за шиворот… Это если я успел бы. Человеческая реакция опять подвела, я успел сцапать только конец шарфа. Да ш-штоб тебя, так же недолго задушить или шею сломать ему! Он проваливался в пыль, и опереться ему было не на что. Я не удержался, упал на колени, чтобы самому не съехать следом. Тяжело же! Что я вообще делаю — спасаю его?! Мало предыдущего раза?! — Руку давай! — прошипел я и рискнул отцепиться от края и протянуть ему левую ладонь. Нить угрожающе скрипела. Он медлил, потому что обеими руками держал шарф, чтобы и правда не задохнуться. Блин, побоится же отпустить, не поверит, что я не обману и подхвачу его, а не просто решил придушить под шумок. Но он втянул воздух сквозь зубы… и сделал как велено. Я ухватил его, чуть не выпустил, пока перехватил его за запястье второй рукой и чуть не свалился следом. Сил хватало только чтобы не перевеситься через край, а о подъеме нечего и думать. Да еще он стал дергаться, искал опору. Еще подроет склон подо мной, тогда оба рухнем. — Ты что творишь?! — совсем уже близко вопил Лис. — Только посмей, я… Его еще не хватало! — Лис, все в порядке, не подходи к краю, — скороговоркой выпалил Принц и достал блокнот. Вот как бы сейчас было хорошо вытряхнуть из него блокнот в зыбучую пыль… Какое там вытряхнуть, я еле удерживал его, совсем как во время шторма в межгалактическом разрыве, и то опасался, что вот-вот мышцы не выдержат. Первым успел Лис — забормотал мантру, и через секунду с перепуганным лепетом недосумрак тащил Принца за ворот вверх. Я вставать не стал, так и откинулся навзничь отдышаться. Лис еле успел отскочить. — Что тут происходит? — повторил он вопрос. — Мне показалось, что гад ползучий тебя столкнул! — Нет-нет-нет, — замотал головой Принц. — Совсем наоборот! Я сам не заметил под слоем чешуек от гусеницы, что там нити уже старые. Змей, спасибо! — он вдруг развернулся ко мне и плюхнулся рядом, улыбаясь до ушей. — Неужели прямо так тяжело было? — Я выбирал самый безобидный облик, а не самый грузоподъемный, — огрызнулся я. Да подавись. Вслух я этого, конечно, не добавил — пусть думает, что я действительно желал ему добра. Да, кстати. Я уже спасал его там, в межгалактической пропасти, и ничего со мной не случилось тогда. Интересно, почему? То ли эта неведомая кармическая отдача действует только в планетарных масштабах, и спасение одной особи ни на что не влияет, то ли… Тогда я выручал Принца потому, что он был нужен мне на следующих этапах плана уничтожения целой планеты: отгонять крабов и устранять прочие опасности, нести Розу, в конце концов. А сейчас? Только для ее благополучия? Так, а чего она молчит, где обычные визги? Я сел, проморгался. А, ясно. Умудрилась вылезти из горшка и вскарабкаться вверх по веревкам воздушных шаров, и сама увидела, что все кончилось хорошо. Принц уже как раз вполголоса упрашивал пассажиров блокнота соблюдать спокойствие и осторожность, а, получив неслышимое снаружи согласие, сдул два облачка искр. Оказалось, Охотник тоже кинулся на шум, не глядя под ноги, споткнулся о нить и исчез на автопилоте, по привычке, хотя земля там была плотная. А вовсе не из страха. Король продолжал ругаться на чем свет стоит, но уже вполголоса. А увидев чуть поодаль Розу в лодке, вдруг вспомнил, как выглядит, резко стушевался, покраснел, захлопал себя ладонями, не зная, которую дыру в ночном платье прикрыть приоритетнее, а потом и вовсе съежился на корточках спиной к публике. Если отжать из его рассказа все проклятья, междометья и фигуры умолчания, когда он пропускал части истории, бормоча себе под нос, что это не для детей, то ничего нового к своим первым воплям он не добавил. Да, все было у них с царицей прекрасно, дерево-планета растет и зеленеет, еды хватает, появились новые работники всех нужных профессий, но последней ночью алая моль вдруг раскрыла передние лапы с другой стороны, не гладкой, а шипастой, и попыталась оторвать супругу голову. Спас его только старый добрый золотой скипетр. На полсекунды ровно, но этого хватило, чтобы смыться в блокнот. Охотник, вовсю хихикая, поинтересовался, зачем ночью в постели нужен скипетр, и Король окончательно замолк и отвернулся, задрав нос. Пришлось Принцу опять успокаивать его, рисовать ему хотя бы мантию (получилось пончо, правда), чтобы он не постеснялся отправиться в лодку к даме. Ну наконец-то возвращаемся. По дороге к лодке Принц поймал мой взгляд, покачал головой со вздохом — мол, все понятно, я неисправим. Да ладно, сейчас придумаю, как отпереться от злого умысла. Лис первый добежал до лодки и вскочил на корму помочь Розе слезть с воздушных шаров. Она упала ему на голову и вдруг посмотрела вдаль. — Ой, что там?