Поднося вино (将进酒)

Чжоу Гуэй исполнил просьбу Сяо Чие и велел накрыть на стол в саду собственного дома, выставить самые простые блюда. Шэнь Цзечуань, войдя в сад, нашел вид весьма освежающим: стояла жара шестого летнего месяца, и небольшой столик расположили на берегу прохладного, чистого ручья, весело журчащего по камням, и ветви деревьев, дающие тень, касались воды. Приборы были самые простые, никакого золота и драгоценного нефрита. Чжоу Гуэй самолично проводил Сяо Чие на место. Слуг не было, лишь Кун Лин остался разливать вино. Сяо Чие вымыл руки, полюбовался тем, как вино наполняет чарку. — Вот уж вы расстарались, ваше превосходительство Чжоу! Даже подали либэйское «Жизнь в седле». Как я много лет назад уехал из дома, так и не пил с тех пор этого вина! «Жизнь в седле» гнали на винокурне Либэйской тяжелой конницы из зерна. Напиток получался терпкий и крепкий, способный согреть даже снежной зимой. Название своё это вино получило благодаря следующему случаю: лет тому тридцать назад, князь Либэя Сяо Фансюй прямо во время своего свадебного пира получил донесение о вторжении бяньша. Не снимая праздничных одежд, жених вскочил на коня, готовый разить врага. Но прежде, чем он ринулся в бой, новоиспеченная княгиня вышла из-за пиршественного стола с кувшином вина и обменялась с возлюбленным свадебными чарками. На границе часто можно было увидеть такую сцену, но в этот раз она случилась с самим князем, и потому особо огорчила присутствовавших. С тех пор, о либэйских конниках говорили не иначе как: «жизнь в седле он проводит, ни на день клинка не выпуская из рук». Заметив, что Сяо Чие вроде бы спокоен и всем доволен, Чжоу Гуэй выдохнул. — Мы близко к Северо-восточной военной дороге, — сказал он. — В прошлом месяце нам, с посыльными, отвозившими провизию, передали из Либэя много горшков вина. Вы скоро вернетесь домой, однако, мы, в Цичжоу, ничем не богаты, так что не гневайтесь, ваше сиятельство, что угощаем вас вашим же вином. Будде чужие цветы дарим, как говорится. Сяо Чие рассмеялся в ответ. — Не скромничайте! Местные блюда прекрасны на вкус и приготовлены просто, но с любовью, в отличие от вычурных деликатесов Цюйду. К тому же, мне передали, что благодаря вашим заботам и трудам, Цичжоу уже через несколько дней отправит Либэю свежее зерно. Позвольте поднять за вас тост в знак моей благодарности! Чжоу Гуэй не осмелился принять тост сидя и тут же вскочил, поднял чарку обеими руками. Сел он лишь удостоверившись, что все выпили. — Либэйская тяжелая конница сражается с племенем ханьшэ не на жизнь а на смерть. Я всего лишь исполняю свой долг, в полной мере осознавая его важность для успеха на поле боя. Вы, ваша светлость, меня так яро благодарите, а ведь я совершенно этого не заслуживаю! — Пусть в Цичжоу в этом году урожай выше среднего, да только вы с весны помогаете Дуаньчжоу и Либэю из запасов собственных крестьян. И за это безусловно заслужили мою благодарность. — Сяо Чие заметил, что Кун Лин спешит налить ему вина, и жестом остановил его. — Раз мы тут сидим просто, по семейному, не нужно прислуживать. Прошу, вы тоже садитесь. Кун Лин не заставил себя упрашивать, — быстро поклонился и сел. — Откуда господин родом? — с улыбкой спросил его Шэнь Цзечуань. Кун Лин быстро сложил два и два: Сяо Чие набросился на еду, значит переговоры сегодня вызвался вести заместитель командующего Шэнь. — Этот простолюдин родом из Дэнчжоу и не заслуживает зваться господином, — с поклоном ответил советник. — Дэнчжоу славится талантами. Назовите же ваше драгоценное имя. — Мое ничтожное имя Кун Лин, так же прозываюсь Чэнфэном, — ответил Кун Лин и выпрямился. — Таньтай Лун, брат гвардейца Таньтай Ху был мне близким другом. — Нечасто встретишь старого друга в чужом краю! — Шэнь Цзечуань обернулся к Сяо Чие. — Цеань, отпусти старину Ху встретиться с господином Чэнфэном. Всё так быстро меняется! Кто знает, когда им ещё удастся свидеться. Он назвал Сяо Чие по-имени, и сразу вырос в глазах Кун Лина из сынка Шэнь Вэя до человека значительного. Шэнь Цзечуань обладал выдающейся внешностью, но как фигура на доске был как-будто бесполезен: пусть когда-то он и был заместителем командующего императорской стражей, но теперь, без звания и без воинов ничего из себя не представлял. Кун Лин считал его вассалом Сяо Чие, не более. Вот только вассал не сидит за одним столом с господином и не зовет его по-имени. Сяо Чие налил себе вина. — Если ты так решил, отпущу. Чжоу Гуэй выразительно глянул на Кун Лина, на Шэнь Цзечуаня. Кун Лин, поняв намёк, встал, поднял чарку. — Весьма наслышан о заместителе командующего… — Вы слишком любезны, — отозвался Шэнь Цзечуань. — Прошу, садитесь, давайте поговорим о делах. — Я всего лишь младший служащий под крылом его превосходительства. Я не осмелюсь перед господином высказывать свое мнение о важных предметах. Почитаю за честь сидеть просто сидеть с господами и за чаркой вина внимать вашим наставлениям. Шэнь Цзечуань чуть улыбнулся. — Вы слишком скромны. Я слышал, что вы были советником Таньтай Луна в Дуаньчжоу. Когда бяньша зашли на наши территории, Таньтай Лун решил дать им отпор, и вы придумали для него все военные стратегии. У Кун Лина сердце ушло в пятки. Не успели эти двое в ворота войти, а уже столько раскопали! — Что вы, я кабинетный стратег, и все мои победы только на бумаге. — Жаль, что Таньтай Лун погиб от рук Шэнь Вэя, — Шэнь Цзечуань отпил вина. — Жаль, что Дуаньчжоу так и не представилась возможность дать отпор. Он сказал это без всякой скорби, будто не про город говорил, а про смятый бумажный фонарик, не заслуживающий сильных чувств. Кун Лин помрачнел, но, собравшись, все же выдавил улыбку. — Заместитель командующего жил в столице, в роскоши и достатке. Вам неизвестно, сколько страданий вынесли люди Дуаньчжоу, когда город пал. На тысячи ли от реки Чаши до Дуньчжоу кости белели в полях, потому что некому было предать их земле. Шэнь Вэй оказался трусливой крысой, бегущей от боя, — пусть! Хуже, что он, сговорившись с Шэнь Чжоуцзи на пиру задушил Таньтай Луна. Войска Чжунбо потерпели поражение. Я, Кун Чэнфэн, смог выжить и прибиться к новому господину. Но остальные сторонники Таньтай Луна, рвавшиеся в бой, были уничтожены. Вы правы, жаль, что такой командир пал от рук Шэнь Вэя. Он был верным сыном Чжунбо. — Вы с трудом избежали смерти, с вашими талантами, вы и в столице обязательно встретили бы своего «Бо Лэ», знающего толк в людях. Однако, вы остались в Цичжоу. Мне это непонятно. Кун Лин хотел вскочить, но приличия не позволяли. Поэтому он просто вскинул голову и пристально взглянул на Шэнь Цзечуаня. — Конечно вы не понимаете! Как вам понять? Как гром с ясного неба на нас обрушилась война, разорив Чжунбо. Ни богатства ни славы служба в наших краях принести не может. Для господина судьи это ерунда, — всё рассыпалось, словно ивовый пух по ветру, не стоит и внимания. Но мы еще надеемся, что Чжунбо однажды встанет с колен. Шэнь Цзечуань улыбнулся. — Дуаньчжоу потерял в бою гарнизон, бандитский вожак объявил себя правителем. Поля зарастают сорной травой, дальше чем на половину ли от города никто не селится. Так о какой надежде вы говорите? О надежде для всех Шести префектур Чжунбо или только для Цичжоу, ведущего безбедное существование, пытающегося служить одновременно и столице и Либэю? Ваша выжидательная позиция, вот что мне непонятнее всего. Кун Лин всё же не удержался и вскочил. — Откуда вам знать о трудностях Цичжоу? Столице не до нас, там свои внутренние склоки. После падения Чжунбо мы посылали множество прошений о помощи, но ни на одно не получили ответа! Его превосходительство лично взял на себя дела по обработке пустых полей, и вот, через три года у нас амбары начали ломиться. Да, Цичжоу зажат между Либэем и Цюйду, но мы всегда помогали Либэю в трудные времена! Не слишком ли строго, господин судья, называть нашу позицию выжидательной?! — Вы правы, — лицо Шэнь Цзечуаня приобрело суровое выражение. — Я знаю, что у Цичжоу свои трудности. Потому-то мы и беседуем сейчас с вами. Давайте перейдём к делу. Ваше превосходительство боится, что, позволив гвардейцам пройти, вы навлечёте на себя гнев столицы. Однако, дворец рушится, и самое мудрое сейчас, — удерживать синицу в руке, а не гнаться за журавлём в небе. Сына Неба убили по коварному плану Хань Чэна. Мы с Цеанем покинули Цюйду не для того чтоб спастись, а для того чтоб докопаться до правды. Вдовствующая императрица захватила власть над двором, благородные кланы вновь поставили стражу на воротах столицы. Как долго продержиться Императорская академия, продвигающая простолюдинов? Скажите мне, разве не из-за Хуа Сицианя вы не получали ответов из дворца? Разве не из-за него Чжунбо потеряла надежду? Я давно слышал, что в этих краях орудуют бандиты: в столице об этом говорят, — и только. Так как же вы намерены, в таких обстоятельствах, возродить славу Шести префектур? Начинать всегда трудно, — всё равно что прорубать тропу сквозь горный лес, таща за собой повозку. Я уважаю ваше стремление, господа, вот только осознаете ли вы все тяготы пути? Почему бы не оставить Чжунбо разбираться со своими бедами самостоятельно? — Раз вы с нами так искренни, отвечу вам тем же, — сказал Чжоу Гуэй, дернув Кун Лина за рукав, чтоб тот сел. — Да, я боюсь, что если пропущу его светлость, столица, в наказание, увеличит нам налоги. Боюсь, если мы сейчас ослушаемся, в будущем поддержки нам не видать. У нас нет ни солдат для защиты ни богатых торговцев, способных помочь деньгами. Мы не так в себе уверены, как Либэй. Как бы вы меня ни убеждали, разве могу я поставить на кон жизни обитателей Цичжоу? — Наоборот, — Сяо Чие жестом всё же заставил Кун Лина сесть. — Ланьчжоу и не говорит, что вы должны сражаться в одиночку. Цичжоу близко в Северо-восточной военной дороге, но своего гарнизона у вас так и нет. Если впустите моих людей, даю слово, до того как наберёте своих солдат, двадцать тысяч гвардейцев будут охранять ваши земли. Чжоу Гуэй задумался. Воспользовавшись паузой, Кун Лин вновь заговорил: — Не сомневаюсь, что ваша светлость сдержит слово. Однако, позвольте спросить: если Либэй взбунтуется, Северо-восточная военная дорога потеряет свою важность. Откуда вы, в таком случае, будете брать провиант? Из Цичжоу? — Северо-восточная военная дорога была проложена Либэйской тяжелой конницей специально для перевоза ценных грузов. Было бы расточительно ею не пользоваться, — Шэнь Цзечуань задумчиво покрутил в руках чарку. — Вместе гвардия и либэйская конница составляют сто сорок тысяч всадников. Так что провизия должна будет поставляться и впредь. Кун Лин удивленно переглянулся с Чжоу Гуэем. — Его светлость обвиняют в убийстве императора! Как осмелятся Тринадцать городов Цзюэси снабжать Либэй?! — воскликнул он. Шэнь Цзечуань улыбнулся. — Цюйду это Цюйду, Цзюэси это Цзюэси. Скажем так: у меня есть свои средства, господин Чэнфэн. Пропустите сегодня гвардейцев, и Цичжоу больше никогда не придётся сражаться в одиночку. Чжоу Гуэй помедлил, но всё же смог придать голосу твёрдость: — Я верю в ваши благородные намерения, но всё меняется так быстро! Вы говорите, что гвардия избавит нас от бандитов, но если вы забудете о своем обещании, как только выйдете из города, то Цичжоу окажется между молотом и наковальней. — Не беспокойтесь, — Шэнь Цзечуань спокойно поставил чарку. — Я останусь в Цичжоу и прослежу, чтоб гвардейцы вправду победили бандитов. Если же у вас остались сомнения, мы готовы передать вам Хань Цзиня. Чтобы смирить гнев столицы. Ли Цзяньхэн погиб, нового правителя еще не назначили, и в провинции началось бурление. Лишь страх перед кланом Ци и Цидуном не давал остальным поднять собственные знамёна. Но в Цичжоу дело обстояло иначе. Договорись они с либэйской конницей, и другие кланы стали бы им не указ. — Новости о том, что я вошёл в город, скоро дойдут до столицы, — неспешно сказал Сяо Чие. — Пропустите вы меня или нет, вдовствующая императрица уже смотрит на вас косо. Чжоу Гуэй вмиг растерял всё самообладание. — Ваша светлость! — воскликнул он. — Ваше превосходительство! Вы… — К тому же, — мягко продолжил Шэнь Цзечуань, — если господа желают иметь в Цичжоу гарнизон, вам необходимо купить лошадей и набрать солдат. Вас кормят государственные средства и окрестные поля, иной торговли с Цзюэси вы не ведёте… Так что, боюсь, вам несколько лет придётся потратить на исполнение желаемого. Впрочем, у меня есть кое-какие сбережения. Они невелики, но я с радостью вложу их в ваше дело… Ну так что же? Позволите вы гвардейцам пройти?