Не дотянуться

       Разговор временно оборвался. Вот и славно, до моей персоны так и не дошли. Из-за одного из голых астероидов прямо по курсу показалась очередная странная конструкция, мешанина палуб, перегородок с окнами дверьми, мостков и тросов, но уже без мачт и парусов. Конусообразный кусок трущоб втрое крупнее самого корабля. Посреди него чернело треугольное пятно. И увеличивалось. — О нет, папа, — простонал молодой мартышка и закрыл полморды лапой, как от стыда. Тогда я кое-как различил за пятном полусферический прицеп лодки, а пятно оказалось небольшим зонтом-парусом все из тех же черных листьев. Этот ялик скользнул к задней, полюсной мачте корабля, и на платформу у подножья мачты спрыгнул очередной мартышка, упитанный и полулысый, и вразвалку, с криками понесся к якорному канату Б-613. — Матушка! — вопил новоприбывший еще издалека. — Вы целы? Что случилось? Мы следили за вами, и осколки вдруг не остановились… Щепка неправильно рассчитал их путь? Он с трудом вскарабкался по якорному тросу и рухнул на землю рядом с капитаншей, тяжело дыша, раскинул лапы. Ее сын, значит? Любящий, волнующийся? Может пригодиться. — Отставить панику! — рявкнула мать на него. — Никаких ошибок, непредвиденная помеха — кстати, ты сейчас на ней сидишь. И ничего страшного, авария средней тяжести, запасных волокон, досок и листьев как раз хватит на ремонт. За смену управимся и еще успеем перехватить эту стаю осколков после излома их траектории. Эта стая же после тройной звезды резко поворачивает и пройдет неподалеку отсюда. — Тройной звезды? Полагаю, это действует усиленная гравитация, — тут же вмешался в семейные разборки Географ. Но старой мартышке было уже не до него, она в три прыжка, куда бодрее своего отпрыска, вернулась на корабль и стала командовать стыковкой с жилым модулем. Географ тоже недолго обижался на такое небрежение: сначала заинтересовался новой конструкцией, потом разглядел высыпавших на поверхность модуля жителей и вообще потерял дар членораздельной речи: сплошное восторженное кудахтанье с перечислением видов животных. На модуле разнообразие всяких тварей зашкаливало: те же каракатицы и мартышки, плюс членистоногие, пернатые, чешуйчатые… В этой галактике гуманоиды не уродились. Ближе всего к людям была порода капитанши. Так что появление Б-613 произвело фурор, и весь табор глазел на гуманоидов и комментировал увиденное. Шум раздражал, приходилось напрягать слух, чтобы различать отдельные слова и отделять ерунду от информации. Я утешался тем, что в таком гаме и меня услышат лишь избранные жертвы. Корабль пристыковался к боку жилого модуля, где в перегородках вместо мелких окно чаще встречались люки и ворота — склады, похоже. Б-613 пристал отдельно, ближе к широкому торцу. Капитан уже распоряжалась выносить запасные материалы и свистать всех наверх, вернее, на комок-корабль, на ремонт. Птероящер проскрипел ей что-то на ухо, но она громко ответила, что раз кристаллы последние, то пусть кладовщики выносят все запасные листья и чинят корабль до полной боеготовности, а не кое-как, лишь бы доползти до источника запасов. Всё заглушил тонкий вопль со стороны жилого модуля. — Пра, это вы меня не взяли и потому разбились! Судя по пронзительному голосу, очередной мартышка. Обернулись все, так что я имел полное право тоже полюбопытствовать. Рядом с бабкой с модуля упал причудливый фрукт: по форме такой же обезьяныш, но с голой синеватой кожей, как у других каракатиц. Тот самый плод скрещивания? — Я уже большой, я хочу с вами на ловлю! — продолжал канючить он. — Во-первых, — ледяным тоном встретила его мартышка, — Капитан, а не Пра и не прабабушка. Во-вторых, не дорос еще. — А линьком под хвост не хочешь?! — рявкнул его папаша. Полуобезьяныш насупился, сгорбился. Мамаша-каракатица тоже скользнула рядом, тоже сказала что-то, только тихо, не разобрать издалека. От ее слов детеныш совсем скуксился и сбежал обратно в трущобы причудливым аллюром. Я запомнил, в какой из проемов он запрыгнул. Старый добрый конфликт отцов и детей. Так-так. А этот вариант перспективнее. Наивность, безрассудство, желание доказать всем свою ценность любой ценой… Легкая жертва. Конечно, хорошо бы начать с последних выживших, но старуха и птероящер отправились командовать ремонтом. В толпе, на виду, не подберешься. И времени мало — только до конца ремонта и расстыковки. Причем они прихватили с собой и Принца чуть ли не в приказном порядке. Роза тоже хотела присоединиться, но Принц пообещал ей, что обязательно возьмет ее на экскурсию потом, в спокойной обстановке. Птероящер-помощник капитана заикнулся было, что на корабль допускаются только существа с пятью хватательными конечностями (хотя у него самого было только две ноги и два пучка когтистых пальцев на сгибах крыльев), но капитан заявила, что пришельцы — не члены экипажа, и правила безопасности на них не распространяются, пусть сами следят, куда ступают. Принц согласился и так непринужденно кивнул своей кавалерии следовать за ним, что им не оставалось ничего иного, как пойти поработать еще. Лис возмутился, что его оставляют одного. Роза возмутилась, что он не считает ее за компанию. Пока они препирались, я изобразил перевязку шнурков под деревом, и осколок, завернутый в платок Дельца, перекочевал мне в карман. Теперь можно и выдвигаться. Я догнал и дернул Географа за пелерину сюртука уже у якорного каната — он как раз примерялся, как сподручнее вскарабкаться по нему, не выпуская энциклопедии из рук. Он оглянулся, но намека не понял. — Эм… Что такое? — Ну как же? — улыбнулся я лучезарно. — Вы забыли? Кометы кометами, а вашу очередь караулить меня никто не отменял. Вот, напоминаю. А то вы в последнее время из рук вон плохо выполняете свои обязанности. Он хлопнул себя по лбу и развернулся от каната ко мне с тяжелым вздохом. Правда, тут же оглянулся на корабль-зверинец. Вот и отлично. Я тоже поднял голову и успел заметить, как на модуле Делец отстал от цепочки товарищей и юркнул в один из проходов. Ага, отправился заниматься межпланетной торговлей. — О, отлично, раз ты на посту, — Лис кивнул Географу, направляясь к якорному тросу, — я тоже погуляю. Но ты не расслабляйся, следи за этим! По дороге он обернулся ко мне и красноречиво оскалил один клык. Хорошо-хорошо, я тихо, я незаметно… А Роза как там? А она выбралась на ближайший к смоляному кораблю бок астероида и задрала голову посмотреть на мельтешение всяких тварей и ее героя. Корабль был развернут носом к Б-613, пострадавшим боком к жилому модулю, и обзор у нее прекрасный. Ясно. Я прикинул, где у нее слепые зоны, и перешел к своему плану. Вернее, к Географу. — Я прекрасно понимаю ваше огорчение, — обратился я снова к нему. Чуть склониться, приложить мельком ладонь к груди, улыбнуться совсем чуть-чуть — и готово впечатление искренней озабоченности. — Этот корабль — настоящий ковчег, можно сказать, атлас обитателей этой галактики. Раз они путешественники, то наверняка у них есть и звездные карты, и сведения о многих других планетах. Вы могли бы по их рассказам составить атлас новой галактики гораздо быстрее, чем за полжизни, тем более что у вас и нет столько времени. Поэтому знаете что? Давайте отправимся в гости вместе. Так вы сможете и собирать сведения, расспрашивать обитателей, и за мной приглядывать. Идет? Поверьте, я всегда готов помочь друзьям. Как мало надо ученому, чтобы отпало критическое мышление. Он рассыпался в благодарностях, но на всякий случай пропустил меня вперед. — Думаю, — добавил я, — лучше обращаться с вопросами к тем, кто сейчас не занят ремонтом. К старшему поколению, из пенсионеров, на задворках жилых палуб. Начальство будете отвлекать потом, на отдыхе. Иными словами, давайте держаться на задворках, подальше от корабля, чтобы мою вылазку подольше не заметили Принц с капитаном. — Вполне логично, — согласился Географ, приземляясь рядом со мной на верхнюю палубу. И так же спокойно пошел за мной туда, где исчез малявка-гибрид. У самого проема под ноги мне выкатилась шайка детенышей каракатиц. Мы их заинтересовали. Я очень хотел распинать их в стороны, но вряд ли их родители поняли бы меня. Пришлось терпеть, пока Географ пытался расспросить их об их родине и расе. Но мелюзга еще плохо владела обычной речью, и между собой они общались щелчками и блуждающими пятнами на мешках-головах. А вопросы космогонии сложно объяснить морзянкой. Короткий коридор за проемом вывел в полутемную комнату, где и нашлись престарелые эксперты. И ни следа мальца, а Географ застрял напрочь: одно существо оказалось совсем замысловатым — набор параллельных палок разной длины, подвижно скрепленных не пойми чем. Знакомая раса, осколки должны были раскромсать их планету одной из первых. По его рассказу, так оно и вышло. Общалось оно шорохами и перетасовкой палочек тела, но рядом сидел еще один ветеран, этакий засохший таракан, и переводил на обычный звуковой язык, пусть скрипучий, без половины гласных. Но Географ его понимал и бросился расспрашивать о его народе, и я аккуратно намекнул ему, что эта информация не очень актуальна, раз планеты и народа больше нет. Но не участвовал ли сэр палочник в проектировании корабля — поинтересовался я. Уж очень некоторые конструкции жилых палуб походили на его собственное строение. Тот подтвердил, и Географ дальше уже сам сыпал вопросами по устройству и функциям корабля, механизмам управления и навигации, и так далее. Я тоже слушал очень внимательно, хотя не подавал вида и посматривал по углам. Куда мог деться полумартышка? Заднюю стену и пол закрывали циновки, там могло быть сколько угодно проходов. Ага. Жилые палубы отстегивают перед самой ловлей, и на расчетную точку пересечения корабль вылетает налегке, маневрируя только парусами. А перед столкновением один из парусов и экваториальные мостки рядом с ним разводят лебедками и тросами в стороны, чтобы осколки без помех вонзились в смоляное ядро и утонули, ничего не поджигая. Географ поинтересовался, не будет ли проще использовать в лебедках и блоках зубчатые передачи вместо ременных, но этих терминов не понял даже таракан. Пришлось Географу показывать принцип действия шестерен на полях своего атласа, а я напомнил ему, что образцы есть у Дельца, который бегал где-то рядом, на тыльной стороне модуля. Да, те самые окаменевшие цветы-шестеренки с планеты кьиви. Можно подойти и попросить пару штук для демонстрации. Я был уверен, что Делец тоже будет держаться подальше от ремонтного дока, чтобы его не привлекли к бесплатной работе. А главное (для меня, потому не вслух) — что где-то там, на задворках бегает и дуется один обиженный детеныш. У палочника разыгрался инженерный зуд, и он повел нас на заднюю сторону модуля. Дельца там не сразу, но нашли. Он как раз пытался выменять у очередной мартышки, скрюченной и усохшей, какие-то семена на те самые шестеренки-цветы. Старуха ругалась, что украшения никак не могут быть дороже еды. Почуяв клиентов, Делец с радостью согласился показать все типоразмеры цветков и дотащить их хоть на край света, в данном случае — до корабля, чтобы Географ мог наглядно показать их применение. Я на всякий случай заметил, что лучше заходить с кормы корабля, через узкую носовую часть жилого модуля. Чтобы не мешать работам якобы. Вернее (опять же не вслух), чтобы не попасться никому на глаза, пока я не произведу некоторые действия на корабле. Затея с поджогом самого модуля после всех объяснений уже не казалась интересной: тушить возгорания ловцы умели быстро и легко, а сердцевину улья занимала полость с водой для каракатиц. Раньше они были водными животными и до сих пор нуждались в периодическом увлажнении. К тому же, в той стороне, на носу модуля, мне померещился знакомый пронзительный голос. По дороге к кораблю полумартышка так и не попался, зато опять под ноги бросилась орава мелких каракатиц. Географ тут же заинтересовался этими существами и (даже без моего намека) межвидовыми браками. Таракан заверил, что случай с капитанским внуком — исключение, так как й (как называли себя каракатицы) непривязчивы и отлично размножаются в одиночку. Тут малявки заскучали, раз неведомые существа Географ, Делец (и я тем более) просто разговаривали и не делали ничего интересного и невероятного, как Принц. И они сбежали, побулькивая на ходу. Самый старший из них, кажется, произнес что-то вроде дразнилки про недо-й — перемаррика. Но не упомянул, где ветры носят этого недомартышку, а напрямую спросить я не мог, чтобы не выдавать своего интереса. А мне сначала лучше побеседовать с ним и лишь потом, когда он заглотит наживку, пробраться на ловчий корабль. Но уже показались якоря, а гибрида так нигде и не видно! Если начать с мелких поправок к конструкции корабля, а до зверька так и не доберусь до последней ловли осколков, то не случится ничего полезного — ну, осколки упустят, и только. Слаженный опытный экипаж заметит и устранит мелкие поломки, и свалить их на других мне будет нелегко. Но перекинуться парой слов с малявкой я могу позднее. А на корабль попасть снова вряд ли получится, это единственный шанс… Взвешивая все риски, я вполуха слушал рассказы таракана про каракатиц. Оказывается, они могли выметать по сотне икринок за раз, но при дефиците корма, как на корабле посреди космоса, мальки начинали есть друг друга. Естественный отбор в действии. Так что с материнской любовью, дружбой, уважением к любой жизни у них все сложно. Но здравым смыслом они пользовались и понимали, что для сосуществования с другими видами не надо обижать соседей. Жаль. Хотя, может, поэкспериментировать на мелюзге? Незаметно скинуть одну штуку в смолу, никто не хватится. Вдруг одной жизни, вернее, смерти мне хватит для возвращения истинной формы? На корабль палочник лезть не стал согласно правилу пяти конечностей, и дальше экскурсию таракан повел один. У него на восьми лапах хватало зазубрин и щетинок. Люди и я забралась по тросу-сходням на небольшую круглую площадку на заднем полюсе корабля, с парусом-зонтом для торможения и заднего хода. В маневрировании при заходе к осколкам его, по словам таракана, использовали редко. Так что выводить его из строя нет смысла. Ученые-инженеры для демонстрации двинулись к экватору корабля по так называемым меридианным мосткам между парусами: связанным в цепочку коротким доскам с поручнем-леером на уровне мне по пояс. И я почувствовал, зачем нужно правило про пять конечностей, а заодно — что может быть хуже, чем ходить на двух ногах в условиях гравитации. Это ходить по раскачивающейся доске над толщей смертельно опасной смолы, от которой тебя отделяет единственный тонкий трос-поручень. На полпути до экватора мостки провисали почти до самой смолы. Нет, слишком много свидетелей, чтобы ставить подножку спутникам. Как я и предлагал, изобретатели вышли на площадку боковой, экваториальной мачты одного из уцелевших парусов, где они не мешали работающим с другой стороны ловцам — а значит, и мне никто не мешал. От носовой мачты-оси к экваториальному поясу мостков шли три главные реи, к которым крепились горизонтальные паруса на спицах. На полном ходу черные паруса разворачивались наподобие вееров и полностью закрывали корабль спереди, потому-то я его не увидел до самого столкновения. Как Географ и предполагал, паруса из черных листьев неизвестных деревьев поглощали свет, а заодно тянулись к его источнику, толкая судно. Надо же, до чего додумались. А то в этой галактике космические ветра были нестабильны, рассчитывать на них — себе дороже. Для маневров пираты меняли геометрию парусов, складывая их гармошкой частично или полностью, как сейчас, на стоянке. И, вероятнее всего, при ловле последних осколков будут раздвигать именно неповрежденные паруса — на всякий случай, чтобы залатанный такелаж не подвел. Пока Географ показывал, как размещать звездчатые блоки, я осматривал конструкцию лебедок паруса и мостков. И поглядывал туда, где то и дело мелькала голова того же гориллообразного грузчика с Принцем на макушке, или ловцы по тросам мотались на склад и обратно. Чтоб не попадаться на глаза. От Б-613 и глаз Розы меня скрывал выпуклый бок корабля и мачта. Самый простой способ вывести корабль из строя — попасть осколком по снастям. Вспыхнет быстро. Это получится само собой, если не убрать парус на рабочем боку. Если на борту останется полная команда, то они могут потушить или изолировать огонь, но в одиночку гибрид не справится. То есть, надо выводить из строя парусный такелаж. Но так, чтобы парус можно было развернуть сначала без проблем. Судя по объяснениям таракана и тому, что я сам видел, раскрывается парус почти сам, под собственным весом, достаточно снять его со стопора и вручную сдвинуть вдоль экватора за рукоять с подвижного края полотна. А вот убирают уже лебедкой с тросом, пропущенным через концы спиц «веера». Смогут ли убрать парус вручную? Хм… Пожалуй. Но не в одиночку. Да где же этот гибрид носится? На поверхности жилого модуля он так и не появлялся. Ладно, продолжу готовить механическую часть плана. Удобнее и эффективнее покуситься на трос на подвижном конце паруса. И проще — достаточно облокотиться о торец сложенного веера, пока люди и таракан обступили мачту, незаметно достать из кармана осколок стекла, прихватив его платком, и подрезать трос чуть-чуть не до конца — чтобы выдержал некоторое количество легких манипуляций, а на первом же обратном рывке лопнул. Что я и сделал, хоть и с трудом. Трос был странный, не из мелких волокон, как обычно, а будто цельнолитой, резинистый и белый. И плотный. Пока я перепиливал его, платок-прихватка порвался в нескольких местах об стекло. Теперь второй целый парус. Но чтобы добраться до него, не вызывая подозрений, надо отогнать к другой мачте ученую компанию. А они слишком увлечены здесь. Надо придумать, чем вторая мачта лучше этой для них. — Может, удобнее будет там? — предложил я Географу, когда он почти уткнулся носом и лупой в крепление лебедки к мачте. А когда он подскочил на месте от неожиданности, я махнул в нужную сторону. — Там светлее. И правда, этот бок повернут к темному небу, а та мачта ближе к участку работ, и до нее долетал свет неопознанных светящихся шаров, которые у ловцов были вместо прожекторов. Но там и опаснее, раз ближе к нежелательным свидетелям. — О! И правда. Благодарю! — И Географ зашагал в том направлении, благо по экватору мостки были жесткие и широкие, и куда безопаснее, чем от полюсов к мачтам. Таракан припустил за ним, а Делец задержался — с чемоданом он не решался отрывать ноги от опоры или руку от леера. Поглядел я на него и решил, что успею еще кое-что предпринять: оторвать полплатка и заткнуть эту клетчатую тряпку за лебедку. Будет улика на всякий случай. Если найдут платок, вспомнят, чей он, и свалят вину на Дельца. Мотив у него есть — повредить такелаж, чтобы доказать превосходство своих шестеренок и сплавить их подороже. И я поспешил догнать компанию, чтобы отгородиться ими от мелькающих на горизонте корабля свидетелей. И так успешно отгородился, что новое препятствие заметил только уже на платформе другой мачты. Там прыгала и ползала все та же стая мелких каракатиц. В том числе по штабелю паруса. Ни единого шанса незаметно надрезать трос. Чужаков, мелюзга не боялась и не стеснялась. Кажется, пора спихнуть в смолу незадачливого кого-то и проверить гипотезу убийства. Увы, минуты наблюдения за этим биомусором хватило, чтобы понять: восемь щупалец с присосками и ловкость не дадут просто так, пинком, сбросить даже самую мелкую каракатицу. Я огляделся в поисках идей и заметил кое-что похуже: сюда по экваториальному мостку со стороны третьего паруса приближался гордо задранный рыжий хвост. Самого Лиса пока скрывал изгиб горизонта корабля, но это ненадолго. Я присел на корточки, выиграть еще пару секунд невидимости. Рядом плюхнулся каракатица покрупнее, шуганул другого, мелкого, с мостка под доски. А пусть одна проблема решает другую! Или даже порешит. Можно подбить головоногих скинуть Лиса с мостков в смолу. Или он сам, отбиваясь, скинет малька? Правда, засчитается ли мне такое косвенное убийство, а главное — не расскажут ли каракатицы потом, кто их надоумил? Есть такая вероятность. Значит, надо сказать им что-нибудь безобидное. — Привет, малышня, — заговорил я вполголоса, чтобы не слышали увлеченные взрослые люди и нелюди. Мелкий тут же выполз из-под мостков и спрятался за старшего сородича, надулся и забулькал — не умел еще говорить. Терпеть не могу детей, и, похоже, это взаимно. — Че надо? — прощелкал старший мелюзга и полинял от фиолетового до почти серого. — Да так, показать одну забавную штуку. Видите, там мелкий такой рыжий зверек бежит? Если подергать его за хвост, он издает очень смешные звуки. Вот попробуйте — сами увидите. Подтянулись средние детеныши каракатиц, запереглядывались, забулькали совсем иначе, словно хихикали, но не решались тронуться с места, пока старший не одобрил. А он долго перекатывал по голове светлые и темные пятна, наслаждаясь властью над умами мелюзги. Ну, быстрее! И любопытство взяло вверх, и вся стайка резво, цепляясь щупальцами за веревки или прыгая, направилась к Лису. Тот уже почти добрался до платформы с другой стороны, но меня за мачтой не заметил. И тут раздались его замысловатые ругательства пополам с довольным клекотом детенышей, и по рее понесся назад рыже-сизый клубок. Вот и отлично. Пока все оглядывались на Лиса и каракатиц (полуобезьяныша так нигде и не видно!), я схватил осколок с остатками платка и стал пилить трос второго паруса. На половине толщины осколок взял и выскользнул, и улетел прямиком в щель между парусом и мостком, в смолу. Я с трудом удержался, чтобы не зашипеть. Может, конечно, и хватит такого надреза, но полагаться на везение никогда нельзя. Я оглянулся на конструкторов (заняты основательно), на стройку (заняты просто) и на свой астероид. Отсюда он виден лучше, но разглядеть, где там Роза, мешали световые шары ловцов. Значит, Роза тоже не разглядит меня. Можно подергать недопиленный трос, поскрести ногтем. Нет, слишком прочный — или человеческие ногти слишком мягкие и тупые. Где бы взять что-то колюще-режущее? У таракана не было сабли-пояса, Делец не подпустит меня к своему чемодану, перо-самописка Географа тоже хлипкое на вид. Разве что развязать конец троса на крайней спице паруса, тогда лебедка просто смотает трос, а вся конструкция не сдвинется с места. Только узел выглядел профессиональным, слишком тугим, чтобы детские руки с ним справились, потому я и не рассматривал этот вариант с самого начала. И расположен неудобно, слишком низко. Но сейчас вариантов получше нет. Если изобразить усталость и скуку и сесть, привалившись к торцу паруса, то можно незаметно ослабить узел. Хотя бы попытаться… И желательно не сломать ногти, чтобы не наводить на себя лишние подозрения. Спустя половину вечности мне удалось кое-как распустить один виток конца троса из пяти, но не успел я порадоваться, как заметил мельком, из-под козырька бейсболки, рыжее пятно на мостках от полюса к первой мачте. Лис! Живой, тьфу. И наверняка увидит меня сейчас! А впрочем, можно обыграть и это… Я изобразил, что изо всех сил затягиваю узел, и когда Лис оказался в прямой видимости, я поспешно отскочил в сторону и сделал вид, что любуюсь звездами. Подействовало. Лис добежал до меня, боднул под колено и зарычал. Но тихо, себе под нос. Боялся, что его услышат новые юные друзья? — Ты чего? — удивился я. — А ну сделай все как было, террорист хренов! — он мотнул башкой в сторону узла троса. — Тебе померещилось, — пожал я плечами. — Все в порядке, как и было. — Ах так? А если за ногу? — Осторожно, мостки неустойчивые, — парировал я, — улетишь еще вниз в смолу. Он щелкнул зубами, отогнал меня на пару шагов и сам вернулся к концу паруса. Пусть у него лапы, но остальные петли узла он развязал и одними зубами. Вот и славно, отпечатки и шерсть оставил на месте преступления. — Але! — окликнул он Географа все так же тихо, закончив с тросом. — Это называется «сторожить»? Я тут же двинулся к ученой компании, чтобы они ненароком не перевели взгляд с меня на такелаж и не заметили непорядок. — Ничего-ничего, — заверил я всполошенного Географа, — я тут, ничего не делаю, это Лис хулиганит. — Что именно? — забеспокоился засохший таракан. — Гоняет йашек, — развел я руками, и Лис тут же стал высказывать все, что думает о некоторых обманщиках, и демонстрировать якобы выдранные присосками мелкого хулиганья залысины в шерсти. Тут со стороны работ, кряхтя и переваливаясь, прискакал жирный мартышка-сын капитанши, спросил, с какой радости йашки носятся как наскипидаренные, чем невольно подтвердил мои слова. Лис надулся и пообещал мне припомнить это позже. Таракан доложил мартышке, что чужаки предлагают перспективное усовершенствование конструкции, и надо поговорить с капитаном, и завхоз предложил тут же ступать к ней, так как ремонт уже заканчивается. Нет, мне туда совсем ни к чему! Но как отстать от компании? Лис смотрел на меня неотрывно, Географ тоже вспомнил о своих обязанностях. И я решил отвлечь мартышку. — Можно вопрос? — заметил я как бы невзначай и дернул его за перевязь, чтобы задержать. К основному плану это не относилось, но никогда не помешает посеять несколько сомнений. Вдруг сработает, если так и не найду мелкого гибрида. — Ваша матушка удивительно хорошо сохранилась, — приступил я к следующей части плана. — Говорите, она самая старшая на корабле? — Так, ты чего задумал? — всполошился Лис, но обезьян ответил, почесав под мышкой: — Да, эт точно. Я сам уже не всегда могу поковырять хвостом в пупке, а она до сих пор водит корабль на Ловлю. — И вам не страшно за нее? — я изобразил сочувствие. Он тяжело вздохнул. — Еще слово от тебя — и я начинаю кусаться, — перешел к угрозам Лис. — Чего это он? — не понял мартышка. — Да так, — отмахнулся я, — линяет, вот зубы и чешутся, и настроение у него поганое… Лис аж заклокотал, но весь его облезлый вид подтверждал мои слова, и он вдруг бросился на пострадавшую сторону корабля. Жаловаться начальству? Тогда надо быстрее доделать дело. — На вашем месте, — вполголоса обратился я к мартышке, — то есть, если бы это моя пожилая мать прыгала по реям перед смертельно опасными осколками, я бы попросил ее уступить капитанское место кому-нибудь помоложе. Носиться по кораблю может кто угодно, а знания вашей матушки, полагаю, огромны и бесценны, и нужно их и ее беречь. И просить лучше не в одиночку, а с поддержкой команды. Но это так, мысли вслух, в итоге вам решать, что будет лучше для всех. Жирдяй промолчал, задумчиво почесал пузо, вздохнул тяжело. Потом дернул ухом и с удивлением обернулся вбок, к стройке. — Эй, что происходит? — долетел оттуда оклик Принца. Сам он развернул нарисованную гориллу не хуже подъемного крана, и в два шага она уже нависала над этим сектором. Он стоя скатился по протянутой, как мост, лапе. Быстро Лис успел нажаловаться. — Змей, мне сверху все видно. О-ой, и что именно? Я вроде следил, чтобы делать «все», когда его подъемный кран скрывался за окружностью корабля. На всякий случай я посмотрел в сторону, куда унеслись каракатицы, а не на край паруса. Но Принц к нему и не стал приближаться, а схватил меня за локоть и потащил за собой обратно на гориллу. Я еле успевал за ним и на всякий случай вцепился в него тоже. Тут не палуба или рея, ограждений нет, а внизу смола, из которой не выбираются. Но уже через три секунды зверь стряхнул нас посреди почти отремонтированной реи. Принц вел меня дальше, на площадку вокруг носовой мачты, откуда тянулась веревочная лестница на жилой модуль. — Эй, чужеземец, — окликнула его громогласная капитанша, перелетела по такелажу, как по воздуху, спрыгнула рядом. — Немного же осталось доделать. — Да я быстро, — мельком улыбнулся Принц, потом снова нахмурился. — Его только доставлю обратно на астероид и вернусь. — Зачем доставлять, пусть твой товарищ тоже потрудится. Еще одна пара рук лишней не будет, — не отставала мартышка. Принц шагал дальше к якорю Б-613. — Не надо. — Он помотал головой. — Змей нам не товарищ, и лучше держать его подальше от других. — Так почему не высадите его на необитаемой планете? — Нет-нет, исключено! — переполошился Принц. — Вдруг сбежит еще, и тогда бед не оберешься. Он мастер сеять раздоры и хаос одними словами. Там он успел побеседовать с вашим сыном, обязательно поговорите с ним, узнайте, о чем, и предупредите, чтобы не верил. — Может быть, — проскрипела мартышка, легко шагая по веревочным поручням позади нас, — тогда вам лучше убить его и жить спокойно? Я чудом не споткнулся, а Принц споткнулся по-настоящему — как бы не свалился, утащив меня за собой! Уф, устоял. — Нет! — он уже протиснулся назад, чтобы загородить меня, словно капитанша уже собралась… Да нет, вроде за пояс-саблю не схватилась и выглядела спокойной. — Я никого не хочу и не позволю убивать. Иначе чем я буду от него отличаться? — Вот не надо! — возразил я, пока прямолинейная мартышка не надумала чего. И тихонько попятился дальне к выходу с корабля на модуль. — Я никогда никого не трогал, так называемые разумные существа сами уничтожают друг друга из жадности, глупости, ревности и так далее. — А Роза? — спросил Принц. Теперь споткнулся я. Да что он, постоянно теперь будет припоминать ее смерть?! Нашел способ пинать по больному месту… — Я не хотел, — только и мог повторить я. — А другие… Это ты направляешь их мысли куда не надо, — Принц поднял голос в возмущении, но все-таки развернулся и последовал за мной, хоть и боком, чтобы разговаривать сразу с двумя сторонами. — Да, кстати, Змей, не помню, чтобы я тебе разрешал уходить с астероида. — А я не помню, чтобы ты запрещал мне это, — я изобразил обиженный тон. Еще пара шагов до платформы мачты, и можно расслабиться и не смотреть под ноги. — Как тебя все-таки зовут, ты, темный который? — окликнула капитанша меня. –Рыжий мелкий зверь каждый раз называет тебя по-новому. — Лис просто дразнится, — первым ответил Принц. — Змей и есть его настоящее имя. Я хотел возразить, что никакого настоящего имени у меня нет и не было, но тут… — Вот как… — произнесла мартышка совсем тихо, но прозвучало это страшнее любого вопля. Я обернулся — но успел заметить только, как она с легкостью подпрыгнула через Принца и меня и оказалась рядом, на платформе. В следующую секунду мартышка рванула меня за ворот вниз на свой уровень, прошипела в лицо, обдала запахом старого зверья. Зрачки ее сузились в злые точки. — Змей, значит? Был в наших мирах, значит? Давно внушаешь другим неправильные мысли, значит? Так это был ты?! Там, на моей родине, в палатах королевы — я слышала, как моя мать говорила с кем-то, кого она назвала Змеем, о том, как нейтрализовать всех несогласных… Что? Я же беседовал с королевой марриков наедине, ее дочери рядом не было! Подслушала нечаянно? Тогда сознаваться никак нельзя, а то ведь она и прибить может. Но если скажу «нет», не поверит Принц… И я молчал и намертво вцепился в леер, чтобы не свалиться вниз. — Не надо, пожалуйста! — Принц одной рукой схватил меня за локоть, другой пытался отодвинуть капитаншу. — Сейчас он не так опасен! Все под контролем, у меня есть чем припугнуть его. И пока он жив, он может указать, где еще жители разных планет в беде из-за него, чтобы я с друзьями мог спасти их. Кстати, мы так уже спасли три планеты в вашей галактике с его помощью! Может, и на вашу родную планету заглянуть — вдруг не поздно все исправить? И через несколько долгих мгновений она расслабилась. — Поздно. Ну хорошо, пусть живет, раз ты считаешь, что от него еще может быть польза. Под твою ответственность. Смотри, не пожалей потом. И насчет не быть таким же, как он, я с тобой не согласна: иногда нет другого выбора. Меньшее из зол, помнишь?. Она оттолкнула меня на платформу, а сама направилась к замершим на другой рее матросам, окликнула кого-то, стала раздавать приказы дальше. Принц тоже позвал Лиса, и тот тут же выбежал из-за мачты, весь из себя довольный. — Я тут. Не хотел вам мешать. Когда еще доведется поглядеть, как нашего глиста грозят укоротить на голову? — Все, хватит. Выпроводи Змея на астероид, я к вам еще Охотника отправлю. — Капитан приказала покараулить темного бесхвостого. — С другой реи незаметно подобралась каракатица — кажется, та самая партнерша капитанского внука. Представители ее вида не очень-то различались между собой, но она была поменьше своих соплеменников, и чуть иного оттенка. — А, ну ладно, — успокоился Принц и отпустил наконец меня и слегка толкнул в спину для ускорения. Что еще оставалось? Только двинуться неспешно, с оглядкой, с платформы по лестнице на жилой модуль. Полуобезьяныша так нигде и не видно! Пронзительные голоса мартышек доносились только с корабля, и то стихали. — Ваш корабль не там, — тихо, но внятно произнесла каракатица, когда я попробовал свернуть внутрь модуля. Ш-штоб ее. Ну, тогда использую ее для пары дополнительных штрихов. Как там ее? Точно, по дороге от места столкновения ее окликали то по имени, то по званию. — Второй помощник Йю, можно вопрос? — я скосился на нее. — Ты опять? — занервничал Лис, но сама она молчала, что я счел хорошим знаком. — Вас, й, на корабле уже больше, чем остальных. У вас больше, э-э. хватательных конечностей, вы сильнее и ловчей. Но вы все равно подчиняетесь маррикам. Они действительно лучше вас знают, что нужно большинству, то есть, вам? Или так, традиция? Лис заворчал было, но замолк, глядя мне за спину. — Ясно, — обронила каракатица совсем равнодушно, поэтому я вздрогнул, когда в спину мне ткнулось нечто очень острое; кажется, поцарапало даже. — И очень глупо. Теперь я вижу, что Пра имела в виду под «сеять раздор». Нет, мы, й, не будем захватывать власть. Мы знаем, что такое благодарность. Не будь марриков, наши предки засохли и погибли бы в космосе, когда наша планета испарилась. И если еще раз откроешь рот — не убью, раз не велено, но шкуру попорчу. Лезь. А, это мы уже подошли к якорному канату Б-613. Да пожалуйста, заткнулся. Не то чтобы я всерьез рассчитывал подкинуть ей нехорошие мыслишки насчет восстания. Представление было рассчитано скорее на то, чтобы показать окружающим: вот, я пытался кого-то искусить, но в лоб, топорно, так что Принц из наивности преувеличивает мою опасность. А второй помощник легко пресекла мои козни и может теперь гордиться собой и успокоиться. И заодно пусть от меня ожидают только разговоры, а не физические действия, и не будут проверять свой корабль на исправность. Лис хотел пропустить меня вперед, но у меня были другие планы: сцапать его резко за шкирку, тряхнуть, чтобы вышибить из него вопль погромче, и закинуть вверх в поле притяжения Б-613. Так якобы и помог ему, и чуть-чуть отомстил за насмешки, а на самом деле его ором и мельтешением в воздухе подал сигнал детенышам каракатиц, раз они так успешно шугают его. Только сначала надо успокоить догнавшего нас Охотника, что с Лисом ничего не случилось, а совсем наоборот, его с удобством доставили на астероид. А еще, карабкаясь по якорному тросу (в поле притяжения огромного жилого модуля это было нелегко), я вспомнил, что сказал Принц капитанше: «спасли с его помощью». Кажется, он таки допустил мысль, что я на его стороне. На давно исчезнувшей планете Земля это явление называли окном Овертона. Удобная штука.